— И к тебе, Троян.

Взгляд судьи переместился к тому из присутствующих, кого Метрия (возможно, он просто оставался невидимым) до сего момента не замечала. К огромному, черному, как полуночное небо, усеянное огненными капельками звезд, величественному Коню Тьмы.

— Не возражаю.

С этими словами Конь Тьмы исчез.

Судья снова повернулся к осужденной, и она выжидательно подняла поникший клюв.

— Осужденная Роксана, в целях создания условий, благоприятствующих успешному выполнению миссии, тебе возвращается способность летать, причем твои полетные возможности будут превосходить имеющиеся у твоих обычных сородичей. С той же целью тебе даруется право свободного передвижения по всему Ксанфу, включая закрытые для полетов зоны, без каких-либо ограничений. Любая попытка воспрепятствовать тебе будет караться изгнанием в Сонное Царство с предоставлением в полное распоряжение Коня Тьмы и его Ночных Кобылиц.

По залу прокатился стон, трудно было представить себе участь более ужасную, чем превратиться в постоянного созерцателя кошмаров.

— Ты получаешь право принимать любые меры по обеспечению безопасности и благополучия своего подопечного и, буде возникнет надобность, требовать содействия от всего сущего в Ксанфе, естественного и сверхъестественного. Ибо птенец, — Балломут бросил взгляд на свое левое запястье, — должен вылупиться через три с половиной мгновения. Поскольку, когда Симург отойдет от дел, ему предстоит стать ее преемником, его воспитание можно доверить лишь существу, чьи порядочность и ответственность прошли проверку и не подлежат сомнению. Настоящий суд находит твою кандидатуру вполне соответствующей этим высоким требованиям.

По залу снова пробежал приглушенный гул; все поняли, что осуждение обернулось для Роксаны назначением на важнейшую должность, и приговор стал не наказанием, а наградой за преданность и самоотверженность. А ведь, вынося вердикт, никто из присяжных и в мыслях не имел ничего подобного.

— А поскольку выполнение поручения явно потребует нескольких столетий, действие чар, поддерживающих твою молодость, продлится, и ты не будешь стареть до завершения миссии. Ну а теперь, — Балломут поднял взгляд, — время пришло.

Молоток обрушился на столешницу, замок содрогнулся, и послышался громкий треск, словно раскололось нечто твердое. Роксана вскрикнула и спрыгнула с гнезда.

— О! — перевел ее возглас Гранди.

Яйцо раскололось пополам, и в тот же миг в зал через окно влетел аист со свертком. Приземлившись на только что покинутое Роксаной гнездо, он достал из свертка мохнатое полотенце, обернул им что-то находившееся между скорлупками и убрал это «что-то» в сверток.

Метрия наблюдала за всем с недоумением, если аисты приносят птицам птенцов, то зачем тогда нужны яйца? И если птенец доставляется на место, лишь когда яйцо расколется, то как он, не будучи доставленным, мог услышать произнесенное Роксаной Взрослое Слово? Но потом она поняла, что появление аиста было не обычной доставкой, а визитом вежливости. Все-таки в данном случае имело место не рядовое вылупление птенца, а историческое событие.

И тут из свертка, сбросив полотенце, появился сам виновник всех этих событий, птенец, воистину не имевший себе подобных. Оперение его переливалось вдвое большим числом цветов, чем радуга, и искрилось, словно россыпь драгоценных камней. Никто из присутствующих никогда не лицезрел подобного дива.

Птенец моргнул, огляделся, заметил Роксану и чирикнул.

— Няня, — перевел Гранди.

Отпрыск Симург шагнул по направлению к Роксане, которая тут же вернулась на каменное гнездо и распростерла над своим подопечным крылья.

Вновь возникшая стена отгородила няню и малыша от зрителей.

— Главное дело сделано, — промолвил Балломут, — но у нас остались еще кое-какие мелочи. Все ли готово к свадебной церемонии?

— Да, Ваша Честь, — ответил волшебник Трент.

— Приступайте.

Волшебница Ирис сосредоточилась на зале, и он оказался празднично разукрашенным, а вся публика разодета в праздничные наряды. На церемонию остался даже аист. Обычно, совершив доставку, эти птицы тут же улетали, но сегодняшний день, видимо, был необычным во многих отношениях.

Спустившись к публике, Трент вывел вперед принца-демона Жора, а затем направился к волшебнику Грею Мэрфи.

— Встань туда.

— Я?

— Ты.

— Зачем?

— Затем.

И тут откуда-то донесся оглушительный свист. Все подскочили, луна Яне с перепугу закатилась за ее головку.

— Что это? — удивился Грей.

— Рак на горе свистнул, — пояснил Че.

«Небось тот самый ду-рак, которого я шуганула, допятился до вершины и рассвистелся», — подумала Метрия и тут вспомнила, как она, да и многие шутили, что Айви с Греем поженятся, как только рак на горе свистнет. И вот, пожалуйста, последнее препятствие на пути к их браку устранено.

Зазвучала музыка. Метрия обернулась на звуки и увидела, что они доносятся из ямы, конечно же оркестровой. Правда, находился в ней один лишь маэстро Никто, но он вполне успешно заменял целый оркестр. Очевидно, по столь неординарному поводу ему было позволено покинуть тыкву, ведь в конце концов сюда явился даже сам Конь Тьмы.

И уж конечно, доносившиеся из ямы торжественные звуки были не чем иным, как свадебным маршем.

В глубине зала появились две девушки в свадебных нарядах, принцесса Нада и принцесса Айви. Они дружили с четырнадцати лет и вот теперь выходили замуж в один день. Метрия узнала подвенечное платье, некогда придавшее волшебную красоту Электре. Будучи подогнанным на фигуру Нады, оно оказывало то же воздействие, хотя принцесса нагов нуждалась в нем, пожалуй, меньше любой другой девушки Ксанфа. Айви была в светло-зеленом, видимо сшитом ее матерью, платье, тоже магическим образом преобразившем ее. Обе невесты двинулись по длинному проходу к поджидавшим их нарядным женихам. Дочек сопровождали отцы, Наду — король Набоб, а Айви — король Дор. Оба заждались, когда их дочурки выйдут наконец замуж, и были твердо настроены не дать церемонии сорваться и довести ее до конца.

На глаза Метрии навернулись слезы. Выйдя замуж и обзаведясь половинкой души, она приобрела привычку плакать на свадьбах, а поскольку эта свадьба была двойной, то и плакалось ей вдвойне. В результате зрелище оказалось для нее несколько размытым и затуманенным, хотя все равно трогательным и душещипательным.

К тому времени когда слезы высохли, обряд уже завершился и гости, разбившись группами, угощались великолепным свадебным пирогом и беседовали кто о чем. Волшебник Трент обсуждал с Че, Синтией и Ченой перспективы численного роста алии: он готов был напревращать в крылатых кентавров сколько угодно народу, нашлись бы только желающие. Следовало развернуть работу по пропаганде преимуществ принадлежности к новому виду, причем прежде всего среди обычных кентавров. Все-таки это наиболее интеллектуальный народ Ксанфа, а стало быть, изначально окрыленный, если не в физическом смысле, то в духовном. Рапунцель увлеченно беседовала с семейством скелетов, хотя какие у них могли быть общие интересы, Метрия не представляла. Сидя в одиночестве среди кучи мокрых от слез носовых платков, она услышала обрывок разговора Дага и Ким, пристроившихся неподалеку с кусочками торта.

— После стольких чудес меня совершенно не тянет обратно в Обыкновению, — признался Даг. — Хотелось бы остаться и снова принять участие в Игре. Балломут обмолвился, что следующим призом для победителя был бы талант сотворения предметов. Это бы здорово сочеталось с твоим талантом стирания.

Ким взъерошила ему волосы.

— Может, еще и сыграешь, Даг. Сейчас, сам понимаешь, не до игр было: такой важный суд, да еще и свадьбы. Мы сохраним на память берилловые диски, хотя правду о них рассказывать не стоит, все равно нам никто не поверит. Ну и о том, каким манером ты похитил мою душу, тоже распространяться не следует.

— Ага, и о том, как ты меня проткнула и я лопнул.

— Было за что. И вот еще, Симург сказала, что пропусков занятий за нами числиться не будет и все зачеты нам проставят автоматически. Это вроде как награда за исполнение обязанностей присяжных. Похоже, у Конпутера имеется связь с базой данных учебной части нашего колледжа.

— Вот здорово! Я ни о чем так не мечтал, как о возможности скинуть все эти зачеты.

— Ни о чем?

Он посмотрел на Ким.

— Ну. Не то чтобы…

— Осторожно! Аист слишком близко!

Аист и впрямь стоял у стены на одной ноге и как будто спал.

«Забавно, — подумала Метрия, — никогда не видела аистов на свадебных церемониях. Может быть, его попросили остаться для подстраховки, вдруг что-нибудь случится с птенцом?»

Даг вздохнул.

— Знаешь, Ким, было бы здорово, будь у тебя такая же луна, как у Яне. Тогда я всегда мог бы определить по фазам, можно ли…

— Можешь меня поцеловать, — оборвала его Ким. — Если обещаешь не высасывать душу.

— Ну, как получится.

Метрия вспомнила, что уже несколько часов не видела своего муженька, для которого приготовила не одни только поцелуи, а в связи с этим вспомнила и кое-что еще. Отбросив платки, она шагнула вперед, но тут ее неожиданно окликнул Балломут.

— Метрия.

Она подскочила.

— Да, Ваша Честь?

— Я уже больше не судья. Скажи лучше, куда ты собралась?

— Иду к Симург отдать ей пустую повестку.

— Неужели твоя голова по-прежнему набита одной трухой? Симург вовсе не требуется возвращения диска.

— Но в таком случае что?..

— Я бы посоветовал тебе пораскинуть мозгами, но поскольку их у тебя явно нет, а труху твою, если раскинешь, потом не соберешь, то постарайся ею, хотя бы, пошевелить. Ты выполнила данное тебе поручение, причем не только обеспечила сбор всех участников процесса, но и непосредственно способствовала принятию нужного решения, став тем самым спасительницей Ксанфа. Успешно выполненное задание принято вознаграждать. Так что вручи эту последнюю повестку и отправляйся домой. Тебя, наверное, муж заждался,

— Легко сказать, вручи! Кому вручать-то, если диск пустой?

— Башка у тебя пустая, а не диск, — буркнул старый демон, хотя слова его почему-то прозвучали вовсе не сердито. — Сказано же, ты заслужила награду! Чьего внимания ты так хотела добиться? И кто из присутствующих редкий гость на таких мероприятиях и не будет дожидаться тебя вечно?

Метрия достала последний диск и взглянула на него. Пуст он действительно не был: на одной его стороне четко читалось слово «АИСТ», а на другой так же четко — «ДОСТАВКА».

— Ну, дошло? — подала голос Менция, тогда как малютка-сиротинушка замерла в восхищении.

До Метрии дошло, восторженно пискнув, она поспешила к длинноногой птице.

Балломут чуть было не улыбнулся, но сумел скрыть это неподобающее демону со столь грозной репутацией выражение от посторонних взоров.

Впрочем, в суете свадебного пира никто ничего не заметил.