Машину дернуло. Силуэты зданий расплылись, словно машина летела со сверхзвуковой скоростью над Землей. Через несколько мгновений все прекратилось, вокруг снова возникли городские улицы.

Пораженный, Зейн огляделся по сторонам и сразу понял, что перенесся на северо-запад, за многие километры от Кильваро, возможно, через весь континент, и мог оказаться даже в Анкоридже — большом портовом городе.

Времени, чтобы выяснить это точно, уже не было. Удлиненный зрачок в центре оранжевого камня резко увеличился, темная и светлая отметки на зеленом кварце слились воедино, а часы показывали, что осталась только минута. Цель совсем рядом!

Прежние сомнения в своих силах развеялись. Зейн мало-помалу учился пользоваться атрибутами Смерти и уже знал, что если «кошачий глаз» заполнит всю поверхность камня, значит, он добрался до нужного места. И когда стрелка на розовом талисмане начала вращаться, хотя он никуда не сворачивал, Зейн понял, что путешествие закончено. Слава Богу, он успел вовремя: осталось всего тридцать секунд. Глаз стал огромным, указатель на «компасе» описывал полный круг. Но здесь обыкновенный перекресток!

Неужели ложный вызов?

Он притормозил и, сбитый с толку, направил машину к обочине. Прежние сомнения снова начали терзать душу.

Указатель замер. Судя по тому, куда он теперь направлен, следует вернуться назад. Нелепица!

Большая красная стрелка на часах остановилась на полуденной отметке.

Внезапно раздался грохот. На перекрестке произошла авария. Делая левый поворот, небольшой грузовик на полном ходу столкнулся с идущей со средней скоростью крошечной японской малолитражкой.

Зейн заглушил мотор, не думая о том, можно ли здесь парковаться, выскочил из машины и поспешил к месту происшествия.

Водителя грузовика оглушило, однако он серьезно не пострадал. А вот женщине в маленьком автомобиле повезло куда меньше. Огромный осколок ветрового стекла (реклама уверяла, что никакая сила не способна его разбить) вонзился ей в горло. Из раны, заливая приборную доску, хлестала кровь, но несчастная все еще была жива.

Ошеломленный, Зейн застыл. Он видел, что женщину не спасти, но что ему делать?

Вокруг, скрипя тормозами, останавливались машины, приземлялись ковры, постепенно собиралась толпа.

В глазах женщины, уже начинающих стекленеть, появился проблеск сознания. Увидев Смерть, ее зрачки сузились, став крошечными, как булавочные головки. Она попыталась закричать, но не смогла.

Кто-то слегка подтолкнул его. От неожиданности Зейн вздрогнул. Рядом стояла Судьба.

— Не мучай ее. Смерть, — сказала она. — Скорее делай свое дело.

— Но несчастная еще жива!

— Она покинет этот мир только после того, как ты извлечешь душу из тела. Ужасная агония будет тянуться, пока ты не избавишь ее от мучений. То же самое происходит сейчас с остальными клиентами. Так что не тяни, Танатос, выполняй свои обязанности.

Зейн неуверенно шагнул к искореженной груде железа, в которую превратилась малолитражка. Женщина не отрывала от него расширившихся от ужаса глаз, следила за каждым движением. Возможно, она уже не видела ничего вокруг, кроме приближающейся смерти. Зейн хорошо помнил, как это страшно. Но он до сих пор не знал, как прекратить ее страдания и позволить навсегда успокоиться.

Одежда разорвана осколком, пропахавшим тело от правой груди до шеи, так что плоть превратилась в кровавое месиво. Страшное испытание, и его необходимо прекратить как можно быстрее. Однако женщина из последних сил пыталась сопротивляться. Отгоняя смерть, несчастная вытянула здоровую левую руку, словно принадлежавшую другому человеку, так резко она контрастировала с изуродованным туловищем. Никогда еще Зейн не видел таких физических и душевных страданий. Даже когда умирала его мать…

Он наклонился, так и не решив, что надо сделать. Его рука должна была натолкнуться на запястье умирающей, но, к изумлению Зейна, легко прошла сквозь ее плоть! Он проник в голову и нащупал что-то мягкое, напоминающее паутину.

Зейн отпрянул; за пальцами тянулась какая-то прозрачная радужная пленка, похожая на мыльный пузырь или слизь. Охваченный отвращением, он попытался стряхнуть ее на землю, но она намертво пристала к ладони. Зейн стал отдирать ее другой рукой, все еще сжимавшей браслет.

— Стыдись, Смерть! — осуждающе произнесла Лахесис. — Нельзя так измываться над душой.

Так это душа!.. В глазах у Зейна помутнело, словно он сам вот-вот лишится жизни. Он отпрянул; лохмотья превратились в упругую серебристую нить, но не покидали истерзанную плоть, словно не желая навсегда расставаться с земной оболочкой.

Внезапно с легким треском они отделились от тела. Зейн держал пленку, похожую на сброшенную змеиную кожу. Женщина наконец была мертва. На лице застыла гримаса боли и ужаса. Смерть забрала душу и избавила ее от страданий. Все кончено.

Или не все?

— Что теперь? — спросил Зейн Судьбу. Его била дрожь, он чувствовал тошноту и головокружение.

— Аккуратно складываешь душу, опускаешь в сумку и отправляешься к следующему клиенту. А когда появится возможность сделать небольшой перерыв, определишь, куда ее следует направить.

— Куда направить? — Перед глазами все еще стояла страшная картина — залитая кровью одежда, расширившиеся от страха глаза, изуродованная плоть… Зейн плохо соображал.

— Да, на Небеса или в Ад.

— Как я могу оценивать души?!

— Можешь и должен! Постарайся пореже ошибаться. — Судьба удалилась.

Зейн уставился на переливающиеся полупрозрачные обрывки. Вокруг суетились люди, но никто даже не взглянул в его сторону. Фактически сейчас он остался совсем один…

Он стал неуклюже складывать тончайший материал, словно обыкновенную простыню. Сделать это аккуратно мешали разорванные края, но Зейн упорно трудился, и наконец усилия увенчались относительным успехом. Получился очень маленький и легкий сверток; казалось, душа вообще невесома. В одном из необъятных карманов плаща оказалась полотняная сумка; в нее Зейн и запихнул свой первый трофей. Руки тряслись, перед глазами все кружилось. Если бы его сейчас вывернуло наизнанку, сразу полегчало бы. К сожалению, он до сих пор ничего не ел. Первый блин — комом… Но провалиться до такой степени!

Прибыла полиция, «скорая помощь», вокруг суетились люди. Труп вытащили из искореженного автомобиля. Опрашивали свидетелей, однако на Зейна внимания не обращали. Теперь он понимал: никто не потревожит Танатоса, пока он сам того не пожелает.

Итак, он обслужил первого клиента. Да, работа сделана из рук вон плохо. Испугал умирающую, продлил ее агонию, а потом чуть не разодрал в клочья душу. Не очень-то блестящее начало, что и говорить!

Часы снова замигали, красная стрелка начала двигаться. Семь минут, чтобы добраться до нового клиента.

— Лучше бы я сам окочурился! — пробормотал Зейн угрюмо. Хотя в глубине души понимал, что все это только слова. Такая жизнь, конечно, ужасна, и то, что приходится делать, — тоже, но все-таки смерть гораздо страшнее!

Так или иначе, выбора ему не предоставили. Зейн торопливо зашагал к своей машине. Он не знал, как часто придется «ездить по вызовам». Очевидно, пока шел процесс передачи должности, если так можно назвать недавние события, накопилась масса нерешенных дел. С другой стороны, Судьба могла устроить так, что все произошло, когда образовался перерыв в работе.

Он определил, куда ехать, и пустился в путь. Как только зеленый камень замерцал, Зейн коснулся знакомой кнопки на приборной доске, и машина перешла на сверхзвуковую скорость. На этот раз он попал куда-то на юг. Как только вокруг возникли улицы незнакомого города, Зейн использовал талисманы-ориентиры. Все шло, как в первый раз. Его внезапного появления никто не заметил.

Зейну, конечно, не нравилось это занятие, но пока он не знал, стоит ли отказываться от него. Сколько бы еще пришлось страдать женщине, не освободи он ее душу? Страшно даже подумать…

Машина стремительно двигалась по улице, легко маневрируя в дорожном потоке; управлять ею было одно удовольствие! Следуя указаниям камней на браслете, Зейн уже почти добрался до цели.

Где он оказался? Может, в Южной Америке, скажем, в Бразилии? Нет — впереди показалось здание Центральной больницы Феникса, штат Аризона. Выходит, он здорово ошибся в своих расчетах. Ну ничего, времени на то, чтобы научиться правильно ориентироваться, предостаточно!

Он припарковал машину на стоянке для посетителей, надвинул капюшон на лицо и отправился в палату, на которую указывали талисманы.

Шагая по коридорам, Зейн не мог избавиться от неприятного ощущения. Он не любил больницы, особенно с тех пор как слегла мать. Ничего не поделаешь, Смерти наверняка приходится часто навещать такие заведения. Сколько людей проводят здесь свои последние часы!

Хотя он явился в неурочный час, персонал не обращал внимания на посетителя. Очевидно, его принимали за врача или санитара. Что ж, возможно, они не так уж далеки от истины. Во всяком случае, его работа гораздо важнее!

Зейн разыскал клиента — старика, лежавшего в палате вместе с тремя такими же пожилыми пациентами. Каждого опутывали какие-то трубки, провода, соединенные с мудреной аппаратурой. Очевидно, безнадежные случаи.

Господи, как он ненавидит все это! Зейн с великим удовольствием сбежал бы отсюда.

Он опасался, что появление Танатоса сильно испугает клиента, но остаться незамеченным тут никак нельзя. В довершение всего он пришел рано: оставалось еще две минуты.

На сей раз Зейн решил действовать прямо. В конце концов, сработать хуже, чем в прошлый раз, просто невозможно. Он решительно подошел к кровати:

— Привет.

Слово прозвучало как-то странно, словно его повторили второй раз.

Поскольку ни один из больных не отреагировал, Зейн решил посмотреть, откуда исходит звук. В кармане лежала серьга, которую он взял у своего предшественника. Неужели дело в ней?

— Привет, — повторил он. Да, все верно.

Старик медленно повернулся к нему и с трудом произнес:

— Ну наконец-то! Я уж заждался тебя, Смерть!

Он говорил на другом языке, но Зейн его прекрасно понимал, потому что крошечная драгоценность, которую он держал на ладони, повторяла каждое слово по-английски. Магический синхронный переводчик!

В самом деле, без него Танатосу никак не обойтись, ведь ему надо постоянно путешествовать по всему земному шару. Зейн торопливо засунул серьгу в ухо; когда выдастся свободное время, следует подумать, как пристроить ее поудобнее. Увлеченный своим маленьким открытием, он забыл о работе.

Во взгляде клиента читалось облегчение. Странно!

— Вы ждали меня? Не боитесь?

— Ждал? Я ищу тебя уже целых полгода! Боюсь? Ха! Я уж решил, что никогда не вырвусь из этой клетки!

— Вы о госпитале? По-моему, здесь не так плохо.

— О своем теле.

Ясно… А серьга, оказывается, помогает не только ему, но и собеседнику. Клиент прекрасно понимал Зейна.

— Значит, вы хотите умереть?

Старик искоса посмотрел на него:

— Что, сынок, новенький, верно?

От неожиданности Зейн чуть не поперхнулся.

— Откуда вы знаете?

Его собеседник растянул бескровные губы в улыбке:

— Однажды я уже столкнулся со Смертью. Тот был старше вас — на черепе гораздо больше морщин. Зрелище так потрясло меня, что я как бы воскрес, и операция, вопреки всем прогнозам, прошла успешно. На первый раз пронесло. А вот сейчас…

— Я знаю, как страшно увидеть такое. — Перед глазами Зейна снова возникло искаженное лицо матери.

— В то время мне очень хотелось жить, и это придало сил. Но сейчас все скверно, очень скверно. Медицина, магия — ничто не помогает. Чтобы снять боль, приходится постоянно использовать средства, от которых отключается мозг, — последнее дело! Думаю, для таких, как я, смерть — просто переход к иной форме существования, где душу не обременяет тело. Говорят, некоторые даже не осознают, когда прекращают дышать. Мне-то все равно, как отдать концы, лишь бы боль прекратилась. За жизнь я уже не цепляюсь, готов уйти. Надеюсь, ты знаешь свое дело.

Зейн взглянул на часы. За разговором он не заметил, что упустил нужное время и опоздал на целую минуту!

— Я тоже на это надеюсь. Я беседовал с вами дольше, чем следовало.

Старик снова улыбнулся:

— Ты меня поддержал. Смерть. И дал небольшую отсрочку. Хочешь совет? Если когда-нибудь увидишь, что человек уже не желает жить, освободи его! Наверное, мне пора…

Зейн снова вспомнил мать.

— Я так и поступил однажды, — вполголоса произнес он. — Каждый имеет право уйти из жизни, когда захочет. Так я считаю. Хотя многие назовут это убийством.

— Да, — кивнул клиент. — Но они просто дураки! — Неожиданно его лицо исказилось от боли. — Пора, Смерть, — прошептал он, задыхаясь. — Скорее, скорее!

Зейн протянул руку. Его пальцы прошли сквозь плоть и дотянулись до шелковистой паутинки — души. На сей раз удалось аккуратно вытащить ее. Глаза клиента потускнели, старик наконец получил то, что хотел.

Остальные обитатели палаты никак не отреагировали. То ли они не сообразили, кто пришел навестить их товарища по несчастью, то ли поняли, что бедолага уже умер и незачем звать сестру.

Зейн сложил душу и опустил ее в сумку. Он справился с задачей намного лучше, чем в первый раз. Да и чувствовал себя теперь совершенно по-другому, сознавая, что сделал доброе дело, избавил несчастного от лишних страданий. Возможно, в подобной работе есть и светлые стороны.

Он посмотрел на часы. Красная стрелка снова двигалась, но у него в запасе целых полчаса! Удлиненный зрачок на оранжевом камне был большим, значит, цель где-то недалеко. В кои-то веки не придется спешить.

Зейн направил машину в пустынный парк за городом и остановился на обочине. Открыл сумку, вытащил одну из душ, аккуратно развернул ее, положил на ветровое стекло и осторожно расправил. «Пленка» не разорвана; значит, это второй клиент.

Переливающаяся под светом фар, душа представляла собой сложное переплетение светлых и матово-темных участков и узелков, образующих настоящий лабиринт, словно предназначалась для тестов, которые так любят психоаналитики. Зейн с трудом оторвал взгляд от завораживающей загадочной картины. Но сколько ее ни рассматривай, делу это не поможет. Как определить, в царство Бога или Сатаны должна отправиться душа?

Странный образ неожиданно выплыл из глубин подсознания. Словно по наитию, Зейн отогнул краешек полупрозрачной «пленки» и открыл панель приборов. Предчувствие не обмануло: внутри лежало еще несколько талисманов. Как только Зейн вступил в должность, хроническая нехватка средств к существованию сменилась переизбытком предметов роскоши!

Камни слабо мерцали. Он вытащил их и рассмотрел. Две гладкие полусферы: тускло-коричневая и бледно-желтая. Зейн сложил их, и они образовали круг, немного напоминавший спутник Земли, со светлой и темной сторонами. Возможно, это были лунные камни. Понятно, что они должны работать вместе, но как их использовать?

Снова повинуясь интуиции, он разъединил талисманы и поднес коричневый к распростертой душе. Тот замерцал, словно впитывая исходящую от нее эманацию. Зейн медленно исследовал всю поверхность. Камень светился над каждым темным участком.

Понятно! Настал черед желтого талисмана. Как Зейн и думал, он реагировал на светлые части.

Итак, если предположить, что черное — накопившееся зло, а белое — добро, у него в руках приспособление для оценки неопределившихся душ. Он способен теперь проводить строго объективный научный анализ с помощью магических приборов. Неясно одно: как определить, каков результат?

Возможно, аккумулируя информацию, камни становятся тяжелее? Тогда где-то в машине должны быть весы.

Он еще раз обшарил панель, но ничего не обнаружил. Что ж, остается надеяться, что все прояснится в нужный момент. Сейчас нет времени на раздумья.

Зейн начал равномерно водить коричневым камнем по полупрозрачной пленке. Талисман отзывался вспышкой на каждую темную область. Когда он проходил над какой-то частью души второй раз, то никак не реагировал — любой совершенный грех учитывался лишь единожды. Камень постепенно темнел, хотя, кажется, не тяжелел. Впрочем, Зейн мог просто не почувствовать изменений.

Когда он закончил, камень стал почти черным.

Сколько грехов! Интересно, что именно он совершил, но как узнать подробности? До того как рак уложил его в больницу, клиент прожил сложную жизнь. Вероятно, больше Смерти знать ничего не положено.

Зейн отложил темный талисман, взял желтый. По мере того как тот впитывал все добрые дела, камень становился все ярче, а в конце сиял, будто полная луна.

Что теперь? Как определить, какой из двух изменился больше? Черный стал тяжелее; значит ли это, что зло в душе превалирует? Светлый теперь казался намного легче. Возможно, добро, которое впитала желтая полусфера, стремится воспарить к Небесам. Первый тянет вниз, в Ад, второй — в заоблачную высь, в Райские сады… Наверное, нужно подвести окончательный итог. Но как?

И тут Зейна осенило. Он соединил полусферы. Они прилипли друг к другу, как магниты, а линия соприкосновения причудливо изогнулась, превратив окружность в символ китайской философии, противоположные начала «инь» и «янь». Иссиня-черная и янтарно-желтая половинки слились воедино.

Он разжал руку, и сияющий как миниатюрная луна шар повис в воздухе. Почти идеальное равновесие… Куда же отправится старик?

Наконец, очень медленно, шар начал подниматься. Добро все-таки перевесило! Зейн с трудом перевел дыхание. Он только сейчас осознал, что волновался не столько о том, как освоить свою работу, сколько о судьбе симпатичного клиента.

Симпатичного? Не так уж он хорош, если на его совести столько дурных поступков!

Сверкающий шар между тем достиг верха кабины и уткнулся в обивку. Ничего страшного, окна закрыты, наружу вылететь он не мог.

Теперь надо отправить душу на Небеса. Как?

Зейн снова открыл приборную панель. Там лежал рулон прозрачной клейкой ленты и два пакета шариков. Одни просто рвались из рук, грозя улететь, как маленькие ракеты; другие были словно налиты свинцом.

Теперь все ясно! Зейн вновь сложил душу, так что получился совсем маленький сверток, обернул его лентой и прикрепил к легкому шарику. Потом открыл окно и выпустил драгоценную посылку из рук. Та поднялась в воздух и через несколько секунд скрылась из виду.

Зейн от всей души надеялся, что старик благополучно доберется до Рая. Вообще такой примитивный способ доставки совсем не подходил для самой драгоценной субстанции на Земле. В эпоху магических ковров и роскошных авиалайнеров следовало изобрести более надежный и безопасный метод. Но так работал его предшественник; может быть, ему, новому Танатосу, удастся придумать что-нибудь пооригинальнее, когда он освоится.

Слившиеся в единое целое камни распались, к ним вернулись блеклые цвета. Что ж, дело сделано! Зейн положил их на прежнее место.

До следующего задания осталось всего десять минут. Перерыв кончился, пора в путь.

Он определил направление и нажал на кнопку, сообщавшую автомобилю сверхзвуковую скорость. Полет длился намного дольше, чем предыдущие. Зейн выглянул в окно. Внизу расстилались бесконечные океанские просторы. Судя по показаниям компаса (он лишь сейчас разглядел его на приборной доске), цель находится на востоке.

Только что на небе мерцали звезды, а теперь сияло утреннее солнце. Зейн вдруг вспомнил, что стал Смертью поздним вечером, первого клиента — несчастную женщину — разыскал в полдень, а когда добрался до госпиталя в Фениксе, снова наступил вечер! Мир продолжал жить по своим законам, но Зейн, словно кузнечик, перескакивал из одного времени суток в другое…

Через несколько мгновений показалось побережье. Автомобиль стал резко снижаться и приземлился на пляже, узкой полоской опоясывавшем море. Он миновал стройку, группу гигантских ультрасовременных двадцатиэтажных строений, тускло-коричневые отроги горного хребта, поселок с аккуратными, словно игрушечными белыми домиками, уютно примостившийся в небольшой долине, проехал мимо оливковой рощи, мирно пасущихся лошадей и оказался в открытом поле.

Клиент где-то близко. Странно, почему нельзя нажать на кнопку и сразу очутиться в нужном месте? Возможно, магические приборы на большом расстоянии не способны точно определить цель?.. Нет, скорее причина в том, что появление Смерти не должно привлекать внимания. Внезапное появление таинственной машины возле места катастрофы или другого инцидента с трагическими последствиями обязательно породит всевозможные слухи. Даже самая мощная магия не совершенна. Тот, кто придумывает правила, решил на всякий случай подстраховаться.

С помощью «кошачьего глаза» и талисмана со стрелкой Зейн быстро сориентировался и прибыл даже раньше срока, имея в запасе целую минуту.

Он остановился возле полуразвалившейся фермы, окруженной запущенными полями. Люди, живущие здесь, наверняка бедствуют.

Зейн открыл дверь и вошел в дом. Сказались старые привычки, и он чуть было не постучал, но потом сообразил, что скорее всего никто на него не обратит внимания. Здесь уже наступил рассвет; сонные члены семейства натыкались друг на друга, бранились и кричали, шаркая по ледяному полу — печку еще не растопили. Конечно, они говорили на незнакомом языке, однако серьга, которую Зейн так и не вытащил из уха, мгновенно переводила каждую фразу. Проклинали судьбу, ненастное промозглое утро, скудный завтрак, крысу, нагло бегающую возле стола…

Магические камни привели Зейна в спальню. На кровати сидела женщина и, закусив губу, пыталась натянуть на себя слишком узкие теплые чулки. Она задрала ногу, согнула колено, так что Зейну открылась весьма интимная картина… Нет, скорее ужасная: вся кожа на бедрах покрыта красной сыпью. Да и в остальном бедняжка выглядела очень скверно — на щеках горят лихорадочные пятна, волосы спутаны и неухожены, зубы гнилые. И хотя это была молодая и недурно сложенная женщина, болезнь превратила ее в настоящее страшилище. Круги под запавшими глазами казались кровоподтеками. Нет, ее и в самом деле кто-то избил: всюду синяки и ссадины.

Что ж, смерть станет для такой избавлением от страданий.

Но стрелка на камне не показывала на несчастную! Она была направлена в дальний угол комнаты, где стояли ясли со спящим младенцем.

Ребенок? Разве можно забрать невинную душу?

Зейн прошел мимо женщины, даже не повернувшей голову в его сторону, склонился над маленьким тельцем. За ночь узенькое одеяло сползло с ребенка, и теперь он лежал раскрытый, лицом вниз, с посиневшей кожей. На пеленках расплылось мокрое пятно. Неужели это существо должно умереть, даже не научившись говорить?

Но как же правило, о котором говорила Судьба? Ведь именно из-за него приходится «обслуживать» людей, чья судьба после смерти не определена! Большинство душ совершали переход без прямого вмешательства Танатоса. Лишь тот, кто накопил столько зла, что его Спасение становилось проблематичным, нуждался в персональной помощи. Новорожденный безгрешен, поэтому его душа должна направиться на Небеса. Он ведь еще не «капитан своей души», как выразилась Лахесис! Какие злые дела мог совершить младенец?

Все верно, однако именно он через несколько мгновений станет клиентом Зейна: ребенок угасал прямо на глазах.

Пора! Он протянул руку, осторожно потянул…

Мать была так поглощена возней с чулками, что ничего не заметила. Зейн прошел мимо нее и быстро покинул мрачное жилище. Он чувствовал себя так, словно сам заболел.

В машине он с помощью камней исследовал маленькую душу — совершенно непохожую на ту, которую приходилось рассматривать раньше. Странная структура, точнее, полное отсутствие таковой. Вместо причудливого сплетения белых и черных узелков, составляющих светлые и темные участки, — одинаковый серый цвет. Очевидно, при полном отсутствии жизненного опыта душа просто еще не сформировалась.

Талисманы, благодаря которым Зейн решил судьбу предыдущего клиента, тоже никак не помогли. Маленький шар завис в центре салона, словно крошечная модель луны, отказываясь подняться или опуститься.

Что произошло? Какое зло сотворил младенец? И как он вообще мог совершить что бы то ни было, прикованный к своей колыбели, на попечении больной матери?

Ответа Зейн пока не знал. Он аккуратно сложил душу и опустил ее в сумку.

Красная стрелка вновь начала двигаться. Господи, когда наконец это кончится? Когда он получит хотя бы небольшую передышку, чтобы спокойно обдумать все, что с ним произошло?

Увы, ответ напрашивался сам собой. На Земле каждую минуту кто-то умирает, в том числе и те, кому нужно помочь. Рано или поздно случится так, что клиенты, живущие на разных полушариях планеты, должны будут скончаться в одно и то же время. И что тогда делать?

Зейн начал понимать, почему его предшественник утратил бдительность. При такой спешке легко забыть об осторожности. Чтобы успеть вовремя, приходится не думать о частностях, иначе можно опоздать. Что происходит с Танатосом, если он допускает слишком большое отставание от графика?

Зейн стал внимательно разглядывать часы. С одной стороны находились три кнопки. Очевидно, здесь они выполняют те же функции, что и у обычных секундомеров: одна служит для пуска и остановки таймера, другая — для его обнуления, а с помощью вот этой небольшой, посередине, при желании можно установить обычное время и календарь.

Но ведь механизм каким-то непонятным, магическим способом настраивал сам себя, откликаясь на исходящий откуда-то сигнал. Быть может, часы впрямую связаны с Раем, Адом или еще каким-то местом, куда попадают после смерти души?

Наверное, тут замешана и Судьба, ведь именно она измеряет длину нитей жизни. В любом случае Танатос не определял, когда происходят события; скорее наоборот, они определяли его действия. Зачем тогда нужны лишние кнопки? Чем они управляют?

Проверить?

Он почти решился на эксперимент, однако в последний момент заколебался

— опасно играть с неведомым. Впрочем, как иначе узнать все премудрости новой работы? Зейн всегда, вплоть до почти свершившейся смерти, действовал под влиянием настроения. Так что надо по крайней мере оставаться верным себе.

Он нажал на нижнюю кнопку. Ничего не произошло. Она легко утопилась в металлический корпус и выскочила наружу. Может, ни с чем не соединена? Вовсе не обязательно. Хороший секундомер должен быть защищен от ошибок. Бывает, на скачках зритель, не в силах оторвать взгляда от скакунов, которые через несколько мгновений завершат очередной забег, тычет пальцем не на ту кнопку. Наверное, она служит для контроля обнуления и действует лишь в определенное время, скажем, только после финиша…

Теперь он нажал на верхнюю. Щелчок. Обратный отсчет мгновенно прекратился.

Зейн вгляделся. Перестали двигаться стрелки на двух миниатюрных циферблатах, в том числе большая красная, показывающая, сколько осталось жить очередному клиенту. Хотя третья по-прежнему отсчитывала секунды. Зейн остановил обратный отсчет, а реальное время текло по-прежнему.

Как это понимать? От таймера зависело, когда расстанутся с душой подопечные Танатоса. Значит, сейчас все они не могут уйти в мир иной? Трудно поверить!.. А разве не выглядит невероятным все, что с ним произошло после визита к продавцу талисманов? Судьба говорила, что, пока он не приступит к своим обязанностям, ни одна душа не расстанется с телом. Кстати, вот и ответ на вопрос, казавшийся неразрешимым. Если его присутствие потребуется в двух местах одновременно, надо просто «заморозить» смерть одного из клиентов, пока он будет работать с другим.

И, конечно, использовать эту кнопку можно, когда захочется отдохнуть: в буквальном смысле отключиться, чтобы выспаться, поесть или обдумать что-то важное.

Ну и часики! Они не просто показывали, когда что-то случится, но замедляли или ускоряли события по желанию хозяина.

До следующего задания оставалось только две минуты двадцать три секунды; зеленый камень показывал, что клиент находится на другом конце Земли. Так не годится! Зейн нажал на среднюю кнопку, и стрелка таймера немного сдвинулась. Теперь в его распоряжении десять минут: вполне достаточно, чтобы не торопясь добраться до цели. Его чудо-автомобиль успеет долететь до любого места на земном шаре.

Но зачем тогда нужен циферблат, показывающий часы? Если время сдвигается только до десяти минут…

Ладно, не все сразу. Над этой проблемой он подумает позднее. Сейчас надо наметить порядок действий. Как, например, поступить с душой младенца? Нельзя дарить ее Сатане, но и ангелы скорее всего не примут такое послание. Наверное, ее следует доставить в Чистилище, а там пусть решают профессионалы. Ведь если Ад и Рай — реальность, значит, где-то должно быть и вместилище для «спорных» случаев. Но как его найти?

Поглощенный своими мыслями, Зейн горько вздохнул:

— Господи, я ведь совсем ничего не знаю!

— И в этом тебе поможет только время, — раздался совсем рядом незнакомый голос.