Маттан был не дурак, в этом не приходилось сомневаться. Что, если у него были веские основания считать Иво шпионом, который отказывается говорить правду и сочиняет небылицы? Поможет ли в этом случае пытка? Возможно — но могут быть и неприятные последствия, если, например, незнакомец невиновен и имеет могущественных покровителей. Они могут быть у него, даже если он действительно прибыл шпионить. В таком случае, почему бы не позволить шпиону сбежать и проследить за ним? Есть ли более надежный способ узнать правду?

Опытный шпион, несомненно, знает многие диалекты. Он поймет диалог наемников и будет действовать нужным образом. Иво вспомнил, что ему буквально под нос сунули меч, когда стражник повернулся к нему на ступенях храма, и как неповоротливы были солдаты, хотя, по всему было видно, что это опытные служаки; так что даже его неуклюжие действия возымели успех.

Конечно, жрец попытался обмануть его, но, скорее всего, ему просто не успели сообщить о том, что затевается, либо он был трусом. Затем погоня по городу — все улицы закрыты, кроме одной, в конце которой его поджидает симпатичная Айя. Она так старалась втереться в доверие к нему, но ее личной заинтересованности в деле не хватило даже, чтобы не уснуть до любовной развязки их встречи. Что ж, по крайней мере, теперь он не чувствовал себя обязанным за ее помощь.

А что бы произошло, если бы он кротко проследовал с двумя стражниками в храм? Скорее всего, ничего. Тем самым он бы продемонстрировал свое незнание диалекта наемников, развеял бы все подозрения в шпионаже, показал бы свое полное невежество в вопросах религии. Тогда он мог бы рассчитывать на то, что с ним будут обходиться как с почетным гостем из далекой страны. Способность к языкам выдала его.

Способность к языкам?

Он бросил весло, лодка судорожно дернулась, потеряв один из двигателей.

— Осторожней, дорогой, — воскликнула Айя.

— Мне тут пришло в голову, что плыть мне некуда, — сказал он ей, стараясь не пропустить ни одного ее движения в темноте.

— Некуда, но…

— Америка слишком далеко, а в любом другом здешнем городе мне будет не лучше, чем в Тире. Так что мы вполне можем вернуться назад.

— Но Маттан…

— Что Маттан? Не сомневаюсь, что я смогу все ему объяснить и все уладится.

— Уладится? После того, как он послал вас в жертву Мелкату?

— Я только шел в храм, чтобы поговорить с местными жрецами. Маттан мне так сказал. Допускаю, что тот жрец, которого я встретил, собирался принести меня в жертву, но теперь, надеюсь, все уже прояснилось. Такие маленькие накладки иногда случаются. Я сразу должен был понять, что это какое-то недоразумение.

— Недоразумение! Как вы можете быть настолько слепы… — она замолчала. — Ну, а что же будет со МНОЙ? Вы не поможете мне сбежать?

— От кого?

— От жрецов. Я же вам говорила, что они хотят превратить меня в раба…

— Но вы же говорили, что мужчина не может причинить вам вреда? У вас будет хорошая жизнь в храме, теплая постель и каждую ночь новый корабль в вашей гавани — как раз то, что вам нужно.

В какое-то мгновение ему показалось, что он получит сейчас удар веслом, но, вместо этого, она ответила упавшим голосом:

— Вы знаете, что Маттан делает с разоблаченными шпионами?

— Вы имеете в виду тех, кого он ловит? Имею некоторое представление.

— Нет. Тех, кого он ПОСЫЛАЕТ.

Теперь он понял, куда она клонит.

— Жертвоприношение?

— Да, невеста Мелката — и у нашего Ваала пылающий член.

— А что, если мы доберемся до материка, я высажу вас, а сам вернусь назад? Я хочу как можно скорее повстречаться с Маттаном и все прояснить.

— Вы не сможете сами управлять этой лодкой.

— Может, мне удастся найти каноэ или что-то в этом роде? Как нибудь выкручусь. А вы можете отправляться домой, в Урарту.

— Я на самом деле не из Урарту.

— Хм, а я вот НА САМОМ ДЕЛЕ из Америки.

— Останьтесь со мной, — взмолилась Айя. Она оставила весло и потянулась к нему. — Я могу вас провести мимо патрулей солдат, которые ищут сейчас нас, а когда мы будем свободны, я обещаю вам, что не усну до тех пор, пока вы не обессилите. Пока корпус вашего корабля не покроется волдырями. Я буду воровать для вас. Я буду…

— Спокойнее, — сказал он, так как Айя стала опасно раскачивать лодку, пытаясь его обнять. Ее тело было прекрасно, но Иво совсем не нравились мысли, роившиеся в этой симпатичной головке.

— Увы, но ваши обещания не убедительны. Или это угрозы?

Она задумалась и спросила:

— Чего же вы хотите?

— Верьте или нет, но я хочу домой. И в этой поездке вы не сможете составить мне компанию. Я ухожу к звездам.

— Я могу познакомить вас с лучшими астрологами, — ухватилась она за эту мысль.

Он хрипло рассмеялся. Затем, как и в прошлую ночь, он передумал. А почему бы и вправду не встретиться с хорошим астрологом? Разве Гротон не говорил ему, что они были традиционно самыми образованными людьми?

— Где?

— Говорят, что самые лучшие астрологи живут в Вавилонии. В частности, в городе Харран. Мы можем присоединиться к торговому каравану…

— Сколько времени займет такая поездка?

— Путь лежит через Великие Пустыни, где рыскают банды кочевников.

— Но насколько это ДОЛГО?…

— Недолго. Дней тридцать, а то и двадцать пять.

— К черту Вавилонию. Кто есть здесь, в Тире?

Она задумалась.

— Здесь живет Горолот, но он очень стар, а вот в других городах…

— Должно быть, он очень мудр, если стар. Он честный ученый, или шарлатан?

— Честный. Потому-то он и беден. Но вот в других местах…

— Горолот подойдет, мы встретимся с ним сегодня же.

— Сегодня! Он, наверное, уже спит.

— Придется его разбудить.

— У нас нет денег на гонорар.

— Вы ведь хотите мне помочь, не так ли?

— Но мы покинем Тир после встречи с ним?

— Спящая Красавица, я могу вообще покинуть этот МИР после встречи с ним.

Она принялась работать веслом, пока лодка не развернулась на обратный курс.

— Я тут кое-что придумал насчет гонорара, — сказал Иво. — Если Горолот стар, беден и честен, то у него нет слуг, верно? А молодая, красивая женщина способна творить чудеса в качестве домохозяйки, к тому же она может создать неплохую рекламу его бизнесу. И…

— Я не домашний раб! — с негодованием воскликнула она.

— И Маттан никогда не узнает, что домашняя рабыня у престарелого астролога на самом деле провалившийся шпион, либо, что в общем-то одно и тоже же, потенциальная невеста Мелката.

Она молча продолжала грести.

Разбуженный громоподобным стуком в дверь, Горолот вышел к ним. Астролог производил впечатление заспанного старого жулика — запавшие глаза, седая спутанная борода, неопрятная одежда. Он согласился рассмотреть случай Иво, как только будут оговорены условия.

— Весьма сожалею, что не могу предложить вам ничего лучше, — начал Иво, — но я первый раз в ваших краях и не знаю, когда еще буду здесь. Зовут ее Айя — вам придется изменить ее имя — не очень-то надежна и за ней нужен глаз да глаз…

— За мной не нужно будет присматривать! — гневно прервала его Айя. — Я могу работать не хуже, чем любая девушка в этом городе!

— Советую не доверять ей вести переговоры с клиентами, так как она совсем не умеет торговаться…

— Я умею торговаться! Вы сами увидите!

— И скорее всего она сбежит через неделю-другую, но все равно..

— Я не убегу!

— Но в деле она ничего, если только не уснет на рабочем месте.

— Я… — она бросила на него уничтожающий взгляд и закусила губу, до нее дошел смысл его шутки.

Иво и Горолот присели за рабочий стол астролога. Иво не увидел вычурных рисунков планет, звезд и прочей атрибутики, сам Горолот так и остался в своем затрапезном наряде, по-видимому, у него не было обычной для людей его профессии мантии, а засаленная тога — это было все его богатство. Обстановка не производила особого впечатления, хотя это еще ничего не говорило о профессиональных достоинствах Горолота.

— Когда вы родились? — спросил Горолот.

Иво замешкался, не зная, что ответить, но, немного подумав, решил, что сообщит дату по местной системе время исчисления, за исключением года. А год рождения он вычислит, отняв свой возраст от нынешнего года этого мира. Получалось, что он родился в четырнадцатый год Хирама великого.

Горолот вытащил свиток из выделанной верблюжьей шкуры и несколько глиняных табличек.

— Не ожидайте много, — предупредил он. — Мы еще не понимаем в полной мере то, что говорят нам светила и планеты, поэтому я не раз ошибался. К тому же, зачастую вавилонские и египетские интерпретации противоречат друг другу. Я просто дам вам свои предсказания, но за верность их поручиться не могу.

Иво кивнул. Этот человек действительно был честен, да еще и скромен вдобавок. Сколько же богатых клиентов он отвратил своей искренностью и прямотой?

Около часа астролог анализировал свои записи, складывая воздействие семи планет — Уран, Нептун и Плутон не были известны древним финикийцам. Иногда он задавал Иво вопросы. Айя становилась все более нетерпеливой.

— Другие сразу дают ответ, — прошептала она.

— Другие — шарлатаны, — ответил Иво.

Горолот работал, не обращая внимания на их разговор. Наконец, он оторвал свой взгляд от записей.

— Было ли в вашей жизни событие, которое…

Иво рассказал ему то же, что в свое время изложил Гротону, слегка изменив детали. Но астролог остался неудовлетворенным. Он что-то бормотал, качал головой, раздраженно рылся в свитках и таблицах, еще и еще раз сверяя тексты.

— Ничем не могу вам помочь, — внезапно произнес он.

Айя было открыла рот для возражения, но Иво жестом заставил ее замолчать.

— Вы мне и так здорово помогли, — сказал он. — Я вижу, вы что-то узнали. Что это?

— Ничего.

— И вы все время раздумывали ни о чем? — не выдержала Айя.

— Знаки противоречивы, я же предупреждал вас, — ответил Горолот Иво. — Но меня смущает больше всего тот факт, что надежность некоторых предсказаний не вызывает сомнений, но как раз они кажутся самыми невероятными. Либо вы никогда не родились, либо вы прибыли сюда из столь далеких краев, что люди рождаются в них под неведомыми мне знаками. — Горолот пожал плечами. — Но вы должны были когда-то родиться, так как я ясно вижу вас перед собой, а в джинов я не верю. Знаки не врут, все сходится. Значит, где-то есть ошибка, но найти ее мне не под силу. Я стар и болен, мой разум, должно быть, ослаб. Забирайте вашу девушку-служанку и уходите.

— Так вы признаете, что вы — шарлатан! — воскликнула Айя.

— Нет, — твердо сказал Иво. Я никогда не был рожден, но я БУДУ рожден через тысячи лет. В мое время созвездия выглядят иначе, открыты новые планеты; значение некоторых знаков изменилось с течением времени.

Горолот пристально вглядывался в черты лица Иво при мерцающем свете оловянного светильника.

— Мои диаграммы тоже говорят об этом, но я встречаю такое первый раз в жизни. Я все время считал себя здравомыслящим человеком и всю свою жизнь отрицал возможность влияния сверхъестественных сил на дела и судьбы людей. Но вот вы передо мной — реальный, но необъяснимый. Вы и вправду разыгрываете старика?

Айя молчала и внимательно смотрела на Иво. Волосы ее казались еще краснее, а черты лица почти знакомыми, не финикийскими, это было лицо женщины из его мира. Она казалась изумительно красивой.

— Вы говорите на других языках? — спросил Иво астролога. Тот кивнул. — Я докажу вам, что я не из этого мира. У меня способность к языкам.

— Вы знакомы с этим языком? — спросил, улыбаясь, Горолот не по-финикийски.

— Египетский, восточный диалект, — ответил Иво на том же языке.

— А с этим?

— Фригийский, так говорят лидийские племена.

— Никто в Тире не знает этот язык, а я выучил его по своим пергаментам, — с трудом подбирая слова, сказал Горолот.

— Не удивительно, этот язык — основа будущего этрусского. В вашей фразе есть одна неточность, если позволите, я произнесу ее правильно.

Он повторил фразу, исправив ошибку. Горолот не сводил с него удивленных глаз.

— Вы правы, сейчас я вспомнил. Вы говорите на нем гораздо лучше, чем я. — Он снова перешел на финикийский. — У вас действительно способности к языкам, но вы слишком молоды, для того, чтобы овладеть им здесь. Значит вы…

— Я не верю в это, — сказала Айя неуверенным голосом.

— Значит, вы из Угарита, причем из крестьянской семьи, — резко ответил ей Иво.

Айя выглядела испуганной.

Иво повернулся к Горолоту. Черты лица астролога начали меняться — седая борода поредела, уступила место гладко выбритому подбородку. Лицо пополнело. Грубо оштукатуренная стена превратилась в металлическую панель.

Перед ним сидел Гротон, лицо его выражало отчаянную надежду. В стороне стояла Афра и тихо плакала.

— Я вернулся, — сказал Иво.

— Это все штучки Шена, — пояснил он. Афра и так, очевидно, знала его секрет, посему скрывать правду смысла уже не было. — Прошло много времени, прежде чем я это понял, вероятно, потому, что он всячески пытался скрыть от меня свидетельства, которые натолкнули бы меня на его след, и сам я поначалу не хотел верить в иллюзорность происходящего. Но даже гений не сможет убедить простого человека, что белое — это пурпурное. По крайней мере, это удается не всегда, особенно если пурпур смердит.

Но он же не рассказал еще о красителе!

— Способности к языкам — вот был ключ к решению загадки. У Шена они были, и ему пришлось снабдить ими меня, чтобы я смог должным образом вписаться в события, иначе я бы выскочил из этого мира назад, как пробка. Когда я понял это, я уже был на пути к победе, поскольку знал, кто стоит за всем этим.

— Но почему? — допытывался Гротон.

— Почему он сделал это? Очень просто. Потому что он хочет выйти, и не может, если только я не отрекусь от себя. Он пытался загнать меня в такую ситуацию, в которой он будет единственным избавителем и надеялся, что я капитулирую. Может, он забыл, насколько я упрям.

— Но разрушитель…

— Либо он не знает о нем, либо боится.

— Почему он не дал вам один язык — финикийский?

— Так не получается. Он не может дать мне часть своего таланта. Насколько я понимаю, речевых центров в мозге не так уж и много.

— Выходит, английский занимает один центр, а все остальные языки мира — другой? — сказала Афра. — Это нелогично.

— Шен нелогичен по нашим меркам. Может, у него все устроено по-другому. Во всяком случае, или получаешь все, или ничего.

— У вас это осталось? — спросила Афра, вытирая слезы с лица.

Сейчас она настолько походила на Айю, что Иво даже опешил. Очевидно, одна девушка послужила прообразом для другой, точно так же, как астрологу реальному соответствовал астролог вымышленный.

— Нет.

— Он забрал способность назад, когда вы вышли оттуда? — спросил Гротон.

— Нет. Я оставил ее там. Она мне не нужна.

Все удивленно уставились на него.

— Это не так просто объяснить. Между нами есть некое соглашение, но оно нигде не записано и весьма расплывчато. Он может дать мне что-то, вроде интуитивной логической способности, а я могу принять или не принять этот дар. Но я не могу взять у него то, что он не желает мне дать, и он не может всучить мне насильно то, что мне не нужно. Этот эпизод — особый случай, я сильно устал и потерял контроль над собой. В результате принял от Шена больше, чем следовало. Обратно прокладывать дорогу мне пришлось, уже играя по ЕГО правилам, то есть, почти без правил. И я не взял его дар с собой, оставил там.

— Не понимаю! — воскликнула Афра. — Способности к языкам! Знать все языки, на которых когда-либо говорило человечество!

— Как только я принимаю от Шена какой-то его талант, я оказываюсь ближе к нему.

— Но если бы вы могли взять все и остаться самим собой…

Аргументы в духе Айи.

— Я НЕ МОГУ. Сейчас, такой как я есть, я, ну, скажем, на десять процентов Шен. Языки — это уже пятнадцать процентов, затем, мне может показаться мало, и я захочу, например, артистических способностей и образного мышления. Затем мне не будет хватать физической ловкости — ведь приятно стать чемпионом во всех видах спорта, уметь жонглировать или безошибочно бросать игральные кости. Так, постепенно, Шен и получит решающее преимущество. Это, может, выглядит не так грубо, как в случае с разрушителем, но для меня результат будет тот же.

Тут ему в голову пришло, что он именно потому избежал разрушителя, что всю жизнь боролся, сохраняя свою личность от порабощения.

— Так вот каким образом вы можете превратиться в Шена?

— Один из способов. Но есть и другие.

Он решил сменить тему разговора.

— То, что я когда-то действительно знал все языки, никак не отразится на моей дальнейшей жизни. Все, что там говорили, для меня было как синхронный перевод на американский вариант английского. Вполне достаточно для правдоподобного сна.

— Сна? — переспросила Афра.

— Приключения в Финикии, о которых я упомянул. Мне казалось, что прошло несколько дней, но…

— Может, нам лучше прослушать одну из пленок? — предложил Гротон.

— Пленок? — на этот раз недоумевал Иво.

Афра уже возилась с аппаратурой.

— Слушайте, — она нажала кнопку воспроизведения.

Из динамика полилась какая-то тарабарщина.

— Это было вчера, — сказала Афра. — Точнее, около двадцати семи часов назад. Ваш голос.

— Я ГОВОРИЛ?

— На древнефиникийском, причем бегло. Мне удалось разобрать кое-где слова, мы нашли нужную программу, пропустили запись через компьютер, и он выдал перевод. Хотите посмотреть?

— Да, хотелось бы.

Она подала ему распечатку:

«Вы доверяете себя незнакомцу? Преступнику, который вполне может быть насильником или даже убийцей? Нет, Иварч из Америки. Меня подобрал корабль и доставил для допроса к Маттану. Я не понимаю, почему он послал меня в жертву. Как могло…»

Иво смутился.

— Этого достаточно. Вы перевели все, что я говорил?

— Да. Мы были вынуждены.

— Мы запустили программу перевода в режиме реального времени, — сказал Гротон. — И все время следили, на тот случай, если появится какая-то возможность помочь. Правда, незадолго до вашего пробуждения программа сбилась, так как вы перешли на незапрограммированные языки.

Иво попытался вспомнить все, что говорил там, особенно Айе. Он почувствовал, что щеки его начинают пылать.

— Как же вам удалось выбраться, — спросил его Гротон. — Мы знаем, что там происходит что-то необычное, но не могли понять ЧТО. Вы говорили кому-то ТАМ, что вы на самом деле ЗДЕСЬ, но…

— Я говорил вам, Гарольд.

Сказав это, он понял, что Гротон стал Гарольдом и в мыслях, а не только на словах. Это многое значило.

— Ну, если не вам конкретно, то вашему духу-предку. Астрологу, честному и умному человеку. Я вспомнил, что в те времена они были самыми образованными людьми, потому что они были самыми настоящими астрономами и психологами, задолго до того, как эти науки разделились; они всегда стремились к постижению сути вещей. Я подумал, что если мне удастся убедить хоть одного умного человека в том мире, что я пришелец из другой реальности, то в построениях Шена появится брешь, ну, по крайней мере, трещина. Полагаю, я таки убедил того астролога, так как все получилось.

Он вспомнил о судьбе старика Горлота:

— Думаю, Горлот не сильно расстроился, когда я исчез.

— Айя утешит его, — с мягкой иронией поддержала его Афра.

Немного же времени ей понадобилось, чтобы оживить свой традиционный цинизм. По НЕМУ ли плакала она, когда он вернулся из Тира?

— Это похоже на прыжок при гравитационном коллапсе, — сказал Гротон. — Хотя сей раз можно было бы сказать, что это коллапс веры. Вы и вправду верите, что тот мир реален?

Он только интересовался мнением Иво, а вовсе не пытался провести психологический тест.

— Не хотелось бы думать, что все это сон. Я ведь на самом деле говорил по-финикийски.

— Я знаю, чем мы сейчас займемся, — объявил Гарольд. — Нам лучше сделать перерыв. Все уже позади, мы все переволновались, а моя жена даже…

Вошла Беатрикс, в руках у нее был поднос. Почему-то ее появление напомнило Иво, что они находятся в поле действия гравитационного компенсатора, а не в фокусе гравитационной линзы, как на Тритоне, так как их станция находится на планете-гиганте, Нептуне.

Насколько эта ситуация нелепей, чем та, в которой он оказался в древней Финикии!

Беатрикс увидела его:

— Иво! — радостно вскрикнула она. — Вы вернулись!

Теперь уж все окончательно встало на свои места.

Хотя прошло три дня, для Иво все еще было внове спать на мягкой современной постели, не страдать от раны в плече и пореза на ладони. Он слишком сроднился с тем, древним миром, слишком многое там пережил. Тогда у него была одна мысль — поскорее выбраться, а сейчас он сожалел, что покинул тот мир, и это чувство казалось ему каким-то извращением. Неужто душа его жаждала античных приключений?

Там он был мужчиной — среди постоянной опасности и лишений, но мужчиной. Здесь же он был не более, чем суррогатом, хорошо воспитанным временным заместителем Супермена. Он сомневался, что сможет устоять перед соблазном, если Шен предложит ему такое приключение еще раз. Дать Шену все, что он хочет, в обмен на удовлетворение? Ведь, стоит ему только этого пожелать, и Шен не сможет отказать ему — он связан соглашением. Тогда Шен отправит Иво в один из фрагментов своего мозга и создаст там ему фантастический мир, чтобы он там мог жить своей жизнью вымышленного героя. Это будет, наверное, недолгая жизнь, но все же… А сам Шен вернется в реальность.

Рядом раздался звук шагов, Иво вздрогнул.

— Добрый вечер, Иво.

Афра.

Она присела рядом с ним — свежая, надушенная, белоснежная, элегантно одетая.

— Я догадываюсь, о чем вы думаете. У вас ностальгия по тому миру.

— Это так. Но того мира не вернуть.

— И вы боитесь, что опять попадете туда, когда будете работать на макроскопе, или еще каким-то образом.

Он кивнул. Афра была прекрасна в полумраке, он ощущал присутствие ее всем телом, казалось, он чувствовал исходящие от нее потоки тепла. Это была всего лишь игра воображения, но впечатление создавалось сильное.

— Айя — это была я?

— Нет. Она была шпионкой и куртизанкой.

— И все же она могла быть мной. Имя похоже. И меня использовали как приманку для вас — там, на станции, чтобы Шен всегда был под рукой. Я не очень-то горжусь этим периодом своей жизни.

— Вы же не знали.

— Я должна была догадаться. Я не люблю быть дурой, тем паче в таких ситуациях. Брад говорил мне, что я должна быть с вами помягче. Я, я пытаюсь сказать, что очень сожалею. И об этом, и о много другом. Но я пришла не за этим.

Иво решил, что безопаснее будет промолчать.

— Думаю, что сейчас все, как тогда — когда я потребовала, чтобы вы меня ощупали. Я должна выговорится. И я все скажу. Я ведь слышала, что вы ей говорили. Обо мне.

О Боже!

— Этого я и боялся.

— Не извиняйтесь, не надо! Это МОЯ вина. Я была то ли черствой, то ли слепой, то ли все вместе. Я не знала, правда не знала — пока не прочла распечатку. Я не знала, что вы любите меня.

— Я не хотел, чтобы вы узнали. Мне лучше просто забыть обо всем.

Она не шелохнулась, но Иво показалось, что она склонилась над ним.

— Ведь ничего не изменилось, Иво. Вы все еще любите меня — и я этого не забуду. Я… ну, вы знаете мое положение. Я не могу сказать вам, что люблю вас или когда-нибудь буду любить.

— Понимаю.

— Но Айя — она предложила вам себя, и вы желали ее. Но сказали ей…

Иво опять ощутил, что его лицо запылало.

— Может, нам лучше забыть об этом?

— Нет, Иво. Вы обнимали ее и вам пришлось читать ей стихи — но вы не стали заниматься с ней любовью. А могли бы.

— Откуда вы знаете. Это было мое видение.

— Не совсем так, Иво. Я ведь все знаю. Неужели вы думаете, что это был невинный детский сон? Я БЫЛА С ВАМИ.

Иво думал, что самое неприятное позади, но она дала ему понять, что он всего лишь несмело топтался на краю пропасти. А теперь он свалился в нее.

— Я знаю, вам больно это слышать, но я должна вам сказать. Девушка, которую вы обнимали — это была я, обнаженная, на все готовая…

Что тут ответить?

— Но я…

— Я говорю вам, вы могли это сделать. Не могу сказать, что сожалею о вашем отказе.

— Но ПОЧЕМУ?

— У меня появилась сумасшедшая идея, что, если я смогу найти дорогу к вам, из этого мира в тот, то смогу вернуть вас. Я чувствовала себя обязанной… виноватой, может, это более подходящее слово. Все получилось спонтанно. Мне не давала покоя одна мысль — как-то Брад сказал мне кое-что о Шене, но я не сообразила сразу. Я, конечно, не смогла понять сразу, где Шен — мне понадобилось слишком много времени, чтобы сложить два и два. Я подумала, что если Шен победит, то мне… ну, я не знаю. В общем, я должна была что-то предпринять. Я просматривала перевод, когда все спали, и мне пришло в голову, что время настало. Вы вправду всем нам нужны, Иво. Честное слово. Без вас мы не сможем определить наши координаты в галактике. По крайней мере, с требуемой точностью.

Она говорила отрывисто, выкладывая ему все оправдания, которые только приходили ей в голову. Будто извиняясь за то, что когда-то предложила ему свое тело, пусть и в другом облике. Иво горько подумал, что если она стыдится этого импульсивного поступка, то извинения здесь уместны. Ведь она же говорила, что не любит уподобляться проститутке.

Она приняла его молчание, как возражение.

— Нам необходимо было вернуть вас. Это же так очевидно. Между нами нет секретов, если говорить теперь, после деструкции. Представьте, что вы падали, а я протянула вам руку — принцип тот же. Ведь вы протянули мне руку — тогда, во время суда, на Тритоне. В этот раз была моя очередь… отплатить…

Самое смешное, что это могло сработать. Если бы он тогда пошел на половую связь с Айей, вернулся бы он в этот мир? Конечно же, да, сомнений тут быть не может.

— Благодарю вас за этот благородный жест, — ответил он, чувствуя себя рыцарем.

— Теперь, когда мы прояснили все в наших отношениях, — с облегчением сказала она, — остальное понять не сложно. Я хочу, чтобы вы знали. Вы нужны этому миру больше, чем тому. Этот мир способен ДАТЬ вам больше. Вот видите, все так просто.

— Для меня это все сложно. К чему вы клоните в этот раз?

— Вы любите меня. Вы нужны мне. Я понимаю, это не одно и то же, но давайте будем откровенны. Если мои объятия удержат вас здесь, я обниму вас. Я дам вам все, что могла дать вам Айя. Все, что может дать вам любая женщина. Вам не понадобится уходить в какой-либо другой мир — вы НЕ ДОЛЖНЫ уходить от нас…

— Не могу не отметить, вы очень похожа на Айю.

Комната освещалась не колеблющимся пламенем масляного светильника, но все равно в глазах Иво классические линии ее лба, носа, подбородка вдруг задрожали.

— Это не комплимент, а правда, — сказала она. — Все продают то, что имеют. Мужчины свои мозги, женщины — тела. Это благороднее, чем лицемерить.

Прошло несколько долгих мгновений, пока Иво соображал, что же ей ответить, но в конце концов пришел к выводу, что ей и так известны его ответы. Раньше она говорила одно, а думала другое, теперь же, когда в душе ее происходила борьба низкого и высокого — правда всплыла наружу. Афра продавала ему свою любовь — то, что он меньше всего желал бы купить у нее, но ведь любовь была единственным, что она могла ему предложить.

Опять та же мысль, что посетила его в Тире — почему бы не воспользоваться тем, что доступно? Раз он хотел взять тело Айи, представив, что это Афра, то почему бы не взять в руки это тело, представив, что это Айя? Обе женщины руководствовались в своих действиях расчетом, зная, что любимых не вернуть, — разве это не благоразумно?

Но он еще в Тире твердо усвоил одну истину: «не ищи спасения в подделках».

Она неподвижно уставилась в сторону. «Посмотри дорогая, там, за дюнами…»

Когда он уснул, она все еще сидела рядом.

На болотах Глинна царила ночь. Нужно было либо подождать несколько часов до рассвета, либо двигаться к той части планеты, где сейчас был день.

Ладонь Афры сжала его руку.

— Если вы уйдете, я надену шлем и пойду за вами, — сказала она.

Это была угроза, так как там она встретит не древних финикийцев, а разрушитель.

— Я отдохнул и не теряю бдительности, — ответил Иво. — Бояться нечего.

Но ему было приятно прикосновение ее пальцев — почти любовное пожатие. Несмотря на то, что он отверг ее прошлой ночью, сегодня она общалась с ним с необычайной теплотой.

На первый взгляд, Тир не изменился.

Все те же военные корабли стояли в гавани города-острова, все те же сгрудившиеся дома. Он узнал храмовый комплекс и то место, где ночью он наткнулся на Айю.

— Мы по-видимому, не сдвинулись, — недоуменно пробормотал он.

Иво подумал с удивлением, как это он мог увидеть так подробно город, ведь они наверняка оттащили его от макроскопа, когда он свалился в Средиземное море. Значит, он был здесь!

— Похоже, прыжок на сорок лет, — предположила Афра. — Вперед, назад или в сторону. Вы можете найти характерные детали?

Она отпускала его руку только для того, чтобы позволить скорректировать курс.

Он сфокусировал макроскоп на доме Горолота. В нем жили какие-то незнакомцы, да и очертания здания изменились, будто его перестроили. Иво разочарованно остановился, хотя и понимал, что если бы он увидел Айю и Горолота, то эффект был бы непредсказуем.

— Ты МОЖЕШЬ вернуться, — сказал ему по-финикийски мужской голос.

Иво сжал руку Афры:

— Тащите меня! — прокричал он. — Это Шен!

Он, как бы издалека, почувствовал прикосновение ее руки. Она сняла с него окуляры, но картина не изменилась.

— Почему ты противишься мне? — спросил Шен, на сей раз голосом Иво.

— Прежде всего, потому что тебя убьет разрушитель, как только ты завладеешь телом. Разве тебе это не известно?