— Спасибо, — едва слышно проговорила Джоли.

Что здесь происходит? Судья кажется таким честным и понимающим человеком — но решил взять в свой дом малолетнюю проститутку? Если бы не участие Луны, у Джоли возникли бы серьезные опасения.

Вернулась женщина-полицейский. Интервью закончилось — и какое поразительное интервью!

— Значит, ему все-таки нравятся молоденькие! — подумала Вита.

— Джоли, нельзя отдавать бедняжку в его власть! — возмутилась Орлин. — Ты же знаешь, как страсть управляет мужчиной!

— Подумаешь! — фыркнула Вита. — Вряд ли он хуже моего сутенера. Если я буду хорошо его обслуживать, может быть, он даст мне немного АП.

— Никакого секса! — заявила Орлин.

— Никакого героина! — одновременно с ней сказала Джоли.

— Поглядим, — ответила им Вита.

— Если твой отец заставлял тебя заниматься с ним сексом, — спросила Орлин, — почему тогда ты так хочешь лечь в постель с совершенно чужим тебе человеком?

— Я не хочу, и, по правде говоря, мне интимная близость совсем не нравится… Но это же не инцест, а если кто и узнает, мой отец тут ни при чем, его в тюрьму не посадят и у мамы не разорвется от горя сердце. Ничего другого, чем я могла бы расплачиваться, у меня пока нет, так что придется прибегнуть к имеющейся в наличии валюте. Если мне удается сначала раздобыть АП, тогда все нормально, а мужики порой ведут себя так забавно. Секс — это сила!

Они подошли к камере.

— Вот таблетка от головной боли, — сказала сопровождавшая ее женщина и протянула капсулу.

— От головной боли? — удивилась Джоли, но тут же сообразила, что судья, видимо, распорядился дать ей таблетку, и потому протянула руку:

— Спасибо.

Наконец они оказались одни.

— Это АП? — с нетерпением спросила Вита. — Умираю, как хочу поскорее нюхнуть.

— Ничего ты не умираешь, — ответила Джоли. — Ты не забыла, что я чувствую твое тело? Небольшое недомогание оттого, что не получила очередной порции; ты пока еще не стала настоящей наркоманкой и теперь уже не станешь. А таблетка поможет справиться с неприятными ощущениями. — Она положила в рот пилюлю, та немедленно превратилась в сладкий сок, который Джоли проглотила.

— Может, для тебя это всего лишь недомогание, а я страдаю по-настоящему! — возмутилась Вита. — Если бы я сейчас осталась одна, я бы легла в постель с кем угодно, только бы получить хоть чуть-чуть АП, уж не сомневайся!

— До тех пор пока я отвечаю за твое тело, не видать тебе наркотиков как своих ушей, — сердито ответила Джоли.

Вита погрузилась в мрачное молчание. Наверняка она ждала, когда представится подходящий случай, чтобы добыть зелье. Несмотря на то что Орлин и Джоли находились в ее теле, они не испытывали такого же сильного желания.

— Гея — моя мать? — спросила Орлин.

— Да, — неслышно ответила Джоли. — Мне жаль, что ты узнала об этом в такой неподходящий момент, но я не солгала. Она родила тебя, когда была смертной; обстоятельства не позволили ей выйти замуж за человека, которого она любила, твоего отца, и потому Гея отдала тебя цыганке, а та, в свою очередь, нашла семью, удочерившую тебя. Став воплощением Природы, Гея получила возможность влиять на твою жизнь, но боялась, что в результате возникнут нежелательные противоречия, и потому не пыталась тебя отыскать. Вместо этого один друг попросил меня присматривать за тобой, что я и делала, посещая тебя во сне. Когда ты умерла, я не поставила Гею в известность. Мне хотелось тебе помочь, чтобы ты добилась того, чего так сильно желала. Тогда я сказала бы Гее, что ты покинула царство смертных, но довольна и получила то, о чем мечтала… Однако все так ужасно усложнилось!

— Действительно, — кивнула Орлин. — Джоли, как же ты можешь по-прежнему желать мне помочь после того, что я натворила?

— А что ты такого ужасного натворила? — заинтересовалась Вита.

— Она не виновата, — сказала Джоли.

— Я попыталась ее изнасиловать.

Вита мысленно присвистнула.

— Как ты…

— При помощи волшебства ее превратили в мужчину, охваченного страстью,

— быстро ответила Джоли, прежде чем Орлин успела что-то сказать. — Я все еще хочу тебе помочь, Орлин, потому что хорошо тебя знаю и не сомневаюсь, что ты никогда — живая или мертвая — не повела бы себя подобным образом, если бы была сама собой. Ты стала жертвой жестокой шутки воплощения Ночи, которая заставила тебя заплатить за дерзкое желание вернуть собственного ребенка.

— Вот так шуточка! — восхитилась Вита. — Понимаете, мужчины обожают насилие, и не стоит доверять тем из них, кто это отрицает. Вот почему я прекрасно знаю, чего следует ждать от судьи.

— Не думаю, что ты права, — возразила Орлин. — Судья сиял.

— Он был под парами?

— Что?

— Вита имеет в виду, что судья Скотт, возможно, был пьян или под воздействием какого-нибудь наркотика, — пояснила Джоли.

— А-а, нет. Я вижу, когда один человек подходит другому. Судья подходит всем. Он хороший, очень хороший.

Джоли уж и забыла о способности Орлин. Некоторые люди обладали собственной магией, например Гея даром волшебной музыки, а талант Орлин заключался в том, что она могла посмотреть на людей и по их ауре определить, годятся они друг для друга или нет. Самой Джоли судья Скотт тоже понравился. Он казался порядочным человеком. Впрочем, первое впечатление иногда бывает ошибочным.

— Ну посмотрим, как он станет себя вести, когда мы окажемся наедине в его доме, — заявила в заключение Вита. — Я понимаю, почему Джоли отправили присматривать за Орлин, она же родственница инкарнации, но я-то уж точно не имею к ним никакого отношения! И что такого важного в черной несовершеннолетней проститутке?

— Хотела бы я знать, — сказала Джоли.

Они почувствовали, как начала действовать таблетка, напряжение спало. Похоже, лекарство и в самом деле смягчило неприятные ощущения, возникшие у Виты после того, как она перестала принимать наркотик.

Во второй половине дня девушку привели в зал заседаний суда для официального слушания. Судья Скотт сидел за высоким столом в традиционном наряде, которые судьи надевают во время исполнения своих обязанностей. Клерк доложил, какое преступление Вита совершила, и судья снял с нее обвинение, взяв слово впредь не вступать в конфронтацию с полицией. Вся процедура заняла примерно минуту, суд приступил к разбирательству следующего дела.

Джоли вышла из зала и направилась к выходу, ведущему на стоянку ковров. Тут же появился ковер, она взобралась на него и поднялась в воздух.

Вита посмотрела вниз.

— Вон стоит лимузин моего сутенера. Значит, он все-таки меня поджидает?

— Он тебя поджидает, — подтвердила Джоли. — С порцией Адской Пыли в одной руке и дубинкой — в другой.

— Господи, я хочу к нему! У него же АП!

— Ты больше не принимаешь АП! — взорвалась Джоли.

— Ты же предложила дать показания, — вмешалась Орлин. — Ты могла засадить это чудовище за решетку. Почему ты промолчала?

— Такие обвинения почти невозможно доказать, — ответила Джоли. — А новые сутенеры и новые торговцы наркотиками появляются на месте старых, как грибы после дождя. Нет никакого смысла воевать с мелкими преступниками; полиции требуются воротилы, те, кто за главных.

Ковер поднялся выше и полетел над городом. Джоли с интересом смотрела вниз, замечая, как активно протекает жизнь на вершинах мегазданий. Кое-где были разбиты парки, с кустами и высокими деревьями, садовыми дорожками и большими прудами. На других располагались площадки для занятий спортом, теннисные корты, беговые дорожки, поля для спортивных игр и бассейны. Кое-где попадались жилые районы, где все было устроено по старинке: маленькие деревеньки, окруженные переплетающейся сетью дорог. Самый лучший способ сбежать от шума и суматохи города — это поселиться на крыше — если, конечно, вы в состоянии позволить себе высокую квартплату. Джоли всегда с тоской смотрела на такие районы, они напоминали ей родные средние века, когда в мире существовали лишь маленькие изолированные деревеньки да небольшие города. Если бы она снова стала живой…

— А ты и правда из далекого прошлого, — подумала Вита, услышав ее мысли.

— Да, точно, — грустно согласилась Джоли. — Я уже умерла бы и мои косточки давно истлели бы, если бы осталась в живых. — Она улыбнулась тому, как необычно прозвучали ее слова.

Впрочем, она сказала истинную правду: если бы не крестовый поход, она прожила бы свою жизнь с Пэрри, научилась колдовству, постепенно постарела, у нее родились бы дети, а потом и внуки. А может быть, она умерла бы во время какой-нибудь из многочисленных эпидемий, во время родов или в результате несчастного случая. Продолжительность жизни в те времена была совсем небольшой. Так что в определенном смысле она совсем неплохо устроилась, став призраком.

— А я-то думала, что привидения всегда стенают! — заявила Вита. — Вы обе совсем не страшные!

Джоли расхохоталась:

— В данный момент — нет!

Ковер приблизился к стоящему особняком огромному небоскребу. Вход сюда был ограничен, значит, обычному человеку не попасть внутрь без специального пропуска. В таких зданиях обычно жили люди, занимавшие высокие посты или выполнявшие секретную работу: те, кто мог стать жертвой наемного убийцы или домогательства, например правительственные служащие, президенты компаний, звезды шоу-бизнеса и, естественно, судьи. Луна — сенатор Кафтан, — поселившаяся в самом сердце города, являлась исключением. Впрочем, не стоит забывать, что ее резиденция имела специальную магическую защиту.

Джоли вдруг страшно захотела, чтобы судья жил на крыше, но, к ее огорчению, оказалось, что его квартира находится в самой середине здания. Ковер опустился в центральном дворе, а затем пролетел по специальному туннелю, извивавшемуся, точно огромная змея.

— Мне казалось, судьи живут лучше, — заметила Вита.

— Только не честные, — ответила Орлин.

Похоже, удалось обнаружить важный ключ: судья Скотт не богат. Однако его квартира вполне надежно защищена от типов вроде сутенера Виты. И еще — сбежать отсюда совсем непросто.

Наконец ковер остановился в сферическом зале, и они увидели несколько дверей. Табличка на одной из них гласила: «Рок Скотт».

— Рок! — подумала Вита и весело рассмеялась.

— Мне нравится, — заметила Орлин.

— И мне тоже — только очень забавно звучит!

Девушка соскочила с ковра, и он улетел, следуя какому-то приказу. Распахнулась дверь, на пороге стояла пожилая женщина.

— Ты, должно быть, Вита, — сказала она. — С буквы «В» начинается и мое имя: Вааста. Твоя комната готова.

— Она тоже сияет, — сообщила Орлин.

Теперь, зная, на что нужно смотреть, Джоли сама увидела сияние, окружившее фигуру женщины. По всей видимости, это означало, что она мягкий и добрый человек. Джоли стало немного спокойнее.

Квартира оказалась достаточно просторной, главным образом благодаря хитроумно расставленным зеркалам. Окон, которые выходили бы на улицу, здесь не было, их заменила волшебная картина, изображавшая деревья с густой листвой и маленький прудик с крошечными рыбками. Легкий ветерок играл листьями — протяни руку и прикоснись, только сдвинуть с места нельзя. Вита не могла отвести глаз; ей еще не доводилось видеть такого использования магии. Орлин же сразу погрузилась в ностальгические воспоминания; картинки вроде этой сопровождали ее всю жизнь, она делила радость, которую они приносили, со своим любимым.

Вааста показала им комнату и несколько платьев; очевидно, судья поручил ей заказать их в магазине, сообщив предварительно размер. Джоли посмотрела на отражение Виты в зеркале и осталась довольна; теперь она гораздо больше походила на молоденькую невинную девушку, чем на проститутку. Джоли твердо решила, что сделает все, чтобы так оно оставалось и дальше.

Вечером ковер доставил домой судью. Джоли предстала перед ним в новом платье, аккуратно причесанная.

— Мы благодарим вас за приют, судья Скотт, — сказала она.

— Рок, — поправил он. — Здесь я Рок, а вы… которая?

— Джоли, — ответила Джоли после короткого колебания. У нее не было имени среди смертных, так что это вполне годилось.

— Надеюсь, вы понимаете, что находитесь тут неофициально, — сказал мужчина. — Я освободил вас в суде, и вы не обязаны здесь оставаться. Но я считаю, будет лучше, если вы поживете до тех пор, пока не разрешатся все ваши внутренние проблемы.

— Значит, он хочет отложить секс на потом, — заметила Вита.

— Спасибо, Рок, — поблагодарила Джоли. — Что я могу сделать, чтобы хоть немного отработать свое содержание в вашем доме?

— Ну, я об этом не думал, — сказал он.

— Ха!

— Я уверена, что одна из нас или все трое обладают каким-нибудь знанием или способностью, которая окажется вам полезной, — заявила Джоли.

Он улыбнулся:

— Если вы не можете посмотреть в лицо подозреваемого и совершенно точно сказать, виновен он или нет, мне нет смысла брать вас с собой в суд; Вааста прекрасно справляется со всеми обязанностями по дому. Так что считайте себя — все трое — моими гостями. Таким образом, я окажу услугу сенатору Кафтан, чьи мотивы и мнение глубоко уважаю.

— Я могу сделать то, о чем он сказал, — вмешалась Орлин. — Мне нужно только сосредоточиться на мысли, следует ли отпустить данного человека на свободу и не будет ли он представлять опасности для общества — и невиновные начнут сиять.

— Кстати, Орлин обладает волшебным даром и в состоянии справиться с задачей, которую вы описали, — сообщила Джоли. — Мы с радостью вам поможем.

— Я же пошутил, — удивленно проговорил Скотт.

— А я нет.

Он задумался на короткое мгновение, а потом спросил:

— Вы действительно хотите этого?

— Конечно, — ответила Орлин.

— Лично я лучше бы легла в кровать и посмотрела головизор, — заявила Вита.

— У нас тут возникли разногласия, — призналась Джоли. — Однако голосование прошло со счетом два к одному в пользу похода с вами в суд.

— В таком случае, может быть, подождем единогласного решения? — предложил судья.

— Зачем? Я управляю телом и считаю, что нам следует хоть что-нибудь сделать для вас, чтобы расплатиться за вашу заботу.

— Послушай, тело принадлежит мне! — возмутилась Вита.

— И оно оказалось бы на улице и во власти сутенера, если бы не Джоли, — напомнила ей Орлин. — Джоли согласилась остаться с тобой, поэтому судья и взял нас в свой дом. Он понял, что она ответственное существо — в отличие от тебя.

— Большинство не всегда служит справедливости, — сказал судья. — Девушку нельзя вынуждать.

— Он что, на моей стороне? — удивилась Вита. — Наверное, ему страсть как хочется молоденькую!

— Нет, он сияет! — воскликнула Орлин. — Он старается сделать то, что правильно.

— Да ладно тебе!.. Только имейте в виду: я устрою в суде грандиозный скандал, если мне станет скучно.

— Считайте, что голосование прошло единодушно, — печально улыбнувшись, сказала Джоли.

Судья снова улыбнулся, на этот раз теплее, и сияние сразу усилилось.

— Как пожелаете. А теперь давайте-ка поглядим, что Вааста приготовила на обед.

Вааста действительно отлично справлялась со своими обязанностями, и обед оказался просто превосходным: морковная запеканка, салат из фальшивого омара, от которого Вита с отвращением ушла на задний план, но вернулась, когда подали десерт: радужные вафли. Недорогая, но питательная еда.

После обеда судья занялся отчетами по делам, которые ему предстояло вести, а Джоли устроилась перед головизором, чтобы посмотреть вечернюю программу. К неописуемому отвращению Виты, она настояла на том, чтобы сначала послушать новости. Затем включила развлекательный канал, стараясь доставить девушке удовольствие. Программа изобиловала насилием, похотью и юмором — именно в таком порядке — при полном отсутствии какой-либо социальной ценности, но Вите она нравилась. Затем они ушли в свою комнату, где мирно проспали до утра — к нескрываемому удивлению и неожиданному раздражению Виты.

Для Орлин все это было внове, поскольку она ни разу не вселялась в тело живого человека после того, как умерла. Джоли тоже не покидала Гею с тех самых пор, как стала ее компаньонкой. Впрочем, все трое чувствовали себя прекрасно. А в их снах переплелись впечатления трех сознаний одновременно.

Утром они устроились рядышком с Роком на ковре и отправились в город. Попали в суматошное движение часа пик, когда общественных ковров поднималось в небо такое количество, что возникало чувство, будто находишься на земле. Казалось, ты плывешь по течению реки, а со всех сторон — сверху, снизу и по бокам — тебя окружают ковры.

— Кстати, — пробормотал Рок, — в суде ко мне следует обращаться «судья Скотт».

— Естественно, — ответила Джоли, которая надела деловой костюм, немного мешковатый на тоненькой фигурке Виты — зато в нем она выглядела чуть старше своих лет.

В зале суда им отвели место рядом со стенографисткой. Складывалось впечатление, будто Вита что-то вроде ассистентки или студентки, так что никто не оспаривал ее присутствие. Орлин внимательно рассматривала каждого обвиняемого, и Джоли видела сияние. Она шептала стенографистке:

— Виновен… по-настоящему виновен… невиновен… сомневаюсь. — А стенографистка подавала судье Скотту какие-то сигналы, о которых они, по-видимому, заранее договорились.

Вита как зачарованная следила за происходящим. Какая там скука!

— Сроду не видела столько подонков сразу! — подумала она. — И все хотят, чтобы судья считал их хорошими парнями, но мы-то их раскусили!

Объявили перерыв. Судья позвал стенографистку и ассистентку в свой кабинет.

— Мне удалось заранее просмотреть большинство утренних дел, — сказал он. — Многие из тех, кто предстал перед судом, попадают сюда не в первый раз, да и вообще имеют судимости. Вы о них ничего не знали заранее!

— Ничего, — подтвердила Джоли. — Мы не видели и не слышали ни о ком из обвиняемых раньше; мы делали выводы только по их ауре.

— Вы абсолютно точно определили настоящих преступников. Я потрясен.

— Дело в магии, которой обладает Орлин; она совершенствовала ее всю свою жизнь. И может сказать нам, кто кому подходит, может отличить плохого человека от хорошего и выяснить, кто лжет, а кто говорит правду.

— Мне часто приходится выносить приговоры при недостаточном количестве улик, и я иногда совершаю ошибки, принимая слишком мягкое решение. Меня очень это беспокоит, я боюсь серьезных просчетов, боюсь узнать через некоторое время, что из-за неверного вывода, сделанного мной в суде, совершено новое преступление. Я бы хотел, чтобы вы присутствовали на предварительном допросе и сообщали мне свои впечатления.

— Без стенографистки? Каким образом?

— Сидите тихо, положив руки на колени, но время от времени меняйте положение, точно вам стало неудобно. Если вы считаете, что все хорошо и подозреваемый невиновен, сделайте так, чтобы я увидел пальцы вашей правой руки; когда вы услышите ложное свидетельство и поймете, что перед нами действительно преступник, покажите левую. Я не буду комментировать ваши действия; вы просто должны постоянно держать руки в нужном положении.

— Хорошо, — согласилась Джоли. — Вот так — когда хорошо, а так — плохо.

— Она прикрыла левую руку правой, а потом наоборот.

— Именно. Вы можете оказаться гораздо более полезными, чем я предполагал.

— Это намного веселее, чем развлекаться с разными типами! — заявила Вита.

— Надеюсь, — сухо ответила Орлин.

Казалось, тот факт, что приходится иметь дело с грязной стороной жизни общества, каким-то неведомым образом ей помогает; причина, возможно, заключалась в том, что Орлин увидела, как мало среди живущих людей благородных или просто хороших.

В следующем деле, которое слушали при закрытых дверях, обвиняемым был обходительный бизнесмен, довольно красивый человек с начальственными манерами. На манжетах его сорочки сверкали запонки с бриллиантами, а на галстуке красовалась заколка с опалом.

— Я так рад вас видеть, судья Скотт, — добродушно проговорил он и протянул руку.

Судья ее не взял.

— Мы встретились с вами по официальному делу, мистер Бронкс.

— Называйте меня Весельчак, — проговорил Бронкс. — Я не сторонник формальностей.

— А вот я сторонник, — холодно ответил судья. — Насколько вам известно, вы присутствуете на закрытом предварительном слушании, и мы должны определить, нужно ли выдвигать против вас обвинение в растрате. Имеются ли какие-нибудь факты, которые вы хотели бы нам сообщить?

— Знаете, судья Скотт, я по-настоящему восторгаюсь вашей необычной манерой ведения дел. Говорят, что во время неофициального слушания вы можете узнать про преступника и его дело гораздо больше, чем прокурор за неделю.

Несмотря на добродушие и открытую, располагающую манеру себя вести, этот человек оказался самым настоящим злодеем. Его аура была чернильно-черной. Джоли уверенно показала судье, что она думает о мистере Бронксе.

— Существуют ли какие-нибудь причины, по которым я не должен потребовать, чтобы вы предстали перед судом, специализирующимся на делах, связанных с рэкетом?

— У вас нет никаких свидетельств, нет улик! Вам должно быть прекрасно известно, что я не стану пачкать руки подобными грязными делишками, судья Скотт.

Джоли страшно удивилась, когда аура Бронкса изменила цвет. Он действительно не совершал преступлений подобного рода. Она изменила положение рук.

— Вымогательство? — спросил судья.

— Ваши обвинения безосновательны!

Похоже, он вновь сказал правду.

— Однако вам удается получать солидные деньги благодаря тому, что вы обманываете государственные агентства во время составления контрактов, — заметил судья. — Мне кажется, это называется «снимать сливки».

— Как вы смеете такое говорить! Я честный бизнесмен!

Руки Джоли вернулись в положение «виновен».

— У нас имеются достаточные улики, — заявил судья. — Однако я считаю, что любое обвинение должно быть абсолютно точным и обоснованным. А потому прикажу тщательно изучить ваши деловые операции и договора. Вам надлежит на следующей неделе представить суду всю документацию, ее проверит опытный специалист.

— В моих книгах вы не найдете ничего противозаконного! — запротестовал Бронкс.

— Я имею в виду вашу личную документацию.

Теперь «честного» бизнесмена окружало такое черное облако, точно он погрузился в непроглядный мрак. Бронкс понял, что судья Скотт знает, что ему следует искать, и все его существо полыхало яростью и сочилось страхом. Однако лицо оставалось спокойным.

— Конечно, как скажете.

Когда он ушел, судья кивнул Джоли:

— Ваши руки оказали мне бесценную помощь.

— А мне чудилось, что вам известны все ответы!

— Я подозревал, а вы подтвердили. Теперь я могу не обращать внимания на ложные предположения и сосредоточиться на верных. Очень скоро Бронкс закроет свою лавочку в нашем городе.

— Ух ты, как здорово! — воскликнула Вита. — Классно он с этими вонючками управляется!

Так продолжалось и дальше, день прошел успешно.

— Мало что может быть полезнее вашего дара, — сказал Рок, когда они возвращались в его квартиру вечером. — Впервые за все время я точно знаю, что не совершил ни одной ошибки.

— Мы рады, что помогли вам, — ответила Джоли.

— Он специально так себя ведет, готовится к ночи, — прокомментировала слова судьи Вита, однако особой уверенности в ее голосе не слышалось.

— Не хотите ли рассказать мне о прошлом девушки? — спросил Рок.

— Он сияет? — поинтересовалась Вита.

— Да, он хочет тебе помочь, — ответила Орлин. — Рок хороший человек.

— Кажется, действительно хороший. Ладно, валяй, расскажи про моего отца.

— Виту изнасиловал отец, — поведала Року Джоли. — И ради сохранения семьи она, вместо того чтобы поднять крик, сбежала из дома. Попала к сутенеру, тот приучил ее к наркотикам и продавал на ночь богатым клиентам, которые любят «молоденьких» — как говорит сама Вита. Она считала, лучше так, чем то, что было дома.

— К несчастью, такое случается довольно часто. Она даст показания против отца?

— Нет!

— Нет.

— Она готова поверить в мое благоразумие и назвать его имя?

— У вас ведь есть имя! Вы сказали, что в ее деле имеется запись.

— Да. Формально нам известно имя Виты, но, прежде чем мы назовем его официально, она должна все подтвердить. К сожалению, закон ограничивает мою свободу действий, и я не могу предпринять дальнейшее расследование.

— По-другому не будет! — заявила Вита.

— Нет, она не назовет вам имя.

— Позвольте, я вам объясню, почему интересуюсь судьбой девушки. Вита — дочь главного аналитика сенатора Луны Кафтан. После того как девушка пропала, ее мать не может нормально работать, однако складывается впечатление, что она единственная в состоянии провести очень важное расследование. Сенатор Кафтан непременно должна получить необходимую ей информацию.

— Тогда они посадят отца в тюрьму! — испуганно вскричала Вита. — А мама такого не переживет!

— Я считаю, что человек, совершивший столь гнусное преступление, обязательно должен отвечать перед законом и понести суровое наказание, — продолжал Рок. — Но обстоятельства редко бывают однозначными. Устроит ли Виту, если мы, например, добьемся того, что ее отец согласится на развод, уедет в другой город и не получит права с ней видеться?

— То есть я никогда больше его не увижу — и никакого скандала?

— Совершенно верно, — подтвердила Орлин.

— А мама… ничего не узнает?

— Ее матери станет известна правда? — спросила Джоли.

— Нет, если только сенатор Кафтан ей не скажет, а она не скажет, если я ее попрошу.

— Ну, думаю… — неуверенно начала Вита. — А как насчет меня… ей про меня доложат? Про АП и все остальное.

— Вита не хочет, чтобы ее мать узнала про то, что с ней происходило в последнее время, — произнесла Джоли.

— Она может позвонить в офис сенатора и попросить передать своей матери, что у нее все в порядке и что она вернется через некоторое время,

— предложил Рок. — Я думаю, ее мать испытает настоящее облегчение, когда услышит голос дочери.

— В офис сенатора! — вскричала Вита. — Мне такое даже в голову не пришло! — Ощущение облегчения и радости было таким сильным, что оно затопило всех троих.

Ковер затормозил у небоскреба. Как только Рок переступил порог своего дома, он тут же связался с офисом Луны и вскоре уже с ней разговаривал, в то время как Джоли наблюдала за ним, хотя и не пыталась услышать, о чем идет речь.

— Луна, девушка хочет оставить сообщение для своей матери, без обратного адреса и так, чтобы отец ничего не знал. Ты можешь нам помочь?

— Могу, Рок, — ответила Луна. — Дай ей трубку; ее тайна будет сохранена.

Рок отступил в сторону, а Джоли, наоборот, подошла поближе, а затем передала Вите тело.

— М-м-м, мама, это я, Вита, — смущенно пробормотала девушка. — Я… ну… у меня небольшие неприятности, и я не могла вернуться домой. Но сейчас все нормально, правда-правда… даже очень хорошо. Я… это… я работаю, ну, что-то вроде того. Мне нравится. Я… ой, мама, я тебя так люблю и обязательно вернусь домой, как только смогу! — Она прервала разговор, не в силах продолжать, и разрыдалась.

К ней подошел Рок:

— Знаешь, Вита, этот звонок очень успокоит твою мать.

Вита повернулась и крепко обняла его, застав врасплох. Он стоял, не шевелясь, и с беспомощным видом гладил ее плечо. Затем Вита отошла на второй план, и ситуацию взяла под контроль Джоли.

Она отпустила Рока:

— Спасибо; Джоли снова вернулась. Хорошо, что вы это сделали.

— Ну, во всем существует и практический аспект, — смущенно проговорил судья. — Луне очень нужно, чтобы мать Виты нормально работала, а мы помогли ей немного успокоиться.

— Но он так поступил потому, что не хотел, чтобы Вита и ее мать страдали, — заметила Орлин. — Его сияние говорит о доброте, а не практичности.

— Естественно, — ответила Джоли, одновременно соглашаясь с Орлин и судьей.

Они поужинали и посмотрели вечернее голопредставление. Когда они отправились спать, надев шелковую ночную рубашку, купленную в этот день Ваастой, Вита решила прокомментировать недавние события.

— Я его обняла, а он даже ничего такого не сделал!

— Он приличный человек, — согласилась с ней Орлин. — После того как я умерла, мне таких еще не доводилось встречать.

— Я не сомневалась, что он обязательно станет меня щупать, ну, хотя бы чуть-чуть, а он даже и не подумал.

— Верно, — подтвердила Орлин.

— Я хочу сказать, женщины у него нет, если только он не…

— Нет. У него нормальная аура.

— Мне кажется, я его люблю.

— Так, ну-ка подожди! — вмешалась Джоли.

— Понимаешь, каждый мужчина, рядом с которым я оказывалась, включая и моего отца — в особенности мой отец, — первым делом старался забраться ко мне под юбку.

— Кроме твоего сутенера.

— Смешно! Да он первым делом мной попользовался! Сказал, что никогда не выставляет на рынок товар, предварительно не проверив его качество.

— Пал еще один бастион морали! — с иронией в голосе проговорила Джоли.

— Если даже собственному сутенеру нельзя доверять…

— Ой, да перестань ты! Он делал свое дело — работу, понимаешь? И уж не сомневайся, он надо мной как следует потрудился! За пятнадцать минут я узнала больше…

— Мне кажется, нет никакой необходимости пускаться в воспоминания, — заявила Джоли, хотя и улыбнулась бы словам Виты, если бы рядом не было Орлин.

Она поняла, что Вита легко оправилась от происшедшего с ней и не станет жертвой эмоционального шока от того, что ей довелось перенести. И в то же время Джоли не испытала бы ни малейших сожалений, если бы сутенера насадили на вилы и стали целую вечность поджаривать в Преисподней. У нее сложилось впечатление, что на каждого по-настоящему хорошего человека приходится два мерзавца, готовых воспользоваться своим преимуществом над девушкой, независимо от ее возраста.