Орлин выбралась из бака, умудрившись одновременно вытащить и ребенка, и встала перед Танатосом, сидящим на Морте. Крепко прижимая малыша к груди, она сказала:

— Может быть, я не имею права просить, но, если есть хоть малейшая возможность спасти его, я должна ему помочь. — Слезы полились по ее щекам.

— Я мать, а не убийца.

— Это не твой ребенок, — возразил Танатос. — Ты же ничего не получишь, вмешиваясь в его судьбу.

— Я знаю. И ничего не жду. Пожалуйста.

— Но ты ведь можешь забрать его душу, которая так тебе нужна.

— Не могу. Я понимаю, что теряю своего ребенка. Пожалуйста.

— Подумай еще раз, насколько важно для тебя вернуть сына. Если ты не сделаешь того, что велела Нокс…

— О, Танатос, чтобы вернуть сына, я отдала бы собственную душу, если бы только она оставалась чистой! Но я не могу пожертвовать невинным младенцем ради себя! Малыш должен получить шанс, он имеет право жить и самостоятельно понять, что такое Добро и Зло, когда вырастет. Меня переполняет горе, потому что я лишилась своего ребенка, но я не должна ему помогать, отнимая жизнь у другого. Я умоляю тебя, умоляю — пожалей его, спаси, если можешь!

Танатос кивнул:

— До определенной степени могу. Забирайся на Морта. — Он протянул ей костлявую руку.

Орлин ухватилась, прижимая ребенка к груди другой рукой. Танатос легко усадил девушку перед собой в седло.

Прошло совсем немного времени, и после короткого путешествия по Поднебесью они оказались рядом с больницей.

— Отнеси малыша, — сказал Танатос и помог ей спуститься.

Орлин прошла внутрь и приблизилась к регистратору:

— Я нашла новорожденного ребенка в мусорном баке. Пожалуйста, позаботьтесь о нем и устройте его в какую-нибудь хорошую семью. — Она протянула ребенка.

Быстро появилась медсестра и забрала малыша.

— Вам нужно сделать заявление. Где вы его нашли, в какое время…

— Я не могу, — ответила Орлин и отвернулась.

— Надо! Это же преступление…

Морт прошел в вестибюль сквозь стену, и Танатос помог Орлин снова взобраться в седло.

Медсестра, державшая на руках ребенка, изумленно вскричала:

— Она исчезла! Взяла и исчезла!

— Иногда они вот так приходят, — сказала девушка за столом регистратора. — Чтобы никто не мог потребовать его по закону. Мы о нем позаботимся.

— Да, мы о нем хорошенько позаботимся! — повторила за ней медсестра.

Морт взмыл в воздух, промчался сквозь потолок, через многочисленные помещения больницы и выбрался на крышу. Орлин, добившаяся спасения малыша, теперь погрузилась в печальное молчание. Джоли прекрасно понимала, какое искушение ей пришлось побороть: попытаться оставить ребенка себе. Орлин справилась, но боль оказалась сильнее, чем она ожидала.

— Ты поступила правильно!

— Ты поступила правильно! — эхом отозвалась Вита.

— Да, ты поступила правильно, — проговорил Танатос. — Я сохраню для тебя душу ребенка, чью жизнь нельзя спасти, и принесу ее тебе, когда остальные инкарнации дадут тебе все необходимое. С моей точки зрения, ты достойна.

— Вы хотите сказать, что устроили для нее проверку? — возмутилась Вита.

— Душа бесконечно драгоценна, — ответил Танатос. — Я не отдал бы ее в руки того, кто не в состоянии осознать ее значимости, для кого она всего лишь средство достижения цели, а не огромный реальный мир. Я должен был предложить Орлин выбор. Она отказалась поступить неправильно даже ради того, о чем мечтает больше всего на свете.

— Но неужели нужно было причинять ей такие нестерпимые страдания? — требовательно спросила Джоли. — Ведь ты же знал, что она потеряла своего собственного ребенка.

— Доказать, каков ты на самом деле, совсем непросто. Другое испытание, менее значительное, не имело бы смысла. Инкарнации не тратят время на бессмысленные эксперименты.

Это еще мягко сказано! Джоли поняла, что Танатос поступил правильно, каким бы жестоким ни показалось ей его поведение. Орлин получит чистую душу, потому что не захотела бездумно выполнить совет Танатоса, а действовала в соответствии со своими представлениями о сострадании, о добре и зле, прекрасно понимая, какую цену ей придется заплатить.

— Мне кажется, я кое-чему научилась, — проговорила Вита. — Я и сама не смогла бы забрать его душу.

Джоли тоже сомневалась, что сумела бы хладнокровно отнять жизнь у малыша.

— Мы благодарны тебе за тяжелый урок, Танатос.

— Пожалуйста, Джоли, — ответил он.

Морт снова опустился во дворе дома Луны. Орлин спрыгнула на землю.

— Я тоже вам очень признательна, Танатос, — сказала она. — Попытаюсь получить все остальное.

— Наши дела еще не закончены, — соскочив с коня, ответил Танатос и направился следом за ней в дом.

— Не понимаю, — прошептала Орлин.

Танатос уселся на тот же диван, на котором сидел судья Скотт предыдущим вечером. Джоли порадовалась, что они сообразили, прежде чем отправиться спать накануне ночью, вернуться в гостиную и собрать разбросанную одежду Виты.

— Изменение жизни не может быть осуществлено только одной инкарнацией,

— сказал Танатос. — Жизнь слишком важная вещь. Когда я приступил к своим обязанностям, я иногда отказывался забрать души, которые должны были перейти в мою власть. Например, однажды я спас тонущего мужчину, вместо того чтобы позволить ему умереть. Позже я узнал, что из-за моих необдуманных действий Хроносу и Судьбе пришлось внести определенные изменения в Гобелен Жизни. Они ничего мне тогда не сказали, списав мои ошибки на неопытность. Теперь я веду себя гораздо осторожнее, а остальные инкарнации стараются не вмешиваться в дела, за которые отвечаю я. Орлин, тебе придется поговорить о спасенном тобой ребенке с Судьбой, и она примет решение, стоит ли изменить нить его жизни.

— Но Судьба…

— Твоя родная бабушка, — перебил ее Танатос.

— Кто?!

— Прошу меня простить, — помолчав немного, проговорил Танатос. — Насколько я понимаю, ты не знала…

— Я ей не сказала, — вмешалась Джоли. — Мне казалось, будет лучше, если Орлин выполнит условие, поставленное Нокс, и лишь потом все узнает — зачем ей лишние проблемы и осложнения?

— Моя родная бабушка! — ошарашенно повторила Орлин.

— Это может усложнить дело, — согласился Танатос. — И тем не менее именно по твоему желанию нить жизни ребенка была направлена по другому пути и теперь ты должна получить разрешение. Джоли покажет тебе дорогу к воплощению Судьбы.

— Непременно с ней поговорю, — ответила Орлин. — Я согласна с тем, что должна ответить за спасение малыша — Однако Джоли понимала, что Орлин потрясло известие о родственных узах, которые связывали ее с инкарнацией.

— А еще тебе следует встретиться с Хроносом.

— Воплощением Времени? Почему?

— Чтобы внести нишу встречу в свое расписание, я взял у него взаймы время. На самом деле он чуть-чуть развернул его течение, чтобы мне не пришлось спешить или пожертвовать своей работой. Хронос никогда мне не отказывает, если я прошу у него немного дополнительного времени, но будет лучше, если ты ему объяснишь, что произошло.

— Мне все равно нужно с ним встретиться, чтобы попросить песчинку из его Часов, — согласилась Орлин.

— Должен тебя предупредить, что разговор с Хроносом будет совсем не простым.

Джоли вспомнила о главном свойстве воплощения Времени: Хронос жил в обратную сторону, что усложняло общение с ним для всех — смертных и бессмертных.

— Я сделаю то, что должна, — сказала Орлин.

— Мне кажется, ты не поняла сути проблемы. Дело не только в том, что в его резиденции время движется в обратную сторону. Ты знала его при жизни.

— Я его знала? Как такое возможно? Я умерла всего несколько месяцев назад! И давно он выполняет обязанности воплощения Времени?

— Все зависит от того, как посмотреть. По моим представлениям — лет двадцать пять; мне никогда не приходило в голову проверить, сколько именно лет он занимает эту должность. Сам же он считает, что стал Хроносом два года назад.

— В любом случае я никак не могла быть с ним знакома!

— По-моему, его зовут Нортон.

Орлин замерла на месте:

— О нет!

— Меня не касается, как и о чем ты станешь разговаривать с другими инкарнациями, — сказал Танатос и поднялся на ноги. — Я не собираюсь вмешиваться в их дела, не имеющие отношения к моим прямым обязанностям. Но складывается впечатление, что ты самым необычным образом связана с инкарнациями — не с одной, а несколькими, — причем в их число вхожу и я, поскольку мне не безразлична твоя тетя Луна. Именно по этой причине я и открыл тебе некоторые тайны. Желаю удачи.

— Моя тетя…

— Кажется, я совершил еще одну ошибку, — пробормотал Танатос.

— Это правда, — заговорила Джоли. — Может быть, мне следовало все тебе рассказать с самого начала, но…

— Но я была в неподходящем состоянии, — закончила Орлин.

— Да. А потом Нокс…

Потрясенная услышанным, Орлин подошла к Танатосу.

— Я признательна вам за то, что вы меня просветили, Танатос. — Затем она подняла голову и поцеловала его в безгубый рот. На безжизненном, спокойном лице черепа появилось изумление.

Луна вернулась два дня спустя.

— Надеюсь, вы тут не скучали в одиночестве?

Тело снова контролировала Джоли.

— Ни в коем случае, спасибо тебе. Мы немного учили Виту, познакомились поближе с Муиром, Гриффитом и Гризель и разглядывали твои великолепные картины, а еще нас навещали судья Скотт и Танатос.

— Лунному мотыльку и грифонам редко приходится проводить время в компании, которая им по душе; уверена, они страшно довольны. Я рада, что вам понравились мои картины; по правде говоря, мне некогда заниматься живописью, но иногда выпадает минутка, и тогда я берусь за кисть, чтобы немного отдохнуть. Что касается Рока, он хороший человек, — промолвила Луна, и мимолетная улыбка показала, что она понимает суть сложившейся ситуации. — А Танатос хорошая инкарнация.

Джоли, знавшая, что Луна вот уже лет десять является любовницей Танатоса, не совсем поняла, что та имела в виду.

— Мы признательны тебе за то, что ты позволила нам пожить здесь во время твоего отсутствия, — продолжала Джоли. — Теперь я думаю, нам нужно найти какое-нибудь другое место, чтобы…

— Ничего подобного, — серьезно взглянув на нее, ответила Луна. — Джоли, ты отличный друг и связана с моим врагом. Орлин член семьи. Вита — дочь моей служащей и приятельницы Веры, которая по-прежнему находится в сложной ситуации. Я просто обязана сделать все, чтобы помочь вам. Насколько я поняла, Джоли, ты наблюдаешь за судьей с точки зрения того, может ли он быть кандидатом на должность инкарнации.

Она и в самом деле в курсе всех последних новостей!

— Да. Но мне было бы легче, если бы я знала, о какой инкарнации идет речь. Ведь обязанности инкарнаций так сильно отличаются друг от друга…

— Мы считаем, что на данном этапе нельзя говорить об этом вслух. Но нам нужны кандидаты, которые могли бы подойти на роль любой инкарнации.

— Сатана не согласится ни на какого абсолютно хорошего человека!

— А остальные не согласятся ни на какого абсолютно плохого, — подтвердила Луна. — Следовательно, наши наиболее возможные кандидаты должны быть компромиссом — людьми, в которых есть и плохое, и хорошее. По правде говоря, нынешние инкарнации тоже в определенном смысле компромисс — следствие сложившихся обстоятельств или случайности, — однако они стараются как можно лучше выполнять свою работу. Тем не менее мы не доверяем случайностям и хотим, чтобы будущие инкарнации были людьми по-настоящему достойными — я, естественно, не хочу обидеть никого из теперешних.

Иными словами, она не собиралась выдавать секретов.

Джоли, раздираемая любопытством, предприняла новую попытку:

— Танатос, как нам показалось, вел себя чрезвычайно жестоко, но потом выяснилось, что он всего лишь хотел нам продемонстрировать, сколь ценна душа человека, и что ее нельзя забрать просто так, ради достижения своих целей. Он отлично выполняет свою работу. Однако у него в душе должно быть много зла, иначе он не смог бы встретиться со своим предшественником, ведь обычно Танатоса интересуют только те души, в которых царит равновесие между добром и злом.

— Да. Его душа находилась в равновесии, добра в ней было столько же, сколько и зла. Как и у меня, когда мы с ним познакомились; мы сравнили наши заметки. Он отлично выполняет свою работу, и потому его баланс медленно меняется — в сторону добра, надеюсь, и мой тоже. Конечно, люди, играющие роль инкарнаций, справляются со своими обязанностями. Но если бы существовала более надежная система отбора, инкарнации были бы лучше подготовлены к столь ответственным постам.

— Мы с радостью тут останемся, если ты и в самом деле не возражаешь, — сказала Джоли, возвращаясь к началу разговора. — Однако Орлин хочет возобновить поиски, и мы решили, что останемся все вместе. Значит, мы повидаемся с оставшимися инкарнациями в физическом теле. И потому, если нам придется путешествовать…

— Вам не придется путешествовать! — рассмеялась Луна. — Все инкарнации имеют в Чистилище резиденции.

— Но мы не можем отправиться туда в нашем смертном обличье, — напомнила ей Джоли. — Будучи призраками, мы с Орлин в состоянии попасть в Чистилище, а Вита…

— Понятно, вам нужно оставлять ее без присмотра на некоторое время, — сообразила Луна. — Конечно же, пусть поживет у меня; Муир будет за ней следить и никуда не выпустит, а грифоны только порадуются компании.

— Знаете, может быть, это совсем и неплохо, — подумала Вита.

Но Джоли почувствовала, что девушка разочарована; ей нравились волшебные животные и дом, однако она мечтала принять участие в главном приключении. Кроме того, Вита понимала, что Рок не будет навещать ее, когда она останется одна, и боялась, что, если он все-таки на это решится, она совершит какую-нибудь серьезную ошибку и он ее разлюбит. Она держалась изо всех сил, стараясь не показывать своего огорчения. Для Виты такое поведение было большим прогрессом; она училась самопожертвованию, возможно, на примере Орлин.

— Мы намерены сделать все необходимое вместе, — твердо сказала Джоли и почувствовала радость Виты. — Нам, призракам, нравится снова находиться в теле живого человека, а Вите приятно наше присутствие. У нас образовалась отличная компания, и мы намерены сохранять ее до тех пор, пока не решим расстаться.

Луна кивнула; казалось, слова Джоли ее совсем не удивили.

— Смертные могут посещать Чистилище; ведь в некотором смысле сами инкарнации являются смертными. Но чтобы попасть туда, вам нужна помощь инкарнации.

— Так случилось, что у меня хорошие отношения с некоторыми инкарнациями, — сказала Джоли. — Насколько мне известно, Сатана не пользуется своей резиденцией в Чистилище, так что мы сможем там на время остановиться. Но если мы попросим его помощи…

И снова Луна понимающе кивнула:

— Я не откажу вам в возможности останавливаться в моем доме. Я действительно веду войну против Сатаны и предполагаю, что совсем скоро с моей помощью потерпит крах один из главных его заговоров. Но правда и то, что нам необходимо его сотрудничество в деле, которое мы замыслили в дальнейшем. Раньше я считала, что конфликт между Добром и Злом — понятие абсолютное, однако со временем, набравшись опыта, поняла, что он относителен. Словно мы играем в важную игру, обе стороны страшно хотят победить и обе согласны, что без выполнения определенных правил не может быть ни игры, ни победы. Даже враги должны сотрудничать в некоторых аспектах и уважать прерогативы своего противника.

— Спасибо, — проговорила Джоли. — Мы остановимся здесь и будем посещать Чистилище. Пусть игра продолжается.

— Пусть игра продолжается, — улыбнувшись, повторила Луна.