- Не желаете ли потанцевать со своим королем, миледи? - утробно прогудел он, склонив голову перед баронессой.
      - Ах, помилуйте, ваше величество! - зардевшись от удовольствия, воскликнула Эйрин. - Лучше прикажите сразу бросить меня под копыта табуна диких лошадей!
      Король несколько раз сдвинул ладони, изображая аплодисменты.
      - Браво, крошка, - одобрительно кивнул он. - Исключительно правдоподобно соврала и почти меня убедила. - Бореас покосился на Грейс и неожиданно подмигнул ей. - Что скажете, миледи? По-моему, моя воспитанница не так уж безнадежна! А теперь пошли танцевать! - рявкнул он, схватил Эйрин за руку и потащил за собой.
      Та умоляюще оглянулась, но Грейс была бессильна ей помочь. Король отвел баронессу в центр зала и вихрем закружился с ней в обнимку, выделывая головокружительные па и немилосердно швыряя свою миниатюрную партнершу из стороны в сторону.
      Грейс осталась одна, завороженно наблюдая за немыслимыми фигурами, которые выписывали придворные кавалеры и дамы. При этом рисунок самого танца продолжал оставаться выше ее понимания. Забывшись, она покачала головой и прошептала вслух:
      - Нет, мне никогда всему этому не научиться!
      - Научиться танцевать не так уж сложно, миледи. Грейс ахнула, схватилась рукой за грудь и обернулась. За ее спиной, скрываясь в тени колонны, стоял Дарж.
      - Я имела в виду не только танцы, милорд, - с грустью сказала она.
      - Знаю, - кивнул рыцарь, подойдя к ней.
      Грейс покачала головой. Ах как бы ей хотелось верить его словам! Она снова перевела взор на танцующих. Перед ее глазами колыхалось море кружащихся в одном ритме людей в разноцветных одеждах - море, в котором так легко утонуть. А у нее под рукой нет ничего, что помогло бы выплыть... ничего и никого. Никого?
      Грейс так резко повернулась, что рыцарь отпрянул от неожиданности.
      - Мне не справиться одной, Дарж! Я не сумею шпионить за участниками Совета и доносить каждое их слово королю Бореасу. - Не в ее характере было просить и жаловаться, но она достигла такой степени отчаяния, что готова была переступить даже через себя. - Вы поможете мне, Дарж? И не только сегодня, сейчас, но и завтра, и послезавтра, и потом - пока все это не закончится? Пожалуйста, умоляю вас!
      Лицо рыцаря показалось ей вырубленным из камня. Замирая от страха, Грейс вдруг осознала, что оскорбила его, что он сейчас просто повернется и уйдет. Миг ожидания растянулся для нее на целую вечность, но, когда вечность прошла, Дарж никуда не делся. Вместо этого он пожал плечами и с деланным равнодушием заговорил:
      - Мой король наконец-то явился, притащив с собой кучу любимчиков и лизоблюдов, и теперь больше не нуждается в моих советах. Без дела я сидеть не привык, так что, миледи, вы можете рассчитывать на мою помощь, хотя сразу предупреждаю: в чистом поле или в дороге от меня куда больше проку, чем в дворцовых палатах. И последнее. Я поступаю так не в угоду королю Бореасу, которому ничем не обязан, а исключительно ради вас.
      Грейс сама себя удивила, весело рассмеявшись и впервые за много дней почувствовав надежду. Морские волны все еще перехлестывали через нее, угрожая увлечь за собой, но теперь она ощутила почву под ногами и начала потихоньку выбираться на сушу.
      - Ах, милый Дарж, вы спасаете меня вот уже в третий раз! Теперь я точно знаю, что никогда не смогу с вами расплатиться!
      Ответная реакция рыцаря повергла ее в замешательство, но вместе с тем доставила, как ни странно, невыразимое удовольствие. Опустившись перед ней на одно колено, Дарж склонил голову и глухо произнес:
      - Всегда к вашим услугам, миледи.
      61
      Стояла глубокая ночь.
      Грейс внезапно проснулась. Пронзительный лунный свет струился сквозь окно прямо ей в лицо. Сев в постели, она поморщилась и принялась массировать виски. Голова кружилась и побаливала от выпитого вина. Вместо ночной рубашки на ней была нижняя юбка из тонкой шерсти, которую она вчера надела под платье. Юбка задралась до колен и сильно помялась. Слава Богу, у нее хватило ума хотя бы из кринолина выбраться! Снова поморщившись, но уже от стыда, Грейс начала восстанавливать в памяти события минувшего вечера. После разговора с Даржем ей зачем-то приспичило прогуляться вместе с рыцарем по залу. Она часто останавливалась, вступая в беседы с различными вельможами, и даже, помнится, успела перекинуться словечком с кем-то из коронованных особ.
      При этом каждый третий из собеседников считал своим долгом всучить ей наполненный вином бокал или кубок. Последним, кого она сумела вспомнить, был Дарж, то ли доведший, то ли донесший ее до дверей спальни. Дальше следовал провал. Очевидно, она все же сумела частично раздеться и доползти до кровати, но как ей удалось в таком состоянии на нее забраться, оставалось загадкой.
      От чего же она все-таки пробудилась посреди ночи? Кажется, ей послышался какой-то странный звук - отдаленный, но чистый и прозрачный, похожий на... колокольный звон? Да, пожалуй, - именно на перезвон церковных колоколов, слышный иногда за много миль, особенно в такую вот тихую морозную ночь. Вполне правдоподобное объяснение, если бы не одна загвоздка: с первого дня пребывания в Кейлавере Грейс ни разу не слышала колокольного звона и ни разу не видела ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего звонницу. Даже если допустить, что где-то в окрестностях замка есть колокольня, все равно возникает законный вопрос: какой дурак станет бить в колокола глубокой ночью? Движимая внезапно вспыхнувшим любопытством, Грейс сползла с кровати, накинула на плечи плащ и выскользнула в коридор.
      Босые ноги сразу окоченели от прикосновения к холодным плитам пола. Она посмотрела направо, потом налево. Коридор был пуст. Замок спал.
      Ощущая себя полной дурой, она продолжала прислушиваться и в то самое мгновение, когда уже окончательно решила махнуть рукой, вернуться в спальню, попить водички и снова завалиться в постель, опять услыхала отчетливый перезвон. И если в первый раз она еще могла ошибиться спросонья, то сейчас никаких сомнений не было. Более того, звон доносился не снаружи, а откуда-то изнутри крепости.
      И звенели не колокола, а колокольчики.
      Забыв об озябших ногах, Грейс устремилась направо по коридору. Не прошло и минуты, как колокольчики вновь зазвенели, но уже значительно ближе. Она ускорила шаг, потом перешла на бег. Порыв холодного ветра ударил ей в лицо, заставив остановиться. Коридор заканчивался тупиком, в центре которого темнело единственное круглое окно. Оно было распахнуто настежь, и сквозь него внутрь со свистом врывался студеный зимний ветер. Грейс поежилась, но все же подошла к окну и выглянула наружу. Еще с вечера пошел снег, и во дворе намело целые сугробы, но к этому часу тучи разошлись, и снежный покров под окном сиял в лунном свете первозданной белизной. От окна до земли было не меньше двадцати футов, но острый глаз Грейс без труда различил цепочку небольших углублений в свежевыпавшей пороше. Следы!
      Цепочка следов поднималась к вершине холма, на котором высилась цитадель, и исчезала за гребнем. Проследив за их направлением, Грейс уперлась взглядом в темную полосу на горизонте. Сумеречный лес.
      Она не знала, сколько времени простояла так у распахнутого окна. Приступ крупной дрожи вернул ее к действительности. Кто бы - или что? - ни выбрался из замка этим путем, бросаться в погоню было уже поздно. Захлопнув окошко, Грейс повернулась и побрела к себе.
      Где-то на полпути она повернула за угол и приглушенно ахнула, застыв на месте. В дюжине шагов спиной к ней стоял перед закрытой дверью какой-то мужчина. По крайней мере она подумала, что это мужчина, хотя лица не разглядела, да и одет незнакомец был в длинный, до пят, бесформенный балахон, черный, как безлунная ночь. В руках странная личность держала нож, которым что-то старательно вырезала на поверхности двери.
      Грейс затаила дыхание, раздумывая, как ей поступить, потом осторожно откашлялась и неуверенно произнесла:
      - Доброй вам ночи...
      Фигура у двери замерла. Голова в черном капюшоне резко повернулась к ней, но спрятанного в складках лица Грейс по-прежнему не видела. Она шагнула вперед. Человек в черном беззвучно метнулся в сторону и бросился наутек. Полы балахона развевались за его спиной, как крылья гигантской летучей мыши. Что-то звякнуло и покатилось по каменным плитам пола.
      - Стойте! - воскликнула Грейс, протягивая руку, но было уже поздно: таинственный незнакомец свернул за угол и исчез.
      Грейс недоуменно покачала головой. И что ее так все боятся? Она подошла к двери, над которой трудился беглец. Интересно, что он там хотел вырезать? Любовное послание в стихах? Она не сразу обнаружила след - он оказался таким маленьким, что она его вряд ли заметила бы вообще, если бы не знала, где искать. В левом верхнем углу двери был вырезан или выцарапан странный символ, состоящий из двух соединенных дуг:
      Грейс долгое время рассматривала знак на двери, но так и не поняла, что он может или должен означать. Голова опять разболелась, да еще она так устала и продрогла, что совсем перестала что-либо соображать. Разумнее всего будет вернуться сюда завтра утром вместе с Эйрин или Даржем. Не исключено, что кто-то из них узнает этот значок, который, возможно, имеет отношение к одному из таинственных культов.
      Грейс отвернулась от двери и уже собралась уходить, но тут внимание ее привлек серебристый отблеск на полу. Нагнувшись, она подняла небольшой ножичек с черной рукояткой. Должно быть, его выронил обратившийся в бегство человек в черном балахоне. Не раздумывая, Грейс заткнула его за пояс юбки. Она не знала, зачем так поступила, но интуитивно почувствовала, что в будущем этому ножу еще предстоит сыграть какую-то важную роль.
      Она без приключений добралась до своей комнаты и с облегчением захлопнула за собой дверь. Сбросила юбку и голышом - о, как же холодно! проворно, как белка, вскарабкалась на кровать и юркнула под одеяло. Что-то запуталось у нее в волосах. Дрожащей рукой Грейс пошарила по подушке, нащупала какой-то предмет и поднесла к глазам.
      Пальцы ее сжимали веточку вечнозеленого кустарника. Сразу вспомнились пара блестящих глаз-бусинок, выглядывающих из груды лапника в пиршественном зале, и цепочка крошечных, почти детских следов, уходящих от замка в сторону заколдованной пущи. Затем всплыли в памяти слова Адиры о Маленьком Народце. Грейс улыбнулась и сжала веточку в ладони. Она пока не знала, кто и зачем принес ей этот странный подарок, но в одном была уверена твердо: по ночам в Кейлавере разгуливают не только люди.
      Часть четвертая
      КАМЕННЫЕ КРУГИ
      62
      В последний день месяца синдата, как раз накануне открытия Совета Королей, к воротам Кейлавера подъехала весьма необычная группа всадников
      Новость об их прибытии - наряду с Эйрин - застала Грейс в восточном крыле замка, где она проводила время в обществе Даржа Минула неделя с того памятного вечера, когда на приеме в честь прибывших на Совет монархов эмбарский рыцарь, видя ее растерянной, беспомощной и безнадежно утопающей в море придворных и политических интриг, поклялся во всем ей помогать Следует признать, что помощь Даржа пришлась очень кстати: за истекшие дни Грейс научилась разбираться во многом таком, о чем раньше не имела ни малейшего представления.
      - Запомните главное правило любого конфликта, миледи, - начал эмбарец, посетив ее покои на следующее после пиршества утро. - Никогда не позволяйте противнику взять инициативу в свои руки. Наносите удар первой.
      Расхаживавшая по комнате Грейс остановилась перед рыцарем и с удивлением посмотрела на него
      - Даже в том случае, когда преимущество на стороне противника?
      - Особенно в том случае, когда преимущество на стороне противника, - с невозмутимой серьезностью подтвердил Дарж. - Уж если суждено погибнуть, лучше принять смерть там и тогда, где и когда ты выберешь сам.
      Грейс с трудом подавила желание закричать. Нет, никогда ей не сравниться с этими феодалами, с детства обученными играть Б подобные игры! С тем же успехом она могла бы вышить на платье большими буквами слово "дилетантка". С другой стороны, единственной альтернативой совету Даржа мог быть только решительный отказ от поручения короля Бореаса. Но перспектива предстать перед разъяренным повелителем Кейлавана пугала Грейс во сто крат сильнее, чем сомнительная роль королевской шпионки.
      Испустив тяжкий вздох приговоренного к смертной казни, она обреченно кивнула и сказала:
      - Что ж, продолжим, милорд.
      Она никак не ожидала столь заметного прогресса за какую-нибудь неделю. Уверенность Грейс в собственных силах увеличивалась и крепла с каждым днем - сначала понемногу, а затем семимильными шагами.
      Вместе с Даржем они намечали и "обрабатывали" - одного за другим придворных, советников, сенешалей и прочих второстепенных участников Совета Королей. Избранная ими тактика была примитивной, но действенной. Они терпеливо дожидались момента, когда "жертва" окажется одна, и тогда атаковали ее одновременно с двух сторон И если рыцарю подобный метод чем-то напоминал военные действия с засадами и внезапными вылазками, то у Грейс он скорее вызывал аналогию с хирургией. Обследование - диагноз - взмах скальпеля - результат. Она приучила себя думать обо всех этих знатных лордах не как о людях, а как об историях болезни, после чего выполнение задания Бореаса сделалось для нее немногим сложнее суточного дежурства в отделении экстренной помощи Денверского мемориального.
      Сегодня их выбор пал на лорда Суда, верховного советника Персарда престарелого, но все еще крайне любвеобильного монарха Перридона. Сул оказался пугливым, осторожным и подозрительным, поэтому застигнуть его врасплох долго не удавалось. Прошло не меньше часа, прежде чем им представилась подходящая возможность. Разделившись, Дарж и Грейс взяли верховного советника в тиски в одном из коридоров. Пойманный в ловушку Сул остановился, растерянно переводя взгляд с дамы на рыцаря. Это был неприметный маленький человечек с непомерно большими ушами и постоянно подергивающимися, как у мыши, усиками. Грейс закусила губу, чтобы не расхохотаться над этой нелепой фигурой.
      - Скажите-ка, Сул, - первым перешел в нападение Дарж, - правда ли то, что рассказывают о вашем короле? Сул нервно дернул за ворот своей туники.
      - Я совершенно не понимаю, о чем вы изволите говорить, милорд.
      - В самом деле? - вкрадчиво осведомился эмбарец, как бы невзначай прижимая тщедушного советника к стене. - А я слышал, что Персард намерен внести на рассмотрение Совета Королей вопрос о передаче во владение Перридона всех, земель вдоль северного берега реки Змеехвостки, хотя всем, и вам в том числе, отлично известно, что эти земли от веку являются собственностью эмбарской короны! Сул захлопал глазами.
      - Но у моего повелителя никогда не было такого намерения! - воскликнул он.
      - Вы нагло лжете, Сул! - презрительно процедил Дарж. - Впрочем, я вас не осуждаю. Вы же перридонец, а для перридонца говорить правду противоестественно. Хочу только предупредить, что у нас, в Эмбаре, имеется множество способов для перевоспитания лжецов. Правда, большая часть их включает использование раскаленных на углях клещей, с помощью которых нетрудно вытянуть правду из уст самого отъявленного враля.
      Сул побледнел и выпучил глаза, лихорадочно подыскивая убедительные слова для ответа. Настал черед Грейс вступить в игру. Она положила руку на плечо рыцарю и приняла озабоченный вид.
      - Прошу прощения, милорд, но нельзя ли разрешить ваш спор мирным путем и обойтись без насилия?
      Сул обрадованно закивал, очевидно, полностью разделяя ее точку зрения.
      Дарж мрачно покосился на нее и потянулся к рукояти висящего у него за спиной огромного рыцарского меча.
      - Вам этого не понять, миледи. Вы чересчур добры!
      - Ну пожалуйста, милорд! Позвольте мне поговорить с господином советником. Всего пару минут. Эмбарец помедлил и нехотя кивнул:
      - Хорошо, миледи. Но только пару минут, не больше. А потом я сам с ним поговорю. По-своему.
      Он отступил в сторону, а Грейс приблизилась к дрожащему от страха перридонскому вельможе.
      - Умоляю вас, миледи! - трясущимися губами прошептал Сул. - Вы, кажется, имеете некоторое влияние на этого сумасшедшего? Так уведите его, уведите ради всего святого!
      Грейс с огорчением покачала головой:
      - Мне очень жаль, милорд, но даже моего влияния недостанет, чтобы обуздать буйный нрав эрла Стоунбрейка. Вы же знаете этих эмбарцев. Их родные края так пустынны и унылы, что все они немножко не в своем уме. А уж когда разгневаются...
      Сул впал в прострацию.
      - Ну сделайте же хоть что-нибудь, миледи! - взмолился он. - Мой повелитель и не помышляет о северном береге Змеехвостки, клянусь вам!
      Его утверждение полностью соответствовало действительности, поскольку Дарж сам придумал использовать эту нелепость как предлог всего пару часов назад. Грейс в задумчивости приложила ладонь к щеке.
      - Даже не знаю, чем вам помочь, милорд. Вот если бы я точно знала, о чем собирается говорить за столом Совета ваш король, тогда, возможно, мне удалось бы убедить эрла Стоунбрейка в ошибочности его суждений.
      Сул облизал пересохшие губы.
      - Уверяю вас, миледи, единственная забота моего повелителя - Толория. С тех пор как три года назад на трон взошла королева Иволейна, его величество Персард испытывает крайнее беспокойство относительно намерений наших южных соседей. Королева упорно отказывается от подписания мирных договоров, которые мы неоднократно предлагали. Поэтому Персард намерен на Совете во всем поддерживать короля Бореаса в надежде на укрепление союза и помощь Кейлавана в случае конфликта с Толорией.
      Грейс сразу поняла, что на сей раз перридонец говорит чистую правду, и не смогла удержаться от торжествующей улыбки.
      - Это все, миледи, - закончил советник. - А теперь, прошу вас, поговорите с милордом Стоунбрейком и убедите его в том, что никто не собирается угрожать его драгоценному Эмбару!
      - Хорошо, я постараюсь, хотя ничего не обещаю.
      Вскоре выяснилось, что ее светлость все же обладает достаточным влиянием, чтобы смягчить буйный нрав эмбарского эрла, после чего изрядно перетрусивший Сул с облегчением удалился по своим делам, а Грейс и Дарж остались одни.
      - Между прочим, вы только что приобрели себе союзника и почитателя, миледи, - серьезным тоном заметил рыцарь.
      - Бедняга Сул, - вздохнула Грейс, качая головой. - Надеюсь, здешние боги не поразят меня молнией за то удовольствие, которое я испытала, вытягивая из него информацию!
      Дарж пожал плечами.
      - Уж не знаю, как обстоят дела у вас на родине, миледи, но в наших краях боги редко наказывают тех, кто этого заслуживает.
      Улыбка медленно сползла с губ Грейс. Она в упор посмотрела на рыцаря.
      - Вы не верите в богов, Дарж?
      Рыцарь задумался, взор его на миг затуманился.
      - Мой отец говаривал: "В Эмбаре дуют такие злые ветры, что всех богов давно сдуло и унесло прочь". Кроме того, никто не будет отрицать, что в Эмбаре куда больше строителей и инженеров, чем жрецов и священников. - Он покосился на
      Грейс. - Что же касается вашего вопроса, миледи, ответ мой таков: я верю, что боги существуют, но это не означает, что я верю в них.
      Грейс запустила руку в кармашек платья и нащупала грубую деревянную статуэтку быка, найденную ей на рынке, - символ воинствующего культа Ватриса. Она всегда ставила науку над религией, но в последнее время, сама не зная почему, старалась держать маленькую фигурку близко к телу.
      - Иногда я боюсь, как бы и нас всех не сдуло и не унесло прочь злым ветром, Дарж, - прошептала она.
      Рыцарь нахмурился. Складки у него на лбу сделались глубже и рельефнее. Рука его потянулась к ней - словно желая приласкать и подбодрить, но в последний момент он изменил направление движения и, не коснувшись Грейс, неловким жестом указал вперед.
      - Пойдемте, миледи. Пора возвращаться. Да и темновато здесь.
      Они двинулись дальше по коридору. У Грейс уже вошло в привычку стараться ничего не упустить, но в этот раз она не приметила ничего необычного. Собственно говоря, она не примечала ничего необычного с ночи большого пира - ни таинственных фигур в черном, ни... Разумеется, она все рассказала Даржу и Эйрин, и потом они втроем несколько дней держались начеку, но не нашли никаких следов как незнакомца в черном балахоне, так и того, кто оставлял в снегу маленькие следы босых ножек.
      Вздохнув, она обратилась мыслями к более приземленным загадкам, на разрешение которых у нее имелся хоть какой-то реальный шанс. На сегодняшний день она успела пообщаться практически со всеми имеющими вес приближенными съехавшихся на Совет королей и королев, и расстановка сил с каждым разом все отчетливее вырисовывалась у нее в голове.
      Судя по тому, что удалось выяснить Грейс, Бореасу абсолютно нечего было опасаться со стороны Кайлара. Молодой монарх Гол-та, по его собственному признанию, всегда был и оставался верным союзником Кейлавана. Персард Перридонский произвел на Грейс впечатление человека хитрого, коварного и вполне способного вести двойную игру, но слова лорда Сула подтверждали ее первоначальную догадку о том, что Перридон также будет на Совете заодно с Кейлаваном - до тех пор, во всяком случае, пока у Персарда сохранится надежда извлечь из этого определенную выгоду.
      Хуже обстояли дела в отношении Эминды. Грейс и близко не подпустили к королеве Эридана, но из бесед с эриданцами и подслушанных обрывков разговоров между ее приближенными она все же почерпнула кое-какие сведения. Выводы были неутешительными. Если верить тому, что она узнала, в ответ на утверждение Бореаса "небо синее" Эминда могла запросто издать указ, объявлявший небосвод зеленым. Объяснялось это тем, что Эридан бурно развивался и находился на подъеме, а Кейлаван, будучи старейшим и сильнейшим из доминионов, стал для него главным конкурентом. Грейс подозревала, что Эминда склонна усматривать прямую угрозу интересам Эридана в любом действии Бореаса. О чем прямо и заявила королю во время короткой аудиенции, состоявшейся несколько дней назад. Бореас, однако, только хмыкнул, но, по своему обыкновению, ни словом, ни жестом не показал, представляет ли для него какую-то ценность собранная Грейс информация. Тем не менее она продолжала активно заниматься порученным ей королем делом - и, следует отметить, по большей части успешно. А самое главное, теперь она с достаточно высокой степенью уверенности определила позиции всех правителей доминионов по отношению к военному союзу.
      Всех, за исключением королевы Иволейны.
      Грейс так и не осмелилась снова заговорить с ослепительно прекрасной повелительницей Толории. Одна только мысль о взгляде ее льдистых глаз, словно пронизывающем тебя насквозь и проникающем в самые потаенные глубины сознания, вызывала в ней непреодолимый ужас.
      Но почему, Грейс? Чего ты боишься? Что она увидит в тебе колдунью? Или, напротив, увидит, что в тебе ничего нет?
      Она с усилием прогнала прочь эти мысли. Кстати, с приближенными Иволейны у нее тоже ничего не вышло. Красотой, холодностью и безупречностью манер большинство из них во многом походили на свою королеву, и выведать в беседе с ними какие-то секреты представлялось совершенно безнадежным.
      В голову пришла неожиданная идея. Оставался еще один монарх, о чьих планах и намерениях ей почти ничего не удалось узнать за истекшую неделю. Грейс покосилась на шагавшего рядом с ней рыцаря.
      - Послушайте, Дарж, - начала она, - я ведь так и не выяснила, как поведет себя на Совете король Эмбара. Он для меня самая большая загадка из всех монархов, если не считать Иволейны, конечно.
      Рыцарь шумно выдохнул сквозь усы.
      - Вам нет нужды тратить время, шпионя за королем Соррином, миледи, мрачно произнес он. - Я готов рассказать все, что вам следует знать. Боюсь, мой сюзерен умирает.
      - Король Соррин болен? - Инстинкт врача временно вытеснил все прочие соображения. - Давно он заболел? Какие симптомы?
      - О нет, миледи, моего повелителя терзает не тот недуг, который можно вылечить. Может статься даже, что он доживет до глубокой старости, от чего на душе у меня горько вдвойне.
      Грейс резко остановилась.
      - Я не понимаю.
      - Поражено не тело, а мозг, - пояснил Дарж. - Король пребывает в постоянном страхе за свою жизнь. Вот почему я сказал, что он умирает. Умирает каждый день.
      Дарж подошел к окошку, больше похожему на бойницу. Оно было таким узким, что позволяло метать стрелы изнутри без риска получить стрелу в ответ.
      - Боязнь умереть превратилась для него в тюрьму куда более прочную, чем сложенная из камня, - продолжал эмбарец, глянув с прищуром на видимый в прорезь в стене крошечный клочок голубого неба. - И я не думаю, что ему когда-нибудь удастся из нее убежать. Ужас смерти настолько поглощает его, что он не в состоянии больше ни о чем думать. Он сутками напролет изучает книги целителей, разговаривает только с придворными медиками и пьет лишь те снадобья, которые они для него составляют. А на все прочее - в том числе на управление королевством - у него просто не остается времени.
      И без того печальное и суровое, обветренное лицо рыцаря исказилось на миг такой глубокой скорбью, что у Грейс защемило сердце и перехватило дыхание. Чертов корсет! Ни за что она больше не наденет это дурацкое платье, несмотря на уверения Эйрин в том, что этот цвет ей очень идет.
      Она открыла рот, чтобы сказать что-нибудь - что угодно, лишь бы облегчить муки Даржа, - и так ничего и не сказала. Будь он ранен, она знала бы, как ему помочь, но против скорби и печали медицина бессильна...
      - Леди Грейс! - послышался за спиной звонкий девичий голос.
      Грейс оглянулась.
      - Леди Эйрин! - воскликнула она, втайне радуясь появлению подруги именно в этот тягостный момент.
      - Ах, Грейс, я так рада, что нашла тебя! - Бархатные щечки баронессы раскраснелись, голос дрожал от возбуждения.
      - Доброго утра вашему высочеству, - вежливо произнес Дарж, неловко кланяясь, - хотя не думаю, что оно таким надолго останется. По всему видать, скоро опять хлынет.
      Эйрин растерянно заморгала, только сейчас обнаружив присутствие рыцаря, чья туника и плащ были неотличимы по цвету от стенной кладки. Спохватившись, она присела в коротком реверансе, пробормотав при этом:
      - И вам доброго утра, милорд Дарж.
      Затем хотела было снова обратиться к Грейс, но вдруг остановилась и удивленно нахмурилась, уставившись в окно.
      - Но небо ясное! О каком дожде вы изволите говорить, милорд?
      Дарж ничего не ответил. Он стоял, прислонившись спиной к стене, скрестив на груди руки и глядя прямо перед собой.
      - В чем дело, Эйрин? - прервала неловкую паузу Грейс. В синих глазах баронессы вспыхнул лукавый огонек.
      - Держу пари, ты ни за что не догадаешься, кто пять минут назад въехал в ворота Кейлавера!
      - Я тоже так думаю, - согласилась Грейс.
      - Тогда побежали смотреть. Если займем местечко у входа в большой зал, то все увидим. - Здоровой рукой она ухватила подругу под локоть и повлекла за собой по коридору. - Пойдемте с нами, Дарж, - на ходу обернулась Эйрин, в последний момент вспомнив о рыцаре.
      Эмбарец помедлил, коротко поклонился и зашагал вслед за ними.
      63
      Трэвис старался держаться поближе к Бельтану. Рядом с рыцарем ему казалось немного безопаснее. Но только немного. Фолкен и Мелия шли впереди, сопровождая по бесконечным извилистым коридорам кейлаверской цитадели пару дюжих стражников.
      Эти самые стражники несколько минут назад приветствовали их у крепостных ворот - если только можно назвать приветствием недобрые взгляды и направленные в их сторону наконечники копий. Затем им приказали спешиться и куда-то повели. Все это здорово напоминало обыкновенный арест и совсем не походило на соблюдение пресловутых законов гостеприимства.
      - Похоже, кто-то успел предупредить о твоем приезде, Фолкен, - заметил Бельтан, нахлобучив на голову капюшон зеленого плаща, под которым невозможно было разглядеть черты его лица.
      Бард только хмыкнул в ответ, что показалось Трэвису нехорошим признаком. Он еще не забыл, как встретили появление Фолкена в Кельсиоре, и отнюдь не был уверен в том, что здесь их ожидает лучший прием.
      Стражники остановились перед высокими двойными дверями.
      - Его величество ожидает вас, - произнес один из них, отступая в сторону и жестом указывая на двери.
      - Ты, помнится, утверждал, что король Бореас тебе благоволит? - не без ехидства осведомилась леди Мелия. Бард поправил плащ.
      - Как, нормально сидит? - буркнул он.
      - Чуть-чуть левее, дорогой, - проворковала Мелия и добавила, сверкнув глазами: - Думаешь, я не заметила, что ты уклоняешься от ответа? Если так, то ты сильно ошибаешься!
      Фолкен оскалил зубы в волчьей ухмылке.
      - Хватит болтать. Пошли лучше просить гостеприимства у его величества.
      Мелия страдальчески закатила глаза, но больше ничего не сказала.
      Трэвис наклонился к уху Бельтана и прошептал'
      - Послушай, а он вообще-то знает, что делает?
      - Обычно - да, но часто просто делает вид, - прошептал в ответ рыцарь.
      Массивные створки распахнулись, и все четверо вошли в зал.
      Большой зал Кейлавера во многом походил на трапезную короля Кела, но был раза в два просторнее. Кроме того, стены кейлаверской твердыни пока не угрожали рассыпаться при первом сильном порыве ветра, не говоря уже о том, что дикарями здесь и не пахло. В остальном же он представлял ее точную копию: козлы и столешницы вдоль стен, посыпанный свежей соломой пол и возвышение в дальнем конце, на котором, в свою очередь, возвышалась, доминируя над присутствующими, мощная фигура короля Бореаса. Трэвис с первого взгляда понял, что видит перед собой не самозваного варварского князька, а настоящего монарха. Несмотря на всю похвальбу Кела, между ним и Бореасом существовала огромная разница - приблизительно такая же, как между коптящим факелом и полыхающим костром.
      Его величество сидел в покрытом искусной резьбой и позолотой деревянном кресле, ножки которого были выполнены в виде львиных лап. Это был крупный мускулистый мужчина, не очень высокого роста, но широкоплечий и пропорционально сложенный. Он был одет в строгий расшитый серебром черный костюм в обтяжку. В коротко подстриженной бородке поблескивало благовонное масло, а в серо-голубых глазах блистала сталь. По правую руку короля, немного позади трона, стоял пожилой седобородый вельможа, а подступы к возвышению охраняли несколько вооруженных гвардейцев и свора огромных черных псов, в пасть любого из которых без труда поместилась бы целиком голова Трэвиса.