После этого происшествия Фолкен стал больше уделять внимания не запоминанию, а мысленному контролю. К сожалению уроки случались только вечерами, а днем Трэвису приходилось скучать, мерно покачиваясь в седле своего мерина и борясь с дремотой. Мышцы ног давно окрепли и приспособились к верховой езде, но спина постоянно ныла, а унылый однообразный ландшафт мало способствовал тому, чтобы отвлечься от скуки и терзающих его болей в позвоночнике. Пологие цвета ржавчины холмы тянулись далеко на запад, теряясь в дымке горизонта, а на востоке все так же сумрачно вздымались в небо остроконечные пики Фол Эренна. Иногда на него нападало страстное желание свернуть с дороги и углубиться в горы или пуститься вскачь по бескрайней степи - все равно куда, лишь бы избавиться от опостылевшей прямизны тракта Королевы, по-прежнему прорезающего, как нож, все преграды и перепрыгивающего через реки и пропасти.
      Большая часть проводимого в седле времени уходила на то. чтобы согреться. Трэвис научился обходиться почти без помощи поводьев. Мерин у него был смирный и без понуканий трусил за остальными размеренной рысцой, что позволяло отогревать руки за пазухой. Еще он научился - всего трижды свалившись с лошади - удерживаться в седле, регулируя посадку с помощью коленей. Ехал он в основном в одиночестве: Бельтана постоянно где-то носило, а Фолкен с Мелией держались в дюжине шагов впереди упорно отказываясь делиться с ним обсуждаемыми проблемами.
      Их нарочитое пренебрежение его обществом вызывало в нем порой жгучую обиду и даже злость. Ну почему никто не хочет рассказать ему, что на самом деле творится вокруг? Джек тоже не соизволил ничего объяснить той ночью в "Обители Мага". И брат Сай со своим идиотским шоу! Неужели они думали, что он не выдержит, если узнает правду?
      "Быть может, они просто боялись?"
      Трэвис не знал, откуда взялась эта мысль. Во всяком случае он не слышал в тот момент никаких голосов, так подозрительно схожих с голосом Джека Грейстоуна. Возможно, она зародилась самостоятельно - где-нибудь в глубинах его подсознания. Но чем дольше он над ней размышлял, тем больше склонен был верить в правоту нечаянной догадки, поскольку все известные ему факты вполне укладывались в ее рамки. Что страшило Фолкена v
      Мелию, Трэвис, естественно, знать не мог, равно как и того чем был напуган Джек. Но все они определенно чего-то боялись. Брат Сай, правда, вел себя несколько иначе, однако и тот отказался даже притронуться к предложенной ему Трэвисом железной шкатулке.
      Поколебавшись, он достал ее - впервые с начала путешествия. Трэвис успел забыть, какой тяжелой кажется она на ладони. Провел пальцем по крышке шкатулки, сопровождая затейливые изгибы испещрявших ее рун. Некоторые из них он уже научился узнавать. В центре, крупнее прочих, было выгравировано изображение сумеречной руны - Синфат.
      Трэвис в задумчивости принялся жевать нижнюю губу. То ли по чьему-то умыслу, то ли по странному совпадению обстоятельств эта шкатулка и камень внутри нее оказались в самом центре событий. Джек, Сай, Фолкен, Мелия одним словом, все, кто имел более или менее отчетливое понимание происходящего, - были заинтересованы в шкатулке и в то же время не решались взять ее в руки.
      Он откинул крючок и начал приподнимать крышку. Остановился. Глянул вперед. Фолкен с Мелией обогнали его шагов на тридцать и были поглощены беседой. Вряд ли они заметят, если Трэвис приоткроет ее на минутку. В конце концов, он не собирается делать ничего дурного - только полюбуется камнем, вновь ощутит кожей его бархатистую поверхность и тут же уберет обратно.
      Боясь передумать, он решительно откинул крышку и сразу обрел хладнокровную уверенность в том, что поступает правильно. Зеленый в крапинках камешек приветливо заиграл блестками в солнечных лучах. Пальцы Трэвиса нащупали камень и вытащили его из гнезда. Опять он испытал ни с чем не сравнимое удовольствие, к которому, правда, примешивалось подспудное чувство вины. С большой неохотой он вернул камень на место и спрятал шкатулку во внутренний карман туники.
      В дальнейшем Трэвис не однажды проделывал то же самое, причем происходило это как бы помимо его воли. Он вдруг бессознательно начинал придерживать коня и не успевал опомниться, как камень оказывался у него в руке. Исходящее от него сияние производило на Трэвиса гипнотическое воздействие. Пока он смотрел на камень или просто сжимал его в кулаке, время как будто ускорялось, а скука отступала. При этом он понимал, что совершает недозволенное, и всякий раз успевал убрать камень и шкатулку, прежде чем спутники обратят внимание на его затянувшееся отставание.
      Шел одиннадцатый день после их отъезда из Кельсиора. Время близилось к вечеру, когда Фолкен внезапно вскинул вверх затянутую в черную перчатку руку. Всадники осадили коней.
      Привстав в стременах своего вороного, бард пристально смотрел на два окруженных зарослями орляка огромных камня сразу за обочиной тракта. Высота каждого раза в три превышала ширину; внешнюю поверхность камней покрывали полустертые ветрами и ненастьями непонятные письмена. За камнями начиналась тропинка, ведущая в сторону подножия Рассветных гор.
      - Помнится, мы пришли к согласию, что на задуманный тобою крюк у нас не хватит времени, - заметила Мелия, поправляя прическу.
      - А мне помнится, - парировал бард, - что мы решили повременить с обсуждением, пока не доберемся до этой развилки.
      - Стареешь, Фолкен, - усмехнулась Мелия. - Совсем память дырявая стала.
      - Вот уж не ожидал услышать упрека в старости из твоих уст, рассмеялся тот.
      - Ну и как же мы разрешим наш маленький спор?
      - Не знаю. Думай сама. Бельтан осторожно откашлялся.
      - Прошу прощения, - сказал он. - Вам это может показаться смешным, но у меня появилась неплохая идея.
      Мелия и Фолкен обернулись к рыцарю. По их лицам нетрудно было прочесть, что заявление Бельтана действительно явилось полной неожиданностью. Последний сильно смутился и не знал, куда себя деть под их взглядами, но потом все-таки собрался с духом и заговорил:
      - Почему бы Фолкену не отправиться туда одному? Бард скрестил руки на груди и сделал вид, что страшно оскорблен.
      - Хочешь избавиться от конкурента, Бельтан? Ничего не выйдет! прорычал он и добавил уже более серьезным тоном: - Думаю, нам не следует дробить силы. Это небезопасно.
      - Ну-у, не знаю, - задумчиво протянула Мелия. - Я, пожалуй, не отказалась бы немного отдохнуть от твоего общества.
      - Не сомневаюсь, - ухмыльнулся Фолкен.
      - Постойте, я еще не все сказал, - вмешался рыцарь. - Это только часть плана. Мы втроем продолжим путь по тракту Королевы, но не спеша, а он нас потом догонит. Конь у него хороший, выдержит, а мы, таким образом, убьем сразу двух зайцев: и Фолкена ублажим, и к Кейлаверу приблизимся.
      Трэвису идея понравилась. Хотя сам Бельтан неоднократно подчеркивал, что мыслительными способностями не блещет, башка у него, похоже, работала не так уж плохо.
      Фолкен и Мелия обменялись взглядами.
      - Что ж, у этого плана имеются определенные достоинства, - признала наконец Мелия.
      - Да, пожалуй, приемлемо, - буркнул бард. Рыцарь облегченно вздохнул.
      - Вот и отлично. Ночи на раздумья вам хватит? Все равно уже поздно и надо на ночлег устраиваться. А завтра поутру и решим.
      С последним аргументом никто спорить не стал. Они нашли подходящее местечко близ дороги и разбили лагерь.
      В ту ночь Трэвису выпало дежурить первым. Как правило, он не любил стоять первую вахту, потому что сильнее других выматывался задень, но в этот раз, по неизвестной причине, спать совершенно не хотелось. Он плотно закутался в плащ и присел на плоский камень, вглядываясь в ночной мрак и прислушиваясь к равномерному дыханию спящих у костра спутников.
      Сидеть без дела очень скоро наскучило. Рука привычно потянулась за пазуху и извлекла из потайного кармана заветную шкатулочку. Трэвис украдкой покосился в сторону костра, но ни Мелия, ни Фолкен не пошевелились. Он открыл крышку.
      Легкий вздох восхищения сорвался с его губ. В темноте камень казался еще прекраснее, чем днем. Отраженный бесчисленными невидимыми гранями звездный свет создавал вокруг него зеленовато-серый ореол. Зачарованный манящим сиянием, Трэвис склонился над раскрытой шкатулкой...
      Низкий зловещий гул вывел его из оцепенения.
      Трэвис тряхнул головой. Казалось, прошло не больше минуты, но брошенный на небо взгляд показал, что звезды заметно сместились. Сколько же он просидел, уставившись на камень?
      Гул усилился. По спине от нехорошего предчувствия пробежал холодок. Он поспешно захлопнул крышку и спрятал шкатулку на место. Потом поднялся на ноги и увидел это. Трэвис всего дважды сталкивался с аналогичным явлением: первый раз в доме Джека Грейстоуна, второй - на шоссе в миле от северной окраины Каста-Сити, но оба раза при таких обстоятельствах, какие не привидятся и в кошмарном сне. Тьму над трактом Королевы рассеивало мертвенно-бледное светящееся облако. Оно было еще далеко, но приближалось. И довольно быстро.
      Трэвис бросился к костру и растолкал Фолкена.
      - В чем дело? - сердито проворчал бард. - Буди Бельтана, сейчас не моя очередь!
      - Опасность! - шепнул ему на ухо Трэвис.
      Фолкен вскочил, мгновенно оценил обстановку и приказал поднимать остальных. Через несколько секунд все собрались у костра, который рыцарь залил, выплеснув на тлеющие угли остатки воды в котелке.
      - Мнится мне, Трэвис, - промолвила Мелия, - что враги твоего приятеля-чародея по имени Джек все же отыскали тебя. Собственно говоря, я и не сомневалась, что рано или поздно это произойдет. Странно только, почему они обнаружили тебя здесь и сейчас? Ты ничего не хочешь сказать?
      Трэвис непроизвольно дотронулся до спрятанной под одеждой черной шкатулки, но промолчал.
      Бельтан положил правую руку на эфес меча.
      - Будем драться? - спросил он с надеждой в голосе.
      - Будем смываться, - буркнул бард. - Седлайте коней!
      Не прошло и нескольких минут, как они уже скакали во весь опор по широкой ленте тракта Королевы. Приближающееся с севера призрачное облако как будто остановилось, потом постепенно начало отдаляться. Внезапно Фолкен осадил коня и громко выругался.
      - Что такое? - встревожилась Мелия.
      - Смотрите!
      Далеко на юге медленно разгоралось другое зарево. Не оставалось сомнений в том, что враги, кем бы они ни были, решили на сей раз атаковать сразу с двух сторон. Рука Трэвиса сама собой скользнула за пазуху, пальцы нащупали потайной карман и сомкнулись вокруг шкатулки. Его вдруг охватило непреодолимое желание достать камень, и он начал вытягивать шкатулку из кармана.
      Внезапно Мелия обернулась к нему. Взгляд ее янтарно-желтых глаз, казалось, проник в самые сокровенные глубины естества Трэвиса Уайлдера. Вздрогнув, он стиснул челюсти, борясь со странным порывом, и усилием воли заставил себя разжать пальцы. Шкатулка вернулась на место.
      Фолкен подъехал к Мелии.
      - Что это может быть, как ты думаешь?
      - Таким светом сопровождается появление лишь одного... Но это невозможно! Прошло столько времени.
      - Знаешь, я бы не стал задерживаться, чтобы проверить, права ты или нет.
      - Что делать-то будем? - вклинился в диалог Бельтан, с трудом удерживающий на месте своего обеспокоенного скакуна.
      - Может, попробуем свернуть на запад и обойти их степью? - предложила Мелия.
      Рыцарь отрицательно покачал головой.
      - Степь тянется на сотни лиг, и там совершенно негде укрыться. Нас обнаружат не позже утра.
      Очевидно, Мелия рассчитывала на иной ответ, потому что разочарованно вздохнула и задумалась.
      - Есть другой путь, - произнес после затянувшейся паузы Фолкен.
      Мелия бросила на него испепеляющий взгляд.
      - И откуда я только знаю, что ты собираешься предложить, Черная Рука?!
      Бард покосился на стремительно увеличивающееся в объеме и яркости светящееся облако.
      - Сейчас не время упрямиться, Мелия, - сказал он примирительным тоном. - В горах у нас будет хотя бы шанс ускользнуть от них.
      - Это нечестно!
      - Для тех, кто нас преследует, понятия чести не существует.
      Трэвис тщетно пытался избавиться от нарастающей паники. Во рту пересохло, к горлу подкатил ком. Ему мерещится, или он в самом деле видит в приближающемся свечении черные нечеловеческие фигуры?
      Мелия скрестила руки и с яростью взглянула на Фолкена.
      - Ладно, твоя взяла! Сделаем крюк все вместе. Но если опоздаем к началу Совета, я тебе этого никогда не прощу, так и знай!
      - Знаю, знаю, - ухмыльнулся бард.
      Они повернули назад, добрались до стоячих камней у обочины и пустили коней рысью по вьющейся тропинке, ведущей в направлении смутно темнеющих в ночи гор.
      52
      До самого рассвета они пробирались на восток, все дальше углубляясь по ненадежным козьим тропам внутрь горного массива. Каждый раз, когда мерин спотыкался о невидимый во мраке камень, Трэвис с замирающим сердцем судорожно цеплялся за гриву. На затянутом тучами небе не было видно ни луны, ни звезд, но Мелия, похоже, видела в темноте не хуже кошки. Именно она возглавила отряд, с поразительной уверенностью направляя кобылу туда, где имелось хотя бы некоторое подобие дороги. Остальные кони, которым предоставили полную самостоятельность, отпустив поводья, следовали за ней. Время от времени Трэвису казалось, что он видит впереди горящие янтарным огнем глаза, но это вполне могло оказаться обманом утомленного зрения.
      Сначала, пока они ехали по тропинке, ведущей от тракта к горам, он ежеминутно оглядывался назад, страшась увидеть настигающее их облако бело-голубого сияния. Но за спиной было темно, а о том, куда подевались преследователи, оставалось только гадать. Кончилось тем, что страхи отступили, вытесненные навалившейся усталостью. Трэвис сам не заметил, как провалился в ватную дремоту, сквозь которую с трудом пробивались звуки цокающих по камням копыт.
      Он пробудился внезапно и ошалело затряс головой, услышав совсем рядом приглушенные голоса.
      - Понятия не имею, как тебе удалось замести следы, но сработало великолепно. - В голосе Фолкена звучало непритворное восхищение. - Не думаю, что теперь они нас отыщут.
      - Далеко еще добираться? - В вопросе Мелии сквозило тревожное нетерпение.
      - Нет. Насколько я могу судить, мы почти на месте. Правда, прошло уже много лет с тех пор, как я заезжал сюда в последний раз. Очень много лет, задумчиво добавил бард.
      - Может, стоит сделать привал?
      - Лучше не надо. Отдохнем, когда доберемся. Так будет безопасней.
      Трэвис растерянно моргнул, только сейчас сообразив, что различает окружающие предметы. Непроглядный мрак сменился неярким серебристо-жемчужным свечением, сквозь которое проглядывали размытые очертания скал и горных вершин. Тропа, едва различимая под ногами лошадей, привела их сначала к перевалу между двумя остроконечными пиками, а затем начала спускаться в долину, со всех сторон окруженную лесистыми склонами. Порыв свежего ветра проник в нее с перевала по пятам путешественников и в считанные мгновения изорвал в клочья туманную пелену. Сквозь поредевшую дымку празднично блеснули золотом первые лучи восходящего светила.
      И тут они увидели ее. Окаменевшим часовым высилась она на вершине холма в центре долины, сияя первозданной белизной. Не сговариваясь, они остановили коней и в восторге замерли, словно боясь спугнуть сказочное видение.
      Даже в частично разрушенном виде башня выглядела потрясающе. Безупречно гладкие стены цвета слоновой кости взмывали на фантастическую высоту, плавно переходя в длинный изящный шпиль. Поверхность их не портили ни зубцы, ни карнизы, ни бойницы, ни что иное, способное нарушить совершенную гармонию и симметрию ее форм. Но по мере приближения становилось все виднее, что равнодушное время не пощадило изумительное творение неизвестных создателей и внесло свои коррективы в воздушные пропорции. Вершина шпиля, которой полагалось, по замыслу архитекторов, заканчиваться остроконечной иглой, обломилась; зазубренные края облома стыдливо щерились в небо искривленными клыками. Груды каменных осколков и щебня у подножия башни густо поросли мхом и сорняками. Нижнюю часть, словно вены, густо оплетали иссохшие плети плюща.
      В морозном горном воздухе пар от дыхания Трэвиса мгновенно застывал, превращаясь в похожие на призраки облачка.
      - Куда мы попали, Фолкен? - спросил он.
      Ветер взъерошил тронутые сединой черные волосы барда.
      - Раньше это место называлось Белой башней, - ответил тот с непривычной грустью в голосе. - Здесь находилась цитадель Рунных Вязателей - один из трех бастионов рунной магии, воздвигнутых около семи веков тому назад, вскоре после падения Малакора, учениками и последователями повелителей рун.
      - Повелители рун? - навострил уши Трэвис, подъезжая поближе к вороному Фолкена.
      - Фаленгарт не знал более могущественных магов, чем повелители рун, продолжал бард. - Они ушли, и вместе с ними ушло тайное знание, которое вряд ли когда-нибудь вернется. Но кое-кому из учеников и магов низших ступеней удалось уцелеть. Бежав из Малакора, они построили в изгнании три Рунные башни - соответственно числу трех основных направлений рунной магии: чтения, вязания и разбивания рун.
      - И что же с ними случилось потом?
      - Белая и Черная башни пали столетия назад, и с тех пор искусства вязания и разбивания рун стали недоступными. Сохранилась только Серая башня, но сила обитающих в ней рунных мастеров - лишь бледная тень былого могущества. Самые искусные из них не в состоянии ныне прочитать и десятой доли начертанного на Рунном камне в основании Серой башни, а ведь это всего один из Девяти камней, созданных повелителями рун в незапамятные времена.
      Последние слова бард произносил уже чуть слышно. Заметив его состояние, Мелия мягко положила руку ему на локоть.
      - Не надо, Фолкен, - сказала она. - Ты же знаешь, подъем всегда сменяется упадком, а расцвет заканчивается увяданием. Таков закон нашего мира. Таков он и для любого другого мира.
      Сумрачная усмешка тронула губы барда. Он пожал плечами, как бы говоря: "Я знаю", но неизбывная печаль в его голубых глазах не ушла окончательно, а лишь отступила на время.
      - Ну все, хватит прохлаждаться, - проворчал он нарочито грубым тоном. - Нам еще нужно подыскать место для лагеря. Если я в самое ближайшее время не получу очень большую кружку очень горячего и очень крепкого мэддока, то очень сильно разозлюсь!
      Они спустились в долину, осененную древним шпилем, и разбили лагерь в небольшом распадке, поросшем высокой, все еще зеленой травой и расположенном неподалеку от подножия башни. Вскоре все уже вольготно расположились у весело потрескивающего костерка, поглаживая раздувшиеся после быстро приготовленного Мелией сытного завтрака животы и потягивая ароматный мэддок из больших глиняных кружек.
      - Разнежились, как коты на подушке, - констатировала Мелия, окинув взором эту идиллическую картинку. - Посуду тоже мне прикажете мыть?
      Мужчины, виновато пряча глаза, тут же вскочили и занялись делом. Мелия удовлетворенно кивнула и присела на освободившееся место.
      Устав от ночных бдений и горных троп, путники позволили себе отдохнуть до полудня. Трэвис закутался в плащ, свернулся калачиком и мгновенно уснул, а когда пробудился, солнце уже приближалось к зениту. Он протер кулаками глаза, сел и с любопытством осмотрелся. Бельтан сидел чуть поодаль в одной зеленой рубахе, любовно полируя мягкой тряпочкой звенья своей кольчуги. Мелия и Фолкен стояли у костра, разговаривая вполголоса.
      - Ты уверен, что справишься в одиночку? - спросила Мелия.
      - Едва ли мне что-нибудь угрожает. С другой стороны, сюда давно никто не захаживал, поэтому нельзя сказать с уверенностью, что или кто может ожидать внутри. Думаю, нет смысла рисковать всем. Вдобавок при изучении Рунного камня свидетели нежелательны.
      - Будь осторожен, Фолкен, - напутствовала его Мелия, которую слова барда ничуть не успокоили.
      Взоры их скрестились - как будто оба в этот миг обменялись мысленными посланиями. Потом Фолкен коротко кивнул, повернулся и начал подниматься по склону распадка в направлении башни. Трэвис проводил его взглядом. Вот бард достиг подножия циклопического строения, раздвинул руками скрывающие вход заросли кустарника и крапивы и исчез в темном арочном проеме.
      Мелия отвернулась. Смерив критическим взглядом Трэвиса с Бельтаном, она сморщила носик и как бы невзначай заметила:
      - В одной из сумок, помнится, было мыло. А за тем холмом протекает ручей. На вашем месте я бы не преминула воспользоваться как тем, так и другим.
      Мужчины переглянулись.
      - Я пошел за мылом, - сказал рыцарь, откладывая в сторону кольчугу.
      Денек выдался ясным и теплее обычного. Впрочем, последнее лишь означало, что было не очень холодно, а просто прохладно. Ветра, правда, не наблюдалось, солнышко, хоть и слабо, но грело - в общем, Трэвис легко мог представить куда менее благоприятные для купания условия, при которых вначале пришлось бы вырубать прорубь. Трэвис и Бельтан поднялись на пригорок и без труда нашли упомянутый Мелией ручей, точнее говоря, ручеек, струящийся по выложенному округлой галькой руслу и едва доходящий глубиной до колен. Но немного дальше по течению они обнаружили довольно глубокую заводь с песчаным дном, идеально подходящую для их целей. Быстро сбросив одежду, оба с разбегу, чтобы не растерять кураж, плюхнулись в воду.
      Холодом обожгло так, что в первое мгновение у Трэвиса свело зубы и перехватило дыхание. Но прошла минута-другая, и организм частично приспособился. Выскочив на берег, они с ног до головы намылились темным, похожим на мягкую глину мылом и снова нырнули в ручей, смывая вместе с хлопьями пены грязь многодневных странствий. Несколько секунд пребывания в погруженном состоянии показались Трэвису вечностью. Появилось ощущение, что мозги сейчас превратятся в кусок льда и разорвут черепную коробку. Он вынырнул и встал на ноги, жадно хватая ртом воздух. Поверхность воды вспучилась, и рядом с ним, как чертик из табакерки, возник Бельтан. Рыцарь встряхнулся, разбрасывая вокруг сверкающие на солнце брызги, и взревел утробным голосом:
      - Ну и водичка, клянусь потрохами быка Ватриса! Трэвис аж присел от акустического удара.
      - Знаешь, когда купаешься в ледяной воде, лучше бы все-таки упоминать что-нибудь другое, - заметил он укоризненно и добавил: - Чтобы не сглазить.
      Бельтан насмешливо фыркнул и смахнул со лба мокрые редеющие волосы. Только сейчас Трэвис обратил внимание на покрывающие плечи и торс рыцаря шрамы.
      В вопиющем противоречии с его открытой добродушной натурой следы на теле Бельтана свидетельствовали о нелегкой жизни воина, полной тягот, невзгод и кровавых схваток. Стройная мускулистая фигура кейлаванца нисколько не походила на фотографии раскормленных стероидами культуристов в журналах по бодибилдингу. Скорее он походил на дикого африканского льва-одиночку - гибкого, жилистого, голодного, с подтянутым животом и выступающими ребрами. На груди и животе рыцаря, сужаясь к паху, курчавился густой, волосяной покров, что только усиливало его сходство с хищником. Бесчисленные узкие белые штрихи образовывали своеобразный сетчатый узор на бледной коже, перемежаясь с более глубокими розоватыми бороздами. Трэвис машинально провел рукой по собственной груди. За последнюю декаду он изрядно порастряс накопленный в спокойные времена жирок, но кожа, покрытая редкой рыжеватой порослью, была гладкой и без единой отметины. Жгучий стыд охватил Трэвиса. До сих пор он искренне полагал, что жизнь его не балует, но только теперь понял, как сильно заблуждался.
      - Что это с тобой, Трэвис? - нахмурился Бельтан, заметив, очевидно, как изменилось его лицо.
      - Да так, ничего, - замялся Уайлдер. - Просто... извини, но твои шрамы... я не знал...
      - Не бери в голову, - равнодушно пожал плечами Бельтан. - Я же рыцарь. А рыцарь и раны неотделимы друг от друга.
      - И тебе ни разу не захотелось завязать? Ну, прекратить сражаться, жениться, осесть где-нибудь?
      - Нет. На самом деле к крови - своей ли, чужой ли - привыкаешь довольно скоро.
      - Не думаю, что я бы смог! - поежился Трэвис.
      - Еще как смог бы, - рассмеялся Бельтан. - Из тебя получился бы превосходный рыцарь, поверь моему опыту, Трэвис.
      Трэвис тоже рассмеялся, но смех его прозвучал натужно и фальшиво.
      - Ты ошибаешься, Бельтан. Вряд ли кто-нибудь примет меня за рыцаря разве что сослепу. А самую глубокую рану в жизни нанес мне не меч и не кинжал, а клочок бумаги.
      Хотя Трэвис произнес последнюю фразу шутливым тоном, рыцарь даже не улыбнулся.
      - Не все раны оставляют видимые шрамы, - проговорил он вполголоса.
      Трэвис предполагал услышать в ответ что угодно, но только не эти слова. Отступив на шаг, он растерянно уставился на спутника Неужели тот догадался? Но как? Он же никогда и никому не рассказывал!
      - Я люблю тебя, Трэвис.
      - Я тоже тебя люблю, Элис. А теперь спи. Тебе нужно заснуть, чтобы лекарство подействовало.
      - А ты будешь рядом, когда я проснусь?
      - Обещаю.
      - Крест на пузе?
      - Крест на пузе и чтоб я сдох!
      - Верю. Спокойной ночи, Большой Братец.
      - Спокойной ночи, Стрекоза.
      Трэвис открыл рот и наткнулся на немигающий взгляд синих глаз, пронзивший его подобно клинку меча. Еще мгновение - и он рассказал бы Бельтану все: как он не выполнил обещание и как потом маленькую ферму в Иллинойсе на долгие месяцы окутала клейкая удушливая атмосфера порожденного виной молчания.
      Порыв холодного ветра, коршуном слетевшего с окружающих долину скал, коснулся ледяным дыханием мокрой кожи. Трэвис задрожал и проглотил готовые сорваться с губ слова признания.
      - Пора вылезать на берег, - сказал он вместо этого, - иначе до самой весны не оттаем.
      Бельтан молча кивнул.
      Затем они постирали рубахи, штаны и нижнее белье, развесили мокрую одежду сушиться на прибрежных кустиках и разлеглись загорать на нагретых солнцем плоских камнях. В лагерь вернулись уже на исходе дня - чистые, свеженькие и отдохнувшие. Мелия встретила их, оглядела и осталась довольна.
      - Ну вот, совсем другое дело, - улыбнулась она.
      - А где Фолкен? - спросил Бельтан, озираясь вокруг.
      - Еще не вернулся, - спокойно ответила Мелия, но залегшие в уголках рта глубокие складки никак не вязались с небрежным тоном ее голоса.
      Правая рука рыцаря по привычке скользнула к бедру, где обычно висел его меч.
      - Быть может, мне стоит... Мелия нахмурилась:
      - Рано, Бельтан. Дадим ему еще немного времени. - Она вдруг напустила на себя строгий вид и с упреком посмотрела на мужчин. - Между прочим, мои милые, к возвращению Фолкена было бы неплохо приготовить обед, а у меня, если кто не заметил, кончаются дровишки.
      - Я принесу, - поспешно вызвался Трэвис.
      - Ступай, дорогой, принеси, - величественно кивнула Мелия.
      К тому времени, когда Трэвис возвратился в лагерь с охапкой хвороста и валежника, солнечный диск уже зацепился нижним краем за окружающие долину утесы. Фолкена по-прежнему не было. Бельтан подбросил в огонь дров, а Мелия подогрела мясную похлебку и разлила по мискам, но никому кусок не шел в горло. Поковырявшись для виду, они отставили едва тронутые миски, с нарастающим беспокойством вглядываясь в сгущающиеся сумерки.
      Мелия встала. Лицо ее выражало решимость.
      - Я иду туда! - сказала она не терпящим возражений тоном.
      - Куда это? - негромко спросил чей-то голос из темноты. Все трое разом обернулись. Темная фигура вступила из мрака в освещенный огнем костра круг.
      - Фолкен! - обрадованно воскликнул Трэвис.
      Радость быстро уступила место тревоге: лицо барда за несколько часов постарело на несколько лет и осунулось, глаза лихорадочно блестели, как у одержимого демонами.
      - Всего лишь собиралась взглянуть, что тебя так задержало, - ответила Мелия.
      - Вовремя я успел. Тебе там делать нечего.
      Бард пошатнулся. Бельтан поддержал его за руку и помог сесть. Мелия сунула ему кружку с мэдцоком. Фолкен отхлебнул несколько глотков и глубоко вздохнул.
      - Дела обстоят еще хуже, чем мы думали, - сказал он. Мелия поправила складку на платье.
      - Ты нашел Рунный камень?
      - Да.
      - Сумел прочесть?
      - Всего несколько фрагментов, хотя потрудиться пришлось изрядно. Но мне и этого хватило.
      - Хватило для чего?
      - Хватило, чтобы подтвердить мои самые мрачные предположения. - Рука в черной перчатке сжалась в кулак. - Проклятие! Как же я иногда ненавижу свой дурацкий дар никогда не ошибаться в выводах!
      Мелия успокаивающим жестом положила руку ему на плечо.
      - Я должна знать, Фолкен. Расскажи мне. Тот нехотя кивнул, открыл рот, но не успел произнести ни слова.
      Распадок озарился зловещим бело-голубым сиянием. Бард вскочил первым, остальные замешкались на долю секунды. Нестерпимо яркий свет, подобно чудовищному восходу, пробивался из-за окружающих долину кольцевых скал - но не только с запада, а со всех сторон. Не прошло и нескольких мгновений, как сияние перевалило через кромку утесов и со сверхъестественной скоростью стало спускаться вниз, заключая башню и четверых путешественников в пылающее кольцо. Бельтан выхватил меч.
      - Сдается мне, ты все же ошибся, Фолкен. Отыскали нас Трэвисовы приятели!
      Трэвис шагнул вперед, не в силах сопротивляться мощному импульсу. Он не мог отвести глаз от хорошо знакомого, но всякий раз вселяющего в него невыразимый ужас свечения. Что же это за существа, сумевшие преодолеть в погоне за ним пропасть меж двумя мирами? И что они сделают, когда наконец доберутся до него?
      Удавка продолжала сжиматься. Сияние вокруг развалин башни становилось все ярче, в то время как весь остальной мир за его пределами словно померк и погрузился в угольно-черный мрак. Трэвис знал, что на этот раз ему не скрыться от дважды упустивших его в Кастл-Сити преследователей, чьи призрачные черные силуэты, движущиеся с ужасающей скоростью и грацией, уже можно было различить на фоне сомкнувшегося светового кольца.