ГЛАВА 44

Над войском пронесся оглушительный рев, исторгавшийся из глоток пяти тысяч воинов. Сначала Эйрин подумала, что они бросились в бегство, спасаясь от нависшей над ними гигантской фигуры. Затем услышала громоподобный голос Теравиана, от которого зазвенело в ушах:

— Ко мне, воины Ватриса! Ко мне, воины Великого Быка!

Воины взревели, выражая не ужас, а восторг. Они мгновенно нарушили стройные ряды и бросились через все поле, отвечая на зов Теравиана, вздымая над головой мечи и копья, ярко сверкавшие в лучах утреннего солнца.

Висящий в воздухе бык завис над принцем. Порыв ветра погнал облака на восток, нисколько не потревожив священное животное. Теперь он размерами напоминал настоящую гору и отливал на солнце золотисто-красным блеском. С боков свисали клочья тумана.

Некоторые рыцари тут же пришпорили коней и устремились к знамени Теравиана. Эйрин попыталась удержать свою лошадь на месте, однако та отчаянно дергалась из стороны в сторону. Где же Лирит и Сарет? Только бы их не затоптали в этой давке!

К счастью, вскоре она увидела их. Они находились недалеко от короля. Бореас, над головой которого по-прежнему развевался королевский флаг, яростно выкрикивал приказания. Лицо его раскраснелось и сделалось того же цвета, что и висящий в небесах бык. Короля окружала группка пеших и конных воинов, в числе которых были и Лирит с Саретом.

Эйрин пыталась пробиться к Бореасу, однако постоянно сталкивалась с другими всадниками и бегущими пехотинцами.

— Прочь с дороги!

Девушка отправила эти слова прямо по Паутине, вложив в них всю силу своей воли. Мощь мысленного приказа оказалась настолько велика, что люди и животные раздавались в стороны, освобождая путь. Эйрин, воспользовавшись этим, моментально пустила лошадь в галоп.

— Сюда! Ко мне! — кричал король Бореас. — Не поддавайтесь на колдовские чары и обман! Ко мне!

На призыв короля откликнулись еще несколько человек и поспешили встать с ним рядом. Однако таких было пока слишком мало. Громкие крики людей и топот копыт заглушали слова Бореаса, тогда как голос Теравиана звучал оглушительно громко, будто доносясь с самих небес.

Наконец Эйрин удалось пробраться к Лирит и ее спутнику. Они сразу уцепились за ее седло, чтобы не оказаться затянутыми в бурлящий человеческий водоворот. Эйрин попыталась заговорить с ними, но голос ее тут же потерялся в безумном шуме ревущей толпы. Не оставалось ничего другого, как заговорить при посредстве Паутины.

— Что происходит? Это на самом деле явление Ватриса?

— Нет, сестра, — последовал ответ Лирит. — Разве ты не чувствуешь? Все это исходит из самой сердцевины Паутины.

Эйрин закрыла глаза, стараясь отрешиться от несмолкаемого шума. Нити Паутины были туго натянуты и вибрировали подобно струнам лютни. Нечто непонятное вытягивало из великой Паутины целый поток волшебства. Нечто или некто.

— Бык — это что-то вроде колдовского внушения? Мнимого видения? — спросила Эйрин.

— Да, но только внушения огромной силы. Прошлым летом в Фаланоре нам с тобой и с Грейс удалось рассеять нависший над деревней туман. Однако бык имеет гораздо большие размеры, чем то туманное облако, да и форма его создана с великим умением. Я не знаю таких колдуний, кому подобное было бы под силу. — Лирит немного помолчала. — По крайней мере не знаю таких колдуний-женщин.

Эйрин еще крепче сжала поводья.

Это Теравиан. Вот почему они хотели, чтобы он минувшей ночью обрел полностью свою прирожденную мощь, — они желали, чтобы он сделал это.

Вспомни, что нам говорила Мирда — он гораздо сильнее всех колдуний.

«Кроме одной», — подумала Эйрин, не став отсылать эту мысль по Паутине.

Она открыла глаза. Большая часть войска оставила свои места и мчалась по всему полю, выстраиваясь за Теравианом.

— Ватрис! Ватрис! — кричали они. — Теравиан! Король Теравиан!

С королем Бореасом осталось не больше четверти воинов. Однако и это уже неплохо, подумала Эйрин. Висящий в небе исполинский бык по-прежнему фыркал и мотал головой. Какой же воин не откликнется на зов божества? Однако для некоторых из них верность долгу оказалась важнее веры. Впрочем, дело гораздо сложнее. Возникло два непримиримых полюса — воин-отец противостоял воину-сыну. И преимущество оказалось на стороне молодости — силы, верные Бореасу, были слишком малы. Надежды на его победу практически не оставалось. И в то же время битва братьев над братьями станет поистине кровавой жатвой. Когда вооруженное противостояние закончится, половина воинов Ватриса останется лежать бездыханными на поле сражения, а те немногие, которые останутся в живых, будут тяжело изранены. Останется лишь немногочисленный отряд, который выступит в поход на север. Если вообще решит сделать это. Планы Лиэндры наверняка предполагали подобный исход событий.

Но где же она сама и ее прислужницы? Принц Теравиан скакал вперед, никуда не сворачивая, и от новоявленных сторонников его отделяло не более двадцати шагов. Петрийен и Аджир ехали по бокам, знамена хлопали на зимнем ветру. Эйрин вспомнила, как трепетно охраняли они жизнь принца. Скорее всего они вступили в коварный заговор против Бореаса уже давно.

Над полем внезапно установилась тишина. Парящий в небе бык поджал колено и опустил голову, как будто отдавая поклон принцу Теравиану.

— Выслушай меня, король Бореас! — прогремел над землей голос принца. — Тебе не на что надеяться. Отбрось в сторону меч и сдавайся! Тогда ты будешь прощен!

В ответ на его призыв Бореаса разразился градом проклятий. Верные ему рыцари в ярости схватились за мечи. Однако мысли Эйрин были обращены на другое. Неожиданно она словно прозрела.

— Лирит! — обратилась она к подруге. — Теравиан обладает безграничным могуществом, в этом нет никаких сомнений. Однако он не способен одновременно держать два заклятия. Ему не удастся внушать окружающим, что они видят в небе быка и усиливать собственный голос так, чтобы он казался раскатами грома.

Лирит все поняла.

— Ему, видимо, кто-то помогает. Тот, кто находится совсем рядом.

Эйрин снова посмотрела на Теравиана. За его спиной по-прежнему струился воздух, как будто откуда-то с земли поднимался жар. Однако несмотря на то что солнце уже взошло, теплее так пока и не стало.

Над полем снова прогремел голос Теравиана:

— Ну, что ответишь, отец? Подчинишься ли ты воле священного быка и уступишь мне первенство?

— Я отвечу ему! — прорычал Бореас, вытаскивая меч. — Я ему доверился, а он предал меня! Он больше не сын мне! Задумайтесь, истинные чада Ватриса! Не позволим, чтобы нас обманывали колдовскими чарами! К бою! Готовьтесь к бою!

Сторонники короля разразились одобрительными восклицаниями. Был отдан приказ, и началось немедленное построение в боевые порядки. Рыцари взяли на изготовку копья, пехотинцы взялись за мечи и щиты. Лица воинов были полны решимости, несмотря на то, что численность их оказалась так мала.

— Нам лучше не путаться у воинов под ногами, — посоветовал Сарет. — Мне кажется, что теперь их уже ничто не сможет остановить, поскольку они получили приказ короля!

Разум Эйрин сковал ледяной холод. Она почувствовала, что ее охватывает решимость. Испытываемое девушкой чувство вряд ли было мужеством, поскольку ужас по-прежнему не выпускал ее из своих цепких объятий. Скорее это было нечто вроде нового знания. Ведь все это уже представало перед ее мысленным взором, не так ли? Ведь именно этому и суждено случиться.

К седлу лошади, на которой восседала Эйрин, были привязаны небольшой круглый щит и меч в ножнах. Она накинула лямку щита на плечо, скрывая свою изуродованную руку. Затем вытащила из ножен клинок и взметнула его над головой.

За спиной прозвучал испуганный голос Лирит:

— Что ты задумала, сестра? Что ты делаешь?

— То, что обязана сделать, — ответила Эйрин и мысленно направила лошадь вперед.

Она услышала, как испуганно вскрикнули где-то сзади Лирит и Сарет. Затем последовал гневный окрик Бореаса. Но было уже поздно останавливаться. Лошадь понесла ее вперед, через все поле. Эйрин скакала легко и грациозно, прямо сидя в седле и сжимая ногами бока лошади. Знакомая картина — юная женщина в синем, скачущая от замка с семью башнями со щитом на плече и с мечом в руке. Королева, спешащая на войну.

Эйрин узнала о таком зрелище от Иволейны. Казалось, с тех пор уже прошла целая вечность. После девушка увидела этот образ на карте т'хот, которую вытащила из колоды, когда ей гадала Саретова Аль-Мама. Оба раза Эйрин ничего не поняла. Как она могла отправиться на войну, не говоря уже о том, что в ту пору в Кейлавере было девять башен, а не семь? Однако двух башен замок уже лишился, как лишилась и сама Эйрин какой-либо неуверенности. Она знала, что не является королевой, но понимала, что ей будут беспрекословно повиноваться.

Оказавшись в нескольких шагах от Теравиана, Эйрин остановила лошадь. Петрийен и Аджир удостоили девушку подозрительными взглядами, не снимая рук с рукояти мечей. Принц, напротив, с любопытством и удивлением посмотрел на нее.

— Возвращайся к своему отцу, Эйрин, — тихим голосом проговорил он.

Эйрин почувствовала на себе тяжелые взгляды обоих высокородных спутников Теравиана, а также нескольких тысяч воинов, стоявших за ним. Тем не менее девушка горделиво расправила плечи.

— Король Бореас мне не отец, а венценосный покровитель. Мое место рядом с вами, ваше высочество. Разве мы не обручены?

Принц неуверенно моргнул — видимо, его смутили слова юной баронессы.

— Поговорим позже. Сейчас тебе нужно покинуть это место. Здесь произойдет сражение, которое я не смогу предотвратить.

— Неужели? — спросила Эйрин, пытаясь прикоснуться к нитям Паутины Жизни.

Лицо принца помрачнело.

— Нет, это не в моей власти.

Эйрин не оставляла попыток использовать свой Дар, однако для этого требовалось время.

— Но почему? — удивилась она. — Зачем вы все это делаете?

— Тебе не понять.

— Я постараюсь!

Порыв ветра взметнул темные волосы Теравиана. В эту минуту он выглядел старше, чем обычно, гораздо мужественнее и серьезнее. Плечи расправлены, осанка стала более прямой. Неуклюжий, неуверенный в себе мальчишка куда-то исчез, превратившись в решительного юношу.

— Я сделал это, потому что люблю его.

Устремив взгляд на противоположную сторону поля, где реяло гордое знамя короля Бореаса, принц произнес это настолько тихо, что его слова могла услышать только Эйрин.

Он прав, Эйрин не понимала его. Зато одно поняла наверняка: плетение нитей было слабым, но ей удалось обнаружить его местонахождение. Оно находилось за спиной принца, напоминая трепещущий на ветру занавес.

— Тогда я покину вас, ваше высочество, — проговорила она. — Но сначала позвольте преподнести вам мой скромный подарок. Пусть он напоминает вам о вашей будущей супруге.

Петрийен нахмурился, а Аджир собрался что-то возразить. Теравиан жестом остановил их.

— Что же?

— Вот это, ваше высочество.

Девушка вернула меч в ножны и вытащила из-под плаща свернутую косынку с вышивкой.

— Это скромная вещица, которую я сама сделала для вас. Я попрошу вас повязать это на шею перед тем, как начнете сражение.

Принц на мгновение замешкался, затем протянул руку за подарком.

— Прекрасная вещь! — одобрил он и, осторожно развернув косынку, повязал себе на шею. — А теперь отправляйся обратно, Эйрин, и береги себя!

Его слова прозвучали с такой неподдельной нежностью, что девушка почувствовала, что ее решимость начинает таять.

Нет, она не поддастся ни на какие нежные чувства. Она позволит студеному ветру превратить свое сердце в кусок льда.

— Прошу тебя, ступай! — снова попросил принц.

— Слушаюсь, — ответила Эйрин и пошевелила рукой, скрытой щитом.

Теравиан неожиданно закашлялся, глаза его полезли из орбит. Он схватился за косынку, повязанную на шее.

Принц попытался произнести какое-то слово, однако ни одного звука не сорвалось с его губ. Теравиан, задыхаясь, бешено закрутился в седле. Стоявшие рядом с ним воины разразились испуганными криками.

— Ваше высочество! — крикнул герцог Петрийен и потянулся к принцу.

Едва он коснулся руки юноши, как сверкнула зеленоватая молния и сильно запахло едким дымом. Петрийен соскользнул с седла и замертво рухнул на землю.

Эйрин испуганно смотрела на мертвое тело герцога. Так, значит, волшебство, вплетенное в ткань косынки, оказалось в конце концов действенным. Оно представляло собой заклятие смерти. Оно лишило Петрийена жизни и, несмотря на сопротивление Теравиана, умертвит и его. Как некогда сказала Мирда, есть только одна колдунья, которая сильнее Теравиана.

И эта колдунья — Эйрин.

Сидевший в седле принц подался немного назад. Казалось, его глаза сейчас выскочат из орбит.

— Мерзкая потаскуха! — взревел Аджир. — Убийца! Что ты с ним сделала?! Сними заклятие или я убью тебя!

Он замахнулся мечом, но Эйрин не обратила на это внимания. Из глоток воинов, устремившихся к знамени Теравиана, вырвались испуганные крики. Эйрин подняла глаза к небу, где гигантская фигура быка задергалась из стороны в сторону, подобно отражению на подернутой рябью воде. Священное животное дернуло в последний раз головой, после чего под порывом ветра превратилось в клочья тумана, сразу же полетевшие на запад. Испуганные крики людей превратились в вопли невыразимого ужаса. Воины стали бросать на земли копья и мечи.

Созданное силой волшебства изображение священного быка растаяло как дым. Вместе с ним прямо на глазах таяла и жизнь принца Теравиана. Он вцепился пальцами в косынку, однако та была завязана достаточно крепко. Аджир переводил взгляд с принца на Эйрин, с Эйрин на небо, явно неспособный принять какое-либо решение. Эйрин поняла, что пришел ее час. Она представила себе, как протягивает вперед невидимые руки и, схватив занавес, висящий за спиной принца, рывком отбрасывает его в сторону.

Воздух вновь огласили крики воинов. В следующее мгновение за спиной Теравиана неожиданно выросли фигуры тридцати девяти женщин в зеленых плащах. Юные колдуньи, на лицах которых было написано удивление, испуганно озирались по сторонам, понимая, что чары, благодаря которым они оставались невидимыми, утратили свою силу. Лицо Лиэндры, стоявшей ближе всех к принцу, было перекошено не поддающейся описанию яростью.

— Шемаль! — пронзительно вскричала золотовласая колдунья, оборачиваясь во все стороны. — Шемаль, покажись! Где ты?!

Сердце Эйрин неожиданно сбилось с обычного ритма, и на нее нахлынула волна холода, когда клочок тьмы сгустился и стал увеличиваться в размерах. Затем из ниоткуда выросла фигура в черном одеянии, которое поглощало утренний свет. Тени фигура не отбрасывала. Судя по очертаниям, это была женщина, однако лица, скрытого под капюшоном, Эйрин разглядеть не могла.

Направлявшиеся к знамени Теравиана воины бросились врассыпную. Вскоре все поле превратилось в мешанину людей, спасавшихся бегством и убегавших во всех направлениях.

— Измена! — кричали они. — Колдовство!

К Эйрин бросилась Лиэндра.

— Ты все сгубила, уродливая тварь!

Несмотря на охвативший ее ужас, Эйрин заставила себя ответить решительно и резко:

— Это ты сгубила саму себя, Лиэндра! Сгубила давно, когда связала свою судьбу с силами зла!

На короткий миг ненависть в глазах Лиэндры сменилась страхом. Затем лицо ее снова приняло каменное выражение, и она повернулась к фигуре в черном.

— Убей ее! Эта гнусная стерва сейчас лишит его жизни. Верни ей ее же заклятие!

Шемаль скользнула вперед, как будто не касаясь земли.

— Такое заклятие нельзя вернуть тому, кто его сотворил. Если бы ты обладала более сильным Даром, ты бы наверняка знала это!

Между тем у Теравиана уже посинели губы, и он, перестав сопротивляться, начал соскальзывать с седла.

Красивое лицо Лиэндры исказилось уродливой гримасой ярости.

— Тогда сделай что-нибудь другое! Все равно что! Спаси его!

— Как пожелаешь, — прошипела Шемаль, по-прежнему не снимая с головы капюшона. Из широкого рукава платья высунулась бледная рука, сделала какой-то жест, и Эйрин с ужасом увидела, как косынка исчезла, как будто кто-то выдернул из нее нити. Девушка успела заметить, что ткань сделалась чистой и лишилась вышивки. Из горла Теравиана вырвался резкий хрип, и принц вцепился в гриву лошади. Глаза его затянулись болезненной поволокой, когда он бросил взгляд на Эйрин, однако в них светилась жизнь. Заклинание лишилось колдовской силы.

— Помогите мне, сестры! — прокричала Лиэндра.

Получается, заклинание, несмотря ни на что, все-таки действует и всего лишь превратилось в другое, новое заклятие.

Те же самые узоры, которые совсем недавно украшали косынку, появились на платье Лиэндры, причем так быстро, словно их мгновенно вышила сотня незримых рук. Колдунья вцепилась в них, пытаясь выдернуть нити из ткани, словно это были надоедливые насекомые. Однако все ее усилия оказались тщетны. Узор наконец полностью покрыл платье. Глаза Лиэндры полезли из орбит, она оскалила в дикой гримасе зубы и впилась ими в собственный язык. По подбородку потекла кровь. Несколько молодых колдуний бросились к ней, однако когда Лиэндра протянула к ним руки, отпрянули прочь, не сводя глаз с тела мертвого герцога Петрийена.

Лиэндра выбросила вперед руку, старясь прикоснуться к Эйрин.

— Умри! — произнесла она. Девушка отрицательно покачала головой. Золотовласая колдунья содрогнулась и упала, лишившись жизни за миг до того, как коснулась земли. Ее юные прислужницы повалились на колени и разразились криками и плачем. Воины разбегались во всех направлениях, однако некоторые все же оставались на своих местах, растерянно наблюдая за колдуньями.

— Ко мне! Сюда! — закричал Аджир. — Нужно защитить нашего принца! Ко мне!

На призыв откликнулось всего несколько человек, остальные продолжали паническое бегство. Послышался звон мечей, сопровождаемый душераздирающими криками боли. Где-то вдалеке протрубили трубы. Эйрин собралась развернуть лошадь, чтобы лучше разглядеть происходящее, и замерла на месте.

Фигура в черном, скользя по воздуху, стремительно приближалась к ней. Лошадь Эйрин заржала и, поджимая задние ноги, попятилась назад. Девушка попыталась крепче вцепиться в поводья, однако удержать испуганное животное одной рукой ей не удалось. Девушка рухнула на мерзлую землю, от удара лишившись дыхания. Какое-то мгновение она лежала пластом, не имея сил даже пошевелиться. Затем рывком освободилась от плаща и встала на колени. Над ней нависала зловещая фигура некромантки. Несмотря на ветер, ее платье оставалось неподвижным. Эйрин удалось заглянуть под капюшон, и от увиденного у нее в жилах застыла кровь. Безжизненное, беломраморное лицо некромантки было растянуто в злобной, острой как кинжал ухмылке. Черные глаза Шемаль излучали накопленную за долгие века ненависть, обещавшую всему миру страдания и смерть.

— Какая у тебя маленькая, жалкая, сморщенная ручонка! Как же ты, наверное, ненавидишь ее! — прошипела некромантка, тыча в девушку пальцем.

Эйрин успела где-то потерять щит, и теперь ее изуродованная рука оказалась выставленной на всеобщее обозрение.

Однако, несмотря на охвативший ее страх, Эйрин нашла в себе силы улыбнуться.

— Нет, я не испытываю к ней ненависти. Она — часть моего тела, часть моего существа.

Тонкие губы Шемаль растянулись в зловещей улыбке.

— На самом деле? Что ж, если она тебе так нравится, то я все твое остальное тело сделаю точно таким же.

Улыбка моментально слетела с лица девушки, когда некромантка провела пальцем по ее щеке. Прикосновение было подобно прикосновению холодной стали острого кинжала.

— Сморщись, юная кожа! Покройся морщинами и ссохнись! — пропела Шемаль. — Ссохнись!

Эйрин отдернула голову и закричала.

ГЛАВА 45

Боль была хорошо знакома Эйрин. Особенно тогда, когда ей исполнилось десять, а затем одиннадцать зим. Она тогда особенно быстро росла, а правую руку почти постоянно пронизывала острая, проникавшая до костей пульсирующая боль. Девочке казалось, что изуродованная рука хочет расти вместе с остальным телом, но это ей никак не удается. Ночью она не могла уснуть, прижимая лицо к подушке и прислуживавшие девушки часто слышали доносившиеся из ее спальни рыдания.