— Чей приказ? — поинтересовался Сарет. — Его величества короля?

Аджир скрестил на груди мускулистые руки.

— Я выразился достаточно ясно. Сегодня ночью никто не войдет в спальню принца! — На его суровом лице мелькнула улыбка. — Никто, кроме одного человека, да и то только по воле самого Ватриса!

Девушки еще в течение нескольких минут умоляли его, однако южанин оставался непреклонен.

— Все это очень странно, — пробормотала Лирит, разливая по кубкам вино, когда они вернулись в ее покои.

Эйрин дрожащими руками приняла кубок. День сегодня выдался на редкость неудачный. И в то же время что-то подсказывало ей, что в самое ближайшее время их еще ждут какие-то сюрпризы.

— Очень странно, — повторил Сарет. Прикоснувшись к раненой щеке, он моргнул и сделал глоток вина. — Упорство Аджира, стоящего на охране жизни принца, достойно восхищения, но все-таки чей же приказ он выполняет с таким рвением? Имени Его величества он так и не назвал.

Эйрин также отпила из кубка.

— Вы заметили одну особенность в его словах? Никто не будет допущен к принцу, кроме одного человека. Интересно, о ком же он говорил?

Аирит устало опустилась в кресло.

— Представления не имею. Скорее всего это связано с воинами. Ведь Аджир упомянул имя Ватриса.

— Я, пожалуй, попытаюсь кое-кого расспросить, — сказал Сарет, отставляя в сторону кубок. — Здесь, в замке, я познакомился с некоторыми воинами Ватриса. Пара человек у меня в долгу.

— Неужели? — удивилась Аирит.

— Скажем так, в игре в кости я оказался более удачлив, — лукаво улыбнулся морниш.

— Тебе повезло, что я не видела, как ты играешь в азартные игры, — проворчала Лирит. — При проигрыше теряешь золото, при выигрыше — можешь получить от проигравшего кинжал в спину.

— Я обязательно буду осторожен, — пообещал Сарет и направился к дверям.

Эйрин и Лирит остались вдвоем, молча устремив взгляд на огонь в очаге. Необходимости в разговорах не было, обе были потрясены смертью королевы Иволейны.

Некоторое время спустя Эйрин вспомнила, что настала пора ужина, на который сейчас все собрались в главном зале. Она знала, что ей нужно тоже пойти туда, потому что это последняя возможность разделить трапезу с королем, который завтра выступает в поход. Однако аппетита у девушки не было, и она никак не могла отделаться от ощущения, что еще до того, как воины завтра покинут замок, случится что-то страшное. Эйрин стала вглядываться в пляшущие языки пламени, надеясь увидеть в них то, что должно свершиться, как это обычно удавалось Лирит. Все ее усилия оказались тщетны.

Услышав звук открывающейся двери, она подняла голову, вошел Сарет и сразу же устремился к огню. На лице его было написано какое-то странное выражение.

— Что случилось? — спросила Лирит, выпрямляясь в кресле. — Ты что-то узнал?

Морниш секунду помедлил, а затем кивнул.

— Я знаю, кому будет дозволено сегодня ночью войти в опочивальню принца. Не знаю точно, но представляю, что это за личность.

Эйрин нахмурилась.

— Что ты хочешь сказать, Сарет? Выражайся точнее!

Сарет стал неловко переминаться с ноги на ногу.

— Знаешь, Лирит, наверное, мне следовало сначала тебе сказать об этом, но…

— Я уверена — то, что ты хотел бы сказать, предназначается и для ушей Эйрин! — строго сказала Лирит.

Морниш проглотил застрявший в горле комок и кивнул.

— Я кое-что выяснил у одного моего знакомого воина, который охраняет вход в главный зал. Он родом из Ал-Амуна, так же, как и сай'эль Аджир, и должен мне пару золотых монет. Я пообещал ему простить долг, если он расскажет мне, кого могут пустить к принцу Теравиану сегодня ночью. Он точно не знает, но кое-что ему все-таки известно, я бы сказал, известно достаточно.

— Ну, так кто это? — нетерпеливо спросила Эйрин.

Сарет замешкался, с трудом подбирая слова:

— Насколько я понял, у последователей культа Ватриса существует одна традиция. В ночь перед тем днем, когда мужчина отправится на свое первое сражение с врагом, он должен стать мужчиной во всех отношениях, если еще не является таковым.

Лирит вскочила с кресла.

— Значит, они хотят сделать из него мужчину! — Она схватила Сарета за руку. — Они пришлют в его спальню женщину, которая сделает из него мужчину.

Эйрин почувствовала, как у нее от смущения покраснели щеки.

— Но ведь Теравиан не является почитателем культа Ватриса!

— Неужели? — спросил Сарет. — Зато его отец является!

Эйрин не знала, что ответить. Дело было не в том, что она испытала укол ревности. Тем не менее не следовало забывать, что им с Теравианом судьбой предначертано стать супругами. И поскольку предполагалось, что она сохранит невинность до дня свадьбы, то подобного следовало ожидать и от принца.

Лирит сжала руки в кулаки.

— Нерадостное известие, действительно нерадостное.

— Я представляю себе, насколько неприятно оно для леди Эйрин, — произнес Сарет, сочувственно глядя на юную баронессу. — Но я должен сказать, бешала, что мужчина редко бывает близок с женщиной до женитьбы.

— Но они хотят, чтобы принц стал мужчиной во всех отношениях, — заметила Лирит.

Он посмотрела на Эйрин и та наконец поняла причину ее странного возбуждения. Колдуньи долго пытались добиться того, чтобы на свет появился мужчина-колдун, обладающий Даром в той же мере, в какой им наделены женщины. Их попытки в конечном итоге увенчались успехом, и на свет появился Теравиан. Однако, по словам сестры Мирды, он обретет колдовскую мощь полностью только после того, как станет настоящим мужчиной. Они торопливо объяснили это Сарету.

— Лиэндра! — с отвращением воскликнул он. — Это будет она?

— Вряд ли, — ответила Лирит. — Но не сомневаюсь в том, что она — душа этого заговора. Должна признаться, все продумано умно. Она хочет в своих интересах воспользоваться давней традицией и повернуть ее против самих воинов Ватриса.

Эйрин почувствовала изжогу — не стоило ей пить столько вина.

— Ты думаешь, он применит свою мощь в интересах колдуний?

— Не знаю, — ответила Лирит, прижимая руку ко лбу. — Может быть… правда, без особого желания.

Эйрин встала. Она чувствовала, что ее нервы напряжены до предела.

— Нужно пойти к нему. Мы обязаны предупредить принца о том, что против него затевается.

— Ты, похоже, уже забыла о нашем старом друге сай'эле Аджире, — скептически произнес Сарет. — Нам ни за что не удастся что-либо передать принцу.

— А что, если попытаться связаться через Паутину Жизни? — предложила Эйрин.

— Нет. Бесполезно, — возразила Лирит. — Здесь слишком много колдуний Лиэндры. Наш разговор кто-нибудь обязательно подслушает. Кроме того, есть еще один способ. — Лирит посмотрела на Сарета. — Ты нас не оставишь на минутку одних?

— Зачем? — нахмурился морниш.

— Прошу тебя, бешала! — прикоснулась к его руке Лирит.

Сарет внимательно посмотрел на нее, и Эйрин подумала, что он начнет возражать. Однако морниш только вздохнул и вышел из комнаты.

— В чем дело? — спросила она, когда дверь за ним закрылась.

— Я найду женщину, которую этой ночью отправят к принцу, и займу ее место, — ответила, не оборачиваясь, Лирит.

— Чтобы сообщить ему обо всем?

— Нет, чтобы сделать то, что приказано совершить ей. Сделать его мужчиной.

Эйрин вздрогнула и почувствовала, как у нее зазвенело в ушах. Она наверняка ослышалась.

— О чем ты говоришь?

Лирит резко обернулась.

— Другого выбора нет, сестра. Так или иначе, но сегодня он станет мужчиной — Лиэндра своего обязательно добьется. Я знаю, что он влюблен в меня, мечтает обо мне. Это всего лишь юношеская влюбленность, но лучше пусть там буду я, чем какая-нибудь прислужница Лиэндры. Может быть, это поможет принцу не запутаться в ловушке, которую приготовили для него.

Эйрин схватилась за спинку кресла.

— Тогда это лучше сделать мне.

— Нет, — решительно возразила Лирит. — Ты еще невинна, сестра. Тебе еще рано лишаться невинности. А я… для меня это уже не имеет никакого значения.

Слова подруги показались Эйрин совершенно безумными. Она даже не желала слышать об этом.

— Ты не можешь сделать это, Лирит. Не можешь.

— Нет, могу, — решительно возразила Лирит. В следующее мгновение ее взгляд чуть смягчился. — Прости меня, сестра. Мне давно уже следовало рассказать тебе обо всем. Но мне было стыдно.

— О чем же следовало давно рассказать мне?

— О том времени, когда я была танцовщицей в доме Гултаса, в вольном городе Коранте.

Прежде чем Эйрин успела задать еще один вопрос, Лирит подошла к ней ближе и положила руку на плечо. Головы девушек соприкоснулись. Одним единственным мысленным взором Эйрин увидела все: как родителей Лирит убили грабители; как потерявшуюся девочку продали в рабство; как она выросла и ее заставили танцевать перед мужчинами, сбрасывая с себя покрывала.

Эйрин попыталась не смотреть, но ей это не удалось. Сколько мужчин заплатили Гултасу за то, чтобы тот позволил им возлечь с ней? Сколько искорок жизни вспыхивали в чреве Лирит только для того, чтобы исчезнуть и в конце концов лишить ее возможности когда-либо стать матерью? Их было так много, что Эйрин потеряла им счет. Последние образы мелькнули в воображении Эйрин — Лирит босиком, сбивая в кровь ноги, убегает из Толории; делает первые шаги по предначертанной Сайей тропе; выходит замуж за графа Арафельского; становится любимицей Иволейны.

Нить Лирит выскользнула, и Эйрин неуклюже опустилась в кресло, чувствуя, что ее ноги ослабли.

— Мне следовало давно рассказать тебе обо всем, — повторила Лирит. — Ты сможешь простить меня за мое прошлое?

Эйрин подняла на нее глаза, полные слез.

— За что простить, сестра? За твою красоту и благородство? За мужество, которое позволило тебе выжить в жутких, нечеловеческих условиях? Почему я должна прощать тебя? Неужели за это?

По щекам Лирит потекли слезы. Она опустилась на колени, положила голову на колени Эйрин, и та стала нежно гладить ее по блестящим шелковистым волосам.

— Я люблю тебя, сестра. Люблю сейчас даже больше, чем всегда.

В ответ Лирит разрыдалась.

Они какое-то время оставались в таком положении, затем Лирит поднялась. Ее глаза были сухими, лицо приняло спокойное выражение.

— Не говори ничего Сарету, — попросила она.

Не успела Эйрин ответить, как Лирит исчезла за дверью.

Эйрин, задумавшись, продолжала сидеть в кресле, после чего встала и прошлась по комнате. Внимательно осмотрев спальню Лирит, она наконец нашла то, что искала. Со столика, стоявшего возле кровати, Эйрин взяла гребень слоновой кости и сняла с его зубцов семь черных волосков. Быстро сплела из них тоненькую косичку, затем завязала ее колечком.

«Что же ты делаешь, Эйрин? — задала она себе вопрос, снова садясь в кресло. — Что же ты делаешь?»

Затем, не задумываясь, надела волосяное колечко на безымянный палец правой руки и закрыла глаза.

Волшебный ритуал удался сразу. Он не напоминал колдовство другого рода, когда она летала ночью над землей, взмыв в небо над садом и наблюдая за встречей Теравиана и Иволейны. Это колдовство было более слабым, оно скорее напоминало взгляд через оконное стекло, покрытое морозным кружевом, когда образы четко видны и вместе с тем слегка размыты. Она увидела Лирит, стоящую в темном коридоре. Какое-то время ничего не происходило, и у Эйрин заболела голова. Что-то тут было не так, но это было ведомо одной лишь Сайе. Видимо. Чары нужно было разбить. В тот миг, когда Эйрин уже собралась снять колечко с пальца, в коридоре появилась какая-то фигура. Это была женщина, хотя ее лица Эйрин не могла разглядеть. Она была закутана в ярко-красный плащ, капюшон опущен на голову. Когда незнакомка подошла ближе, из алькова шагнула Лирит и остановилась прямо перед ней.

В следующее мгновение капюшон был откинут назад, открыв красивое, чуть пухлое женское личико. Глаза незнакомки удивленно расширились, нижняя челюсть от изумления отвисла. Эйрин также испытала удивление, узнав ее. Это была Белира, юная колдунья, позволившая себе посмеяться над Эйрин в прошлом году на Верховном Шабаше.

Белира вскрикнула и собралась бежать, но Лирит оказалась проворнее. Бросившись на девушку, она прикоснулась к ней. Глаза Белиры закатились, и она упала на пол. Неужели Лирит произнесла какое-то заклинание? Или же воспользовалась иглой, опущенной в какое-то зелье? Подхватив обмякшее тело юной колдуньи, Лирит отнесла ее в соседнюю комнату. Закутавшись в красный плащ, она закрыла за собой дверь и побежала по коридору. Вскоре девушка оказалась перед дверью, ведущей в покои принца Теравиана. В эту ночь ее охранял герцог Петрийен. Лирит склонила скрытую капюшоном голову еще ниже. Петрийен усмехнулся, но ничего не сказал и открыл дверь. Лирит шагнула за порог. На мгновение сделалось темно, и Эйрин испугалась, что чары утратили свою силу. Затем снова стало светло, и Эйрин увидела спальню принца.

Она была скупо освещена — возле изголовья кровати, на столике горела только одна свеча. Рядом с подсвечником — опрокинутый на бок кубок. На постели лежал принц в белых одеждах, перепоясанный красным кушаком. Его глаза были открыты, но их взгляд устремлен в пространство, и он вряд ли заметил вошедшую в комнату Лирит. Судя по всему, Теравиан почти полностью осушил кубок, потому что в нем осталось лишь несколько капель. Лирит прикоснулась пальцем к пролитому вину и поднесла его к губам. Затем сделала глубокий вдох.

«Они опоили его каким-то зельем, — подумала Эйрин. — Хотели лишить его воли, чтобы он не сопротивлялся».

Лирит приблизилась к кровати, на мгновение замерла в нерешительности, затем потянулась к Теравиану.

Принц схватил ее за запястье.

— Я знал, что ты придешь, — произнес он. — То, что они подсыпали мне в вино, туманит зрение, но я обладаю и другими чувствами.

Девушка промолчала.

— Ты пришла, чтобы завершить то, что начала моя мать? — усмехнулся юноша.

Лирит высвободила руку, протянула ее к груди принца, скользнула ему под одежду.

Теравиан восхищенно ахнул и выпрямился на постели.

— Тише! — прошептала Лирит и осторожно опустила его на подушки.

— Нет, — прошептал в ответ принц. — Не делай этого со мной. Ты не знаешь, что сделается со мной.

Его глаза мерцали, как у кота в темноте. Принц не стал сопротивляться, когда его гостья сняла с него рубашку. Его обнаженная грудь была плоской, бледной и гладкой. Лирит провела по ней рукой, и принц блаженно застонал. С губ девушки также сорвалось еле слышное радостное восклицание.

В том, что Теравиан достиг телесной зрелости, не было никаких сомнений.

Тебе не стоит смотреть на это, Эйрин. Лучше разбей чары.

Но она не могла сделать этого. Лирит уронила плащ на пол, потом сбросила платье. В свете, отбрасываемом канделябром, ее тело казалось идеально гладким и прекрасно очерченным, как статуя из черного дерева. Она легла в постель рядом с принцем и прижалась к нему. Ее темные руки легли на его молочно-белую кожу.

— Нет, — снова пробормотал он, правда, на это раз с закрытыми глазами.

Его руки блуждали по ее телу. С выражением блаженства на лице Теравиан губами ласкал шею и грудь девушки. Прочесть выражение лица Лирит в темноте было невозможно, но прикосновения ее рук были опытными и нежными. Она опустилась ниже, пуская его в себя.

В первый раз все случилось очень быстро и как-то неуклюже, по сути дела, не успев даже начаться. Второй раз был более удачен и продолжителен, поскольку теперь Теравиан чувствовал себя более уверенно.

Несмотря на то что Эйрин приказывала себе разбить чары, она была не в силах этого сделать, и каждый раз, когда принц вскрикивал от наслаждения, на нее обрушивалась какая-то жаркая волна. Под конец Теравиан обессилел и задремал, уткнувшись в грудь Лирит. Она осторожно высвободилась и, встав с постели, потянулась за платьем.

Принц приподнялся.

— Не уходи! — попросил он. — Я узнаю, кто ты такая.

Лирит повернулась к нему.

— Нет, ваше высочество, не узнаете. Мне нужно идти.

— Нет! — властно произнес Теравиан. — Я — сын короля. Ты обязана подчиняться мне, женщина! Если ты отказываешься повиноваться, то я вызову стражу и все равно узнаю, кто ты.

На лице Лирит наконец появилось выражение — выражение гнева. Она сделала глубокий вдох и обернулась. На лице юного принца самые разные чувства быстро сменяли друг друга — потрясение, удивление, затем стыд. Он схватил свои разбросанные по всей постели одежды и смущенно прикрыл наготу.

— О боги! Что ты наделала?! — Его руки сжались в кулаки. — Что же я наделал?!

— Мы сделали то, что должны были сделать, ваше высочество, — строго произнесла Лирит.

С губ принца слетел странный звук — то ли горький смех, то ли вопль отчаяния.

— Неужели ты лишилась рассудка? Мы не должны были делать этого. Мы ничего такого не должны были делать! Ты слышишь меня?!

— Вы не правы, ваше высочество, — покачала головой Лирит. — Я обязана была поступить так, и вы тоже. Что бы ни случилось завтра, вы должны стать настоящим мужчиной, сильным и могущественным.

Брови Теравиана превратились в прямую темную линию.

— Что тебе об этом известно? Откуда ты знаешь?

— Боюсь, что я знаю далеко не все, но знаю достаточно. Умоляю вас, ваше высочество, что бы вы ни делали, помните о родном Доминионе, помните о вашей будущей супруге и вашем отце. Не предавайте их, чем бы вас ни искушали!

Понять чувства Теравиана в этот момент было невозможно, но взгляд его оставался мрачным. Лирит протянула к нему руку.

— Еще осмелюсь предупредить вас, ваше высочество. В замке находится одна особа, с которой Лиэндра заключила союз. Нам кажется, что именно она…

— Ступай! — приказал Теравиан.

Девушка удивленно посмотрела на него. Лицо юноши было бледным, глаза широко раскрыты, будто он в этот миг видел перед собой какую-то необычную картину.

— Она идет! Я слышу ее шаги! — прошептал он.

Лирит дрожащим руками натянула на себя платье и закуталась в алый плащ. Затем направилась к двери и у порога обернулась.

— Умоляю вас. Ваше высочество! — Голос ее дрогнул. — Если мы с вами были друзьями — а мне хочется думать, что были, — то прислушайтесь к моим словам. Что бы ни случилось завтра, не забывайте, кто вы.

Принц смотрел не на нее, а куда-то в пространство.

— На твоем месте я бы поспешил. Она уже совсем рядом!

Лирит набросила на глаза капюшон, распахнула дверь и вышла в коридор. Эйрин сорвала с пальца волосяное колечко и открыла глаза. Ее ладони были скользкими от пота, голова раскалывалась от боли.

— Да поможет нам Сайя! — произнесла она. — Что же нам делать?

Какое-то время ее разум пребывал во тьме и оцепенении.

Затем, словно подталкиваемая каким-то неслышным шепотом, Эйрин все поняла. Покинув комнату Лирит, она поспешно вернулась к себе. В ее комнате стояли тишина и полумрак. Помещение освещалось лишь огнем очага. Эйрин подошла к деревянному ларцу, в котором хранила драгоценности. Опустившись на колени, подняла крышку и вытащила небольшой пергаментный сверток. Внутри оказалась косынка. Вышивка на ней была закончена лишь наполовину. В центре лоскутка белой ткани виднелось темное пятно. Кровь. Ее собственная кровь.

Ей вспомнились слова, произнесенные леди Мелией.

Теперь эта косынка содержит в себе частичку твоего могущества. Она принесет твоему супругу удачу в грядущей битве…

Верно, удачу. Что же еще она может принести?

Эйрин взяла в руки иглу и шитье, села в кресло и в свете очага взялась за работу.