ГЛАВА 1

Он добрался до Ар-Толора в самый последний день зимы.

Начало смеркаться, и из окон стоящего на высоком холме замка струился золотистый свет, манивший обещанием жаркого очага и чашами подогретого ароматного вина. Он уже забыл, когда ему было тепло в последний раз — по-настоящему тепло, — и последние лиги пути показались ему самыми холодными. Ноги давно превратились в ледышки и, несмотря на то, что он обернул их тряпицами, были сбиты в кровь. В эти минуты он страстно желал поскорее добраться до ворот замка и попросить у хозяев крова.

Однако вместо того чтобы поспешить к стенам замка, он подстегнул своего коня, свернул с дороги и направился к роще на склоне холма. Он найдет ее именно здесь, а не в ярко освещенных залах Ар-Толора. Здесь, где сгущаются голубоватые сумерки.

Он остановил скакуна возле первых же деревьев, неуклюже спешился и набросил поводья на ветку. Конь ударил копытами по снежному насту, всхрапнул, из его ноздрей вырвался пар, хорошо различимый в морозном воздухе. Стоял месяц гельдат, месяц Льда, и найти подножный корм было невозможно. Всадник оставил скакуна и углубился в рощу. Под ногами похрустывал недавно выпавший снег.

Черные ветви деревьев над головой образовывали подобие узора на фоне бесцветного неба, рассекая его паутиной тонких шрамов, таких же, что испещряли и его собственное лицо. То здесь, то там ветки пересекались таким образом, что принимали очертания знакомых рун. Вот здесь, например, Лир . Свет.

А там три ветки образуют руну Кронд , руну огня. Он представил себе, как протягивает озябшие руки к пляшущим языкам пламени.

Глупые мысли — холод заморозил не только его руки и ноги, но и разум. Однако он прекрасно понимал, что разум придется отогреть, потому что если не удастся точно подобрать слова, то они выдадут его, а он собирался обмануть ее. Он пробормотал руну Бер — руну силы — и зашагал дальше.

Тишина насторожила его. Затем где-то в чаще раздался жалобный короткий плач горлицы, который вдруг резко оборвался. Он огляделся по сторонам и почувствовал, как сердце превращается в кусок льда. Возле дерева стояла какая-то фигура в черной рясе с капюшоном. Ряса развевалась, хотя ветра не было. Никаких других следов на снегу, кроме его собственных, не видно.

Он вздрогнул, но причиной был не только холод. Инстинкт подсказывал только одно — беги! Спасай свою жизнь! Однако он усилием воли заставил себя подойти ближе к фигуре в черном, крепко сжимая под плащом твердый сверток. На расстоянии вытянутой руки от цели остановился.

У ног черной фигуры лежала горлица со свернутой шеей. На снегу виднелись брызги крови, похожие на яркие зимние ягоды.

Откуда-то из-под капюшона донесся голос, пронзительный и неприятный, как хруст ломаемых костей:

— Почему тебя не было так долго?

— От Черной Башни до здешних мест путь не близкий, — с усилием произнес он, губы не слушались. — Я скакал быстро, насколько возможно.

— Неужели? Твой конь не похож на загнанное долгой скачкой животное.

Он оглянулся и посмотрел туда, откуда пришел в рощу. Сквозь заросли виднелось распростертое на снегу лошадиное туловище.

— Это мой третий конь. Второй пал подо мной в землях восточного Кейлавана.

— Какие все-таки они нежные создания! Не выношу подобной слабости у тех, кто мне служит!

Он промолчал, и она придвинулась к нему ближе, паря в воздухе над поверхностью снега. С рясы полетел иней.

— Ты точно не останавливался в крепости своих братьев, прежде чем прийти сюда? — недоверчиво спросила она. — Это ведь не так далеко от Ар-Толора. Может, тебе хотелось показать им свою находку?

— Они перестали быть моими братьями. Мне запрещено возвращаться в родной дом, тебе ведь известно об этом условии.

Из-под капюшона мелькнул свет белесых глаз.

— Не забывайся, смертный!

Он рассмеялся.

— Тебе не кажется, Шемаль, что уже слишком поздно предупреждать меня?

— Так ты принес его? — спросила она, цокнув языком.

— Принес.

— Покажи! Быстро!

Он достал сверток, который хранил у самого сердца все бесчисленные лиги долгого пути. Прости меня, мой друг! Надеясь, что Шемаль решит, что его дрожь вызвана исключительно холодом, он развернул тряпицу, открыв взгляду белый каменный диск размером с ладонь. На его поверхности светилась серебристая руна. Тал . Небо.

Шемаль протянула бледные руки к диску.

— Так ты хочешь подержать его?

В ответ из-под капюшона донеслось злобное шипение, и Шемаль быстро отдернула руки.

— Ты смеешься надо мной?!

Он старался, чтобы его голос звучал бесстрастно.

— Мне незачем смеяться над тобой.

Однако, снова завернув волшебный камень в тряпицу, он испытал легкое удовлетворение. Он так и думал, что Шемаль не осмелится прикоснуться к руне. Волшебная сила руны отвергала ее собственные чары. Он все еще нужен ей, хотя бы для того, чтобы нести руну. И разбить ее.

Действительно, в этом мире только двоих Шемаль могла использовать, чтобы разбить руну неба. Однако Повелитель Рун Келефон служит Бледному Королю, а не ей. А человек, которого колдуньи считали Разбивателем Рун, Тревис Уайлдер, стал послушным орудием той, кто была ее заклятым врагом — Мелиндоры Сребролунной. Потому-то Шемаль и начала поиски нового Разбивателя Рун, того, кого она могла бы сделать своим верным рабом, и в конечном итоге нашла такого. Шемаль заставила его склониться перед ее могуществом, и тот покорно уступил, дав слово служить только ей.

В целом ее замысел был почти безупречен. Трудность состояла лишь в одном: ее послушный вассал не знал, как разбивают руны. Если она узнает об этом раньше, чем он найдет способ разбить руну неба, все его надежды безвозвратно рухнут.

— Ты о чем-то думаешь, — заметила Шемаль. — Я вижу это по твоим глазам. Скажи мне, что мучает тебя?

— Я думаю о нашем повелителе, — торопливо солгал он, пытаясь не смотреть при этом на мертвую горлицу.

Его навсегда изгнали из его мира. Действительно ли у него хватит сил свершить задуманное?

— Какие ничтожные мысли одолевают тебя! Я и не думала, что ты так же слаб, как и Лиэндра! Как смеешь ты сомневаться в могуществе Властелина Ночи?!

— Но ведь однажды он потерпел поражение. Старые боги и боги Тарраса изгнали его за пределы своего мира, подобно нам с тобой.

— И все же победа будет за нами. А те, кто посмел сделать нас изгоями, падут ниц у наших ног. Прежде чем мы уничтожим их!

Шемаль быстро провела тонкими пальцами по стволу ближайшего древа, и там, где они коснулись его, кора моментально обуглилась.

— Ты увидишь, — добавила Шемаль уже более спокойным тоном. — Признаюсь тебе, не так давно я испытывала те же сомнения, что и ты. Великие Камни Крондизар и Синфатизар были потеряны, а маги скирати оказались такими же ничтожными, как и обыкновенные насекомые, хотя и уверяли всех в своем могуществе. Они должны были открыть врата между мирами, чтобы дать Могу возможность пройти в них. От меня требовалось лишь показать им, как раскопать один древний город, затерявшийся в песчаных пустынях юга. — Шемаль коротко усмехнулась. — Конечно же, я ничего не знала о городе, который они хотели отыскать, однако пообещала помочь, если они выполнят одну мою просьбу. Я знала, что это не имеет никакого значения, поскольку, когда Властелин Ночи вернется на Зею, скирати либо станут его рабами, либо будут уничтожены.

Он принялся притопывать на снегу, тщетно пытаясь согреться. Значит, Шемаль обманула магов точно так же, как он сейчас пытается обмануть ее. Есть у него хотя бы слабая надежда переиграть ее в этой опасной игре? Не стоит забывать о том, что случилось со скирати.

— Маги были уничтожены, — пробормотал он. Неожиданно его охватил безотчетный страх. Он вовсе не собирался произносить последнюю фразу вслух. Хотя, похоже, Шемаль не обратила внимания на оговорку.

— Однако эта стерва Мелиндора Сребролунная постаралась! Она, ее глупый дружок-бард и этот их Разбиватель Рун. Как мне хочется умертвить их всех! Я бы превратила их трупы в своих покорных слуг и заставила служить мне. — Из-под капюшона на мгновение показался уголок кривого рта с черными губами, похожими на зловещие синяки на фоне белоснежной кожи. — И это случится достаточно скоро! Ты отправил ко мне ворона, который принес радостную весть о том, что скоро все изменится. Крондизар и Синфатизар вернулись на Зею. Фаворитам Бледного Короля не удалось заполучить их и доставить в Черную Башню, но Бераш скоро отправится в путь, чтобы вернуть Великие Камни обратно и поместить их рядом с Гельтизаром в железном ожерелье Имсаридура. Когда это случится, ты разобьешь руну небес и…

— … Мог вернется на Зею! — продолжил он. — Он отберет Имсари у Бледного Короля и с их помощью разобьет Первую Руну. Он уничтожит мир и переделает его по своему разумению!

С тех пор как Шемаль впервые явилась перед ним в сумерках на развалинах Белой Башни Вязателей Рун, она никогда не приходила в такое оживленное и разговорчивое состояние. Видимо, послание, которое он отправил некромантке с вороном, действительно опьянило ее.

— А что же будет с Доминионами? — осмелился он задать вопрос. — Что, если они заключат между собой союз и начнут войну против Бледного Короля, чтобы помешать ему завладеть Имсари? Неужели новоявленная королева Малакора не присоединится к Доминионам?

Шемаль рассмеялась жутким смехом, похожим на звон разбивающихся сосулек.

— Какие такие Доминионы? Эредан и Брелегонд лежат под пятой Келефона и Рыцарей Оникса. Несмотря на то что я презираю его, должна признать, что он неплохо справился со своей задачей. Скоро на милость сильного сдастся Эмбар, а Перридон и Голт слишком слабы, чтобы сохранить самостоятельность.

— А Толория и Кейлаван?

Черный капюшон повернулся в сторону возвышавшегося на холме замка.

— О них не беспокойся. Я позабочусь о том, чтобы они никогда не посмели заключить между собой союз. Что же касается твоей маленькой малакорской королевы, то о ней позаботится Бледный Король. С этим способен справиться даже Бераш.

Других вопросов он задавать не стал — это могло вызвать у Шемаль подозрения. Однако холод притупил в нем чувство осторожности.

— Что же будет, если Бледный Король получит Имсари и не пожелает отдать их Могу, а решит самолично править Зеей?

С каждой минутой сумерки сгущались все больше, и ряса Шемаль почти сливалась с темнотой.

— То, о чем ты говоришь, возможно, и именно поэтому я не доверяю ни ему, ни его прихвостню Келефону. Многие тысячелетия Имбрифайлем правил только Бераш и уверовал в то, что является темным властелином, которому все безоговорочно подчиняются. Однако, когда вернется Мог, Бледный Король вспомнит, кто властелин, а кто раб. Или же он исчезнет навсегда, как и все остальные.

Он попытался спросить еще о чем-то, однако губы не повиновались ему.

— Молчи, — остановила его Шемаль. — Холод почти превратил тебя в ледышку. Я видела руну неба и с меня этого пока достаточно. Отправляйся в замок. Я велела Лиэндре принять тебя, и даже она не посмеет не понять такого простого приказа.

— А что с Иволейной? — с хрипом разлепил он наконец губы.

Слава Орвигу, он все еще не околел от холода.

— Не беспокойся о ней. Она почти все время разгуливает по комнате, что-то бормочет и без конца расчесывает свои льняные волосы. Однако следует быть осторожным и не болтать что попало в обществе наперсницы Иволейны, Трессы. Эта колдунья нисколько не утратила своего острого ума. Боюсь, Лиэндра не всегда благоразумно ведет себя в ее присутствии. Я раздавлю Лиэндру как комара, если она перестанет быть нужной мне!

Со звуком не более громким, чем шуршание падающего снега, Шемаль бесследно исчезла. Взошла полная луна, залившая мир своим мертвенно-бледным светом, но искать где-либо некромантку было бессмысленно. Он не увидит ее до тех пор, пока она сама не пожелает встретиться с ним.

Он неуклюже нагнулся и поднял мертвую горлицу. Ее тельце полностью промерзло, превратившись в кусок льда. Он уронил трупик на снег и, тяжело переступая одеревеневшими от холода ногами, направился к дороге. Однако, сделав всего несколько шагов, споткнулся и упал на колени. Нет, своим ходом до замка ему не дойти, он слишком замерз.

— Эй, давай-ка вставай! Не время спать!

Голос, произнесший эти слова, был грубым, хриплым и властным, однако не лишенным сострадания. Мужчину окружило покрывало света, слишком нежного и золотистого, чтобы принадлежать луне. Мягкое тепло проникло в тело, вызвав боль в суставах. Он лежал на снегу, должно быть, упав, чтобы замерзнуть и уснуть вечным сном. Однако смерть миновала его. Отчаянно дрожа, он встал на колени.

Над ним стояла какая-то дряхлая старуха. Очертания ее тела были скрыты бесчисленными складками рясы, которая, впрочем, не могла скрыть безобразный горб.

— И это все, на что ты способен? — спросила она. — Да ты, пожалуй, Разбиватель Рун. Верно?

Крепко стиснув зубы, он встал на ноги. Тело все еще было сковано холодом, правда, руки и ноги покалывали острые иголки тепла. Все-таки он будет жить, победив смерть.

— Я не Разбиватель Рун, — ответил он, не до конца уверенный в том, что в этом следовало признаваться.

Если Шемаль узнает правду, она в следующее же мгновение лишит его жизни, свернет ему голову, как той несчастной горлице. Однако в старухе было нечто такое, что заставило его сказать правду. Откуда-то из-за ее спины хлынул поток золотистого света, в котором угадывался оттенок зеленого, заставивший его вспомнить о летнем лесе.

Горбунья усмехнулась и впилась в него выпученным глазом.

— Что ж, если ты не Разбиватель Рун, то обязательно станешь им. У тебя хорошее лицо, и ты достоин этого звания.

Он машинально прикоснулся пальцами к тонким шрамам. Они появились у него еще в детстве, после того как у мальчика проявился редкий дар толкования рун. За это отец попытался вырезать у него язык.

— Значит, — проговорила старуха, ткнув его в грудь костистым пальцем, — ты хранишь его у себя, я верно говорю?

Юноша прижал руку к свертку с камнем, и когда прикоснулся к нему, то все понял. Свет и тепло — все так и должно было быть.

— Ты — та, которой он служил, верно? Небеса. Ты одна из тех, кто создал его.

— Ты говоришь о Единственных, — проговорила горбунья, и на миг вместо нее перед ним предстал мужчина с седой бородой, высокий и сильный, с глазами, в которых таилась буря.

На челе его была запечатлена вековая мудрость. На правой руке сияла О'рн , Руна Рун, вместо левой руки — обрубок.

Прежде чем юноша сумел что-то сказать, перед ним снова возникла старуха.

— Ты на самом деле собираешься разбить ее? — спросила она.

Несмотря на то, что холод уже отпустил его, дрожь никак не унималась. Он почувствовал себя слабым, больным и неразумным, однако, несмотря ни на что, утвердительно кивнул.

— Иного быть не может.

Старуха прищелкнула языком. Единственный глаз был полон печали.

— Пожалуй, ты прав, юноша. Видимо, все именно так, как ты говоришь. Но знай: ты не сделаешь этого. Во всяком случае, не сейчас.

— Это мой долг, — возразил он, стараясь придать голосу как можно больше уверенности. — Я найду способ сделать это.

Горбунья усмехнулась.

— Похоже, способ уже сам нашел тебя, юноша.

Она придвинулась к нему ближе, и на ее костлявой длани он увидел сияющий знак — три скрещенные линии. О'рн .

— Смелее, Повелитель Рун, — сказала старуха. — Разбей небо!

Прежде чем он успел отпрянуть от нее, старуха схватила его за правую руку. Темноту расколол ослепительный свет. Резкая боль пронзила его, мастера Ларада, руку. Ларад — Толкователь Рун, изгой и изменник — откинул назад голову, и, когда в него хлынула волшебная сила, из горла его вырвался оглушительный крик.

ГЛАВА 2

В другом мире Дейдра Атакующий Ястреб сидела в кресле, возраст которого превышал ее собственный на добрые четыре столетия, и не сводила глаз с закрытой двери красного дерева, которая располагалась на противоположном конце зала. Все в порядке, Дейдра. Можешь моргнуть. Ты не обладаешь зрением, подобным рентгеновскому излучению. Но даже если бы и обладала, комната скорее всего экранирована свинцом. Философы все продумывают до последних мелочей.

Дейдра вздохнула и откинула голову на гладкий деревянный подголовник кресла. Она не могла абсолютно точно утверждать, что верит в судьбу. Но в то же время понимала, что за этой запертой дверью решается ее собственная судьба. Дейдра прикоснулась к высушенной медвежьей лапе, висевшей у нее на шее, страстно желая овладеть какой-либо разновидностью истинного видения. Как хотелось бы ей знать, о чем сейчас рассказывает Адриан Фарр!

Дейдра не слишком удивилась, когда у нее спросили, не будет ли она против, если их с Фарром разделят и станут беседовать по отдельности. Но ведь это стандартная процедура допроса, не так ли? Разделяй и властвуй. Она также не удивилась тому, что Философы сами пожелали провести это последнее «интервью», как они его назвали. Ее уже вряд ли что-нибудь могло удивить — после того, что она увидела на 121-й автостраде близ Боулдера, что в штате Колорадо. Так что к событиям трех последних месяцев — ночным телефонным звонкам, бесконечным допросам, ранним визитам в ее квартиру в Южном Кенсингтоне — Дейдра стала относиться как к чему-то привычному.

Закрыв глаза, Дейдра снова отчетливо видела перед собой ту фантастическую картину: обрамленное голубоватым потрескивающим огнем окно, висящее в воздухе. Именно из-за этого они с Фарром и присоединились к Ищущим — они надеялись найти ворота, ведущие в другой мир. Прямо у них на глазах Тревис Уайлдер и Грейс Беккет вместе с раненым Бельтаном и существом, которое скорее всего было эльфом, прошли под сводами этих ворот. Затем окно неожиданно исчезло, как исчезли и эти четверо. Не более чем в двух сотнях ярдов отсюда Ищущие собирались подобрать оставшихся.

Вне всякого сомнения, Ищущие хотели перехватить их еще до прибытия полиции, тревожные звуки сирен которой надрывно звучали в воздухе.

Кроме того, создания из другого мира, с которыми были связаны Дейдра и Адриан, исчезли, растворились в воздухе, шагнув за порог ворот, которые вели в другой мир. В прежние времена они с Адрианом были отрезаны от Ищущих, потому что оказались слишком активно замешаны в деле Уайлдера и Беккет. Из наблюдателей они превратились в наблюдаемых, поднадзорных. Только сейчас, после того как Грейс Беккет и Тревис Уайлдер оказались далеко отсюда, правила игры снова изменились.

Ищущие взяли под свою опеку также и друзей Тревиса — Дэвиса и Митчелла Бэрк-Фейверов. Дейдре было запрещено разговаривать с ними, хотя позже она узнала от Саши, что после интенсивных допросов и инструктажа их выпустили. В обмен на то, что они подписали документ о неразглашении, им была выдана солидная денежная компенсация из бездонных чемоданов Ищущих. Дейдра прекрасно понимала, что деньги Дэвису и Митчеллу нужны, поскольку занятие фермерством требует больших финансовых вложений. Оставалось лишь на деяться на то, что они в конечном итоге пойдут на благое дело. Через двенадцать часов после того, как Ищущие забрали их с собой, они оказались в Лондоне. Для Дейдры подобное перемещение в пространстве было равносильно путешествию в другой мир. Немного позже они с Адрианом надписали подробные письменные отчеты о своей деятельности в Денвере. Ищущие почти на всех уровнях своей иерархии снова и снова подвергали их долгим допросам. Дейдра не была психологом, но обладала достаточными знаниями, чтобы понимать: повторяющиеся допросы придуманы для выявления возможных расхождений в признаниях. Как бы то ни было, но она рассказала им чистую правду, и Фарр — хочется верить в это — сделал то же самое.

Но, может быть, Дейдра, это была не вся правда. Как ты думаешь, он действительно рассказал им, что следует по пятам за прославленным Ищущим, Мариусом Луцием Альбрехтом, влюбившимся в женщину, за которой ему надлежало следить? Неужели Фарр рассказал Философам о том, какие чувства питает по отношению к Грейс Беккет?

Несмотря ни на что, конец уже близок. Дейдра знала, что теперь им остается побеседовать с самими Философами, если они действительно существуют.

Очевидно, все-таки существуют. Иначе для чего же их сегодня утром вызвали?

Дейдра специально для этого принарядилась, выбрав простой, но элегантный костюм из черной шерсти. К нему она не забыла надеть свою любимую медвежью лапку; кроме того, ее заставили захватить с собой черную байкерскую куртку, поскольку над лондонскими улицами моросил холодный январский дождь.

За дверью красного дерева она провела не менее часа. Темно и пусто было вокруг единственного кресла, поставленного в пятачок золотистого света, затем зазвучали чьи-то голоса, и за пределами круга света Дейдре померещились какие-то размытые силуэты. На какой-то миг ей показалось, что она действительно увидела их. Хотя подобное вряд ли характерно для таинственных Философов, верно? Через минуту воздух перед фигурами с треском пронзил заряд электричества. То была лишь голографическая проекция, не более — измененные электроникой голоса раздавались из динамиков, ее ответы достигали Философов по замаскированным микрофонам. Они вполне могли находиться на расстоянии многих тысяч миль от этой комнаты.

Однако, как бы то ни было, разговаривала Дейдра именно с Философами — тайной структурой Ищущих, личности и истинное число которых было неизвестно. С ней общались именно они, правда, с расстояния. Дейдра видела мага в золотой маске из другого мира, который продемонстрировал волшебное искусство укрощения диких чудовищ; кроме того, она своими глазами видела фею. Под конец уже ничто не могло привести Дейдру в ужас. Философы задавали все те же привычные вопросы, что и все другие дознаватели, и она механически отвечала на них.

Только в самом конце допроса, после долгой паузы прозвучал новый вопрос:

— А теперь скажите нам последнее, мисс. Если бы вам предоставили такую возможность, вы бы отправились туда?

Дейдра почувствовала, как вся напряглась.

— Куда?

— В AU-3, мир, который некоторые именуют Зеей. Вы бы отправились туда, если бы могли сделать это?

Она откинулась на спинку кресла и прикоснулась к серебряному кольцу, которое носила на правой руке. Это кольцо ей подарила Глинда в «Сдавайся, Дороти» — лондонском ночном клубе, служившем тайным пристанищем для людей, в чьих жилах текла кровь эльфов. «Дюратек» контролировал посетителей этого заведения, снабжая их таблетками «электры» в надежде использовать их кровь для открытия ворот, ведущих на Зею. Вскоре «Дюратеку» удалось поймать настоящего эльфа и другие стали этой организации больше не нужны. Ночной клуб сгорел дотла, однако прежде чем это случилось, Дейдре удалось поговорить с Глиндой.

Ей в очередной, наверное, в тысячный раз за эту ночь вспомнились лиловые глаза Глинды и невероятной красоты лес, который она увидела, когда они поцеловались. Лес, которого — она это точно знала — не было в ночном клубе, как не было и нигде в Лондоне.

— Пожалуйста, ответьте на вопрос, мисс! Если бы вам дали возможность побывать на Зее, вы отправились бы туда?

Дейдра покрутила кольцо на пальце и улыбнулась.

— Мне кажется, я уже там нахожусь.

Вспыхнул свет, и все закончилось. Дейдра встала и вышла из зала, чтобы дождаться возвращения Фарра.

Она снова вздохнула. Интересно, сколько времени они здесь находятся? Часов нигде не было видно, поскольку ничто не должно уродовать бережно, до мельчайших деталей хранимую паутину времени и традиций, которыми дышал буквально каждый уголок Чартерхауса — лондонского дома престарелых. Единственными уступками современности были вывеска «Выход» в конце коридора и электрические лампочки в бронзовых канделябрах.

Построенный еще в дошекспировскую эпоху, Чартерхаус первоначально был пристанищем самых известных лондонских алхимиков. В настоящее время прохожий наверняка посчитал бы, что здесь находится какой-нибудь элитный клуб. Впрочем, подобное суждение было бы недалеко от истины. Ищущие не слишком уж отличались от географических обществ викторианской эпохи, затевавших путешествия в самые экзотические уголки мира. Правда, уголки, интересующие Ищущих, находились не на далеких континентах, а в других мирах, так что дело лишь в масштабах.

Здание было приобретено Ищущими вскоре после Реставрации и стало их первым штабом. Оно почти постоянно реконструировалось и обросло в ходе бесчисленных перестроек огромным лабиринтом контор, лабораторий и прочих учреждений под первым этажом, а также тоннелей, связывавших воедино несколько соседних домов.

Едва Дейдра подумала о том, что пора встать с кресла и постучать в дверь, как она распахнулась. Фарр был наполовину скрыт темнотой, клубящейся у него за спиной, так что казался ожившим изображением черно-белого фотоснимка, Хамфри Богартом старого кино, воссозданным при помощи чудес техники.

— Ну что? — спросила Дейдра, вставая.

Не оглядываясь, Адриан закрыл за собой дверь и шагнул на свет.

— Я даже не предполагал, что все так получится.

— Что именно?

Через руку у Адриана была переброшена куртка из верблюжьей шерсти. Он развернул ее и встряхнул, однако куртка от этого, похоже, сделалась еще более мятой. Видя безрезультатность попыток, Адриан просто набросил куртку на плечи.

— Ты знаешь, сколько из девяти желаемых мы нарушили?

— Вообще-то знаю. Первое, третье, четвертое, шестое, шестое и седьмое. Хотя я никогда не понимала разницы между номером первым и третьим. Может, перевод с латыни оказался не совсем точным, как думаешь?

— А знаешь, сколько правил и указаний мы нарушили своими поступками? — не унимался Адриан.

— Дай подумаю. Ну, Клятву, конечно же. Плюс, наверное, десяток местных, федеральных, действующих в штате Колорадо законов. Насколько я помню, Адриан, за все время пребывания в Штатах ты только один раз почистил зубы специальной ниткой.

Адриан задумчиво провел рукой по волосам, как будто они могли от его прикосновения стать еще более гладкими, чем от мусса, которыми были смочены.

— Ты все шутишь, но в твоих словах нет ни на йоту здравого смысла.

— Нет, Фарр, это в твоих словах нет здравого смысла. Да и никто уже больше не говорит разумных вещей. А теперь расскажи мне, что случилось. Они целых три месяца решали, что делать с нами. Неужели они вынесли нам приговор? Отправили в ссылку? Или, может, что-нибудь еще придумали?

Взгляд карих глаз Адриана наконец сосредоточился на Дейдре. Даже в таком, не очень опрятном, виде и в состоянии растерянности он все равно был чрезвычайно привлекателен. Фарру следовало бы лет сто назад стать поэтом или художником, он выглядел бы очаровательно, умирая от чахотки, неизбежной спутницы беспутных представителей богемы.

— Нам предложили снова присоединиться к Ищущим. Все наши привилегии и льготы восстановлены. Причем на более высоком уровне.

Дейдра удивленно посмотрела на своего собеседника:

— Так что же от нас требуется?

Адриан надел шляпу, медля с ответом.

— Мы сейчас спустимся вниз. Философы любезно попросили нас подождать возле главного офиса, прежде чем мы покинем здание.

— А если мы не сделаем этого? — спросила Дейдра, чувствуя, как у нее слегка кружится голова, будто от нехватки кислорода.

— О чем ты, Дейдра? Да как ты смеешь отказать в просьбе мудрым и добрым Философам?

Голос Адриана прозвучал необычайно нежно, хотя при этом он не смотрел на свою спутницу, внимательно вглядываясь в глубь коридора.

— Что случилось, Адриан? — прикоснулась к нему Дейдра.

Он отстранился от девушки и повернулся к ней спиной.

— Будь примерной Ищущей и отправляйся за мной. Посмотрим, какие сюрпризы приготовили нам Философы.

Через три минуты они вышли из лифта и оказались в лабиринте контор под Чартерхаусом. Здесь их уже ждала Саша с двумя большими конвертами манильской бумаги в руках. Она небрежно похлопывала ими по крутому бедру, скривив в усмешке алые губы.

— Итак, Адриан Фарр в своем старом репертуаре! Он снова нарушает все законы и удостаивается всех наград!

Она шагнула к Дейдре и поцеловала ее в щеку.

— Рада видеть тебя, — ответила та, пожимая Саше руку.

— И я тоже. — Саша сделала шаг назад и удивленно округлила глаза. — Боже праведный! Может, хватит пялить на меня глаза, Фарр? Это всего лишь бюст. Я думаю, он есть у всех женщин во всех мирах.

— Но… не такой… то есть… я хотел сказать…

Адриан притворно закашлялся и отвел взгляд в сторону.

Дейдра хорошо понимала Адриана. Саша была настоящей фотомоделью — стройная, высокая, с пышными формами в нужных местах и мускулистая, без капли лишнего жира во всех остальных. Кожа оттенка кофе со сливками, глаза напоминают черный опал. Ни намеренно строгая прическа, ни типичный секретарский наряд — аккуратная серая юбка с белой блузкой и очки в роговой оправе, болтавшиеся у нее на шее на цепочке из бусинок горного хрусталя — не способны были скрыть удивительную красоту девушки.

Саша повернулась к Дейдре.

— Пустяки, верно?

— Не уверена, — улыбнулась Дейдра.

— Только не говори мне, что довольна той, кого видишь в зеркале! — рассмеялась в ответ Саша.

— Не могу сказать, что слишком много с ней общаюсь, но, на мой взгляд, с ней все в порядке. Хотя нос у нее слегка кривоват и я постоянно твержу ей о том, что следует изменить прическу, она не слишком-то прислушивается к моим увещеваниям.

— Видимо, она никогда и не прислушается, — заметила Саша и тут же снова обратила внимание на Адриана. — Почему ты так задумчив, Золотой Мальчик? Можно подумать, ты торжествуешь по поводу победы.

Только Саша могла облечь неприязнь в такую бесстрастную и небрежную форму.

— Похоже, здесь новости распространяются с молниеносной быстротой, — заметила Дейдра.

— Ты же знаешь наш девиз, — подмигнула ей Саша и с нарочитым акцентом уроженки Вест-Энда произнесла: — «Наблюдать. Ждать. Верить!»