ГЛАВА 56

На рассвете, через два дня после полнолуния, спутники собрались возле Серой Башни толкователей рун, чтобы отправиться дальше на восток. Тревиса поразило то, с какой быстротой они вернулись к привычному порядку.

— Я подготовлю лошадей, — сказал Бельтан.

— Конечно, дорогой.

Загорелая кожа Мелии золотилась в лучах теплого утреннего солнца.

Фолкен взглянул на Мелию выцветшими голубыми глазами.

— Ты уверена, что знаешь, как найти это место?

— Ты мне не веришь?

— Не могу сказать, что до конца.

Леди с янтарными глазами сложила руки на корсаже голубого платья.

— Я уверена, что справлюсь.

Тревис поправил очки.

— И куда вы собираетесь направиться?

Бард и леди недовольно посмотрели на него.

— Тревис, пожалуйста, не перебивай, мы разговариваем.

Он вздохнул, а Мелия и Фолкен принялись приглушенными голосами о чем-то спорить.

— Ну вот, опять, — вздохнул Тревис.

Однако вздох перешел в смех, когда он перехватил взгляд блестящих изумрудно-золотых глаз Грейс. Она тоже рассмеялась, а Фолкен с Мелией замолчали и повернулись к ним.

— Что это вы веселитесь? — нахмурившись, спросил Фолкен.

— О, вам не понять, — ответил Тревис, взял под руку Грейс, и они зашагали за Бельтаном в конюшню.

— Похоже, кое-кто становится слишком нахальным, — заявила им вслед Мелия.

Фолкен лишь фыркнул в ответ. Тревис наклонил голову к Грейс, а она еще сильнее сжала его локоть.

— Я скучал по тебе, Грейс.

— Я знаю.

Прежде, когда Тревис путешествовал с Мелией, Фолкеном и Бельтаном, ему было не до смеха.

Дарж помогал Бельтану готовить лошадей. Кольчуга эмбарского рыцаря поглощала солнечные лучи, а доспехи Бельтана их отражали. Эйрин стояла неподалеку от Фолкена и Мелии, и хотя баронесса со времени их последней встречи заметно побледнела и стала меньше говорить, ее сапфировые глаза сияли ярче драгоценных камней.

Компанию Грейс и Эйрин составила пара, которую Тревис видел в первый раз. Лирит немного напоминала Мелию. У обеих были темные волосы и таинственные улыбки. Но если волосы Лирит, заплетенные в косы, разметались по спине, то черные, словно ночь, волосы Мелии гладкой волной сбегали на плечи. Если загорелая кожа Мелии напоминала Тревису бронзу, то смуглая кожа Лирит казалась похожей на полированное темное дерево. В то время как тайны Мелии были далекими, точно звезды в ночном небе, секреты Лирит казались близкими и привлекательными, будто вход в темную прохладную пещеру на границе изнывающих от зноя песков.

И еще девочка, которую Тревис раньше не видел. Он поискал ее глазами и увидел, что она сидит на камне, в стороне от остальных. На коленях у нее лежал какой-то маленький предмет. Вчера Грейс рассказала ему страшную историю их путешествия к Серой Башне, в том числе и о событиях в Фаланоре. Несколько раз Тревис пытался познакомиться с Тирой, но девочка отворачивалась от него, прижималась к Грейс или Лирит и прятала личико у них на груди или под каскадом рыжих волос.

Тира посмотрела в его сторону, и Тревис разглядел ее глаза — один красивый, идеальной формы, другой с приспущенным веком, на изуродованной шрамами половине лица. Он замер. На мгновение, как когда-то среди развалин Кельсиора, над каждым из его спутников появилась аура света.

Над Грейс струился изумрудно-золотой свет, в тон ее глазам, только более приглушенный. Сапфировая аура Эйрин оказалась такой яркой, что становилось больно глазам. Лирит излучала сияние цвета меда, согретого лучами теплого солнца. Когда из конюшни вышел Дарж, который вел на поводу трех лошадей, Тревис ожидал, что его будет окружать серый туман, но ошибся — тело эмбарца окутывал ореол цвета голубой стали. Потом его глаза вернулись к Тире. И на мгновение ему показалось, что он видит мерцающие всполохи жаркого огня, облизывающего ее хрупкую фигурку.

— Тревис?

Он поправил очки, и все исчезло. Тревис повернулся к Грейс и улыбнулся — почти искренне.

— Давай поможем с лошадьми.

Грейс кивнула и последовала за ним.

Тревис узнал трех лошадей, которых Дарж вывел из конюшни. Первой вышагивала серая, как утренний туман, кобыла с точеными ногами, которая принадлежала Мелии, вторым — гордый вороной жеребец Фолкена. Тревис рассмеялся, когда увидел третью лошадь: того самого косматого каурого мерина, на котором он проехал весь путь от Кельсиора до Кейлавера.

— Мы долго не виделись, старый друг, — сказал Тревис, когда мерин ткнулся носом в его ладонь. Не найдя морковки, он недовольно фыркнул, и Тревис рассмеялся. — Пожалуй, пора придумать тебе имя. — Он протянул руку и погладил коня по светлому пятнышку на голове. — Как насчет Пятныша?

Мерин закатил глаза, но не сумел предложить ничего получше, и Тревис принял окончательное решение.

— Что ж, пусть будет Пятныш.

Дарж и Бельтан уже успели сложить вещи Тревиса в седельные сумки — постельные принадлежности, пакет с едой и серую рясу. Тревис сменил ее на зеленую куртку и коричневые штаны — их привез для него Фолкен, и они почти ничем не отличались от тех, которыми бард снабдил его в первый раз. Возможно, Фолкен украл их на какой-то ферме. Одежда оказалась поношенной, но чистой, и вполне подходила для верховой езды.

Тревис проверил седельные сумки и убедился, что туманный плащ и малакорский кинжал надежно спрятаны. Потом его пальцы задели еще один предмет, привязанный к седлу, — длинный и узкий, завернутый в фетр. И в сознании Тревиса вновь прозвучали слова, которые произнес накануне вечером Орагиен.

Рунный посох изготовлен повелителями рун много лет назад. Поскольку ты их наследник, он по праву принадлежит тебе.

Тревис иначе представлял себе расставание с толкователями рун. Вчера на рассвете они собрались на хор и не выходили из зала до самого заката. Тревис не знал, о чем они говорили. Однако Фолкен и Мелия приняли в разговоре участие, а до Тревиса доносился неумолчный шепот, накатывавшийся, словно волны прибоя.

Когда наступил вечер, Фолкен и Мелия покинули хор, предоставив толкователям рун самостоятельно принять решение. Увидев их, Тревис нервно сглотнул. Щеки леди Мелии раскраснелись, а рука Фолкена в черной перчатке сжалась в кулак.

— Я же говорил тебе, что нельзя уходить, пока он не оправился от лихорадки, — сердито сказал Фолкен.

Глаза Мелии сверкнули.

— Ну, сам подумай, как я могла предвидеть, что он наделает столько шума за такое короткое время?

— А тебе не кажется, что пора бы уже привыкнуть?

Тут только Тревис все понял.

— Так это вы! Именно вы помогли вызвать меня в Серую Башню?

Мелия вздохнула.

— Какие еще откровения тебя посетили, дорогой?

— Но я не понимаю, как вы меня сюда вызвали?

Мелия пожала плечами.

— У меня есть связи.

— И много удачи, — добавил Фолкен.

Мелия бросила на барда уничтожающий взгляд.

Тревис постарался осмыслить полученные сведения. Он знал, что в Мелии было нечто… особое. Но ему и в голову не приходило, что ее искусства хватит на то, чтобы перенести его из одного мира в другой. Потом он вспомнил о брате Сае — быть может, Мелии действительно повезло, если ее призыв услышал кто-то другой.

— Я видел вас, леди Мелия, — негромко проговорил он. — Во время болезни. Вы склонились надо мной, и от вас исходило сияние. Но тогда я решил, что во всем повинна лихорадка, вот я и увидел то, что больше всего хотел.

Взгляд Мелии смягчился.

— Сожалею, что нам пришлось тебя оставить, Тревис. Но мы получили важное сообщение, и нам пришлось нанести визит моему старому другу.

Прежде чем Тревис успел спросить про старого друга, барда и Мелию позвали обратно в зал хора.

Вскоре толкователи рун начали расходиться. Некоторые бросали на него взгляды, но Тревис ничего не смог прочитать на их бесстрастных лицах. Наконец появились Мелия и Фолкен.

— Он хочет поговорить с тобой, дорогой, — сказала Мелия, коснувшись руки Тревиса.

Тревис нахмурился.

— Кто? — Впрочем, он и сам знал ответ.

— Иди, он тебя ждет, — сказал Фолкен.

После коротких колебаний, Тревис вошел в зал хора. Шум споров уже стих, в воздухе лишь шелестел шепот древних голосов. Одинокая сгорбленная фигура стояла перед помостом.

— Надеюсь, ты нас простишь, мастер Уайддер, — сказал Орагиен, когда Тревис подошел к нему.

Тревис едва не задохнулся. Почему толкователи рун простили его? Он расколол рунный камень, уничтожив последнее звено, связывающее их с прошлым. Действительно ли он спас толкователей рун? Или лишь ускорил их неизбежный закат? Он остановился перед Орагиеном. К удивлению Тревиса, Гроссмейстер улыбался.

— Знаешь, тебе повезло, что Фолкен Черная Рука и леди Мелия твои друзья. Кое-кто из наших мастеров считает, что тебе следует остаться и помочь нам восстановить рунный камень. Но эта парочка сумела их разубедить — они заявили, что ты нужен в другом месте.

— Вы хотите сказать, что я могу уйти?

— Да, мастер Уайлдер, ты правильно меня понял. Нулевой камень разбит, и все обвинения против тебя сняты. — Гроссмейстер провел узловатыми пальцами по гладкому дереву рунного посоха. — Но разве кто-то из нас может считать себя совершенно свободным?

Тревис не знал, что ответить, поэтому промолчал.

Затем, несмотря на решительные протесты Тревиса, Орагиен вручил ему рунный посох, и Тревис ощутил заключенную в нем энергию.

— Используй его достойно и только в тех случаях, когда это необходимо, повелитель рун, — сказал Орагиен. — А когда сможешь, возвращайся к нам.

Потом старик повернулся и, прихрамывая, вышел из зала, оставив Тревиса одного.

Некоторое время Тревис стоял посреди зала хора, прислушиваясь к эху далеких голосов. Впрочем, если они и хотели ему что-то сообщить, то не сумели облечь свои мысли в слова. Он вышел из зала и в течение следующего часа безуспешно искал единственного человека, с которым ему хотелось попрощаться. Утром Тревис возобновил поиски. Однако Эмпирея нигде не было.

— Возможно, он потребовался в другом месте, — сказала Мелия прошлым вечером, когда Тревис спросил, не видела ли она юношу.

Мелия сидела, не поднимая глаз от плаща Бельтана, и иголка быстро мелькала в ее ловких пальцах. Тревису ее ответ показался странным, но, возможно, леди Мелия права. Обычно она не ошибалась. Тревис прекратил поиски, но надеялся, что однажды еще встретится с Эмпиреем и поблагодарит его за доброту.

Как ни странно, оказалось, что пропал не только Эмпирей. Ко всеобщему удивлению выяснилось, что исчез мастер Эрион. Последний раз маленького толстенького толкователя рун видели после того, как Тревис расколол нулевой камень. Тревис надеялся, что близорукий мастер не свалился в темноте в лестничный колодец. Толкователи рун не оставляли поисков, надеясь, что с Эрионом не произошло ничего страшного.

— День будет жарким.

Слова Даржа вернули Тревиса к действительности. Он убрал руку с обернутого фетром посоха.

— Пора привыкать к жаре, — заметил Фолкен. — Там, куда мы направляемся, будет еще жарче.

Тревис хотел спросить у барда, куда они направляются, но передумал. Фолкен сам скажет, когда посчитает нужным — и ни минутой раньше. Пока что он лишь упомянул, что их путешествие имеет отношение к одному из Имсари, трех Великих Камней — того, что носит имя Крондизар.

Тревис посмотрел на солнце. Теперь он достаточно знал о рунах, чтобы перевести это слово. Огненный камень.

— Тревис, ты мне не поможешь?

Мелия стояла возле своей кобылы. Тревис поспешил к ней, сложив руки так, чтобы Мелия могла встать на них своим узким сапожком. Оказавшись в седле, она тут же поправила юбки, чтобы они спадали вниз элегантным каскадом, а Тревис собрался застегнуть седельную сумку… и она зашипела.

Он отдернул руку, но опоздал — острые, как иголки, когти оставили на коже красные полосы. Тревис поднес руку ко рту — было больно, и только сейчас заметил пушистый черный шар, выглядывающий из седельной сумки желтыми лунными глазами.

— Ты!

Котенок замурлыкал и принялся облизывать крошечную лапку маленьким розовым язычком.

Нет, это не тот же котенок, который жил у Мелии в Кейлавере. Та кошка должна была давно вырасти.

Тем не менее Тревис с опаской посматривал на котенка. Что-то подсказывало — ему следует быть осторожным, если он намерен сохранить в целости и сохранности кожу на своих щиколотках.

Члены маленького отряда начали садиться в седла, и Тревис собрался последовать их примеру, но замер на месте, когда к ним подошел человек в серой рясе. Тревис заметил, что за спиной у него дорожный мешок. Похоже, не только они собираются в далекое путешествие.

— Мастер Ларад, — сказал Тревис. Человек со шрамами кивнул в ответ:

— Мастер Уайлдер.

— Куда вы направляетесь?

— Куда пожелаю — если не останусь здесь.

Ларад насмешливо улыбнулся.

— Значит, они изгнали тебя, — сказал Фолкен, успевший вскочить в седло.

— Да, создается такое впечатление, Фолкен Черная Рука.

Тревис внимательно посмотрел в лицо Ларада. Вчера вечером, после того как хор закончился, Тревис и Грейс уединились с Ларадом.

— Значит, ты все устроил, — сказал Тревис. — Убедил меня расколоть рунный камень, а потом подсказал, что существует способ преодолеть запрет нулевого камня.

— Да, — ответил Ларад. — Толкователи рун должны забыть это слово.

— Какое слово?

— Невозможно.

Тут заговорила Грейс.

— Но, мастер Ларад, есть вещи, которых я до сих пор не понимаю. Почему ты сам не воспользовался рукой Олрига? Зачем попросил Эмпирея передать ее мне?

— Потому что я стоял рядом с нулевым камнем как один из обвинителей мастера Уайлдера. Если бы рука Олрига была у меня, ее сила могла бы проявиться слишком рано, и Тревису не удалось бы спастись.

Теперь пришел черед удивляться Тревису.

— Но если ты хотел, чтобы я спасся, зачем было так яростно настаивать на моем наказании?

— Я хотел, чтобы ты разбил рунный камень, мастер Уайлдер. Теперь, чтобы воссоздать его, толкователям рун придется его познать. Но такое деяние требует наказания. И, хотя пришла пора думать о будущем, нельзя нарушать древние законы. Без них не построить фундамента, на котором можно возвести новое здание.

Тревис думал о последних словах Ларада всю ночь. Утром он подошел к толкователю рун и сказал:

— Мне кажется, я понял, мастер Ларад, почему ты поступил именно так.

Ларад кивнул:

— Ты должен был меня ненавидеть — причем так, чтобы ни у кого не возникло сомнений.

— Ну, у тебя получилось. — Улыбка исчезла с лица Тревиса. — А почему ты прямо не сказал мне, что я должен делать? Разве так не было бы проще?

— Если бы я сказал тебе правду, и ты бы заранее знал о наказании за такое преступление, разве ты согласился бы на него пойти?

Тревис обдумал вопрос Ларада, а потом честно ответил:

— Не уверен.

— И я тоже.

После некоторых колебаний Тревис протянул руку:

— Все в порядке, мастер Ларад. Я на тебя не в обиде.

— А я и не просил у тебя прощения, мастер Уайлдер.

Так и не пожав протянутой руки, Ларад зашагал прочь.

Потом он остановился и бросил взгляд через плечо, на его неподвижном, иссеченном шрамами лице напряженным огнем горели глаза.

— Желаю тебе удачного путешествия, повелитель рун.

— И тебе того же, — прошептал Тревис, но Ларад уже скрылся за поворотом.

Тревис тяжело вздохнул и повернулся к остальным. Все уже сидели на лошадях. Пора. Он подошел к Пятнышу, схватился за гриву и вскочил в седло. Подняв голову, Тревис увидел, что на него смотрят янтарные глаза.

— С тобой все в порядке, дорогой? — спросила Мелия. Тревис взялся за поводья.

— Давайте уедем подальше от этого места.

ГЛАВА 57

Они старались держаться поближе к Фол Эренну, и с каждой лигой, которую они оставляли за спиной, настроение Грейс улучшалось. Может быть, причина крылась в Тревисе, которому они помогли спастись, но Грейс вдруг почувствовала себя свободной. Путешествие к башне прошло под знаком огня и смерти. Теперь же ей казалось, что все горести остались позади. Несмотря на предупреждение Фолкена, воздух становился все более прохладным и влажным по мере того, как они продвигались на восток и — если Грейс правильно запомнила карты — приближались к океану.

В первый день Грейс почти не разговаривала, постоянно придерживая Шандис и наблюдая за своими спутниками. Ее взгляд останавливался на каждом из них по очереди.

Тревис смеялся над каждой непристойной шуткой Бельтана. Мелия кивала Фолкену, который ей что-то негромко рассказывал. Эйрин смотрела на мир васильковыми глазами, сияющими на бледном, утонченном лице, рядом ехала Лирит, в ее глазах светилось умиротворение, сравнимое лишь с безмятежным покоем тихого лесного озера. А еще был Дарж — надежный, добрый, верный Дарж. Эмбарец часто пришпоривал своего жеребца, чтобы проверить, не поджидает ли их впереди опасность.

Маленькая рука коснулась щеки Грейс. Она посмотрела на изуродованное лицо Тиры. Девочка кивнула, словно просто хотела напомнить Грейс о своем существовании, а потом вновь обратила безмятежный взгляд вперед. Сердце Грейс сжалось от сладкой боли.

Ты никогда не остаешься одна. Грейс. Даже в те мгновения, когда чувствуешь себя одинокой. Тебе следует об этом помнить.

Когда до полудня оставалось не так уж долго, Мелия и Фолкен подъехали к Тревису, чтобы задать очередной вопрос — казалось, им не будет конца. В тот вечер, когда Тревису удалось спастись, он рассказал свою историю. Все слушали его с неусыпным вниманием и пришли в ужас, когда узнали, что огненное зло проникло и в его мир. Сейчас до Грейс доносились лишь обрывки их разговора, но бард и Мелия интересовались подробностями его приключений, особенно их интересовал мужчина в черном плаще, который пришел в салун. Грейс вздрогнула, когда вспомнила описание Тревиса.

Берегись — он пожрет тебя.

Может быть, тот человек имел в виду огненную чуму? Другого разумного объяснения придумать не удавалось. Грейс вдруг захотелось вернуться в Денвер, где она могла бы осмотреть одну из жертв чумы в госпитале — сделать анализ крови и биопсию, рентгеновский снимок и ультразвуковое исследование. Воспользоваться современными инструментами и попробовать понять природу болезни.

Потом она вспомнила о человеке на ферме, которого убила железной кочергой, и поняла, что никакие тесты, даже самые передовые, не смогут объяснить причины недуга. Кроме того, даже если бы перед ней открылась дверь в Денвер, Грейс сомневалась, что она вернется. Интересно, что она почувствует, когда вместо великолепных платьев наденет белый накрахмаленный халат?

Она вновь посмотрела на Лирит. Толорийка восседала на своей кобыле — возможно, не так царственно, как Мелия, но спокойно и уверенно. Нет, Лирит не станет приказывать тебе, как Мелия, она каким-то непостижимым образом делает так, что ты хочешь исполнить ее желание.

Грейс получала удовольствие, наблюдая за ними. В Серой Башне Мелия и Лирит смотрели друг на друга, как две женщины, явившиеся на вечеринку в роскошных, но одинаковых платьях. Теперь, когда они отправились в путь, Лирит часто бросала незаметные взгляды на леди с янтарными глазами, и хотя Мелия делала вид, что ничего не замечает, по развороту ее плеч Грейс чувствовала: Мелия знает о взглядах Лирит.

Удовлетворив свое любопытство, Грейс догнала колдунью из Толории.

— В чем дело, Лирит? — без всяких предисловий спросила Грейс.

— О чем ты, сестра? — И глаза Лирит вновь устремились к леди на белой лошади.

— Именно об этом — ты глаз с нее не сводишь. С леди Мелии.

— Ах, ерунда, — быстро ответила Лирит.

На губах Грейс заиграла насмешливая улыбка.

— Конечно. Я всегда сверлю взглядами людей без всякой на то причины.

Лирит приподняла тонкую бровь.

— Я вижу, ты многому научилась у леди Кайрен.

— Ничего у тебя не выйдет, — усмехнулась Грейс. — Такими уловками от меня не отделаешься. Тебе что-то известно о Мелии — но ты предпочитаешь оставить свое знание при себе.