ГЛАВА 29

Вечер скользил по замку на мягких серых крыльях. За высокими стрельчатыми окнами горлицы затянули свою печальную песнь, прощаясь с уходящим днем. Ее последним днем в Кейлавере.

Грейс шагала по коридору, хотя не имела ни малейшего понятия, где искать Эйрин. Она зашла к ней в комнату, чтобы рассказать о случившемся и о том, что на время уезжает из замка. Однако юной баронессы там не оказалось. Грейс не удалось найти ее ни в больших залах замка, ни на кухне, ни во дворе. За последние два часа Грейс побывала во всех уголках замка, где, по ее представлениям, могла бы отыскаться Эйрин.

Наконец она подошла к небольшой часовне в северном крыле, посвященной Ирсайе-Охотнице. Эйрин думала, что ее подруга ничего не знает о молитвах, с которыми она время от времени обращается к богине, но Грейс множество раз слышала ее торопливый шепот и удивлялась тому, что Эйрин скрывает свою веру в могущество Ирсайи.

Она боится, что, если ты узнаешь правду, то переменишься к ней.

Грейс все понимала. В конце концов, у нее ведь тоже имелись секреты.

Она остановилась, вздохнула и собралась отправиться к Бореасу, чтобы сказать ему, что волнуется за Эйрин. Может быть, король пошлет стражников на поиски. Грейс повернулась…

И вдруг через открытую дверь до нее донесся едва различимый ритмичный звук. Грейс замерла на месте. Где она его слышала? Она несколько мгновений помедлила, а потом шагнула в открытую дверь и сразу же увидела винтовую лестницу с каменными ступенями. Начала подниматься и через несколько витков сообразила, что оказалась в одной из маленьких башенок, со всех сторон окружавших замок. Равномерный стук стих, но спустя несколько секунд повторился снова, уже громче.

Грейс ступила на небольшую площадку, в конце которой увидела чуть приоткрытую деревянную дверь. Звук доносился оттуда. Клик-клик. Тук. Клик-клик. Тук. Она остановилась перед дверью.

Значит, вот где она прячется.

В центре круглой пустой комнаты стояла деревянная прялка и стул. Некоторое время Грейс наблюдала за Эйрин, ловко управляющейся, чтобы поймать челнок, когда он проходил между нитями. Через каждые семь шагов Эйрин останавливалась, опускала челнок и старательно расправляла свою работу. А потом все начиналось снова. Грейс поняла, почему звук стихал, а потом возникал опять.

— Эйрин?

Челнок упал на пол.

Грейс вбежала в комнату и подняла его, прежде чем Эйрин успела наклониться. Она выпрямилась и вложила челнок в здоровую руку юной баронессы.

— Я тебя не заметила, Грейс.

Слова прозвучали тихо, безжизненно, почти равнодушно, Эйрин так и не подняла на подругу глаз. Грейс множество раз присутствовала при осмотрах пациентов психиатрами, чтобы понять, что повторяющиеся, однообразные движения и упорный отказ смотреть доктору в глаза — очень тревожные симптомы.

— Эйрин, с тобой все нормально? — спросила Грейс и поморщилась — иногда слова звучат так бессмысленно.

Юная баронесса вернулась к своему занятию.

— Я ткала, Грейс. Мне предстоит еще многому научиться. Только у меня ничего не получается. Нитки почему-то никак не хотят складываться в рисунок. Но я не сдаюсь.

Она улыбнулась, но на лице у нее застыла печаль.

Да, дела обстоят еще хуже, чем думала Грейс. Она выругала себя за то, что не распознала симптомов раньше. Впрочем, она умеет возвращать к жизни исковерканные тела, а не сознание.

Эйрин, тихонько напевая себе под нос какую-то не слишком мелодичную песню, сжала в руке челнок. Грейс удалось уловить несколько слов:

Грейс опустилась на колени рядом со стулом Эйрин.

Все равно что оперировать тупым скальпелем.

У Грейс не было ни специальной подготовки, ни представлений о том, что следует делать и как, но она считала, что должна попробовать. Да, конечно, она врачует тела, но ее знаний хватило, чтобы понять — вовсе не рисунок на ткани пытается исправить Эйрин.

— Эйрин, — позвала она тихо, но настойчиво. — Эйрин, послушай меня. Нет смысла переделывать рисунок на гобелене. Он все равно не станет лучше. Я знаю, с тобой что-то случилось. Тогда, зимой, в канун Дня Среднезимья.

Эйрин замерла на месте, потом ее тело напряглось, глаза уставились в какую-то невидимую Грейс точку.

Оставь ее в покое, Грейс. Ты можешь ей навредить. А что, если она лишится рассудка? Но ведь завтра ты покинешь Кейлавер. У тебя есть только один шанс понять, что с ней происходит.

— Что с тобой случилось, Эйрин? Что ты пытаешься изменить?

Молчание. Грейс несколько секунд поколебалась, а потом положила руку Эйрин на плечо.

Неожиданно комнату наполнил животный крик боли, и Грейс от неожиданности вскочила на ноги. Эйрин откинула голову назад, выгнула спину и завыла. Ее голос гулким эхом отражался от каменных стен башни. Наконец Грейс смогла разобрать слова:

— Я его убила!

Сначала Грейс решила, что Эйрин имеет в виду Гарфа, но баронесса упала грудью на станок и сквозь рыдания, задыхаясь, выговорила:

— Леотан. Я его убила, Грейс. При помощи колдовства. В канун Дня Среднезимья.

Грейс тряхнула головой, пытаясь понять. За прошедшие месяцы она ни разу не вспомнила о Леотане — молодом лорде, который однажды довольно грубо отклонил приглашение Эйрин потанцевать. Однако она знала, что он погиб в канун Дня Среднезимья. Грейс тогда решила, что он стал одной из жертв фейдримов.

Эйрин прижала к груди больную руку, которая отчаянно напомнила Грейс сломанную шею прекрасного лебедя. Она заставила себя успокоиться. Да, излечить юную баронессу от такой боли ей вряд ли удастся, но попробовать необходимо.

— Расскажи мне, Эйрин, пожалуйста.

Девушка кивнула и, время от времени смущенно замолкая, поведала Грейс о том, как Леотан заманил ее в гостиную, как признался, что у него железное сердце, и попытался изнасиловать, и о том, как слепая ярость, охватившая юную баронессу, превратила мозг Леотана в кусок желе.

Эйрин говорила и раскачивалась на стуле, не в силах сдержать волнение. Грейс неловко обняла ее и прижала дрожащее хрупкое тело девушки к себе.

— Все в порядке, Эйрин, — прошептала она. — Ты не могла поступить иначе. Все прошло, забудь.

— Нет, Грейс. — Эйрин не могла справиться с рыданиями, которые рвались наружу, не давали ей говорить. — Ты не понимаешь. Я его убила.

— Тебе пришлось защищаться.

— Разве не было другого способа?

— Я не понимаю, — покачав головой, проговорила Грейс.

— Ты наделена Даром лечить людей. Так сказала Иволейна. — Девушка сжала свою высохшую руку. — А если все, на что я способна, — это причинять зло? Вдруг таков мой Дар?

Нет. Эйрин достаточно страдала из-за других людей и вещей, которые от нее не зависят. Грейс твердо решила, что не допустит, чтобы она мучила себя. Дар, которым она обладает, несет в себе не больше зла, чем ее бесполезная, больная рука.

— Ты пользуешься той силой, что тебе дана. Ты меня понимаешь, Эйрин? Ты делаешь то, что должна, чтобы выжить. И для этого используешь все доступные тебе способы. — Она сжала плечи Эйрин. — Ты меня поняла?

Эйрин подняла на нее заплаканное лицо. Потом неожиданно расслабилась, и в голубых глазах зажегся свет.

— Да, Грейс, — прошептала она. — Да, я понимаю. Я должна использовать свою силу…

Грейс задержала дыхание. Как-то уж очень странно Эйрин произнесла эти слова. Может быть, она все-таки не поняла того, что сказала ей Грейс?

Однако Эйрин перестала дрожать, смогла самостоятельно подняться на ноги, взять себя в руки и дойти вместе с Грейс до своей комнаты. Там они разговаривали далеко за полночь, вспоминая обо всем, что произошло за последние месяцы, и к концу Эйрин уже смеялась искренне, хотя и не слишком уверенно. Грейс надеялась, что ей удалось пробить стену, которой девушка отгородилась от остального мира.

Грейс немного беспокоилась за Эйрин, ведь завтра она покинет Кейлавер, а когда вернется — неизвестно.

Когда Грейс начала прощаться, обе расплакались, но на сей раз оттого, что им придется надолго расстаться. Потом Грейс вернулась к себе, легла в постель на несколько сумеречных часов и встала еще до рассвета, чтобы подготовиться к долгому пути.

ГЛАВА 30

Они покинули замок на рассвете следующего дня.

Дарж помог Грейс взобраться в седло Шандис, которая нетерпеливо гарцевала, готовая в любой момент сорваться с места, словно знала, что они собираются в дальний путь. Грейс снова выругала себя за то, что слишком переоценивает умственные способности своей лошадки.

А откуда ты знаешь, может быть, она в состоянии вычислить число «пи» с точностью до двадцатого знака?

Грейс решила, что пора перестать волноваться по поводу мозгов Шандис.

Дарж под мелодичный звон кольчуги вскочил в седло Черногривого.

— Вы готовы? — спросил эмбарец двух других рыцарей, которые, как и он, уже сидели верхом на своих могучих боевых конях.

— Полагаю, я готов, — ответил сэр Меридар, еще раз проверив седельные сумки.

Грейс его помнила — это он нашел их в долине, когда на них напал медведь. Она еще тогда обратила внимание на испещренное оспинами лицо и добрые глаза Меридара.

Другой рыцарь, сэр Каллет, коротко кивнул:

— Нам уже давно следовало отправиться в путь. Мы теряем время.

Грейс и Дарж одновременно нахмурились. Каллет ей не понравился, хотя она вряд ли смогла бы объяснить почему. Не красавец и не урод, крепкий на вид, с посеребренными сединой волосами, непримечательными чертами лица, если не считать сломанного и неправильно сросшегося носа. Может быть, дело в его ничего не выражающих глазах? В общем, Грейс пожалела, что Бореас отправил с ними Каллета.

Меридар и Каллет дали клятву верности новому Ордену Малакора. После того как они доставят Грейс в Перридон, Бореас отпустит их в Голт, где находится крепость, теперь принадлежащая Ордену. Грейс решила, что нужно будет обязательно передать через Меридара привет Бельтану. Она скучала по могучему светловолосому рыцарю и надеялась, что у него все в порядке.

— Король позволил нам покинуть замок, — сказал Дарж. — Нас больше ничто здесь не держит.

Грейс огляделась по сторонам, но ни Эйрин, ни Лирит не пришли проводить ее. Впрочем, что им тут делать? Вчера Грейс долго разговаривала с Эйрин, а сегодня за завтраком попрощалась с Лирит.

Ты же знаешь, что лучше не затягивать прощание, Грейс.

Только Грейс все равно было немного обидно, что они не пришли.

— Вы готовы, миледи? — взглянув на нее, спросил Дарж.

Грейс заколебалась. Она хотела бы еще кое с кем попрощаться. Вчера вечером, когда воздух наполнило мягкое золотистое сияние, она отправилась в сад — но не нашла там Наиды. Маленький грот, где Зеленая Мать любила возиться с цветами, встретил ее безмолвием и ощущением печального одиночества. Уже собравшись уйти, Грейс заметила, что дерево, о котором говорила Наида, все-таки умерло и теперь стояло, приникнув к земле ветвями, словно пытаясь в последний раз обнять своих сестер. Грейс прижала руку к груди и быстро выбежала из сада.

Она подняла голову и посмотрела на голубое летнее небо. День будет жарким. Грейс принялась разглядывать голубой купол, отлично понимая, что ей не суждено увидеть, как юная луна медленно сползает к горизонту.

Она опустила голову и, встретившись глазами с Даржем, сказала:

— В путь.

Они миновали арку и выехали в нижний двор. Грейс окинула взглядом каменные стены, в которых провела почти восемь месяцев. Когда она снова сюда вернется? Но вот уже ворота замка остались позади, а впереди расстилался новый, неизведанный мир.

Добравшись до подножия скал, они чуть придержали лошадей и перешли на быстрый шаг. Грейс приходилось постоянно себя одергивать — ей казалось, что они продвигаются вперед слишком медленно. До полнолуния оставалось около двух недель; они должны успеть добраться до Серой Башни. Но у Грейс перед глазами стояла страшная картина казни Тревиса, и она боялась, что, несмотря на все старания, опоздает. Она заставила себя думать о дороге, и вскоре Кейлавер остался далеко позади.

Путники направились к северу от замка в сторону старого Таррасского моста через реку Димдуорн, затем, не перебираясь на другую сторону, свернули на восток, спустились по заросшему травой горному склону, шедшему параллельно южному берегу реки.

— А почему нельзя пересечь Димдуорн здесь, в Кейлаване? — спросила Грейс у Даржа, когда они накануне вместе изучали карту доминионов. — Похоже, нам придется проехать пять лишних лиг, чтобы перебраться на другую сторону по мосту на границе Толории.

— Нет, миледи, — ответил Дарж. — Мы должны держаться южного берега Темноструйной. На северном слишком много притоков, в которых в это время года собирается вода с гор.

Грейс кивнула, хотя ей и казалось, что пять лиг это очень много.

Они ехали, не разговаривая, около часа, когда Дарж остановил Черногривого рядом с Шандис и сказал:

— Мы еще не обсудили Ар-Толор, миледи. Мы попросим у королевы гостеприимства на несколько дней?

Грейс собралась ответить, но не успела.

— Мы едем прямо в Перридон, — прозвучал резкий ответ. Она обернулась и увидела у себя за спиной сэра Каллета — Грейс даже не заметила, когда он умудрился к ней подобраться. Усы Даржа сердито топорщились.

— Леди Грейс является близкой подругой королевы. А что, если королева Иволейна предложит нам погостить?

— Леди Грейс вежливо отклонит ее приглашение, — заявил Каллет и хищно обнажил желтые зубы. — Мы заедем в Ар-Толор, чтобы попросить у королевы разрешения проехать через ее владения — как того требует протокол. И, не задерживаясь, продолжим наш путь. Мы получили приказ от короля Бореаса, отдых в Ар-Толоре там не упоминается.

Каллет хлестнул коня, да так сильно, что бедное животное закатило глаза и взвыло от боли, и умчался назад, чтобы прикрыть тылы маленького отряда.

Грейс посмотрела на Даржа. Рыцарь мрачно кивнул, но ничего не сказал. Похоже, будет непросто убедить двух других рыцарей свернуть с дороги и заехать в Серую Башню. Грейс подозревала, что Меридара уговорить удастся — хоть и с большим трудом. Но Каллет представлялся ей таким же уступчивым, как кусок гранитной скалы. Но Грейс не собиралась сдаваться.

А что ты станешь делать, когда доберешься до Серой Башни? Как поможешь Тревису?

Впрочем, есть еще пятьдесят лиг, чтобы решить. Грейс устроилась поудобнее в седле и принялась изучать горизонт.

За последние месяцы Грейс часто отправлялась на прогулки верхом и многому научилась, но ей еще ни разу не приходилось скакать без остановки целый день, и к тому моменту, когда солнце собралось на покой, все тело у нее отчаянно ныло. Когда Грейс начало казаться, что конца ее мучениям не будет, она увидела впереди тонкие струйки дыма, поднимающегося к небу.

— Вон за теми холмами расположена деревня Фоксфэр, — сказал Дарж. — Мы попросим лорда Гаддимера, которому принадлежат эти земли, приютить нас на ночь.

Грейс кивнула, радуясь близости человеческого жилья и отдыха. Впрочем, она сомневалась, что, когда они остановятся, ей удастся выпустить поводья из онемевших пальцев.

Когда они добрались до основания холмов, отделявших их от деревушки, тропинка свернула в заросли деревьев. Неожиданно Каллет едва слышно прошипел:

— Нас кто-то преследует.

Дарж сразу же остановился и, склонив голову набок, прислушался. Затем поднял руку и сделал два резких движения. Меридар и Каллет быстро развернули лошадей и скрылись в кустах, растущих вдоль дороги.

— Сюда, миледи, — прошептал Дарж.

Он направил Черногривого в сторону, противоположную той, где исчезли рыцари. Грейс не отставала. Спрятавшись за пологом из листьев, она, затаив дыхание, наблюдала за дорогой, ждала. И услышала топот копыт.

Вскоре появились и сами всадники. Двое. Оба, несмотря на жаркий вечер, в тяжелых черных плащах с капюшонами, скрывающими лица. Внутри у Грейс все похолодело. Неужели представители культа Ворона? Нет, последователи культа носят балахоны, а не плащи. Значит, разбойники. Тоже не слишком хорошо, хотя и не так страшно.

Всадники остановили лошадей и принялись оглядываться по сторонам, словно искали свою добычу. Грейс с трудом боролась с паникой. А вдруг разбойникам известно, что путники спрятались за деревьями? Незнакомцы в черном о чем-то коротко посовещались и, пришпорив коней, поскакали по дороге вперед, а Грейс с облегчением вздохнула.

Но в этот момент кусты затрещали, во все стороны посыпались листья, и на дорогу вылетела лошадь. Всадники в плащах резко вскинули головы и попытались успокоить своих испуганных скакунов. На них мчался ухмыляющийся Каллет с обнаженным мечом в руке. Незнакомцы попытались достать свое оружие, но явно не успевали.

— Стой, Каллет! — раздался громоподобный голос рядом с Грейс.

Черногривый молнией вылетел из-за деревьев и уже в следующую секунду выскочил на дорогу.

— Я сказал, остановись!

Лицо Даржа превратилось в застывшую маску ярости. В самый последний момент Каллет успел изменить направление движения своего меча, который просвистел в нескольких дюймах от одного из всадников.

— В чем дело? — возмутился он, наградив Даржа злобным взглядом.

Дарж молча подъехал к ближайшему из всадников и сорвал капюшон, заставив Грейс вскрикнуть от неожиданности.

Конечно, тебе следовало узнать лошадей.

Грейс выбралась на дорогу одновременно с Меридаром.

Эйрин щурилась в лучах клонящегося к западу солнца. Она страшно побледнела и поднесла руку к горлу, которого лишь чудом не коснулось острие меча Каллета. Другой всадник поднял смуглые руки и сбросил капюшон. Грейс снова вскрикнула от неожиданности, увидев Лирит. Что они здесь делают?

Каллет убрал меч в ножны.

— Вы затеяли неразумную игру, миледи, которая едва не стоила вам жизни.

— Благодаря вашей несдержанности, сэр Каллет, — сердито заявил Дарж.

Каллет наградил его хмурым взглядом, но эмбарец не смотрел на него.

Грейс покачала головой, пытаясь найти нужные слова.

— Эйрин, Лирит… что вы здесь делаете?

Эйрин уже успокоилась и ответила ей ослепительной улыбкой.

— Мы решили вас догнать, Грейс.

Еще вчера Эйрин беспрерывно плакала и не могла забыть событий Дня Среднезимья. Сейчас же, казалось, ее будто подменили. Такой веселой и жизнерадостной Грейс не видела Эйрин вот уже несколько месяцев. Лирит посмотрела на Грейс, и та ответила ей удивленным взглядом. То, что Эйрин поступила столь неразумно, объяснимо, учитывая ее юный возраст. Но Лирит… как она могла согласиться на столь безрассудное предприятие?

— Простите нас, — проговорила темноглазая колдунья и посмотрела на Грейс, — но мы не могли оставить тебя без сестринской поддержки в твоем… путешествии.

Меридар взглянул на Даржа, и в глазах у него заиграли искорки веселья.

— Ну и как же мы поступим с этими двумя очаровательными разбойницами?

— Сегодня предпринимать что-либо уже поздно, — ответил Дарж. — Поедем в Фоксфэр и будем надеяться, что лорд Гаддимер сможет разместить нас всех. Вне всякого сомнения, король Бореас, обнаружив отсутствие леди Эйрин и леди Лирит, отправил вслед за ними рыцарей. Они подождут их в доме лорда Гаддимера.

— Никаких рыцарей, — с сияющими глазами объявила Эйрин. — Когда Бореас узнает, что мы покинули замок, мы будем далеко, и даже самые быстрые лошади нас не догонят.

Рыцари и Лирит в изумлении уставились на улыбающуюся Эйрин. А Грейс стало страшно. Она все поняла. Лирит согласилась поехать с Эйрин, чтобы присмотреть за ней, считая, что люди Бореаса их догонят прежде, чем они слишком сильно удалятся от замка. Но Эйрин что-то сделала — воспользовалась каким-то заклинанием, чтобы скрыть их отсутствие. Только вот каким? Судя по выражению, появившемуся на лице Лирит, даже она не знала.

Дарж смущенно поерзал в седле.

— Если Бореас никого не отправит вслед за леди, значит, кому-то из нас придется завтра вернуться с ними в Кейлавер.

Каллет сердито сплюнул на землю.

— И на кого же падет выбор, сэр Дарж?

Эмбарец что-то проворчал, но Грейс и без слов поняла, о чем он подумал. Ничего у него не выйдет. Рыцари получили приказ сопровождать нового посла в Перридон. Ни один из них не согласится вернуться.

Решение нашел Меридар.

— В таком случае леди поедут с нами. Пока мы находимся в Кейлаване, нам ничто не угрожает. Оставлять их в какой-нибудь маленькой деревушке нельзя. Мы доставим их в Ар-Толор, к королеве Иволейне, а там пусть король Бореас решает, когда послать за ними своих людей.

Грейс его план понравился, и она не сомневалась, что Дарж с ним согласится. Неожиданно она увидела, что тот смотрит на нее. Да, конечно. Такое решение не пристало принимать рыцарю.

В конце концов, ты ведь тут герцогиня, Грейс.

Она с трудом сдержала безумный смех, рвущийся наружу, и заявила:

— Мы поступим так, как предлагает сэр Меридар.

Дарж кивнул. Меридар явно остался доволен ее решением. И Каллету пришлось неохотно с ними согласиться. Эйрин радостно засмеялась, и Грейс встретилась взглядом с черными глазами Лирит. Колдунья тоже кивнула. Они поговорят о баронессе чуть позже.

— Приближается ночь, — сказал Дарж. — Нужно поспешить, если хотим добраться до Фоксфэра засветло.

Он поскакал вперед, за ним дамы, замыкали маленький отряд Меридар и Каллет. Грейс искоса посмотрела на Эйрин и Лирит. Несмотря на явное безрассудство их поступка, она радовалась их присутствию. Дарж верный и надежный спутник, но он мужчина. Хорошо, что рядом будут женщины. Да еще колдуньи.

Интересно, как же Эйрин удалось сделать так, что никто не заметил их исчезновения из замка?

Грейс подъехала к юной баронессе.

— Как ты это проделала? — прошептала она.

— Я последовала твоему совету, — пожав плечами, ответила Эйрин.

— Какому совету?

— Если у тебя есть сила, используй ее.

Прежде чем Грейс успела что-нибудь ответить, Эйрин пришпорила коня и поскакала вперед.

ГЛАВА 31

Путники ехали на восток через доминион Кейлаван, ни разу не отклонившись больше чем на лигу от южного берега Димдуорна.

Грейс с восторгом оглядывалась по сторонам, восхищаясь чудесным пейзажем. За время, проведенное на Зее, она редко выбиралась за городские стены, да и то на короткие прогулки по ухоженным полям, неподалеку от Кейлавера. Там она постоянно встречала толпы грязных, вонючих людей и считала Фаленгарт густонаселенными землями, где полно замков и маленьких городков. Оказалось, что она ошибалась. Сидя верхом на Шандис и оглядывая окрестности, Грейс поражалась тому, насколько здесь безлюдно.

Сначала это не очень бросалось в глаза. В первый день пути им часто попадались деревушки — примерно через каждые две мили. Фоксфэр, где они остановились на ночь, ничем не отличался от многих других: каменный особняк, небольшой по земным стандартам, хотя и построенный явно на века; конюшни, маленький луг, где паслось несколько довольно жалкого вида коров; колодец, часовня, где лорд исполнял мистерии, посвященные своему божеству, и около двух дюжин крытых соломенными крышами деревянных домишек, разбросанных среди огороженных изгородями полей, часть из которых давно никто не обрабатывал.

Грейс не могла поверить, что это основа экономической системы, обеспечивающей существование доминиона. Впрочем, довольно скоро она увидела, что доминион не настолько велик, чтобы беспокоиться о его благополучии.

Они выехали из Фоксфэра на рассвете, попрощавшись с лордом Гаддимером и его женой — миниатюрной парой с добрыми, изборожденными морщинами лицами и тремя могучими красавцами сыновьями. Старший, которому исполнилось девятнадцать, помогал отцу управлять имением, а остальные двое через пару лет должны будут отправиться в Кейлавер или замок какого-нибудь барона, чтобы поступить к ним на службу и — если повезет — стать рыцарями.

На второй день поселения стали встречаться все реже, да и казались они совсем крошечными и жалкими. Вечером путники остановились в первой деревне, попавшейся им за несколько последних часов, и снова попросили приютить их на ночь местного землевладельца, молодого, неженатого человека по имени Анрет, который держался гостеприимно, но гораздо более сдержанно, чем Гаддимер. Древняя служанка Анрета принесла в сырую комнату, где остановились дамы, дополнительные одеяла и принялась расспрашивать про новости из Кейлавера.

— Вы знаете Элтринду из Орселя? — надтреснутым голосом спросила старушка у Грейс. — Она моя кузина. Элтринда ушла в Кейлавер, чтобы служить на королевской кухне.

Эйрин и Лирит покачали головами. Грейс задумалась, а затем вспомнила, что слышала это имя. Она вздохнула и взяла старушку за руку. Ну почему же ей гораздо легче сообщать людям плохие новости, чем хорошие?

— Я знала Элтринду, — сказала она. — Хотя, боюсь, не слишком хорошо. Несколько месяцев назад ее внучка попросила меня ее посмотреть. Понимаете… я целительница. Я сделала все, что могла. Но Элтринда была очень слаба, она умерла.

Старушка задумалась над словами Грейс, а потом кивнула.

— Она была такая же красивая? Когда Элтринда ушла от нас в замок короля, она была такой красавицей.

Грейс вспомнила измученную тяжелой жизнью, беззубую женщину со скрюченными пальцами и больными руками, которая задыхалась на грязной, кишащей вшами постели в покосившемся домике на окраине городка.

— Да, она была очень красива. А когда вы видели ее в последний раз?

В водянистых глазах служанки появилось удивление.

— Ну, когда она ушла из Орселя, ясное дело. Я очень хорошо помню тот день. Нам обеим тогда исполнилось по шестнадцать.

После того как женщина ушла, Грейс еще долго продолжала смотреть на сложенное одеяло. Из разговора со старушкой она узнала, что та ни разу не бывала в Кейлавере, хотя до него всего два дня верхом и четыре — пешком. Впрочем, ей бы и самой следовало догадаться, какие здесь царят нравы.

Вспомни уроки всемирной истории, Грейс. На Земле в средние века люди редко решались отойти на десять миль от того места, где они родились.

Почему на Зее должно быть иначе? Только люди благородного происхождения могут позволить себе путешествия на большие расстояния. Трудно смириться с таким положением вещей человеку, привыкшему к автомобилям и самолетам, которые, в случае необходимости, доставят тебя в любую часть света. На Земле мили перестали быть препятствием для тех, кто решил отправиться в путь. Здесь же, на Зее, лиги казались бесконечными.

Они снова выехали на рассвете, и после того, как Орсель скрылся из виду, целый день не видели ни одной деревни, а попадавшиеся им фермы казались давно брошенными.

Грейс надеялась, что ей удастся поговорить с Лирит об Эйрин и о том, что с ними произошло, когда они покинули Кейлавер, но на третий день поняла, что это будет непросто. Эйрин постоянно держалась рядом с ними, а когда они останавливались на ночь, возможности уединиться, чтобы Эйрин не услышала их разговор, так и не представилось. Значит, вопросы подождут.

К третьему дню пути Грейс решила, что ей смертельно надоело трястись в седле. Платье оказалось жарким и неудобным, она постоянно в нем путалась, а кроме того, оно обладало поразительной способностью впитывать пыль, и Грейс постоянно приходилось с ней сражаться. Она уже забыла, когда у нее не болели все до единой мышцы, а челюсти ныли так, словно последние три дня она жевала кусок жесткой резины.

В отличие от нее, Эйрин, казалось, все устраивало. Она получала настоящее удовольствие от всего, что с ними происходило. Юная баронесса постоянно улыбалась, а когда они останавливались, чтобы передохнуть, и Грейс с протяжным стоном плюхалась на ближайший камень и старалась не шевелиться, Эйрин весело бегала вокруг, собирая цветы, травы и даже просто красивые листья. Ночью она раскладывала их на большом платке и спрашивала у Лирит про их названия и целебные качества. Теперь она часто смеялась, и ее голосок звенел, точно серебряный колокольчик.

Довольно скоро стало ясно, что Эйрин покорила сердце сэра Меридара, который и не пытался скрывать своих чувств. Он не сводил с нее восторженных глаз, а баронесса постоянно давала ему самые разные поручения; когда же тот с радостью их исполнял, Эйрин дарила его улыбками. Грейс считала, что Эйрин ведет себя по отношению к несчастному рыцарю по меньшей мере жестоко. Ведь даже если на время забыть о его простом, испещренном оспинами лице, он занимал положение несравнимо более низкое, чем положение Эйрин.