ГЛАВА 26

Ночью ей снова приснился Тревис.

Грейс опять стояла на вершине горы. Сквозь сумеречное сияние проступали горные пики, острова в туманном океане. Грейс осторожно повернулась, принялась вглядываться в дымку и наконец увидела его.

Как и прежде, Тревис замер на тонкой, точно игла, вершине соседней скалы, спиной к ней. Над головой у него полыхали пурпурные вспышки. Огнедышащий дракон? Нет — у нее на глазах яркая точка остановилась и повисла в сером небе прямо над ней: алая звезда. Если метеор предвещает смерть кого-то из королей, что означает появление звезды?

Грейс стало страшно. Что-то подсказывало ей, что у нее мало времени. Она протянула к Тревису руку и позвала, хотя и знала, что все бесполезно, что туман поглотит ее голос, и он ее не услышит.

— Тревис!

И он обернулся.

Такой, каким она его помнила, в той же мешковатой зеленой тунике, песочного цвета волосы и борода растрепаны. Грейс обрадовалась. Он ее услышал! Она собралась крикнуть, предупредить его о страшной опасности.

Но слова так и не сорвались с губ, а радость мгновенно испарилась.

Глаза за очками в металлической оправе были угольно-черными. Ничего — только пустые зрачки, лишенные жизни. К Тревису жадно тянулись щупальца серого тумана, грозившего вот-вот его поглотить. Нет, теперь Грейс видела, что это не туман. Одежда Тревиса дымилась.

Он улыбнулся ей. И Грейс закричала, увидев, что туман неожиданно превратился в пламя, вырвавшееся на волю и собравшееся пожрать их обоих.

ГЛАВА 27

Грейс села в кровати и откинула с лица прядь спутанных волос, затем принялась на ощупь искать лесенку, чтобы спуститься на пол. В очаге еще не погасли красные глаза углей, освещая комнату неровным светом. Она взяла щепку из корзины для дров и прижала ее кончик к угольку. Вспыхнул огонек, который она, прикрыв рукой, отнесла к свече, стоявшей на столе.

Ночь отступила, уютно устроившись в углах спальни. Грейс опустилась в кресло, сложила на коленях руки и стала смотреть на пламя свечи, стараясь успокоиться. На лбу у нее выступил пот — страх, навеянный сном, не уходил, — но в комнате было холодно, и Грейс мгновенно замерзла. Ей никак не удавалось прогнать образ Тревиса и его черных глаз.

Это же всего лишь сон, Грейс. Обрывочные образы твоего подсознания. Кроме того, если Тревису и угрожает опасность, ты не можешь ему помочь. Он далеко.

Доводы разума немного притупили страх. Тревис сейчас на Земле. Конечно, там масса опасностей — пьяные водители, падающие самолеты, мутирующие вирусы, против которых еще не найдена вакцина, — но они по крайней мере известны. Наверное, хорошо, что Тревис находится в другом мире. Потому что на Зее он может оказаться в гораздо более сложной и незнакомой ситуации.

Впрочем, Грейс продолжали мучить сомнения. Получить внятный ответ у Иволейны или Трессы, пока они гостили в замке, ей так и не удалось. А Лирит категорически отказывалась обсуждать данную тему. Однако фактов больше чем достаточно. Тресса была потрясена и одновременно взволнована, когда ему удалось разбить руну мира на столе Совета. Разбиватель рун, прошептала она тогда. А Кайрен, лишившись благосклонности Иволейны, попыталась переманить его на свою сторону. Она наверняка надеялась, что, подчинив его себе, сумеет снова заручиться поддержкой колдуний. Но Грейс не знала, почему они интересуются Тревисом Уайлдером.

Иволейна, тщательно скрывавшая свои тайны, однажды все-таки позволила себе спросить Грейс о том, что ее связывает с Тревисом.

Почему вы спрашиваете, ваше величество? Вы думаете, что он разбиватель рун?

Холодные, точно льдинки, голубые глаза королевы широко раскрылись.

Где ты слышала это слово, сестра?

Тресса произнесла его во время Совета.

Королева долго молчала, а потом заговорила:

Тот, кого называют разбиватель рун, несет в себе страшное зло. И, как и всякое зло, может надевать разные маски — иногда уродливые, порой прекрасные. Но если нам повезет, предсказание не сбудется, и его зло не вырвется наружу. Больше тебе знать не нужно.

Немного, но достаточно, чтобы подтвердились подозрения Грейс. Кем бы ни был разбиватель рун, он вселяет в колдуний беспокойство, а следовательно, они интересуются всеми, кто наделен способностью разбивать руны. Если вспомнить слова Фолкена, этот список состоит из одного имени: Тревис Уайлдер.

Но Тревис совсем не похож на человека, порабощенного злом. Что бы ни говорила королева про маски, именно он спас Зею в канун Дня Среднезимья.

Грейс встала из-за стола, чтобы налить себе бокал вина. Может быть, ей удастся немного успокоиться и снова уснуть?

Занялась самолечением, да, доктор?

Она прогнала назойливую мысль, плеснула немного вина в бокал, поколебалась несколько мгновений и наполнила его до краев. Пусть колдуньи строят свои козни, Тревиса им не достать. Он далеко. Грейс поднесла бокал к губам и замерла.

За окном, под тонким серпом юной луны, сияла алая звезда. Она уставилась на Грейс, словно сердитый красный глаз. Вот бы посмотреть на Тревиса, хотя бы издалека, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

Грейс отлично знала, что такой способ есть.

Не будь дурой, Грейс. В прошлый раз тебе чудом удалось сохранить рассудок. Сейчас здесь нет королевы Иволейны, и спасти тебя будет некому.

Она поставила бокал на стол, подошла к каминной полке и взяла в руки половинку серебряной монетки, которую дал ей брат Сай на Земле. Вторая половинка осталась у Тревиса.

Грейс снова уселась в кресло. Она уже однажды попыталась использовать свой Дар, чтобы отыскать неодушевленный предмет — нож. При помощи волшебства сумела добраться до Круга Камней, расположенного к югу от замка. Там Грейс стала свидетельницей того, как Логрен и Олрейн задумали убийство одного из правителей на Совете Королей. Она пережила потрясающие ощущения — ведь тело Грейс оставалось в ее комнате в Кейлавере — и не справилась бы с их могучей силой, если бы Иволейна не призвала ее назад.

Грейс сжала в руке половинку монеты и заглянула в самую душу пламени свечи.

Ты ведешь себя глупо. С Тревисом все в порядке. Скорее всего ты увидишь, как он спит в своей постели или завтракает, а может быть, сидит на унитазе. Впрочем, вероятнее всего, ты ничего не увидишь. С тех пор как умер Гарф, тебе ни разу не удалось прикоснуться к Духу Природы. С чего ты решила, что отыщешь Тревиса?

И все же Грейс знала, что справится. Да, она действительно не может прикоснуться к Духу Природы — блистающей паутине, объединяющей все живые существа. Но Грейс задумала совсем другое. Предмет из лишенного души холодного металла обязательно подчинится ей.

Следует по крайней мере сказать Лирит, что ты намерена сделать.

Она даже не пошевелилась в своем кресле. Закрыв глаза, Грейс позволила мраку заполнить все ее существо до краев и мысленно потянулась к половинке монеты. И вдруг у нее возникло ощущение, будто кто-то тащит ее за собой.

И она полетела.

К тому времени как Грейс сумела взять себя в руки и посмотрела вниз, земля осталась далеко: мягкий ковер, раскрашенный синими тенями. Грейс оглянулась — лишь краешком сознания отметив, что для этого требуется только подумать о том, что она хочет, — и в свете звезд увидела вдалеке Кейлавер. Тут и там темноту ночи расцвечивали вспышки факелов. Город, раскинувшийся у основания холма, на котором стоял замок, окутала ночная мгла, а деревушки, окружавшие город, и вовсе тонули в черном сумраке. Неожиданно Грейс подумала о том, что ощущения у нее совсем не такие, как если бы она летела на самолете над Северной Америкой ночью, когда, выглянув из окна, можно различить яркие огоньки городов, словно драгоценные камни, нанизанные на нити шоссейных дорог.

Впрочем, она ведь летела не на самолете. Ее тело осталось в кресле в комнате в Кейлавере, а сознание мчалось в неизвестном направлении.

Внизу под ней разворачивала свои кольца широкая, черная змея, от которой отражался тусклый свет луны: река Темноструйная. Грейс вспомнила уроки географии с Эйрин. Кажется, река Димдуорн течет на восток от Кейлавера, в сторону болот Толории. Да, она прекрасно помнила карту, нарисованную Эйрин углем. В Толории Димдуорн поворачивает на юг, и в нее вливается другая, менее полноводная река. Неподалеку от места их слияния находится Ар-Толор, замок королевы Иволейны.

Ар-Толор? Неужели она направляется именно туда?

Грейс заставила себя снова посмотреть вниз и заметила, что могучая река резко свернула направо. Вот уже видна другая речка, несущая в нее свои воды. Семь стройных башен тянули изящные пальцы к небу и, в отличие от Кейлавера, на всех весело плясали огни. Королева-колдунья не побоялась бросить вызов ночи.

Грейс думала, что сейчас начнет снижаться, но вместо этого ее сознание устремилось вперед, дальше, на головокружительной скорости. Ар-Толор остался далеко позади, внизу, точно полноводная быстрая река, проносилась земля. Впереди на фоне темного неба появились неровные изрезанные силуэты. Горы.

Воздух стал заметно теплее, и вскоре Грейс показалось, что она стала хрупкой и беспомощной, точно сухой листок, охваченный разъяренным пламенем. Ночь рассыпалась в прах, в море малиновых облаков на горизонте купалось солнце. Рассвет.

Нет. Солнце осталось у нее за спиной, на западе. Над горами медленно вставала полная луна, розовая, словно изысканная морская раковина. Получается, что сейчас не рассвет, а наоборот — закат.

Горные пики были уже совсем близко, и Грейс начала снижаться. У основания гор, на широком каменистом уступе высилась башня. Интересно, что это такое?

Башня быстро приближалась, и Грейс поняла, что ошиблась. В первый момент ей показалось, будто она венчает горный пик — на самом же деле ее трехрогая вершина была вырублена из скалы, а основание покоилось на уступе. В следующее мгновение Грейс увидела, что башня серого цвета.

Серая Башня. Кажется, она что-то про нее слышала.

Времени на размышления не оставалось, потому что навстречу с головокружительной скоростью неслась земля. Грейс остановилась на вершине горной гряды, расположенной рядом с башней, и впервые за все время услышала новый звук, отличный от рева ветра, сопровождавшего ее в пути.

— Он осквернил рунный камень, — произнес низкий голос, исполненный гнева. — Тот самый, что является сердцем нашей башни и источником, который дает нам силу. Решение о наказании, которое его ждет, принято.

Наступила тишина, а потом другой голос — грустный, совсем тихий — ответил:

— Да свершится правосудие.

Башня притягивала к себе Грейс, но ей удалось от нее отвернуться, и тогда она увидела их. Около сотни мужчин в одеяниях серых, как сама башня, стояли полукругом неподалеку от нее — двое замерли чуть впереди остальных. У одного волосы черные, точно ночь, а лицо изуродовано многочисленными шрамами. Другой — седовласый, чуть сгорбленный, опирался на посох, украшенный искусной резьбой.

Перед ними, рядом с Грейс, высился камень, испещренный символами, которых она не знала. У его основания была сложена куча хвороста. Прошло несколько секунд, прежде чем Грейс разглядела, что к камню веревками привязан мужчина. Он стоял, опустив голову, но она прекрасно видела песочного цвета волосы и бороду. Два человека в серых одеяниях вышли вперед, в руках они держали зажженные факелы. Не раздумывая, они направились прямо к камню. Кто пленник? И что он совершил, чтобы заслужить такое страшное наказание?

— Ты хочешь что-нибудь сказать перед смертью? — спросил седовласый мужчина у пленника.

— Хватит с нас его лжи, — заявил человек с лицом, похожим на злобную маску, но взгляд седовласого заставил его замолчать.

Все молчали. Пленник поднял голову, и Грейс его узнала. Тревис!

Она отчаянно пыталась понять, как он здесь оказался и что с ним происходит.

— Я сказал правду, Орагиен, — тихо проговорил Тревис. Услышав его, старик закрыл глаза. Другой, тот, чье лицо было изуродовано шрамами, резко взмахнул рукой. Двое с факелами поколебались одно короткое мгновение, а затем шагнули вперед и поднесли их к куче хвороста. В воздух поднялись клубы дыма.

Тревис отвернулся, и Грейс увидела его лицо. Она боялась, что у него будут черные глаза, как в ее сне, но они были серыми, точно его одеяние, и испуганными. И вдруг в них зажглось удивление.

— Грейс! — хрипло прошептал он.

Внутри у Грейс все похолодело, она попыталась позвать его, но ведь ее тело осталось в Кейлавере — здесь находилось лишь сознание. Неужели он ее увидел? Невозможно — строго говоря, ее тут нет. Может быть, просто перед смертью, охваченный ужасом и отчаянием, он произнес ее имя?

Дым стал почти непроницаемым, и пламя начало подбираться к серому одеянию Тревиса. Он снова отвернулся, и Грейс решила, что он ее не видел. Сжав руки в кулаки, Тревис крикнул, обращаясь к небесам:

— Олриг меня спасет!

Он ошибся. Рука бога не возникла из туч и не вырвала его из объятий жадного пламени, с ревом устремившегося ввысь.

Этого просто не может быть. Грейс попыталась дотянуться до Тревиса, хотя прекрасно понимала, что у нее ничего не выйдет, что ей его не спасти. Тело Тревиса напряглось, он откинул голову назад и пронзительно закричал.

А потом, совсем как во сне, его поглотил огонь. Грейс стояла очень близко, и его жар начал ее притягивать, но ей удалось отвернуться. И она увидела едва различимую мерцающую нить, которая связывала ее дух с телом, оставшимся в Кейлавере.

Из последних сил она постаралась ухватиться за эту нить, а потом крик Тревиса слился с ревом пламени, и все окутал алый туман.

ГЛАВА 28

Ее разбудил страшный грохот. Сначала Грейс решила, что это стучит ее сердце, потому что на него отзывалась каждая клеточка ее тела. Затем она услышала приглушенный голос:

— Леди Грейс! Где вы?

Она медленно, с трудом раскрыла глаза, и в мозгу возникла малиновая вспышка. Пожар? Нет — в окно лился мягкий свет зари. Значит, наступило утро, и она еще жива.

— Миледи, откройте дверь!

Грейс подняла голову и вскрикнула от пронзительной, нестерпимой боли, сковавшей все мышцы. Что случилось?

Казалось, ее сознание превратилось в кучку пепла, но Грейс заставила себя напрячься и вспомнить: башня из серого камня, Тревис, языки пламени. Новая боль сжала сердце. Нет, ей ничего не приснилось. Она и сейчас чувствовала раскаленную монетку, которую сжимала в правой руке.

В дверь перестали колотить, и Грейс услышала тихий шепот. Придется ломать. Она с трудом поднялась из кресла и поплелась к двери.

Откинув засов, распахнула дверь и чуть не налетела на жесткое плечо эмбарца. Если бы Дарж не среагировал вовремя, она расквасила бы себе нос и заработала роскошный синяк под глазом. За спиной Даржа стояла Лирит, на лице которой застыло изумление. Грейс решила, что на конкурсе пугал она наверняка заняла бы первое место.

Дарж, в глазах которого застыло беспокойство, первым пришел в себя.

— Что случилось, миледи? — спросил он.

Грейс собралась ему ответить, но неожиданно поняла, что вместо горла у нее раскаленная иссушенная солнцем пустыня.

Лирит проскользнула в комнату, миновав Даржа, и совершенно спокойно заявила:

— Разве не понятно, сэр рыцарь? Ей срочно нужно чего-нибудь выпить.

Колдунья взяла Грейс за руку и подвела к креслу. Дарж с грустным видом налил вина в бокал из графина, стоявшего на буфете, и протянул Грейс.

Что-то я слишком часто стала прибегать к помощи вина в качестве успокоительного.

Грейс сделала глоток, и вино обожгло горло, но она с жадностью осушила бокал и вернула его Даржу. Теперь она дрожала не так сильно, а колдунья и Дарж рассматривали ее с одинаковым удивлением на лицах.

— Тревис Уайлдер, — сказала Грейс, прежде чем они успели задать ей хоть какой-нибудь вопрос. — Он на Зее. И ему угрожает опасность.

Она собралась им все рассказать, но Лирит окинула ее осуждающим взглядом и демонстративно посмотрела на Даржа. Только сейчас Грейс сообразила, что так и осталась в нижнем белье. Рыцарь покраснел и отвернулся, а Лирит помогла Грейс надеть платье, висевшее на спинке кресла.

Интуиция не подвела Лирит и на сей раз. Одеваясь, Грейс успела собраться с мыслями. Когда она снова устроилась в кресле с кружкой дымящегося мэддока, который принесла служанка, то смогла рассказать о своем приключении четко, спокойно и внятно. Грейс прекрасно понимала, что нужно спешить, но, если она не ошиблась, немного времени у них еще осталось.

Закончив свое повествование, она заметила, что Дарж смотрит на нее с изумлением, а Лирит с интересом.

Затем Лирит сложила руки на груди и заявила:

— Ты повела себя очень глупо, сестра. И нарушила запрет. Если бы Иволейна узнала о том, что ты сделала, она изгнала бы тебя из ордена колдуний. И была бы совершенно права. Ты подвергла себя опасности. Более того, мы с Эйрин могли бы пострадать, если бы попытались вытащить тебя оттуда.

Грейс прикусила губу, слушая выговор Лирит. Но страх начал отступать. Если бы Иволейна узнала… Грейс не сомневалась, что Лирит совершенно сознательно произнесла эти слова. Она не собиралась докладывать Иволейне о случившемся.

— Ты права, Лирит, — смущенно проговорила Грейс и сжала в руках чашку.

Дарж поглаживал свои длинные усы.

— Вы уверены насчет луны, миледи? Она была полной в вашем… видении?

— Да. Я видела все очень четко. Совсем как тогда, в Круге Камней. Событие, свидетельницей которого я стала, еще не произошло.

— А оно произойдет?

Дарж и Грейс одновременно посмотрели на Лирит. Колдунья расхаживала по комнате, прижав одну руку к подбородку.

— Мы нередко используем предметы, чтобы вызвать то или иное видение. Но очень немногие из сестер обладают этой способностью. Кроме того, они, как правило, в состоянии разглядеть лишь фрагменты событий и только тех, что имели место в прошлом. Я слышала о видениях вроде того, о котором нам рассказала Грейс, когда колдунье удается заглянуть в будущее. Однако такой дар встречается редко. — Она посмотрела на Грейс и добавила: — Очень редко.

Дарж смущенно переступал с ноги на ногу, а Грейс вцепилась в ручки кресла.

— Скажи, Лирит, то, что я видела, произойдет? — спросила она. — Мне нужно знать. Можно ли предотвратить события будущего?

— А ты уверена, что это следует делать?

Слова ударили в Грейс, словно пощечина, и она отшатнулась.

Лирит развела руки в стороны и пояснила:

— Он умеет разбивать руны, сестра. А если он и есть тот самый?..

Кто? О кем она говорит?

Но Грейс уже знала ответ — разбиватель рун. Тот, кого колдуньи боятся сильнее, чем представителей культа Ватриса.

— Башня, которую ты видела, не может быть ничем иным, как Серой Башней толкователей рун, — продолжала Лирит. — Почему они приговорили к смерти одного из своих собратьев? Ответ напрашивается сам собой — они поняли, что он несет в себе зло.

— Он мой друг, Лирит, — покачав головой, сказала Грейс. — И он спас Зею от Бледного Властелина в Фаленгарте. Так ты ответишь на мой вопрос или нет?

— Да, сестра. Правда состоит в том, что я не знаю ответа на твой вопрос. Возможно, Иволейне он известен. Однако мне кажется, что если ты видела какое-то событие, оно должно произойти. Иначе почему оно тебе открылось?

Нет. Грейс такой ответ не устраивал. Если то, что она видела, еще не случилось, значит, есть шанс все изменить. Сколько раз в отделении неотложной помощи врачи объявляли о смерти пациента, а он в конце концов оказывался у нее на операционном столе?

Грейс прикрыла глаза и задумалась. В отличие от Земли, луна здесь проходила свой цикл за месяц. Сегодня второй день новолуния, получается, что у них в запасе еще пятнадцать дней. Чуть больше двух недель. Грейс принялась считать в уме. До Ар-Толора неделя пути. А сколько от него до Серой Башни толкователей рун? Она попыталась вспомнить карты, которые рисовала ей Эйрин. Еще четыре дня? Или пять?

Грейс открыла глаза и увидела, что на нее смотрит Дарж. На лице у него появилось необычное выражение — мрачное и одновременно взволнованное.

— О чем вы думаете, миледи?

Разумеется. Он же рыцарь и человек действия. Сколько можно сидеть в замке, исполнять ее желания и время от времени отправляться на верховые прогулки по окрестностям? Дарж, наверное, умирает от тоски.

— Я не знаю, — ответила она. — Пока не знаю.

Но идея у нее появилась, и с каждой минутой вырисовывалась все яснее.

— Боюсь, за переполохом мы забыли о короле, — взглянув на Даржа, сказала Лирит.

— А при чем тут король?

— Мы пришли сюда по его приказу, миледи, — ответил Дарж. — Бореас велел доставить вас к нему.

Грейс поднялась и постаралась привести в порядок платье.

— В таком случае не будем терять времени.

— А ты хорошо себя чувствуешь, сестра? — с беспокойством спросила Лирит.

Грейс напряженно улыбнулась. Встречаться с Бореасом ей сейчас совсем не хотелось. Но она собиралась ему кое-что сообщить, так что получилось очень даже неплохо.

— Я справлюсь, — заявила она.

Через десять минут Грейс вошла в спальню короля. Видимо, она потребовалась ему срочно, раз он вызвал ее сюда. Грейс ждала, что король примется отчитывать ее за то, что она не примчалась на его зов сразу, но Бореас только сердито фыркнул и жестом указал на кресло.

Сам он уселся за стол и, хмурясь, начал рыться в ворохе бумаг. Черные волосы торчали в разные стороны — король даже не потрудился причесаться или надеть что-нибудь поверх обтягивающих панталон и свободной белой рубахи, открывавшей треугольник могучей груди. Он был страшно похож на босого воина, только что выбравшегося из постели. Впрочем, подумала Грейс, так оно и есть.

Король схватил перо, опустил его в чернильницу и что-то написал на листе пергамента. Затем несколько мгновений разглядывал свое произведение, положил перо и посмотрел на Грейс.

— Ну, в чем дело, миледи?

Грейс даже не пыталась скрыть изумление.

— Вы же сами за мной послали, ваше величество.

Бореас прищелкнул пальцами.

— Верно. — Его голубые глаза сияли. — Что вас задержало?

Грейс внутренне застонала. Нужно было воспользоваться его замешательством и уйти. Теперь пути к отступлению не осталось, и ей пришлось продолжить разговор.

— Что это такое, ваше величество? — Она жестом показала на пергамент на столе.

— Перед вами, — сказал он, сложив пергамент и скрепляя его печатью, — письмо, подтверждающее полномочия.

— Письмо, подтверждающее полномочия?

— Мне кажется, я именно так и сказал.

Грейс тяжело вздохнула. Опять разговор про политику. Она решила повторить свой вопрос, старательно, точно хирургические инструменты, подбирая слова.

— Какие полномочия подтверждает письмо, ваше величество?

— Полномочия моего нового посла в Перридоне, естественно.

— Посла? — Грейс прикусила язык, но опоздала — вопрос успел сорваться с губ.

— Миледи, вы с позором провалите вашу миссию в Перридоне, — мрачно заявил Бореас, — если будете все время повторять то, что и так всем понятно. Слова, которые витают в замке Спардис, представляют собой чудовищную смесь полуправды, подернутой дымкой тонкого обмана. Даже в тех случаях, когда вы просто заказываете служанке завтрак. Я начинаю сомневаться, следует ли мне вас туда отправлять.

Грейс вцепилась в ручки кресла так, что побелели костяшки пальцев.

— Куда вы собираетесь меня отправить?

Бореас сложил на груди руки, и Грейс сжалась в своем кресле.

— В Перридон? — пролепетала она.

— А вы, оказывается, неплохо соображаете, миледи.

Неожиданно Грейс поняла, что задыхается. Король собирается отправить ее в качестве посла в другое государство? Но она ведь даже не может попросить служанку принести ей еще чашку мэддока, а Бореас хочет, чтобы она выдвигала требования и заключала договоры.

— Но…

— Почему вы? — Бореас встал и подошел к окну. — Потому что вы лучший шпион из всех, имеющихся в моем распоряжении.

Грейс шумно вздохнула — ужас уступил место возмущению. В конце концов, не настолько же она плоха. Ведь с ее помощью им удалось раскрыть заговор представителей культа Ворона, которые собирались убить одного из правителей на Совете Королей.