Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Виктория и Альберт

ModernLib.Net / Историческая проза / Энтони Эвелин / Виктория и Альберт - Чтение (стр. 5)
Автор: Энтони Эвелин
Жанр: Историческая проза

 

 


Многие члены кабинета министров подали бы в отставку, не дожидаясь, пока разразится буря, но партия вигов держалась, опираясь на небольшое преимущество в палате. Скандал с леди Флорой Гастингс обеспечил Мельбурну могущественных врагов с тяжелой дубинкой, которой они немилосердно пользовались. Радикалы и тори постоянно нападали на премьер-министра за то, что он не использовал свое влияние на неопытную девушку, не смог предотвратить случившегося, и теперь королеву и ее двор немилосердно склоняют за границей. Газеты упорно повторяли, что было бы нечестным, чтобы Виктория одна отвечала за жестокое обращение с бедной леди Флорой, чью репутацию полностью обелила ее ужасная смерть.

В этом следовало винить Мельбурна и его советников при дворе.

Только миновал кризис из-за положения в Канаде, как начались очередные волнения. Против своей воли Мельбурн согласился на освобождение рабов в королевской колонии Ямайка. Он считал эту меру преждевременной и опасался, что ее следствием могут стать волнения, однако давление со стороны радикалов в парламенте и реформаторов в его собственной партии заставили Мельбурна дать свое согласие. И оказалось, что он был прав – через несколько недель остров охватили волнения.

Гленелг – глупый, абсолютно неспособный к делам человек, по-прежнему продолжал совершать ошибки, Джон Рассел постоянно грозил отставкой, потому что коллеги не разделяли его взглядов, а Элторп досаждал Мельбурну настойчивыми утверждениями, что, несмотря на все волнения, в принципе эмансипация была делом правильным и необходимым. В результате правительство вигов разочаровало всех, так как не сумело справиться с ситуацией. Радикалы обвиняли соратников Мельбурна в дилетантстве и отсутствии либерализма и отказались голосовать в палате. Правительство избежало полного поражения перевесом всего в пять голосов. Это было слишком незначительное большинство, и Мельбурну не оставалось ничего иного, как подать в отставку, когда стало ясно, что доверие страны потеряно.

Новости привели Викторию в шоковое состояние. Мельбурн написал официально письмо королеве, информируя ее об отставке своего правительства, а через несколько часов явился к ней лично, чтобы все объяснить и попрощаться.

Она приняла его в гостиной и побежала к нему навстречу, вытянув руки, бледная, дрожащая от волнения.

– Я не могу поверить этому! Я не стану этому верить!

У Мельбурна вдруг возникло странное желание обнять ее, забыв, что она – королева, а он уже не является главой правительства. Будь у него дочь, тотчас же принялся он оправдываться перед самим собой, он бы чувствовал себя так же, если бы ему пришлось с ней расставаться.

– Я плакала с тех самых пор, как получила ваше письмо, – призналась Виктория. – Я надеюсь, вы пришли мне сказать, что передумали и не собираетесь совершить эту чудовищную ошибку?

– У меня нет выхода, – нежно сказал он ей. Мельбурн подвел королеву к маленькому диванчику, где они обычно сидели, и принялся осторожно растирать ее холодные руки, попутно стараясь спокойно объяснить, почему ему придется оставить ее.

– Бросить меня, хотите вы сказать, – перебила его Виктория с невероятной страстью. – Как я буду справляться без вас? Выходит, что у меня должно быть другое правительство… И новый премьер-министр? Лорд М., я не хочу этого… Я не позволю никому занять ваше место!

– Все не так просто, как вам кажется, – уговаривал он ее. – Нам и так повезло, что мы продержались так долго – дела слишком плохи. Нам нельзя больше оставаться у власти… во всяком случае, не теперь. Дражайшая мадам, пять голосов – вы же понимаете, что это значит! В палате нам выразили недоверие, ни один кабинет министров не может нормально функционировать при подобных обстоятельствах.

– Меня не интересует мнение палаты! – возмущалась Виктория. По щекам у нее текли слезы. – Это значит, что они не ценят вас. Они – идиоты, и мне непонятно, почему я должна из-за них страдать!

– Но я обещаю, что вы не пострадаете, – продолжал успокаивать ее Мельбурн. – Вам просто нужно будет послать за герцогом Веллингтонским и просить его сформировать правительство.

– Правительство тори!!! Не стану я этого делать!

– Мадам, вы должны это сделать, и вы это сделаете! – настойчиво продолжал Мельбурн. – Я не думаю, что герцог сам захочет возглавить правительство – он уже стар и не желает больше работать. Признаться, я не осуждаю его, – добавил лорд. – Но он наверняка порекомендует вам сэра Роберта Пила. Вы с ним повидаетесь, и на этом формальности будут закончены.

Виктория резко повернулась к нему. Ее маленькие, немного выдающиеся вперед зубки прикусили нижнюю губу, а в глазах засверкал злобный огонек, который он так хорошо знал.

– Я терпеть не могу сэра Роберта Пила, – заявила она.

– Узнав его получше, вы перемените свое мнение, – уверял ее Мельбурн. – Он очень смущается. Возможно, у него не слишком блестящие манеры, но он обладает здравым смыслом и ему можно доверять. Он станет так преданно служить вам, как никто иной в Англии.

– Мне не нужны его услуги, – продолжала Виктория. – Что же касается доверия, я никогда не стану доверять тори. О, я вообще впредь не стану доверять никому или зависеть от кого-либо так, как я доверяла вам, как зависела от вас. – Королева разрыдалась.

Для сентиментального Мельбурна все это было уже слишком!

В следующее мгновение слезы навернулись ему на глаза, и в течение нескольких секунд голова королевы Англии лежала у него на плече, а он утирал королевские слезы своим носовым платком. Впоследствии он так дорожил этим платком, как будто это было покрывало Святой Вероники.

– Прошу, не делайте расставание еще более нестерпимым для меня, – умолял он Викторию. – Поверьте, мадам, мое сердце разрывается при мысли, что я вас теряю, я хочу сказать, что мы больше не сможем видеться.

– Ничего подобного! – настаивала девушка. – Даже если все случится именно так, как вы говорите, и мне не удастся ничего исправить, вы все равно сможете приезжать в Виндзор на уик-энд и обедать со мной!

– Нет, мадам, я не смогу, мне нельзя будет этого делать, когда я перестану быть премьер-министром. Человек, который займет мое место, не должен иметь соперника и делить со мной ваше доверие. Я смогу только изредка видеть вас, да и это весьма проблематично.

– Наша дружба уже не может продолжаться как прежде? – в ужасе спросила его она.

Мельбурн покачал головой:

– Только в наших сердцах…

Его обеспокоило выражение лица Виктории. Она выпрямилась. Маленькие мягкие ручки, которые так ему нравились, уже не метались в ужасе. У нее на коленях лежали два решительных кулачка.

– Так я должна подружиться с сэром Робертом Пилом? – спокойно спросила она. – И он должен будет ужинать со мной и приходить ко мне в гости? Лорд М., если помните, после того, как заняла трон, я сказала вам, что не позавидую тому человеку, который попытается занять ваше место. Будь он самым приятным и дружелюбным человеком на свете, ему все равно не удастся этого сделать. А как мне кажется, сэр Роберт Пил к тому же не отвечает этому описанию. И если мою жизнь будут отравлять подобным образом, я приложу все усилия, чтобы страдать не мне одной.

Мельбурн пришел в ужас. Он позабыл о собственных переживаниях и старался что-то сделать, чтобы помешать ей поставить себя из-за него в двусмысленное положение. Быть королевой, конечно, прекрасно, но она все еще оставалась ребенком и не могла соперничать с опытными государственными мужами, с которыми ей вскоре придется иметь дело.

– Я вас уверяю, что Пил вам понравится и вы станете доверять ему, так же как доверяли и симпатизировали мне, – быстро добавил он. – Прошу вас, мадам, прислушайтесь к моим словам. Я бы не стал рекомендовать этого человека вашему величеству, если бы он был грубым. Напротив, предостерег бы вас. Но я его уважаю и восхищаюсь его способностями. Не следует судить о нем по вашим с ним немногочисленным встречам. Пил всегда сначала смущается, но потом, когда привыкнет к вам, он растает. Не забывайте: что бы вы ни чувствовали, но он станет вашим новым премьер-министром и будет отвечать за правительство вашей страны. Я умоляю вас не быть предубежденной и помнить о ваших обязанностях суверена нашей страны. Пошлите за герцогом Веллингтонским и посмотрите, как дальше будут развиваться события.

Виктория встала и пошла к окну. Она отодвинула занавес и, казалось, долго смотрела в сад, прежде чем повернулась к Мельбурну.

– Хорошо, лорд М., я поступлю, как вы мне советуете. Утром я приглашу герцога, а пока попрощаюсь с вами.

Мельбурн поцеловал ей руку и очень низко склонился перед королевой.

– Прощайте, мадам. Этот год был самым счастливым в моей жизни…

– Пожалуйста, – остановила она его. – Ничего больше не говорите, иначе я опять расплачусь. А теперь уходите побыстрее…

Лорд Мельбурн оставил Викторию. Он был немного обижен, потому что ему хотелось сказать ей так много, а она не разрешила ему этого сделать. После слез и возмущения последнее «прости» было таким обрывочным. Королева даже не пригласила его остаться поужинать с нею и не пригласила позже зайти к ней. Когда лорд, крайне усталый, ехал домой, ему в голову пришло заехать в свой кабинет, чтобы освободить стол для следующего премьер-министра, и тогда он подумал, что королева, похоже, примирилась с неизбежным.

На следующее утро герцог Веллингтонский сам прибыл во дворец. Легендарный победитель Ватерлоо, теперь довольно старый человек, он сгорбился и двигался весьма неуверенно. Но его властный характер не изменился со временем. Королева сухо кивнула, когда он отказался от предложенного ему поста премьер-министра. Какое-то мгновение проницательные голубые глаза великого полководца и самого жестокого политика своего времени не отрывались от ее, также голубых глаз. Его что-то волновало. Он посоветовал Виктории послать за сэром Робертом Пилом и назначить его главой нового правительства тори. Королева снова кивнула. Она настолько была холодной, что ему было не по себе в ее присутствии.

Виктория заявила, что сожалеет об его отказе, и пообещала сегодня же послать за сэром Робертом Пилом, потом протянула герцогу руку для поцелуя, и аудиенция была закончена.

Виктория в тот день питалась бульоном к великому неудовольствию ее дам и Лизен. Все они были страшно голодны, но были вынуждены также пить бульон. Потом королева поспешила в свою комнату, чтобы переодеться. Она сказала, что сегодня принимает нового премьер-министра и должна выглядеть соответствующим образом. Никто не упоминал о Мельбурне. Выражение симпатии к нему могло только вызвать слезы у нее. Она и так проплакала целых два часа после его ухода. При этом присутствовали Лизен, леди Тевисток и герцогиня Сатерленд. Поняв, что от их утешений только еще хуже, они перестали говорить на эту тему. Она примет сэра Роберта Пила, вот и все.

Виктория выбрала наряд из бледно-золотистого бархата с большим воротником из прекрасных брюссельских кружев. На ней была чудесная густо-синяя лента ордена Подвязки, а украшенная драгоценными камнями звезда переливалась на груди.

Волосы королевы украшали бриллианты, а два браслета с миниатюрами королей Джорджа III и Вильгельма IV в обрамлении бриллиантов довершали туалет.

Весьма царственная фигура встретила сэра Роберта Пила в Белой королевской гостиной Букингемского дворца в этот день.

Белая гостиная была удивительно длинной и очень узкой комнатой. Королева ждала сэра Пила в дальнем ее конце. Ему пришлось проделать долгий путь, прежде чем он дошел до нее. Он был нервным маленьким человеком с резкими манерами, крайне взвинченный от того, что ему пришлось проделать долгий путь по пустой и тихой комнате, проходя под портретами хмурых королевских предков, застывших в разных позах. Где уж тут было расслабиться. Дойдя до маленькой золотой фигурки королевы, он поклонился.

Тот же самый резкий короткий кивок, каким она приветствовала сегодня утром герцога Веллингтонского, показал, что Виктория заметила его прибытие. Он взволнованно откашлялся и, стараясь отвести взгляд от ее недружелюбных глаз, уставился под ноги и точно изучал рисунок на ковре. Пилу показалось, что прошло слишком много времени, прежде чем королева заговорила с ним, немного развеяв его смятение.

– Правительство лорда Мельбурна подало в отставку, а герцог Веллингтон отказался от поста премьер-министра. Я послала за вами, сэр Роберт, чтобы предложить вам возглавить новое правительство. Для меня все это достаточно сложно по двум причинам. Во-первых, у меня нет соответствующего опыта, а во-вторых, мне очень жаль, что пришлось расстаться с услугами такого прекрасного и преданного человека, как мой дорогой лорд Мельбурн.

Пил покраснел. Если у него имелась какая-то уверенность в себе, то замечание королевы полностью уничтожило ее.

– Я польщен, мадам. Мне понятны чувства вашего величества. Надеюсь, что смогу заменить лорда Мельбурна и послужить вам.

– Не слишком ли вы самонадеянны? Пожалуйста, объясните мне, кто возглавит министерства, а кроме того, познакомьте меня с теми проблемами, о которых, на ваш взгляд, мне необходимо знать.

Мельбурн как-то, развлекая королеву, поведал ей, что его блестящего соперника прозвали Учителем Танцев. Дело в том, что Пил всегда двигался так, будто собственные ноги ему не принадлежат и он вот-вот собирается пуститься в пляс. Виктория тогда долго смеялась над этим описанием сэра Пила. Теперь, вспомнив об этом и увидев, как покраснел сэр Роберт, она из вредности уставилась ему на ноги. Учитель Танцев. Неприятный, холодный, сдержанный человек. И он еще посмел сказать, что надеется заменить ей дорогого лорда Мельбурна!

Королева вежливо выслушала его, но от нее все время исходила враждебность. Она не промолвила ни слова и не двинулась с места, пока он перечислял ей новые имена. Виктории не удалось найти ни единой ошибки в его предложениях. Конечно, все предложенные им кандидатуры принадлежали к партии тори и поэтому заведомо были ей неприятны. Она прервала сэра Роберта только раз, предложив включить герцога Веллингтона в Кабинет министров, недоумевая, как этот жалкий человечек смог не включить в Кабинет такого великого политика. Несмотря на взгляды Веллингтона, Виктория уважала его и доверяла ему. Кроме того, должен же быть в этом одиозном Кабинете кто-то, с кем она сможет общаться…

– А теперь, мадам, – Пил немного расслабился, решив, что самое страшное позади, .– мы должны обсудить ваших придворных дам.

– Моих придворных дам? Что вы имеете в виду? Королева от удивления подняла тонкие брови.

– Естественно, мне придется попросить вас сделать в их составе некоторые изменения, – неловко заметил Пил.

– Изменения? Какие изменения?

Она начала краснеть, и голубые глаза заблестели сильнее.

– Все ваши леди принадлежат к партии вигов, – сдавленно произнес Пил. Он был настолько смущен, что его слова прозвучали весьма резко.

– Некоторые из них, подобно леди Сатерленд, являются женами членов бывшего Кабинета министров. Обычно королева меняет состав своих придворных дам и выбирает других, принадлежащих к партии, главенствующей в действующем Кабинете министров.

Виктория не отводила от него свирепого взгляда.

– Безусловно, если речь идет о жене правящего короля, а не о правящей королеве. Здесь есть огромная разница, сэр Роберт. Я никогда не слышала ни о чем подобном. Был ли когда-нибудь подобный прецедент?

Пил попал в ловушку, он явственно понимал это. Подобного прецедента не существовало. Последней правящей королевой была Анна, и про нее было известно только одно – ее приближенные дамы оставались с нею всегда.

– Мадам, – умолял он королеву, – мадам, прошу вас, разрешите мне разъяснить вам мою позицию. Будучи вашим премьер-министром, я должен знать, что вы мне доверяете. Но как я могу этого достичь, если мои политические враги будут оставаться с вами днем и ночью?

– Сэр Роберт, вы что, намекаете, будто придворные дамы навязывают мне свои взгляды?

– Нет, мадам. Господи упаси, чтобы кто-то мог влиять на вас. Я имел в виду совершенно не это…

– Тогда что же вы имели в виду?

У сэра Роберта на лбу выступили бусинки пота. Он совершенно забыл, что его оппонентом в соревновании характеров была девушка девятнадцати лет. Учтя это, он попытался подойти к проблеме с другой стороны.

– Предположим, что лорд Мельбурн оказался бы в подобном положении. Как бы он мог выполнять свои обязанности в правительстве, зная, что все придворные дамы вашего величества симпатизируют партии тори, а потому и вы были бы не в состоянии полностью осознавать цели партии вигов? Мадам, уверяю вас, что лорд Мельбурн не сумел бы нормально работать.

– Лорд Мельбурн, – радостно ответила ему Виктория, – никогда не предложил бы мне сделать что-либо подобное. Какие бы трудности он ни испытывал, лорд Мельбурн прежде всего заботился о моих удобствах и моем счастье, сэр Роберт! В этом и заключается секрет моего доверия к нему. Я даже и думать не желаю о том, что мне придется расстаться с моими друзьями и проводить время в компании незнакомых мне людей, которые, как я уверена, будут мне весьма неприятны. Вы не сумели назвать мне прецедента, и я должна вам отказать. Я не стану расставаться со своими дамами.

Пил глубоко вздохнул:

– Ваше величество собирается оставить всех ваших дам?

– Всех до одной!

– И фрейлин?

– Всех! – повторила королева.

– Тогда я не знаю, как смогу сформировать правительство. Мне нужно посоветоваться с герцогом Веллингтонским, с вашего позволения, мадам.

Сэр Роберт поклонился, и королева кивнула головой Она наблюдала, как он вышел из длинной комнаты. Как только за ним закрылась дверь, Виктория подобрала юбки и побежала в свои покои. Здесь она тотчас засела за письмо своему дорогому лорду М. Она все подробно описала ему, резко подчеркивая слова, когда перечисляла несуразицы, предложенные ей сэром Робертом, и то, как она сама на них реагировала. Сначала она дрожала от ярости, но потом дрожь перешла в возбуждение.

«Тогда я не смогу сформировать правительство». Это были слова Учителя Танцев.

Как было бы чудесно, окажись они правдой. Если она заупрямится, несмотря на давление с разных сторон, даже со стороны самого Мельбурна, потому что он слишком благороден и справедлив к своим противникам, и если поставит этого одиозного маленького человечка в затруднительное положение, то, возможно, сумеет вернуть к себе Мельбурна! На секунду Виктория заколебалась, пытаясь найти нужные слова, потом продолжила писать четким стремительным почерком, который как нельзя лучше отражал ее характер:

«Я была спокойна, но весьма решительна. Мне кажется, что вы остались бы довольны, увидев мою собранность и твердость. Королева Англии не должна поддаваться подобным просьбам и намекам. Будьте готовы, вы вскоре понадобитесь».

Несмотря на просьбы Мельбурна и требования Пила и Веллингтона, королева не сдалась, и через несколько дней кризис по поводу придворных дам вернул вигов в Кабинет министров и к власти. Герцогиня Сатерленд, леди Тевисток, леди Норманби и все остальные остались под королевской крышей, а Лизен по-прежнему приходила в покои королевы для полуночных откровений. Лорд Мельбурн сидел на своем месте за обеденным столом, и в стране было правительство вигов. Чтобы отпраздновать свою победу, королева устроила бал и концерт в середине мая, пригласив на него только четырех членов партии тори, как, например, герцога Веллингтона, которых было просто невозможно не пригласить.

Несмотря на победу или, как твердили злые языки, именно из-за этого, характер королевы стал гораздо хуже. Слова становились колючими, а глаза весьма холодными, как только ей казалось, что кто-то ее даже слегка задевал. Она по-прежнему хорошо относилась к лорду М., но когда он не соглашался с ней, ее интонация становилась очень резкой, и он сразу вспоминал, что находится здесь только благодаря ее небывалому присутствию духа. Крохотная фигурка, казалось, даже стала выше – так прямо держалась королева, – и движения ее стали резче. Даже любезная ее сердцу герцогиня Сатерленд испытала укол недовольства ее величества, когда давала бал в Стеффорде в честь королевы и вышла ей навстречу в великолепном наряде, сверкая бриллиантами. Королева же приехала в простом бальном платье из муслина и, после того как увидела роскошную обстановку бального зала, сверкающие наряды дам и кавалеров, повернулась к хозяйке:

– Я прибыла из своего дома в ваш дворец, – произнес холодный детский голосок.

Летом 1839 года ее величество воспылала неприязнью к некоторым вигам, и барон Стокмар взволнованно сообщил в письме Леопольду, что Виктории срочно требуется сдерживающее влияние мужа. Немолодой Мельбурн полностью попал в плен к сильной личности королевы и не был способен спорить с ней, даже для ее пользы. Он молит Бога, писал барон, что когда ее кузены прибудут в октябре в Англию, она станет вести себя как подобает скромной девушке. Альберт ведь был весьма чувствительным юношей и очень высоко ценил женскую нежность. Кажется, волнения Стокмара подтверждались и тоном письма Виктории к дорогому дядюшке.

В нем английская королева ясно, причем в весьма суровых выражениях, дала понять, что предстоящий визит кузенов ни к чему ее не обязывает. Она никому не давала обещания и не считает себя чем-то связанной. Только при этих условиях она согласна их принять.

Странно, но только один человек правильно понял причины подобного поведения Виктории.

Мельбурн, несмотря на свой богатый опыт был только лишь поражен быстрой сменой ее настроения, вспышками злости и привычкой рыдать безо всяких видимых причин и даже оттенком злости, с которой Виктория относилась к жизни, зачастую маскируя ее весельем.

Стокмар, всегда так внимательно наблюдавший за ней и все подмечающий с педантичностью, присущей всем немцам, считал ее поведение следствием вседозволенности и отсутствия дисциплины.

И только Лизен, старая дева, инстинктивно понимала то, что очень умные люди никак не могли осознать. И помог ей свой собственный давний опыт, сейчас уже изрядно подзабытый, свое несбывшееся желание, которое нашло замену в ее заботе о маленькой Виктории.

Королева созрела для брака во всех смыслах. Она не могла найти себе места, страдала от постоянных перепадов настроения, потому что прежде приятное проявление внимания со стороны человека, который по возрасту годился ей в отцы, начинало раздражать ее, вместо того чтобы удовлетворять ее тщеславие.

Жизнь, раньше казавшаяся такой веселой и многообещающей, была испорчена безымянным чувством раздражения, и девушка, танцевавшая до зари и всего несколько месяцев назад наблюдавшая восход солнца с крыши дворца, теперь рано уходила из бального зала, садилась на постель Лизен и признавалась, что партнеры разочаровали ее и она устала.

Лизен ничего не говорила ей, она, как всегда, страдала от ревности. Любовь Виктории казалась ей недостаточной, и так будет продолжаться впредь. Ведь эта безвредная привязанность королевы к Мельбурну когда-нибудь сменится любовью к молодому и сильному сопернику. Она ревновала Викторию и одновременно испытывала к ней симпатию, потому что понимала: тяга королевы к независимости и нежелание подчиняться брачным правилам и узам вели в ее душе жестокую борьбу с женскими инстинктами и потребностями.

Приезд кузенов довел конфликт до критической точки. За два дня до их прибытия Виктория в ночной рубашке и халате разговаривала с баронессой. Лизен очень устала, и ей хотелось поскорее лечь спать, оказаться в своей теплой и удобной постели. С годами она все больше и больше желала отдыха, но в последнее время ее любимая Виктория взяла за правило призывать свою наперсницу к себе среди ночи, когда приходила в спальню после бала или официального банкета.

Как обычно, в тот вечер на ужине присутствовал лорд Мельбурн. Двор находился в Виндзоре, и герцогиня Кента, чьи отношения с дочерью остались весьма напряженными после смерти леди Флоры Гастингс, была приглашена туда для встречи с племянниками, дабы создалось впечатление о сплоченности семьи. Вечер прошел спокойно. Королева пригласила лорда Мельбурна в укромный уголок и молча сидела, пока он переворачивал страницы книги по искусству. Ему никак не удавалось развлечь ее, и под конец он оставил свои попытки. Когда королева поднялась, чтобы отправиться в свои покои, вся компания разошлась со вздохом облегчения.

– Сегодня было так скучно, так тоскливо! – заметила королева. – Даже лорд М. не блистал остроумием. Как ты думаешь, Лизен, почему?

Баронесса пожала плечами:

– Мне вечер показался весьма приятным, таким спокойным, любовь моя мадам. Вы, как мне кажется, просто очень устали. Послезавтра вам придется занимать ваших кузенов из Саксен-Кобурга, поэтому сейчас лучше лечь спать, чтобы как следует отдохнуть.

Виктория посмотрела на нее.

– Лизен, я не устала. Мне бы хотелось устать! Если я сейчас лягу, то не засну всю ночь. Ах, Лизен, лучше бы они вообще не приезжали сюда!

Баронесса поправила шаль и поджала губы.

– Им нужно приехать, чтобы разобраться со всем раз и навсегда. Тебе не будет покоя от дядюшки Леопольда, пока ты не примешь какое-либо решение. И потом, может, один из них тебе понравится, – с трудом добавила она.

– Но я не хочу выходить замуж! – Виктория так зло обрушилась на Лизен, что та чуть не подпрыгнула. – Я не хочу расставаться со своей свободой, не потерплю, чтобы муж командовал мною! В течение восемнадцати лет моей жизни я постоянно отвечала маме одним словом – «да». И теперь я должна распроститься с независимостью, выйти замуж и начать говорить «да» своему мужу?! Не желаю делать это, Лизен! Я не хочу ничего менять!

– Ты можешь ничего не менять, – горячо поддержала ее баронесса, – вне зависимости от того, выйдешь ты замуж или нет. Ты – королева, а не обычная женщина, пусть даже и высокого происхождения. Королева! Вот в чем разница. Королевы никому не подчиняются – мужьям тоже. За кого бы вы ни вышли замуж, дражайшая мадам, муж должен вам подчиняться. И не позволяйте никому противоречить вам. Вам придется выбирать, кто станет вашим мужем – принц Эрнест, принц Альберт или кто-то другой, но не бойтесь потерять свободу, с ней придется расстаться вашему жениху. Поэтому выбирайте весьма осторожно. Выбирайте мужчину, который все поймет и со всем смирится.

– Лизен, ты такая мудрая, – медленно промолвила Виктория. – Ничего не выйдет, если кто-либо из моих кузенов любит командовать. Я этого не вынесу и лучше останусь незамужней.

Баронесса улыбнулась и покачала головой:

– О нет, мадам, этого не должно быть. Послушайте меня, потому что я никогда не была замужем и прекрасно понимаю, каково это. Мне повезло, потому что у меня были вы. Я любила и заботилась о вас. Но подобная компенсация может быть только у простых людей, а не у королевы. Если вы вздумаете ухаживать за ребенком, то он должен быть вашим по крови.

– Бедная Лизен… Бедная Лизен…

Виктория протянула руки, и баронесса, вся в слезах и красная от переживания, оказалась в ее объятиях.

– Ты была так добра ко мне, – шепотом сказала королева. – Не бойся, я этого никогда не забуду. Ты мне как мать, хотя у тебя другое имя. Я очень тебя люблю. Но только не плачь, а то я тоже разрыдаюсь.

– Нет, мадам, – бормотала Лизен, вытирая глаза. – И не беспокойтесь из-за мужа. Делайте все, что вам хочется. Только пообещайте, что когда вас что-то встревожит, вы всегда придете ко мне.

– Обещаю, – сказала ей Виктория. – И я не стану волноваться из-за визита кузенов. Буду очень вежливой с ними обоими и, наверное, отошлю их отсюда. У меня есть ты, лорд М., и мне больше никого не нужно.

– А когда вы выйдете замуж, – продолжала намеки Лизен, – вам все равно будет нужна старушка Лизен, не так ли? Надеюсь, вы не позволите вашему мужу выгнать меня отсюда?

– Никто тебя не выгонит, – пообещала Виктория. – Ты же это знаешь, Лизен, и не стоит об этом говорить. Ты разве забыла скандал из-за леди Флоры и вопросы, которые поднимались в парламенте по твоему поводу? Если я смогла выдержать все это, почему я стану слушать мужа? Не будь глупой и больше не говори об этом.

– Не стану, – улыбнулась Лизен. – Вы тоже должны побыстрее заснуть и не думать больше о ваших кузенах, иначе у вас будет плохое настроение и вы станете им грубить, когда они приедут.

Виктория засмеялась:

– Ты права. Я видела их только однажды, причем, много лет назад. Тогда они были милые. Не думаю, чтобы они разительно изменились. Конечно, дорогому Стокмару больше нравится Альберт. Он всегда мне его нахваливает. И это почти наверняка означает, – твердо сказала она, – что мне он сразу не понравится. Однако посмотрим. Лизен, тебе пора отправляться в кровать. Уже поздно, и я, оказывается, изрядно устала.

Королева вздохнула. У нее испортилось настроение, хотя и стало немного легче после разговора с баронессой. Она раздраженно подумала, что станет плакать, после того как потушит свечи. До приезда кузенов оставался один день, и потом ей придется вплотную столкнуться с этой проклятой проблемой.


– Мы будем там через десять минут.

Принц Эрнест из Саксен-Кобурга-Готы убрал часы в карман и повернулся к брату. Альберт смотрел из окошка кареты на плоскую зеленую равнину. Трудно сказать, был ли он лучше в профиль или когда смотрел прямо на вас, так как обладал безупречными чертами: высоким лбом, густыми темными волосами, великолепными синими глазами, благородным носом и ртом, обрамленным мягкими усами. И фигура его не имела ни малейшего изъяна, хотя сейчас он немного согнулся на сиденье в карете.

Только англичанин, с его нелюбовью ко всему слишком симметричному в мужской внешности, мог сказать, что принц вовсе не идеал мужской красоты.

Эрнест очень отличался от Альберта. Его несколько забавное лицо не имело ничего общего с четкими чертами брата. Оно не было таким утонченным, зато казалось более оживленным. Он много говорил.

– Какой унылый пейзаж! – заявил Альберт, кивая на окна кареты. – Кругом все плоское и ровное, не на чем остановить взгляд.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21