Глава 9

Двадцать второго ноября Великая Армия покинула Оршу. Император получил известие, что русские захватили его обоз с провиантом у Минска. Отступление было отрезано, мост через Березину на Борисов атакован и почти полностью разрушен. Перед французами простиралась ледяная река, преграждая путь в Польшу, из Борисова угрожал Чичагов, а Кутузов и его силы напирали сзади. Наполеон приказал сжечь бумаги и приготовить оружие, чтобы либо победить, либо погибнуть в битве. Сорок тысяч человек без лошадей и оружия начали последнюю стадию самого страшного отступления в истории войн.

Валентина с Де Шавелем и Александра с майором первые два дня путешествовали в санях, двигаясь очень медленно из-за глубокого снега. Ночью они спали в санях, Де Ламбаль и Янош стерегли лошадей. Лошади отощали, но все равно за ними постоянно следили голодные глаза с тех пор, как они оставили Оршу. На третье утро случилось непредвиденное. Валентина, которая спала в объятиях Де Шавеля, проснулась, услышав выстрелы и ржание лошади. Майор и Александра выпрыгнули из саней с пистолетами в руках.

Когда Валентина выглянула, то увидела сцену, которую страшно даже представить.

Янош лежал на земле мертвый. Одна из лошадей была убита, ее уже раздирали голодные люди. Потом они набросились на живую лошадь.

– Вы, грязные свиньи, – кричала Александра, – проклятые каннибалы, оставьте моих лошадей в покое. Господи, я сейчас перестреляю их. Оставьте меня, я буду стрелять!

Валентина подбежала к ней, и Де Ламбалю удалось наконец вырвать пистолет из ее рук. Он швырнул его Валентине.

– Спрячьте это, ради Бога, – попросил он. – Если она начнет стрелять, они растерзают нас на куски.

– Мои лошади, – кричала Александра. – Они едят их живьем! – Плача и упираясь, она все-таки позволила майору и Валентине увести себя. От запаха крови у Валентины закружилась голова, она упала в сани. Де Шавель с побледневшим лицом стоял рядом с ней.

– Я сейчас потеряю сознание, о Господи, какой ужас!

– Это должно было случиться, – сказал полковник, майор кивнул. – За нами следили с начала пути. Они голодают, они прошли уже тысячи миль в этом аду. Нельзя винить их за это. Удивительно, что они не убили нас.

– Свиньи! – не могла успокоиться Александра. Ее бил озноб, а глаза горели, как угли. – Грязные французские свиньи!

– Пошли. – Майор подошел к ней. – Мы должны двигаться. Нам больше ничего не остается.

Она подняла голову и посмотрела на него, слезы замерзали на ее щеках.

– Идите к черту, я ненавижу вас!

– Я знаю, – терпеливо произнес он, – но лучше не смотреть на все это. Пойдемте.

Де Шавель обнял Валентину и пошел рядом с майором. Александра двинулась следом, немного отстав, отказываясь от помощи и не желая разговаривать. Уже почти стемнело, когда она позволила майору подойти к ней, потом Валентина услышала, что она плачет.

Было слишком холодно, чтобы разговаривать, было трудно идти по глубокому снегу, но, к счастью, небо оставалось чистым и ясным, и луна ярко освещала дорогу. Вокруг них двигались такие же тени, изо рта которых вырывались клубы пара. Некоторые из них останавливались и замерзали до смерти.

Валентина шла, опираясь на левую руку любовника, но она чувствовала, что он слабеет с каждым шагом.

– Майор, – позвала она, – мы должны отдохнуть, он устал.

– Кто-нибудь хочет разбить лагерь? – крикнул он в темноту, откуда появились неясные тени, которые затем превратились в людей.

– У меня есть одеяло, кто может разжечь огонь? – Солдат с женским шарфом на голове достал драгоценное одеяло, кто-то нашел палки, Де Ламбаль двигался среди них, организовывая их и направляя.

Когда разожгли огонь, все стремились протолкаться поближе к нему, оттесняя других и теряя последние силы в этой борьбе. Де Шавель достал пистолет.

– Назад, черт вас возьми! Назад! Все будут греться по очереди. Разожгите еще один костер, здесь достаточно дров.

Насилие прекратилось так же быстро, как и началось. Разожгли еще два костра. В темноте плясал желтый огонь, вокруг которого толпились дрожащие люди.

– Моя маленькая, – нежно сказал Де Шавель своей возлюбленной. – Ты замерзаешь, возьми мое пальто.

– Нет, нет! Мне достаточно тепло, любовь моя. Я просто устала.

Они прислонились друг к другу, съели кусок хлеба и бобы, выпили глоток коньяка. Все свои запасы они несли на себе. Майор прятал от Александры фляжку с бренди, чтобы она опять не впала в ярость, которая заканчивалась обычно слезами.

– Я никогда не видел ее такой, – прошептал Де Шавель, – и представить не мог, что она может заплакать.

– Янош служил ей с детства, – объяснила Валентина. – Поль уже успокоил ее.

– Они любовники? – спросил Де Шавель.

– Да, – ответила она. – Как и мы, любимый.

– Ты уверена, что не жалеешь об этом? – прошептал он.

– Я сожалею о каждой минуте, которую провела без тебя, – ответила она. – Мне неважно, что с нами случится. Даже если нас убьют, мы будем вместе. Когда ты полюбил меня? Он улыбнулся.

– Бог знает. Здесь, когда ты мне снилась, когда я умирал под Бородино. Может быть, в Польше, но не отдавал себе в том отчета. Но сейчас я люблю тебя. – Он поцеловал ее.

– Это и правильно, дорогой полковник, – злобно заметила Александра из своего угла. – Ее очаровательный муж чуть не повесил ее. Ха, она вам даже не сказала этого! Но если этого не сделала она, то сделаю я.

Александра медленно и подробно рассказала ему всю историю, приключившуюся с ее сестрой.

– Любовь моя, – прошептал он дрожащим голосом. – Спасибо, дорогая княжна, что вы открыли мне глаза на то, чем я обязан графине и что должен графу Груновскому. Я найду и убью его, эта цель поднимет меня из могилы.

– Очень благородно, – сказала Александра майору. – Но лучше бы у него была правая рука. Каково будет, если Теодор убьет его после всего этого? Если ты не дашь мне бренди, то я толкну тебя в костер, любимый!

– Один глоток, – сказал Де Ламбаль. – Не больше. Я знаю это твое настроение, когда ты готова со всеми подраться. Достаточно!

Она прильнула к нему и вздохнула.

– Я любила этого несчастного дурака Яноша. Он делал мне игрушки, когда я была ребенком. Я должна была убить их за Яноша! И за моих лошадей… Обними меня, Поль, мне холодно и тяжело на сердце!

Де Ламбаль привлек Александру к себе, и она уснула. Поль посмотрел на Валентину и полковника. Они тоже спали. У Поля сжалось сердце: Де Шавель – калека, а его возлюбленная связана с человеком, который мог прожить еще двадцать лет. Даже если они выдержат весь этот кошмар, они не смогут пожениться, их не примут в обществе, они не смогут иметь детей, потому что общество тоже отвергнет их. Он говорил о том, что убьет Груновского, чтобы освободить свою любовницу и отомстить за ее страдания. Странная ситуация. Де Ламбаль был реалистом, даже циником при решении таких проблем, и он чувствовал себя раздраженным и не мог уснуть.

Основные силы французской армии достигли Березины. Император созвал совещание, чтобы выработать стратегию. Здесь были Мюрат, Ней, генерал Колбер, Бертье. Император объяснял план на большой карте, лежащей на столе.

– Господа, – сказал он. – Мы здесь… Кутузов здесь… Чичагов здесь! – Он жестами показал направления. – Перед нами река, и нам не на чем переправиться. Если мы не переправимся, то будем окружены. Лично я не собираюсь сдаваться. В этом вся проблема. Теперь я предлагаю решение. Маршал Виктор, вы со своим корпусом всеми силами удерживаете Витгенстейна, вы – перехватываете Борисов. Тем временем генерал Эльб расскажет нам, что он обнаружил. Генерал!

– Генерал Колбер обнаружил брод севернее Борисова. Вода там не выше четырех футов. Утром я обследовал местность и думаю, что мы могли бы построить там два понтонных моста. Но нам нужно время.

– Виктор даст вам время, – сказал Наполеон, – он будет удерживать Витгенстейна, пока мосты не будут построены.

– Я сделаю все возможное, – сказал маршал Виктор. – Сколько времени потребуется?

– Два дня, маршал. Это будут временные мосты, как вы понимаете, но они послужат.

– Хорошо. – Император улыбнулся. – Когда мосты будут построены, мы переправимся через реку и атакуем Чичагова. Только таким образом мы можем сохранить войско. Генерал, стройте мосты.

Двое суток строились понтонные мосты для отступления Наполеона. Они сооружались из деревьев и деревянных стен домов и стали одним из чудес этой войны, поскольку оказались достаточно прочными, способными выдержать повозки и орудия. Наконец задание было выполнено. Люди, которые работали там, умирали от изнеможения.

Двадцать шестого ноября маршал Удино и его войска переправились на другой берег и оттеснили русских. Как и было обещано, Виктор удерживал Витгенстейна, в это время Наполеон подтянул силы к Студянке. В тот же день император переправился, за ним последовали все остальные. Ранним утром двадцать восьмого начали стрелять орудия русских. Медленно, очень медленно шла переправа. Люди, скопившиеся у мостов, были отличными мишенями. Когда упал первый русский снаряд, раздался всеобщий крик. Де Шавель и Валентина упали на землю. Они потеряли Александру. Последние полмили она и майор шли вместе с ними, но потом их разделил людской поток. Де Шавель тащил Валентину за руку.

– Идем, – кричал полковник, – мы должны двигаться, мы здесь под прицелом! – Он тянул ее за собой, обняв за талию. Первые двести ярдов они прошли по мосту в толпе толкающих друг друга людей, многие размахивали мушкетами, пробивая себе дорогу. Сильный удар полусумасшедшего солдата отправил Де Шавеля на колени, Валентина упала вместе с ним. Она пыталась поднять полковника, кто-то помог ей, но в давке она не разглядела, кто это был; она лишь знала, что Де Шавель опять на ногах. Валентина слышала, что он просил кого-то помочь ей дойти.

– Нет, нет! – кричала она. – Я не оставлю тебя, пойдем!

Она тянула его за собой, и он с трудом следовал за ней.

– Я не смогу защитить тебя, любимая, – кричал он ей. – Ради Бога, оставь меня. Мне не пройти через эту толпу.

В следующий момент их швырнули на землю, сверху навалились тела. Она всхлипывала, вокруг слышались крики раненых. Де Шавель собрал последние силы и вытолкнул ее наверх.

– Бесполезно, – сказал Де Шавель, – нам здесь не пройти, нужно попробовать переправиться по другому мосту.

Пробраться обратно было так же трудно, как и двигаться вперед, в конце концов они выбрались из толпы и без сил опустились на снег. По второму мосту шли орудия и транспорт.

– Это наша единственная надежда, – сказал Де Шавель. – Постараемся переправиться там, моя дорогая.

Они побежали к мосту, где кричала и толкалась еще одна толпа, поменьше. Внезапно Валентина остановилась.

– Александра! Александра! Посмотри вон туда! – Ее сестра в тридцати ярдах от них сидела на земле и держала на руках Поля Де Ламбаля. Валентина побежала к ней, окликая ее.

– Сандра! Сандра, пойдем!

Лицо Александры было в крови, кровь была на ее одежде и на снегу, где она сидела. Она держала у груди умирающего любовника, увидев сестру, княжна покачала головой.

– Он прикрыл меня своим телом, – сказала она. – Сейчас он без сознания, слава Богу. Он ничего не чувствует.

Валентина села рядом с ней.

– Ты не можешь оставаться здесь, Сандра. О Господи! Как он?

– Он умирает, – спокойно произнесла Александра. – Моя любовь.

Она наклонилась и поцеловала его, погладила нежно по щеке. Потом посмотрела в глаза Валентине и улыбнулась.

– Идет твой полковник, моя маленькая сестра. Уведите ее, мой друг!

– Господи, – прорычал Де Шавель, – Господи, Александра, его разорвало на куски. Вы ничем не можете помочь ему.

– Оставь его, – просила Валентина, – Сандра, умоляю тебя. Он умрет через несколько минут. Пойдем с нами. – Она схватила сестру за руку и изо всех сил потащила за собой.

Александра вырвалась и обеими руками обняла Де Ламбаля.

– Я не оставлю его, – закричала она, слезы текли по ее лицу. – Ты нашла свою любовь, оставь меня с моей. Ради Бога, полковник, уведите ее отсюда.

Де Шавель схватил Валентину, она истерически всхлипывала. Он с трудом оторвал ее от сестры. Тут раздался голос:

– Переправляйтесь! Свободно!

– Они открыли мост! – закричал Де Шавель. – Валентина, пойдем! Никто не заставит ее расстаться с ним.

– Александра! Александра! – Она бежала за ним, рыдая и оглядываясь на фигуру сестры, которая сидела на земле, обняв тело майора. Ей показалось, что она услышала голос сестры:

– Бог с вами! Будьте счастливы!

Она видела и слышала ее в последний раз. Следующие двадцать минут они пробивались через мост, было мгновение, когда они не могли идти, так их сдавили со всех сторон. Вдруг они ощутили под ногами какое-то движение.

– Разваливается мост! – закричал Де Шавель. – Слишком велик вес! – Он потянул Валентину за руку, они оказались лишь в двадцати ярдах от другого берега. Те, кто остался на середине моста, поняли, что сейчас должно произойти.

Раздался, страшный шум, потом звук ломающегося дерева и рев, все подпоры рухнули, мост развалился, люди и повозки полетели в реку.

Благополучно добравшись до противоположного берега, Валентина потеряла сознание. Де Шавель сам не понимал, как им это удалось. Она плохо помнила, что происходило после переправы. Ее силы были на исходе, она звала сестру, все время плакала. Де Шавель уговорил пустить их на повозку, и два дня они добирались до Вильно, в то время как Ней и Удино все еще вели бои. Валентина ничего не понимала и ничего не чувствовала, кроме присутствия Де Шавеля, который ухаживал за ней и не оставлял ее ни на минуту. Наконец они прибыли в Вильно, город, откуда они с Александрой и майором отправились разыскивать армию Наполеона. Здесь Валентина пришла в себя и поняла, что она и Де Шавель спасены.

До июня 1813 года Франция все еще сражалась. Пруссия подписала договор с царем. Войска Наполеона после войны в России сильно поредели. Тем не менее Наполеону удалось найти людей в Испании. Они были молодые и храбрые, но без кавалерии и с необученными войсками Наполеон не мог нанести поражения.

Новости о том, что происходит в мире, медленно доходили до Чартаца. Зеленела трава и цвели цветы. Весна была здесь лучшим временем года. Валентина и Де Шавель жили уже шесть месяцев в полном согласии. Любовь к Де Шавелю помогла Валентине перенести утрату сестры. Он тоже поправлялся, набирая прежнюю силу. По вечерам они читали, сидя у огня, играли в карты, жили, как муж и жена. Люди Валентины приняли эту ситуацию без осуждения. Ведь эти двое остались живы, тогда как многие умерли, и они воспринимали жизнь, как подарок.

Оба были рады жить в Чартаце вдали от света. Де Шавель не мог вернуться во Францию в свое поместье, потому что там он не мог представить Валентину как свою жену. Польское общество было закрыто для них по той же причине, но они не сожалели об этом. В конце июня Валентина поняла, что ждет ребенка.

– Дорогой, ты рад?

Он посмотрел ей в лицо и улыбнулся.

– Конечно, я рад. Я самый счастливый человек на свете. У меня никогда не было ребенка, я всегда мечтал об этом. Ты мне подаришь его.

– Я очень рада, – просто сказала она. – Я хочу, чтобы у нас родился сын. Мы будем так счастливы все вместе! Теодор говорил мне, что я бесплодна, и я верила ему. Я так счастлива, что забеременела. От тебя, мой дорогой, это самое главное!