Украденные поцелуи

– Да.

– Очень странно для молодой леди, выходящей замуж за титул. Вы состоите из одних противоречий, моя милая.

Она поняла, что допустила ошибку, сказав, что в шкафу ее книги. Теперь Дансбери, наверное, вообразил, что нашел ключ к ее душе.

Вздохнув, Лилит проговорила:

– Милорд, уходите, пожалуйста.

Он поставил книгу на место и снова повернулся к ней. Лилит же вдруг подумала: «Как странно… У Элисон глаза такие же, как у него. Но у нее они добрые и ласковые, а у него взгляд дерзкий и насмешливый».

– Хорошо, я уйду, – кивнул маркиз. – Но скажите, как отнесся ваш отец к этому известию?

Лилит отошла к окну. Немного помедлив, ответила:

– Разумеется, отец огорчился. – Она не собиралась сообщать ему о решении виконта относительно Дольфа Ремдейла. Этот негодяй скоро сам обо всем узнает.

Тут он подошел к ней почти вплотную и спросил:

– Неужели это все? Мне кажется, вы что-то недоговариваете.

– Нет, это все. Уходите, милорд.

– Но я сегодня был вежлив, не правда ли?

Она пожала плечами:

– Не имеет значения. Ваша репутация от этого не изменилась.

– Хм… – Он приблизился к ней еще на шаг. – Значит, вас очень смущает моя репутация, не так ли, Лилит?

– Я не давала вам разрешения называть меня по имени! – закричала Лилит.

Потеряв самообладание, она подняла руку, собираясь ударить маркиза, но тот перехватил ее руку и привлек к себе. Она не успела опомниться, как он склонился к ней и впился поцелуем в ее губы.

Надо оттолкнуть его, подумала Лилит. Но вместо этого она прижалась к нему и ответила на его поцелуй – ответила с такой страстью, какой сама от себя не ожидала. Маркиз же, целуя Лилит, все крепче прижимал ее к себе, и она даже не пыталась отстраниться.

Наконец, прервав поцелуй, он отступил на шаг и взглянул на нее так, словно торжествовал победу.

– Вы… вы… – Она не находила слов. – Не подходите ко мне.

Он пристально посмотрел ей в глаза:

– Я очень рад, мисс Бентон, что на сей раз у вас не возникло желания запустить в меня чем-нибудь тяжелым.

– Еще не поздно сделать это. – Лилит кивнула на вазу, стоявшую на столе. – Вы вели себя… непростительно, милорд, – добавила она. И тотчас же почувствовала: ей хочется, чтобы он снова поцеловал ее. О Господи, неужели она такая же, как ее мать?!

Маркиз кивнул и едва заметно улыбнулся:

– Согласен. Конечно же, вы правы.

Лилит посмотрела на него с удивлением:

– Разве вам не хочется вразумить меня? Разве не хочется сказать что-нибудь оскорбительное?

Он кивнул:

– Боюсь, что так.

Она скрестила на груди руки, надеясь, что он не заметит, что она все еще дрожит.

– Хорошо, тогда покончим с этим, милорд.

– Не оставите ли для меня один вальс на балу у Довшейна?

Лилит вдруг поняла, что с удовольствием потанцевала бы с маркизом. Но не могла же она сказать ему об этом…

– Ни за что на свете! – воскликнула она. – Уж лучше я буду танцевать с… – Она умолкла, увидев в его руке что-то блестящее, струившееся меж пальцев. – Милорд, сейчас же отдайте мое ожерелье! – Чтобы убедиться, что Джек не разыгрывает ее, она прикоснулась к шее. На шее ожерелья не было. – Немедленно отдайте!

– А вы потанцуете со мной?

– Я постараюсь сделать так, чтобы вас арестовали. Чтобы арестовали за то, что вы так отвратительно поступили с Уэнфордом. Мне следовало бы еще несколько дней назад об этом позаботиться.

– Вы этого не сделаете, – ответил маркиз, разглядывая украшение.

– Почему же?

– Если вы добьетесь моего ареста, то вас арестуют за то же самое.

– Я не…

– Успокойтесь, мисс Бентон. Ведь вы подарили Длиннолицему вашу сережку, не так ли?

– Ошибаетесь. Я ничего ему не дарила.

Джек покрутил ожерелье на пальце.

– Один вальс – за одну безделушку, Лил. – Он пристально посмотрел на нее. – Это все, что я прошу.

Лилит была в ярости. И одновременно, как ни странно, испытывала приятное волнение.

– Вы просите не так уж мало, лорд Дансбери.

Он лукаво улыбнулся:

– Возможно. Но все же обещайте, что не откажете мне.

Она кивнула:

– Хорошо. Даю слово. А теперь верните ожерелье. – Лилит протянула руку.

Он осторожно положил ожерелье на ее ладонь.

– Все вышло не так уж плохо, не правда ли? – спросил он, поглаживая ее запястье.

– Это ничего не меняет, – с трудом прошептала она, у нее перехватывало дыхание от его прикосновения. – Вы получили вальс. И ничего больше.

Он осторожно провел ладонью по ее щеке и прошептал:

– И ничего больше – пока. Вы ведь это хотите сказать? – В следующее мгновение повернулся и направился к двери.

«Какой он самоуверенный, этот Дансбери! Неужели он решил, что я влюблена в него?» – думала Лилит. Но даже если бы она в него влюбилась, то ничего бы не изменилось – отец все равно не позволил бы ему сделать ей предложение. Так что нечего об этом и думать.

Лилит медленно поднесла руку к губам. Они все еще хранили тепло его губ. Может быть, сегодня стоило надеть новое платье? Его глубокое декольте произвело бы впечатление на… Дольфа Ремдейла и Лайонела Хенрика. Ведь ради отца она должна выглядеть наилучшим образом.

Надев ожерелье, Лилит вышла из комнаты и позвала Эмили.

Глава 10

Приехав на бал, она почти сразу же увидела своих поклонников, и все четверо рассыпались в комплиментах, все четверо старались получить ее согласие на один из трех вальсов, которые были указаны в программках дам. Но Лилит сейчас больше думала о ее так называемом пятом претенденте – его нигде не было видно.

Лилит, как и требовал ее отец, улыбалась графу Нэнсу и отдала ему один из вальсов. После этого к ней подошел Френсис Хэннинг.

– Лилит, дорогая, у вас же еще остались вальсы, – уговаривал ее Френсис Хэннинг. – Не лишайте меня удовольствия, потанцуйте со мной.

– Могу отдать вам контрданс или кадриль, – с невозмутимым видом отвечала Лилит. Хотя Джек Фаради слишком уж строго раскритиковал всех ее поклонников, она была согласна с ним в том, что у Френсиса Хэннинга голова набита опилками. – Вальсы уже обещаны. По крайней мере, один из оставшихся.

– Кому? – спросил стоявший рядом Нэнс. – Скажите мне, кто он? Я хочу знать это, дорогая.

Лилит поморщилась. Граф говорил с ней так, как будто она уже принадлежала ему, а ведь она даже еще не приняла его предложение.

Она снова окинула взглядом зал. Что ж, если Дансбери не изменит своим привычкам и опоздает, то сам будет виноват.

– Да, скажите нам, кому вы обещали вальс? – поддержал графа Питер Варрик.

– Она обещала его мне, – неожиданно раздался голос Дансбери. – А что, кто-нибудь возражает?

Лилит вспыхнула и снова осмотрелась. Да, так она и знала – все смотрели на нее и на Дансбери. И уже миссис Фолшонд громко рассказывала какой-то даме, как маркиз преследовал мисс Бентон на дегустации чая. Лилит знала: сейчас последуют рассуждения о том, что столь близкое знакомство с маркизом погубит ее репутацию и, уж конечно, она после этого не сможет удачно выйти замуж.

Лилит чувствовала, что сердце ее билось все быстрее, однако волнение было вызвано не столько вниманием со стороны окружающих, сколько воспоминанием о поцелуе маркиза и об объятиях.

– Дорогая, я вынужден возразить, – вмешался Нэнс. – Дансбери, вы не можете…

– Возражайте, если вам угодно, – перебил маркиз. – А мы идем танцевать.

Тут послышались звуки вальса, и маркиз предложил Лилит руку. Она почти без колебаний последовала за ним, и он ввел ее в круг танцующих. Он был во всем темно-сером, высокий, стройный и необыкновенно красивый. Сейчас улыбка его казалась скорее веселой, чем насмешливой, и Лилит снова подумала о том, что Джек Фаради, если не стремился скрыть свое истинное лицо, становился очень привлекательным. К сожалению, это случал ось слишком редко.

– Почему все ваши поклонники могут называть вас по имени, а мне вы этого не разрешаете? – спросил он негодующе.

– Потому что они мне нравятся, – ответила Лилит. Немного помолчав, добавила: – А вы – нет.

– А вот вы мне очень нравитесь, – прошептал маркиз. – Вы изумительная женщина. И единственные изумруды, превосходящие по красоте ваше платье, – это ваши прекрасные глаза.

Лилит покраснела.

– Ваш комплимент не производит на меня ни малейшего впечатления, – заявила она и тотчас же поняла, что солгала. Да, она была очень довольна, что Дансбери в отличие от отца оценил ее новое платье.

– А ваши глаза, – продолжал маркиз, – они похожи… О, черт, я уже говорил о глазах – ненавижу повторяться. Так вот, ваши губы как рубины, и…

– Рубины?.. – усмехнулась Лилит. – Какие глупости!

– А ваши волосы… Могу я продолжить? Предупреждаю, что пока я не истощил все мои комплименты, но затрудняюсь найти допустимые приличиями сравнения для выражения своего восхищения.

Лилит засмеялась, и ее сердце как-то странно екнуло от его ответной открытой улыбки. Ей нравилась эта его улыбка, и она лишь гадала, насколько она искренняя.

– Хорошо, лорд Дансбери. – Она сделала глубокий вдох, собираясь с духом. – Хорошо, вы можете называть меня по имени. Вы ведь этого добиваетесь, не так ли?

– Благодарю вас, Лилит.

Она осмотрелась и увидела отца – тот стоял, скрестив на груди руки, и пристально смотрел на нее. Лилит тяжело вздохнула и пробормотала:

– Ох, я никогда не смогу ему это объяснить.

Джек Дансбери проследил за ее взглядом и тоже вздохнул:

– Не сможете объяснить? А нельзя ли просто сказать: «Отец, мне захотелось потанцевать с Джеком Фаради»?

– Но я не хотела с вами танцевать, – возразила Лилит. – Вы… устроили мне ловушку.

– Возможно, – ответил маркиз, вглядываясь в ее лицо. Потом вдруг спросил: – Скажите, а вы очень похожи на свою мать? Мне кажется, вы совсем не похожи на отца. Это особенно заметно, когда смотришь в ваши сияющие глаза.

Против «сияющих глаз» Лилит ничего не имела. Но ведь она приехала в Лондон вовсе не для того, чтобы подтвердить свое сходство с Элизабет Бентон. Немного помедлив, она сказала:

– Я вам отвечу, если вы скажете, почему Ричард Хаттон вас не любит.

Маркиз тотчас же изменился в лице – теперь перед ней был прежний Джек Фаради, язвительный и насмешливый.

– По той же причине, что и все остальные, моя дорогая. Но не в моих правилах сплетничать о самом себе, так что о моих тайнах вам придется расспросить какого-нибудь старого болтуна.

– Вот как? – Лилит усмехнулась. – Вы задаете мне вопросы, но на мои вопросы отвечать не желаете? По-моему, это несправедливо, лорд Дансбери.

Он привлек ее еще ближе к себе и прошептал ей на ухо:

– Я никогда не бываю справедливым. И еще вам следует запомнить, Лилит: я никогда не проигрываю.

Лилит отстранилась от него.

– Довольно смелое заявление, милорд. Даже для такого известного игрока, как вы. Зачем вы говорите мне это?

Он тихонько рассмеялся и пробормотал:

– Говорю на всякий случай. Чтобы вы имели это в виду.

Лилит пристально взглянула на него и заметила:

– У меня и раньше не было оснований доверять вам, милорд. А ваши откровения, уж конечно, не заставили меня изменить мое мнение о вас.

– О, я в этом сомневаюсь. – Он улыбнулся. – Ведь всего лишь несколько недель назад вы даже не желали разговаривать со мной.

– Вам не следовало напоминать мне об этом.

Тут маркиз вдруг нахмурился. Лилит, проследив за его взглядом, увидела Дольфа Ремдейла, беседовавшего с ее отцом.

– Он не в трауре, – заметил Джек. – Даже без крепа на рукаве.

– Старый герцог в своем завещании запретил ему носить траур, – сказала Лилит. – Разве вы не знали?

– Нет, не знал. Очень удобно, не так ли? Полагаю, старик был не в своем уме.

– Думаю, что Уэнфорд составлял свое завещание в здравом уме, – возразила Лилит.

– Сомневаюсь, – пробормотал Джек. – Мне кажется, Уэнфорд заставил бы всю Англию надеть траур, если бы это было в его власти.

Лилит кивнула – она тоже так думала.

– Но для Дольфа это действительно очень удобно. Скажите, милорд… – Она на несколько мгновений умолкла, потом выпалила: – Вы потребовали от меня этот вальс лишь для того, чтобы унизить Дольфа Ремдейла, не так ли? Ведь если вам так нравится изводить меня, вы могли бы делать это как-то иначе.

– Изводить вас? – переспросил он, снова нахмурившись.

Тут музыка, к счастью, стихла, и они остановились. Немного помедлив, Джек повел Лилит к тете Юджинии, но девушка, резко высвободив руку, проговорила:

– Я сама найду дорогу. Благодарю вас, милорд. – Она направилась к тетушке.

– Я хочу еще раз поцеловать вас, – прошептал Джек за ее спиной.

Она вздрогнула и оглянулась, но маркиз уже направлялся к Уильяму и мистеру Прайсу. Лилит сделала над собой усилие, чтобы не остановиться. Вероятно, он пытался лишь испугать и смутить ее, но ведь и ей хотелось, чтобы он опять поцеловал ее. «Нет-нет, не следует думать о поцелуях, – сказала она себе. – Тем более о поцелуях Джека Фаради».

– Лилит! – Тетя Юджиния схватила ее за руку и подвела к стулу. – Лилит, ты соображаешь, что делаешь?

Девушка опустила глаза и, стараясь сохранить самообладание, проговорила:

– Не понимаю, о чем вы.

– Не понимаешь?! – воскликнула тетя. – Как ты могла танцевать с этим… этим человеком, ведь теперь, после смерти старого герцога, ты должна быть осмотрительнее. И тебе говорили про маркиза Дансбери… Предостерегали не один раз.

– Я просила его, чтобы он оставил в покое Уильяма, – ответила Лилит.

– Это совсем не твое дело, моя милая, – возразила Юджиния. – Репутация женщины намного уязвимее, чем репутация мужчины. Предоставь отцу заботиться об Уильяме.

Лилит кивнула:

– Да, мэм.

– И запомни, тебе следует быть особенно любезной с мистером Джиггинсом, ведь один из вальсов предназначался ему.

Лилит снова кивнула: к ним приближался Джереми Джиггинс, которому она обещала контрданс.

– Да, мэм.

Она изо всех сил старалась быть любезной с мистером Джиггинсом, а затем с Френсисом Хэннингом во время кадрили. Но при этом она то и дело поглядывала на Дансбери. Как ни странно, маркиз не ушел играть в карты, когда открылись комнаты с игральными столами, и не злоупотреблял крепкими напитками у буфета. И он больше никого не приглашал на танец. Стоя у стены, Джек Фаради внимательно наблюдал за ней. Уильям в перерывах между танцами и игрой заговаривал с ним, но Джек не покидал своего места, и Лилит постоянно чувствовала на себе его взгляд.

– Мисс Бентон, добрый вечер.

Поблагодарив Френсиса Хэннинга за танец, Лилит обернулась. Перед ней стоял Рэндольф Ремдейл. Он был в синем фраке, в кремовом жилете и с легкой улыбкой на красивом лице.

Лилит в смущении пробормотала:

– Добрый вечер, ваша светлость. – Она присела в реверансе.

– Простите мою смелость, но я хотел выразить свое восхищение вами. Это платье очень идет вам.

– Благодарю вас, ваша светлость. Вы необычайно любезны.

– Ваш отец предположил, что вы могли бы согласиться на вальс со мной, – продолжал Дольф. – Однако вместо этого я прошу вальс на балу у Кремуорренов. Это будет послезавтра. Танцевать сегодня, принимая во внимание кончину моего дяди, было бы неприлично.

Лилит кивнула и с улыбкой ответила:

– Конечно, ваша светлость. Вы правы. Дольф покосился на Дансбери и проговорил:

– Я хотел бы дать вам совет, мисс Бентон, если позволите. Говорят, что Джек Фаради преследует вас. Полагаю, это может плохо отразиться на репутации порядочной молодой леди.

Лилит нахмурилась:

– Благодарю вас, ваша светлость. Я приму это к сведению.

Дольф внимательно посмотрел на нее, но затем склонился к ее руке:

– Значит, я увижу вас у Кремуорренов?

– Да, ваша светлость.

Новый герцог Уэнфорд направился к своим приятелям, и Лилит вздохнула с облегчением. Он был довольно мил, но, к сожалению, немного скучен. Все еще улыбаясь, она повернулась, чтобы еще раз взглянуть на Джека, но он уже ушел.

С непонятным ей самой чувством разочарования Лилит подошла к Пенелопе и Мэри Фицрой – та что-то шептала на ухо подруге.

– О Боже! – ахнула Пенелопа.

– Вы о чем? – спросила Лилит.

Мэри захихикала:

– Знаешь, я только что услышала разговор… Некоторые думают, что смерть старого герцога не была случайностью. Так думает и Рэндольф.

Лилит побледнела.

– Неужели люди действительно так думают? Но почему?

– Не знаю. – Мэри в растерянности пожала плечами. Понизив голос, вновь заговорила: – Но некоторые думают, что один… распутник, о котором известно, что он ненавидит Ремдейлов, возможно, замешан в этом. И мы все знаем, о ком речь.

Да, все знали.

– У них есть доказательства? – спросила Лилит, Она была возмущена этим обвинением. Ей трудно было поверить, что маркиз Дансбери – хладнокровный убийца.

– О, я не знаю… – Мэри снова пожала плечами. – Но ты можешь представить такое? А что, если это правда? Как ты думаешь, Дансбери повесят?

Лилит нахмурилась и пробормотала:

– А я думаю, что Дольф Ремдейл стыдится того… как скончался его дядя. Поэтому и пытается оклеветать маркиза.

Мэри лукаво улыбнулась:

– А мне кажется, ты пытаешься защитить того, в кого влюблена.

Пораженная словами подруги, Лилит пробормотала:

– Мэри, ты о чем?

– Неужели не понимаешь? Всем известно, Дансбери повсюду ходит за тобой, Лил.

– Пожалуйста, будь серьезнее, Мэри, – вмешалась Пен. – Просто брат Лилит дружен с Дансбери. Но ты прекрасно знаешь, как относится Лил к маркизу. Она часто жаловал ась на него.

– Да, конечно, – кивнула Мэри. Потом вдруг с улыбкой добавила: – Ты бы видела сейчас свое лицо!

– Мэри, пожалуйста, даже не упоминай больше о Дансбери, – проговорила Лилит.

Но слова Мэри не выходили из головы, как ни старалась Лилит избавиться от таких мыслей. Конечно, она не влюблена в Дансбери – это немыслимо! Впрочем, сейчас она действительно относилась к нему не так, как несколько недель назад. Она пыталась видеть в нем того же негодяя, каким считала его во время их первой встречи, но все так перепуталось у нее в голове, что она уже не знала, что на самом деле думает. Как бы то ни было, одно не вызывало сомнений: ей следовало как можно быстрее найти Джека и рассказать ему, какие слухи распространяет Дольф. Да, она не могла допустить, чтобы маркиз пострадал из-за того, что помог ей.

Когда она нашла Уильяма, оказалось, что брат не знал, где находится маркиз.

– Джек куда-то ушел, – ответил он с раздражением. – Что-то заставило его уйти. Похоже, из-за тебя у меня скоро не останется друзей.

– Я не в ответе за плохое настроение маркиза, – заявила Лилит. – А если тебе нужны друзья, то почему не Нэнс или Уэнфорд?

– Они ужасно скучны, Лил, – пробурчал брат, отходя в сторону.

Лилит возвращалась домой в отвратительном настроении. Весь вечер продолжали расползаться слухи, а Джек Фаради по-прежнему ничего не подозревал, и она не знала, как предупредить его.

Герцог Уэнфорд с улыбкой смотрел, как Лилит Бентон в сопровождении отца и тетушки покидает бальный зал. Она была очень мила – в этом его дядя не ошибался. Дольф в очередной раз опустил руку в карман, где лежала жемчужная сережка, которую он захватил с собой перед балом. Ее обнаружили под телом старого герцога, и Дольф, обладавший прекрасной памятью, тотчас же вспомнил, кому принадлежала эта безделушка. Похоже, что мисс Бентон находилась рядом с его дядей, когда тот умер. Но как же в таком случае дядюшка скончался? И какое отношение к его смерти имел Дансбери?

Дольф не мог дать исчерпывающие ответы на эти вопросы, но кое-что ему все же удалось узнать. Он узнал самое главное: старый герцог Уэнфорд никак не мог бы раздеться, аккуратно сложить свою одежду, вынуть пробку из бутылки с очень скверным вином, лечь на спину – и лишь затем испустить дух. Да, было совершенно очевидно, что все это – проделки Дансбери. И негодяй заплатит за все, заплатит очень дорогую цену.

Глава 11

– Отец, вы не думаете, что заставлять Дольфа Ремдейла ухаживать за Лилит немного… неуместно после смерти старого герцога? – спросил Уильям, когда они спускались к завтраку.

– Не задавай мне таких вопросов, мой мальчик, – проворчал виконт. – Если его светлость не чувствует необходимости соблюдать траур, то и нам не следует. К тому же он именно тот человек, который удовлетворяет всем моим требованиям. И требованиям твоей сестры тоже.

Лилит стояла на лестничной площадке, ожидая, когда брат с отцом перестанут спорить из-за Дольфа. она решила отправить Уильяма к Дансбери, чтобы тот предупредил маркиза об ужасных слухах.

– И каковы же требования Лилит, которым удовлетворяет Дольф? – с усмешкой проговорил Уильям.

– О, знаешь ли, она ищет красавца, который умеет хорошо танцевать, – ответил виконт.

Тут Лилит наконец не выдержала и сказала:

– Отец, пожалуйста, не говорите так обо мне. Вы же знаете, что это неправда.

Виконт повернулся к дочери и, едва сдерживая гнев, проговорил:

– Я всего лишь пытаюсь найти объяснение возмутительному факту. Ты вчера отдала один из вальсов Дансбери. Твое желание танцевать с красивым и приятным кавалером кажется единственным извинением тому, что ты посмела пренебречь моим мнением.

– Маркиз – друг Уильяма, – возразила Лилит. – Если бы я была невежлива с ним, это могло иметь последст…

– Подобные последствия меньше всего меня интересуют, – перебил отец. – Многие порядочные люди не желают даже разговаривать с ним. Этого вполне достаточно, чтобы ты избегала маркиза.

Лилит поджала губы.

– Да, папа.

– Я же тебе говорила, что твой отец будет недоволен, – раздался снизу голос тети Юджинии. – Да-да, я предупреждала ее, Стивен. Но она такая упрямая и…

– Я не упрямая, – заявила Лилит. – Я сказала, что сожалею и впредь всегда буду вас слушаться. А теперь, пожалуйста, пойдемте завтракать.

– Да, прекрасная мысль, – пробормотал виконт.

Отец с теткой пошли впереди, и Лилит, взяв брата под руку, задержала его.

– Уильям, мне надо поговорить с тобой.

– Ты понимаешь, что ты заступалась за Джека? – Он усмехнулся. – Следи за собой, сестренка.

– Уильям, у меня просьба… касается Дансбери. Ты можешь кое-что передать ему?

– Да, конечно. – Он испытующе посмотрел на сестру. – Но что я должен передать?

– Уильям, раз и навсегда запомни: я не влюблена в Джека Фаради, – прошептала Лилит.

Уильям смутился:

– Но я вовсе не говорил…

– Да, не влюблена, – продолжала Лилит. – Но я перед ним в долгу, поэтому я стараюсь отплатить добром. Пожалуйста, скажи ему…

– Уильям! – раздался голос отца. – Прежде чем попытаешься улизнуть куда-нибудь, пожалуйста, запомни: сегодня ты едешь со мной к Денсону!

Уильям вздохнул и прокричал в ответ:

– Да, я понял, отец! – Повернувшись к Лилит, он прошептал: – Не может ли твое послание подождать до вечера?

– Нет, не думаю, что может подождать. – Лилит казалось, что следует как можно быстрее предупредить маркиза. – Что ж, Уильям, если ты не можешь, то я сама позабочусь об этом…

Брат с сестрой вошли в столовую, и Лилит тотчас же устроила небольшой спектакль. Ахнув, она подбежала к часам, стоявшим на каминной полке, и воскликнула:

– О, как же я забыла?!

– В чем дело? – проворчал виконт.

– Тетя Юджиния, ведь мы сегодня приглашены на ленч к Сэнфордам, – пробормотала девушка. – Пен говорила, что ее мать с нетерпением ждет нас!

А особняк Сэнфордов находился рядом с особняком Дансбери.

– Я что-то не помню такого приглашения, – ответила тетушка. – Мы завтракаем с ними не сегодня, а завт…

– Нет-нет, – перебила Лилит. – Мы давно уже перенесли этот завтрак. – Она покосилась на Уильяма, с усмешкой наблюдавшего за ее уловками. – Тетя, пожалуйста… Если мы поспешим, то приедем как раз вовремя.

– Ох, Лилит… – Тетя со вздохом поднялась из-за стола. – Что ж, подожди немного, я сейчас…

– Да-да, конечно, тетя.

Лилит перед уходом успела забежать в свою спальню и нацарапать записку с описанием всего, что слышала накануне. Спрятав записку в ридикюль, она присоединилась к тете Юджинии. Лилит надеялась, что сумеет передать листок Милгрю – тому не составило бы труда отдать записку слугам маркиза.

Однако отец забрал Милгрю в свою поездку, а дочери и Юджинии предоставил открытую коляску с молодым Уолтером на козлах. Лилит не решилась доверить юноше записку, поэтому листок так и остался в ее ридикюле, и теперь она не знала, как передать его Дансбери.

Когда дворецкий леди Сэнфорд распахнул перед ними дверь, хозяйка сама вышла им навстречу.

– Доброе утро! – Леди Сэнфорд радостно улыбнулась, однако было очевидно, что она удивлена их появлением.

– О, мы так ждали этого завтрака… – Юджиния тоже улыбнулась. – Мы ведь не опоздали?

Стоя за спиной тетушки, Лилит пожимала плечами и выразительно разводила руками. Однако она не чувствовала за собой ни малейшей вины – слишком уж часто тетя ее отчитывала, но ни разу не сказала ни одного доброго слова.

– Нет-нет, вы приехали очень вовремя, – ответила леди Сэнфорд. Подмигнув Лилит, она пригласила их в дом.

Тут в холле появилась Пен – она тоже удивилась, увидев подругу с тетушкой.

– Лилит с Юджинией приехали к нам завтракать. – Леди Сэнфорд незаметно подмигнула и дочери. – Джеймс, пожалуйста, предупреди повара.

Дворецкий кивнул и направился в сторону кухни.

– О, мы так рады… – улыбнулась Пен.

Старшие дамы пошли в утреннюю гостиную, а Лилит задержала Пенелопу в холле.

– Пен, я должна тебе что-то сообщить по секрету, – сказала она, стараясь казаться веселой.

Леди Сэнфорд оглянулась и улыбнулась девушкам:

– Тогда идите в библиотеку, мои милые.

Лилит затащила Пенелопу в библиотеку и закрыла дверь.

– Что случилось? – спросила Пен. – Что-нибудь с Уильямом?

– Пен, мне нужно, чтобы ты сохранила… очень важную для меня тайну, – прошептала Лилит, не решаясь говорить громко даже при закрытых дверях.

– Да, конечно, – ответила подруга. – А в чем дело?

– Мне необходимо передать записку маркизу Дансбери.

Пен в изумлении смотрела на подругу.

– Дансбери? – пробормотала она. – Ты хочешь сказать, что Мэри была права? Ты действительно влюблена в него?

– Я… – Лилит ненадолго задумалась. – Видишь ли, я не знаю. Но это очень важно. Ты мне поможешь?

– Конечно, – кивнула Пен. – Что я должна сделать?

Лилит вздохнула с облегчением.

– Мне надо незаметно выбраться из библиотеки через окно. Меня не будет всего несколько минут, но обещай мне, что ты останешься здесь, пока я не вернусь. Мы сделаем вид, что все это время здесь болтали.

– О, как романтично! – вздохнула подруга. – Что ж, я согласна.

Лилит крепко обняла подругу и подбежала к окну.

– Я сейчас вернусь, – прошептала она, открывая окно. Подобрав юбки, Лилит выбралась в сад и направилась к невысокой каменной стене.

Дверь сразу же распахнулась, но стоявший перед ней мужчина совершенно не походил на дворецкого. Может быть, он и был дворецким, однако ужасный шрам, пересекавший его щеку, придавал ему сходство с разбойником.

– Что вам угодно, мисс? – спросил мужчина.

– Вы служите у маркиза Дансбери? – пролепетала Лилит.

– Да, служу.

– Я… я хочу оставить для него записку. – Лилит раскрыла ридикюль. – Вы не могли бы передать ее маркизу?

– Да, мисс, – ответил дворецкий. – Заходите же… Вы сами можете все передать.

– О, нет-нет… – Лилит отступила на шаг. – Видите ли, я только хочу оставить записку и…

В следующее мгновение дворецкий схватил ее за руку и втащил в дом. Она не успела даже вскрикнуть, как он зажал ей ладонью рот и захлопнул дверь.

– Милорд! – крикнул дворецкий, потащив девушку в холл.

– В чем дело? – послышался голос Джека. С книгой в руке маркиз вышел из соседней двери. – О Боже! – пробормотал он, увидев Лилит. – Фис, сейчас же отпусти ее!

– О, Джек… – Лилит всхлипнула.

Маркиз выронил книгу, обнял ее и прижал к себе.

– Фис, что за шутки? – Джек посмотрел на дворецкого.

– Она подозрительно вела себя, и я не хотел, что бы она сбежала, – проворчал дворецкий.

– Я не вела себя подозрительно, – возразила Лилит, еще крепче прижимаясь к маркизу. – Я просто хотела передать записку.

– Она принесла записку к черному ходу и ничего не хотела объяснять, – не сдавался Фис. – Поэтому, милорд, я решил…

– Какую записку? – перебил Джек – У вас для меня записка, Лилит?

Она кивнула:

– Да, записка. У меня важное сообщение, а Уильям не мог поехать, и… – Лилит покосилась на дворецкого.

– Я понял, – пробормотал Джек. Он завел Лилит в ближайшую комнату и закрыл за собой дверь. – Скажите, так почему же Уильям не смог приехать?

– Папа увез его с собой. А вам необходимо знать…

– Но как вы оказались здесь?

Лилит вздохнула, невольно подумав о том, каким, должно быть, ужасным ребенком был Дансбери, ведь его никогда не удовлетворяли простые ответы. Учителя, наверное, его терпеть не могли…

– Я должна была приехать на завтрак к Сэнфордам завтра, поэтому убедила тетю Юджинию, что не завтра, а сегодня, – ответила Лилит. – А потом я убедила леди Сэнфорд и Пен, что это тетя Юджиния перепутала время. Теперь понимаете?!

Маркиз рассмеялся:

– Вы дьявольски хитры, Лилит!

– Мне не нравится, что именно дьявольски, – пробормотала она, хотя комплимент был ей приятен.