Прелестная наставница

— Что ж, тем лучше. — Она натянуто улыбнулась. — Граф горит желанием поскорее сбыть с рук кузину. Если она сделает выгодную партию, мои шансы найти очередное место возрастут.

— Хм! — Виктория скептически подняла бровь. — По крайней мере хотя бы не забывай на ночь запираться.

Александра подумала, что дверной засов вряд ли остановит Люсьена Балфура, если ему вздумается проникнуть ночью в ее спальню.

— Я не забуду, Лисичка.

— И обещай, что вернешься немедленно, если что-нибудь придется тебе не по вкусу.

— Обещаю.

Виктория обняла ее и чмокнула в щеку, после чего Александра наконец улыбнулась по-настоящему. Потом она взяла саквояж, картонку и повернулась к двери.

— Уверена, мы будем видеться.

— Разумеется. Береги себя, Лекс!

Входя в двери Балфур-Хауса следом за лакеями, Александра мысленно повторяла все, что с порога выскажет хозяину дома, однако в холле ее ожидали лишь дворецкий и горничная.

— А где лорд Килкерн?

Через мгновение ей стала ясна вся нелепость этого вопроса: хозяин дома не обязан встречать новую прислугу с распростертыми объятиями. Это несколько обескуражило ее — до этого граф так старался показать, что имеет к ней личный интерес, что она почти поверила. И вот он даже не вышел ее поприветствовать!

— Милорд проводит вечер вне дома, — объяснил дворецкий бесцветным голосом, который еще днем нагнал на Александру тоску. — Позвольте вас проводить.

— А где…

Она запнулась, сообразив, что о кузине графа и его тетке знает ничтожно мало. Нельзя начинать службу с проявления полного невежества в этом вопросе.

— Вам что-нибудь нужно, мисс Галлант?

— Благодарю, нет.

Она подхватила Шекспира на руки и последовала за лакеями вверх по лестнице. Вся ситуация казалась в высшей степени странной. С тех пор как Александра окончила частную школу мисс Гренвилл, она старалась соблюдать осторожность, поступая на службу. Все ее наниматели были милые, славные люди, их дети хорошо себя вели, а старушки искренне радовались неожиданно обретенной компании. Единственной ее роковой ошибкой оказалось место в доме лорда и леди Уилкинс, и, похоже, сейчас она совершала вторую ошибку, не менее ужасную.

— Ваша комната, мисс Галлант, — пробубнил за ее спиной дворецкий. — Зеленую в дальнем углу занимает миссис Делакруа, а мисс Делакруа — голубую рядом с ней. Апартаменты лорда Килкерна в другом крыле.

Втащив в комнату сундук, лакеи молча поклонились и направились прочь, после чего Александра на всякий случай попробовала улыбнуться дворецкому.

— А что, миссис и мисс Делакруа тоже отсутствуют?

— Вас представят утром. Ужин принесут в комнату, а завтрак будет подан внизу ровно в восемь. Если что-нибудь потребуется, позовите Уимбла, я к вашим услугам.

Дворецкий отвесил ей не слишком глубокий поклон и вскоре исчез в необъятных недрах особняка.

Александра прошла в отведенное ей помещение.

— Боже правый!

Комната поражала воображение. Весь предшествующий опыт службы в богатых домах не подготовил Александру к такому великолепию. Ее новая спальня оказалась больше всех когда-либо виденных гостиных. Если комнаты лорда Килкерна еще больше, то в них, по всей вероятности может разместиться целый театр!

Уимбл воздержался от упоминания о цветовой гамме ее комнаты, но и без того было видно, что она золотая. Элегантное покрывало и полог кровати имели мягкий золотистый оттенок, рисунок гардин на трех высоких окнах — зеленый с золотым, а обивка кресел перед пылающим камином напоминала бронзу с золотой нитью. Во всем этом было что-то от восточной роскоши.

Шекспир негромко тявкнул, заставив Александру вздрогнуть. Она сняла поводок, и терьер принялся совать нос во все углы, знакомясь с новым жилищем. Пока он обследовал территорию, Александра распаковывала вещи и продолжала размышлять. Она с самого начала взяла себе за правило знакомиться с будущими подопечными, а потом уже принимать окончательное решение. Если они грубы или чересчур глупы, она…

Александра помедлила. Она что, будет искать работу еще полгода? Впрочем, к чему заранее об этом беспокоиться, до завтра еще есть время…

И она вернулась к своему занятию.

Утро настало раньше, чем ей хотелось бы. Открыв глаза, Александра с минуту не могла сообразить, где находится и что ее разбудило, однако жалобное поскуливание вернуло ей память.

— Шекс! Бедный ты мой!

Она зажгла свечу и села в постели. Терьер переминался у двери, всем своим видом показывая, что ему невмоготу.

— Прости, ради Бога! Я сейчас.

Опустив ноги на холодный пол, Александра принялась лихорадочно вспоминать, где оставила тапочки и захватила ли их вообще. По крайней мере ночной халат лежал в ногах постели, представляя жалкое зрелище на фоне общего великолепия.

— Поводок! — скомандовала Александра вполголоса, путаясь в рукавах.

Пес вскочил на табурет перед туалетным столиком, схватил зубами поводок и принес хозяйке. Перестав искать тапочки, Александра пристегнула его к ошейнику.

Отворяя дверь, она напряглась в ожидании пронзительного скрипа, но петли были хорошо смазаны. Шекспир изо всех сил тянул поводок и натужно дышал, стремясь оказаться снаружи.

— Тихо, тихо… Только не вздумай залаять!

Массивные часы в вестибюле показывали без четверти три — самое время для прогулки!

Парадные двери оказались незапертыми, а их петли так же хорошо смазанными, как, должно быть, у всех дверей в этом доме.

Когда холодный ветер отогнул полу ее халата и проник под подол ночной рубашки, Александра поежилась.

— Здесь совсем не жарко! Вот тебе ближайший куст, Шекс, и поторопись!

— Что это — попытка к бегству? — раздался рядом мужской голос.

Она вздрогнула и зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

— Милорд, это вы?

Весь в черном от шляпы до носков ботинок, лорд Килкерн почти совершенно терялся во тьме. Александра снова поежилась, на сей раз не от холода.

— Добрый вечер, мисс Галлант. Вернее, доброе утро.

— Прошу прощения, милорд, но… видите ли, в суете переезда я забыла вывести Шекспира на вечернюю прогулку.

— Смотрите не простудитесь.

— Нет-нет, что вы…

Граф приблизился и сбросил с плеч плотную накидку.

— Ваша смерть от пневмонии не в моих интересах — в этом случае мне пришлось бы снова пройти через ад в поисках гувернантки.

Он накинул плащ на плечи Александры. Одеяние было тяжелым и уютным, оно слабо пахло бренди, сигарами и хранило тепло мужского тела.

— Благодарю, милорд.

— В дальнейшем воздержитесь от прогулок с собакой по розарию, и уж тем более в таком виде. — Килкерн помолчал. — Должен признаться, у вас странное понятие об этикете.

— Я уволена? — прямо спросила Александра, залившись краской. — Так плохо зарекомендовать себя в первый же день…

— Я дам вам еще один шанс. — Ей показалось, что граф улыбается. — Лучше это, чем череда чопорных гусынь и личный разговор с каждой из них.

— Вы не слишком высокого мнения обо мне и мне подобных, — сухо заметила девушка.

Порыв ветра приподнял подол ночной рубашки и опустил прежде, чем она успела смутиться.

— Зато весьма высокого — о ваших лодыжках. — Люсьен усмехнулся. — Между прочим, собака уже закончила удобрять мои розы.

Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы вникнуть в смысл двух столь разноречивых фраз.

— Да, конечно, — пробормотала она в некоторой растерянности. — Идем, Шекс!

Лорд Килкерн молча зашагал рядом с ней к дому. Его шаги были звучными, уверенными и напоминали о том, что сама она все еще босиком.

В холле Александра позволила забрать плащ. Хотя на сей раз и речи не шло о холоде, она едва сумела подавить дрожь. До сих пор никто не набрасывал ей на плечи плаща, никто не снимал его таким фамильярным, интимным движением. Это было ново, необычно, будило потребность всем телом откинуться назад и позволить мужским рукам обвиться вокруг талии.

И в итоге все это очень ей не понравилось.

— Было подлинным удовольствием отчасти раздеться для вас, — сказал граф на ухо Александре, овеяв ее теплом дыхания. — Если хотите, могу продолжить. Или лучше мне сперва избавить вас от того немногого, что на вас надето?

— Доброй ночи, милорд!

Она заспешила вверх по лестнице, поражаясь тому, что с ее губ не рвется гневная отповедь. Куда подевалась чопорность, над которой он совсем недавно насмехался? А что, если он осмелится пойти следом?

— Доброй ночи, мисс Галлант.

Не смея оглянуться, Александра спаслась бегством в свою комнату, привалилась спиной к двери и вся обратилась в слух. Легкий скрип ступеней заставил ее судорожно заложить засов. Однако вместо того чтобы приблизиться, шаги неторопливо удалились в другое крыло, и вскоре где-то в отдалении хлопнула дверь.

Испарина облегчения покрыла лоб Александры. Она все больше сожалела о своем необдуманном поступке. Зачем она польстилась на деньги и согласилась? Любовные авансы тучного лорда Уилкинса обошлись ей дорого — так дорого, что она решила не служить больше в домах, где есть хоть один мужчина старше двенадцати и моложе семидесяти лет. И что же? Принять предложение графа в расцвете лет — красивого, обаятельного, любимца и любителя женщин — такое можно совершить разве что в состоянии безумия!

Снимая поводок, Александра вздохнула и дала себе страшную клятву держаться как можно дальше от этого опасного человека.

Люсьен отер с подбородка остатки мыльной пены, бросил полотенце на столик и покинул свои апартаменты, чуть не столкнувшись по пути с мисс Галлант. Ее присутствие в этом крыле не только удивило, но и взволновало его настолько, что кровь быстрее побежала в жилах, однако он не замедлил шага, лишь кивнул в знак приветствия:

— Вы сегодня без собаки?

— Для вас это не может быть сюрпризом, — заметила она недружелюбно. — Шекса вывел лакей — без сомнения, по вашему приказу. Между тем я вполне способна сама позаботиться о своем домашнем животном.

— У вас есть задача поважнее, — отрезал Люсьен на ходу. — И посложнее, чем прогулки с собакой.

— Утренний моцион полезен для здоровья.

— Моцион подождет. Займитесь делом.

— Могу я узнать, милорд, к чему такая спешка с образованием мисс Делакруа?

— Можете. Мне предстоит еще жениться самому, а значит, нет времени долго возиться с ее замужеством.

— Вот как… — Александра запнулась.

Люсьен не обернулся, хотя был не прочь узнать, что за выражение сейчас у нее на лице.

— Лорд Килкерн! Ну вот, опять!

— В чем дело, мисс Галлант?

— Я вовсе не желаю….

— Кузен! С добрым утром!

Роза застыла в реверансе у дверей комнаты для завтраков, и его хорошее настроение разом поникло, как намокший флаг. Пудель для разнообразия обернулся павлином. Подвитые на кончиках страусовые перья балдахином возвышались над крутыми завитками ее волос. В ярко-синем платье с отливом и зеленой отделкой, ей недоставало только клюва, чтобы довершить превращение.

Люсьен набрал в грудь побольше воздуха, собираясь повторить свои мысли вслух слово в слово, но тут…

— С добрым утром, — тепло откликнулась у него за спиной Александра. — Вы, должно быть, мисс Делакруа. А я — мисс Галлант.

— Это твоя новая гувернантка, — пояснил Люсьен брюзгливо. — И будь добра, на сей раз веди себя как подобает.

Оживленное выражение исчезло с лица Розы.

— Милорд, — сухо сказала мисс Галлант, вставая перед ним, — не следует бранить человека за проступок, еще не совершенный, это нелогично и несправедливо.

— Отлично, — ровно произнес граф, делая жест в сторону Розы. — Перед вами ваша подопечная — направьте наставления по ее адресу.

— Чем больше кругом примеров для подражания, тем охотнее человек учится, — с вызовом ответила Александра.

— Надеюсь, вам не взбрело в голову сделать из меня пример для подражания? — Люсьен хмыкнул.

— Я тоже надеюсь, что вы не намерены оспаривать каждое мое слово! — Мисс Галлант вскинула подбородок. — В противном случае я потребую расчета.

— Опять? — воскликнула Роза, и по ее щекам покатились слезы.

— Вам не упорхнуть отсюда так легко, мисс Галлант, — сказал Люсьен, не обращая внимания на огорченную кузину. — Итак, к делу, нас ждет завтрак. Начните с правил этикета за столом. — Он прошел вперед и сделал приглашающий жест. — Что же вы медлите? Задача не по плечу? Боитесь не справиться?

— Я ничего не боюсь, милорд!

— Вот так-то лучше.

Глава 3

Вот значит оно как! Он собирается жениться. Александра украдкой оглядела лорда Килкерна, который в этот момент отдавал необходимые распоряжения дворецкому. Что ж, если его манеры и характер не улучшатся с женитьбой, помоги Господи бедняжке Розе! Чтобы давать отпор Люсьену Балфуру, надо было родиться дочерью царя гуннов. И потом… если он собрался жениться, то совсем не к месту думать о том, чтобы осыпать поцелуями обнаженные плечи посторонних женщин!

За столом Александра намеренно заняла место рядом со своей подопечной. Отчасти это был инстинкт наседки, готовой грудью броситься на ястреба ради беззащитного цыпленка, и возможно даже, граф как раз на это и рассчитывал, но бросить девушку на произвол судьбы было выше ее сил.

Лорд Килкерн невозмутимо приступил к завтраку, локтем отодвинув свежий номер «Таймс», между тем как Роза выжидательно поглядывала на новую гувернантку.

Как ни хотелось Александре, чтобы хозяин дома скрылся с глаз подальше в эту первую встречу с Розой Делакруа, пришлось волей-неволей приступить к своим обязанностям в его присутствии. Кричащий наряд девушки убивал все впечатление от ее свежего юного личика. Судя по реакции графа, платье не было исключением из правила. Нужно было немедленно заняться ее гардеробом.

— Скажите, мисс Делакруа, что вам в себе больше всего нравится? — осведомилась Александра с ободряющей улыбкой.

— В себе? — Девушка расцвела. — Мама говорит, что внешность — мое главное достоинство.

— А вернее, единств… — начал граф, иронически приподняв бровь.

— Вам всего семнадцать, не так ли? — перебила Александра, от души пожелав, чтобы он обратил все внимание на свою тарелку.

Словно услышав ее мысли, граф поднял газету и демонстративно спрятался за ней. Это было что-то вроде объявления о капитуляции.

При мысли о том, что она выиграла этот маленький поединок, Александра ощутила радостный трепет, и тут…

— Через полгода мне будет восемнадцать.

Роза бросила тревожный взгляд на газету и вернулась к завтраку, то есть, деликатно оттопырив мизинец, поднесла тартинку ко рту, с хрустом в нее вгрызлась и отдернула остаток, усыпав скатерть крошками. Это зрелище напомнило Александре ее Шекспира в его щенячьи дни, когда он вот так же атаковал старый башмак. Она мысленно содрогнулась и устроила настоящий спектакль из поедания своей тартинки по всем правилам этикета — приподняла над тарелкой, отломила кусочек, изящно положила в рот.

— А где сейчас ваша матушка?

Роза и виду не подала, что заметила преподанный урок, — она продолжала атаковать еду, словно это были вражеские укрепления.

— Мама не завтракает, — объяснила она с набитым ртом. — У нее слабые нервы, и ранний подъем на них плохо действует. Ей нужно время, чтобы свыкнуться с Лондоном.

Александра подождала, не последуют ли комментарии со стороны лорда Килкерна, но тот так и не соизволил появиться из-за газеты.

— Давно вы в Лондоне?

— Десять дней. Кузен Люсьен за нами присматривает.

— Как мило с его…

— За вами присматривает мисс Галлант, — отрезал граф, не опуская «Таймс», — Я вас только терплю.

Глаза девушки наполнились слезами.

— Мама говорила, ты будешь нам рад… ведь больше никого у тебя нет!

Тяжелая газета хлопнула по столу. Александра на всякий случай решила не вмешиваться: очевидно, за этим коротким обменом репликами скрывалось нечто большее, чем просто слова.

— Перемены всегда даются нелегко, — произнесла она так кротко, как сумела.

С минуту лорд Килкерн молча смотрел на нее. Желание дать выход гневу боролось в нем с требованиями элементарной вежливости.

— Мисс Галлант права, — наконец сказал он и поднялся. — Прошу извинить меня.

Он ушел, по пятам преследуемый невозмутимым Уимблом…

— Боже, какое счастье! — прошептала Роза, когда дверь за ними закрылась.

— Да, человек он… резковатый, — рассеянно согласилась Александра, размышляя над тем, что так взбесило графа. Неужели случайная фраза о том, что у него больше никого нет? Как это — никого? И как же тогда все эти слухи о кутежах с дамами полусвета?

— Он просто ужасен! — затараторила Роза. — Я думала, вы с порога покинете нас! Знаете, он в первый же день уволил мисс Брукхоллоу, а ведь она служила у нас целый год! Те, что приходили после нее, были несносны!

— Чем же?

— Старые, сморщенные и злые. Но они не долго меня мучили — стоило им сказать слово не к месту, и кузен Люсьен начинал ругаться такими словами, что они немедленно требовали расчет. Мне ничуточки не жаль, что их больше нет.

Александра помолчала, обдумывая так охотно и непосредственно выданную информацию.

— Ладно, все в прошлом, — согласилась она, — отныне дела пойдут иначе.

— Так вы остаетесь? — Хороший вопрос.

— Остаюсь… пока, — ответила она осторожно.

— Слава Богу! — воскликнула Роза.

— Что ж, закончим завтрак, поднимемся к вашей матушке пожелать ей доброго утра… — Александра запнулась, глянув на оборки и перья, — а потом займемся делом.

Люсьен вытянул рапиру из внушительной, черного дерева трости и внимательно осмотрел ее, потом поднял глаза на счастливого обладателя оружия.

— Этим можно разве что поцарапать, Добнер.

— Перестань, Килкерн! Согласись, ты держишь в руках шедевр.

Короткие толстые пальцы потянулись к рапире, но Люсьен быстро ее отдернул. Он не позволял себе срывать раздражение на домашних, но, однако, правило не распространялось на друзей.

— Такой шедевр может однажды надоесть владельцу до смерти — прости мой сухой английский юмор. Я предпочитаю клинок короче, зато крепче.

— В самом деле, чем крепче, тем надежнее, — поддержал голос от дверей.

— А, это ты, Роберт… — буркнул Люсьен с неудовольствием. — Если уж на то пошло, настоящий мужчина от природы снабжен крепким и надежным оружием.

Не хватало еще, чтобы здесь собрались все его приятели до единого! Этим утром он был слишком рассеян для обычной дружеской пикировки и как раз поэтому вступил в разговор с Уильямом Джеффризом, лордом Добнером, известным тугодумом.

— Это верно, — усмехнулся Роберт Эллис, виконт Белтон, спускаясь по ступеням в оружейную лавку. — Тогда позволь спросить, зачем тебе эта жалкая тростинка?

— Вопрос не по адресу, — хмыкнул Люсьен, делая выпад рапирой в его сторону. — Спроси у Добнера, не желает ли он символически удлинить то, чем наделила его природа.

— Это на случай опасности, — объяснил тот сконфуженно. — Уолес скостил цену, и я не устоял. Ведь так, Уолес?

— Чистая правда, милорд.

Краем глаза Люсьен заметил, как хозяин шажок за шажком отступает в глубь лавки, чтобы не быть вовлеченным разговор.

— Знаешь, Добнер, с тем же успехом ты можешь ходить по темным улицам с ложкой в руке, — сказал он.

— Дело вовсе не в оружии, — протянул Роберт, снимая со стены обычную рапиру, — а в том, как с ним управляешься.

— Ну вас к дьяволу!

Добнер качнулся в сторону. Лезвие тут же метнулось к Люсьену, но тот парировал выпад и движением, почти неуловимым для глаза, прижал клинок своего противника к столу.

— Ты что, не в настроении? — осведомился Роберт, потирая ушибленные пальцы. — Так бы и сказал.

— Сказал бы, если б ты спросил.

Люсьен вложил рапиру в трость и бросил Добнеру.

— А что такое? Сбежала очередная гувернантка? — усмехнулся виконт, убирая со лба прядь густых волос пшеничного цвета.

Люсьен припомнил завтрак и исчадие ада с ее простодушным провинциальным невежеством, а заодно мисс Галлант — с безупречные манеры и волнующую, притягательную глубину бирюзовых глаз.

— Наоборот, появилась, — лаконично ответил он. — Составишь мне компанию в «Будлс»? Я иду туда завтракать.

Добнер в углу выразительно кашлянул.

— И ты тоже. — Люсьен постарался не выказать досаду.

— Охотно!

Из лавки они вышли строем: впереди виконт Белтон, за ним Люсьен и, наконец, Добнер. На Пэл-Мэл все еще было немноголюдно, так же как и в бесчисленных клубах Мейфэра, но все знали, что это ненадолго, лишь до начала очередного лондонского сезона.

— Вечером, как всегда, в «Калверте»? — осведомился Роберт у Люсьена.

— Еще не знаю.

— Ого! — Виконт озадаченно приподнял бровь. — А где же твое обычное «Да, конечно, лишь бы сбежать из этого змеиного гнезда!»? Что случилось?

Можно было сказать, что случилась мисс Галлант, но Люсьен придержал язык. Не то чтобы вечера, проведенные вне дома, могли остудить его вожделение, но с тех пор как эта римская богиня поселилась в Балфур-Хаусе, «Калверт» с его приевшимися кутежами заметно утратил свою привлекательность.

— Зачем я тебе? — съязвил он. — Опасаешься, что молокососов не пускают в «Калверт» без сопровождения?

— И верно, опасаюсь, — усмехнулся виконт. — Ты — мой пригласительный билет в любой притон. Ну, Добнер, идешь?

— Я бы не прочь, — вздохнул тот, — но жена за это оторвет мне голову.

— Только если узнает, — заметил Люсьен. — Исповедоваться совсем не обязательно.

— Вот и видно, что ты не женат! Уж не знаю, каким образом, но жены всегда и все узнают.

— Ну так что? — буркнул Люсьен с неожиданной злостью.

— То есть как это — что?

Люсьен зашагал быстрее. Вот болван! Ну и пусть ходит на задних лапках перед женой, если ему так нравится. В тот день, когда он, Люсьен Балфур, позволит женщине диктовать ему свою волю, он прыгнет с вершины Тауэра!

— Слушай, а когда открытие? — прозвучал у него за спиной голос Белтона.

— Открытие чего?

— Скульптурной группы «Миссис и мисс Делакруа». До сих пор все твои отзывы о них состояли из коротких, но емких проклятий. Такое ощущение, что ты постоянно раздражен.

— Ощущение! — огрызнулся Люсьен. — Когда я буду раздражен по-настоящему, ты это сразу поймешь.

— Ты так долго твердил, что твоя кузина — истинное исчадие ада. Теперь все сгорают от желания на нее взглянуть. Не тяни, выводи ее в свет!

Ну уж нет, подумал Люсьен и стиснул зубы. Роза увидит блеск навощенного паркета бальных зал не раньше, чем переймет всю грацию и стиль мисс Галлант. Ни пудель, ни павлин не предстанет перед столичной знатью, и будь он проклят, если упомянет об этом даже лучшим друзьям!

Внезапно Люсьен припомнил, что замужество кузины означает еще и начало поисков невесты для него самого, и приуныл. Правда, существовала такая вещь, как развод… но этот благословенный свет сиял бесконечно далеко, лишь после того, когда родится законный наследник.

С невольным содроганием Люсьен оттеснил неприятные мысли подальше.

— От любопытства, Белтон, еще никто не умирал. Открытие состоится тогда, когда я сочту нужным.

— Гнусный тиран!

— Можешь сыпать комплиментами хоть весь день, все равно не поможет.

Александра, сидя в кресле, думала о том, что ее улыбка, должно быть, выглядит не слишком натурально — во всяком случае, от нее сводило губы. Фиона Делакруа почти терялась в кружевной пене подушек и больше всего походила на младенца-переростка. Эта достойная матрона оставалась в постели до полудня, и вот уже почти час была занята обличительной речью в адрес современного общества.

— Знать уже не та, что прежде, — важно рассуждала она. — С прискорбием могу сознаться, что это относится и к нашему семейству.

— Вот как? — Александра поднесла чашку с чаем ко рту и сделала глоток, чтобы дать хоть какой-то отдых лицевым мускулам.

— Представьте себе! Когда умер Джеймс, я письменно выразила Люсьену свои соболезнования и предложила возглавить поминовение.

— Какое великодушие! — воскликнула Александра, тщетно стараясь вообразить себе эту женщину в заботах о громадном, погруженном в траур особняке. Вполне вероятно, она приказала бы затянуть все черным крепом, а сама оделась бы в бархат, тоже сплошь черный. За час общения с ней Александре удалось сделать единственный вывод относительно ее характера: Фиона Делакруа не знала меры, когда речь шла о ярдах дорогой материи.

— В самом деле, это было великодушие, если учесть, какой путь мне пришлось бы проделать. И что же ответил мой племянник? Я запомнила слово в слово! До самой смерти не забуду этого оскорбления… — она отвернулась, чтобы взбить подушку, — да-да, до самой своей смерти! «Мадам, только не это. Скорее Джеймс будет погребен не отпетым». Как вам это нравится? После смерти моего дорогого Оскара он восемь месяцев держал нас с Розой в провинции!

— Исключительно по воле вашего дорогого Оскара и моего отца, — заметил лорд Килкерн, переступая порог.

— Вы слышите? Он не отрицает!

Облокотившись на решетку, граф занял место у камина. Александра не сразу заметила, что у его левого ботфорта смирно сидит Шекспир.

— Чего ради я должен отрицать истину?

— Фу!

— Фу на вас, тетушка. Я вынужден лишить вас общества мисс Галлант, по крайней мере на время. Полагаю, ей нужно обдумать, останется ли она после всего, что случилось этим утром.

— Останьтесь, умоляю! — вскричала Роза, заставив Александру вздрогнуть.

— Ваш кузен шутит. — Александра снова попыталась улыбнуться. — Милорд, я здесь знакомилась с историей вашего семейства.

— Вот как? — Граф перевел взгляд с нее на свою тетку, и стало ясно, что он не в восторге от этой новости. — Очень мило. Мисс Галлант, на два слова! Сейчас же!

— Иду, милорд, — произнесла она подчеркнуто ровным тоном и поднялась. — Миссис Делакруа, прошу меня извинить.

— Она мне подходит! — провозгласила Фиона. — Не вздумай выпроводить ее, Люсьен!

— Вот уж чего не дождетесь! — буркнул тот.

— Тем лучше. Уволив мисс Брукхоллоу, ты оставил меня без подобающей компании. Кроме того…

Дальнейшее нельзя было расслышать из-за двери, бесцеремонно прикрытой графом.

— Милорд, я… — начала Александра.

— «…не привыкла к такому тону. Я вам не лакей и не горничная!» Верно?

Шекспир радостно тявкнул и завилял хвостом. Стоило графу пойти прочь, как он устремился следом, и Александре пришлось их догонять.

— Верно, — с вызовом ответила она. — И я…

— «…не собираюсь терпеть общество этой мегеры».

— Я не это хотела сказать! Почему вы все время перебиваете?

Граф остановился так внезапно, что Александра почти налетела на него. Один короткий взгляд на его лицо сказал ей, что он удивлен.

— Тогда что же?

— Можно говорить откровенно?

— Я и прежде не замечал за вами скрытности.

— Зачем вы меня наняли?

— Это мы уже проходили, мисс Галлант. — Он отвернулся и вздохнул.

— Постойте! Вы сказали, что я пробуждаю в вас недвусмысленные желания и должна обучить Розу умению вызывать в мужчинах нечто подобное — с той целью, чтобы она могла сделать выгодную партию. Я не совсем понимаю, как одно проистекает из другого, но речь не об этом — вы мне мешаете выполнить то, ради чего пригласили меня сюда!

— Хм… — Граф прислонился к перилам и посмотрел на нее долгим взглядом. — Мы говорим прямо, я правильно понял?

— Не прямо, а откровенно. Возможно, этим я оскорбила вас?

— Вы оскорбите меня, если не будете искренни.

Подумав, она кивнула.

— Итак, что вы имели в виду, когда сказали, что я вам мешаю?

— Чтобы сделать выгодную партию, мисс Делакруа должна усвоить все нюансы хороших манер: любезность, сдержанность, самообладание и…

— Да понял я, понял!

— Вы, милорд, далеки от всего того, что я желаю привить своей подопечной. Ваш цинизм, ваша вспыльчивость и прочие не лучшие черты характера будут постоянно вторгаться в процесс обучения. Недаром говорят: дурной пример заразителен!

Граф улыбнулся, и его улыбка показалась ей вспышкой мягкого, ласкающего света.

— Так это я — дурной пример?

— Увы, милорд.

— Таковы ваши претензии? Больше ничто не отбивает у вас охоту взяться за дело?

Александра бросила взгляд в сторону комнаты, которую они только что покинули.

— Я бы предпочла продолжить этот разговор у вас в кабинете.

— Мы с Шекспиром собирались на прогулку. Не хотите пойти с нами? Возьмем кого-нибудь из слуг — например, Винсента…

— Почему бы и нет? Условности будут соблюдены.

Она услышала, как он вздохнул с облегчением.

— Тогда идемте.

Поскольку граф не выразил желания подать ей руку, Александре осталось только подобрать юбки и последовать за ним вниз по лестнице. Положительно это был странный человек — высокомерный, самонадеянный, полный сарказма… и при этом обаятельный. Девушка вполне могла понять, почему он отклонил предложение тетки забрать Балфур-Хаус в свои руки, но что заставляло его так откровенно сторониться единственной родни, которая у него имелась? Все это ей совсем не нравилось, совсем.

Люсьен подумал, что два сюрприза за один день — это, пожалуй, многовато. Та, что была всему виной — мисс Александра Беатриса Галлант, — шла бок о бок с ним по аллее Гайд-парка, между живописно разбросанными деревьями. Ее прелестное лицо отчасти скрывали оборки дешевого бледно-зеленого зонтика, но и при этом можно было без труда предположить, что она раздосадована. Что ж, ее можно понять: кому понравится битый час выслушивать болтовню безмозглой старой карги!

— Ваш слуга все больше отстает, — сказала она вдруг, бросив взгляд через плечо. — Будьте добры, прикажите ему оставаться поблизости.

— Насколько близко?

— Не далее чем в двадцати шагах.

— Неужели и на этот счет есть строгое правило?

— А вы как думали? Прошу уладить этот вопрос немедленно, иначе я поверну назад.

Люсьен внимательно всмотрелся в точеный профиль, своей спутницы и понял, что это не пустая угроза. А ведь разговор еще даже не был начат!

— Винсент! — рявкнул он, не оборачиваясь.