Глава 12

Он ожидал злорадства, презрения, высокомерной холодности, а Джорджиана трепетала. Несмотря на то что виконта бесила ее самонадеянность — похоже, она всерьез думала, что может проучить его, — Тристан вынужден был признать, что все теснее переплетаются их жизни.

Он видел, как она подошла к своим подругам, наблюдал за каждым ее жестом, за тем, как она держала себя. Она была оскорблена, а этого он не мог понять, поскольку он не ушел от нее и не просил ее уйти. Тристан был близок к тому, чтобы попросить ее выйти за него замуж. Лучшего нельзя было и желать: все его денежные затруднения будут решены, а женщина, в которую влюблен, окажется в его постели. Он явно что-то упустил, и все ответы были у Джорджианы.

Тристан досконально изучил ее записку, пока каждая помарка, каждый завиток не запечатлелись в его памяти. Здесь все имело определенное значение, но он никак не мог уловить какое.

— У тебя такой вид, как будто ты сейчас проглотишь ее, — тихо произнес за его спиной Брэдшо. — Ради Бога, смотри на кого-нибудь другого.

— Меня не интересует твое мнение. Иди приставай к адмиралу или займись чем-нибудь еще. Брэдшо поднял руки.

— Веди себя осмотрительнее, Дэр, и не забудь, что я предупреждал тебя.

Тристан не успел ответить, как Брэдшо исчез. Брат был прав. Шесть лет назад он довел себя до изнеможения, стараясь заглушить слухи, а сегодня вел себя как взбесившийся бык.

— Добрый вечер, Тристан.

Он оглянулся.

Амелия, одетая в голубое газовое платье, изящно присела перед ним.

— Я решила осмелиться и пригласить вас на танец, — улыбнулась она, демонстрируя ямочки на щеках.

— Благодарю вас, но я не намерен здесь долго оставаться. У меня есть… неотложные дела.

Извинение прозвучало неубедительно, но у него не было желания придумывать что-нибудь более правдоподобное или слушать ее глупую болтовню. Тристан сдержанно поклонился и направился тайком следить за Джорджианой.

Она, казалось, всеми силами старалась держаться от него подальше, укрывшись в дальнем конце зала. Болтала с подругами, время от времени смеялась нервным смехом, словно пытаясь убедить всех, что ей очень весело. Он ей не верил.

Наконец леди Гортензия сделала знак музыкантам, и отдельные группки беседовавших направились в центр зала. Тристан знал, что первый вальс Джорджиана должна танцевать с ним.

Ему пришлось переждать две кадрили и контрданс, наблюдая, как она кружится по залу с лордом Лаксли, очевидно получившим прощение за перевернутую тележку с апельсинами, затем с Фрэнсисом Хеннингом и Греем. Утешало лишь, что еще не появился Уэстбрук.

Когда оркестр заиграл вальс, она стояла со своим кузеном и его молодой женой Эммой. Тристан, заставляя себя не торопиться, неспешным шагом подошел к ней.

— Кажется, это наш танец, — медленно произнес он, подавая ей руку и стараясь своим видом не вызвать подозрений, что он задумал утащить ее и потребовать объяснений.

Грей нахмурился.

— Джорджиана устала. Ты не возражаешь, если…

— Да, возражаю.

Глядя на Джорджиану, он чувствовал, что герцог все больше негодует. Если Грею хочется подраться, он с удовольствием окажет ему эту услугу.

— Все хорошо, Грей. Я ему обещала.

— Это не важно, если ты не хочешь…

— Я ценю твою заботу, кузен, — перебила она, в ее голосе прозвучали сердитые нотки, — но, пожалуйста, разреши мне говорить самой за себя.

Коротко кивнув, Грейдон взял жену за руку и повел в круг танцующих.

— Как будто тебя можно остановить, — проворчал он.

Тристан не замечал ничего вокруг, кроме Джорджианы.

— Начнем?

Джорджиана взяла его руку. Еще были так остры воспоминания о вальсе, который они, полуобнаженные, танцевали в его спальне. Тристан обнял ее за талию, и они закружились по залу.

Она делала все, чтобы избежать его взгляда: смотрела на его галстук, на окружающих, на оркестр и на украшения на противоположной стене. Он молчал, размышляя, как, не ухудшая свое положение, задать вопросы. Он был слишком сердит, чтобы радоваться ее замешательству.

Наконец, тяжело вздохнув, она подняла на него глаза. У нее был усталый вид, темные круги под глазами.

— Я хотела, чтобы ты оставил меня в покое.

— Ты поощряла меня, а затем оскорбила. Почему ты думала, что я не потребую объяснений?

— Ты сказал моей тете, что понял смысл моей записки. Но по-моему, нет. Иначе ты бы не танцевал со мной.

— Тогда объяснись. — Он наклонил голову, касаясь щекой ее уха, и вдохнул запах лаванды. Он снова желал ее. Очень. — Я чувствовал твою страсть, Джорджиана. А ты — мою. Пожалуйста, объясни мне, почему ты сбежала.

Постепенно краска заливала ее щеки.

— Хорошо. Ты должен был ухаживать за Амелией Джонс, ты сам это сказал, И в то же время тебе не терпелось соблазнить меня. Я хотела, чтобы ты узнал, как чувствует себя человек, когда вдруг все его ожидания рушатся, и доказать, что ты не имеешь права разбивать сердца из-за собственной прихоти.

— Ты соблазняла меня не меньше, чем я тебя, дорогая.

— Да, чтобы проучить тебя. — Она помолчала, оглядываясь вокруг, но танцующие пары находились слишком далеко, чтобы слышать их тихий разговор. — Просто так получилось, что мы оказались квиты.

— Квиты, — повторил он.

От гнева и желания кровь закипала в его жилах.

— Да, ты обидел меня, а я тебя. Урок окончен. Возвращайся к Амелии и веди себя как джентльмен, если сможешь.

Он долго смотрел на нее. Они были квиты, но за одним исключением.

— Ты права — мы квиты, но есть небольшое различие.

— Какое различие? — Она с подозрением взглянула на него.

— Прошлый раз ты убежала, и я позволил тебе убежать. На этот раз я этого не допущу.

— Что… о чем ты говоришь? А как же Амелия? Она ждет твоего предложения.

— Если мы в расчете, — возразил он, не обращая внимания на ее слова, — то почему бы нам не начать все сначала. Перед нами чистый лист — как и тогда.

От изумления она открыла рот.

— Ты не можешь говорить это серьезно!

— Я совершенно серьезен. Ты интересуешь меня гораздо больше, чем Амелия Джонс. Говоря начистоту, а ты все равно бросишь мне это в лицо, ты богатая невеста, и все знают, что я вынужден жениться на богатой.

— Я тебе не верю, — заявила она, вырывая руку. — Ты не любишь проигрывать, поэтому начинаешь еще одну авантюру и рассчитываешь выиграть за мой счет. Я в этом не участвую.

— Это не игра, Джорджиана, — рассердился он.

Она попятилась, освобождаясь от него, и, натолкнувшись на нее, Эрл Монтроуз и его дама чуть не сбили Джорджиану с ног.

— Так докажи это, Дэр.

Тристан мрачно усмехнулся. Он любил риск, и чем выше ставки, тем лучше.

— Я докажу. — Он взял ее руку и поцеловал пальцы. — Поверь мне, докажу.

На следующий день Джорджиана с утра сидела с тетушкой в гостиной, нехотя занимаясь каким-то рукоделием. Когда Паско осторожно постучал в дверь, она как раз думала о том, как хорошо было бы сейчас оказаться далеко от дома и этого тихого и непрерывного тиканья часов на камине.

— К вам гость, леди Джорджиана.

— Кто это?

— Лорд Дэр, миледи.

Сердце чуть не выскочило из ее груди, но она справилась с собой.

— Сегодня утром я не принимаю, Паско.

— Хорошо, миледи. — Дворецкий скрылся.

— Грейдон предложил поговорить с Дэром, если ты хочешь все уладить, — осторожно сказала тетя Фредерика.

Таким тоном она разговаривала с Джорджианой со времени ее возвращения, как будто опасалась, что племянница снова впадет в истерику.

— Грей — друг Дэра. Их дружба не должна пострадать из-за меня.

— Миледи? — В дверях снова появился Паско.

— Да, Паско?

— Лорд Дэр привел вашу лошадь. Он спрашивает, не хотите ли вы покататься и поговорить о том, как вернуть в Хоторн-Хаус ваши вещи.

Если Тристан действительно так сказал, то эта дипломатия стоила ему больших усилий.

— Пожалуйста, поблагодари лорда Дэра, но…

— А, я еще должен сказать, что… Коротышка тоже здесь и хотел бы покататься с вами.

— Паско, она сказала «нет». Пожалуйста, не…

«Ах этот хитроумный мерзавец!» Джорджиана отложила рукоделие и встала.

— Мне следует хотя бы поздороваться с Эдвардом. Боюсь, он понятия не имеет, почему я так неожиданно исчезла.

— Как и я, — проворчала тетка, но Джорджиана сделала вид, что не слышит, и вышла из комнаты.

— Джорджи! — воскликнул Эдвард, бросаясь к ней навстречу, когда она вошла в гостиную.

— Эдвард, это неприлично, — остановил его Тристан, и мальчик застыл на месте.

С недовольным видом Эдвард кивнул и поклонился:

— Доброе утро, леди Джорджиана. Я очень скучал без вас и Грозовое Облако тоже.

— Я очень рада, что ты приехал.

— Вы поедете с нами? Будет здорово. Теперь уже никто не держит за меня поводья.

Она заглянула в сияющие серые глаза мальчика и улыбнулась.

— Я бы с удовольствием покаталась с тобой.

— Ура!

— Но сначала мне надо переодеться.

— Мы подождем, — сказал Тристан, когда она поверх головы брата взглянула на него.

Через несколько минут она спустилась в холл, оба брата Карроуэй ждали ее перед домом. Когда она вышла, Тристан посадил на Грозовое Облако Эдварда, затем подошел к Шебе, чтобы помочь Джорджиане сесть в седло.

— Ты мошенник, — прошипела она, с нарочитой силой упираясь ногой в его сложенные ладони. — И хитрец.

— Я такой. И к тому же умный. Коротышка не только предлог, но и дуэнья.

— И как мы будем выглядеть? Мужчина, женщина и ребенок. Разве не это вызвало твои возражения, когда Брэдшо хотел сопровождать меня?

— Я возражаю против Брэдшо по многим и различным причинам. Если по одной из них он окажется в другом месте, а я здесь, то я воспользуюсь ею.

— Ты хотя бы понимаешь, что делаешь? — спросила она.

Черт побери, в присутствии Эдварда ей следовало следить за тем, что она говорит!

— Я заехал пригласить тебя в Гайд-парк. — Он отступил. — Это тебя устроит?

— Да, думаю, вполне.

Он вскочил на Шарлеманя, и все трое направились к парку. Джорджиана смотрела, как он, наклонившись, поправлял поводья в руках брата. Тристан был прирожденным наездником, даже в те минуты, когда ненавидела его, она любовалась его ездой. Она всегда восхищалась его великолепной посадкой в седле.

— Значит, ты понимаешь, что сегодня я не намерен делать или говорить что-либо, что не понравится тебе. — Теперь он ехал рядом с ней. — Я начинаю ухаживать за тобой. Но только в том случае, если ты тоже будешь хорошо себя вести.

Они въехали в парк. Она упорно смотрела вперед между ушами Шебы.

— Я не понимаю, Тристан, — неуверенно произнесла она, понижая голос, — зачем рисковать? Богатая невеста уже у тебя в кармане.

— Я не давал Амелии Джонс обещания жениться, — заявил он несколько раздраженным тоном. — Выбрось ее из головы; дело в нас, в том, как сильно я снова хочу тебя.

— Так ты ухаживаешь за мной или соблазняешь? — Она не сумела скрыть дрожь в голосе.

— Ухаживаю. Следующей ночью, которую мы проведем вместе, ни один из нас не сбежит.

Джорджиана покраснела. Предполагалось, что она только что разбила его сердце, а он уже говорит о следующем рандеву в голом виде. Может, у него и сердца-то нет?

— Ты слишком уверен в себе!

— Это одно из моих лучших качеств.

Она явно в чем-то просчиталась. Теперь он думал, что может указывать, когда и как они будут встречаться, и что это будет означать. Ее глаза сузились. Если они квиты, то она имеет такое же право решать, что ему можно позволить, а чего нельзя.

— Пожалуйста, проводи меня обратно домой, — проговорила Джорджиана, поворачивая Шебу.

— Мы только что выехали.

— Знаю, но через час я должна ехать на пикник с лордом Уэстбруком, а мне еще надо переодеться и привести себя в порядок.

Он помрачнел.

— Ты никуда не собиралась сегодня. Это просто выдумка.

— Нет. Если хочешь, подожди, когда он приедет, но ты будешь выглядеть еще глупее, чем сейчас, навязывая свое внимание женщине, которая презирает тебя.

Губы Тристана сжались в тонкую жесткую линию.

— Нет, этого не будет.

— Будет. Твои тетушки во мне больше не нуждаются, и поэтому я приняла приглашения нескольких джентльменов. Ты лишь один из них.

— Ты говорила, что не выйдешь замуж, — сказал он низким голосом, похожим на рычание.

— Да, и я думала об этом. Если не ошибаюсь, это ты подсказал, что я могу выйти за любого, кому нужно мое приданое. И с таким количеством денег я действительно могла бы выйти практически за любого.

— Уэстбрук зануда, и ему не нужны твои деньги.

— Я полагаю, ему нравятся мое общество и беседы со мной. Ты говорил, что, если мужчина полюбит меня, он простит, что не он был моим… первым. Ты дал очень разумный совет, Тристан.

— Подумай. Проведи этот день со мной.

— Нет. Мы теперь равны, Дэр, и, следовательно, у тебя прав на мое время не больше, чем у любого другого.

— А я думаю, что больше. Я мог бы заставить тебя быть со мной, Джорджиана, и даже выйти за меня замуж.

Она встретила твердый взгляд его горящих глаз.

— Если ты хочешь таким образом подавить меня, я тебя возненавижу, моя репутация погибнет, и я вернусь домой в Шропшир… как незамужняя женщина.

Он долго молчал, затем тяжело вздохнул.

— Черт побери. Ты знала, что я блефую.

Замершее было сердце Джорджианы вновь забилось.

— Да, знала. — Слава Богу, она сумела ему солгать.

— Разве это ни о чем не говорит?

— Я здесь, еду рядом с тобой, — сказала она, — полагаю, этого достаточно. Но то, что ты скрываешь свое дурное поведение, может быть вознаграждено всего лишь моей любезностью.

К ее удивлению, он добродушно рассмеялся. Эдвард оглянулся на них и тоже улыбнулся.

— Что в этом смешного? — спросила она.

— За последние несколько недель за свое дурное поведение я получил раздавленные пальцы на ногах и разбитые костяшки пальцев на руках, — усмехаясь сказал он. — Кажется, я делаю успехи.

— Небольшие, — заметила она. — А теперь проводи меня домой.

Тристан вздохнул:

— Да, миледи. Коротышка, мы возвращаемся.

— Но почему?

— Джорджи ждут другие мужчины.

— Но она же с нами.

— Мы не пригласили ее заранее.

Джорджиана сердито посмотрела на него. Одна часть ее души была готова растаять под его взглядом, а другой хотелось кричать и швырять вещи. Может быть, ему на какое-то время удалось обмануть ее, но она раскусила его и поняла, что виконту нельзя доверять, особенно когда он выглядит таким искренним. Она не может справиться со своим влечением к нему, но никогда больше не полюбит его.

Один из лакеев успел раньше Тристана помочь ей сойти с седла, и она наградила слугу такой ослепительной улыбкой, что бедняга покраснел и буквально убежал, таща за собой Шебу. Черт бы побрал этого идиота! Как будто не он помог ей избежать услуг лорда Дэра.

— Спасибо за приятную прогулку, — поблагодарила она Эдварда.

— Ты поедешь в четверг смотреть фейерверк в Воксхолл-Гарденз? — спросил Тристан, сойдя с лошади и провожая ее до дверей.

«Он бы все равно об этом узнал, — подумала она, — и к тому же я не собираюсь там танцевать».

— Да, мы с тетушкой там будем.

— Не мог бы я прислать за вами карету и сопровождать вас обеих?

«Черт побери, ну и ловок же он!»

— Я… конечно, не могу решать за тетю Фредерику.

Тристан кивнул.

— Пожалуйста, передай ей мою просьбу и скажи, что мои тетушки тоже там будут, я был бы тебе весьма признателен. Милли весь сезон ждет этого фейерверка. Она не могла выезжать из-за больной ноги и впервые получила такую возможность.

Джорджиана сжала зубы.

— Это нечестная игра.

— Не забывай, я не играю, Я хочу выиграть.

— Хорошо. Я уверена, тетя Фредерика будет рада поболтать с твоими тетушками, и передам твою просьбу. Но мне это не нравится.

Наклонившись, Тристан взял ее руку.

— Приятного тебе пикника, Джорджиана, — тихо произнес он.

Поднимаясь по ступеням, она думала не о предстоящем пикнике, а о его голубых глазах с густыми ресницами и об обещаниях или обмане, таившихся в их глубине.

— Тристан, — сказал Эдвард, когда они возвращались в Карроуэй-Хаус, — зачем ты заставил меня поехать с тобой? Я же говорил, что уже ездил верхом с Эндрю и Шо.

— Затем, что я хотел видеть Джорджиану и знал, что она не откажется повидаться с тобой.

— Почему она не захотела бы видеть тебя? Она на тебя сердится?

— Да, сердится, — грустно усмехнулся Тристан.

— Тогда ты должен послать ей цветы. Брэдшо всегда так делает, он говорит, что все девицы это любят.

— Цветы? — Эта идея показалась виконту привлекательной. — А что еще посылает девицам Брэдшо, чтобы им понравиться?

— Шоколад. Много шоколада. Он сказал, что за хорошую коробку шоколада Мелинда Уэнделл ляжет и с быком.

«Придется поговорить с Брэдшо о том, чего не следует обсуждать в присутствии Эдварда».

— Брэдшо сказал это именно тебе?

— Нет, — смущенно ухмыльнулся Эдвард, — он сказал это Эндрю, когда Эндрю пытался заставить Барбару Джеймисон поваляться с ним. Я бы хотел поваляться. Это звучит заманчиво.

— Когда будешь постарше. И никогда не упоминай этого слова, говоря с Джорджианой, хорошо?

— Разве она не любит поваляться?

«Судя по ее поведению той ночью, ей это очень нравилось».

— Это, Коротышка, обсуждают только мужчины и только с другими мужчинами. Понял?

— Да, Дэр. И даже с тетушками нельзя?

— Господи! Конечно же, нет.

— Ладно.

— И спасибо тебе за идею с цветами. Может быть, я попробую.