– Ребенок? Ха! Из-за таких детишек добропорядочные американские граждане опасаются выходить из дому после захода солнца. Вдруг какой-нибудь заигравшийся хулиган стукнет по голове бейсбольной битой и скроется с кошельком в грязном темном переулке.
      – Чего ты добиваешься, Дэвид? Хочешь, чтобы я на коленях благодарил тебя за то, что ты спас моего брата?
      – Не смеши меня, Тэд. Я не настолько тщеславен, чтобы получать удовольствие, попирая валяющихся в моих ногах людей. Я бизнесмен. Услуга за услугу. Я – тебе, ты – мне. Мы ведь договорились. Ты соблазняешь Габриэлу, влюбляешь в себя, а затем бросаешь… Все просто. Твоя работа почти завершена. Осталась последняя стадия.
      По щекам остолбеневшей Габриэлы покатились слезы. Она даже не осознала, что плачет.
      – Дэвид, это жестоко! – отчаянно крикнул Тэд.
      – Не беспокойся. Я сумею утешить Габи. Обещаю.
      – Подонок!
      – Давай обойдемся без грубых слов, а? Меня все равно ими не проймешь. Даже не пытайся. Кроме того, прекрати строить из себя невинную овечку. И я, и ты знаем, что ты вовсе не ангел. Сначала всеми силами препятствовал правосудию, чтобы вызволить своего братца из передряги, в которую тот попал исключительно по собственной глупости. Сокрытие и поощрение преступников – тоже преступление. Ты такой же нарушитель закона, как и твой разлюбезный Риччи. Что ты сделал потом? Пошел на грязную сделку с человеком, которого теперь называешь подлецом. Ты с самого начала знал, на что идешь. Однако ты согласился. Где же было твое благородство, честь, милосердие?.. Молчишь? Ты совершенно забыл о рыцарстве, когда речь зашла о деньгах. О больших деньгах, спешу тебе напомнить. Моих деньгах. Грязных или нет, это не твое дело. Уверяю, что они не грязнее, чем ты и твой братец.
      – Дэвид, я был в отчаянии. Риччи погибал на моих глазах. Он всегда был таким добрым, милым мальчиком…
      – Избавь, умоляю, от сентиментальных семейных воспоминаний. Тебе не удастся выдавить из меня слезу. К тому же я наперед знаю, что ты собираешься мне сказать. Риччи ни в чем не виноват, он просто попал под дурное влияние компании… и так далее и тому подобное.
      – Однако так оно и было! Не мог же я допустить, чтобы Риччи провел молодость в тюрьме за преступление, в котором помимо него участвовали еще четыре человека! Однако родители других ребят вовремя откупились.
      – Признайся, Тэд, тебя куда сильнее волновала собственная репутация. Как же! Доктор одной из самых дорогостоящих клиник Сан-Франциско… а его младший брат сидит за решеткой.
      – Дэвид, ты ведь прекрасно знаешь, что я думал прежде всего о Риччи, а не о себе.
      – Ладно, хватит болтать впустую. У меня еще масса дел на сегодня. Надеюсь, мы поняли друг друга. Ты сегодня же выгонишь Габриэлу из своего уютного гнездышка. И к кому нашей крошке придется обратиться за помощью? Конечно, к старому доброму Дэвиду. Она ведь знает, что я никогда не оставлю ее в беде.
      Тэд скептично хмыкнул.
      – Какой же ты мерзавец. Ты не любишь Габриэлу. Если бы ты любил ее, то никогда не смог бы причинить такую боль.
      – Тэд, я уже сказал, что не нуждаюсь в твоих нравоучениях. Раньше за тобой подобного не наблюдалось. Уж не связался ли ты с какой-нибудь религиозной сектой?
      – Габриэла не вещь, которую можно легко передарить другому или выбросить на помойку, когда она надоела. Я вообще не понимаю, с какой стати ты считаешь, что она изначально принадлежала тебе? Между вами никогда ничего не было, насколько мне известно. Кроме того, я познакомился с ней раньше тебя.
      – Тэд, ты спятил? Я сам вас познакомил. Неужели у тебя от укоров совести отшибло память?
      – Мы познакомились два с лишним года назад в самолете. Можешь спросить у Габриэлы. Она тогда летела на какую-то конференцию в Нью-Йорк. А потом… потом начались все эти проблемы с Риччи. У матери не выдержало сердце…
      – В любом случае, – прервал его Дэвид, – ты бросишь Габриэлу сегодня вечером. Буду крайне признателен, если ты сам подбросишь ей идею отправиться ко мне. Хотя, думаю, этого и не понадобится.
      Габриэла закрыла рот руками, чтобы не завыть от боли и страдания. Ее предали! Обманули самые близкие люди, которым она доверяла, как самой себе. Друг и любимый мужчина. Мужчины любят обвинять женщин в коварстве и интригах. Чем же они лучше? Затеяли игру, пешкой в которой был живой человек – она сама.
      Габриэла понеслась к лифту, желая подальше убежать от всей той грязи, которая обрушилась на нее несколько минут назад. Ее одолевало единственное желание: забыть и забыться. Судьба преподала ей очередной урок: не бросайся в омут с головой. Она ни секунды не раздумывала, когда согласилась встретиться с Тэдом, пойти к нему домой, отказаться от перспективной работы и возможности построить жизнь в другом городе…
      Что же Габриэла получила взамен? Ничего, кроме боли, которая сжигала ее изнутри, заставляя ускорить шаг. Габриэла не заметила, как перешла на бег. Вот уже и лифт. Двери открылись. Габриэла влетела в кабину – и тут же оказалась в объятиях мужчины.
 
      – Тэд, я устал от пустых препирательств. Ступай. У тебя что, нет дел в клинике? Какого черта ты примчался ко мне на другой конец города выяснять отношения?
      – Дэвид, послушай… – Тэд сглотнул слюну, пытаясь избавиться от комка в горле. – Я люблю Габриэлу. Люблю искренне. Когда я согласился на сделку с тобой, я и не предполагал, что эта женщина будет настолько дорога и близка мне. Как же я смогу причинить ей такую страшную боль?
      – Тэд, это твоя проблема. Я тоже люблю Габриэлу. Охотно верю тебе. Ее нельзя не любить. Она добра, красива, умна… и она будет моей. Я поклялся себе, что заполучу Габриэлу Тоулз-Бэй. Сейчас я как никогда близок к своей цели.
      – Дэвид, не заставляй меня делать это? Хочешь… хочешь, мы с ней уедем в другой город? Я уговорю Габриэлу перебраться, например, в Портленд. Как тебе эта идея?
      – У тебя точно проблемы с головой, мой друг. Мы толкуем с тобой битый час, а ты, похоже, до сих пор не понял, что твоя партия сыграна. Можешь быть свободен. Живи своей жизнью. Если тебе так угодно – убирайся в Портленд или еще куда. Один. Габриэла останется здесь, со мной. Даже если бы вы улетели на Луну, я бы все равно не успокоился, зная, что где-то во Вселенной моя любимая женщина кувыркается с таким типом, как ты. С человеком, который отказывается от данного слова. Со слабаком, не желающим примириться с поражением.
      – Дэвид, ты ведь говоришь о себе! Почему ты не хочешь смириться с тем, что Габриэла не любит тебя и никогда не полюбит?
      – А вот это мы еще проверим. Теперь убирайся из моего кабинета. Через десять минут ко мне явится важный клиент. Не желаю, чтобы он стал невольным свидетелем нашего разговора. В конце концов, я должен следовать марке «Дэвид Росс». Спокойствие и уверенность. А тебе, признаюсь, удалось вывести меня из себя. Большая редкость. Можешь гордиться собой. Тебе ведь не хватало поводов для самоуважения. Может быть, этот избавит тебя от упреков совести и терзаний.
      – Какой же ты негодяй.
      – Подонок, мерзавец, негодяй… Тэд, может быть, подать на тебя в суд? Я ведь могу в конце концов и рассердиться.
      – Прощай, Дэвид. Запомни: я не сдамся без боя. Не отдам тебе Габриэлу. Я люблю ее. Я совершил страшную ошибку, когда согласился на твои условия. Знал бы ты, как я сейчас сожалею! Если бы в моей власти была возможность повернуть время вспять и исправить…
      – Прекрати фантазировать, Тэд. Если ты не сделаешь так, как мы договорились… как ни прискорбно, но мне придется подать в суд на тебя. Интересно, сможешь ли ты в считанные дни расплатиться по долгам? А Габриэла… останется ли она с тобой, когда узнает правду?
      – Ты не посмеешь!
      – Еще как посмею, Тэдди. Ты ведь не оставишь мне иного выбора. Если Габриэла не останется со мной, то и с тобой она не будет. В этом можешь не сомневаться.
      Тэд смачно плюнул и, ни слова больше не сказав, вышел из кабинета Дэвида Росса и метровыми шагами направился к лифту.
 
      – Габриэла, что стряслось? – Энтони совершенно растерялся, когда она влетела прямо в его объятия. Однако он быстро справился с потрясением и задал вопрос.
      Она ничего не ответила. Лишь уткнулась носом в его плечо и обвила руками шею.
      – Господи, что произошло?! Ты плачешь?
      Энтони обнял ее и погладил по спине.
      – Успокойся, ладно? Сейчас мы выйдем из лифта, и ты все мне расскажешь.
      Габриэла произнесла в ответ что-то нечленораздельное, одновременно напоминавшее и «да», и «нет». Десять этажей, которые предстояло преодолеть лифту, показались Энтони бесконечными. Всего полчаса назад Габриэла была весела и довольна успехом «Бэби трэвел». Даже перспектива возвращения домой на автобусе ее нисколько не огорчила.
      Энтони строил догадки, в то время как Габриэла вздрагивала от глухих рыданий в его объятиях. Кажется, она собиралась навестить своего старого приятеля. Верно, Дэвида Росса, офис которого располагался парой этажей ниже… Возможно, они поссорились. Однако не похоже, чтобы Габриэла так убивалась из-за ссоры с приятелем. Какими бы хорошими друзьями они с Дэвидом ни были – а насчет этого у Энтони были весьма существенные сомнения, – вряд ли Габриэла так раскисла бы.
      Энтони ломал голову, однако ни одного сколько-нибудь правдоподобного объяснения расстройству Габриэлы не находил. Так же, в обнимку, Энтони и Габриэла дошли до его автомобиля. Энтони открыл перед плакавшей навзрыд женщиной заднюю дверцу.
      – Садись, я довезу тебя до дома.
      – Нет! – громко воскликнула Габриэла, судорожно вцепившись обеими руками в руку Энтони. – Пожалуйста… нет, только не домой. У меня теперь нет дома.
      Энтони внимательно посмотрел на нее и мягко сказал, высвободив свою руку:
      – Хорошо, Габи. Главное – успокойся. Давай ты мне все расскажешь, и мы вместе решим, как лучше поступить. У меня, кажется, дома есть пицца и кока-кола. Устроим дружескую пирушку.
      Габриэла кивнула и покорно села в автомобиль.
      Конечно, о веселье и анекдотах речь уже не шла. Сейчас куда важнее было выяснить, что так сильно расстроило Габриэлу. И горе Дэвиду или Тэду, если они хоть чем-то обидели ее! Энтони с такой силой сжал руль, что костяшки пальцев побелели.
 
      – Проходи, Габи. Располагайся, как дома. Извини, у меня в квартире бардак. – Энтони пропустил Габриэлу вперед, а сам закрыл входную дверь.
      Однако она сделала всего пару шагов и остановилась, словно потеряла ориентацию в пространстве и не знала, куда двинуться дальше. Энтони положил руку на ее талию и слегка подтолкнул вперед.
      – Проходи в гостиную. Я мигом. Только сбегаю в кухню за пиццей и кока-колой.
      – Нет, Энтони, не надо. По крайней мере, не сейчас, – слабо воспротивилась Габриэла. – Может быть, чуть позже?
      – Хорошо, – согласился Энтони. – Давай тогда сначала ты мне все расскажешь.
      Они прошли в гостиную. Энтони откинул в сторону большой клетчатый плед, лежавший на диване, и заботливо усадил Габриэлу, словно она была маленькой, беззащитной девочкой. Затем он сел рядом и приготовился слушать так долго, как потребуется.
      Прошла минута, другая… Габриэла молчала. Энтони ждал, пока подруга соберется с духом. Наконец она начала:
      – Меня предали. Самые близкие мне люди… Энтони, знаешь ли ты, что это такое? Что чувствует человек, который однажды узнает о том, что с ним играли? Словно с безвольной и бездушной игрушкой! Дергали за ниточки, как марионетку… – Габриэла снова расплакалась.
      Энтони молча протянул ей носовой платок. Через минуту Габриэла шмыгнула носом и продолжила:
      – Дэвид и Тэд… Боже, я не могу… не хочу в это верить! – громко воскликнула она, бросившись на грудь растерявшегося Энтони.
      Он по-прежнему не понимал, что произошло. Ясно одно: Габриэла несчастна и чувствует себя преданной.
      Воцарившаяся в комнате тишина казалась бесконечной и всепоглощающей. Энтони уже потерял надежду на то, что Габриэла продолжит свой рассказ. Однако совершенно неожиданно она с незнакомой ему злостью начала:
      – Дэвид и Тэд сговорились… – Габриэла закрыла глаза, словно так ей было легче рассказывать. – Тэду нужны были деньги, чтобы внести залог за младшего брата… Дэвид дал ему необходимую сумму. Однако взамен потребовал от так называемого «друга» одну маленькую услугу. Совершенно крохотную – влюбить меня в себя и жестоко бросить!
      – Габриэла, что ты такое говоришь? – не сдержался Энтони.
      – Я слышала собственными ушами, – твердо ответила она. – Я ушла… вернее ты сам отпустил меня раньше домой… Тогда я спустилась на пару этажей вниз, чтобы навестить Дэвида. – Габриэла горько усмехнулась. – Я считала его своим другом, преданным, верным и готовым прийти на помощь в любую минуту. Какая же я была дура! Жизнь меня ничему не научила. Я по-прежнему доверяю людям и вижу в них только хорошее. На самом же деле они злые, завистливые и эгоистичные…
      – Габи, не говори так. Не все люди плохие…
      – Извини, Энтони. Я не хотела обидеть тебя, – виновато сказала Габриэла. – Вы с Мэри исключение. За это я вас и люблю. Я как последняя идиотка верила в любовь и искренность Тэда. Полагала, что наконец-то встретила свою вторую половину… А Дэвид? Он представлялся мне вершителем судеб. Ведь это он снова свел меня с Тэдом. У нас все было так прекрасно. Мы любили друг друга… Вернее, я любила его. Получается, что я обманывала себя, потому что Тэду было плевать и на меня, и на наши отношения. Он всего лишь возвращал долг. Выполнял, так сказать, спецпоручение, грязную работу. Дэвид верно рассчитал. Если бы Тэд выставил меня сегодня вечером за дверь, я бы попросила помощи именно у Дэвида Росса. Ведь он всегда уверял, что я в любую минуту могу к нему обратиться. Он не учел одну деталь: случайности, которыми полна наша жизнь. Ведь я совершенно случайно оказалась около двери его кабинета в тот самый момент, когда он спорил с Тэдом. По всем законам логики и здравого смысла я должна была сидеть в офисе «Бэби трэвел», отвечать на телефонные звонки или консультировать клиентов. Однако ты отпустил меня раньше – и я стала невольной свидетельницей разговора Дэвида и Тэда. Вот теперь я рыдаю на плече вовсе не коварного интригана Росса, а распускаю нюни в квартире своего босса.
      – Габи, в первую очередь я не босс, а твой друг. Слышишь меня? – Энтони приподнял двумя пальцами ее подбородок и заглянул в блестевшие от слез глаза Габриэлы.
      Она молча кивнула и снова приложила платок Энтони к глазам, чтобы промокнуть слезы.
      – Габриэла, может быть, ты ошиблась… неверно поняла? – осторожно поинтересовался Энтони.
      В его голове просто не укладывалось, что Дэвид, которого Габриэла считала своим другом, мог поступить так подло. Подговорить другого мужчину обмануть любимую женщину… Невероятно!
      – Энтони, давай не будем обманывать друг друга. Я и так слишком долго закрывала глаза. Меня с первого дня нашего романа с Тэдом настораживало его нежелание разговаривать с Дэвидом о нас. Я не понимала, почему он не расскажет другу о том, что мы вместе живем. Оказывается, в этом не было ни малейшей необходимости. Дэвид прекрасно обо всем знал. Он сам спланировал мою жизнь. Впрочем, я все равно до конца не понимаю, – призналась Габриэла. – Ничего не понимаю. У меня голова идет кругом.
      Внезапно она разразилась такими рыданиями, что Энтони испугался за ее психическое здоровье.
      – Я сейчас принесу тебе стакан воды и успокоительное!
      Он вскочил с дивана и скрылся за дверью. Через несколько мгновений Энтони вернулся с обещанной водой и таблетками.
      – Что это? – недоверчиво спросила Габриэла, взяв пару розовых пилюль.
      – Не знаю точно. Мэри всегда их принимала, когда нервничала.
      – Мэри? – удивилась Габриэла.
      Энтони едва заметно улыбнулся.
      – Да. Она частенько плакала на моем диване. Каждый раз, когда очередной ухажер оказывался не тем «третьим мужем», которого ей предсказала гадалка.
      Габриэла выпила обе таблетки, утерла слезы и спросила:
      – Странно, Мэри никогда не жаловалась мне на жизнь и не плакала в моем присутствии. Мне всегда казалось, что она обладает незаурядной стойкостью и мужеством перед ударами судьбы. Среди нас плаксой была я. Мэри всегда успокаивала меня и делилась оптимизмом.
      Энтони пожал плечами.
      – Видимо, рядом со мной Мэри чувствовала себя слабой женщиной.
      Габриэла с удивлением взглянула на Энтони, словно впервые увидела его в ином свете. Оказывается, он умеет не только смешить и веселить, рассказывая анекдоты, но и поддерживать в трудную минуту.
      – Что ты намерена делать?
      – Не знаю, – после паузы ответила Габриэла. – Пока не могу ни о чем думать. В голове – сумбур, а на сердце – кровоточащая рана. Прозвучало банально, да? Наверняка ты слышал подобный сентиментальный треп тысячу раз. Убеждена, что Мэри выражалась теми же штампами. Возможно, чуть более эмоционально. Я тысячу раз говорила, что в ней погибла великая драматическая актриса.
      – Габи, успокойся. Прекрати контролировать свои чувства, мысли и слова. – Энтони погладил ее по волосам. – Ты в доме друга. Мы ведь давным-давно знакомы. Ты знаешь, что я лю… хорошо к тебе отношусь, – вовремя поправился Энтони, испугавшись, что оттолкнет своим признанием Габриэлу.
      Она обняла Энтони и прижалась к нему всем телом.
      – Я знаю. У меня больше никого не осталось. Даже дома. Мне некуда идти… не представляю, как посмотреть в глаза Тэду… или Дэвиду. У меня нет сил даже ненавидеть их. Чувствую себя абсолютно опустошенной, словно разоренный улей.
      – Все наладится. Вот увидишь. А для начала съедим пиццу. Пойду разогрею ее в микроволновке. Кстати, тебе повезло. Курьер ошибся и доставил мне пиццу с курицей и грибами – твою любимую – хотя я заказывал с ветчиной.
      – Еще одна случайность, – усмехнулась Габриэла.
      – Включим фильм. У меня накопилась целая куча новых видеокассет. Все не было времени посмотреть.
      Габриэла кивнула. К своему собственному изумлению, она вынуждена была признать, что почти отеческая опека Энтони оказалась крайне приятной. С тех самых пор, как она покинула родительский дом, о ней никто не заботился с такой же теплотой и нежностью.
      Энтони отправился в кухню за обещанными пиццей и колой, а Габриэла опустила голову на подушку, чтобы слегка отдохнуть после перенесенных за день страданий.
 
      – Габи, вот и я! – возвестил появившийся на пороге Энтони. Обе его руки были заняты. В одной – поднос с пиццей, а в другой удивительным образом поместилось целых четыре стеклянные бутылочки кока-колы.
      Не услышав в ответ ни звука, Энтони опустил глаза и обнаружил, что Габриэла мирно посапывает, свернувшись калачиком на его диване. Видимо, успокоительное с непривычки подействовало на нее гораздо сильнее, чем на Мэри.
      Энтони осторожно опустил на стол пиццу и бутылки, стараясь сделать это как можно тише, и укрыл уснувшую Габриэлу пледом.
      Немного подумав, Энтони вышел из гостиной. Вскоре он вернулся с большим плюшевым мишкой, неведомым образом оказавшимся в его шкафу. Еще одна случайность? Возможно, игрушку сына когда-то забыла у него Мэри. Конечно, это не Сюрприз, но, думаю, сойдет, решил Энтони, подложив мишку под бок спящей Габриэлы. Она тут же обняла мягкую игрушку и прижалась к ней щекой.
      – Спи, Габи. Я люблю тебя… Все будет хорошо, – едва слышно прошептал Энтони, коснувшись губами ее лба.

12