Черные драгоценности - Наследница Теней

Сюрреаль обернулась на звук ноги, тихо шаркнувшей по ступенькам лестницы, расположенной в конце тускло освещенного коридора. Всхлипы за закрытой дверью утихли.

Быстро и бесшумно двинувшись вперед, Сюрреаль загнала в угол женщину, притаившуюся у подножия.

– Что тебе нужно, Дедже?

Блюда и тарелки, которыми был уставлен поднос, задребезжали, когда женщина невольно вздрогнула.

– Я… я подумала… – Она подняла поднос повыше. – Сэндвичи, горячий чай… Я…

Сюрреаль нахмурилась. Почему Дедже пялится на ее груди? Причем отнюдь не взглядом деловой хозяйки дома Красной Луны, оценивающей одну из своих девочек. И почему она дрожит?

Сюрреаль опустила взгляд. Она стискивала свой любимый кинжал, прижав его кончик к Серому Камню, висевшему на золотой цепочке как раз над вырезом. Она не помнила, как призвала кинжал или Камень. Конечно, непрошеное вторжение встревожило ее и вызвало раздражение, однако…

Девушка заставила кинжал исчезнуть и стянула ворот рубашки, пряча Камень, а затем забрала поднос из рук Дедже.

– Прости. Я становлюсь слишком нервной.

– Серый, – прошептала Дедже. – Ты носишь Серый…

Сюрреаль напряглась:

– Только не в те дни, когда я работаю в домах Красной Луны.

Дедже, похоже, не слышала ее.

– Я даже не знала, что ты настолько сильна.

Сюрреаль перенесла вес подноса на правую руку и небрежно опустила левую, прижав ее к боку. Пальцы сомкнулись на гладкой рукоятке кинжала. Если это необходимо сделать, то все пройдет быстро и чисто. Дедже заслужила хотя бы это.

Она наблюдала за изменениями на лице женщины, которая пыталась сопоставить все, что знала о шлюхе Сюрреаль, с вновь открывшимися ей сведениями о ведьме, давно ставшей наемной убийцей. Когда Дедже наконец вновь посмотрела на нее, на ее лице появилось уважение и темное удовлетворение.

Затем Дедже вновь перевела взгляд на поднос и нахмурилась:

– К этому чаю следовало бы применить согревающее заклятие, иначе его нельзя будет пить.

– Я об этом позабочусь, – отозвалась Сюрреаль.

Хозяйка направилась вверх по лестнице.

– Дедже… – тихо позвала девушка. – Я всегда возвращаю долги.

Дедже быстро улыбнулась ей и кивком указала на поднос:

– Попытайся впихнуть в него хоть немного еды. Ему нужно набираться сил.

Сюрреаль подождала немного и, услышав, что дверь наверху закрылась, вернулась в кладовку, где сейчас находился самый опасный Верховный Князь во всем Королевстве.

Позже тем же вечером Сюрреаль без стука открыла дверь кладовой и замерла на месте:

– Что, во имя Ада, ты делаешь?!

Деймон на мгновение поднял глаза, а затем продолжил шнуровать ботинок.

– Одеваюсь. – В его глубоком, бархатном голосе появился надрыв.

– Ты свихнулся?! – Сюрреаль прикусила губу, пожалев о не вовремя вырвавшемся слове.

– Возможно. – Деймон вдевал рубиновые запонки в манжеты белой шелковой рубашки. – Я должен выяснить, что произошло, Сюрреаль. Я должен найти ее.

Сюрреаль раздраженно провела рукой по волосам:

– Ты не можешь уйти среди ночи! К тому же на улице зверский холод.

– А мне кажется, лучше времени и не придумать, ты так не считаешь? – слишком спокойно отозвался Деймон, неуловимым движением натягивая черный смокинг.

– Нет, не считаю! Подожди по крайней мере до рассвета.

– Я хейллианец. Это Шэйллот. Средь бела дня я буду выглядеть слишком уж подозрительно. – Деймон окинул комнатку рассеянным взглядом, пожал плечами, вытащил из кармана гребень и стал тщательно расчесывать густые черные волосы. Закончив, он засунул руки в карманы брюк и поднял бровь, словно спрашивая: «Что скажешь?»

Сюрреаль рассматривала стройное и в то же время мускулистое тело, на котором удивительно ладно сидел строгий черный костюм. Золотисто-коричневая кожа Сади стала пепельной от изнеможения, под глазами появились темные круги. Но даже сейчас он был слишком красив. Ни один мужчина не имел на это права.

– Ты выглядишь как кусок дерьма! – рявкнула она.

Сади дернулся, словно ее гнев оставил глубокий порез, затем слабо улыбнулся:

– Не пытайся вскружить мне голову комплиментами, Сюрреаль.

Девушка сжала кулаки. Единственное, что можно в него швырнуть, – это поднос с чаем и сэндвичами. Стоило ей увидеть пустую чашку и нетронутые бутерброды, как она сорвалась:

– Идиот, ты так ничего и не съел!

– Говори тише, если не хочешь, чтобы о моем присутствии узнали все вокруг.

Девушка принялась мерить шагами комнату, осыпая Деймона отборными ругательствами.

– Не плачь, Сюрреаль.

Он обнял ее, и под щекой наемной убийцы оказался прохладный шелк.

– Я и не плачу! – огрызнулась она, с трудом подавив всхлип.

Сюрреаль скорее почувствовала, чем услышала тихий смешок.

– Прости, ошибся. – Деймон легонько коснулся губами ее волос, а затем отстранился.

Сюрреаль громко шмыгнула носом, поспешно вытирая глаза рукавом, и отбросила с лица волосы.

– Ты еще недостаточно окреп, Деймон.

– Мне не станет лучше до тех пор, пока я не найду ее, – тихо отозвался он.

– Ты знаешь, как открывать Врата? – спросила Сюрреаль.

Эти тринадцать мест, обладавших странной силой, связывали Королевства Террилль, Кэйлеер и Ад.

– Нет. Но я отыщу того, кто знает. – Деймон сделал глубокий вдох. – Послушай меня внимательно, Сюрреаль. Во всем Королевстве Террилль очень и очень немногие способны каким-либо образом узнать о твоей связи со мной. Я приложил достаточно сил, чтобы это и дальше все оставалось по-прежнему. Поэтому, если ты не вскочишь на крышу и не начнешь кричать о том, что помогла мне, никто во всем Белдон Море не додумается искать именно тебя. Держись в тени, контролируй свой вздорный нрав. Ты сделала больше чем достаточно. Не увязай еще глубже – потому что меня не будет рядом, чтобы помочь.

Сюрреаль с трудом сглотнула:

– Деймон… ты объявлен сумасшедшим и вне закона. За твою голову назначена цена.

– Неудивительно, если учесть, что я сломал Кольцо Повиновения.

Сюрреаль поколебалась.

– Ты уверен, что Кассандра увела Джанелль в одно из других Королевств?

– Да, по крайней мере, это я знаю наверняка, – тихо отозвался Деймон.

– Значит, тебе необходимо отыскать Жрицу, которая знает, как открывать врата и пройти через них.

– Да. Но сначала мне нужно кое-куда заглянуть.

– Знаешь ли, сейчас не самое подходящее время наносить визиты.

– Это не совсем визит. Доротея не может использовать тебя против меня, потому что даже не подозревает о твоем существовании. Зато она знает о нем и в прошлом уже не раз использовала его, чтобы добраться до меня. На сей раз я не дам ей такого шанса. Несмотря на всю его надменность и вздорный характер, он чертовски хороший Верховный Князь.

Сюрреаль устало привалилась к стене.

– Что ты собираешься делать?

Деймон ответил не сразу.

– Вытащить Люцивара из Прууля.

Сэйтан появился на небольшой паутине, врезанной в каменный пол одного из внешних дворов Цитадели. Сойдя с нее, он невольно поднял взгляд.

Если не знать, что нужно искать, то увидишь лишь черную гору, называемую Эбеновым Аскави, почувствуешь только массивность скалистой громады. Однако именно здесь размещалась Цитадель, Святилище Ведьмы, хранилище долгой, слишком долгой истории Крови. Это место было поистине неприступным – оно идеально подходило для того, чтобы хранить тайны.

Будь ты проклята, Геката, горько подумал он и, тяжело опираясь на трость, направился к одному из входов. Будь проклята ты и все твои амбициозные замыслы, жадная, злобная сука. Он однажды усмирил руку, готовую ударить, поскольку чувствовал, что за ним остался долг – ведь бывшая супруга родила ему двоих сыновей. Но он давно расплатился, и с лихвой. В этот раз он пожертвует своей честью, самоуважением и всем, что у него еще осталось, если это поможет остановить Гекату.

– Сэйтан.

Джеффри, историк и библиотекарь Цитадели, вышел из дверей, скрытых в тени. Как всегда, он был аккуратно одет в черную облегающую тунику и брюки. На нем не было никаких украшений, если не считать кольца с Красным Камнем. Черные волосы, как всегда тщательно зачесанные назад, открывали взгляду, что растут они правильным треугольником, острием надвигавшимся на лоб. Черные глаза теперь больше походили на угольки, а не на отполированные камни, как раньше.

Сэйтан подошел к библиотекарю, и вертикальная морщинка между его бровями стала еще глубже и заметнее.

– Проходи в библиотеку. Выпьем по бокалу ярбараха, – предложил Джеффри.

Повелитель покачал головой:

– Возможно, позже.

Джеффри нахмурился еще больше:

– Для гнева нет места в комнате больного. Особенно сейчас. И особенно для твоего гнева.

Два Хранителя напряженно посмотрели друг на друга. Сэйтан первым отвел взгляд.

Как только они удобно устроились в мягких креслах и Джеффри разлил по бокалам подогретое кровавое вино, Сэйтан заставил себя взглянуть на огромный черный стол, занимавший почти половину комнаты. Обычно он был завален книгами, посвященными истории и Ремеслу, а также всевозможными справочниками, которые Джеффри извлекал из Хранилища. Мужчины день за днем перерывали записи, сохранившиеся на древних страницах, в поисках хоть каких-то указаний, способных помочь им разобраться в поразительных вещах, которые Джанелль то и дело говорила, а заодно понять ее странные, но удивительные способности. Теперь стол был пуст. И эта пустота причиняла боль.

– У тебя нет ни малейшей надежды, Джеффри? – тихо спросил Сэйтан.

– Что? – Джеффри взглянул было на стол, но тут же отвел взгляд. – Мне было нужно… занятие. Сидеть здесь, где каждая книга служит напоминанием…

– Я понимаю. – Сэйтан осушил свой бокал и потянулся за тростью.

Джеффри проводил его до двери. Выйдя в коридор, Сэйтан ощутил легкое, неуверенное прикосновение и повернулся.

– Сэйтан… ты до сих пор надеешься?

Повелитель очень долго обдумывал вопрос, прежде чем дать единственный возможный ответ.

– У меня нет выбора.

Кассандра закрыла книгу, устало повела плечами и потерла лицо ладонями.

– Никаких изменений. Девочка не поднималась из бездны – или куда там она отправилась. И чем дольше пробудет в таком состоянии, вне досягаемости для другого разума, тем меньше у нас шансов когда-либо вернуть ее.

Сэйтан пристально посмотрел на женщину с рыжими волосами и усталыми изумрудно-зелеными глазами. Давным-давно, когда Кассандра еще была Ведьмой и Королевой, носившей Черные Камни, он был ее Консортом, искренне любил ее. И она по-своему была привязана к нему – до тех пор, пока Сэйтан не принес Жертву Тьме и не получил Черный Камень. После этого их любовь превратилась в торговлю умениями и способностями. Будущий Повелитель Ада грел ей постель в обмен на обучение Ремеслу Черных Вдов. Все кончилось, когда Кассандра разыграла сцену окончательной смерти и скрыла от него, что стала Хранительницей. Ведьма изобразила свою кончину весьма натурально, к тому же Сэйтан всегда верил своей Королеве, поэтому ему и в голову не пришло, что она сделала это только для того, чтобы избавиться от своих обязанностей, а заодно и от него.

Теперь они снова были вместе.

Однако, когда Сэйтан обнял женщину, желая утешить, он ощутил вспыхнувший страх и подавленную дрожь. Кассандра никогда не забывала о том, что он ходил темными дорогами, на которые сама она не осмеливалась ступить, никогда не забывала, что в Темном Королевстве его называли Повелителем, хотя он по-прежнему был жив.

Сэйтан поцеловал ее в лоб и отстранился.

– Отдохни, – мягко посоветовал он. – Я посижу с ней немного.

Кассандра посмотрела на Повелителя, перевела взгляд на постель и покачала головой:

– Даже тебе не удастся дотянуться до нее, Сэйтан.

Он взглянул на бледную, хрупкую девушку, лежащую в море черных шелковых простыней:

– Я знаю.

Когда Кассандра закрыла за собой дверь, Сэйтан не мог не задуматься о том, что бывшая Ведьма, скорее всего, испытывает бессознательное удовлетворение от этого факта, какой бы ужасной ни была сложившаяся ситуация.

Сэйтан покачал головой, пытаясь очистить разум, придвинул кресло к постели и вздохнул. Он очень жалел, что комната так и осталась совершенно безликой. Отполированный черный камень стен нигде не закрывали яркие картины. На мебели из черного дерева не было милых безделушек, которые так дороги юным девушкам. Он очень сильно сожалел об этом.

Но ремонт в этих покоях закончился незадолго до того кошмара у Алтаря Кассандры. У Джанелль не было возможности оставить здесь отпечаток своей личности, хотя бы ментальный запах, который окончательно сделал бы эти комнаты ее собственностью. Тех немногочисленных сокровищ, которые она хранила здесь, было недостаточно – Джанелль слишком редко брала их в руки. Не хватало знакомого якоря, способного вытянуть ее из бездны, бывшей частью Тьмы.

Если не считать его самого.

Опираясь локтем на постель, Сэйтан склонился над Джанелль и нежно откинул с худенького личика золотистые локоны. Ее тело действительно исцелялось, но слишком медленно, поскольку внутри не было никого способного ускорить этот процесс. Джанелль, его юная Королева, дитя его души, затерялась во Тьме – или же где-то в стране видений, называемой Искаженным Королевством. Он не мог пойти за ней туда.

Однако Сэйтан надеялся, что его любовь сможет.

Осторожно положив руку на бледный лоб девушки, Сэйтан закрыл глаза и спустился внутрь, глубоко к Черному. Медленно, осторожно он двигался вниз до тех пор, пока не достиг внутренней паутины. Тогда он выпустил в бездну слова, как делал каждый день на протяжении уже трех недель.

«Ты в безопасности, ведьмочка. Возвращайся. Ты в безопасности».

Чья-то ладонь прикоснулась к его руке, осторожно сжала плечо.

Люцивар не слишком обрадовался вынужденному пробуждению, вернувшему мучительную боль, которая терзала тело и мешала засыпать. Цепи, приковывавшие его запястья и лодыжки к стене, были слишком короткими и не позволяли лечь удобно, поэтому приходилось спать скорчившись и прижавшись спиной к стене, чтобы хоть немного облегчить боль в ногах. Голова его покоилась на скрещенных предплечьях, крылья прикрывали тело.

Длинные ногти настойчиво царапнули кожу. Рука сильнее сжала плечо.

– Люцивар, – прошептал глубокий голос, хриплый от раздражения и усталости. – Просыпайся, Заноза!

Люцивар поднял голову. Лунный свет, лившийся в зарешеченное окошечко жалкой каморки, был не слишком ярким, но и его хватило, чтобы разглядеть человека, склонившегося над ним. На мгновение он испытал всплеск радости при виде брата. А затем оскалил зубы в хищной ухмылке:

– Ну, здравствуй, Ублюдок.

Деймон отпустил плечо Люцивара и, насторожившись, сделал шаг назад.

– Я пришел, чтобы вытащить тебя отсюда.

Люцивар медленно встал и тихо зарычал, когда звякнули цепи.

– Садист проявляет подобную предусмотрительность? Право, я тронут. – Он бросился на Деймона, но кандалы помешали ему. Сади успел ускользнуть и остановился в нескольких шагах от Люцивара.

– Не слишком радостное приветствие, братец, – тихо произнес Деймон.

– Ты и впрямь ожидал, что во мне вспыхнут родственные чувства, братец? – огрызнулся тот.

Деймон пробежался пальцами по волосам и вздохнул:

– Ты ведь прекрасно знаешь, почему я не мог помочь тебе. Вплоть до этого момента.

– Да, я знаю причину, – отозвался Люцивар голосом, походившим на мурлыканье хищной кошки. – И не менее хорошо понимаю, почему ты пришел сюда сейчас.

Деймон отвернулся. Тени скрыли его лицо.

– Ты действительно считаешь, будто мое освобождение загладит твою вину, Ублюдок? Ты действительно считаешь, будто я когда-нибудь смогу простить тебя?

– Ты должен простить меня, – прошептал Деймон и неожиданно вздрогнул.

Люцивар сузил золотистые глаза. В ментальном запахе, исходящем от Сади, мелькнули признаки уязвимости. В другое время это изрядно бы его обеспокоило. Сейчас эйрианец усмотрел в них свое оружие.

– Не следовало тебе приходить сюда, Ублюдок. Я же поклялся убить тебя, если ты примешь это предложение, и я сдержу слово.

Деймон снова повернулся к брату:

– Какое еще предложение?

– Хорошо, возможно, сделка – более удачное слово. Твоя свобода в обмен на жизнь Джанелль.

– Я не принимал этого предложения!

Люцивар сжал кулаки:

– В таком случае ты убил ее ради удовольствия? Или не понимал, что она умирает под тобой, пока не стало слишком поздно?

Они уставились друг на друга.

– О чем ты говоришь? – тихо спросил Деймон.

– Об Алтаре Кассандры! – так же тихо ответил Люцивар, хотя гнев, с каждой минутой разгоравшийся все сильнее, угрожал смести стены, возведенные разумом. – В этот раз ты проявил беспечность. Ты оставил простыню – и всю эту кровь.

Покачнувшись, Деймон уставился на руки.

– Столько крови… – прошептал он. – Все руки были в крови…

Слезы обожгли глаза Люцивара.

– Почему, Деймон? Что она сделала, чтобы пришлось подвергнуть ее таким страданиям? – Он говорил все громче и громче и ничего не мог с собой поделать. – Она была Королевой, о которой мы давно мечтали. Мы так долго ждали ее! Ты, шлюха с сердцем мясника, зачем тебе понадобилось ее убивать?!

В глазах Деймона мелькнула угроза, предупреждающая об опасности.

– Она не умерла.

Люцивар задержал дыхание, всей душой желая поверить в это.

– Тогда где она?

Деймон озадаченно нахмурился и ответил не сразу.

– Не знаю. Не могу сказать наверняка.

Жестокая, отчаянная боль пронзила Люцивара, точно так же, как после прикосновения ментальным импульсом к окровавленной ткани.

– Ты не можешь сказать наверняка! – вызверился он. – Ты, Садист, не помнишь, где похоронил жертву? Придумай ложь поискуснее!

– Она не умерла! – взревел Деймон.

Поблизости раздался крик, за которым последовал быстрый топот.

Деймон поднял правую руку. Черный камень блеснул. За стенами хлева, где держали работников, кто-то издал мучительный стон. Затем повисла мрачная тишина.

Зная, что стражникам потребуется очень немного времени, чтобы набраться храбрости и войти в хлев, Люцивар оскалил зубы и ударил по неожиданно открывшемуся уязвимому месту:

– Ну скажи, ты просто швырнул Джанелль на землю и тут же овладел ею? Или совратил, солгал, заверил в том, что любишь ее?

– Я на самом деле люблю ее. – В глазах Деймона отразилась тень сомнения, намек на страх. – Я должен был солгать. Она не желала слушать. У меня не осталось выбора.

– А затем ты совратил ее, подманил поближе, чтобы нанести верный удар.

Деймон неожиданно сорвался с места и стал мерить шагами комнатушку, яростно качая головой.

– Нет, – выдавил он сквозь стиснутые зубы. – Нет, нет, нет! – развернулся, схватил Люцивара за плечи и швырнул к стене. – Кто сказал тебе, что она мертва? Кто?!

Люцивар резким движением вскинул руки, освобождаясь от стальной хватки.

– Доротея.

Боль исказила черты Деймона. Он отступил, потрясенный.

– С каких пор ты слушаешь Доротею? – с горечью спросил он. – С каких пор ты веришь этой лживой суке?

– Я ей не поверил.

– Тогда почему…

– Слова могут лгать. Кровь – никогда. – Люцивар сделал паузу, давая брату возможность уловить скрытый смысл сказанного. – Ты оставил простыню, Ублюдок, – с яростью напомнил он. – Всю эту кровь. Всю эту боль.

– Перестань, – прошептал Деймон дрожащим голосом. – Люцивар, я прошу тебя, перестань. Ты не понимаешь. Ей уже причинили зло, ей было больно, и я…

– Совратил ее, солгал и изнасиловал двенадцатилетнюю девочку!

– Нет!

– Тебе понравилось, Ублюдок?

– Я не…

– Тебе понравилось прикасаться к ней?

– Люцивар, прошу тебя…

– Понравилось?

– Да!

Взревев от ярости, Люцивар бросился на Деймона с силой, которой хватило, чтобы разорвать цепи, но, увы, недостаточно быстро. Он рухнул на пол, ободрав кожу на ладонях и коленях. Потребовалось не меньше минуты, чтобы отдышаться. И еще одна ушла на то, чтобы понять, почему он дрожит. Люцивар пристально уставился на толстый слой льда, покрывший каменные стены каморки. Затем он медленно поднялся, покачиваясь на дрожащих ногах, ощущая глубокую горечь, исполосовавшую душу.

Деймон стоял рядом, убрав руки в карманы брюк. Его лицо превратилось в бесстрастную маску, золотистые глаза остекленели и приобрели сонное выражение.

– Я ненавижу тебя, – хрипло прошептал Люцивар.

– В данный момент, братец, это чувство взаимно, – слишком спокойно и мягко отозвался Деймон. – Я найду ее, Люцивар. Я найду ее, просто чтобы доказать, что она не умерла. А после того как найду ее, я вернусь и вырву твой лживый язык.

Деймон исчез. Стена с запертой дверью взорвалась.

Люцивар рухнул на пол, крепко прижав крылья к спине и прикрывая руками голову. Мелкие камни и песок обрушились на него дождем.

Новые крики. Приближающийся топот.

Люцивар вскочил, когда в пролом вбежали охранники. Он оскалил зубы и зарычал, в золотистых глазах плескался гнев. Стражники бросили на него один-единственный взгляд и выскочили из каморки. До самого рассвета они караулили выход из камеры, не осмеливаясь войти.

Люцивар наблюдал за ними, дыхание с шипением вырывалось сквозь стиснутые зубы.

Он мог бы применить силу, пройти мимо стражей и последовать за братом. И если бы Зуультах попыталась остановить его, отправив волну боли через Кольцо Повиновения, по-прежнему висевшее на его члене, Деймон обрушил бы на нее силу Черного. Как бы сильно братья ни были злы друг на друга, они всегда объединялись перед лицом третьего врага.

Он мог бы последовать за Деймоном и навязать ему схватку, которая неизбежно уничтожила бы одного из них – или обоих. Вместо этого Люцивар остался в своей каморке.

Он поклялся, что убьет Деймона, и сдержит слово. Но эйрианец не мог заставить себя уничтожить брата. Не сейчас.

Глава 2

В дверь резко, настойчиво постучали. Доротея Са-Дьябло спрятала дрожащие руки в складках шелкового пеньюара и встала в центре своей спальни, спиной к единственной зажженной свече, неверным огоньком освещавшей комнату.

Она искала Деймона Сади уже семь месяцев. При свете дня, окружив себя ведьмами и Предводителями, служившими при ее дворе, Верховной Жрице почти удавалось убедить себя, что он никогда не вернется в Хейлль, будет жить в какой-нибудь дыре и радоваться свободе. Но ночью ее охватывала страшная уверенность, что, открыв дверь или свернув за угол, она обнаружит там Деймона, жаждущего пролить ее кровь. Он протянет боль через все мыслимые пределы, а потом убьет ее, Доротею. И самое неприятное заключалась в том, что Сади сделает это не из мести за все зло, которое она ему причинила. Он уничтожит ее только из-за этого ребенка.

Проклятый ребенок… Внезапная озабоченность Гекаты, появление Повелителя, смерть Грира, загадочная болезнь ее сына, Картана, ярость Деймона, неожиданная ненависть Люцивара к сводному брату – все нити вели к этой проклятой девчонке.

Дверная ручка неуверенно повернулась. Створка чуть приоткрылась.

– Жрица? – тихо позвал мужской голос.

Облегчение, от которого у Доротеи даже закружилась голова, мгновенно сменилось гневом.

– Заходи, – бросила она.

Лорд Вальрик, капитан стражи, вошел в комнату и поклонился.

– Простите мне вторжение в столь поздний час, Верховная Жрица, но я счел, что вам следует узнать об этом незамедлительно. – Он щелкнул пальцами, и вошли два стражника, грубо держа за плечи мужчину.

Доротея уставилась на молодого парня, по всем признакам принадлежащего к хейллианской Крови, сжавшегося в комок между охранниками. Совсем юнец, чуть старше мальчишки. И какой красавчик! Именно такие ей всегда нравились. Слишком подозрительное совпадение.

Она шагнула к юноше, не без удовлетворения заметив страх в его остекленевшем взгляде.

– Ты не служишь при моем дворе, – промурлыкала она. – Зачем ты здесь?

– Меня прислали сюда, Жрица. Мне было велено с-служить вам.

Доротея присмотрелась к нему. Слова прозвучали слишком уж безжизненно, словно были сказаны против воли. Это не его слова. Существовали многочисленные заклятия подчинения, заставлявшие человека выполнить определенный набор заданий – даже против воли.

Она сделала еще один шаг вперед:

– Кто послал тебя?

– Он не назвал своего…

Не дав ему договорить, Доротея призвала кинжал и по самую рукоятку вонзила его в грудь мальчишки. Ее движение было таким быстрым и яростным, что стражники невольно потеряли равновесие и рухнули на пол вместе с телом. Затем она призвала силу Красного Камня, сокрушила его жалкие внутренние барьеры и выжгла разум, не оставив там никого и ничего способного вернуться и отомстить.

– Отнесите тело в лес за пределами города и оставьте диким зверям – если, конечно, найдутся те, что позарятся на эту падаль, – процедила она сквозь зубы.

Стражники покорно уволокли тело из комнаты, Вальрик последовал за ними.

Доротея принялась мерить шагами комнату, сжимая и разжимая кулаки. Проклятье, проклятье, проклятье! Надо было хорошенько покопаться в голове у этого юнца, прежде чем полностью уничтожить его разум, и узнать, кто отправил его сюда. Впрочем, это наверняка дело рук Сади! Этот ублюдок играет с ней, пытается измотать ее, заставить утратить бдительность, застать врасплох!

Она закрыла лицо дрожащими руками.

Сади где-то там. В неизвестности. Если только не умер… Нет! Он не мог умереть! Тогда не останется никакой надежды снова подчинить его своей воле. Не останется вообще никакой надежды. Стоит ему стать мертвым демоном, как он объединит свои силы с Повелителем. А она не забыла угрозу, высказанную Сэйтаном на прощание, когда его голос поднялся из глубин кружащейся тьмы: в день, когда умрет Деймон Сади, погибнет весь Хейлль.

Наконец, совершенно утомленная, Доротея опустилась на постель. Поколебавшись мгновение, она погасила свечу. Во тьме больше безопасности – если ее вообще можно сейчас обрести.

Доротея отбросила капюшон плаща и сделала глубокий вдох, прежде чем войти в небольшую гостиную в старом Святилище. Геката уже сидела у потухшего камина, как всегда скрывая лицо под капюшоном. Перед ней стоял пустой кубок из воронового стекла.

Доротея призвала серебряную фляжку и поставила ее возле кубка.

Геката раздраженно фыркнула, неприятно удивленная незначительной величиной сосуда, но указала на него пальцем. Фляжка открылась и взмыла над столом. Горячее содержимое алой струей хлынуло в кубок, и он скользнул по воздуху в протянутую руку Темной Жрицы. Она сделала несколько быстрых, жадных глотков.

Доротея, стиснув руки, лежащие на коленях, выжидала. Наконец, когда терпение лопнуло, она рявкнула:

– Сади до сих пор на свободе.

– И каждый день все сильнее истончает его терпение, – произнесла Геката девчоночьим, почти детским голосом, так не вязавшимся с ее порочной натурой.

– Именно.

Геката удовлетворенно вздохнула:

– Это хорошо.

– Хорошо?! – воскликнула Доротея, вскочив с кресла. – Вы не знаете его!

– Зато я знаю его отца.

Доротея содрогнулась.

Геката поставила пустой кубок на стол.

– Успокойся, Сестра. Я уже сплела великолепную сеть для Деймона Сади, из которой ему не выбраться, потому что он сам не захочет этого.

Доротея вернулась к своему креслу.

– И тогда он снова может быть Окольцован.

Геката тихо, зловеще рассмеялась:

– О нет, в этом случае он будет бесполезен для нас. Но умерь свое беспокойство. Он будет охотиться за более крупной добычей, чем ты. – С этими словами она ткнула пальцем в Доротею. – Я славно потрудилась для тебя.

Верховная Жрица Хейлля сжала губы, отказываясь заглатывать наживку.

Геката выждала минуту.

– Он отправится за Повелителем.

Доротея, пораженная, уставилась на нее:

– Почему?

– Чтобы отомстить за девочку.

– Но это же Грир уничтожил ее!

– Да, но Сади-то этого не знает, – произнесла Геката. – Как только я поведаю ему печальную историю о том, почему все это произошло с девочкой, Деймон будет думать лишь об одном – он должен голыми руками вырвать сердце Сэйтана. Разумеется, Повелитель не одобрит этого милого начинания.

Доротея села в кресло и откинулась на спинку. Уже много месяцев она не испытывала такого облегчения.

– Что потребуется от меня?

– Отряд стражников, которые помогут расставить силки.

– Тогда, думаю, стоит выбрать тех, кто не представляет особой ценности.

– Не переживай за своих людей. Сади не представляет для них угрозы. – Геката поднялась, давая тем самым понять, что пора уходить.

Когда они покинули Святилище, Геката недовольно заметила:

– Ты ничего не сказала о моем подарке, Сестра.

– О вашем подарке?

– Я говорю о мальчике. Признаться, я испытывала искушение оставить его у себя, но тебе ведь полагалась небольшая компенсация за утрату Грира. Из него вышел отличный слуга.

* * *

– Ты знаешь, что нужно делать? – спросила Геката, вручая Гриру два хрустальных флакона.

– Да, Жрица. Но вы уверены, что он отправится туда?

Геката погладила раба по щеке.

– По какой-то причине Сади посещает каждый Алтарь на своем пути, медленно продвигаясь к востоку. Он отправится туда. Это единственные оставшиеся на его пути Врата, если не считать Святилища возле руин Зала Са-Дьябло. – Она постучала пальчиками по губе и нахмурилась: – Правда, старая Жрица может стать небольшой проблемкой. Однако ее помощница – разумная, практичная девочка. Эта черта часто встречается в тех, кто одарен менее других. Ты сможешь с ней справиться.

– А старая Жрица?

Геката изящно пожала плечами:

– Нельзя разбрасываться едой.