- Алка, какая же ты ещё идеалистка! - рассмеялась Люся. - Могу побиться об заклад, что Карева, прежде, чем позвонить, досконально выяснила твое финансовое состояние и возможности. Узнала и про твой альтруизм и стремление выручать всех, кто в этом нуждается. Да хотя бы тот же Ладо мог её просветить. Будучи журналистом, он тусовался там, сям, со многими знаком, немало мог разузнать. Карева обеспечилась информацией - ты богата, щедра, никогда не отказываешь в помощи. Остальное уже дело актерской техники - жаловаться на жизнь и все такое.
      - Только сейчас припомнила, что во время нашей с ней беседы неоднократно ловила себя на мысли, что она очень нуждается, в её квартире все так бедно... Ксения Аркадьевна с грустью говорила о продаже старой квартиры. Получается, давила на жалость...
      - Стопроцентно, - уверенно заявила Люся. - Актриса всего лишь талантливо сыграла перед тобой роль, а ты купилась и пообещала ей финансовую помощь.
      - Дура я, и бить меня некому...
      - Да не казнись ты! - рассмеялась неунывающая Люлю. - С кем не бывает! Я вон сколько уж трусь в журналистике, казалось бы, должна быть закаленной и тоже не раз становилась жертвой элементарного обмана. Мы стараемся видеть в людях хорошее, а они порой этим пользуются, демонстрируя нам то, чего нет.
      - Абыдна...
      - Ерунда! - отмахнулась журналистка. - Умный человек учится на своих ошибках, мудрец - на чужих, а дурака вообще ничему не научишь. Мы не мудрецы, зато умны, а потому будем извлекать позитив из собственных ошибок.
      - Кстати, штрих в тему, - вмешалась Тамара. - Ты говорила, что Карева продала свою старую квартиру. Прикинь, сколько могут стоить пятикомнатные хоромы на Тверской.
      - Тысяч триста минимум, а то и поболе, - ответила Алла, бывавшая в прежней квартире актрисы. - Она соединена из двух трехкомнатных, из двух комнат сделали огромную гостиную, в итоге получилась пятикомнатная. Две ванны, два туалета, две кухни - из одной сделали гардеробную Ксении Аркадьевны, - масса подсобных помещений, четыре балкона. - Верная боевая подруга быстро подсчитала в уме и оповестила: - Нет, пожалуй, я сильно занизила стоимость. Если хата в приличном виде, то на пол-лимона потянет, ведь надо ещё учесть и престижный район.
      - Ксении Аркадьевне этой суммы хватит до конца жизни, причем, на очень безбедное существование. А она перед тобой разыгрывала неимущую.
      - Обидно, когда тебя за дуру держат, - вздохнула Алла.
      - Кстати, у них с мужем было два шикарных автомобиля, - припомнила Люлю. - Тоже деньги немалые.
      - Получается, она меня вызвонила только ради того, чтобы обеспечиться помощью в отношении продолжения актерской карьеры, а разговор о Ладо для отвода глаз?
      - Похоже. Может быть, разговоры, что он был напряжен, плод её фантазии или благовидный предлог повод пригласить тебя. Намеренно нагнетала напряжение, мол, с сыном неладно, а сама знала, что он преспокойно обретается на даче. Или же Ксения Аркадьевна посвящена в его план "исчезновения" и заручилась твоей поддержкой - дескать, она забила тревогу своевременно. Ты начинаешь расследование, невольно привлекая внимание к взаимоотношениям Сергея и Ладо, а последнему это на руку - именно этого он и добивался. Владимир отсиживается за городом, время идет, в редакции теряют терпение и просят жену влезть в его компьютер.
      - Складно получилось, - согласилась верная боевая подруга. - Мне только что пришла в голову вот какая идея. Ксения Аркадьевна напирала на то, что дача ужасно запущена, там жить невозможно, нет удобств и прочее. Но когда я там была, дом не произвел на меня впечатление развалюхи. Правда, в тот момент мои мысли были о другом, и я не обращала внимания на окружающее. Кажется, там все выглядит вполне прилично. Я права? - обратилась она к "самаритянкам", побывавшим в "Алдонино".
      - Мы видели его лишь из переулка, но видно, что это крепкий, добротный двухэтажный дом, - ответила Ольга. - Участок большой, вдвое больше, чем у других жителей поселка.
      - Выходит, и тут Ксения Аркадьевна играла нищенку-лахудру, мол, мне даже продать нечего, а дача - жалкая халупа, за которую дают смехотворную цену.
      - Да ведь Карева народная артистка, а покойный муж - режиссер театра, тоже народный артист, - снова напомнила журналистка. - Они имели возможность строиться по индивидуальному проекту, а денег у них было достаточно. Разве стали бы два народных артиста ютиться в какой-то халупе!
      - Та-ак... - Алла закусила губу. - Получается, Ксения Аркадьевна нарочно сказала, что дача в антисанитарном состоянии, мол, её сыночек не станет бегать в уличный туалет, - чтобы мне не пришло в голову прокатиться туда в поисках Ладо. Значит, она знала, что сын там, - уверенно произнесла она.
      - Наверняка знала, - согласилась с ней Люлю. - Сама посуди - любимый сынуля столько времени не звонит немолодой матери, до этого выглядел встревоженным, у неё якобы были опасения, что ему грозит опасность, а любящая мамуля ничего не предпринимает! Другая на её месте немедленно обратилась бы в милицию, а она что?
      - Верно мыслишь, крошка Люлю. О сыне она упомянула лишь в самом конце, а до этого мы говорили, в основном, о театре и её проблемах. Стала бы встревоженная мать переводить стрелки на себя, когда она в тревоге за судьбу сына?!
      - Кстати, и повод для встречи прозрачен. Вы с Ладо давным-давно в контрах. С какой стати его мать станет просить тебя поучаствовать в его неудачной семейной жизни, если вы с ним, мягко говоря, не дружите! Да для него твои слова - пустой звук! Равно как и у тебя вряд ли появилось горячее желание сотворить из этого мерзавца верного мужа. Да и бесполезно это, сама знаешь. Какая ж уважающая себя мать станет приглашать постороннего человека решать личные проблемы сына?!
      - И это верно, Люлюшка. Значит, Ксения Аркадьевна в курсе, что я занимаюсь расследованиями, и я потребовалась ей в качестве громоотвода. Точнее, громопривлечения, - чтобы заострить внимание общественности на взаимоотношениях Сергея и Ладо.
      - Все сводится к одному: он скрывается у матери или она знает, где сын прячется.
      - И все же у меня есть малюсенький червячок сомнения, - призналась Алла. - Может быть, это связано с тем, что я столько лет была о ней хорошего мнения. Оля, когда будете в "Алдонино", выясни, сдавала ли Ксения Аркадьевна дачу в прошлые годы. Все остальное проверить непросто, а это легко. И если она мне в этом вопросе наврала, то нельзя верить и всему остальному.
      - Кстати, это не показатель, - возразила Тамара. - Вполне возможно, Карева сдавала дачу. Однако то, что тут она не солгала, не означает, что Ксения Аркадьевна не укрывает сына.
      - Пожалуй...
      - Все выяснится очень скоро, когда мы последим за её квартирой.
      - Есть хоть какие-нибудь зацепки на новую пассию Ладо? - обратилась верная боевая подруга к Ирине.
      - Пока нет, - ответила та. - Могу ещё раз съездить в редакцию, но особых надежд не питаю. С тамошними любовницами Владимир расстался давно, те к нему симпатий не пылают, следовательно, он ничего им не расскажет. А мужчины его тоже недолюбливали.
      - Но Ладо мог просто прихвастнуть в курилке.
      - Хвастался он постоянно, но конкретики нет.
      - В Марининой квартире Ладо, судя по всему, больше не появлялся, приняла эстафету Катя. - Мы потихоньку расспросили соседей, они не видели ни его самого, ни машину уже три дня. Вечером силуэт Марины виден сквозь шторы, она там одна. Ни разу не было так, будто хозяйка разговаривает с кем-то, сидящим в комнате, она просто ходит туда-сюда, что-то делает, переодевается, потом ложится спать.
      - Давайте проникнем в её квартиру, - предложила Лена.
      - Нет, девицы, это наша с напарником прерогатива. Завтра мы с ним влезем туда и поищем следы Ладо. Возможно, найдем зацепку, где его сыскать. Люлю, - обратилась Алла к карманной женщине, - журналисты часто пользуются оружием?
      - Вряд ли. Зачем? У нас свое оружие.
      - Ты имеешь в виду печатное слово? - уточнила верная боевая подруга.
      - Ну да.
      - Тут могут быть особые обстоятельства. Допустим, некто что-то узнал о Ладо, а потом стал его шантажировать.
      - Фи! - скривилась Люся. - Нашего брата этим не проймешь. Мы сами спецы по компромату.
      - То есть, на шантаж журналист ответил бы, что может опубликовать что-то, не красящее этого человека?
      - Ну, я не это имела в виду. Хотя теоретически такое возможно. Журналисты - народ обидчивый. Попробуй нас тронь - мы в долгу не останемся. Хотя между сотрудниками разных изданий идет соперничество, а порой откровенная грызня и поливы, но когда задевают честь мундира, тут все проявляют солидарность.
      - Значит, компромат журналисту не опасен? - Алла решила прояснить вопрос до конца.
      - Как и любому человеку, нашему брату это радости не приносит, но есть возможность защититься. Журналист в ответ тоже может собрать компромат и сказать, что силы равны, кто кого? - попробуй пусти в ход свой компромат и тогда станешь героем серии газетных публикаций. Скорее всего, он этого не сделает, но сказать-то можно. - Смешливая Люлю и тут нашла повод весело расхохотаться.
      - Но ведь над журналистом стоят главный редактор и прочие начальники.
      - Если он принесет крепкий материал - опубликуют. А подоплеку - почему автор статьи обратил свое внимание именно на этот персонаж и написал о нем разгромную статью, - он оставит при себе. Начальству много знать не положено. - Люся опять рассмеялась. - Если наш брат захочет, то может привлечь коллег из других изданий. Скажет, что в его газете главред уперся и не желает печатать, и отдаст материал коллеге. Издания между собой соперничают, но сами журналисты соблюдают коллегиальность, по принципу: сегодня ты выручил меня, завтра я тебя, на данный момент мы с тобой оппоненты, а в будущем, возможно, судьба сведет нас в одной газете. Есть возможность опубликовать статью и под псевдонимом - так многие делают. У одного журналиста может быть с десяток псевдонимов. Растыкает материал по знакомым и получится, что во многих газетах появились статьи об одном и том же герое.
      - А тебе о таких случаях известно?
      - Понятное дело, никто не станет афишировать, что сводит с кем-то счеты. Обычно все облекается в приемлемую форму. Публиковать о ком-то разгромный материал никому не возбраняется, у нас свобода слова. А подоплека остается в тени. Но об одном случае я знаю точно - Борька Ткаченко из "Деловой жизни" сильно осерчал на одного деятеля и беспрестанно долбил его. Что уж они не поделили, мне неведомо, но Борькина настойчивость меня удивляла. Мужик он говнистый, и я предположила, что тут не все чисто. Про остальных собратьев ничего сказать не могу - не знаю. Может, таких обидчивых, как Борька, немало в нашей среде.
      - А в подоплеке Борькиной тактики - тоже компромат на него?
      - Не думаю. Кому нужно собирать компру на этого прощелыгу?! Да и вообще - компромат на журналиста - слабый аргумент. Наш брат всегда может тиснуть статью, мол, со мной борются грязными методами, стараясь заткнуть мне рот, ведь я рупор свободной печати! - но я все равно не боюсь, пусть клевещет на меня.
      - Да, такую тактику на опережение мы уже имели возможность наблюдать, когда журналисты одного телеканала заранее подстраховались - мол, если вскоре услышите про нас нелицеприятные вещи, не удивляйтесь и не верьте таким образом с нами борются.
      - Другие наверняка так же действуют. Если кто-то сказал плохое про журналиста, он тут же все перевернет с ног на голову, мол, это покушение на свободу слова. Так что нашего брата только тронь - он тут же даст сдачи! Люлю опять развеселилась.
      - Ладно, значит, вариант, что с Ладо поквитался кто-то из журналистской братии, мы отклоняем, - подвела итог верная боевая подруга.
      - Все же не стоит столь категорично отметать этот вариант, высказалась Тамара. - В журналистике ведь тоже много случайных людей. Одни избрали эту профессию по велению души, а другие - по иным соображениям.
      - Верно, Томик. Напомню наш с тобой разговор о комплексе маленького человека. Если журналистское перо попадает в руки человека явно предвзятого, настроенного к людям недоброжелательно и стремящегося хотя бы в микроскопических размерах власть употребить, чтобы самоутвердиться, вырасти в собственном мнении и отыграться за свои комплексы, то можно ожидать всевозможной грязи, за которую обиженной герой статьи может поквитаться с писакой. И Ладо Кохадзе, и Марина Градова ординарные журналюги. Каждый из них маленький человек с большим комплексом маленького человека. Марина даже в студенческие годы была старшее атомной войны и типичной зубрилкой, непопулярной ни среди мужской, ни среди женской половины студенческой братии, одинокой и никому не нужной. Да и сейчас, не сомневаюсь, не пользуется симпатией коллег и других людей. Человеку с комплексами непременно нужно на ком-то отыграться, а журналистика предоставляет оперативный простор для реализации своих замыслов. И вот Марина и Ладо, казалось бы, разные, но одинаково ущербные, избрали нишу, где могут решить собственные личностные проблемы за счет других людей. Образно говоря, власть употребить. Власть-то копеечная, как у нянечки в больничном гардеробе, которая заявляет, что не даст халат, и все. Недавно я была тому свидетельницей. Деньжат бабулька тоже не прочь сшибить и сделала выдачу халатов своим бизнесом, но дело не только в этом. Главное, что она ощущает себя маленьким начальником. Вот таким. - Алла наклонилась и показала рукой чуть-чуть от пола. - Совсем крошечным. И все же ей приятно, когда её просят заискивающим тоном. А она хочет даст, а не захочет - так и не даст.
      - Помним, помним, - рассмеялась Тамара. - Я ещё удивлялась - чего она вредничает? Сразу же совала ей купюру, а бабка ещё ломается, мол, почему вы в неурочное время, хотя до меня только что толпами шли другие посетители.
      - А потому что ей нужно осознание: "Хочу - казню, хочу - милую". Ты же не станешь с боем прорываться, если бабуля не выдаст тебе халат, а будешь стоять и канючить. А Толян, между прочим, ни разу ни рубля ей не дал. Молча подходил к гардеробу и протягивал руку, а нянечка тут же с готовностью подавала ему требуемое. По тому же принципу вела себя одна наша общая знакомая, которая ныне парится на нарах20, - умела прикинуться лояльной с определенными людьми, но отыгрывалась на других - несчастных героинях своих опусов. Вы же сами читали её чернушные творения, разве ж можно так унижать людей?! Да кто дал право этой злонамеренной говнюшке, крысе с крысиным хвостиком, высказывать собственные убогие суждения и издеваться над людьми?! Только то, что она работает в своей сраной газетенке?!
      - Да, некоторые статьи можно обозначить как насильственный моральный стриптиз, - тихо произнесла Зина. - Люди доверились журналисту, рассказали о себе, а тот опубликовал всю их подноготную... Ведь ситуации узнаваемы, наверняка знакомые героев этих очерков поймут, о ком это. Грязно...
      - Люлю, как думаешь, могли ли с Ладо поквитаться за какие-то журналистские дела?
      - За какие именно?
      - К примеру, он узнал чью-то постыдную тайну.
      - Владимир Кохадзе - всего лишь репортер криминальной хроники в газете "Выстрел". Слишком мелкая сошка. Это издание не обладает значительным весом, чтобы статья из него произвела фурор.
      - Ну, тогда попросил бы коллегу из другого издания тиснуть статейку.
      - А зачем ему?
      - Чтобы шантажировать того, на кого у него компромат.
      - Тогда зачем публиковать материал? Он покажет его и пригрозит, что статья будет опубликована.
      - Верно мыслишь, подруга!
      - Ал, ты думаешь, с Владимиром разделались за компромат? - спросила Тамара.
      - Пока не знаю. Равно как не знаю, жив ли мерзавец.
      - Да ведь проще заплатить журналисту, - внесла свое веское слово Люся.
      - И это верно, крошка Люлю, - кивнула Алла. - Сашка, мой приятель, подвизавшийся в очень солидной газете, подробно поведал мне, как действуют некоторые журналюги, сделавшие свою профессию бизнесом: накопают на какого-то толстосума компромат, состряпают обличительную статью, обильно сдобренную мнимым гражданским пафосом, а потом втихаря обращаются к герою материала с "деловым предложением", мол, это не будет опубликовано, но обойдется папаше Дорсету в лишних пятьсот долларов. Ну, не в пятьсот, конечно, лишь герои моего любимого О'Генри так низко себя ценили, а некоторые акулы пера продаются значительно дороже. Мой приятель-журналист парень циничный, а потому прямо говорил тому, кому посвящена его разгромная статья: "Напечатать это - пять тысяч долларов, не напечатать - десять". Допустим, нувориш не желает раскошелиться. "Ну и фиг с ним", - пожимает плечами Сашка, несет материал главному редактору и получает гонорар. Его услуги неплохо оплачиваются, парень славится своими злободневными статьями, основанными на так называемом "журналистском расследовании", а по сути сборе компромата. Читатели в восторге: ах, какой он смелый и принципиальный! - мол, для него не существует авторитетов, любого за ушко да на солнышко. Тираж и престиж газеты растут, главред довольно потирает руки, а мой циничный приятель собирает компру на следующую жертву и спустя некоторое время приходит к ней с аналогичным "деловым предложением". А кому охота, чтобы его грязные делишки стали достоянием гласности?! Богатей почешет в затылке, прикинет, во что ему выльется обнародование компромата и, соответственно, удар по реноме, недоверие деловых партнеров, наезд налоговой инспекции и прочие последствия, и приходит к выводу, что десять тысяч долларов - это мизер по сравнению с тем, что его ожидает, - ведь, помимо всего прочего, стоит ему засветиться, журналюги набросятся на него всей сворой с радостным кличем: "Ату его!" Или же Сашка приходит к человеку, у которого намерен взять интервью, и с милой улыбкой вопрошает: "Как о вас написать - хорошо или плохо?" Объект в растерянности и мысленно негодует: "Ты сам просил о встрече, пришел ко мне, пьешь мой кофе, отнимаешь мое время и ещё имеешь наглость задавать такой вопрос?.." Но у наивных, понятное дело, интервью не берут. У никому не известных тоже. Те, кто попадает в поле зрения журналистов, чем-то отметились в этой жизни, да и вообще иллюзий давно не питают. Поэтому, отринув минутное недоумение, будущий герой статьи в ответ лучезарно улыбается и лезет за бумажником. И если он пожадничает, то у обаятельного циника Сашки не заржавеет сказать ему все с той же милой улыбкой, но с интонациями мужика из известного мультика: "Маловато будет!" В итоге он получает все, что хочет. После второй бутылки хорошего коньяку Сашка признался мне, что имеется такса на все виды журналистских услуг, существует лишь определенная сетка, в зависимости от маститости аса пера и солидности издания, в котором он подвизается. Получив известную сумму, парень тиснет материал, где интервьюируемый предстанет просто-таки ангелом во плоти: и трудится он денно и нощно, и добрый-предобрый, и хороший семьянин, и хобби у него премиленькие, да и вообще это замечательный во всех отношениях человек. Так что теперь я четко уяснила: если об известном человеке пишут в положительном ключе, значит, это обошлось ему в энную сумму. А вот злобные статьи - это плод работы ума закомплексованных писак, избравших это поприще для самоутверждения. То же самое и на телевидении. Все эти лубочные герои, с галстуками и без, передачи-слезовыжималки, где герои и героини устраивают душевный стриптиз дабы повысить собственную популярность, - обходятся им в немалую сумму, и я теперь знаю, в какую именно.
      "Самаритянки" внимательно выслушали монолог верной боевой подруги, уяснив лишь одно - убивать журналиста, владеющего компроматом, нет никакого резона, гораздо проще купить.
      - Значит, эту версию отклоняем, - резюмировала Тамара.
      - А я бы не стала, - возразила верная боевая подруга. - Не забывайте главные черты Ладо Кохадзе: подлость и желание отыграться за собственные комплексы. Для журналиста, эксплуатирующего свою профессию ради побочных заработков, вариант: "Продам - купи", - подходит. Он отдает герою обличительной статьи все материалы, получает от него деньги и считает, что его труд оплачен по таксе. Что ж, любому поступку, даже циничному, можно при желании найти объяснение, в данном случае, расценить как гонорар за проделанную работу, хотя на самом деле это шантаж и вымогательство. Другое дело - Ладо. Я ведь недаром в студенческие годы однажды устроила ему моральный мордобой. Парень отметился во многих подлых делах. У журналистов своеобразная этика - раз получил деньги, этого человека больше не трогай, а у Владимира Кохадзе нет морали. Взяв немалую сумму и пообещав, что отдаст жертве компромат, он запросто сделает копии. Алчность таких людей не имеет границ. Всем известно, что если вымогатель вцепился, то уже не отцепится. Именно потому с ним расправляются. И дело тут не только в том, что он постоянно требует денег, - хотя и это имеет значение, - но и в том, что жертва все время на пороховой бочке. Ведь многие шантажисты упиваются своей властью, с садистским наслаждением наблюдают, как человек мечется, нервничает. Ему не только деньги нужны, но и сознание - этот человек в его руках, марионетка, а он кукловод. А у того могут не выдержать нервы. Думаю, Ладо кайфовал от ощущения своей власти, к тому же, он совершенно аморален.
      - Люлю, ты лучше знаешь Владимира Кохадзе. Как думаешь, мог бы он выстрелить в Сергея, будучи в аффекте? - спросила Ирина.
      - Кавказский темперамент я отметаю - это была игра на публику. А вот комплексы, амбиции и непомерное самолюбие присутствуют, тут Алла совершенно права. Он-то думал, что о его метаморфозе на нашем курсе никто не знал, однако некоторым это было известно, и мне в том числе.
      Люся рассказала о том, что произошло с Владимиром Кохадзе на первом курсе, Тамара добавила деталей, а сокурсницы удивленно ахали - ну надо же! - один из самых красивых парней был закомплексованным заморышем! А казался рубахой-парнем!
      - Уже сам по себе факт актерства говорит о многом, - продолжала Люлю. - Человек, умеющий так умело притворяться, на мой взгляд, способен на все. Не верю, что Ладо полностью избавился от своих комплексов. На нашем курсе он поначалу пользовался бешеной популярностью, а потому его самолюбию никто не наносил болезненных ударов.
      - Кроме Аллы, - вставила Нина.
      - Да. Но от неё Владимир стерпел - состоять в её бойфрендах лестно, а быть брошенным ею - не позорно, она всех бросала, причем, легко и не унижая.
      - Ну, спасибо на добром слове, Люлюшка, - прочувственно произнесла верная боевая подруга, смахнув мнимую слезу, - растрогала ты меня.
      - Так что Ладо способен на убийство.
      - Вопрос лишь в том - он ли стрелял в Сергея.
      Попрощавшись с подругами, Алла вышла из офиса "Самаритянина" и направилась к "вольво" верного оруженосца. Его в машине не было, и она решила, что Толик забежал к приятелю, охраннику "Примы" Диме. Завернув за угол здания, где располагался вход в её фирму, она сделала лишь несколько шагов, как дверь отворилась, и на крыльцо вышли оба.
      - Здравствуйте, Алла Дмитриевна, - расплылся в улыбке охранник.
      - Здравствуй, Дима, - ответила та.
      - Толян говорил, у вас теперь тоже есть собачка. Привезете как-нибудь в офис?
      - До шестимесячного возраста, пока не сделают прививки, - нет.
      - А я своего Рекса часто беру на работу. И ему веселее, и мне тоже.
      - Судя по кличке, у тебя овчарка?
      - Восточно-европейская, - подтвердил охранник.
      - Это серьезная порода. Подумай - что же из неё вырастет, если все сотрудницы "Примы" его потискают? Ведь тискают, так?
      - Да, - признался хозяин. - Он такой смешной...
      - Вот и останется твоя восточно-европейская овчарка такой же смешной, став взрослой.
      - Понял, Алла Дмитриевна, - отрапортовал охранник. - Учту.
      - Лучше вози своего Рекса на тренировочную площадку, а не в офис, посоветовала она.
      - Да он ещё маленький...
      - Пусть привыкает, глядя на тренировки больших собак.
      Кивнув на прощание, Алла направилась к машине, верный оруженосец за ней. В общем-то, он мог бы поприсутствовать при обсуждении - от Толика у неё секретов нет, - но тот не любил бывать в "Самаритянине", к тому же, не горел желанием слушать многочасовые разговоры, где произносятся непонятные ему слова. Все, что надо - начальница в краткой форме перескажет ему сама.
      - А чё этот х...в жиртрест выскочил отсюдова как ошпаренный? поинтересовался он, заводя двигатель.
      - Это ты Мотю так называешь?
      - А кого ж! Нажрал жопу поперек себя шире. Чё ж не нажрать! Сидит себе, ни хера не делает, а ты им бабки отстегиваешь. Себе, небось, половину забирает, хоть ни хрена не заработал.
      - Да, Толян, в этом ты, пожалуй, прав. Толку от Моти мало. Промахнулась я, предложив ему возглавить фирму. Вот Тамара - хороший руководитель. Девка толковая и работы не боится. А Мотька только ехидничает. Сам-то он в расследование никакой лепты не вносит.
      - Ну дак выгони его на хер!
      - Легко сказать... Я ж его с прежнего места сорвала, обнадежила...
      - Фигня! - пренебрежительно отмахнулся верный оруженосец. - Чё-то я тя не пойму. В своей-то конторе сразу гонишь взашей, если кто сачкует. А жиртреста чё жалеешь?
      - Сама себя не пойму. Вроде, мягкожопость мне несвойственна...
      - Гони, гони, - посоветовал Толик. - И девок он баламутит.
      - И в этом ты прав, - признала верная боевая подруга. - Девицы стараются сдерживаться, но то, что в его присутствии постоянно напряженка, "самаритянки" держатся скованно, боясь его язвительных комментариев, - это точно. Атмосфера вовсе не дружественная, а это во вред делу.
      - Ну дак под зад ему и Тамарку поставь начальницей.
      - Я подумаю, Толян.
      - Чё тут думать-то! - возмутился тот.
      - А Мотя куда денется?
      - А те-то какое дело! Мужик здоровый, пускай вон в грузчики идет. Давеча я объявление видал, дам ему номер.
      - Не пойдет Матвей в грузчики. Он кандидат умных наук.
      - Халявщик он! Присосался к тебе и тянет монету. Раньше-то не такой жирный был, а теперь пузо нажрал - еле ходит. Щас, знаешь, где сидит? В кафе на углу.
      - Так уже немало времени прошло с тех пор, как он покинул офис.
      - А этот жиртрест х...в там может полдня сидеть, книжки читает. Бывает, в день по пять раз туда ездит, и жрет и жрет.
      - Почему ездит? - спросила Алла, оглядывая двор. "Волги", которую она отдала "самаритянам", опять на месте не было.
      - Дак он пешком ваще не ходит. До кафе пять минут ходу, а толстяк на тачке туда рулит. И домой на ней ездит, будто она его.
      - Ну и дела... - покачала головой Алла. - Я-то думала, что Мотьку проняло после моего втыка, а оказывается ему хоть колом по башке. Девицы по-прежнему пользуются общественным транспортом или электричкой, отправляясь на задание, а Матвей на оперативной "Волге" катается до кафе и домой.
      - Говорю ж - халявщик. Ты сколь задарма-то дала, у них своего ваще ничё нету. А этот жиртрест ваще оборзел.
      - Ладно, сейчас мне некогда с ним разбираться, но потом он получит плюх по полной программе.
      Утром, когда Алла гуляла с Деми, вышла Лида со своими борзыми. Оба кобеля тут же помчались к подружке, передвигаясь огромными прыжками, а малышка распласталась на земле и отчаянно завизжала. Хозяйка присела рядом и подняла её.
      - Ты чего испугалась, дурашка? - спросила она, целуя серую мордочку, над которой буйно кучерявилась густая черная челочка.
      Подошла запыхавшаяся Лида и, услышав Аллины слова, пояснила:
      - Пуделя плохо видят вдаль, особенно в щенячьем возрасте. Так что Деми просто не разглядела Трезора с Максом, увидела лишь, что на неё надвигается что-то огромное. Сейчас она уже узнала их и успокоилась, видите?
      И в самом деле, крошка Деми уже тянулась мордочкой к борзым, а оба её кавалера стояли рядом, вытянув вверх длинные морды, виляли хвостами и поскуливали, прося Аллу отпустить их подружку. Хозяйка поставила собачку на землю, и троица отправилась играть. Оба кобеля, достигавшие взрослому человеку до пояса, удивительно бережно обращались с маленькой пуделихой. Алла уже поняла, что та пискля и трусиха, но в данный момент Деми ощущала себя комфортно, путаясь между длинными ногами своих ухажеров, и ни один из них нечаянно не наступил на нее, хотя оба передвигались очень быстро, а кроха пуделяшка издалека была похожа на кудрявый черный шарик, катающийся по земле.
      - Даже Макс воспылал к вашей малышке теплыми чувствами, - улыбнулась Лида, наблюдая за веселой троицей.
      - Надо признать, Деми очень мила и обаятельна. У меня есть кот, персидский, очень высокого мнения о себе джентльмен, он тоже от неё без ума. Когда мы уходим с ней на прогулку, сэр Персиваль провожает, а потом встречает и вьется вьюном - соскучился. Кстати, когда я принесла Деми в прошлый раз, Перс обнюхал её и недовольно фыркал - видимо, почувствовал запах взрослых собак.
      - А я кошек не люблю.
      - Мне тоже раньше так казалось. Мы с вами, как тот Абрам, который на вопрос, умеет ли он играть на рояле, ответил: "Не знаю, не пробовал". Для того, чтобы о чем-то говорить уверенно, нужно быть близко знакомым с предметом обсуждения. Чтобы решить, любите ли вы кошек, нужно взять животное в дом. И тогда вы поймете, что не любить их невозможно.
      - Пожалуй, вы правы, - согласилась Лида. - Но пока не рискну завести кота или кошечку. С собаками у меня и так немало забот.
      - Забегайте ко мне, познакомитесь с сэром Персивалем и ваша так называемая нелюбовь к кошкам улетучится, даже если вы не приобретете представителя кошачьего племени.
      - Спасибо, непременно, - заулыбалась соседка.
      - Только без борзых, - предупредила Алла. - Демку мой кот полюбил, но появление взрослых псов в квартире, которую он считает своей, будет для него большим стрессом.
      - Разумеется. Я с ними вообще в гости не хожу. Своих борзых я люблю, однако не обманываюсь, что все к ним относятся так же.
      - А почему у вас так много собак?
      - Не могла отдать щенят в чужие руки. У Агнессы были очень трудные роды, чуть не погибла, бедняжка, малыши родились слабенькими, я их выхаживала, кормила из пипетки - их мать была слаба, да и молоко у неё вскоре пропало. Так привязалась к ним, что не хотелось расставаться. У вас тоже будут такие же проблемы, Алла.
      - Видимо, да. Но можно же не вязать Деми.