- С пистолетом у виска?
      - Я посмотрю, чтобы вы не шалили. И потом, стрелять в даму...
      - Я не дама, Шейд.
      - Это я уже заметил, - просто ответил я.
      12
      Мы проехали в молчании 25 миль по Вирджинии Сити. Вокруг нас полыхал закат, и его причудливые краски играли на кроваво-красных горах впереди.
      Лорелея вела машину профессионально и быстро. Ее огромная машина марки "Шевроле" мягко покачивалась. Прошло довольно много времени, прежде чем она решила заговорить, и задумчиво протянула:
      - Вы забавный...
      - Потому что не переспал, пока была возможность?
      - Конечно, тем более, что вам этого очень хотелось.
      - Да, очень.
      - И почему же нет?
      - Этого мне, пожалуй, не объяснить.
      - Может быть потому, что это было бы неэтично по отношению к моему мужу, на которого вы работаете?
      - Нет, не поэтому.
      - Но почему, не понимаю, такой пустяк вас остановил? Никогда не отказывайтесь от таких случаев, они могут не повториться.
      - Не говорите за всех.
      - Я имела в виду себя, Шейд. Мне не нравится, когда встают в то время, когда я ложусь.
      - Прошу прощения.
      - В любом случае вы дурак!
      - Возможно. Но давайте сменим тему.
      Она умолкла и стала смотреть на дорогу. Мы подъезжали к городу-призраку, к городу, который умер еще до второй мировой войны. Его смерть была внезапной: серебро, питавшее его жителей, иссякло еще сорок лет назад, и две тысячи оставшихся жителей развлекали друг друга историями былого могущества.
      Кругом разваливались дома, а веселые вывески с облупившейся краской приглашали посмотреть, не пропустить, увидеть!
      Даже писсуары, ручки и унитазы, отлитые из чистого серебра, были похожи на старикашку, притаившегося в углу и злобно ворчавшего на молодых, здоровых и сильных, напоминавших о его былых подвигах.
      Я сказал, что хочу купить ей выпивку в "Кристалл-баре". Она направила машину прямо на это заведение, тормоза завыли прямо перед витриной.
      - Я выпью, - буркнула она.
      Мы вошли внутрь. В баре сидело человек пятнадцать. Мы выпили и вышли на улицу. Около нашей машины толкался старый мексиканец в промасленном сомбреро и грязной замшевой куртке. Его бледные глазки уставились на нас.
      - Привет, незнакомцы!
      Я тоже приветствовал его. Он поднял свое сомбреро.
      - У нас тут нечасто видишь новых людей.
      - Я полагаю, что мы единственные посетители за много дней, осторожно спросил я.
      - Нет, сегодня вы уже вторые.
      Я уже садился в машину, когда услышал это. Подойдя к нему, я спросил:
      - Вы сказали, вторые? Вы их помните?
      - Он облизнулся и причмокнул.
      - Денежки не помешают, а?
      - У меня их нет уже много недель. Они мне не помешают. Всякий раз, как у меня заводится доллар, моя благоверная, - он улыбнулся глазами, сам знаешь, сынок, что такое жена.
      Он снова кивнул на нашу машину. Свернув в трубочку два доллара, я вложил их ему в ладонь.
      - За то, что вы хотите мне сказать.
      - Спасибо, сынок. Итак, тут был высокий парень с седеющими висками, аккуратно одетый. Похож на людей из Рено или Вегаса. У него, знаете ли, глаза блестят. Останавливался он тут, спрашивал много, но я не отвечал. Он сплюнул в дорожную пыль и продолжал. - Он и его приятель. Жирный такой парень с белой проседью в волосах.
      Я пожал плечами. Но тут было кое что, о чем он не договорил.
      - Парень с блестящими глазами, - спросил я, - он большой, с легким загаром и чуть-чуть начинает полнеть?
      - Он загорелый, да. Но тут все такие. Я не заметил, насколько он полный, сынок. Но был еще и третий.
      - Да?
      - Он точно спал на заднем сидении. Среднего роста, чисто одет.
      - Блондин?
      - Да, да, верно. У него такое, знаете ли лицо, как у тебя, сынок. Видно, что издалека. Незагорелый, белый.
      - А куда они направились?
      Он показал пальцем.
      - Мы едем как раз в ту сторону.
      - У них большой серый "Меркурий" трехлетней давности, - прошептал старик.
      - Спасибо.
      - Это тебе спасибо, сынок. - Он посмотрел на доллары.
      Я вернулся к машине. Лорелея курила.
      - В чем дело, Шейд?
      - Старик говорит, что тут проехала машина с тремя людьми. Он их описал. Один из них как будто ваш супруг.
      Она бросила взгляд на дорогу.
      - А другие?
      - Я не уверен, что это так, но один похож на Кулгрена. А третий_ черт его знает! Толстый, с белой прядью в волосах.
      Я смотрел на нее в упор, но она и бровью не повела.
      - Что, по-вашему, это значит? - спросила она.
      - Возможно, мне удастся это выяснить. Поезжайте.
      Мы поехали прямо и, оставив город позади, стали подниматься в гору.
      - Да, кстати, кто этот парень, который стукнул меня, когда вы строили мне глазки?
      - Просто мой знакомый.
      - Его имя?
      - Это что, допрос?
      - Просто хочу знать, кто дал мне по зубам.
      - Гарри Ленсон. Хорош собой и знает об этом. Женщины охотно прыгают к нему в постель.
      - И вы тоже?
      - Заткнись, Шейд!
      - Это было просто предположение.
      - Кстати, через два года после окончания колледжа я вышла замуж за Барлета. Я вполне приличная дама, запомни это.
      Я подумал, с какой стати она распинается мне об этом, но мысли мои были заняты совсем другим.
      Дорога все время поднималась куда-то вверх. Неожиданно появился крохотный поселок. Домики казались специально выстроенной декорацией для ковбойских фильмов. Каждую секунду, сверкая белозубой улыбкой, вас мог обогнать парень-ковбой в белой рубашке, которая, казалось, никогда не линяла от пота.
      Но нас встретил только голубой "Паккард". Миссис Дрейк невольно воскликнула:
      - Господи, если бы вы только знали, как я ненавижу таких!
      - Да? Но вы, несмотря на свою ненависть, не помешали ему ударить меня?
      - Тогда я не знала его как следует, и потом, я сердилась на вас. Я не знала, можно ли доверять вам, я даже никогда раньше вас не видела.
      - А вы познакомились с ним здесь?
      - Да. Гарри интересуется световой рекламой. Он обычно живет в Лос-Анджелесе и приехал в Рено, чтобы разойтись с третьей женой. Я встретилась с ним в игорном доме. Он играет по крупной. - Она сухо рассмеялась. - Плейбой!
      - Это не оригинально, миссис Дрейк.
      - Но зато передает суть дела. На второй день моего затворничества в Рено я встретилась с Гарри. Он показался мне подходящим для прогулок, потом он мне разонравился... как только избил вас. Полагаю, что на этот раз мой опыт общения с мужчинами подвел меня.
      - Эта машина...!
      - Что с ней такое?
      Она крепко прикусила нижнюю губу.
      - Нет, нет, ничего.
      - Вы собирались что-то сказать? Чья это машина?
      Она притворилась невинной овечкой.
      - Это его, Гарри. Но кому какое дело?
      - Мне есть дело.
      - Я еду дальше.
      Я молча стиснул ей запястье. Фыркнув по-кошачьи, она затормозила, едва не врезавшись в "паккард".
      - Спасибо, дорогая. Мне необходимо кое-что сказать Гарри.
      Она как-то странно посмотрела на меня.
      - Мне не хотелось бы встречаться с этим человеком дважды, но странно, что он оказался тут, в пустыне.
      Она замолчала.
      - Это может иметь отношение к нашему визиту.
      - Не знаю, я...
      Я вылез из машины и поддержал дверцу, чтобы она тоже вылезла.
      Мы прошли в салун. Музыкальный автомат тихонько наигрывал мотив, в котором я узнал ту самую песенку, которую 25 лет назад я услышал, когда впервые отважился обнять девушку и выйти с ней на паркет танцзала в последнем классе школы. Я не мог поймать такта, и высокий язвительный парень, обладатель старого "кадиллака", хихикал за моей спиной. Тогда я бросил даму и налег на "хайболл" и яблочный пирог. Там еще была красотка, за которой я приударил, Мегги Довер: роскошные каштановые кудри, серые глазки, мордашка лукавой киски. Что с ней теперь? Наверняка замужем и у нее четверо детей, как, в принципе, должно было быть и у меня.
      Место было оборудовано ну прямо как на открытке "САЛУН - ЛУПИ ВЗАШЕЙ!!!". Бармен стоял, высоко подняв шейкер, а единственный посетитель, Гарри Ленсон, обнимался с музыкальным автоматом. Нас он сначала не заметил.
      Затем он вдруг очнулся и широко улыбнулся:
      - Ба, да это же сыщик! Привет, старик! - и он пошел в нашу сторону, нарочито прямо, словно человек, чувствующий, что выпил лишку. Затем он увидел стоявшую за моей спиной Лорелею.
      - Тут и моя душечка-пампушечка, - зачирикал он. - Какое трогательное свидание старых друзей!
      - Ты пьян! - скривилась она.
      - Нет, душечка, нет! - он погрозил ей пальцем. - Выпил, каюсь, но напиться не успел.
      Механическая рука автомата переменила пластинку. Мелодия лилась, умиротворяя и журча, как ветерок.
      Ленсон склонил голову на бок.
      - Очень поэтично. Это... как песенка, душечка. Одинок, опечален, грущу один в тиши, а ты ушла от меня... Я очень извиняюсь, что был скотом, моя пампушечка.
      Я смотрел на Гарри. Я сюда зашел, чтобы сравнить наш счет и дать ему посмотреть, "как растут маргаритки", но он был навеселе, и вообще лупить его мне расхотелось.
      - Куда ты направляешься, Гарри? - холодно спросила Лорелея.
      Он расставил ноги и посмотрел на нее совершенно трезвыми глазами.
      - Нет, я никуда не направляюсь, - рассмеялся он. - У меня тут свидание. Я слегка проигрался и решил развеяться в этом милом заведении.
      - Ты мне лжешь, Гарри! Вот уж не думала, что ты способен...
      - Он отшатнулся. Она не унималась и осыпала его упреками. Он покраснел, глаза вспыхнули зловещем огоньком.
      - Это зависит от тебя, душечка!
      Он прошел мимо нее и встретился носом к носу. Кулак попал ему в скулу и он упал головой вперед, расквасив себе нос.
      Я присел рядом, а бармен достал с полки новый стакан и стал протирать его грязным полотенцем, что-то насвистывая.
      Лорелея смотрела на Гарри. Он спокойно лежал на полу.
      - Пошли, миссис. Ваш бывший мальчик через минуту встанет на поиски.
      Она и ухом не повела. Потом неожиданно нагнулась, сунула руку ему в карман и вытащила бумажник. Я наблюдал за ней, пока она там копалась.
      - Зачем вам это?
      - Мне захотелось почувствовать себя воровкой.
      - Странно. Что вы ищите?
      - Я... я не знаю. Странно, что он тут оказался. Я задумалась и вот... - Она мягко улыбнулась мне. - Ну, конечно, какая я глупая! Он просто выехал на прогулку...
      - Не думаю.
      Я взял бумажник из ее тонких пальцев и присел рядом с ней. Он открыл глаза и уставился на меня. Я нагнулся еще ниже, чтобы засунуть бумажник ему в карман.
      - Ты, подонок, здорово дерешься, - прошептал Гарри.
      - Мне по штату положено.
      - Я не жалуюсь.
      Он говорил тихо и я, нагнувшись к его уху, стал шептать. Она была уже у дверей. Присоединившись к ней, я сказал:
      - Он это заслужил, по крайней мере, из-за меня.
      Она взяла меня под руку и слегка прижалась к ней грудью.
      Бармен полировал грязным полотенцем очередной стакан.
      13
      Теперь вокруг нас была пустыня, уходящая в необъятное великолепие ночи. Ветер, врывающийся в открытое окно машины, нес в себе дыхание ледяных озер в горах.
      Она остановила машину на развилке и выключила фары.
      - Что дальше... Лорелея?
      Она придвинулась ко мне. Я почувствовал ее бедро и ощутил дыхание на своей коже.
      - Еще четверть мили или немногим больше... Ты первый раз назвал меня по имени, Дейл.
      - Ты знаешь, зачем мы сюда приехали?
      - Я... я не уверена. За Бертли, нет?
      Я смотрел вперед, стараясь хоть что-нибудь различить в кромешной тьме.
      Она рассмеялась.
      - Слишком темно.
      Она достала зажигалку и два раза безуспешно чиркнула.
      - Работает. Думала сначала, что кончился бензин.
      - Что станем делать? Пойдем пешком?
      - Если не хотим выдать себя, то пойдем.
      - Даже тогда это будет небезопасно.
      - Придется рискнуть, - сказала она и, откинувшись на сиденье, чиркнула зажигалкой.
      - Вы были там раньше?
      - Конечно, нет.
      - Я думаю... - она прервала меня на полуслове.
      - Не думай, поцелуй меня.
      - Я полагал, что второго шанса у меня не будет.
      - Женщина имеет право передумать.
      - Возможно, но я не передумал.
      Она прижалась ко мне. Ее губы жадно искали мои и, наконец нашли.
      - В чем дело! - требовательно выкрикнула она, оторвавшись. - Ты не хочешь? Не отвечаешь? Поцелуй меня крепко-крепко, дорогой и положи мне руку на грудь, можно...
      Вдруг она вырвалась, даже не взглянув на меня... и я слишком поздно среагировал.
      Что-то твердое уперлось мне в спину и знакомый голос проворчал:
      - Ну, вылезай, малышка!
      Лорелея птицей выпорхнула из машины. Это был Мел Кулгрен.
      Она увидела его раньше, чем я, и сделала все, чтобы я его заметил как можно позже.
      Сжав зубы, она подняла руку с длинными ногтями и ударила меня по щеке. Кольца были с камнями и я почувствовал, как по щеке побежала кровь. Неплохой удар для женщины.
      - Ты слышал, подонок, что тебе сказали? Выскакивай из машины и не шуми! - зашипела Лорелея.
      Я вылез, чувствуя, как пистолет Кулгрена пересчитывает мне позвонки.
      - Я думала, что ты насторожишься когда я стану щелкать зажигалкой. Для частного детектива ты не слишком умен.
      Я то насторожился, но не рассчитывал, что она кинется мне на грудь. Но с ее стороны тоже было нетактично использовать свою "проницательность".
      Он улыбнулся мне одним ртом, а глаза его поблескивали. Я покосился на его пистолет. "Полиспейшел-38". Когда-то, должно быть, его носил полицейский - молодой парень вышедший на первое задание. Парень жил с женой в маленьком городке и получал в неделю ровно столько, сколько тратил Кулгрен на выпивку для своих дружков. Теперь парнишка мертв, а Кулгрен стреляет из его 38-го. Или это был старый коп, слегка циничный, опытный, проживший в участке полжизни за низкую плату и ежедневный шанс получить пулю в спину. Но без него и без таких молодых парнишек нам пришлось бы только полагаться на милосердие друг друга.
      - Этот пистолет полицейского? Если ты убил полицейского, тебе будет плохо, Кулгрен.
      Он сглотнул и поднял пистолет повыше, но Лорелея промурлыкала своим музыкальным голосом:
      - Нет, не теперь... Мел.
      - Ты или твой приятель убили Лолу Шеал, потому что она знала слишком много. За это я до тебя доберусь, Кулгрен.
      - Ты не успеешь, милый, - ответила миссис Дрейк. - Иди вперед и помни, если начнешь дурить, то у меня есть пистолет.
      Мы обошли развилку и поднялись немного вверх. "Старое ранчо" светилось между деревьями, рядом плескалась теплая вода бассейна.
      Подойдя к домику, Кулгрен сказал:
      - Теперь зажги свет, Джонс.
      В одной из комнат дома засветили окна и мы вошли внутрь. Это была огромная гостиная, когда-то сверкавшая позолотой, как и все в этом пустом, обветшавшем доме. Мебели почти не было - кресло, обтянутое шкурой, стол, покрытый пылью и грязью, на четырех витых ножках, драная тряпка, отдаленно напоминающая ковер, другое кресло с отломанным подлокотником, придвинутое к закопченному камину.
      Барлет Альтон Дрейк был привязан к этому креслу. Рот был заткнут его же собственной белой рубашкой. Она была обернута вокруг головы и влажно блестела от слюны там, где был его рот. Ноги его были босы и покрыты следами от ожогов. Небольшой, но жаркий огонь вился в камине, где на пламенеющих углях лежала вишневая от жара кочерга. В воздухе стоял удушливый запах горелого мяса.
      Лорелея окинула спокойным взглядом это чучело в кресле. В этом взгляде не было ни жалости, ни ненависти. Ее лицо было спокойно и красиво. Она сорвала блестящую полоску с новой пачки сигарет и достала одну с золотым ободком.
      - Он еще не заговорил, Джино?
      Толстый парень с белой прядью в темных волосах весело оскалился.
      - Пока нет.
      - Когда ты захочешь что-то сказать, Барлет, кивни, пожалуйста, и мы снимем повязку. Это все, что от тебя требуется.
      Он все смотрел на нее с каким-то ужасом. Но там, в его глазах, было и что-то такое, чего она никогда прежде не видела. Возможно, он даже сам не мог об этом знать... упрямство.
      Она глубоко затянулась и потом воткнула вспыхнувший конец сигареты ему в лицо. Он заерзал в кресле.
      На его лице капельками выступил пот. Он молчал.
      - У нас впереди вся ночь, - спокойно сказала она. - И есть еще и другой способ. Никакой человек долго не выдержит. - Она взглянула на Кулгрена и добавила: - Выпьем?