– Да-да, – поспешил подтвердить Блуждающий Огонек.

Тогда Мелюзга приподнял свой красный цилиндрик и с учтивым поклоном пролепетал:

– О, прошу вас, подойдите поближе! Мы ведь тоже посланцы. Подсаживайтесь к нам. – И он указал цилиндриком на свободное место у костра.

– Благодарю вас, благодарю, – произнес Блуждающий Огонек и боязливо приблизился. – Очень рад. Разрешите представиться. Меня зовут Блюбб.

– Очень приятно, – ответил Мелюзга. – А меня – Укюк.

Ночной Эльф поклонился сидя:

– Вишвузул.

– Весьма рад, – проскрипел Скалоед. – А мое имя – Пьернрахцарк.

Затем все трое уставились на Блуждающего Огонька, который от смущения готов был сквозь землю провалиться. Дело в том, что Блуждающие Огоньки терпеть не могут, когда на них глядят в упор.

– Так что же вы не садитесь, любезный Блюбб? – спросил Мелюзга.

– Собственно, я очень спешу, – ответил Блуждающий Огонек. – Я только хотел спросить у вас дорогу. Не могли бы вы указать, в каком направлении мне надо лететь, чтобы попасть к Башне Слоновой Кости?

– Угу-гу, – повторил Ночной Эльф. – Уж не направляетесь ли вы к Девочке Королеве?

– Конечно, к ней! – воскликнул Блуждающий Огонек. – Я должен передать ей очень важную весть.

– Какую? – проскрипел Скалоед.

– Дело в том, – Блуждающий Огонек то гас, то вновь вспыхивал, – что это тайная весть.

– У нас троих та же цель пути, что и у тебя, – сообщил Ночной Эльф Вишвузул. – Мы все тут коллеги.

– Вполне вероятно, что и весть у нас одна и та же, – добавил Мелюзга Укюк.

– Садись и выкладывай, – проскрипел Пьернрахцарк.

Блуждающий Огонек послушно опустился на свободное место.

– Моя страна, – начал он, помолчав, – лежит довольно далеко от этих мест. Вряд ли кто-нибудь здесь ее знает. Называется она, с вашего позволения, Гнилое Болото.

– Угу-гу, – с восхищением произнес Ночной Эльф. – Представляю, какое это расчудесное место!

Слабая улыбка тронула губы Блуждающего Огонька.

– О да! – воскликнул он.

– Ну, а дальше-то что? – прохрипел Пьернрахцарк. – Что же заставило тебя отправиться в путь, Блюбб?

– У нас в Гнилом Болоте, – продолжал Блуждающий Огонек, запинаясь, – произошло нечто… Нечто, с вашего позволения, непостижимое… Собственно говоря, это и сейчас продолжает происходить… Это… Трудно описать… все началось с того, что… Короче… На востоке нашей страны есть озеро… Точнее, было озеро… называлось оно Кипучая Лужа… Так вот… все началось с того, что в один прекрасный день наше озеро, с вашего позволения, исчезло… Понимаете, его просто больше нет… Корова языком слизнула…

– Вы хотите сказать, – попробовал уточнить Укюк, – что оно вдруг высохло?

– Да нет! – воскликнул Блуждающий Огонек. – Если бы оно высохло, то на этом месте осталось бы, с вашего позволения, высохшее озеро… Но у нас вышло иначе… Там, где было озеро, теперь нет ничего… Там просто НИЧТО, понимаете?

– Там теперь дырка, что ли? – удивленно проскрипел Скалоед.

– Увы, дырки там, с вашего позволения, нет, – ответил Блуждающий Огонек с беспомощным видом. – Дырка – это не ничто, а нечто, а там вообще ни-че-го нет…

Трое посланцев многозначительно переглянулись.

– Как же оно выглядит, это, угу-гу, НИЧТО? – поинтересовался Ночной Эльф.

– Это-то как раз и трудно описать, – растерянно пробормотал Блуждающий Огонек. – Никак… Это, с вашего позволения, никак не выглядит!.. Это будто… будто… Нет слов, чтобы это выразить!..

– Это будто ты становишься слепым, когда глядишь на то место, – вдруг произнес Мелюзга. – Так, что ли?

Блуждающий Огонек уставился на Мелюзгу с разинутым ртом.

– Абсолютно точно сказано!.. Но откуда… Вам что, это тоже известно?..

Тут раздался скрип Скалоеда:

– Скажи, этим все и кончилось?

– Поначалу – да… – объяснил Блуждающий Огонек. – Вернее, это место становилось все больше и больше… А вся область, ну, остальная территория, все уменьшалась и уменьшалась… Племя Унекеумпф, которое жило не тужило на берегу Кипучей Лужи, вдруг почти исчезло, а кто не исчез, бросился бежать из этих мест. А потом такие же необъяснимые события стали происходить и в других уголках Гнилого Болота… Иногда это были совсем маленькие пропажи. Я видел, например, НИЧТО величиной с яичко болотной курочки… Но потом оно, это крохотное НИЧТО, обязательно расширяется. И если кто-нибудь по рассеянности попадет туда ногой или рукой, то исчезает и нога, и рука… В общем, исчезает все, что бы туда ни попало… К слову сказать, это абсолютно не больно, просто вдруг у кого-то, с вашего позволения, начинает чего-то не хватать… Некоторые даже, когда подходили слишком близко, сами кидались в НИЧТО и пропадали навеки… Дело в том, что НИЧТО обладает необоримым притяжением, растущим вместе с ним… Никто в наших краях не может объяснить это страшное явление, никто не знает, как оно возникло и как с ним бороться. И так как оно все больше распространяется, решили отправить посланца к Девочке Королеве, просить у нее совета и помощи… Вот я и есть этот самый, с вашего позволения, посланец…

Все трое выслушали его молча, не поднимая глаз.

– Угу-гу! – прервал молчание Ночной Эльф душераздирающим голосом. – В моих краях происходит буквально то же самое, и меня послали буквально с тем же поручением, что и тебя, угу-гу!..

Мелюзга повернулся к Блуждающему Огоньку.

– Все мы прибыли из разных областей Фантазии, – пропищал он. – Мы встретились здесь совершенно случайно, однако все мы несем Девочке Королеве одну и ту же горькую весть.

– Это значит, что вся Фантазия в беде, – прокряхтел Скалоед.

Блуждающий Огонек в смертельном испуге переводил взгляд с одного на другого.

– Тогда нельзя терять ни минуты! – выкрикнул он, подскочив.

– Мы как раз и собирались тронуться в путь, – объявил Мелюзга. Мы сидим здесь только потому, что в лесу сейчас темно, хоть глаз выколи. Но поскольку вы теперь с нами, Блюбб, вы сможете освещать нам путь.

– Об этом не может быть и речи! – решительно заявил Блуждающий Огонек. – Весьма сожалею, но я никак не могу светить тем, кто разъезжает на улитках. Спешу!

– Да это же гоночная улитка! – обиженно произнес Мелюзга.

– Не хочет светить – не надо! – разозлился Ночной Эльф. – А мы тогда ему не укажем, в каком направлении двигаться!

– Интересно, кому вы все это говорите? – снова заскрипел Скалоед.

И в самом деле, Блуждающий Огонек уже не слышал ни слова – он метался по темному лесу, все удаляясь и удаляясь.

– Ну и пусть! – беспечно заявил Мелюзга Укюк, сдвигая на затылок красный цилиндрик. – Разве можно полагаться в пути на Блуждающий Огонек?

И он лихо вскочил на свою гоночную улитку.

– А я, честно говоря, тоже предпочел бы, чтобы каждый добрался до Башни Слоновой Кости сам по себе, – признался Ночной Эльф и позвал тихим «Угу-гу» летучую мышь. – Ведь я-то лечу! И – фьюить! – его уже и след простыл. Скалоед загасил костер, прибив огонь каменной ладонью.

– По мне, тоже лучше, что мы расстаемся, – послышался в темноте его скрипучий голос. – Хоть не придется следить, как бы ненароком не раздавить Мелюзгу.

И, взгромоздившись на свой каменный велосипед, он с треском и грохотом, не разбирая дороги, покатил по лесу. Время от времени слышался глухой удар – это Скалоед налетал на толстый ствол огромного дерева. Тогда он скрипел зубами и громко ворчал. Но постепенно шум и гул стихал, удаляясь.

Итак, Мелюзга по имени Укюк остался в одиночестве. Он натянул вожжи из серебряных нитей и пропищал:

– Что ж, посмотрим, кто первым туда прибудет. Н-но, трогай!

И прищелкнул языком.

И теперь ничего уже не было слышно, кроме свиста ветра в кронах деревьев.

Башенные часы пробили девять.

Бастиан неохотно оторвался от книги. Он был рад, что эта «Бесконечная История» не имеет к действительности никакого отношения.

Он не любил книжки, в которых уныло рассказывалось об обыденной жизни обыкновенных людей. Такими наблюдениями он был сыт по горло, зачем же еще об этом читать? Кроме того, он приходил в ярость, когда замечал, что ему, вроде бы невзначай, настойчиво что-то внушают. В таких книгах всегда – то более, то менее явно – подсовывают читателю какое-нибудь назидание.

Бастиан любил книги, от которых невозможно оторваться, а еще книги веселые, а еще – те, что заставляют мечтать, и где выдуманные герои переживают самые невероятные приключения, и где можно самому вообразить все, что захочешь, даже то, что там и не написано.

Потому что он в самом деле умел – быть может, единственное, что он и вправду умел – представлять себе что-нибудь очень ярко, как будто все это видишь и слышишь. Когда он рассказывал сам себе разные истории, он вообще забывал обо всем на свете и возвращался к действительности, словно бы очнувшись от сна, лишь после того как история кончалась. А вот эта книга была как раз такой, как те истории, что он придумывал сам. Читая ее, он слышал не только, как скрипят, качаясь, толстые стволы и в их густых кронах завывает ветер, но и такие разные голоса четырех странных посланцев. Ему даже казалось, что он вдыхает запах мха и сыроватой земли в лесу.

Внизу, в классе, сейчас должен начаться урок биологии. И все займутся подсчетом тычинок и пестиков в разных цветах. Бастиан был рад, что сидит не там, а тут, в своем укрытии, и может спокойно читать эту книгу, которая просто создана для него. Точь-в-точь такая, о какой он мог только мечтать.

Неделю спустя шустрый Ночной Эльф Вишвузул первым добрался до цели. Первым! Вернее, он был убежден, что прибыл первым, поскольку летел по воздуху.

В час заката, когда облака на вечернем небе кажутся расплавленным золотом, он заметил, что его летучая мышь парит над Лабиринтом. Так назывался тянущийся от горизонта до горизонта необозримый цветник, пьянящий тончайшими ароматами и чарующий гармонией сказочных красок. Между живописными куртинами, живыми изгородями, лужайками и клумбами, где росли диковинные цветы, пролегали широкие дорожки и вились узенькие тропинки, переплетаясь так хитроумно и запутанно, что вся эта бескрайняя, многоцветная равнина превращалась в лабиринт. Конечно, устроен он был только забавы ради, для игры и удовольствия, а вовсе не для того, чтобы уберечь Девочку Королеву от злонамеренных посетителей или подвергнуть кого-либо опасности заблудиться. Для этих целей Лабиринт был решительно непригоден, но и Девочка Королева ничуть не нуждалась в такой защите. Ведь на всем безграничном пространстве Фантазии не было ни одного создания, которого ей следовало бы опасаться. И это обстоятельство имело свою причину, о которой мы скоро узнаем.

Пока Ночной Эльф бесшумно парил над Лабиринтом верхом на нетопыре, он заметил внизу множество диковинных зверей. На небольшой лужайке между кустами сирени и зарослями золотых шаров несколько молодых единорогов резвились в лучах заходящего солнца. Ему даже показалось, что под гигантским колокольчиком он увидел знаменитую Птицу Феникс, выглядывающую из гнезда, но он не был в этом уверен, а вернуться назад, чтобы убедиться воочию, он себе не позволил, так как боялся потерять время – ведь в середине Лабиринта, сияя сказочной белизной, возвышалась Башня Слоновой Кости, сердце Фантазии, где жила Девочка Королева.

Слово «Башня» может ввести в заблуждение тех, кто там не бывал. Сразу представляешь себе что-то вроде колокольни или крепостной башни. Между тем как Башня Слоновой Кости была, собственно говоря, целым городом. Правда, издали ее можно было принять за гигантскую сахарную голову или за высокую конусообразную гору, витую, словно раковина улитки, а острый ее конец скрывался в облаках. И только вблизи становилось ясно, что на самом деле она не что иное, как нагромождение несметных прилепившихся друг к другу башен и башенок, куполов и крыш, террас, арок, лестниц и балюстрад, и все – из белоснежной слоновой кости, причем каждая деталь столь искусно выточена, что даже вблизи кажется тончайшим кружевом.

Во всех этих зданиях размещались придворные Девочки Королевы, ее камеристки и служанки, мудрые тайные советники и звездочеты, маги и шуты, курьеры, повара и акробаты, танцовщицы на канате и сказители, герольды, садовники, сторожа, портные, сапожники и алхимики. А наверху этой колоссальной башни, на самом ее острие, в крошечном дворце, по форме напоминающем бутон магнолии, жила сама Девочка Королева. В редкие ночи, когда полная луна особенно ярко светила на усеянном звездами небосводе, лепестки бутона раскрывались, и цветок магнолии из слоновой кости сиял в поднебесье во всем своем великолепии. А в самой его сердцевине сидела Девочка Королева.

Маленький Ночной Эльф посадил нетопыря на одну из нижних террас, где были расположены конюшни для скакунов всех видов. Кто-то, судя по всему, сообщил, что он подлетает, и его уже ждали. Пять бравых королевских конюхов помогли ему спешиться, почтительно склонились и молча протянули поднос с кубком из слоновой кости, полным приветственного напитка, как было предписано церемонией встречи. Вишвузул отпил глоток и, чтобы не нарушить этикета, возвратил кубок конюхам, которые также отпили по глотку и снова поклонились. Потом они, не проронив ни слова, разнуздали летучую мышь и отвели ее в конюшню.

Как только летучая мышь оказалась в отведенном ей стойле, она, не притронувшись ни к еде, ни к питью, быстро сложила крылья, повисла вниз головой на каком-то крючке, и тотчас впала в глубокий сон. Конюхи оставили ее в покое и на цыпочках удалились из конюшни.

К слову сказать, в конюшне было много всевозможных скакунов: два слона, розовый и голубой, огромный грифон – полуорел-полулев, белая крылатая лошадь – название этого животного когда-то хорошо знали, и не только в Фантазии, но сейчас его начисто забыли, – несколько летающих собак и летучих мышей; были там даже стрекозы и бабочки для самых крошечных всадников. В других конюшнях содержались скакуны, которые не летали, а бегали, ползали или плавали, и к каждому были приставлены конюхи, чтобы за ними ухаживать и их охранять.

Естественно было бы услышать здесь множество разных звуков: рев, клекот, посвист и трели, писк, кваканье и гоготанье. Однако в конюшнях царила мертвая тишина.

Маленький Ночной Эльф все еще стоял там, где его оставили конюхи. Он почувствовал себя вдруг подавленным и опустошенным, а почему – и сам не знал. Его силы были исчерпаны столь долгим путешествием. И даже то, что он оказался здесь первым, не придавало ему бодрости.

– Алло! – донесся до него вдруг писклявый голосок. – Уж не наш ли это друг Вишвузул? Какое счастье, что вы наконец прибыли.

Ночной Эльф обернулся, и его лунообразные глаза вспыхнули от удивления: на балюстраде, небрежно опершись о цветочный вазон слоновой кости, стоял Мелюзга Укюк и помахивал красным цилиндриком.

– Угу-гу! – вырвалось у Ночного Эльфа, который, признаться, глазам своим не поверил. – Угу-гу! – тупо повторил он, не в силах придумать что-нибудь поостроумнее.

– А тех двоих до сих пор еще нет, – сказал Мелюзга. – Что до меня, то я тут со вчерашнего утра.

– Как? Угу-гу… Как это вам удалось? – спросил Ночной Эльф.

– Ничего удивительного, – скромно заметил Мелюзга и смущенно улыбнулся. – Ведь я же вам говорил, что у меня гоночная улитка.

Ночной Эльф почесал розоватой лапкой мохнатую шерстку на затылке.

– Я должен немедленно увидеть Девочку Королеву, – сказал он плаксиво.

Мелюзга поглядел на него в задумчивости.

– Гм-гм… – произнес он наконец. – Я уже вчера испросил аудиенцию.

– Испросил аудиенцию? – изумился Ночной Эльф. – А просто так к ней нельзя пройти?

– Боюсь, что не удастся, – пропищал Мелюзга. – Придется очень долго ждать. Здесь собралось… как бы это поточнее выразиться… Невообразимое количество посланцев.

– Угу-гу, – простонал Ночной Эльф. – Но почему?.. Что тут происходит?

– Лучше всего вам самому на это взглянуть, – защебетал Мелюзга. – Пошли, дорогой Вишвузул, пошли!

И они отправились в путь.

По главной улице, которая круто взбегала вверх сужающейся спиралью, сновали толпы весьма странных созданий: гигантские джинны в высоких тюрбанах, малютки домовые, трехголовые тролли, бородатые гномы, светящиеся феи, фавны с козлиными копытцами, лесные нимфы, покрытые золотистой шерсткой, искрящиеся снеговики. То тут, то там возникали группы, в которых о чем-то шептались, а кое-кто молча сидел прямо на земле, печально уставившись в одну точку.

При виде этой картины Вишвузул остановился как вкопанный.

– Угу-гу! Что случилось? Что они тут делают? – вскричал он.

– Все они – посланцы, – пояснил Укюк, понизив голос. – Посланцы из всех областей Фантазии. И все они прибыли с той же вестью, что и мы. Я уже со многими успел поговорить. Похоже, везде происходит одно и то же.

Ночной Эльф не смог подавить жалобный вздох.

– А знает ли кто-нибудь, что это такое? – спросил он. – Отчего это происходит?

– Увы, нет. Никто ничего не может объяснить.

– Даже сама Девочка Королева?

– Девочка Королева больна, – еще тише прошептал Мелюзга. – Очень-очень больна. Быть может, это и есть главная причина того непостижимого бедствия, которое обрушилось на Фантазию. Однако до сей поры ни один из пяти сотен докторов, собравшихся сейчас в Тронном Зале дворца и в Павильоне Магнолии, не может понять, что это за болезнь и как ее вылечить. Никто не знает средства от этой болезни.

– Угу-гу! – глухо загудел Ночной Эльф. – Так это же катастрофа!

– Да, настоящая катастрофа, – подтвердил Мелюзга.

Понятно, что после такого разговора Вишвузул отказался от мысли тут же испросить аудиенцию у Девочки Королевы.

Два дня спустя в столицу прибыл Блуждающий Огонек Блюбб. Он, конечно, помчался не в том направлении и сделал огромный крюк.

И последним – еще дня через три – явился Скалоед Пьернрахцарк. Он приплелся пешком – в дороге на него напал такой голод, что он сожрал свой каменный велосипед.

Во время длительного ожидания аудиенции в Башне Слоновой Кости эти четыре столь разных посланца так подружились, что остались друзьями на всю жизнь.

Но это уже другая история, и мы расскажем ее как-нибудь в другой раз.