Любовь за кадром

– Верно!

Еленка открыла пошире глаза, чмокнула отца в щеку и добавила: – Нет! Мы завтра с тобой поедем в зоопарк, там звери такие замечательные и смешные обезьянки. Папка, ну пожалуйста, ты же мне обещал!

– Еленка, мы обязательно поедем в зоопарк, – Виноградов попытался уложить дочь в постель, – но мы должны с тобой договориться, что ночью ты будешь спать, а не ждать пока я приду с работы. Ведь тётя Лиза уложила тебя два часа назад!

Только сейчас Александр заметил, что зашёл к дочери в куртке и, выйдя в прихожую, стал раздеваться у вешалки. Он очень устал, хотелось есть, но дочь снова позвала его.

– Малышка, постарайся заснуть, а я пока на кухне чай заварю.

– Нет, я хочу посидеть с тобой, – плаксиво заговорила девочка. – Я так давно тебя не видела!

Виноградов отвёл взгляд. Ему стало стыдно за себя и обидно за дочь, которая не только растёт без матери, но и отца своего редко видит дома. Но он ничего не мог поделать, так как съёмки часто заканчивались поздно ночью и он приезжал домой, когда Еленка уже спала. Если бы не помощь сестры Лизы которая в его отсутствие присматривала за дочерью, у Виноградова совершенно опустились бы руки, так как он сам, оставшись без жены, не смог бы вырастить и воспитать дочь.

– Ну вот что, Еленка, – Виноградов попытался улыбнуться. – Я сейчас одену на тебя халатик, потом отнесу на кухню и мы вместе попьём чай.

– А сказку расскажешь?

– Обязательно!

Неся на руках, завёрнутую в халат дочку, Александр подумал, что сказку он должен придумать прямо сейчас, причём тщательно обрисовать действие и героев, так как Еленка знала многие сказки наизусть и угодить ей было довольно сложно.

На кухне Виноградов сразу же начал хозяйничать, а Еленка, закутавшись в махровый халатик и поминутно поправляя длинные, светлые волосы, довольно улыбалась. Не часто им приходилось вместе ужинать.

Когда отец разлил по чашкам чай и выставил на стол хлеб, масло, пряники и сыр, Еленка с удовольствием принялась за еду. Щёки её раздулись, ротик, набитый едой, не закрывался и она, смешно моргая глазами, смотрела на отца стараясь что-то сказать.

– Ты сначала прожуй как следует, а уж потом мы с тобой поговорим, – назидательно проговорил Виноградов, легонько ударяя пальцем по надутой щеке дочери. – Есть такая поговорка, её часто повторяла моя бабушка: когда я ем я глух и нем!

– Какая смешная поговорка, – наконец прожевав пряник, с улыбкой сказала девочка. – Папка, а почему ты ничего не ешь, а только на меня смотришь?

– Ты так аппетитно кушаешь, что я сыт одним твоим видом, – ответил Виноградов. – А скажи-ка мне, доченька, тебя что Лиза сегодня не кормила?

– Что ты, папа, мы с тётей Лизой хорошо поужинали, просто я ем сейчас с тобой за компанию.

«Ох, обманывает меня Еленка,» – с огорчением подумал Виноградов. – «Вероятно Лиза выставила ей еду, не проследила, чтобы девочка поела, а сама ушла домой. Да к ней и претензий быть не может, её ведь дома свои дети ждут, а малышке одной есть не хочется, вот она и привирает мне понемножку. Нет надо всё же отказываться от вечерних смен! Фильмов будет ещё много, а дочь у меня одна!»

– Ну что, Еленка, наелась? – спросил Виноградов. – Будем укладываться спать?

– Нет, нет, папа, надо сначала посуду помыть. Поставь мне пожалуйста стульчик к умывальнику, а то я не достану.

У Виноградова вытянулось лицо: пять лет дочери, а она уже посуду мыть собралась.

– Дочка, давай лучше я, а ты пока зубки почисть.

После того как Еленка помылась в ванной, а Виноградов убрал со стола, он предложил идти спать, но провести эту маленькую, белокурую бестию было невозможно и хотя у неё уже слипались глаза, а голова лежала на плече отца она всё равно упорно повторяла: – Хочу сказку, хочу сказку, ну папа, пожалуйста, ты же обещал.

Виноградов отнёс засыпающую дочь в постель, удобно устроился рядом и начал рассказывать:

– В некотором царстве, в некотором государстве жила-была юная принцесса. Звали её Золотко и была она красива, как утренний рассвет. Отец её, король Балабон, был злым и жадным стариком, который держал свою прелестную дочь в большом, неприступном замке, окружённом глубоким рвом.

О красоте принцессы в народе слагали легенды, но никто не мог её увидеть, так как злой король не выпускал Золотко за ограду замка и она томилась в нём, с утра до вечера работая за прялкой.

– А разве принцесса в школу не ходила? – уже с закрытыми глазами спросила Еленка.

– Не ходила, так как злой король её в школу не пускал, – укрывая одеялом дочь, ответил Виноградов. – Так я рассказываю дальше?

– Да, да, пожалуйста.

– И вот однажды пришло время, когда принцесса стала взрослой девушкой: белолицей, кареглазой, стройной и высокой. И сказала она королю-старику, что хочет посмотреть на мир, который находится за пределами замка. Король рассердившись, грубо ответил, что пока он жив, здоров и силён королевской властью, принцесса никогда не выйдет за ворота замка.

– Но почему? – возмутилась юная принцесса.

– Потому что тебя могут увидеть простолюдины и осквернить своим взглядом, – твёрдо заявил король.

– Но я не боюсь такой скверны и считаю, что красотой я буду помогать людям и даже исцелять их от болезней и горя.

Король Балабон был упрямым стариком и слушать ничего не хотел. Принцесса плакала день и ночь, но разжалобить короля ей так и не удалось. Однажды, с первыми лучами солнца, на окошко её замка прилетела белая голубка и спросила у принцессы:

– Золотко, отчего же ты всё время плачешь?

И поведала ей принцесса о своём горе и несбывшихся мечтах. Та белая голубка оказалась не простой, а доброй, волшебной феей, которая успокоила принцессу, пообещав на днях прилететь снова. Впервые за долгое время, улыбнулась Золотко, взяла свою пряжу и принялась за работу.

День проходит, два проходит, а голубки всё нет и нет. Только на третий день, с восходом солнца, прилетела она к принцессе.

Улыбка осветила лицо девушки и в её глазах появилась надежда на скорое освобождение. Но голубка не обрадовала принцессу, а поведала ей о страшной тайне короля Балабона.

Своё королевство и всё нажитое богатство он добыл в разбое за далёким морем, а для обеспечения своей безопасности он взял Золотко в заложницы.

Слёзы ручьём полились из глаз принцессы и голубка никак не могла её успокоить. Солнечные лучи ярким веером ворвались в замок, осветили тёмную комнату, пробежали по потолку, стенам и коснулись принцессы. Золотые одежды сшитые из пряжи, которую своими руками пряла девушка, заиграли разноцветными огнями, осветили невиданным светом замок, а голубка, сидевшая на окне, вдруг превратилась в прекрасную фею с волшебной палочкой в руках.

Она взглянула на плачущую принцессу и, поведя волшебной палочкой в её сторону, сказала:

– Только принц, молодой, сильный и красивый, может спасти тебя. Он живёт в далёкой стране и готовиться к сражению со злым королём.

– А как же принц узнает меня? – в отчаянии спросила принцесса.

– Об этом не беспокойся, Золотко, – ответила фея. – Я уже сообщила ему о твоей беде и теперь, если принц Гиней достоин твоей любви, он примчится сюда как на крыльях.

С этими словами фея исчезла и сразу же померк волшебный свет, оставив принцессу в долгом, томительном ожидании. Через несколько дней Золотко увидела из окна золотистый парус на горизонте. Он быстро приближался и наступил момент, когда парус закрыл почти всё небо, а под ним летел большой корабль, сработанный в виде птицы с распростёртыми крыльями. У руля стоял высокий, красивый принц Гиней, за плечами которого развивалась золотая мантия. Вот он поднял голову, увидел в окне принцессу, вздрогнул от невиданной красоты её и крикнул могучим голосом, от которого содрогнулись стены замка:

– Зототко, я спасу тебя!

Навстречу принцу вышел король Балабон со своим несметным войском и выстроил его вдоль стен замка. Битва началась: сверкали молнии и гремел гром, казалось, что сама природа помогает принцу. Тьма тьмущая войск столкнулись друг с другом, повсюду летели стрелы, взрывались ядра и чёрный дым закрыл свет солнца. Три дня и три ночи длился жаркий бой и на рассвете четвёртого дня полчища короля Балабона были разбиты, а он сам взят в плен.

Принц Гиней на своём легендарном корабле с золотыми парусами взлетел над землёй и поднялся к окошку замка. Принцесса Золотко протянула к нему руки и они соединились в едином порыве, чтобы всегда быть вместе.

Солнце пробилось сквозь тучи, осветив, летящий над полем сражения корабль и тысячи воинов с радостью приветствовали принцессу Золотко и принца Гинея…

Виноградов посмотрел на дочь. Еленка спала, удобно устроившись на подушке и сладко посапывала. Он встал и тихонько прошёл в ванную, принял душ почистил зубы, а потом, стараясь не шуметь, постелил себе на диване в большой комнате. Уже лёжа под одеялом, Виноградов закурил сигарету. Огонёк мерцал в темноте и он вдруг вспомнил, что вот так же в постели, на ночь глядя, любила курить жена Ирина…

Была ранняя весна, весело стучала капель, ярко светило солнце и подтаявшие сосульки лениво падали с крыш. Микроавтобус подъехал к обновлённому зданию мединститута. Четверо молодых рабочих в комбинезонах начали выгружать съёмочную аппаратуру. Сегодня здесь, в лекционном зале анатомического корпуса была назначена репортажная съёмка, которую должны были проводить студенты операторского факультета института кинематографии.

Среди них был и Александр Виноградов.

Когда в аудитории, формой напоминавшей амфитеатр, операторы установили кинокамеру и включили осветительные приборы, прозвенел звонок и появились первые студенты. Они все были в белых халатах и шапочках. Виноградов усмехнулся, подумав о том, что декан велел всем быть в форме.

Среди студентов – медиков заметно выделялась одна девушка. Александр её сразу заметил. Она была среднего роста, в короткой юбчонке, подчёркивающей её стройные ноги и светлой кофточке. Длинные, лохматые, светлые волосы выбивались из под белой медицинской шапочки, а карие глаза, подведенные тушью, смотрели на ребят насмешливо, как бы с иронией.

Когда пришёл профессор и началась лекция, Виноградов включил камеру.

Он сразу же отснял общий план аудитории, затем профессора у доски, а потом решил снять крупные планы студентов. Поставив длинофокусный объектив Виноградов прошёлся по лицам студентов и остановился на симпатичной мордашке девушки, а она, увидев, что её снимают, радостно заулыбалась, а затем скорчила смешную гримаску. Оператор, оторвавшись от камеры, погрозил ей пальцем, но девчонка продолжала всё также смеяться. Сняв ещё несколько крупных планов и уделив особое внимание энергичной речи профессора, Виноградов закончил съёмку.

Дождавшись окончания лекции, операторы начали собирать аппаратуру.

Когда Виноградов укладывал тяжёлую камеру в кофр, его кто-то тронул за плечо. Он обернулся и увидел ту самую девушку, которая улыбалась во время съёмки.

– Смогу ли я увидеть себя на экране? – робко спросила она.

Александр пожал плечами и пробормотал, что он вообще-то ещё студент и не может гарантировать качества съёмки. Девушка презрительно передёрнула плечами и направилась к выходу из аудитории.

– Одну минуту! – решительно остановил её оператор. – Скажите как вас найти, если материал будет в порядке?

Девушка недоверчиво посмотрела на него, закинула сумку на плечо и, улыбнувшись, сказала:

– Вы можете мне позвонить, вечерами я дома.

– Меня зовут Александр, – смущённо представился Виноградов.

– А меня Ирина. Я сейчас напишу мой телефон, – она вынула из сумки блокнотик, быстро написала номер и поставила восклицательный знак.

Через три дня, посмотрев материал на экране и убедившись, что изображение хорошее, Виноградов позвонил девушке. К телефону подошла её мама и сказала, что Ирины нет дома. Он позвонил на следующий день – Ирины снова не было дома. Выждав два дня и решив, что если сегодня не застанет её, то звонить больше не будет, Виноградов позвонил.

– Алло, – раздался в трубке мелодичный голос.

Всегда уверенный в себе, свободно говоривший с девушками, Александр почему-то смутился.

– Простите, Ирину можно к телефону? – сжимая вспотевшей рукой трубку спросил он.

– Я слушаю вас, – бодро ответила девушка.

– Вас беспокоит Саша, – уже увереннее проговорил Виноградов. – Тот самый оператор, который снимал вас на лекциях в институте.

– Ах, да, да, припоминаю, – живо откликнулась Ирина. – А почему вы так долго не звонили? У вас что, ничего не получилось?

– Да нет же! У меня прекрасное изображение и вы смотритесь замечательно! – разозлившись, сказал Александр. – Просто вас не было дома!

– Ну что вы! Обычно я по вечерам дома, – быстро заговорила Ирина, – но дело в том, что у нас началась сессия и я целыми днями пропадала в читалке: готовилась к анатомии. – Ирина выдержала паузу. – И, между прочим, сегодня её сдала!

– Я вас поздравляю, – откликнулся Виноградов. – Знаете, у нас на курсе есть традиция: после сдачи каждого экзамена мы обязательно идём в театр.

– Хорошая, интеллигентная традиция, – поддержала Ирина.

– Вот я и предлагаю: давайте встретимся, зайдём к нам в институт, посмотрим ваше кино, а после этого пойдём в театр.

На другом конце провода, сомневаясь и обдумывая предложение, девушка замолчала.

– Ну что вы, Ирина! – забеспокоился Виноградов. – Я же не Дон Жуан какой-нибудь, а свой брат студент.

– А билеты в театр у вас есть? – робко спросила Ирина.

– С билетами у нас особый случай. Нам выдают в институте специальные пропуска, по которым мы можем пройти на спектакль в любой театр, правда места не гарантируют, так что иногда приходится стоять.

Ирина опять неуверенно замолчала.

– По-моему, лучше постоять на хорошем спектакле в театре «На Таганке», возбуждённо сказал Александр, – чем сидеть в партере и смотреть скучную пьесу.

– Но я не могу стоять весь вечер! – обиженно проговорила Ирина. – Хоть в перерыве-то присесть можно будет?

– Именно это я и хотел вам пообещать! – уверенно заявил он. – Я вас в антракте посажу на первый ряд партера. Договорились?

– Ну если вы так настаиваете, то мне придётся согласиться. А куда надо подъехать?

– Встречаемся завтра в пять часов у метро «ВДНХ», я буду с цветами, – и Виноградов повесил трубку.

На следующий день, побывав на лекциях в институте и закончив монтаж на учебной студии, Александр поехал за цветами. На рынке к нему привязался хмельной тип, настойчиво предлагая букеты цветов, но Александр уверенно подошёл к знакомой продавщице, торговавшей розами всех цветов. Они так нарядно смотрелись в этот солнечный день, что не купить их было просто невозможно.

Виноградов выбрал цветы, не торгуясь заплатил за букет и, взглянув на часы, быстро пошёл к метро. Ровно в пять он стоял у «ВДНХ», но Ирины пока не было.

«Вероятнее всего опоздает» – подумал он и, чтобы не терять время, стал просматривать свежий номер журнала. Прошло минут двадцать, журнал был полностью прочитан, а Ирины всё не было. Решив подождать ещё пять минут Александр подошёл к выходу из метро. Тут он и увидел Ирину. Она была в голубой куртке с ярко-красным шарфом, перекинутом через плечо. Увидев в руках Виноградова розы, Ирина улыбнулась ему.

– Я думала, что вы забудете про цветы, – с иронией сказала она.

– Я всегда стараюсь выполнять свои обещания.

Они стояли у входа в метро, а вокруг шёл сплошной поток людей и их толкали со всех сторон. Какой-то здоровый мужик пошёл прямо на них, оттеснив Ирину своим громадным животом.

– Надо немедленно выбираться отсюда, – Виноградов взял девушку за руку. – А то нас, чего доброго, совсем затрут.

– Ничего не поделаешь, час пик, – Ирину казалось толчея не беспокоила.

– Нам надо спешить в институт, – он взглянул на часы. – Я заказал просмотровый зал на студии и если мы опоздаем, то его займут другие студенты.

Они выбрались из толпы и направились к автобусной остановке. Там тоже скопилось уже много людей и, когда подъехал автобус, его стали брать штурмом. Пользуясь своим высоким ростом, Виноградов проталкивал Ирину к дверям. Только войдя внутрь салона, они вздохнули с облегчением. Но не тут-то было: их сильно прижали к окну и Александр, как бы оберегая, обнял Ирину.

От близости её лица и запаха духов у него закружилась голова.

Вот, наконец, и их остановка. Выбравшись из автобуса, Виноградов и Ирина направились к институту. И тут он вспомнил, что торопясь, забыл заказать для неё пропуск. Уже волнуясь и предчувствуя тяжёлое объяснение с вахтёршей, Александр повёл девушку к проходной института. В бюро пропусков дежурила сегодня тётя Маша, которой Виноградов к пятидесятилетию сделал несколько хороших фотографий, чему она была несказанно рада.

– Здравствуйте, тёть Маш, – бодро произнёс Александр. – Вы сегодня несказанно хороши!

– Ой, говорун, не могу! Чего тебе надо?

– Пропуск для девушки на учебную студию. У меня зал заказан, надо посмотреть материал.

– Почему заранее заявку не подал?

– Девушки не было в Москве, она была в творческой командировке.

Ирина негодующе дёрнула его за рукав, протестуя против лжи, но вахтёрша не в пример ей, смягчилась.

– Ездят, всё ездят, – примирительно забормотала она. – Всё никак угомониться не могут. Девка-то какая красивая, выйти замуж давно пора, а она по командировкам шастает.

Получив пропуск и войдя в вестибюль института, они подошли к гардеробу.

– Виноградов, пожалуйста сюда, – окликнула его пожилая женщина, принимая одежду.

Александр счастливо улыбнулся: это был его институт, его второй дом, вокруг были все знакомые: режиссёры, операторы, актёры. Со многими он здоровался и они приветливо ему отвечали. Ещё бы: сколько было выпито на вечерних посиделках в общежитии, у костров в экспедиции, на элитных вечерах в Доме Кино.

Виноградов помог Ирине снять куртку и они прошли по стеклянному коридору в здание учебной киностудии.

Просмотровый зал был свободен и Александр передав механику коробки с плёнкой, пригласил девушку пройти внутрь.

В небольшом зале стоял полумрак и лишь на столике, рядом с телефоном светилась маленькая лампочка. Непривычная тишина окружила их: они были в зале одни, сидели в креслах, взявшись за руки и только белый экран на стене напоминал о том, что они на студии.

Виноградов взял телефонную трубку и попросил механика начать просмотр.

Он посмотрел на Ирину и она улыбнулась ему. Тихо застрекотал проектор и на экране появились кадры, снятые в медицинском институте: вот панорама лекционного зала, вот седовласый профессор, объясняющий материал студентам, а вот и взлохмаченная голова Ирины, её улыбка и смешная гримаска.

– Неужели это я? – неуверенно спросила девушка. – Такая взбалмошная и игривая. Я ведь в жизни совсем другая – обычно грустная и серьезная.

– Вероятно, на вас подействовал момент съёмки, – снисходительно улыбнулся Александр. – Люди часто меняются, когда их снимают, трудно оставаться самим собой перед объективом кинокамеры.

– В таком случае я не завидую актёрам, которые снимаются в кино, – Ирина непроизвольно поправила прядь волос. – Им постоянно приходится играть: и перед камерой, и в жизни.

– Да, работа у них нелёгкая, под ярким светом и в нервном напряжении, под постоянным давлением со стороны режиссёра. В короткий промежуток времени актёр должен создать на экране правдивый образ, которому поверил бы зритель.

Экран погас, закончился просмотр и они вышли из зала.

Виноградов отнёс коробки с плёнкой на склад и, взяв Ирину за руку, повёл её мимо открытых дверей монтажных комнат.

– Окончательный монтаж фильма делает режиссёр? – Ирина заглядывала в каждую комнату, где монтажницы просматривали на столах большие бобины с плёнкой.

– Обычно, да, – подтвердил Александр, – но я стараюсь работать с такими режиссёрами, которые являются моими единомышленниками. Мы всё делаем вместе: разрабатываем постановочный сценарий, отбираем актёров, выбираем натуру, снимаем фильм и монтируем его.

Взглянув на часы, Виноградов заторопился: – Уже начало седьмого, нам надо спешить в театр.

Одевшись, они вышли из института. Солнце склонялось к закату и тёмно-оранжевые лучи освещали верхние этажи высоких зданий. Стало заметно прохладней и Александр помог Ирине поплотней укутать горло.

– Что б не простудилась!

Ответом ему послужил благодарный взгляд девушки.

– У нас мало времени, – сказал он. – Придётся ехать на такси.

Увидев вдали зелёный огонёк, Виноградов поднял руку. Машина остановилась и они сели на заднее сидение.

– К театру на Таганке, пожалуйста.

Ирина с любопытством посмотрела на него. Попасть в этот театр на вечерний спектакль было совсем не просто. Он взял её за руку, несильно сжал и улыбнулся девушке.

– Кино вы посмотрели, себя на экране увидели, а теперь мы едем в театр, чтобы по-человечески отдохнуть.

– При условии, конечно, что мы туда попадём, – откликнулась девушка. – Насколько я знаю, сегодня на Таганке «Мастер и Маргарита» Булгакова и желающих попасть на спектакль будет более чем достаточно.

– Но, я сделаю всё возможное, чтобы достать билеты, – уверенно сказал Александр. – Конечно жаль, что у нас их нет, но ничего не поделаешь: театр на Таганке сейчас один из самых популярных в Москве.

Такси остановилось недалеко от здания театра и Виноградов, расплатившись, помог Ирине выйти из машины. Он оглянулся вокруг и присвистнул от удивления: большая очередь стояла у входа в театр и уже на подходе спрашивали лишние билетики.

Крепко взяв Ирину за руку, Александр стал пробиваться вперёд. Протиснуться к окошку администратора, которое осаждала толпа, было практически невозможно. К ещё большему огорчению рядом висело объявление: «Входные пропуска выдаваться не будут!»

Ирина сразу же загрустила, а Виноградов, с надеждой оглядываясь вокруг старался хоть что-нибудь придумать. Но лишних билетов ни у кого не было, а те счастливчики, которые их имели, старались поскорее пройти в театр.

Время подходило к семи и Александр решительно рванулся к администратору.

Он пробился сквозь толпу и настойчиво постучал в окошко.

– Откройте, срочное сообщение!

– Билетов нет! – громко ответил администратор, не поддаваясь на провокацию.

Но Виноградов продолжал настойчиво стучать, изредка оглядываясь в поисках Ирины. Наконец окошко приоткрылось и на него взглянуло непроницаемое лицо администратора. Улыбаясь как можно приветливее, Александр сказал:

– Мне два билета, пожалуйста, – он показал своё удостоверение. – Я из института кинематографии.

Администратор неприветливо взглянул на него, потом посмотрел на удостоверение и уже хотел закрыть окно, но как бы что-то вспомнив, передумал.

– По поводу билетов, вы и не мечтайте! Я могу предложить только входные пропуска. Берёте?

Виноградов для приличия немного помялся, а затем поблагодарив, взял контрамарки. Он пробился сквозь толпу, провожаемый завистливыми взглядами и стал искать Ирину. Она стояла на улице, рядом с киоском. Приветливо помахав билетами, он подошёл к ней.

– Ну вот, мы в полном порядке, а ты сомневалась. Я ради тебя, душа моя, не только билеты достану, но и сплету венок из ночных созвездий.

– Зачем?

– Чтобы подарить ко дню рождения!

– В таком случае ждать мне осталось совсем немного и ты можешь немедленно приниматься за дело, так как до моего дня рождения остались считанные дни.

Смеясь и перебрасываясь шутками, они прошли в вестибюль театра. Прозвенел третий звонок, Ирина на ходу сняла куртку и Виноградов, подхватив её бросился к раздевалке. Купив программку, они прошли в зал. Партер был переполнен, зрители стояли даже между рядами и найти свободное место было практически невозможно.

– Сейчас мы что-нибудь придумаем, – Александр оглянулся и уверенно направился к билетерше, стоявшей у стены с фонариком в руке.

– Здравствуйте, вы сегодня тоже в театре?

– Да, конечно, я же на работе, – женщина улыбнулась, стараясь вспомнить где она встречала этого молодого человека. – Спектакль замечательный, а где ваши места?

– Их заняли посторонние люди и не собираются нам уступать.

– К сожалению на режимных спектаклях это часто случается, – билетерша покачала седой головой. – Но я вас сейчас быстро устрою.

Когда они сели на приставные стулья, Ирина с восхищением сказала:

– Да ты у нас просто герой!

– На том и стоим! – Саша радостно, по-детски, улыбнулся.

В этот момент погас свет и начался спектакль. Виноградов много раз читал известный роман Булгакова, знал почти все реплики героев и поэтому больше смотрел на Ирину, чем на сцену театра. А она восхищённо ахала с появлением каждого нового актёра.

– Ах, Мастер, какой актёрище! Просто чудо! А Маргарита – актриса играет её потрясающе!

В зале творилось что-то невообразимое: зрители, то напряжённо затихали в драматические моменты, то от души смеялись над остроумными репликами актёров. Ирина не была исключением: она и смеялась, и плакала, утирая слёзы платочком, часто с благодарностью смотря на Александра.

Во время антракта все зрители ринулись в буфет и Виноградов, посадив Ирину за столик, пошёл добывать пищу. Он взял бутерброды с икрой, блины по-русски, две бутылочки «Фанты» и горстку шоколадных конфет.

Увидев Александра с подносом, уставленным едой, Ирина залилась счастливым смехом. У неё это получалось довольно забавно.

– Ты столько еды набрал, что можно подумать будто мы не ели дня два.

– Студент как солдат, всегда голоден, – пробормотал Александр, принимаясь за бутерброды.

Ирина поела совсем немного, выпила чуть-чуть «Фанты», обвела взглядом людей за столиками и счастливо улыбнулась.

– Сегодня хороший вечер, правда?

– Что правда, то правда! Всё что мы задумали, у нас получилось!

Виноградов отнёс в буфет поднос с пустыми бутылками и они вернулись в зал, который уже заполнили зрители. Только два кресла в четвёртом ряду не были заняты. Уже прозвенел второй звонок, а места оставались свободными.

– Ирина, вперёд! – негромко сказал Александр.

– А если придут с билетами? – волнуясь спросила девушка.

– Тогда мы им уступим, – усаживаясь в кресло, ответил он.

Они удобно устроились на свободных местах и сразу же началось второе отделение. Никто им больше не мешал, никто не заслонял сцены и их внимание было сосредоточено только на актёрах. А, между тем, события разворачивались с лихорадочной быстротой: вот началась сцена между Мастером и Боландом. Мастер попытался сжечь рукопись, а Воланд воскликнув, что рукописи не горят, выхватил её из огня и бросил на пол. Сцена достигла такого драматического накала, что в зале, казалось, перестали дышать. Когда же Мастер и Маргарита остались вдвоём, Ирина улыбнулась.

– Теперь всё будет хорошо, – с облегчением, сказала она.

Виноградов промолчал, понимая весь трагизм, происходящего на сцене. То что являлось стержнем романа Михаила Булгакова, с блеском воплотили в спектакле режиссёр и актёры Театра на Таганке.

Конечно, небольшая сцена с устаревшей механизацией, маленький зрительный зал и фантастичность отдельных эпизодов, создавали перед творческим коллективом определённые трудности, но тем радостней был грандиозный успех спектакля. Зал разразился аплодисментами. Актёров многократно вызывали и они с благодарностью кланялись зрителям.

Выйдя после спектакля на улицу, Александр и Ирина направились к метро.

Спускаясь по эскалатору, они обменивались впечатлениями:

– Какая Маргарита красивая! – прижимая цветы к груди, вздохнула Ирина.

– Да, актриса просто замечательная, – поддержал её Виноградов, – но и Мастер тоже хорош!

– А как тебе понравился Кот?

– Не только Кот, но и все персонажи просто великолепны!

На них стали оборачиваться. Со стороны можно было подумать, что эти молодые люди просто старые знакомые, которые понимают друг друга с полуслова. Но это была их первая встреча и, как бы вспомнив об этом, они замолчали.

Выйдя на станции «Полежаевская», Ирина раскрыла зонт. Шёл дождь, под ногами была слякоть, но настроение было хорошим.

Она взяла Виноградова под руку и они неторопливо пошли к её дому.

– У меня скоро зачёт по гистологии, – Ирина взглянула на Александра, – и я завтра начинаю готовиться.

– А у меня съёмка курсовой работы, – Виноградов остановился, – но это не значит, что мы больше не встретимся. Давай сделаем так: я позвоню тебе через пару дней и, если с зачётом всё в порядке, то мы назначим встречу на Маяковке. Согласна?

– А если я не сдам гистологию?

– Я всё равно тебя увижу, как бы ты не сдала свой зачёт!

– Ты так в этом уверен? – Ирина насмешливо посмотрела на Александра.

– Нет, но мне бы этого очень хотелось.

Он обнял девушку, стараясь поцеловать, но она упёрлась ему в грудь руками и не далась.

– Ты слишком торопишься, Саша, так нельзя!

Ирина повернулась и быстро пошла к дому, прижимая к груди букет цветов.

– В субботу, в шесть, у памятника Маяковскому! – крикнул ей вслед Александр.

Прошло три дня. В условленное время Виноградов стоял на площади Маяковского и ужасно волновался. Он не звонил Ирине в эти дни, так как подумал что она сама должна решить, будут ли они ещё встречаться. У выхода из метро он увидел Ирину в красном пальто и, переполненный радостью, пошёл ей навстречу. Они улыбнулись друг другу как старые знакомые. Виноградов взял в свои большие ладони маленькие ладошки Ирины и посмотрел ей в глаза.

– Здравствуй!

– Привет! – она улыбнулась и в её глазах светились смешинки, а Саша был настолько переполнен чувствами, что казалось сейчас начнёт передвигать здания и корчевать деревья.

Ирина прочла в его глазах решимость совершить что-то героическое и лёгким движением поспешила успокоить. Так они стояли и без слов общались друг с другом, немного испуганные новым, большим чувством, которое так внезапно возникло в них, оформилось за последние дни и, казалось, останется навсегда.

– Я рад тебя видеть, – сказал Виноградов, не отпуская рук Ирины.

– Я тоже.

– Я скучал по тебе!