Глава 21

СССР принимает основную тяжесть борьбы против угрозы всему человечеству

Вторжение наглых захватчиков, зверства, совершаемые ими, лишь усиливали сопротивление советских людей. С первых же дней войны в тылу у захватчиков развернулось массовое партизанское движение. Впоследствии партизанское движение превратилось в мощную организованную силу. В тылу врага сражалось 6200 партизанских формирований, насчитывавших 1,1 миллиона человек. На оккупированной территории действовали около 220 тысяч подпольщиков. Партизаны атаковали вражеские части, пускали под откос железнодорожные составы захватчиков и совершали другие диверсии. В ряде областей партизаны создавали освобожденные районы. Подвиги молодых советских партизан, таких как Зоя Космодемьянская, Лиза Чайкина, Олег Кошевой и другие члены «Молодой гвардии», стали примерами исключительного героизма для советских людей в годы войны и в последующие годы. В тылу советских войск люди работали по принципу «Все для фронта! Все для победы!» На смену ушедшим на войну рабочим к станкам становились их жены, их дети. На фронте солдаты и офицеры Красной армии мужественно отстаивали каждый участок советской земли. На отпор врагу поднялся весь народ нашей страны, как это не раз бывало в отечественной истории.

В «Послании пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви» митрополита Сергия от 22 июня 1941 года говорилось:

«Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла Шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени перед неправдой. Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божией помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу… Вспомним святых вождей русского народа Александра Невского, Димитрия Донского, полагавших свои души за народ и Родину… Господь дарует нам победу!»

Эти слова местоблюстителя Православной церкви перекликались с речами советских руководителей, призвавших страну к Отечественной войне против захватчиков. В своем выступлении 22 июня 1941 года, в котором В.М. Молотов сообщил стране о начале войны, он сказал: «В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за родину, за честь, за свободу». Призвав народ к дисциплине, «организованности, самоотверженности, достойной настоящего патриота», к сплочению рядов «вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя тов. Сталина», Молотов закончил свою речь словами, которые стали главным лозунгом Великой Отечественной войны: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».

В своем обращении по радио к народу 3 июля 1941 года Сталин напоминал: «История показывает, что непобедимых армий нет и не бывало. Армию Наполеона считали непобедимой, но она была разбита попеременно русскими, английскими, немецкими войсками. Немецкую армию Вильгельма в период первой империалистической войны тоже считали непобедимой армией, но она несколько раз терпела поражения от русских и англо-французских войск и, наконец, была разбита англо-французскими войсками. То же самое нужно сказать и о нынешней немецко-фашистской армии Гитлера». Обращаясь к традиции всей российской истории, советские руководители подчеркивали общенародный характер Отечественной войны.

Столкнувшись с хорошо вооруженной и блестяще организованной германской армией и допустив ряд ошибок в ведении боевых действий, Красная армия, как признавал Сталин 3 июля, «сдала фашистским войскам ряд городов и районов. Гитлеровским войскам удалось захватить Литву, Значительную часть Латвии, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины». Но и после 3 июля отступление Красной армии продолжалось. Однако, преодолевая шок от вероломного нападения Германии и первых тяжелых поражений, Красная армия стала оказывать все более упорное сопротивление противнику. 30 июня был сформирован Государственный комитет обороны (ГКО) СССР во главе со Сталиным, который в соответствии с принятым постановлением сосредоточил в своих руках «всю полноту власти в государстве». Вскоре Сталин занял посты народного комиссара обороны, Верховного Главнокомандующего и возглавил Ставку Верховного Главнокомандования.

3 июля И.В. Сталин призывал «весь народ сплотиться вокруг партии Ленина – Сталина, вокруг Советского правительства для самоотверженной поддержки Красной Армии и Красного Флота, для разгрома врага, для победы». Он заверял слушателей в том, что «наши силы неисчислимы. Зазнавшийся враг должен скоро убедиться в этом». Он объявлял, что «в этой освободительной войне мы не будем одинокими… Мы будем иметь верных союзников в лице народов Европы и Америки» и с благодарностью отметил «историческое выступление премьера Великобритании господина Черчилля о помощи Советскому Союзу», а также декларацию «правительства США о готовности оказать помощь нашей стране». Он венчал свою речь боевыми призывами: «Все наши силы – на поддержку героической Красной Армии, нашего славного Красного Флота! Все силы народа – на разгром врага! Вперед, за нашу победу!» Сталин провозглашал свою готовность возглавить страну в час тяжелых испытаний и разгромить врага, принесшего народам СССР смерть и порабощение.

Героическая защита Брестской крепости, бои в Лиепае, Северной Эстонии, на Лужском рубеже, оборона Мурманска и Одессы, Смоленское сражение, оборона Киева и другие военные действия Красной армии, оказывавшей упорное сопротивление захватчикам, сорвали расчеты гитлеровцев на скорую победу. И все же к началу ноября 1941 года немецко-фашистским войскам удалось занять всю Прибалтику, Белоруссию, почти всю Украину, а также ряд областей РСФСР. В своем докладе на традиционном торжественном собрании по случаю 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, состоявшемся на сей раз на платформе станции метро «Площадь Маяковского», Сталин отметил, что со времени его выступления 3 июля «опасность для нашей страны… не только не ослабла, а, наоборот, еще более усилилась». Он говорил: «Немцы ведут теперь войну захватническую, несправедливую, рассчитанную на захват чужой территории и покорение чужих народов». Сталин подчеркивал, что Гитлер ставит целью истребление славянских народов и прибегает для этого к самым бесчеловечным методам. Он отмечал огромные трудности ведения войны Советским Союзом против Германии, на стороне которой выступили Италия, Румыния, Венгрия, Финляндия, в одиночку без наличия «второго фронта» на западе Европы.

Несмотря на эти неблагоприятные условия, Сталин утверждал, что «неудачи Красной Армии не только не ослабили, а наоборот, еще больше укрепили как союз рабочих и крестьян, так и дружбу народов СССР… Любое государство, имея такие потери территории, какие имеем мы теперь, не выдержало бы испытания и пришло бы в упадок. Если советский строй так легко выдержал испытание и еще больше укрепил свой тыл, то это значит, что советский строй является теперь наиболее прочным строем».

Сталин считал, что основным залогом грядущей победы над врагом являлся моральный перевес советского народа над агрессором. Сталин подчеркивал справедливые цели Великой Отечественной войны советского народа: «У нас нет и не может быть таких целей войны, как захват чужих территорий… Наша первая цель состоит в том, чтобы освободить наши территории и наши народы от немецко-фашистского ига». Другая цель, по словам Сталина, состояла в том, чтобы помочь «славянским и другим порабощенным народам Европы… в их освободительной борьбе против гитлеровской тирании и потом предоставить им вполне свободно устроиться на своей земле так, как они хотят». Сталин исходил из того, что «моральное состояние нашей армии выше, чем немецкой, ибо она защищает свою Родину от чужеземных захватчиков и верит в правоту своего дела, тогда как немецкая армия ведет захватническую войну и грабит чужую страну, не имея возможности поверить хотя бы на минуту в правоту своего гнусного дела». Сопоставляя богатства русской культуры, которыми вдохновлялись все советские люди, с аморальностью нацистов Сталин провозглашал: «И эти люди, лишённые совести и чести, люди с моралью животных имеют наглость призывать к уничтожению великой русской нации, нации Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова!»

Через несколько часов после этого доклада, 7 ноября 1941 года, на Красной площади состоялся парад. Он проходил в условиях, когда немецкая авиация систематически совершала воздушные налеты на Москву, а фронт проходил в нескольких десятках километров от Красной площади. В своей речи, произнесенной с трибуны Мавзолея Ленина, Сталин вспоминал первый год Гражданской войны и указывал, что «теперь положение нашей страны куда лучше, чем 23 года назад. Наша страна во много раз богаче теперь и промышленностью, и продовольствием, и сырьем, чем 23 года назад… Мы имеем теперь замечательную армию и замечательный флот, грудью отстаивающие свободу и независимость нашей Родины… Наши людские резервы неисчерпаемы. Дух великого Ленина и его победоносное знамя вдохновляют нас теперь на Отечественную войну так же, как 23 года назад».

Сталин уверенно говорил о том, что Красная Армия, упорно сражавшаяся в те дни за населенные пункты, находившиеся в непосредственной близости от Москвы, будет скоро освобождать Европу. Обращаясь к участникам парада, он говорил: «На вас смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойными этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Димитрия Донского, Димитрия Пожарского, Кузьмы Минина, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!»

Почти через месяц после этого выступления, 5-6 декабря, началось мощное контрнаступление Красной армии под Москвой. Впервые гитлеровские войска за все время Второй мировой войны были вынуждены отступать по всему фронту, терпя значительные потери в живой силе и технике. Маршал Советского Союза A.M. Василевский писал: «Значение этих побед состояло в том, что советские войска вырвали стратегическую инициативу из рук противника, не позволив ему достичь ни одной из стратегических целей, предусмотренных планом «Барбаросса». Под воздействием сокрушительных ударов план «Барбаросса» рухнул, а его основа – теория молниеносной войны – потерпела полный крах, заставив фашистское руководство перейти к стратегии затяжной войны. В ходе зимнего наступления советские войска разгромили до 50 дивизий врага, нанеся особенно серьезное поражение основной группировке вражеских войск – группе армий «Центр»… Победы под Москвой и зимнее наступление еще выше подняли политико-моральное состояние Красной Армии, ее командно-политического состава, ее бойцов… Эти первые и столь важные победы советских войск укрепили веру всех советских людей в непобедимость Красной Армии. Советский народ еще теснее сплотился вокруг своей родной Коммунистической партии, убедился, что под ее руководством победа над фашизмом не только возможна, но и неизбежна».

Оценивая значение событий в конце 1941 года, Маршал Советского Союза Г.К. Жуков писал: «Разгром гитлеровских войск под Москвой имел большое международное значение. Во всех странах антигитлеровской коалиции народные массы с большим энтузиазмом встретили весть об этой выдающейся победе советского оружия. С ней прогрессивное человечество связывало свои надежды на избавление от фашистского порабощения. Неудачи немецких войск под Ленинградом, Ростовым, в районе Тихвина и битва под Москвой отрезвляюще подействовали на реакционные круги Японии и Турции, заставили их проводить более осторожную политику в отношении Советского Союза… После разгрома гитлеровцев под Москвой не только рядовые солдаты, но и многие немецкие офицеры и генералы убедились в могуществе Советского государства, убедились в том, что Советские Вооруженные Силы являются непреодолимой преградой на пути к достижению поставленных гитлеризмом целей».

Между тем зимой 1941/42 года многим людям в мире казалось, что союзники по Антикоминтерновскому пакту непобедимы. В ночь с 7 на 8 декабря японские военно-воздушные и военно-морские силы без объявления войны атаковали военно-морскую базу США Пёрл-Харбор, Гуам, Манилу и Гонконг, нанеся значительный урон американскому и английскому военно-морскому флоту. 8 декабря японские войска высадились в Малайе и к концу января 15 февраля 1942 года, после двухнедельной осады, взяли Сингапур. 10-12 декабря войска Японской империи высадились на Филиппинах и 6 мая 1942 года американо-филиппинские войска капитулировали. 21 декабря 1941 года Таиланд присоединился к Японии и объявил войну Англии и США, а 21 января 1942 года японские войска, пройдя через территорию Таиланда, вторглись в Бирму. Оттуда они намеревались атаковать Китай с запада и принудить его к капитуляции, а также вторгнуться в Британскую Индию. К 10 марта 1942 года Япония полностью овладела Индонезией и ее войска развернули боевые действия на Новой Гвинее, Соломоновых островах и архипелаге Бисмарка. Над Австралией нависла угроза японского вторжения.

11 декабря 1941 года Германия и Италия объявили войну США. В середине января 1942 года, как писал Р. Шервуд, «Германия предприняла наступление против Соединенных Штатов. Единственным оружием, пригодным для этой цели, были подводные лодки, но теперь это было исключительно эффективное оружие, а защита от него была непростительно слабой. Подводные лодки подходили на столь близкое расстояние, что с них можно было видеть зарево огней Бродвея, и топили суда в нескольких сотнях ярдах (т. е. в нескольких сотнях метрах. – Примеч. авт.) от Восточного побережья… За два месяца подводные лодки потопили в западной части Атлантики 132 парохода». Профессор Моррисон писал потом в учебнике по военно-морскому делу: «Бойня, устроенная подводными лодками вдоль нашего побережья в 1942 году, принесла стране такое бедствие, как если бы диверсанты уничтожили полдюжины наших крупнейших заводов».

Тревогу вызывало и наступление немецких и итальянских войск под командованием генерала Роммеля в Северной Африке. 21 января 1942 года немецко-фашистские войска перешли в наступление, заняли Бенгази, а вскоре выбили английские войска из Ливии. Лишь окруженный Тобрук остался в руках англичан. В мае 1942 года немецко-итальянские войска вновь перешли в наступление. Тобрук капитулировал, а англичане были отброшены к Эль-Аламейну, расположенному в 150 километрах от Александрии.

Возникала угроза прорыва немецких армий к Нилу, Суэцкому каналу, а оттуда в Палестину, Трансиорданию, Саудовскую Аравию, Сирию, Ирак и Иран. Р. Шервуд писал: «Самой ужасной и наиболее непосредственной угрозой была угроза германского прорыва на Средний Восток и японского продвижения через Индию, что дало бы возможность двум могущественным партнерам по оси соединиться и объединить свои ресурсы». Германия и Япония овладели бы огромными ресурсами Индии, Ближнего и Среднего Востока. СССР и Китай оказались бы отрезанными от США и Великобритании и были бы вынуждыми полагаться лишь на свои силы. Разгром же СССР и Китая позволил бы агрессорам развернуть наступление на остальной мир.

Поскольку Северная Африка была уже в руках итало-германских оккупантов, а значительная часть остальной Африки находилась под колониальным управлением правительства Петена – Лаваля, а также фашистских режимов Франко и Салазара, сотрудничавших с Гитлером, захват остальной Африки не мог бы занять много времени. Тем временем Австралия и Новая Зеландия могли легко быть покорены японцами.

Известно и то, что гитлеровцы давно разрабатывали планы похода в Западное полушарие, а их надводные и подводные суда постоянно находились у берегов Америки. Во многих странах Америки имелись многочисленные колонии немецких, японских и итальянских иммигрантов, среди которых активно велась пропаганда нацистской Германии, фашистской Италии и милитаристской Японии. Немало находилось и идейных сторонников фашизма среди остальной части населения американских стран. Уильям Фостер писал: «В Соединенных Штатах и Канаде, так же как и в странах Латинской Америки… угроза фашистской реакции была весьма серьезной и опасной. Все страны Западного полушария кишели фашистскими организациями – чернорубашечников, коричневорубашечников, зеленорубашечников, серебрянорубашечников, белорубашечников и т. д. Эти группировки вели самую опасную демагогическую пропаганду среди народных масс, которые еще не пришли в себя после тяжелых лет мирового экономического кризиса. В некоторых странах Латинской Америки… фашисты были настолько сильны, что организовали вооруженные восстания и установили фашистский режим. Фашистское движение, игравшее роль зловещей "пятой колонны" оси Гитлера – Муссолини – Хирохито, грозило нанести смертельный удар изнутри даже тем ограниченным демократическим свободам, которыми еще пользовались народы Америки». В своей книге «Внутри Латинской Америки» американский журналист Джон Гантер подробно перечислял различные фашистские группировки, имевшиеся в каждой стране Латинской Америки. Все они поддерживали контакты со странами Антикоминтерновского пакта и готовились к совершению фашистских переворотов в Латинской Америке.

Исходя их всего перечисленного можно сказать, что угроза оккупации планеты Германией, Японией и их союзниками и, стало быть, физического порабощения остального человечества и уничтожения сотен миллионов людей представлялась зимой 1941/42 года вполне реальной. В это время, писал Р. Шервуд, «единственным источником хороших новостей был русский фронт. Красная Армия, продолжая свои поразительные контратаки, выбила занесенных снегом, обмороженных немцев со многих передовых позиций».

Сознавая то, что от стойкости Советского Союза зависит судьба человечества, президент США Ф.Д. Рузвельт и премьер-министр Великобритании У. Черчилль в своих посланиях И.В. Сталину не раз выражали свое восхищение успехами Красной армии. 16 декабря 1941 года Рузвельт писал Сталину: «Я хочу еще раз сообщить Вам о всеобщем подлинном энтузиазме в Соединенных Штатах по поводу успехов Ваших армий в защите Вашей великой нации». Черчилль писал Сталину 5 декабря 1941 года: «Позвольте мне воспользоваться случаем и сказать Вам, с каким восхищением весь британский народ следит за стойкой обороной Ленинграда и Москвы храбрыми русскими армиями и как все мы рады по поводу Вашей блистательной победы в Ростове-на-Дону». 15 января британский премьер писал Сталину: «Разрешите мне… выразить свое восхищение великими победами, которые явились заслуженной наградой руководству и русским вооруженным силам за их преданность». 11 февраля Черчилль писал: «Нет слов, чтобы выразить восхищение, которое все мы испытываем от продолжающихся блестящих успехов Ваших армий в борьбе против германского захватчика. Но я не могу удержаться от того, чтобы не послать Вам еще слов благодарности и поздравления по поводу всего того, что делает Россия для общего дела». 23 февраля 1942 года Черчилль и Рузвельт направили Сталину поздравления по случаю 24-й годовщины Красной армии.

Командующий американскими войсками на Филиппинах Дуглас Макартур в своем поздравлении Красной армии по случаю ее 24-й годовщины писал: «Международное положение в настоящий момент свидетельствует о том, что цивилизация возлагает свои надежды на славные знамена храброй русской армии. За свою жизнь я принимал участие в целом ряде войн и был живым свидетелем других войн, а также подробно изучал кампании, которые велись в прошлом выдающимися полководцами. Нигде я не встречал таких примеров, когда тяжелейшим ударам, наносимым до сих пор не знавшим поражений противником, оказывалось бы столь эффективное сопротивление, за которым последовало бы сокрушительное контрнаступление, отбрасывающее противника на его собственную территорию. Размах и величие этих усилий превращают это сопротивление в величайшее военное достижение во всей истории».

В США, Великобритании и других странах – участницах антигитлеровской коалиции росло понимание того, что СССР несет основную тяжесть в сражении с Германией и ее союзниками и спасает мир от порабощения странами оси. Гарри Гопкинс писал в эти дни: «Русский фронт, несомненно, ослабляет Германию значительно больше, чем все театры военных действий вместе взятые».

Уже с лета 1941 года западные союзники обещали оказать СССР действенную помощь оружием и стратегическими материалами. В конце сентября 1941 года на совещании СССР, США и Великобритании в Москве эти обязательства были оформлены в виде соглашений. Однако оказание этой помощи наталкивалось на объективные факторы (дальность перевозок южным путем через Иран и рискованность доставки через Баренцево море) и на субъективные факторы. Как свидетельствовал Шервуд, Рузвельт лишь 7 ноября 1941 года включил СССР в страны, на которые был распространен ленд-лиз, из-за его «беспокойства по поводу того, как отнесется к этому общественное мнение». Очевидно, что давление антисоветских, а, стало быть, профашистских сил было слишком велико на президента США. Во время пребывания в Лондоне в начале 1942 года Гопкинс был ознакомлен министром иностранных дел Великобритании А. Иденом с документом, из которого «явствовало, что некоторые военные в Англии не очень хотят снабжать Россию и что нам придется преодолеть значительное сопротивление». В результате, как писан академик Г.А. Куманев, до конца 1941 года, «в это самое трудное и критическое для нашего государства время – оно получило 0,1 % всей американской помощи по отношению к тому, что намечалось в соответствии с подписанным соглашением».

Но главным вопросом в отношениях внутри антигитлеровской коалиции стал вопрос о втором фронте. Уже в первых посланиях Сталина Черчиллю, направленных в июле 1941 года, руководитель СССР предлагал Великобритании осуществить десант в Западной Европе, чтобы ослабить напор германских войск на нашу страну. Тема второго фронта обсуждалась во время визита А. Идена в СССР в декабре 1941 года и в ходе посещения В.М. Молотовым Великобритании и США в мае – июне 1941 года. В Лондоне был подписан англо-советский договор о союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны. Результатом переговоров Молотова в Лондоне и Вашингтоне стало также подписание совместных коммюнике, в которые была включена идентичная формулировка: «Была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 году».

12 июня Молотов вернулся в СССР. 28 июня немецкие войска начали новое летнее наступление на восток с задачей выхода к Волге и захвата кавказских нефтяных месторождений, а 18 июля Черчилль направил послание Сталину, в котором сообщалось о невозможности направлять северные конвои с грузом помощи Советскому Союзу и намекнул на трудности открытия второго фронта.

В своем послании Черчиллю от 23 июля 1942 года Сталин писал: «Наши военно-морские специалисты считают доводы английских морских специалистов о необходимости прекращения подвоза военных материалов в северные порты СССР несостоятельными». Одновременно Сталин заявил: «Что касается второго фронта, а именно об организации второго фронта в Европе, то я боюсь, что этот вопрос начинает принимать несерьезный характер. Исходя из создавшегося положения на советско-германском фронте, я должен заявить самым категорическим образом, что Советское правительство не может примириться с откладыванием организации второго фронта в Европе».

К этому времени положение советских войск на юге значительно ухудшилось. 24 июля был сдан Ростов, и немецкие войска устремились к югу. После взятия немцами Ростова командующий войсками 17-й полевой армии генерал-лейтенант Руофф пригласил японского атташе на пролет взорванного моста и, вытянув руку в направлении Батайска, сказал: «Ворота на Кавказ открыты. Близится час, когда германские войска и войска вашего императора встретятся в Индии». 25 июля немецкие войска прорвали оборону Сталинградского фронта.

В середине августа 1942 года У. Черчилль лично прибыл в Москву, чтобы объяснить И.В. Сталину отсрочку открытия второго фронта. Переговоры между двумя руководителями порой принимали острый характер, но в конечном счете обе стороны подтвердили верность принципам антигитлеровской коалиции.