Другие считали, что война между СССР и Германией лишь обескровит эти страны, а поэтому следует держать нейтралитет. Сенатор от демократической партии Гарри С. Трумэн, который в 1945 году стал президентом США, 23 июня 1941 года заявил:

«Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше».

На стороне СССР в его войне с Германией с самого начала решительно выступили коммунисты всего мира. Эти выступления органично следовали из антифашистской борьбы международного коммунистического движения. Сопротивление правящим фашистским режимам оказывали коммунисты Германии, Италии, Румынии и других стран – союзников Гитлера. С начала оккупации своих стран коммунисты Франции, Греции, Югославии призывали к общенациональному отпору оккупантам. 11 мая 1941 года ЦК компартии Франции выступил с призывом к созданию Национального фронта борьбы за независимость Франции.

22 июня 1941 года Коминтерн направил письмо компартиям всего мира, в котором говорилось: «Вероломное нападение Германии на СССР является не только ударом против первой страны социализма, но и ударом против свободы и независимости всех народов мира. Поэтому защита советского народа является в то же время защитой порабощенных гитлеровцами народов, а также защитой всех других народов, которым угрожает фашизм».

Руководитель компартии Франции Морис Торез писал: «Гитлеровская агрессия против Советского Союза дала сильный толчок нашему движению Сопротивления, особенно организации вооруженной борьбы». 12 июля 1941 года И.Б. Тито опубликовал воззвание к народам Югославии, в котором говорилось: «В бой! В бой против фашистской банды, стремящейся истребить не только лучших народных бойцов, но и славян на Балканах, вознамерившейся поработить весь мир… В бой, ибо это наш долг перед советскими народами, борющимися и за нашу свободу». В 1941-1942 годах под руководством коммунистов были созданы народно-освободительные армии в Югославии и Греции. Вооруженные организации Сопротивления, в которых коммунисты часто играли ведущую роль, были созданы в Албании, Польше, Франции. Партизанские отряды появились в Бельгии, Дании и других странах.

В поддержку СССР выступили не только коммунисты, но и все последовательные противники фашизма. Национальная конференция цеховых старост Англии направила «братское приветствие народу Советского Союза». В нем говорилось: «Мы не только восхищаемся вашим великим героизмом, но и обязуемся впредь напрягать свои усилия, чтобы увеличить производство, и принимать меры, которые обеспечат нашу совместную победу над фашизмом». 29 июня 1941 года настоятель Кентерберийского собора Хьюлет Джонсон заявил: «Защищая Москву, Россия защищает Лондон».

Конференция трудящихся Латинской Америки направила письмо, в котором говорилось: «Конференция от имени организованных рабочих Латинской Америки направляет горячее приветствие армиям, правительствам и партиям Англии, Советского Союза и Китая и предлагает им свою решительную помощь для достижения победы в войне против наци – фашизма».

Обращаясь к советскому правительству, руководитель Свободных французов генерал Шарль де Голль писал: «От имени свободных французов я обязуюсь бороться на стороне СССР и его союзников до достижения окончательной победы над общим врагом».

Сторону СССР принимали все наиболее трезвые политики различных стран, отдававшие себе отчет в том, какую угрозу несет их странам агрессия Германии и ее союзников. Американский сенатор от Демократической партии К. Пеппер заявил 22 июня: «Президент должен завтра же объявить, что на СССР будет распространен закон о передаче в аренду или взаймы вооружения. Мы должны уничтожить Гитлера, или он уничтожит нас». Член сенатской комиссии по иностранным делам США Грин призывал «помочь Советскому Союзу в борьбе с Гитлером всем, чем только мы можем».

Эти же соображения разделяли и руководители Великобритании и США. Вступив в сделку с Гессом, Черчилль отдавал себе отчет в том, что Гитлер лишь временно прекратил экспансию против Англии и Британской империи, а его главной целью остается мировая гегемония Германии. В своем выступлении по радио 22 июня 1941 года британский премьер-министр объявил о намерении правительства Его Величества предложить помощь СССР в совместной борьбе против гитлеровской Германии. Он говорил: «Никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я за последние двадцать пять лет. Я не откажусь ни от одного слова из сказанного мною о нем. Однако все это отходит на задний план перед развертывающейся сейчас драмой». Черчилль исходил из того, что германское «вторжение в Россию является не более чем прелюдией перед вторжением на Британские острова» и объявлял: «Угроза, нависшая над Россией, является угрозой и для нас, и для Соединенных Штатов».

Говоря о Гитлере, Черчилль заявил, что «этот кровожадный изверг» напал на русских крестьян, рабочих и солдат, что он «хочет украсть их хлеб насущный; он хочет уничтожить их посевы, он хочет захватить у них нефть, двигающую их плуги, и таким образом вызвать голод, беспримерный в истории человечества. И даже то кровопролитие и то разорение, которые его победа принесет русскому народу, в случае если он ее одержит… будет лишь ступенью к попытке низринуть 400 или 500 миллионов людей, живущих в Китае, и 350 миллионов людей, живущих в Индии, в бездонную пропасть варварства, над которой развевается дьявольская эмблема свастики. Сегодня, в этот летний вечер, не будет преувеличением сказать, что теперь грубое насилие нацистов угрожает жизни и счастью еще одного миллиарда людей».

Черчилль верно определил цели Гитлера. В эти дни фюрер говорил своему министру Шпееру: «Скоро будет открыт путь на равнины, раскинувшиеся к югу от Кавказа. Там наши армии отдохнут, и мы оборудуем там базы. Тогда через год-два мы начнем наступление на подбрюшье Британской империи. Небольшими силами мы освободим Персию и Ирак. Индусы будут с восторгом приветствовать наши дивизии!»

Хотя США еще не вступили в мировую войну в июне 1941 года, правительство этой страны также объявило о своей готовности помогать СССР. В меморандуме для внутреннего пользования правительства США отмечалось: «Мы противники догмы коммунистов и нацистской догмы». В то же время подчеркивалось:

«За 27 лет с тех пор, как Россия стала коммунистической, Советы никогда не угрожали серьезно нашим национальным интересам и нашему укладу жизни. Однако за два года безумного похода Гитлера, предпринятого им с целью порабощения всего мира, возникла серьезная угроза самому нашему существованию как свободного народа… Мы не за коммунизм, но мы против всего, за что выступает Гитлер. Он и его безбожные нацисты – главная угроза миру, справедливости и безопасности… В этот момент, как и всегда, мы должны помнить, что наша главная сила в единстве, а величайшая опасность – в разногласиях».

Оценивая возможности Советского Союза вскоре после 22 июня, американские военные заявили Гарри Гопкинсу, главному советнику Ф.Д. Рузвельта: «Первый этап, включая оккупацию Украины и Москвы, потребует самое меньшее три, а самое большее шесть недель или более». Английские же власти в это время дали такой прогноз: «Попытку вторжения в Соединенное Королевство можно считать отсроченной, так как значительная часть германской авиации и большое число важнейших соединений германской армии заняты на Востоке. Однако следует подчеркнуть самым решительным образом, что эта отсрочка лишь временная. Если германская кампания в России будет молниеносной, скажем, продлится три-четыре недели, перегруппировка германских соединений на Западе, вероятно, займет от четырех до шести недель после завершения кампании в России. Если бы кампания длилась дольше, перегруппировка могла бы занять от шести до восьми недель».

Примерно так же оценивали сроки своей победы над Красной армией и в гитлеровском руководстве. По свидетельству министра иностранных дел Италии Чиано, Риббентроп считал, что «сталинская Россия исчезнет с карты мира через восемь недель». 29 июня 1941 года Гитлер заявил: «Через четыре недели мы будем в Москве, и она будет перепахана». Гиммлер считал, что Москва будет взята 4 августа, начальник генерального штаба Германии Гальдер писал о вероятности взятия Москвы 25 августа. Позже Гитлер говорил Шуленбургу, что Москва будет взята 15 августа, а вся война на Востоке закончится 1 октября. Первые победы убеждали немцев в исполнимости их планов.

Свое первое обращение к народу по радио после начала войны 3 июля И.В. Сталин открыл словами: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои! Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня, продолжается… Над нашей Родиной нависла серьезная опасность». Сталин предупреждал: «Враг жесток и неумолим. Он ставит своей целью захват наших земель, политых нашим потом, захват нашего хлеба и нашей нефти, добытых нашим трудом. Он ставит своей целью восстановление власти помещиков, восстановление царизма, разрушение национальной культуры и национальной государственности русских, украинцев, белорусов, литовцев, латышей, эстонцев, узбеков, татар, молдован, грузин, армян, азербайджанцев и других свободных народов Советского Союза, их онемечивание, их превращение в рабов немецких князей и баронов. Дело идет, таким образом, о жизни и смерти Советского государства, о том – быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение».

Еще до своего вторжения в СССР руководители гитлеровской Германии не скрывали свое стремление захватить мир и переделать его на основе своих расистских теорий. Выступая в январе 1937 года, рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер в своем программном заявлении говорил: «Мы более ценны, чем другие, которые превосходят нас численно. Мы более ценны, потому что наша кровь позволяет нам создавать больше, чем остальным… Давайте раз и навсегда уясним себе, что следующие десятилетия будут означать борьбу, ведущую к уничтожению во всем мире тех недочеловеков, которые противостоят немцам – главному народу арийской расы, единственному носителю мировой культуры».

Массовое выселение сотен тысяч евреев из Германии и Австрии, а также более миллиона поляков и евреев из областей Польши, захваченных Германией, заключение многих из них в лагеря смерти показали, как будет осуществляться «уничтожение недочеловеков». Так поступали фашисты и милитаристы в это время повсеместно. Японская военщина истребляла миллионы китайцев. Только в Нанкине за несколько дней было вырезано свыше 300 тысяч китайского населения. В это же время итальянские фашисты беспощадно истребляли население Эфиопии с помощью применения химических средств ведения войны.

В 1940 году глава «Трудового фронта» Германии Роберт Лей заявлял: «Низшая раса нуждается в меньшем пространстве, меньшем количестве одежды и в меньшем количестве продовольствия», чем германская раса. Бразильский ученый Жозуэ де Кастро в своей книге «География голода» пояснял это высказывание Лея: «Наряду с расовой дискриминацией Германия установила продовольственную дискриминацию, разделив население Европы на категории хорошо питающихся, плохо питающихся, голодающих и умирающих от голода. Немцы были фактически единственной группой людей, относившихся к категории хорошо питающихся; благополучие всех остальных народов было принесено в жертву ради хорошего питания господствующей расы. Население союзных с Германией стран, участвовавших в решении ее жизненных или военных задач, получало такое количество продовольствия, которое позволяло ему до некоторой степени сохранять трудоспособность. Вражеские страны обрекались на режим жесточайшего голода с тем, чтобы подавить у них всякую волю к сопротивлению; а что касается некоторых расовых групп, как, например, евреев, то они попросту были обречены на голодную смерть».

Сразу же после оккупации Польши в 1939 года из нее стали вывозить в огромных количествах продукты питания в Германию. Только из присоединенных к Германии областей Польши было вывезено 480 тысяч тонн пшеницы, 150 тысяч тонн ржи, 150 тысяч тонн ячменя, 80 тысяч тонн овса, 700 тысяч тонн свиней. Дневной рацион питания в Польше снизился до 700-800 калорий в день и, как писала Мария Бабичка в своем докладе «Текущая ситуация с питанием в Польше», поляки дошли до того, что «ели собак, кошек и крыс и варили похлебку из кожи павших животных и древесной коры».

Комиссия ученых, посетившая Польшу вскоре после войны по поручению Организации по вопросам продовольствия и сельского хозяйства при ООН, обнаружила, что рост польских детей был на 3-6 % меньше роста детей того же возраста до 1930 года, а вес – ниже на 10-14 %. Голодание поляков в период оккупации проявлялось также в остром малокровии, распространении заболеваний щитовидной железы и широком распространении рахита. К концу войны рахит в более или менее острой форме наблюдался у 70 % всех мальчиков и 58 % девочек. Жозуэ де Кастро писал: «Одним из самых серьезных последствий острого недоедания было снижение сопротивляемости организма всякого рода инфекционным заболеваниям. Туберкулез, подобно одному из всадников Апокалипсиса, стал уничтожать население страны. По окончании войны было обнаружено, что 80 % польских детей болели туберкулезом в скрытой форме, а 15 тысяч детей болели туберкулезом в открытой форме и являлись носителями бацилл Коха».

«В апреле 1940 года, – писал Ж. де Кастро, – наступила очередь Норвегии. До войны уровень питания ее населения был одним из самых высоких в Европе». Однако после вторжения немцев ситуация изменилась.

В своем докладе «Положение с продовольствием в Норвегии» Эльза Маргрете Руд писала: «Они напали на нас, как саранча, пожирая все на своем пути. Нам пришлось не только кормить в Норвегии 300 или 400 тысяч прожорливых немцев; германские суда, доставившие их к нам, отплыли обратно, нагрузившись норвежским продовольствием и другими товарами… С тех пор с рынка постепенно исчезал один продукт за другим; сначала яйца, затем мясо, пшеничная мука, кофе, сливки, масло, молоко, шоколад, чай, рыбные консервы, фрукты и овощи и, наконец, сыр и свежая рыба – всё ушло в немецкую глотку».

«Подобная участь, – замечал Ж. де Кастро, – постигла Голландию…. Только за первую неделю оккупации немцы конфисковали в Голландии около 8 миллионов килограммов масла – 90 % всего запаса масла в стране. В течение первых двух лет войны Голландия потеряла одну четверть поголовья скота, а значительная часть пастбищ была использована под посевы масличных культур. За это же время количество свиней сократилось с 1,8 миллиона до 490 тысяч, а домашней птицы – с 33 миллионов до 3 миллионов». В результате разграбления страны в 1943 году дневной рацион питания среднего голландца сократился до 1200 калорий, а зимой 1944-1945 годов упал до 800 калорий. Общее потребление белков составляло от 10 до 15 граммов в день, а дневное потребление жиров – до 2,5 грамма в день».

Оценивая рацион питания голландцев во времена немецкой оккупации, Ж. де Кастро писал: «Это был жестокий голод со всеми его последствиями – отеками всего тела, крайней слабостью и голодными поносами. Из типичных авитаминозных заболеваний самыми распространенными были болезни, вызываемые недостатком витамина А; кроме того, часто встречалось размягчение костей и острое малокровие… Изуродованные отеками лица служили свидетельством тяжелого голода. В результате уровень смертности, поднявшийся в первый год войны до 9, а во второй – до 17 на тысячу, достиг затем потрясающих размеров». В своей книге «Голодная зима в Амстердаме» Макс Норд писал, что умирало столько людей, что «не хватало гробов, и покойников складывали длинными рядами в церквах».

Ж. де Кастро замечал: «Миллионы людей в других странах переживали такие же муки голода, как голландцы. Более или менее острый голод свирепствовал в Бельгии, Норвегии, Дании, Италии, Греции и в других оккупированных странах, и везде он неумолимо уносил множество человеческих жертв». Ж. де Кастро писал: «Нацисты пользовались голодом как одним из средств истребления еврейского населения… Голод уничтожал в десятки раз больше людей, чем газовые камеры и расстрелы. Массовое уничтожение евреев во время последней войны осуществлялось преимущественно страшным оружием голода и сопутствующих ему бедствий и эпидемий… В Варшавском гетто в 1941 году погибло около 50 тысяч евреев. В Чехословакии в том же году погибло 14 % всего еврейского населения». В настоящее время считается, что уничтожение гитлеровцами 6 миллионов евреев, привело к сокращению численности еврейского населения Европы в 2 раза. Столь же планомерно и жестоко происходило и уничтожение цыганского населения.

«Новый порядок», который нацисты установили в оккупированных странах Западной Европы, представлял собой, по словам Ж. де Кастро, «один огромный и мрачный застенок. И действительно, продовольственные пайки гражданского населения мало чем отличались от пайков заключенных в лагерях смерти в Берген-Бельзене или Бухенвальде. Дневной паек не содержал и 1000 калорий и состоял почти исключительно из гнилого картофеля и недоброкачественного хлеба».

И все же, как ни жесток был «новый порядок», установленный гитлеровцами в Западной Европе, они, вступая на советскую землю, собирались грабить ее еще сильнее, чем страны Западной Европы, и еще более жестоко проводить политику геноцида. Это вытекало из сути плана «Барбаросса», определявшем ход военных действий против СССР и принятом еще в декабре 1940 года. Делясь своими планами в отношении СССР, Гитлер говорил своему наместнику в Голландии Зейсс-Инкварту: «Это безобразие, что на востоке Европейского континента существует столь малонаселенное государство с такими неисчерпаемыми запасами сырья». Теперь, говорил Гитлер, все будет иначе: «Если мы захватим и удержим жизненно важную европейскую часть Советского Союза, война восточнее Урала спокойно может длиться еще 100 лет». При оккупации, заявлял Гитлер, «130 миллионов населения превратятся в колониальный придаток Европы». Представитель Риббентропа в ставке Гитлера записал в своем дневнике высказывания фюрера: «Россия как немецкая колония… Славяне не могут сами организовать, они подлежат организации… Почему мы начали войну без инсценированного инцидента и без объявления? История нас не спросит, каков был наш повод. Перед историей я предстану как человек, уничтоживший большевизм, будь то без повода или с ним. Ценится лишь успех. Если я проиграю, мне не отговориться формальными поводами». Так расизм и антикоммунизм, русофобия и антисоветизм еще раз органично соединились в рассуждениях Гитлера для оправдания своей агрессии против СССР.

В своем дневнике начальник генерального штаба Германии Гальдер записал основные положения Гитлера из его выступления 30 марта 1941 года, когда он объяснял задачи будущей войны против СССР: «Наши задачи в отношении России: вооруженные силы разгромить, государство ликвидировать… Борьба двух мировоззрений. Уничтожающая оценка большевизма: это все равно что антиобщественное преступление. Коммунизм – чудовищная опасность для будущего… Коммунисты и люди из ГПУ – это преступники, так с ними и следует обращаться. Эта война будет резко отличаться от войны на Западе. На Востоке же жестокость – это благо для будущего». Позже, в ноябре 1941 года, командующий 3-й танковой группой Гот издал приказ, превративший слова Гитлера в директивы своим солдатам для их неукоснительного исполнения: «Восточный поход должен быть доведен до конца по-иному, чем во Франции… Здесь идет непримиримая борьба двух мировоззрений… Эта борьба может окончиться уничтожением одного из них. Компромисса быть не может… Наше господство будет выражаться в уничтожении большевизма… Не проявляйте жалости и мягкотелости к гражданскому населению… Солдаты должны понимать необходимость жестоких мер по отношению к элементам, враждебным нашему народу и расе».

Уже 3 марта 1941 года Гитлер поставил задание истреблять «еврейско-большевистскую интеллигенцию» по возможности уже в районе операций. Историк И. Фест замечал: «Эти спецкоманды и придали войне с самого начала беспримерный, не имеющий аналогов характер, и если в стратегическом плане эта кампания и была тесно связана с войной в целом, то по своей сути и морали… она не соответствовала понятию "нормальной европейской войны", правилами которой определялось до сих пор все противоборство, хотя уже в Польше проявились признаки новой, более радикальной практики».

6 июня 1941 года Гитлер подписал так называемый «приказ о комиссарах», который предусматривал, что все политкомиссары Красной армии, поскольку они являются «зачинщиками по-варварски азиатских методов борьбы, в случае их захвата на поле боя или сопротивлении немедленно и безоговорочно уничтожаются с помощью оружия». И. Фест указывает, что были подготовлены и «руководящие указания ОКВ, доведенные до сведения более чем трех миллионов солдат восточной армии непосредственно перед началом нападения». Эти указания требовали принятия «беспощадных и энергичных мер против большевистских подстрекателей, партизан, саботажников, евреев и полного искоренения любого активного и пассивного сопротивления».

Вскоре эти указания с немецкой дотошностью стали воплощаться в жизнь. Комиссары, коммунисты, евреи уничтожались на месте сразу после захвата пленных, остальные красноармейцы почти поголовно были обречены на голодную смерть. Мирное население истреблялось в ходе «спецопераций» или вследствие массового голодания, вызванного вывозом продовольствия в Германию. Никогда за всю историю нашей страны угроза физического уничтожения не была столь реальной.

Истреблению подвергались многие советские люди, в том числе слабые и беззащитные. Историк Н.И. Кондакова писала: «Гитлеровские солдаты и офицеры, хваставшиеся своей цивилизованностью, целенаправленно истребляли мирных жителей многих государств, а советского – прежде всего. Женщин, как правило, физически не способных эффективно сопротивляться, в отличие от мужчин, не просто убивали в боях, а преднамеренно садистски истребляли (мучили, насиловали, на их глазах пронзали штыками их детей, сжигали, вешали). Агрессия сопровождалась миллионами насильственных (как правило) действий солдат вермахта по отношению к женщинам и девочкам-подросткам на оккупированной советской территории… Массовое истребление противником женщин и детей, издевательства над ними в большинстве случаев оставались безнаказанными и имели чудовищные социальные последствия: инвалидизация женщин, лавина венерических и психических заболеваний, травм, потеря детородной способности, проституция, распад тысяч семей, нравственная деградация масс, беспредельные нарушения гражданских прав».

Что такое «новый порядок», который гитлеровская Германия намеревалась насадить на советской земле, стало ясно советским людям, оказавшимся в плену или на оккупированной территории. Оказавшийся среди пленных советский поэт Евгений Долматовский вспоминал: «В историю фашистского палачества, в черную книгу мук и страданий нашего народа вписан концлагерь на украинской земле – Уманская яма… Фабрика смерти начала работать в первых числах августа 1941 года. Пленники под открытым небом на голой земле». Долматовский привел показания на Нюрнбергском процессе командира роты охранного батальона этого лагеря, в которых он признавал: «Кухни при круглосуточной работе могли приготовить пищи примерно на 2 тысячи человек… А в лагере было более 70 тысяч… Обычное питание военнопленных было совершенно недостаточное. Дневная норма составляла один хлеб на 6 человек, который, однако, нельзя было назвать хлебом… Ежедневно в лагере умирало 60-70 человек».

В 1942 году генерал-лейтенант Китцингер докладывал Гитлеру, что только на Украине умирает 4300 пленных в день. В письме Розенберга Кейтелю от 28 февраля 1942 года, приведенном на Нюрнбергском процессе, говорилось, что большая часть советских военнопленных «умерла от голода или погибла от суровых климатических условий. Тысячи также умерли от сыпного тифа. Начальники лагерей запретили гражданскому населению передавать заключенным пищу, они предпочитают обрекать их на голодную смерть. Во многих случаях, когда военнопленные не могли больше идти от голода и истощения, их расстреливали на глазах охваченного ужасом населения, а тела их не убирали. Во многих лагерях пленным вообще не предоставляли никакого жилища, они лежали под открытым небом во время дождя и снегопада. Им даже не давали инструментов для того, чтобы вырыть ямы или пещеры». Перечисляя эти факты, Розенберг не вспоминал о том, что за два дня до нападения на СССР он заявил: «Мы не берем на себя никакого обязательства по поводу того, чтобы кормить русский народ продуктами из этих областей изобилия». Миллионы советских военнопленных и гражданских лиц были заморены голодом или убиты охранниками в Уманской яме и многих подобных лагерях.

В первые же дни после оккупации Каунаса немцы вместе с литовскими коллаборационистами стали сгонять советских военнопленных и мирных жителей в городской форт № 9. В материалах Нюрнбергского процесса говорилось: «Все, кто попадал в форт № 9, в живых не оставались. Колоннами в несколько тысяч человек гитлеровцы гнали сюда женщин, детей, подростков, мужчин и стариков на расстрел и сжигание… Гитлеровцы уничтожили в форте № 9 более 70 тысяч мирных жителей».

Еврейские погромы и облавы на сторонников советской власти стали проводиться с первых же дней оккупации трех прибалтийских республик. Вскоре Прибалтика покрылась сетью тюрем, концентрационных лагерей, а многие леса стали местами массовых расстрелов. За время оккупации на территории Эстонии было убито более 61 тысячи мирных жителей (многие были вывезены из других областей СССР и других стран Западной Европы) и 64 тысячи советских военнопленных. В Латвии было уничтожено 600 тысяч мирных жителей и советских военнопленных, в том числе более 100 тысяч граждан Латвии. В Литве было уничтожено около 700 тысяч человек, в том числе 229 тысяч советских военнопленных, около 370 тысяч жителей Литвы и около 100 тысяч людей, вывезенных из других республик СССР и других оккупированных государств Европы. Республики, общее население которых составляло 5,7 миллиона человек, стали местом уничтожения 1425 тысяч человек. Во всех прибалтийских республиках из общего числа 250 тысяч евреев уцелело лишь 10 тысяч.

Главным методом уничтожения людей в лагерях служил голод. Но голодом морили и тех, кто оставался вне тюрем и лагерей. Как и везде в оккупированной Европе, гитлеровцы посадили большую часть населения Прибалтики на голодный паек. Продукты, выдаваемые по карточками, лишь на одну треть удовлетворяли потребность людей в пище. Эстонскому рабочему, например, полагалось ежедневно 243 грамма хлеба, 19 граммов жиров, 5 граммов сахара, 100 граммов соленой рыбы. Часто сахар и жиры заменялись эрзацами.

Хозяйство Прибалтики подверглось чудовищному разграблению. Уже в 1941 году гитлеровцы забрали у эстонского крестьянства около 2/3 валового сбора ржи. В 1944 году оккупанты планировали изъять у эстонских крестьян 366 тысяч свиней, хотя все поголовье к этому времени составляло около 250 тысяч. В Германию вывозились также сельскохозяйственная техника и промышленное оборудование.

Из Прибалтики на принудительные работы в Германию было направлено 126 тысяч рабочих. Мисиунас и Таагепера писали: «Из документов германских архивов следует, что стратегическая цель нацистского руководства состояла в том, чтобы присоединить балтийский регион к рейху, изгнать две трети его населения и постепенно перемешать остаток с германскими иммигрантами… Любимый вариант 1941 года министра по восточным территориям Альфреда Розенберга сводился к тому, чтобы увеличить территории Прибалтийских республик в два раза за счет России и Белоруссии, а затем депортировать большинство прибалтов во вновь присоединенные районы… Генеральный план «Ост» Г. Гиммлера предусматривал депортацию почти 50 % эстонцев, всех латгальцев, более 50 % латышей, 85 % литовцев. Оставшаяся часть оценивались в 1942 году Антропологической комиссией рейха расово нордической (а поэтому достойной германизации)». Выселяемые эстонцы, например, должны были быть расселены на побережье Белого моря от устья Онеги до устья Северной Двины.

Но еще до реализации этих планов оккупанты объявили о превращении Эстонии, Латвии и Литвы в «генеральные округа рейхскомиссариата Остланд». Официальным языком делопроизводства во всех учреждениях стал немецкий. От служащих требовали, чтобы они говорили только по-немецки.

Несмотря на те лишения и страдания, которым были подвергнуты народы Прибалтики, местные фашисты активно сотрудничали с ними. Они были участниками карательных операций против местного населения, а также жителей Белоруссии и России. Их жертвами стали сотни тысяч человек. Стараясь попасть в число тех, кого признают «арийцами», они постоянно вели пропаганду, главным мотивом которой было выражение благодарности гитлеровской Германии за «освобождение» от советской власти.

Еще с большим размахом осуществлялся геноцид в отношении славянских народов Украины, Белоруссии и России. В официальном германском документе от 2 декабря 1941 года говорилось: «Изъятие из Украины сельскохозяйственных излишков в целях снабжения рейха… мыслимо при условии, если внутреннее потребление на Украине будет доведено до минимума. Это будет достигнуто следующими мерами: 1) уничтожение лишних едоков (евреев, населения крупных украинских городов, которые, как Киев, вообще не получают никакого продовольствия); 2) путем сокращения продовольственной нормы украинцев – жителей городов; 3) уменьшением продовольственного потребления крестьянского населения».

За три года оккупации Украины 40 процентов национального богатства республики было уничтожено, 5,3 миллиона мирных жителей Украины были убиты (один из шести), 2,3 миллиона человек были вывезены на работу в Германию.

Оккупанты планировали уничтожить и депортировать из Белоруссии 75 % ее населения. За три года оккупации они успели уничтожить в Белоруссии свыше 2 миллионов человек – примерно четвертую часть населения республики. Свыше 380 тысяч жителей угнали на каторжные работы в Германию. В сельской местности захватчики уничтожили и угнали 70 % поголовья крупного рогатого скота, сожгли 1200 тысяч построек. Многие деревни и села сжигались дотла вместе с их обитателями.