- Что за кашепотарелкеразмазительство? Чем говорить, давно пошли бы и нашли! - воскликнул третий лобастик Хорошист.
      Хорошист любил поедать школьные учебники, причем предпочтение отдавал руководствам по точным наукам - математике, физике, химии, геометрии. Выражался сложно и витиевато, придумывая совершенно немыслимые слова, вроде: "книговарение" , "обдурительство", "ушековыряние", "безобразничество", "грязнулики-пачкулики" и другие.
      - Папусик, а папусик!
      - Чего тебе?
      - У нас больше не осталось детских книжечек с картинками, а то я все свои съела? - застенчиво пожаловалась Бубнилка, дочка Хорошиста.
      Малышка, когда играла, постоянно шептала что-то себе под нос, да так тихо, что можно было только разобрать "бу-бу-бу", что и послужило причиной, чтобы ее назвали Бубнилкой. По вечерам она любила забраться куда-нибудь в уголок и мастерила из тряпочек куколок.
      Бубнилка была наполовину сиротой. В раннем детстве она лишилась матери, которая пропала, когда пошла в лес за подорожником. Лобастики: и дедушка Умник, и Отелло, и папа Хорошист, которого малышка называла "папусиком" любили Бубнилку и старались, чтобы она не чувствовала себя одинокой.
      Маленькой девочке трудно было расти в обществе одних мужчин, которые часто не знали, о чем можно поговорить с ребенком. Отелло читал ей вслух какие-то занудные книги, от которых Бубнилку сразу начинало клонить ко сну, дедушка Умник был молчалив и нелюдим, а папа Хорошист плохо играл в прятки и часто произносил такие слова, о значении которых можно было только догадываться. Попробуй, например, пойми, что такое "влобополучательство", "шишкободверенабивательство" и "начхательность".
      Лобастики вышли из покосившегося и почерневшего после пожара здания библиотеки. Чудо, что она вообще устояла, когда карлики обстреливали ее из катапульт зажигательными горшочками и выбивали двери таранами.
      Сейчас лобастики находились в центре поселка, примыкавшего окраинами к уничтоженному землетрясением Старому Городу. Только в поселке оставались строения, сохранившиеся от предыдущей цивилизации. Лобастики были знакомы с расположением домов и улиц и знали, что другой библиотеки поблизости нет и искать ее бесполезно.
      Умник, сидя на своем скейте, ехал впереди всех. Колеса скейта ритмично пощелкивали в выбоинах асфальта.
      - Дедушка Умник, а дедушка Умник... - окликнула его Бубнилка.
      - Чего тебе, внученька?
      - Дедусик Умнюсик, давай с тобой подружимся, а потом поссоримся, опять подружимся и снова поссоримся...
      - С чего ты, внученька, со мной ссориться собралась? - удивился тот.
      - Просто так. Когда поссоришься, тогда и дружиться интереснее, - надула губы девчушка.
      Порой у нее возникало капризное настроение, особенно когда ее вовремя забывали уложить спать или не кормили перед сном цветными книжками с картинками, которые малышка вначале долго рассматривала, а потом съедала.
      - Я хочу кушать... - сказала Бубнилка.
      - Как говорил Вильям Шекспир, "мечтать не вредно!" - проворчал Отелло.
      Хорошист покосился на него, но ничего не сказал. Из всех лобастиков Отелло был самым ворчиливым, с тяжелым характером, но переделывать этого старого холостяка уже бесполезно.
      После долгих поисков мутантикам удалось найти универсальный магазин, в котором среди прочих товаров продавались и книги. Витрина магазина была разбита, очевидно, здесь похозяйничали реакторные карлики во время нашествия на поселок. У входа стояло помятое ведро с химической солью, которой карлики засыпали добычу, чтобы она дольше сохранялась.
      Внутри магазина все было перевернуто вверх дном, а наиболее ценное, что могло заинтересовать карликов - зеркальца, дешевая бижутерия, бусы, кошелечки, иголки, булавки, теплая одежда - все это исчезло и наверняка было спрятано в глубоких норах и подвалах под атомной станцией. Книги завоевателей не заинтересовали, и целые пачки их лежали на полках и под прилавком.
      - Нашли! Теперь мы не умрем с голоду! Триумф и восторгание! - радостно закричал Хорошист, и лобастики бросились к книгам.
      В основном это были приключения и фантастические боевики, то, что так любил поглощать дедушка Умник на завтрак, обед и ужин. Несмотря на свой преклонный возраст, он был энергичным стариком и книги предпочитал с захватывающим сюжетом. Конечно, бумага в них порядком пожелтела и загнулась по краям, но можно было найти немало съедобных страничек. Лучше всего сохранились детские книжки, потому что они обычно печатались на плотной белой бумаге, которая почти не подвержена времени.
      - Папусик, ты вжял лунный камень или не вжял? - шепелявя, спросила Бубнилка, набив рот страничками географического атласа.
      - "Много будешь знать, скоро состаришься!", как говорил Шекспир. И не болтай, когда ешь! - вместо отца откликнулся дядя Отелло.
      - Ты же сам разговариваешь во время еды, Отелло! - возмутилась девчушка.
      - Я не болтаю, а делаю тебе замечание... Кхе-кхе... А-а-пчч! - ворчливый лобастик закашлялся, поперхнувшись вторым томом Блока.
      - Стихи не в то горло попали. Вечно ими давишься, - проворчал он и, отложив Блока, подыскал толстенный справочник по пунктуации.
      Хорошист достал из кармана лунный камень - опал. Он был маленьким, дымчато-белого цвета. Внешне камень не выглядел волшебным, но в руке менял температуру и становился то леденям, то теплым, в зависимости от того, злой или добрый человек держал его.
      Неожиданно Хорошист вскрикнул и стал перебрасывать камень из руки в руку. Он уронил лунный камень на газету, и газета сразу почернела и стала сворачиваться, как от огня.
      - Кипятение и обжигание! - воскликнул мутантик. - Он вдруг раскалился, никогда не видел его таким горячим!
      Умник сокрушенно покачал большой головой:
      - Дурной знак. Опал предупреждает о какой-то опасности.
      Умник верно истолковал странные изменения, происходившие с камнем. К магазину на цыпочках подкрадывалась Требуха. Жирная карлица была неглупа и понимала, что искать лобастиков следует где-то возле книг. Она обошла все здания поселка, где, по ее предположению, могли быть книги, пока через разбитую витрину универсама не увидела лобастиков.
      "А вот и наш клуб любителей словесности! Сейчас я им усторою критический разбор! Распатроню, век помнить будут!" - подумала она злорадно.
      Толстуха незаметно проникла в магазин и спряталась за прилавком. Зная, что лобастики могут прочитать ее мысли и таким образом обнаружить ее присутствие, Требуха предусмотретельно обвязала голову тряпкой, пропитанной раздавлеными ягодами красной смородины. Карлики давно применяли этот способ, когда нужно было подкрасться к лобастикам незамеченными. По неизвестным причинам сок красной смородины мешал мутантикам вовремя почувствовать близость врага.
      В щель между прилавками Требуха рассмотрела на ладони у Хорошиста волшебный камень, и ее маленькие заплывшие глазки хищно сузились. Раздумывая, как ей подобраться поближе к лобастикам, она превратилась в толстенный словарь и стала понемногу подползать к ним.
      Требуха была неграмотна, и все буквы в словаре она перемешала и перепутала так, будто он был составлен каким-то ненормальным ученым. Толстуха надеялась, что лобастики не обратят на словарь внимания, и она сумеет остаться незамеченной.
      Но все произошло не так, как ожидала жирная карлица. Еще не насытившийся Отелло, предпочитавший словари справочникам, увидев на полу большущую книгу в твердом переплете, поднял ее и положил на прилавок.
      - Уф, и тяжелая! Чуть грыжу не сорвал! - пропыхтел он. - Как думаешь, отец, вкусная она или невкусная?
      - Чего гадать? Давай попробуем! - отозвался дедушка Умник.
      Примериваясь, лобастики открыли словарь где-то посередине - из-за этого бедной Требухе пришлось изогнуться под таким немыслимым углом, что она икнула.
      Отелло уставился на страницу, и глаза у него полезли на лоб.
      - Что такое? - изумился он. - "Тыры-гыры-быры-мыры..." Какое-то бестолковое нагромождение букв!
      - Не придирайся. Это опечаточки! Давай скорее есть! - облизнулся дедушка Умник.
      - Нет, стой! Так много опечаток не бывает, - начал спорить Отелло.
      - Может, составители словаря решили сделать издание потолще и вставили в него побольше запасных буковок на случай, если какая-нибудь из них потеряется, - предположил Хорошист.
      Вечно чем-то недовольный Отелло хотел возмутиться, но вмешалась Бубнилка:
      - Дядусик-ворчусик, хватит читать словарь! Давай лучше его скушаем! - и малышка несколько раз щелкнула острыми зубками.
      Требуха не на шутку перепугалась. "Допрыгалась! - подумала она. - Сама всех всю жизнь ела, а тут не хватало, чтоб меня саму сожрали".
      В этот момент Бубнилка вцепилась в словарь зубками, и карлица пронзительно завизжала. Поняв, что рассекретила себя, Требуха приняла свой нормальный вид, на глазах у остолбеневших лобастиков схватила с ладони Хорошиста лунный камень и, выскочив через разбитое стекло, помчалась к атомной станции.
      - Держи ее! Она украла волшебный кристалл! - засвистел в два пальца дедушка Умник.
      Он первым пришел в себя, и на скейте устремился в погоню за Требухой. Но толстуха оказалась хитрее. Она бросила под колеса скейта сухую ветку, и дедушка Умник на полном ходу слетел с него.
      Воспользовавшись суматохой, Требуха нырнула в ближайшую подворотню и превратилась в выброшенный чугунный унитаз, пережидая, пока мутантики пробегут мимо нее.
      Напрасно попетляв по улицам поселка и никого не обнаружив, лобастики вернулись к дедушке Умнику. Около старичка сидела Бубнилка и помогала ему подняться.
      - Как ты, дедусик? Не ушибся? - с тревогой спрашивала она.
      - Я-то нормально, - дедушка Умник, кряхтя, вскарабкался на скейт. - Но волшебные камни вновь у Рыжей Карлы. А это означает: спокойная жизнь для нас закончилась.
      Глава 4.
      В КОГТЯХ У ЧЕРНОГО ГЕРЦОГА
      Женщина должна быть загадочной. Я сама
      не знаю, что сделать в следующий момент:
      то ли казнить кого-нибудь, то ли пообедать...
      Карла I, Рыжая
      Ближе к вечеру гул дождя, настойчиво барабанившего по железной крыше и ставням реактора, внезапно прекратился. Рыжая Карла, которая, коротая время, играла с начальником телохранителей Пупом в шашки - причем он должен был все время поддаваться, зная что Королева терпеть не может проигрывать - подбежала к окну и распахнула ставни.
      Серые тучи над реактором рассеивались, и в промежутках между ними можно было увидеть чистое небо.
      - Камни у Требухи! Мы спасены! - воскликнула Карла и от избытка чувств запустила в Пупа шашечной доской.
      Ее партнер привычно увернулся, и доска разлетелась, ударившись о бетонную стену подвала.
      - Прикажете выслать воинов, чтобы встретить Требуху и проводить ее к вам? - поинтересовался он и, получив утвердительный кивок королевы, выскользнул за дверь.
      В тот день тронный зал охраняли Цыкающий Зуб, Оболдуй, Жлоб и Кука. Цыкающий Зуб был гнусав, не выговаривал почти всех согласных алфавита и заменял их на "ф". Впрочем, недостаток речи не мешал ему быть на редкость болтливым.
      - Смофри, Фуф, фуфа-то пофефал! - сказал он, провожая взглядом начальника телохранителей.
      - Чего он шепелявит? - спросил Жлоб. Он был приземистый и коротконогий, с вечно недовольным выражением лица и вдобавок патологически жадный.
      - Он говорит: "Смотри, Пуп куда-то почесал", - перевел Оболдуй, адьютант Бешеного Блюма, большой проныра, хитрец, но вечный неудачник. Например, если с потолка падал кирпич, он обязательно по закону подлости попадал по лбу именно Оболдую, хотя рядом могло быть еще сто карликов. Хорошо, что головы у карликов феноменально крепкие, из сплошной кости.
      - Давно я не навещал мою вдовушку! Как бы она не выдула без меня всю ртуть и не съела бы свиные шкварки, - вздохнул Кука, прислоняя копье к стене и потягиваясь.
      Кука, тощенький, малорослый карлик, был большим дамским угодником, причем предпочтение отдавал вдовушкам, пользуясь тем, что их мужья уже не могли его отколотить.
      - Фмофри, фофять Фуф! - воскликнул Цыкающий Зуб. На этот раз все ясно было и без перевода, потому что из-за поворота коридора вновь показался начальник телохрателей.
      - Эй вы! - крикнул он. - Нужна ваша помощь! Требуха стоит на другом берегу озера и не может переправится! Живо сколачивайте плот!
      - А фофть? Фам же фофть! - удивился Цыкающий Зуб, имея в виду "дождь".
      - Нет там никакого "фофтя"! "Фофть" кончился! - передразнил его Пуп. - Вы что не слышали, что я вам сказал! Требуха должна быть у королевы через десять минут, или вы отправитесь в пруд!
      Стражники осторожно высунули нос из реактора. Дождя действительно не было, но за такое короткое время запруда вокруг атомной станции не стала мельче. На противоположном берегу прыгала и нетерпеливо размахивала руками Требуха. Она что-то орала, но на таком расстоянии ничего нельзя было разобрать.
      - ..олочи! ...тяи! ..ивелитесь! - доносились обрывки слов.
      - Кажись, ругается, - догадался Жлоб.
      - Попал пальцем в небо. Она всегда ругается, - фыркнул Оболдуй.
      Но как бы там ни было, а приказ есть приказ. Нужно было как можно скорее доставить Требуху к королеве, или им придется несладко.
      Стражники кое-как сколотили из валявшихся на берегу досок и бревен плот и, отталкиваясь от дна длинными копьями вместо шестов, поплыли к противоположному берегу. Карлики плыли и с опаской поглядывали на воду, боясь, чтобы на них не попали брызги.
      - Не могу на воду смотреть, тошно становится, - признался побледневший Кука.
      - А ты не смотри, - посоветовал Оболдуй. - Закрой глаза и представь, что мы плывем по морю мазута.
      Кука закрыл глаза и заулыбался.
      - Помогает?
      - Помогает! - кивнул Кука.
      - То-то же! Я всегда так делаю! - усмехнулся Оболдуй.
      С середины озера стали слышны вопли Требухи.
      - Шевелитесь, сонные мухи! - орала она. - Быстрее гребите, болваны, я проголодалась!
      У обжоры закончились вороньи окорочка, и она, уже час ничего не жевавшая, испытывала невыносимые муки голода.
      Едва Требуха прыгнула на плот, как он под ее тяжестью стал погружаться в воду. Карликам не стоило залезать на него всем вместе, вполне хватило бы и двух. Недолго думая, толстуха просто решила проблему перегрузки. Она решительно столкнула в воду Оболдуя и Жлоба, вырвала у Куки копье и, отталкиваясь от дна, стала грести к реактору.
      - Фто фы нафелали! Фони уфонут! - испугался Цыкающий Зуб.
      Упав в озеро, Оболдуй и Жлоб скрылись под водой, но через секунду вынырнули, барахтясь и визжа от панического страха, присущего всему реакторному народу.
      Цыкающий Зуб протянул им конец копья, вопящие карлики с вылезавшей на спине шерстью, ухватились за него и вползли животами на доски плота.
      - Зачем ты им помогал? Утонули бы - невелика потеря, - фыркнула Требуха.
      На обратном пути их подстерегало немало опасностей. Плот попал в водоворот и едва не опрокинулся. Но водоворот, лишенный поддержки дождя, начал ослабевать, и его сил не хватило, чтобы затянуть плот под воду. Он только разогнал бревенчатое сооружение и, вращая, прибил его к главному входу в реактор, туда, где к воде спускались каменные ступени.
      Рыжая Карла, не скрывая нетерпения, выбежала на берег и ждала, пока причалит плот. Рядом с ней стояли начальник телохранителей Пуп и вожди Бешеный Блюм и Собачий Хвост. Лицо Бешеного Блюма пересекал длинный шрам, а у Собачьего Хвоста была отсечена половина правого уха.
      Оба вождя давно были влюблены в королеву и люто ненавидели друг друга. Они не раз дрались на дуэли и многократно наносили друг другу ужасные раны, которые, благодаря необыкновенной способности карликов к регенерации, вскоре заростали.
      Вот и сейчас Бешеный Блюм, косясь на молодого соперника, красноречиво поигрывал рукоятью кинжала, сделанной из половинки больших ножниц, а Хвост будто невзначай перебрасывал из одной руки в другую булаву с шипами.
      - Камни у тебя? - крикнула Рыжая Карла, когда Требуха спрыгнула на берег.
      - Да, Ваша Ужасность, - фаворитка протянула повелительнице Магический Кристалл и Опал.
      Едва в ее руках камни соприкоснулись, как Лунный камень стал ледяным, а Магический Кристалл перестал сверкать и почернел.
      - Я узнаю их. Это они, я не обманулась в тебе, толстуха! - усмехнулась Карла. - Осталось дождаться следующего затмения солнца, и волшебные камни обретут силу. В чем дело, Требуха, почему ты все время вертишься?
      - Я проголодалась! Простите меня, но я больше не могу, - призналась жирная карлица и, не в силах больше сдерживаться, прошмыгнув мимо королевы, бросилась на кухню.
      Оттуда сразу донеслись ее вопли и звон кастрюль. На весь реактор было слышно, как Требуха орет на поваров и швыряет об пол посуду, требуя, чтобы ей немедленно подали еду.
      - Вот она и получила свою награду. Мне казалось, она захочет чего-то большего, - расхохоталась Рыжая Карла.
      Вместе с вождями она поднялась в тронный зал и положила волшебные камни на бархатные подушечки.
      - Пуп, я хочу, чтобы здесь днем и ночью стояла стража. Ты поплатишься головой, если хотя бы один камень пропадет или его подменят.
      - Слушаюсь, Ваше Величество! - Пуп хлопнул в ладоши и отдал несколько отрывистых приказов. Тотчас вокруг подушечек выстроилось два ряда отборных телохранителей с секирами и подводными ружьями.
      Убедившись, что все меры по охране камней приняты, Карла повернулась к вождям.
      - Хвост, Бешеный Блюм, слушайте мой приказ! Собирайте воинов! Как только озеро вокруг реактора обмелеет, выступаем. Я хочу, чтобы завоевательный поход продолжился! Сожжем Странный Лес и вытесним лобастиков и шерстюш с наших земель.
      - Королева, если я отличусь в походе, вы станете моей женой? - молодой вождь преклонил колено.
      - Посмотрим, там видно будет, - обнадежила его Рыжая Карла. Она наклонилась и на влюбленного вождя повеяло ароматом дуста. - Все будет зависеть от того, сколько вражеских голов ты принесешь.
      - Я принесу много голов, Королева, обещаю вам! - воспрянувший вождь попытался обнять Карлу, но она кокетливо отстранилась и поднялась на трон.
      - Ты принесешь повелительнице много голов, а я принесу ей твою, - ревниво прошипел Бешеный Блюм на ухо Хвосту.
      - Посмотрим кто кого. По-моему, там и для тебя хватит места. - молодой вождь кивнул на желтые черепа, насаженные на копья по углам зала.
      Карла некоторое время сидела на троне, задумчиво поглаживая новую лисью шкуру, которой была подбита ее королевская мантия. Потом она встала и властным движением руки прогнала всех из зала, оставив только стражу вокруг камней и Пупа.
      - Черного Герцога хорошо кормили? Он не ослабел от голода?
      - Ему давали лучшие куски из ваших личных запасов. Герцог в отличной форме и спит на чердаке.
      - Скоро он мне понадобится. Сегодня вечером мы с ним совершим небольшой полет. Проверь, чтобы все было готово, и не забудь про чеснок, если не хочешь, чтобы он тебя растерзал, - сказала Рыжая Карла.
      Черным Герцогом звали огромную летучую мышь-мутанта, на которой летала королева. Чудовище жило на одном из центральных чердаков реактора и каждый день сжирало по две свиньи. Карла сама вырастила и приручила Герцога, поэтому чудовище слушалось лишь ее, являясь страшной, но надежной опорой ее власти.
      Глаза летучих мышей плохо переносят яркий солнечный свет, поэтому днем Герцог обычно отсыпался на чердаке, но зато ночью, охотясь, скользил над землей стремительной бесшумной тенью, и мало кто мог укрыться от его когтей.
      На спине Герцога Рыжая Королева часто совершала полеты над Лесом. Если, случалось, она видела внизу зазевавшегося лобастика, шерстюшу или синерогого оленя, она издавала условный свист на языке летучих мышей. Герцог камнем падал вниз и вцеплялся в добычу своими острыми кривыми когтями. Он разрывал жертву на части и жадно пожирал ее, а Карла наблюдала за ним и поглаживала чудовище по морщинистой коже на загривке.
      Черный Герцог был жесток, кровожаден и вполне мог сожрать повелительницу, не будь она настороже. Единственно, что обуздывало ярость чудовище, был запах чеснока. Помня об этом, Рыжая Карла никогда не забывала сама натереться им и положить сухой чеснок в седельные сумки.
      Ближе к вечеру, когда небо стало сереть, из-за леса выкатился красный диск луны. Луна всегда казалась красной после исчезновения озонового слоя. Королева поднялась на чердак, где ее ждал оседланный Черный Герцог. Летучая мышь висела вниз головой на поперечной балке и нетерпеливо хлопала крыльями. Увидев, что на чердаке кто-то появился, Герцог приготовился атаковать, и его настороженные глаза остановились на Королеве, но учуяв знакомый запах чеснока и узнав повелительницу, чудовище успокоилось, и злоба в глазах его потухла.
      За долгие дни, пока шел дождь, Герцог засиделся на тесном чердаке и ему не терпелось размять крылья. Едва Карла прыгнула в седло, как летучая мышь сорвалась с балки и вылетела в специально расширенное окно чердака. Королева натянула поводья и направила Герцога к Странному Лесу.
      - У меня есть для тебя дело, старик! Нам нужно кое с кем рассчитаться, сказала она на языке летучих мышей. - Будь зорок и жесток, и этой ночью мы отомстим нашим недругам...
      Королева знала, куда направить Герцога. Днем она выяснила у Требухи, в какой части леса живут Пупырь, Мумуня, Трюша и Бормоглотик - ее злейшие враги, не раз срывавшие захватнические планы.
      - Я сквитаюсь с ними и так страшно, как они даже не ожидают! - шептала она, и пальцы с ненавистью сжимали поводья летучей мыши.
      Мутантики еще не вернулись с купания и пока не успели обнаружить пропажу Магического Кристалла. Они сидели на берегу ручья и смотрели на спокойную воду, в которой серебряными бликами отражалась луна.
      Тихо покачивались и шелестели послушные дуновениям ветра камыши. Изредка из них доносилось тревожное кряканье, и на середину ручья выплывала двухголовая утка с утятами. В воде золотились спины карасей, за которыми гналась восьмиглазая зубастая щука.
      - Разве есть на Земле место прекраснее нашего Странного Леса? - спросила Мумуня.
      - Конечно, нет, - убежденно согласилась с ней Трюша. - А ты как думаешь, Бормоглот? Правда наш Лес самый красивый?
      - Не знаю, - честно сказал кошачий мутантик. - Ведь есть еще дальние земли. Иногда мне хочется отложить дела и пуститься вверх по течению ручья, чтобы узнать, откуда он начинается и где его верховье.
      - А как же я? Ты бы взял меня с собой? - спросила его невеста.
      Бормоглотик покачал головой:
      - Не взял бы. Неизвестно, что может поджидать нас по дороге. Ни одна экспедиция, отправившаяся открывать дальние земли, не вернулась.
      В своем стремлении оградить Трюшу от всех тревог и затруднений Бормоглотик не заметил смертельной опасности, по сравнению с которой меркли все остальные. Над вершинами Странного Леса, на мгновение закрыв луну, пронеслась длинная бесшумная тень. Это была Рыжая Карла на летучей мыши. Королева зорко всматривалась вниз.
      На полянке у домика она увидела шерстяных мутантиков, и ее красивые губы растянулись в усмешке. Вначале Карла хотела приказать Герцогу растерзать шерстюш, пока они не спохватились и не стали невидимыми. Но внезапно у Королевы возник более коварный план. Она знала, как Трюша и Бормоглотик любят друг друга и какую боль причинит им разлука...
      Рыжая Карла наклонилась к уху Герцога и прошептала что-то на языке летучих мышей. Она поглубже вдела ноги в стремена и обхватила руками шею чудовища, чтобы удержаться у него на спине, когда оно начнет пикировать.
      Черный Герцог издал гортанный, клокочущий звук, сложил кожистые крылья и стремительно упал вниз. Гигантская летучая мышь пронеслась над поляной, подцепила Трюшу своими ужасными когтями и взмыла с ней в ночное небо.
      - Прощание было кратким! Больше вы никогда ее не увидите! - воскликнула Королева.
      Ее рыжие волосы казались огненными при свете луны. В когтях у Герцога кричала и вырывалась Трюша, маленькая и беспомощная рядом с огромным чудовищем.
      Летучая мышь поднялась высоко и скоро исчезла. Бормоглотик успел лишь заметить, что Карла повернула не к реактору, а в противоположную сторону, к дальним землям.
      Глава 5.
      ПУТЕШЕСТВИЕ ВВЕРХ ПО РУЧЬЮ
      Главный враг каждого - он сам.
      Победи себя, и ты победишь всех!
      Из семейных советов Бубуни I I I,
      бабушки Пупыря Великого
      Рыжая Карла верно рассчитала свою месть. Для шерстюш, которые живут большими дружными семьями, нет ничего страшнее разлуки. Они сразу начинают изводиться от тревоги и волнения. Трудно описать горе, охватившее Пупыря и Мумуню, когда Черный Герцог унес в своих когтях их единственную дочь. Они не знали даже, жива ли она или хищник растерзал ее.
      Пожалуй, именно в этот день Бормоглотик впервые увидел в глазах Пупыря слезы, а нос Мумуни замерцал темно-зеленым цветом - оттенком грусти и тоски. Горе отца было искренним, но он старался держаться и успокаивал Мумуню. Да и мучения влюбленного в Трюшу Бормоглотика мало с чем можно было сравнить.
      Но каждый, как известно, переносит несчастье по-своему. Одни ничего не делают, лишь обреченно сдаются и поджимают лапки, говоря "Такова судьба, мы должны с этим смириться"; другие, наоборот, в минуту опасности справляются с несчастьем и сражаются по последнего, пока черная туча не пройдет мимо. И этим вторым, не струсившим, честь и слава!
      К этому второму типу относились шерстюши и Бормоглотик. Когда первый острый приступ отчаяния миновал, Пупырь обнял Мумуню и твердо произнес свои любимые слова:
      "Вовек шлемоблещущий воин
      Под градом дротов не дрогнет,
      Скорее умрет, чем отступит."
      Эти слова скандинавской саги Пупырь давным-давно вычитал в книжке без начала и конца и без обложки, которая долго была его любимой, пока ее не съели лобастики, когда приходили в гости.
      Было время, когда у Пупыря в его старом домике, сгоревшем во время нашествия, было много книг, которые он любил читать по вечерам. И тогда, разведав об этом, к нему в гости стали наведываться его друзья лобастики: дедушка Умник, Отелло, Хорошист и Бубнилка. А гостей, как известно, принято кормить. Так что довольно скоро библиотека Пупыря стала уменьшаться, пока однажды не осталась единственная книга - "Изречения древних мудрецов". Правда в ней отсутствовали страницы с первой по тридцатую. Их съел дедушка Умник.
      Сообразив, что угощаться у шерстюш больше нечем, лобастики стали заглядывать в гости все реже и реже, хотя по-прежнему оставались хорошими друзьями, на которых можно было положиться в минуту опасности.
      - Пупырь, Мумуня, я обещаю вам, что найду Трюшу! Я или вернусь с ней, или не вернусь вообще! - Бормоглотик бросился к своему шалашику на болоте, чтобы взять в дорогу самое необходимое.
      - Погоди! Ты ведь даже не знаешь, куда Карла унесла нашу дочь! - Пупырь догнал кошачьего мутантика и удержал его.
      - Если бы королева полетела к реактору, мы бы это увидели! - заявил Бормоглотик. - Наверняка, она утащила мою невесту на неосвоенные земли. Карла хочет бросить ее в глухой чаще, чтобы Трюша никогда не нашла дороги назад.
      - Ты не знаешь этого точно, - печально сказал Пупырь. - Хитростям Рыжей Королевы нет конца, она может вернуться с Трюшей в реактор обходным путем и запереть в одном из подвалов. А, может... - голос папы-мутантика дрогнул, и он замолчал, но Бормоглотик догадался, что имел в виду Пупырь - возможно, Трюши вообще нет в живых: чудовище с кожистыми крыльями разорвало ее.
      Не отчаиваясь, мутантик с двумя пупками решил искать свою любимую до конца. По кочкам он пробрался в шалаш на болоте и быстро побросал в старый школьный рюкзак, найденный им когда-то на свалке, вещи, необходимые для длительного путешествия. Из оружия он взял ракетницу, которую они с Пупырем нашли в спортивном магазине Старого Города еще до землетрясения. Правда, к ракетнице было всего два заряда, но Бормоглотик понадеялся, что их должно хватить. Он знал, что основным его оружием станут теперь хитрость, ловкость и мужество.
      Жаба Биба прыгнула к Бормоглотику в рюкзак, увидев, что он бросил туда сушеных мухоморов, к которым вкусным лейкопластырем были примотаны таблетки аспирина и анальгина. Такие бутербродики были любимым лакомством кошачьего мутантика и Бибы. Очевидно, забираясь в рюкзак, жаба решила, что они направляются на пикник.
      Вначале Бормоглотик хотел оставить трехглазую жабу дома, но передумал: ведь Биба тоже обладала необычным свойством. Она могла отыскать дорогу к шалашу из любой чащи. "В какие бы края я ни забрел, она всегда найдет свое родное болотце," - подумал мутантик.
      Он вышел из шалаша и увидел, что на берегу его поджидает Пупырь с узелком на палке, перекинутым через плечо.
      - Я иду с тобой, Бормоглот! - сказал папа-мутантик. - А Мумуню я уговорил остаться в лесу. Если ты не возражаешь, она поживет в твоем шалаше. Карлики не осмелятся сюда сунуться, потому что не знают брода.
      - Буду рад, если она поживет у меня, - согласился Бормоглотик. - Даже если карлики окружат островок, Мумуня сможет прожить в шалаше несколько недель, не высовывая даже носа. У меня много продуктовых запасов: полоскание для горла, микстурки, аспирин, рыбий жир...
      Они проводили Мумуню в шалашик и велели ей не покидать его без необходимости. Мама-мутантик была зареваная, а ее нос горестно светился.
      - Прощайте, быть может, навсегда, - сквозь слезы напутствовала их она. Если вы не вернетесь, а у меня родятся два мальчика, я назову их Пупырем и Бормоглотиком, а если де...девочка, то Трю...трюшей.
      - Не волнуйся, Мумуня, скоро ты нас снова увидишь, и с нами будет наша дочь, - пообещал Пупырь. Он старался говорить уверенно, чтобы успокоить жену, хотя на душе у него кошки скребли.
      И оглядываясь на островок, мутантики пошли вверх по течению ручья. Стояла глубокая ночь, и лишь красная луна и мелкая россыпь звезд освещали им путь. В кустах перед ними что-то затрещало, и на дорогу выскочил запыхавшийся Отелло.
      - Вы уже знаете? - спросил он, подбегая к ним. - Карлики украли лунный камень. Берегите Магический Кристалл, наверняка, они придут за ним!
      Пупырь и Бормоглотик переглянулись и бросились к домику из коробок. Земля у порога была раскопана, а жестянка из-под чая валялась без крышки. Пупырь схватил ее и заглянул внутрь, убедившись, что жестянка пуста.