– Слушай, а ты ведь часто бываешь под землей! – сказал Корнелий с внезапным озарением человека, который к концу школы наконец разобрался, что на ноль деления нет.
      Варвара кисло оглянулась на него и посоветовала активнее шевелить нижними конечностями. Метров через тридцать она остановилась, чтобы осмотреть технический лючок, в который заползали провода. Изнутри он был опутан белыми нитями плесени. Когда на нее упал свет, плесень задрожала.
      – Бесполезно! Узкий! – сказала Варвара.
      Черный пес вернулся, сунул в люк нос и вновь быстро побежал по шпалам, изредка попадая в луч фонаря. Варвара шагала следом. Замыкающим, часто спотыкаясь и оглядываясь на короб, спешил Корнелий. Когда фонарь удалялся, он автоматически переходил на рысь.
      Что такое луч света, понимаешь только внизу, в Подземье, когда со всех сторон тебя, как конфету, обсасывает пустой и липкий рот мрака. Фонарь – единственная пуповина, которая связывает с верхним миром. Хрупкую и редеющую его струйку ты готов прижать к себе, осязать и целовать, как живую. Она и есть живая. Если она оборвется – ты не просто верный труп. Ты труп, отсроченный во времени, что хуже раз в десять.
      – А зачем мы пошли в сторону последнего вагона? Вдруг до «Белорусской» было ближе, чем до «Краснопресненской»? – мнительно спросил Корнелий.
      – Не исключено, но вперед нельзя.
      – Почему?
      – Я о том отрезке пути слышала… Ни толковых ответвлений, ни залазов, ни заныров. Даже жалкий отстойник проискать можно с час. Максимум пара вентиляционных шахт. Не факт, что будет куда забиться, если поезд тронется. А он обязательно тронется, как только они разберутся, что нас там нет.
      – А следующий поезд? – озабоченно спросил Корнелий. – Мы же идем ему навстречу! И если движение восстановится, то…
      – А говорят еще, что все гении передохли! Я же сказала: шевели нижними конечностями! Больше молчи и быстрее топай! – кратко ответила Варвара.
      – Ты можешь попытаться не грубить хотя бы три минуты? – мягко спросил Корнелий.
      – А ты можешь три минуты не дышать?
      – Нет.
      – Вот и я не могу!
      И снова в луче фонаря замелькали белые ребра шпал. Варвара не бежала, но шагала широко и решительно, шаря фонарем по стенам тоннеля. Пытаясь успеть за ней, Корнелий посбивал о шпалы носки новых туфель и отбил пальцы.
      Минут через пять он ощутил вибрацию.
      – Слышишь? – спросил он.
      – Угу.
      – Что это?
      – Встречняк! – кратко ответила Варвара. – А заныра всё нет. От короба держись подальше, ботан!
      – Что будем делать? Побежим назад?
      – «В назаде» мы уже были. Шустрее давай, зоркоглазик!
      Оглянувшись на Корнелия, она перешла на бег. Луч фонаря прыгал. Пес большими скачками несся впереди, возбужденно поскуливая. Дрожь становилась назойливее. Нечто огромное, грозное, беспощадное мчалось им навстречу, пока оставаясь невидимым.
      – Мы бежим навстречу поезду! Мы бежим навстречу поезду! – неуклюже прыгая и не веря сам себе, повторял Корнелий.
      – Ага! Тарань его лбом прямо под прожектор. Там самое уязвимое место! – услышал он насмешливый совет.
      Пес, унесшийся далеко вперед, остановился и глухо гавкнул, точно кашлянул в бочку. Крупные собаки всегда лают неохотно, оставляя это удовольствие визгливой мелочи.
      Варвара подбежала и направила фонарь. Справа в стене, утопленная на одну ступеньку, помещалась низкая четырехугольная решетка. Ее замыкал небольшой, но очень вредный с виду замок. Он висел и ехидно покачивался от вибрации. Рельсы плясали. Поезд был уже где-то совсем близко.
      Корнелий еще только собирался извлечь флейту и снести его маголодией, а Варвара уже мгновенным движением извлекла из сумки внушительный гвоздодер. Тесак она на этот раз пожалела.
      – Олухи! Вечно всё варят, а где не варят, там замки вешают! – сказала она сквозь зубы.
      Не связываясь с самим замком, она атаковала гвоздодером одну из петель, сорвала, пнула решетку тяжелым ботинком и сразу же на четвереньках полезла внутрь. За ней, пыхтя и паникуя, нырнул Корнелий.
      Пёс скользнул последним. Его черная шерсть на секунду озолотилась. Ослепляющий зрак завывающего поезда пронесся по тоннелю. Бетонные стены дрожали. Корнелий зажал руками уши. Связному света чудилось, что по затылку ему барабанят молотом. Грохот втискивался не только в уши, но и в легкие. Все тело сотрясалось.
      Поезд уже промчался, а Корнелий все еще жадно заглатывал воздух, уткнувшись лбом не то в бок пса, не то в подошву высокого ботинка Варвары.
      – Ты как? Очки не потерял? Иногда бывает, что и волной одной убивает. Как-то вылезла я, где электрички на Мытищи ходят. А там два пацаненка банки на рельсы подкладывают. Поезд близко промчался, и их волной шарахнуло. Один встал, а другой лежит. Мертвее мертвого, а на теле ни одной раны! – услышал Корнелий голос из темноты.
      Одновременно он почувствовал, что колени и кисти у него увязают в жирной грязи, похожей на мелкие черные водоросли. Грязь эта казалась вполне живой и покрывала не только пол тоннеля. Она была и на стенах, и на потолке. Вонь здесь стояла не то чтобы невыносимая, но глухая, безнадежно-вечная и, по всем признакам, невыветривающаяся.
      Ботинок, в который упиралась голова Корнелия, нетерпеливо дернулся, толкнув его в макушку.
      – Вылезаем! До следующей громыхалки минут пять. Надо поискать заныр поприличнее.
      – Может, не надо вылезать? – робко сказал Корнелий.
      Он готов был сидеть и тут, как улитка в раковине. Только бы не бежать дальше навстречу поездам.
      – А что нам делать в водостоке? Устриц разводить? – удивилась Варвара.
      – А если вперед проползти?
      – Куда? Внизу окажется коллектор для стока в подземную реку, и больше ничего. Тут всякие газы часто скапливаются. Траванешься – я потом тебя не вытащу. Да и пытаться не буду. Разве что очки захвачу на память.
      Корнелий послушался и не пожалел об этом. На этот раз им повезло сразу. Метров через двести им встретился полукруглый бетонный закуток, в котором помещался наглухо закрытый распределительный щит. Не слишком высокий, примерно по пояс. Несколько толстых черных проводов изгибались и воровато ныряли в него.
      Черный пес легким прыжком перемахнул щит сверху и кашлянул приглашающим лаем. Сразу за щитом начиналась сварная железная лестница. Варвара повернула к Корнелию перепачканное лицо, улыбнулась и внезапно резко ткнула его локтем под ребра. Корнелий согнулся.
      – Не понял за что, зоркоочкарик? Профилактика психологических расстройств! Болтай ты чуть меньше – мы дошли бы сюда раньше и не торчали бы в водостоке! Улавливаешь закономерность?
      Закономерность связной света удавливал, но вот с методами обучения был категорически не согласен.
      Прогромыхав по лестнице с два пролета, они уткнулись в узкую вертикальную шахту, выложенную кирпичом. Вежливо посоветовав Корнелию «убрать бошку», Варвара вскинула фонарь. Луч поднялся метров на десять, рассеялся и заблудился. Шахта казалась бесконечной. По стенке шахты стекала тонкая струйка воды.
      Варвара сплюнула сквозь зубы.
      – Блин! Засада! Бывают же такие уроды! – сказала она, пиная кирпич ботинком.
      Корнелий непонимающе покосился на нее. Заметив железные скобы, он подпрыгнул и, повиснув на одной, убедился, что они прочные. Вскарабкаться по скобам можно было без особых хлопот. На всякий случай он проверил еще несколько.
      – Полезли! Давай скорее! – бодро крикнул он, глядя вниз на смотревший прямо ему в глаза круг фонаря.
      – Вот сам и шустри куда хочешь! – с досадой ответили ему из темноты.
      – Ты чего?
      – А своя голова не работает? Мой пес весит сто четырнадцать килограммов. Взгромоздить его на плечи? Или, может, затолкать в сумку?.. Придется возвращаться и искать другой заныр. Я Добряка не брошу!
      Корнелию стало неловко. Он разжал руки и спрыгнул на битый кирпич.
      – Извини, я болван! – сказал он.
      Варвара кивнула.
      – Извиняю тебя, болван! – сказала она, явно провоцируя.
      Корнелий подавил в себе сильное желание шарахнуть ее маголодией.
      – Ну что, идем обратно? – спросил он преувеличенно бодро.
      Пес насторожил уши и негромко зарычал в темноту, точно предупреждая о чем-то. Черные губы вновь поползли вверх. Варвара нахмурилась и непроизвольно коснулась ладонью рукояти тесака.
      – Нет! Ни за что! – сказала Варвара.
      Теперь она смотрела то на свою сумку, то на Корнелия, словно проверяя, насколько они достойны друг друга.
      – Что нет? – не понял связной света.
      – Со мной ты не пойдешь!
      – Почему?
      – Без тебя я выберусь скорее!
      Как ни печально Корнелию было в этом сознаваться, он ощутил, что так и есть.
      – Ты полезешь здесь! – решительно продолжала Варвара. – Скоро будет проход в бетонную такую будку. Они обычно торчат где-нибудь у шоссе посреди газона. Вентиляция шахт. Двери там нехилые, их не откроешь, но можно попытаться сковырнуть решетку. Я дам тебе гвоздодер. Он у меня лучше любого лома. Если с гвоздодером не получится, начинай тупо орать жалобным голосом! Рано или поздно тебя освободят, но уже с неприятностями.
      Корнелий машинально взял гвоздодер и стал заправлять его под ремень.
      – Это еще не все! Не вертись!
      Луч фонаря съехал влево. Корнелий ощутил, как на плечо ему повесили сумку. Ту самую, за попытку прикоснуться к которой ему не так давно едва не отсекли кисть. Она оказалась неожиданно тяжелой.
      – Если ты уж увязался, сохрани это! Только попробуй где-нибудь бросить или потерять – я заставлю тебя слопать твои очки! Натурально слопать, со стеклами! – без тени юмора предупредила Варвара.
      Корнелий благоразумно предпочел не акцентироваться на гастрономических подробностях.
      – А что в сумке?
      – Неважно. Главное: пока она у тебя, мне они ничего не сделают. Ну я, во всяком случае, так думаю.
      – А как я тебе это верну?
      – Я сама тебя найду! Скажи только где.
      Корнелий продиктовал адрес квартиры Эссиорха. Варвара повторила.
      – Если придешь и откроет такой здоровенный в кожаной куртке – это мой слабоумный старший брат. Будет глупо улыбаться и интересоваться насчет телефончиков – можешь ему сразу врезать. Он по-хорошему все равно не понимает, – сказал он.
      Варвара рассеянно кивнула. Она запоминала адрес. Убедившись, что память держит его цепко, она подтолкнула Корнелия к скобам и опустила луч фонаря в самую землю, чтобы он не был заметен издали. Секунду спустя она и черный пес исчезли во мраке. Корнелий услышал, как звякнула лестница и всё стихло.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.