- ... невероятной силы, - донеслось ко мне из далекого надзвездного мира.
      - А? Что? - переспросил я, ошалело тараща глаза.
      - Он же разорвал веревки! Он ушел туда, назад, а мы даже не проснулись.
      Брайтона в палатке не было. Я взял у Страатена фонарь и направил его на обрывки веревки. Конечно, Страатен ошибся. Брайтон не разорвал, он просто перегрыз их. Но факт оставался фактом - Брайтон ушел.
      Мы больше не ложились. Говорить не хотелось. Я сварил кофе.
      - Что ж! Не выгорело. Надо собираться. Будем уходить, вздохнул Страатен.
      - А может, еще раз попробуем? - робко предложил я, зная, что вторая попытка почти наверняка провалится.
      Да и не стали бы мы ловить Брайтона еще раз. Ничего не поделаешь, раз уж так вышло. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь.
      - Продовольствия у нас остается только-только чтобы вернуться. - Страатен выбросил сигарету в серый треугольник, чуть видимый в черноте палатки. Впервые он не зарыл окурок в землю.
      Сонно прокричала какая-то птица. До рассвета оставалось часа полтора. Я не заметил, как задремал.
      А когда начался день, мы увидели с нашего наблюдательного пункта Брайтона. Он шел в последней шеренге. На этот раз там была полная четверка. Может быть, доставили новеньких, или же этой ночью умерло сразу двое. Сейчас мне это было безразлично...
      С четырех сторон ползли к терриконам большие серые гусеницы.
      - Заберемся в вагонетку, как только остановится подвеска, - сказал я.
      - Да. Сегодня же вечером.
      - А если мы испортим всю эту музыку?
      - Что ты имеешь в виду?
      - Не притворяйся, адвокат. Ты прекрасно понимаешь, что я говорю.
      - Можем ли мы взять на себя такое...
      - Брайтона мы же попробовали... изолировать.
      - Он был один. А здесь десятки несчастных. Они же умрут.
      - Здесь они все умрут, Страатен! И ты это знаешь. Но ты сам сказал, что часть наркоманов выживает. Мы должны спасти хоть кого-нибудь из них. Шахта все равно их доконает.
      - Ты думаешь, они перестанут ходить в шахту? Ошибаешься. Сработает рефлекс. Они не перестанут добывать этот конгломерат, не перестанут. А мы их лишим единственного, что у них осталось.
      - Если мы уничтожим питающий кабель, то парализуем не только агрегаты электропыток. Работы в шахте тоже приостановятся. Встанет клеть, не будет вырабатываться сжатый воздух, замрут вентиляторы, погаснут лампы.
      - Об этом я не подумал.
      - Естественно. Откуда тебе знать, что такое шахта? Ну так как, ты согласен?
      - Ты точно знаешь, что работа в этих шахтах смертельно опасна?
      - Да. Я хорошо знаю эндогенные урановые руды. В них очень много полония. Рак легких, не только лучевая. ..
      - Ладно! Давай тогда попробуем. У тебя есть план?
      - Я уже все продумал. Мы взорвем все трансформаторы, кроме того, который обслуживает подвеску.
      - Почему?
      - А как мы тогда отсюда выберемся? И в городе сразу же подымется тревога, если подвеска встанет.
      - Да. Конечно. Ты прав. Давай дальше.
      - Что с тобой? Ты какой-то угнетенный, подавленный... В чем дело, Страатен?
      - Так. Пустяки. Пройдет. - Он махнул рукой. - Дальше.
      - Чтоб надолго вывести этот лагерь смерти из строя, хорошо бы взорвать и коттеджи тоже. И мост через ущелье между африканскими резервациями.
      - На мост у нас не хватит взрывчатки.
      - Наверное, не хватит, ты прав... Впрочем, там должна быть минная галерея, но все равно не хватит. А на коттеджи хватит! Их всего восемь. Нужно заложить снаряд прямо на чердаке среди аппаратуры.
      - Их не восемь. По крайней мере в четыре раза больше.
      - Ты имеешь в виду резервации черных?
      - А они что, не люди?
      - Успокойся, Страатен! Что ты, в самом деле? Просто я не подумал об этом. Все же внимание было сосредоточено на этой резервации. И вовсе не потому, что она европейская. Здесь же Брайтон, твой друг. Разве не так?
      - Не знаю. Не уверен. Может, и так. Во всяком случае, взорвать все коттеджи мы не сумеем. Давай взорвем только трансформаторы.
      - Идет. Начнем закладывать?
      - До обеда не успеем. Подождем до конца перерыва. Это трудно - взорвать трансформаторы?
      - Плевое дело! Жаль, что у нас не так много времени. Хорошо бы заминировать фундамент. Тогда бы и сам черт здесь не уцелел. Пришлось бы все начинать сначала. Понимаешь, в чем неудобство? Нам придется просто подвязывать заряд. Без всякого уплотнения. Конечно, и на поверхности здорово покалечит. Но такой силы уже не будет. Слишком большое рассеяние, а кумулятивных зарядов у нас нет.
      - Я так и не понял тебя. Получится у нас что-нибудь или нет?
      - Получится! Об этом не волнуйся. Просто мне хочется полностью парализовать этот Майданек. Вот если бы взорвать еще шахты...
      - Дай тебе волю, ты взорвешь весь мир. Выведем из строя резервации на месяц, и то хорошо. За это время можно поднять вокруг этого большой шум.
      - Рискованно это.
      - Почему?
      - Да не оставят они свидетелей! Понимаешь? Они их сразу же ликвидируют. Здесь же все приговорены судом к смерти. Их расстреляют без всяких церемоний, сразу же, как только ты подымешь шум.
      - Мы это предусмотрим.
      - Как?
      - Твое дело - хорошо организовать взрыв, а политическую кампанию организую я и... другие компетентные люди. Во всем должен чувствоваться профессионализм. Ты геолог, подрывник... в общем, техническое лицо. А я юрист, следовательно, политический деятель... Доставай свой динамит. Я к нему и прикоснуться боюсь.
      * * *
      Взрыв произошел в 10 часов 02 минуты, сразу же после того, как на дорожках зажглись фонари. Резервации потонули в густо-синем растворе ночи.
      - Ты уверен, что трансформатор подвески не пострадал? спросил Страатен, все еще лежа на земле.
      - Уверен. Вставай, пойдем отсюда. Там же семь секций: четыре обслуживают резервацию, две - шахту и одна - подвеску. Ошибиться невозможно.
      - А ее не заденет при взрыве?
      - Не думаю. Хорошо, если как следует обработает те, что нам надо. Слишком мало взрывчатки всетаки. ..
      - Больше не унести. Жаль, что взорвалось так рано. Надо бы попозже, пока все уснут.
      - Не рассчитал немного длину шнура. Сойдет и так. Даже лучше, что так получилось. Считай, что лечение началось. Мы переночуем прямо у подвески?
      - Конечно! Кто нас увидит? Безлюдье... Ровно в шесть заберемся в вагонетку, и - прощай, резервация рогатых смертников.
      - Палатку, я думаю, ставить не будем. Не хочется распаковывать.
      - И не надо. Место сухое. Переночуем и так.
      Мы уже подходили к подвеске, когда услышали рокот. Так шуршат муравьи, растекающиеся всепожирающей лавиной по джунглям, и гудит зачинающийся над сухим вельдом пожар. Сначала ни я, ни Страатен не обратили на него особого внимания. Мало ли что может шуметь теплой африканской ночью! Но шум нарастал, и мне показалось, что я слышу какие-то стоны, всхлипы, отдельные выкрики.
      - Что это может быть? - спросил Страатен и потянул меня за рукав.
      - Не пойму никак... Вроде толпы на площади...
      - А если это они?
      - Не может быть, - сказал я и вдруг увидел, как ночь загорелась яркими огоньками. Точно в сонном городе вдруг зажглись окна или затанцевал рой светляков.
      - Да, это они, - спокойно сказал Страатен. - Они надели каски и зажгли фонари. Может быть, нам уйти?
      - Зачем? И некуда уходить. Они почти окружили нас. Разве что бросить все и побежать вдоль подвески.
      Серп из золотых мятущихся огоньков медленно и плавно смыкался в кольцо. Мне стало страшно. Я лихорадочно искал выхода. Мы слишком промедлили. Теперь, вероятно, было поздно бежать даже вдоль подвески.
      - Наверное, это просто паника тоски и отчаяния. Побеснуются и успокоятся. Они же не знают, в чем тут дело, - сказал я.
      - Как ты думаешь, если мы залезем на опору, они нас заметят?
      - Не знаю. Скорее всего - нет.
      Кольцо вокруг нас сомкнулось и стало сжиматься. Но я все еще хранил какие-то иллюзии.
      - Откуда они знают, что мы. вообще есть на свете? - сказал я. - Тем более, они и подозревать не могут, что мы причастны к взрыву, который лишил их приятных снов.
      - Доставай скорее автомат и полезай вверх.
      - Почему я?
      - Да не тяни время, идиот! Я же лучше тебя умею... Лезь. Я сам найду. Куда ты его сунул?
      - Он на дне твоего рюкзака. Кто мог знать, что...
      Я зажмурился от яркого света и шарахнулся в сторону. Но со всех сторон набегали желтые кометы. Золотые яблоки с режущими нитями лучей.
      Страатен толкнул меня к опоре, нагнулся и подставил плечо. Я почти ничего не сознавал тогда. Как в сонной одури или в гипнозе, я полез вверх, в кровь обдирая руки на острых стальных ребрах. Я оглянулся, как только вырвался из светового плена. Толпа смыкалась уже почти подо мной. Я успел увидеть только мощную фигуру Брайтона. Он указывал на меня пальцем и что-то кричал. Но я не слышал слов. И еще я увидел Страатена. Лицо его серебрилось в электрическом свете, как самолет, пойманный на скрещении прожекторов. Он так и не успел достать автомат. Но я не знаю, почему он не стрелял из пистолета. Пистолет у него был. Они сомкнулись над ним, как створки ворот. В середине стало темнее, чем по краям. Они топтали его, опустив головы с сияющими огнями на лбу.
      Я лез все выше и выше, становясь невесомым от страха. Не помню, как достиг вершины и пошел по тросам.
      Когда я наконец обернулся, никто не преследовал меня. Море света отхлынуло и растекалось в бессильном отливе.
      Они шли чинить трансформаторы.