ГЛАВА XIII. Закон прерий

Окрестности пещеры, в которой жил Чистое Сердце, изменились за последнее время. Начиная от входа в нее и на довольно значительное расстояние все деревья были срублены и земля очищена. Тут стояло от полутораста до двухсот шалашей из раскрашенных в разные цвета бизоньих шкур. Все племя команчей расположилось здесь лагерем.

Трапперы, охотники и команчи сошлись между собою как нельзя лучше.

Посреди этого селения возвышался вигвам совета, увенчанный множеством скальпов, воткнутых на длинные шесты. Он был значительно больше всех остальных, и в нем постоянно горел большой костер.

Необыкновенное оживление заметно было в лагере. Индейцы, раскрашенные боевыми рисунками, вооруженные как на войну, казалось, готовились к битве.

Охотники, одетые в самые лучшие костюмы, чистили оружие, как будто оно должно было скоро понадобиться им.

Несколько человек стояло около привязанных и совсем уже оседланных лошадей.

Краснокожие и белые ходили то туда, то сюда и озабоченно переговаривались о чем-то.

И, что еще страннее, караульные были расставлены кругом лагеря — мера, к которой никогда почти не прибегают индейцы.

Видно было, что готовится что-то необычайное. А между тем нигде не видно было Чистого Сердца, Черного Лося и Орлиной Головы.

Весельчак распоряжался всеми приготовлениями и время от времени переговаривался со старым вождем команчей — Солнцем. Оба они были чем-то сильно озабочены; лица их были серьезны, брови нахмурены.

В этот день кончался срок, назначенный Уактено.

Осмелится ли он прийти? Или, может быть, он только похвастался, что придет?

Знавшие бандита достаточно хорошо, а таких было очень много, стояли за то, что он исполнит свое обещание.

Каковы бы ни были его недостатки, нельзя было отрицать, что он безумно смел и обладает железной волей.

На его слово можно положиться. Он не отступит ни перед чем и во что бы то ни стало сдержит его.

И чего же ему, в сущности, бояться? Враги не страшны ему, так как генерал у него в руках. Он его заложник и отвечает за него своей жизнью.

Было около восьми часов утра. Солнце сияло на безоблачном небе, и ослепительный свет его заливал прерию.

Хесусита и Люция вышли из пещеры в сопровождении Эусебио.

Обе они были бледны и грустны. Лица их казались утомленными, а глаза покраснели от слез.

Весельчак тотчас же подошел к ним.

— Мой сын еще не вернулся? — тревожно спросила Хесусита.

— Нет еще, сеньора. Но не беспокойтесь: он скоро будет здесь.

— Я не могу не бояться. Может быть, с ним что-нибудь случилось, и это задержало его.

— Нет, нет, этого не может быть. Я только ночью ушел от него, чтобы успокоить вас и передать всем нашим его приказания. Никакой опасности не предвиделось, когда я оставил его, и вам нечего тревожиться.

— Увы! — сказала Хесусита. — Вот уже двадцать лет, как я не знаю ни минуты покоя. Каждый вечер я с ужасом думаю о том, что, может быть, наутро не увижу сына! Неужели Господь не сжалится надо мною?

— Успокойтесь, сеньора, — прошептала Люция, целуя ее. — Если Чистое Сердце и подвергается опасности, то только потому, что хочет спасти моего дядю. О, дай Бог, чтобы ему это удалось!

— Мы скоро узнаем все, — сказал Весельчак. — Положитесь на меня: я не стану обманывать вас.

— Да, вы добры и любите моего сына. Вы не были бы здесь, если бы ему грозила опасность.

— Конечно, не был бы. Благодарю вас за хорошее мнение обо мне, сеньорита. Теперь я еще ничего не могу сказать вам; но, умоляю вас, будьте потерпеливее. В настоящую минуту Чистое Сердце заботится о счастье сеньориты.

— О, да! — сказала Хесусита. — Он всегда неизменно добр и великодушен.

— Потому-то и называют его Чистым Сердцем, — прошептала, краснея, Люция.

— И он вполне достоин этого прозвища! — воскликнул Весельчак. — Я жил с ним долго, знаю его хорошо и могу лучше всякого другого оценить эту благородную натуру!

— Теперь мне приходится поблагодарить вас, Весельчак, за хорошее мнение о моем сыне, — сказала Хесусита, пожимая ему руку.

— Я только отдаю ему справедливость, сеньора. Если бы все охотники походили на него, жизнь в прериях была бы совсем другая!

— Что же он не возвращается? — снова сказала Хесусита. — Время идет, а его все нет.

— Теперь он уже скоро вернется, сеньора.

— Я хочу увидеть его и поздороваться с ним прежде всех.

— К несчастью, это невозможно.

— Почему же?

— Потому, что ваш сын не желает, чтобы вы и сеньорита присутствовали при сцене, которая будет происходить здесь. Он просит вас ждать его в пещере.

— Но как же я узнаю, спасен ли мой дядя? — тревожно спросила Люция.

— Вы тотчас же узнаете это, сеньорита. А теперь вам нельзя оставаться здесь. Ради Бога, уходите в пещеру!

— Да, так будет лучше, — сказала Хесусита. — Пойдемте, моя дорогая, — прибавила она, улыбаясь Люции. — Мы должны исполнить желание моего сына.

Люция беспрекословно последовала за ней.

— Как счастлив тот, у кого есть мать! — прошептал Весельчак, вздохнув и провожая глазами двух женщин, входивших в пещеру.

Вдруг послышался предостерегающий крик караульных; индеец, стоявший около вигвама совета, тоже крикнул.

Услышав этот сигнал, бывшие на совещании вожди команчей вышли из шалаша.

Охотники и индейские воины схватили оружие и выстроились по обе стороны от него.

Облако пыли быстро неслось к лагерю.

Оно рассеялось, и показалась группа всадников, мчавшихся во весь опор.

Впереди скакал на великолепной вороной лошади человек, которого все тотчас же узнали.

Это был Уактено. Он сдержал свое слово и приехал требовать исполнения гнусного предложения, сделанного им три дня тому назад.

Когда воины или охотники приближаются как гости к какому-нибудь селению, хозяева обыкновенно выезжают к ним навстречу и с громкими криками стреляют в воздух. Таков обычай прерий.

Но на этот раз не было ничего подобного.

Команчи и охотники стояли неподвижно и молча ждали приближения бандитов.

Эта холодная встреча не удивила Уактено. Он сделал вид, что не заметил, как недружелюбно принимают его, и смело въехал в селение. За несколько шагов от вождей, поместившихся перед вигвамом совета, всадники, сдержав лошадей на всем скаку, сразу остановились как вкопанные.

Такая ловкость не прошла незамеченной. Охотники, знатоки по части верховой езды, были поражены искусством своих врагов и едва удержались от восторженных криков.

Как только бандиты остановились, воины и охотники, стоявшие по обе стороны от вигвама, сошлись вместе и сомкнулись позади них.

Таким образом, двадцать бандитов очутились в середине круга — им было отрезано отступление. Более пятисот вооруженных всадников окружили их со всех сторон. Уактено вздрогнул и пожалел о том, что приехал. Но тотчас же сдержавшись, он презрительно улыбнулся. Чего же ему бояться?

Поклонившись вождям команчей, предводитель бандитов обратился к Весельчаку.

— Где девушка? — спросил он.

— Я не совсем понимаю вас, — насмешливо отвечал охотник. — Здесь нет никакой девушки, на которую вы имели бы какие-нибудь права.

— Что это значит? — воскликнул Уактено. — Разве Чистое Сердце забыл о моем посещении и о разговоре, бывшем между нами три дня тому назад?

— Чистое Сердце никогда не забывает ничего, — холодно ответил Весельчак. — Но теперь дело не в этом. Как осмелились вы явиться к нам с вашей шайкой?

— Вы, как я вижу, прибегаете к уловкам и хотите уклониться от ответа, — насмешливо сказал Уактено. — Что же касается угроз, то вы могли бы избавить нас от них. Они не испугают меня.

— И напрасно. Вы сами отдались в наши руки, и мы не будем настолько глупы, чтобы выпустить вас.

— Ого! — воскликнул бандит. — Потрудитесь объясниться. Я положительно не понимаю вас.

— Сейчас поймете.

— Я слушаю.

— В этих пустынных прериях не знают законов, установленных людьми, — сказал Весельчак. — Мы подчиняемся здесь только одному закону, данному Богом. Вы знаете его: око за око, зуб за зуб.

— Ну-с? — сухо проговорил Уактено.

— В продолжение десяти лет, — невозмутимо продолжал Весельчак, — вы во главе своей шайки бандитов, людей без чести и совести, были каким-то бичом прерий. У вас нет отечества, а потому вы грабите и убиваете всех, кто попадается вам на пути — и белых, и краснокожих. Вам нужна только добыча, и вы, не разбирая, нападаете на путешественников, трапперов, охотников и индейцев, если есть хоть какая-нибудь надежда поживиться. Всего несколько дней тому назад вы взяли приступом лагерь мирных путешественников-мексиканцев и безжалостно перерезали их. Пора кончить это. Мы — индейцы и охотники — собрались здесь, чтобы судить вас по закону прерий.

— «Око за око, зуб за зуб!» — закричали все присутствующие, потрясая оружием.

— Вы жестоко заблуждаетесь, господа, — твердо отвечал Уактено, — если полагаете, что я, как теленок на бойне, подставлю вам шею под нож. У меня уже раньше были кое-какие подозрения, и потому я явился к вам не один. Со мной двадцать смелых товарищей, которые не остановятся ни перед чем и сумеют защитить себя. Я пока еще не у вас в руках!

— Оглянитесь кругом. Вы поймете, в какое положение поставили себя.

Уактено осмотрелся по сторонам. Пятьсот ружей были направлены на его шайку.

Он вздрогнул и побледнел как смерть, увидев грозившую ему опасность. Но замешательство его продолжалось не больше мгновения. Он снова оправился и насмешливо взглянул на охотника.

— С какой стати проделываете вы эту комедию? — холодно сказал он. — Ведь вы же прекрасно знаете, что ничего не можете сделать мне. В моей власти находится человек, взятый мною в плен при нападении на мексиканский лагерь. Осмельтесь дотронуться до меня, и генерал — дядя молодой девушки, которого вам не удалось вырвать из моих рук — заплатит за нанесенное мне оскорбление своей жизнью! А потому вам лучше покончить с этими бесполезными угрозами. Выдайте мне девушку, или, клянусь Богом, не пройдет и часа, как генерал умрет!

В эту минуту какой-то человек пробился через толпу и остановился перед бандитом.

— Вы ошибаетесь, — сказал он. — Генерал свободен!

Этот человек был Чистое Сердце.

Трепет радости пробежал по рядам охотников и индейцев, а бандиты с ужасом взглянули на Уактено.

ГЛАВА XIV. Наказание

Генералу и двум его спутникам пришлось ждать недолго после того, как они увидели плот.

Он подплыл к входу в пещеру, и человек пятнадцать, подняв ружья, подбежали к ней.

Беглецы радостно вскрикнули и бросились к ним. Они увидели во главе маленького отряда Чистое Сердце, Черного Лося и Орлиную Голову.

Объясним читателю, каким образом они попали сюда.

Когда Уактено привел доктора в свою пещеру, Орлиная Голова, открыв убежище бандитов, вернулся к другим разведчикам и послал Весельчака к Чистому Сердцу, который и поспешил присоединиться к своим друзьям. Посоветовавшись между собой, они решили напасть на бандитов в их пещере; а чтобы они не могли спастись бегством, отряды охотников и краснокожих были размещены кругом нее.

Когда беглецы несколько опомнились от радости при таком удачном исходе дела, генерал сказал Чистому Сердцу, что в пещере осталось десять бандитов и что они крепко спят, благодаря опию, которым угостил их доктор.

Их тотчас же перевязали, а потом вожди собрали все отдельные отряды охотников и краснокожих и галопом поскакали в лагерь.

После этого маленького отступления вернемся к нашему прерванному рассказу.

Уактено изумился, услышав слова Чистого Сердца, но его изумление сменилось ужасом, когда он увидел самого генерала.

Он понял, что все его замыслы разрушены, что все его хитрости не привели ни к чему — что он погиб!

Лицо его вспыхнуло, глаза засверкали.

— Ловко сыграно! — сказал он глухим, прерывающимся голосом, обращаясь к Чистому Сердцу. — Но еще не все кончено между нами. Клянусь Богом, я отомщу вам!

Он пришпорил лошадь.

Чистое Сердце схватил ее под уздцы.

— Нет, постойте! — сказал он.

Уактено злобно взглянул на него и снова пришпорил лошадь, чтобы заставить охотника выпустить ее. Она стала бить ногами и подниматься на дыбы, но Чистое Сердце крепко держал ее.

— Что же вам еще нужно от меня? — спросил бандит.

— Вы осуждены, — отвечал Чистое Сердце, — осуждены по закону прерий.

Уактено вскрикнул и выхватил пистолет.

— Горе тому, кто дотронется до меня! — сказал он. — Дайте дорогу!

— Ну нет, — холодно отвечал Чистое Сердце, — на этот раз вы попались и не уйдете от меня.

— Так умри! — воскликнул Уактено и прицелился в охотника.

Весельчак, тревожно следивший за ним, бросился вперед и заслонил собою своего друга.

Раздался выстрел, и канадец упал, обливаясь кровью.

— Один! — сказал, громко расхохотавшись, бандит.

— Два! — крикнул Орлиная Голова и, прыгнув как пантера, вскочил на лошадь Уактено.

И, прежде чем тот успел сообразить, в чем дело, индеец схватил его левой рукой за волосы и откинул ему голову назад.

— Проклятие, — прошептал бандит, стараясь освободиться от своего противника.

Чистое Сердце выпустил повод, и испуганная, взбешенная лошадь понеслась по лагерю.

А на ней, извиваясь как змеи, боролись два человека, стараясь убить друг друга!

Мы уже говорили, что Орлиная Голова схватил Уактено за волосы и запрокинул ему голову. Потом он оперся коленом ему на грудь и, издав свой страшный воинский крик, поднял нож.

— Убивай же меня, негодяй! — крикнул бандит, выстрелив из своего второго пистолета.

Пуля пролетела мимо, не задев индейца.

Орлиная Голова пристально взглянул на Уактено.

— Ты трус! — презрительно сказал он. — Ты, как старая женщина, боишься смерти!

Он сильнее надавил коленом на грудь бандита и вонзил ему в голову нож.

Дикий, пронзительный вопль Уактено слился с торжествующим криком индейца.

В это время лошадь споткнулась о пень и упала; противники свалились на землю.

Один из них тотчас же вскочил.

Это был Орлиная Голова. Он держал в руке окровавленные волосы своего врага.

Но Уактено был еще жив. Обезумевший от ярости и боли, ослепленный кровью, лившейся ему на лицо, он поднялся и бросился на своего не ожидавшего нападения противника.

Они начали бороться и, выхватив ножи, старались свалить друг друга.

Несколько охотников кинулись разнимать их.

Но когда они подбежали, все уже было кончено.

Уактено лежал неподвижно. Орлиная Голова вонзил ему в сердце нож по самую рукоятку.

Бандитам нечего было и думать о сопротивлении.

Когда Уактено упал, пораженный насмерть, Фрэнк объявил от имени своих товарищей, что они сдаются.

Чистое Сердце велел обезоружить и связать их.

Весельчак, так самоотверженно спасший своего друга, получил тяжелую, но, к счастью, не смертельную рану. Его перенесли в пещеру и оставили на попечение Хесуситы.

Орлиная Голова подошел к Чистому Сердцу, который, глубоко задумавшись, стоял, прислонившись к дереву.

— Вожди собрались около костра совета и ждут моего брата, — сказал он.

— Иду! — лаконично отвечал охотник.

Когда они вошли в шалаш, там уже собрались все вожди; кроме них, тут были генерал, Черный Лось и несколько трапперов.

Индеец принес трубку мира и, поклонившись на север, юг, восток и запад, подал ее поочередно каждому из вождей.

Когда она обошла весь круг, он выбросил золу в огонь и, прошептав несколько таинственных, мистических слов, вышел из шалаша.

Тогда старый вождь Солнце встал и поклонился присутствующим.

— Вожди и воины! — сказал он. — Выслушайте слова, которые Владыка жизни вложил в мое сердце. Что хотите вы делать с пленниками? Может быть, вы дадите им свободу, и они вернутся к своей прежней жизни грабежа и убийства, будут похищать ваших жен, угонять ваших лошадей и убивать ваших братьев? Или, может быть, вы отведете их в каменные селения бледнолицых на востоке? Но дорога туда длинна и опасна; она перерезана высокими горами и быстрыми реками. Пленники могут ускользнуть во время этого долгого пути или напасть на вас врасплох ночью, когда вы будете спать, и убить вас. Но если вы даже приведете их в каменные селения, Длинные Ножи тотчас же освободят их. Вы знаете, что они не окажут справедливости краснокожим. Нет, воины! Владыка жизни, предавший в наши руки этих жестоких людей, осудил их на смерть. Он хочет положить конец их злодействам. Когда нам попадется на пути ягуар или бурый медведь, мы убиваем их. Эти люди свирепее ягуаров и бурых медведей; они должны ответить за пролитую кровь. Их нужно привязать к столбу и подвергнуть пытке. Око за око, зуб за зуб! Хорошо ли я говорил, могущественные воины?

Старый вождь сел. Наступила глубокая, торжественная тишина. Все присутствующие были, по-видимому, согласны с ним.

Чистое Сердце, видя, что никто не собирается отвечать оратору, встал со своего места.

— Вожди и воины команчей и белые трапперы, мои братья! — сказал он. — Слова мудрого вождя справедливы. Мы должны осудить наших пленников на смерть. Это жестоко, но нам нельзя поступить иначе, если мы хотим мирно пользоваться плодами нашего тяжелого труда. Но, применяя к бандитам закон прерий, не будем бесчеловечны. Их следует наказать, но не следует наслаждаться их мучениями. Покажем нашим пленникам, что мы мстим не за себя, а за всех, живущих в прериях, — что казнь вызвана необходимостью, а не личной враждой. Их предводитель, самый виновный из всех, уже погиб от руки Орлиной Головы. Будем же справедливы, но милосердны. Предоставим им самим выбор смерти и избавим их от ненужной жестокой пытки. Владыка жизни с улыбкой взглянет на нас. Он будет доволен своими краснокожими детьми и пошлет им богатую добычу, когда они отправятся на охоту. Я кончил. Хорошо ли я говорил, могущественные воины?

Присутствующие внимательно выслушали молодого охотника, а вожди одобрительно взглядывали на него, когда он говорил о милосердии к пленникам. Все, как белые, так и краснокожие, очень любили и уважали его.

Орлиная Голова встал.

— Мой брат, Чистое Сердце, говорил хорошо, — сказал он. — Он прожил не много зим, но мудрость его велика. Мы очень рады, что представился случай доказать ему нашу дружбу, и исполним его желание.

— Благодарю моих братьев! — горячо отвечал Чистое Сердце. — Команчи — благородный народ, и я очень счастлив, что мы друзья и союзники.

Совещание кончилось. Вожди встали и вышли из вигвама.

Все краснокожие и охотники собрались около пленников, окруженных отрядом воинов.

— Собаки бледнолицые! — сказал Орлиная Голова, обращаясь к бандитам. — Совет великих вождей могущественного народа команчей, владеющего обширными охотничьими землями, осудил вас. Вы жили, как дикие звери. Постарайтесь умереть не так, как умирают старые бабы. Будьте мужественны, и Владыка жизни, может быть, сжалится над вами и примет вас в те блаженные земли, где вечно охотятся храбрые, не дрогнувшие при приближении смертного часа.

— Мы готовы, — твердо отвечал Фрэнк. — Привязывайте нас к столбу, изобретайте самые ужасные мучения. Вы не услышите от нас ни одного крика, ни одной жалобы.

— Наш брат, Чистое Сердце, — продолжал Орлиная Голова, — ходатайствовал за вас перед советом. Вас не будут подвергать пытке. Вожди предоставляют вам самим выбор смерти.

Такая снисходительность не обрадовала, а, напротив, глубоко оскорбила бандитов.

Белые, постоянно живущие в прериях, перенимают у индейцев не только их обычаи, но и понятия.

— Какое право имел Чистое Сердце ходатайствовать за нас? — воскликнул Фрэнк. — Разве не считает он нас мужчинами и думает, что мы будем кричать и просить пощады, когда нас подвергнут пытке? Нет, нет! Привязывайте нас к столбу! Вам никогда не удастся придумать для нас таких мучений, которым подвергали мы ваших воинов, попадавших в наши руки!

Трепет гнева пробежал по рядам индейцев, а бандиты приветствовали речь Фрэнка восторженными криками.

— Собаки! Кролики! — кричали они. — Команчи — старые бабы. Им следовало бы нарядиться в юбки!

Чистое Сердце подошел к ним.

— Вы не так поняли слова вождя команчей, — сказал он. — Вам самим предоставляют выбор смерти, но это не оскорбление, а напротив — знак уважения. Вот мой кинжал. Вам развяжут руки, и вы поочередно будете закалывать себя. А человек, убивающий себя сам, с одного удара, храбрее того, который привязан к столбу и оскорбляет своих врагов, стараясь избавиться от мучений и поскорее умереть.

Одобрительные восклицания послышались со всех сторон.

Бандиты переглянулись.

— Мы согласны! — отвечали они.

И вся шумная толпа сразу смолкла в ожидании ужасной сцены, которая должна была разыграться перед ней.

— Развяжите пленников! — сказал Чистое Сердце.

Его приказание было тотчас же исполнено.

— Ваш кинжал? — обратился к нему Фрэнк.

Чистое Сердце вынул кинжал и подал ему.

— Благодарю и прощайте! — твердо сказал бандит и, распахнув одежду, медленно, с улыбкой, как бы наслаждаясь предсмертными муками, вонзил в грудь кинжал.

Синеватая бледность разлилась у него по лицу, вытаращенные глаза дико блуждали, тело пошатнулось и упало на землю.

Он был мертв.

— Теперь моя очередь! — воскликнул стоявший рядом с ним бандит и, выхватив из раны окровавленный, еще дымящийся кинжал, вонзил его в сердце и упал на тело Фрэнка.

Так поочередно умирали все бандиты. Ни один из них не колебался ни одного мгновения, ни один не поддался слабости, и каждый убивал себя, улыбаясь и благодаря Чистое Сердце.

Присутствующие были поражены этим ужасным зрелищем и смотрели на него как очарованные, не спуская глаз. Вид крови опьянял их, и они с трудом переводили дыхание.

Наконец из двадцати бандитов остался в живых только один. Он взглянул на груду лежащих около него трупов и поднял кинжал.

— Очень приятно умирать в такой хорошей компании, — улыбаясь, сказал он. — Интересно бы знать, что делается с человеком после смерти. Ну, сейчас узнаем!

Он заколол себя и упал на трупы своих товарищей.

Эта страшная бойня продолжалась не более четверти часа.(8) Каждый из бандитов умирал с одного удара; ни одному из них не пришлось прибегать ко второму.

— Я возьму этот кинжал, — сказал Орлиная Голова, вынимая его из трепетавшего еще тела последнего бандита. — Это хорошее оружие для воина.

Он вытер его о траву и засунул за пояс.

Мертвых бандитов оскальпировали, а потом трупы вынесли из лагеря.

Их бросили хищным птицам, которые с пронзительными криками уже носились над ними. Они почуяли запах крови.

Страшная шайка Уактено была истреблена, но, к несчастью, она была не единственной в прериях.

Индейцы спокойно разошлись по своим шалашам. Подобные зрелища не действуют на их нервы: они слишком привыкли к ним.

Охотники и трапперы отнеслись к этому не так легко. Несмотря на то, что им часто приходилось видеть, как проливается человеческая кровь; несмотря на то, что они и сами нередко проливали ее — ужасная сцена, которой они были свидетелями, произвела на них гнетущее впечатление.

Чистое Сердце и генерал пошли к пещере.

Хесусита и Люция не выходили оттуда и не подозревали о том, что происходило в лагере.

ГЛАВА XV. Прощение

Генерал был глубоко взволнован, снова свидевшись с Люцией.

Он забыл обо всем, что ему пришлось вынести и пережить за последнее время, обнимая свою горячо любимую племянницу, так чудесно спасшуюся от грозившей ей опасности.

В первые минуты свидания оба они были заняты только друг другом. Генерал расспрашивал Люцию, как жилось ей в то время, как он был в плену; ей хотелось знать, что было с ним.

— Ну, дядя, — сказала она, когда они переговорили обо всем, — что же вы намерены теперь делать?

— Что делать? — грустно повторил он, тяжело вздохнув. — Нам остается только одно, мое дитя. Мы должны поскорее уехать из этих ужасных мест и вернуться в Мексику.

Сердце Люции сжалось, хотя она и сама в душе не могла не согласиться с дядей. Уехать! Значит, ей придется расстаться навсегда с человеком, которого она так горячо полюбила. С каждым днем открывала она в нем все новые достоинства, восхищалась все больше и больше его благородным характером. Она не может жить без него — он необходим для ее счастья!

— Что с тобой, мое дитя? — спросил генерал, нежно сжимая ей руку. — Ты грустна, на глазах у тебя слезы.

— Как же мне не грустить после всего, что произошло за последнее время? — печально отвечала Люция. — Я чувствую, что сердце мое разбито.

— Да, это, конечно, не могло не подействовать на тебя. Но ты еще очень молода, мое дитя. Пройдет некоторое время, и все эти ужасы бесследно изгладятся из твоей памяти. Ты будешь знать, что никогда уже в жизни не придется тебе выносить ничего подобного.

— А скоро мы уедем отсюда?

— Если будет можно, завтра же. Зачем медлить? Мне не удалась поездка, от успеха которой зависело все счастье моей жизни. Бог не хотел этого. Да будет Его воля!

— Что хотите вы сказать, дядя? — быстро спросила Люция.

— Ничего такого, что могло бы интересовать тебя, мое дитя. Тебе незачем знать это — мне легче страдать одному. Я стар и давно уже привык к этому.

— Бедный дядя!

— Спасибо за сочувствие, моя милая. Ну, довольно об этом. Поговорим лучше о людях, которые были так добры к тебе.

— О Чистом Сердце? — прошептала, краснея, Люция.

— Да, о Чистом Сердце и его матери. Я не видел еще этой достойной женщины, так как она ухаживает за раненым Весельчаком, и не мог поблагодарить ее за ту любовь и заботливость, с какими она относилась к тебе.

— Она обращалась со мною, как нежная, любящая мать!

— Я никогда не в состоянии буду отблагодарить ее и Чистое Сердце. О, как счастлива она, имея такого сына! Я лишен этой радости — я одинок! — сказал генерал, закрывая лицо руками.

— А я, дядя? — нежно проговорила молодая девушка.

— Ты — моя милая, горячо любимая дочь, — отвечал генерал, обнимая и целуя ее. — Но сына у меня нет!