Госсейн медленно огляделся. Он глянул в столовую, где недавно суетились слуги, и увидел край стола, уставленный блюдами, хотя еды не было видно, так же, как и слуг.
      Его взгляд переместился на Лидж. Он увидел, что она подошла к двери, ведущей в кабину управления. С места, где он стоял, просматривался весь коридор и часть куполообразного переднего окна. Но Янара там не было.
      Корабль шел своим курсом.
      Тишину нарушила Лидж.
      — Вы сделали это, — прошептала она.
      Госсейн отошел от стены. Он не стал говорить, что Фолловер свел на нет одержанную им победу. Лидж подошла к нему. Ее глаза сверкали.
      — Вы понимаете, что победили Фолловера?
      Она дотронулась до его руки быстрым и мягким движением.
      Госсейн сказал:
      — Пойдемте.
      Он направился в кабину управления. Янар сидел, склонившись у радиоприемника. С первого взгляда Госсейн понял, что он делает — ждет приказаний. Он молча подошел и выключил прибор. Предсказатель с яростью выпрямился и усмехнулся.
      Госсейн сказал:
      — Собирайте вещи, если они у вас есть. Вы выходите на первой остановке.
      Янар пожал плечами и, не сказав ни слова, гордо вышел из кабины.
      Госсейн задумчиво посмотрел ему вслед. Его раздражало присутствие этого человека, чья роль в галактических событиях определялась только тем, что он был предсказателем. И, несмотря на упрямый и мелочный характер, это делало его интересным.
      К сожалению, он был только одним из пяти миллионов, только самим собой. Конечно, можно было бы сделать некоторые осторожные предположения о предсказателях вообще из наблюдений за Янаром и Лидж. Но выводы не будут корректными.
      Он выкинул Янара из головы и повернулся к Лидж.
      — Сколько времени понадобится, чтобы попасть на Крест, где находится военный корабль?
      Женщина подошла к пульту, который Госсейн раньше не замечал, и нажала на кнопку. На стене появилась рельефная карта: море с островами и крошечная светящаяся точка. Лидж показала на нее.
      — Это мы, — сказала она и указала на остров перед точкой. — Это Крест. — Она тщательно сосчитала пересекающиеся линии на карте. — Около трех с половиной часов. У нас есть уйма времени, чтобы поужинать.
      — Поужинать! — повторил Госсейн.
      Он улыбнулся и покачал головой, словно извиняясь. Он был страшно голоден, но почти забыл, что существуют такие обыденные инстинкты. Надо было подкрепиться.
      Девушка-служанка подала Госсейну блюдо с каким-то кушаньем. Он подождал, пока другая женщина подала Янару то же самое, и поменял блюда местами путем телепортации.
      Он попробовал. Это оказалась рыба со странным резким привкусом. Но, после некоторого замешательства она показалась ему восхитительной. Он съел все. Затем положил вилку, откинулся в кресле и спросил Лидж:
      — Как происходит процесс предвидения?
      Женщина серьезно ответила:
      — Автоматически.
      — То есть, нет никакого образца, которому вы следуете?
      — Ну...
      — Вы думаете об объекте? Вы видите его?
      Лидж улыбнулась, и даже Янар, казалось, усмехается. Женщина сказала:
      — Нет, мы об этом не думаем. Это происходит само по себе.
      Такими были ответы. На самом деле, не будучи высокообразованными людьми, предсказатели просто не могли выразить словами свои ощущения. Была организована целая система ноль-А, чтобы попытаться скоординировать невербальную реальность с вербальными проекциями. Но даже на ноль-А Венере разрыв между событием и его интерпретацией не был полностью устранен.
      Госсейн подождал, пока убрали пустые блюда. Потом каждому подали тарелку с коричневато-красным мясом и овощами в зеленом соусе. Он поменялся с Янаром блюдами, попробовал по очереди все овощи и отрезал кусочек мяса. Наконец, он положил вилку.
      — И все же постарайтесь объяснить, — сказал он. Лидж закрыла глаза.
      — Я как бы окунаюсь в ручей времени. Погружаюсь в него. В мое сознание приходят воспоминания, но это не настоящие воспоминания. Очень ясные, очень отчетливые. Зрительные образы. Например, что бы вы хотели узнать? Но только, чтобы это не было связано с вами. Для вас все расплывается.
      Госсейн задумался. Он хотел бы знать предсказание о Венере. Но это включало бы проекцию его будущего.
      — Ну, хотя бы, девушка, которая обслуживает меня?
      — Ворн? — Лидж покачала головой и улыбнулась служанке, которая стояла рядом ни жива ни мертва. — Это слишком сильный удар для ее нервной системы. Я расскажу вам о ее будущем потом, если вы пожелаете.
      Девушка вздохнула.
      — Ну тогда, галактический военный корабль на Кресте? — спросил Госсейн.
      — Должно быть, с ним связаны вы, поскольку все расплывается.
      — Расплывается сейчас, — удивился он. — До того, как мы прибыли туда?
      — Да.
      — А можете ли вы предвидеть будущее кого-нибудь, кто сейчас находится в другой звездной системе?
      — Это зависит от расстояния. Существуют ограничения, но какие именно, я не знаю. У меня недостаточно опыта.
      — Тогда откуда вы знаете об ограничениях.
      — Галактический корабль, вербуя предсказателей, ведет передачи в эфире.
      — Передачи?
      Она улыбнулась.
      — Да. Вдобавок к приказам Фолловера. Военные с корабля стараются заинтриговать предсказателей, суля им волнующие приключения.
      Госсейн мог представить, как действуют рекламные передачи на предсказателей. И сама война и ее цели должны казаться передовыми для инфантильных умов. Если публицисты достаточно умны, они должны указывать и на имеющиеся препятствия.
      — Эти зрительные образы, — сказал он. — Вы можете проследить судьбу знакомых, пошедших служить на корабли Энро.
      Лидж вздохнула и покачала головой.
      — Это слишком далеко. В одной из передач как-то упоминалось о восемнадцати тысячах световых лет.
      Госсейн вспомнил, что Кренг в беседе с Патрицией Харди, или вернее Ришей, сестрой Энро, упомянул, что базы искривителей пространства могут отстоять друг от друга не дальше, чем на тысячу световых лет.
      Теоретически телепортация была мгновенной, и расстояние не имело значения. На практике же существовало рассогласование полей. Приспособления были несовершенны. Подобие до двадцатого десятичного знака — критическая точка, где начиналось взаимодействие образцов, — тем не менее не было полным подобием.
      Точно так же, дар предсказателей тоже был несовершенен, даже когда ему не препятствовало присутствие Гилберта Госсейна. Расстояние ограничивало предвидение так же, как и телепортацию через искривители. Но видимо, каким бы ни было расстояние, на которое распространялась их способность, оно было достаточным для ведения войны в космосе.
      Госсейн спросил:
      — И сколько передвижений кораблей они могут рассматривать одновременно?
      Лидж с удивлением посмотрела на него.
      — Это не имеет никакого значения. Разумеется все, которые имеют какую-либо связь с конкретным событием.
      Госсейн поднялся и молча пошел в кабину управления.
      Он решился захватить галактический корабль. Но если раньше он особо не задумывался, как сделает это, то теперь он понял, что это будет не просто. Один человек не в состоянии захватить военный корабль, не имея хотя бы общего плана действий. Надо было принять некоторые предварительные меры.
      В конце гостиной Госсейн остановился и повернулся.
      — Лидж, — окликнул он. — Вы будете мне нужны.
      Она встала и прошла за ним в кабину управления.
      — Но ужин еще не закончился, — сказала она озабоченно.
      — Мы закончим его позже, — сказал Госсейн. — На вашем радио есть волна для послания общего сообщения?
      — Да, есть. Мы называем ее критической волной и пользуемся ею для координации действий, если нам угрожает опасность.
      — Настройтесь на нее.
      Она испуганно посмотрела на него, но в его взгляде было что-то, заставившее ее промолчать. Через секунду Госсейн вышел в эфир. Как и раньше — теперь он делал это автоматически — он передвигал проволоку перед каждой произнесенной фразой. Он сказал звонким голосом:
      — Вызываю всех предсказателей! С этой минуты каждый предсказатель, обнаруженный или захваченный на борту военных кораблей Великой Империи, будет казнен. Советую передать это предупреждение тем, кто уже находится на кораблях Энро. Это не пустая угроза. То, что вы не смогли предвидеть моего вызова, служит доказательством моей силы. Повторяю: каждый предсказатель, обнаруженный на борту кораблей Энро, будет казнен без всяких исключений.
      Он вернулся в столовую, доел свой ужин и опять пришел в кабину управления. Через два с половиной часа он увидел вдалеке огни города. По просьбе Янара корабль был опущен на, как назвала это Лидж, воздушную станцию. Когда они вновь поднялись, Госсейн выдвинул акселератор на «полный ход» и прильнул к окну. Сколько народу! Он видел огни, переплетающиеся с бесчисленными бликами на каналах. Казалось, что океан проходит через центр города.
      И в этот миг все огни погасли. Госсейн вгляделся, но не увидел ничего кроме черноты. За его спиной Лидж воскликнула:
      — Интересно, почему они сделали это?
      Госсейн мог бы объяснить, но не стал. Очевидно Фолловер догадывался, как Гилберт Госсейн мог управлять энергией, и постарался лишить его этой возможности.
      Лидж спросила:
      — Куда мы направляемся теперь?
      Он сказал ей, и краска сошла с ее лица.
      — Это же военный корабль, — сказала она. — На борту сотни вооруженных солдат, которые могут убить вас одновременно с нескольких сторон.
      Она была права. Опасность заключалась именно в этом. Его дополнительный мозг не смог бы контролировать массу ручного оружия. При таких обстоятельствах ему грозила смерть.
      Но произошедшие события заставляли его спешить. Фолловер лишил его возможности воспользоваться своим сильнейшим оружием. Следовательно, чем быстрее он покинет Алерту, тем лучше. Возможно, где-нибудь в галактике он найдет научное объяснение тому, что представляет собой Фолловер и что делает его неуязвимым. Пока он этого не выяснит, ему лучше держаться подальше от этого субъекта. А единственной возможностью выбраться из этой изолированной планеты был военный корабль.
      И он пошел на величайший риск.
      Через полчаса впереди показался свет. Сначала галактический корабль казался просто ярким пятном в полночной темноте, но вскоре он стал отчетливо виден: так ярки были его огни. Госсейн положил трейлер на широкую орбиту вокруг галактического корабля и стал разглядывать его через магнитный телескоп.
      Корабль был около шести тысяч футов длиной. Небольшой по галактическим меркам. Но у него была на Алерте только одна цель. На его борту находился транспортный искривитель пространства, устанавливающий механическое подобие. Немного изобретений, сравнимых по значимости с искривителем пространства, можно насчитать в истории науки. С его помощью человек смог перекрывать огромные космические просторы, как будто их и не существовало. Предсказателю с Алерты надо было только сделать шаг в кабину искривителя на борту корабля, и он переносился на расстояния в сотню или тысячу световых лет почти мгновенно. Рассогласование полей, как обнаружил Госсейн с помощью личного искривителя пространства в своей голове, было настолько мало, что люди фактически не замечали времени транспортировки.
      Корабль стоял на ровной площадке. Минут сорок Госсейн наблюдал за ним. За это время из темноты вынырнул трейлер, приземлился у воздушного шлюза корабля и через несколько минут улетел. Вскоре те же манипуляции проделал другой трейлер. Госсейн заметил, что в обоих случаях трейлер улетел раньше, чем предсказателю разрешили подняться на борт корабля.
      Подлетев на расстояние пяти миль, он выяснил наличие энергии на борту и был глубоко разочарован. Только электричество и в незначительных количествах. Управляемый реактор был заторможен.
      Сильно волнуясь, Госсейн начал насвистывать какую-то мелодию и почувствовал, что Лидж смотрит на него.
      — Вы нервничаете? — сказала она удивленно. Нервы, мрачно подумал он. Правильно.
      При сложившихся обстоятельствах он мог или подождать, наблюдая за кораблем, чтобы получше ориентироваться в обстановке, или попытаться немедленно захватить его.
      — А ваши возможности, — спросила Лидж, — как они действуют?
      Наконец-то она заинтересовалась. Госсейн улыбнулся и покачал головой.
      — Это немного сложно, — сказал он. — Я не хочу вас обидеть, но думаю, это выше вашего понимания. Хорошо, попробую объяснить. Протяженная область, называемая пространством-временем, всего лишь иллюзия чувств. И все, что вы видите, слышите и ощущаете, имеет очень маленькое отношение к реальности. Мы с вами ориентированы в пространственно-временном континууме гораздо лучше, чем любой средний индивидуум. Только вам, как предсказателю, ближе его временная часть, а мне — пространственная.
      Казалось, она уже перестала слушать.
      — Значит вы, как и мы, не всемогущи? Какие у вас ограничения?
      — А если я скажу вам это попозже? Сейчас я должен кое-что решить.
      Лидж вела корабль через ночь и становилась все бледнее, слушая его инструкции.
      — Я думаю, вы не имеете права, — дрожа, сказала она, — просить меня об этом.
      Госсейн сказал:
      — Я хочу задать вам один вопрос.
      — Да?
      — Когда вы были с Юригом в камере, что бы случилось, если бы он убил меня? Дал бы вам Фолловер возможность спастись?
      — Нет. Я была только инструментом, чтобы заставить вас применить все ваши способности. Если бы вы погибли, я тоже не осталась бы долго в живых.
      — Ну и как? — мягко спросил Госсейн.
      Женщина молчала, ее губы дрогнули. Нейропоток, излучаемый ею, изменился с обеспокоенной неровности к напряженному, но постоянному излучению. Наконец, она подняла взгляд.
      — Хорошо, — сказала она. — Я сделаю это.
      Он взял ее руку в молчаливом одобрении. Он не вполне доверял Лидж. Может быть, это тоже была ловушка. Но тень уже поняла, что проще пообещать поймать Гилберта Госсейна в западню, чем сделать это.
      Госсейн прищурился. Он должен действовать. Он был уверен в правильности своего поведения. Он будет так продолжать, пока необходимость не заставит его быть более осторожным.
      Его мысли прервались, когда луч прожектора ударил в переднее окно. Раздался щелчок, и включился магнитный приемник. Послышался мужской голос:
      — Пожалуйста, приземлитесь в освещенной зоне в сотне ярдов от входа.
      Лидж направила корабль вниз.
      Когда они приземлились, из приемника снова раздался голос.
      — Сколько вас?
      Госсейн показал один палец и кивнул.
      — Одна.
      — Пол?
      — Женский.
      — Очень хорошо. Одна женщина выйдет из трейлера и приблизится к службе контроля у трапа. Трейлер немедленно поднимется и отойдет на расстояние пяти миль. Как только он удалится на указанное расстояние, предсказателю будет разрешено подняться на борт.
      Итак, трейлер должен отойти на пять миль. Госсейну показалось, что предыдущие два предсказателя были впущены раньше, чем трейлеры достигли этой дистанции.
      То же произошло и сейчас. Госсейн, который телепортировался в заднюю кабину управления, видел, как Лидж стоит на маленькой площадке возле сходен. Через секунду она начала подниматься по трапу.
      Он взглянул на спидометр. Трейлер не отлетел и на две алертанские мили.
      Тут могло быть две возможности. Или это западня, и его заманивают туда, или космические ветераны расслабились и не придерживались строгих правил.
      А может, и то и другое одновременно. Например, западня Фолловера, о которой команда ничего не знает. Или экипаж был предупрежден, но не принял предостережение всерьез.
      Один за другим Госсейн перебирал варианты. И всякий раз возвращаясь к реальному положению вещей, понимал, что нет никакой разницы. В любом случае он должен продолжать свою операцию.
      Когда Лидж исчезла в шлюзе, он стал терпеливо ждать, чтобы прошли четыре минуты. Такое время он установил для себя, хотя, в некоторой степени, это было слишком долго.
      Он не чувствовал раскаяния. На какой-то миг, когда Лидж протестовала против своего участия, он подумал, что слишком нажимает на нее. Но ему показалось, что если команда корабля предупреждена, то о мужчине, а не о женщине. Следовательно, именно Лидж должна была рискнуть войти первой.
      Он посмотрел на часы и почувствовал волнение. Четыре минуты прошли.
      Уже без колебаний он телепортировался к открытому иллюминатору у входного шлюза. Рукой он нащупал металлический край иллюминатора.
      Это место он «сфотографировал» через телескоп, когда трейлер был на земле. Оно оказалось удачным.
      Он залез в иллюминатор.

      Госсейн услышал приглушенные голоса, слишком тихие, чтобы разобрать слова. Но было ясно, что разговаривают мужчина и женщина.
      Он осторожно выглянул за внутренний край иллюминатора в широкий коридор. В тридцати футах слева виделся открытый шлюз, в который вошла Лидж. Она стояла справа в дверном проеме, ведущем в помещение, и загораживала мужчину — видны были только плечо и рука — в форме офицера Великой Империи. Кроме них, в коридоре никого не было.
      Госсейн спрыгнул на пол и, держась стены, подкрался к этой паре.
      Когда он приблизился, Лидж говорила:
      — ...Но я хочу знать детали. Какие условия вы предлагаете женщинам?
      Она говорила спокойно, но настойчиво. Голос офицера выражал терпение.
      — Мадам, вам будут предоставлены шестикомнатные апартаменты, слуги, все удобства. Я гарантирую вам следующее положение по званию после капитана и его помощников. Вы...
      Он остановился, когда увидел Госсейна, ступившего в дверной проем позади Лидж. Его удивление длилось несколько секунд.
      — Извините, — наконец пробормотал он. — Я не видел, как вы вошли. Постовой, должно быть, забыл...
      Он снова остановился. Казалось, он понял невозможность того, чтобы часовой забыл сделать нечто подобное. Его глаза расширились. Челюсть отвисла. Пухлая рука потянулась к бластеру на поясе.
      Госсейн нанес удар в отвисшую челюсть и подхватил офицера во время падения. Он перенес бесчувственное тело на кушетку и быстро обыскал его, но не нашел ничего, кроме бластера в кобуре. Оглядевшись, он увидел, что вдоль дальней стены, в дополнение к обычной меблировке комнаты, стоят несколько кабин лифтов. Он сосчитал их.
      Двенадцать, хотя в действительности это не лифты, а искривители пространства. Он называл их так с тех пор, как ошибочно принял за лифты на венерианской секретной базе Энро. Итак, двенадцать искривителей. Картина стала ясной. Из этого помещения алертанские предсказатели отправлялись прямо на военные корабли. Процесс оказался проще, чем он предполагал. Никаких проволочек. Постовой пропускал предсказателя на борт, а затем полный мужчина приглашал их в это помещение и отправлял на место назначения.
      По-видимому, остальная часть корабля не использовалась. Солдаты и офицеры жили по своему режиму, вне связи с целью, ради которой их корабль прибыл на Алерту. И поскольку была глубокая ночь, должно быть, спали.
      И тут Госсейна осенило. Идея была такой простой, что он даже заволновался.
      Он подошел к двери. Коридор был по-прежнему пуст.
      Сзади Лидж сказала:
      — Он приходит в себя.
      Госсейн вернулся к кушетке и стал ждать.
      Мужчина зашевелился и сел, потирая челюсть. Его глаза перебегали с Госсейна на Лидж и обратно. Наконец, он раздраженно сказал:
      — Вы что, с ума сошли оба?
      Госсейн спросил:
      — Сколько на борту человек?
      Собеседник уставился на него и расхохотался.
      — Вот дурак, — сказал он. Казалось ему никак не справиться с приступом смеха. — Сколько человек? — передразнил он. Его голос стал громче. — Пятьсот. Задумайтесь об этом и поскорее убирайтесь с корабля.
      Команда оказалась именно такой, как и ожидал Госсейн. Космические корабли никогда не комплектовались так, как морские, из-за проблем с запасами воздуха и пищи. Итак, пятьсот человек.
      — Они живут в общем помещении?
      — На эсминце восемь спальных кают, — был ответ, — по шестьдесят человек в каждой. — Он потер руки. — Шестьдесят, — повторил он, смакуя цифру. — Может вы хотите, чтобы я проводил вас и представил команде?
      Госсейн принял шутливый тон.
      — Разумеется, — подыграл он, — хотим.
      Лидж нервно дернула его за рукав.
      — Сплошной туман, — предупредила она. Госсейн кивнул.
      — Я должен это сделать, — сказал он. — Иначе он может догадаться о моих действиях.
      Она с сомнением покачала головой.
      — Слишком много солдат. Это будет сложно.
      Ее слова послужили толчком для офицера. Он встал.
      — Идемте, — весело сказал он.
      — Ваше имя? — строго спросил Госсейн.
      — Орелдон.
      Госсейн молча повел его по коридору. Подойдя к открытой двери шлюза, Госсейн остановился.
      — Вы можете закрыть эту дверь?
      Толстое лицо офицера сияло в приливе веселья.
      — Вы правы, — рассмеялся он. — Новые визитеры нежелательны. Ведь я уже не на службе.
      Он живо шагнул вперед и уже собирался нажать кнопку, когда Госсейн остановил его.
      — Минуточку, — сказал он. — Я хотел бы проверить, с чем связана эта кнопка. А то еще, чего доброго, поднимете тревогу, а?
      Он отвинтил плату и откинул крышку. Четыре провода. Многовато.
      — Куда идут провода? — спросил он Орелдона.
      — В кабину управления. Два образуют цепь для открывания двери, два — для закрывания.
      Госсейн кивнул и закрыл панель. Он нажал на кнопку. Толстая металлическая плита двинулась и со звонким лязгом закрылась.
      — Вы не возражаете, если я поговорю с моим партнером снаружи? — спросил Орелдон.
      Госсейн уже слышал о нем.
      — А что вы хотите ему сказать?
      — О, только то, что я закрыл шлюз, и что он может отдохнуть.
      — Надеюсь, — сказал Госсейн, — вы не будете опрометчивы.
      — Естественно.
      Госсейн проверил провода и подождал, пока Орелдон включит настенный телефон. Он отметил, что тот пребывает в состоянии таламического возбуждения. Опьяняющий поток веселья будет нести его до тех пор, пока не отрезвит шок надвигающейся катастрофы. На этот момент стоит посмотреть.
      По-видимому, дверь не всегда была открыта, потому что постовой не удивился, когда она закрылась.
      — Ты уверен, Орри, что не сбежишь с вошедшей женщиной?
      — К сожалению, нет, — ответил Орелдон и прервал связь. — Не стоит слишком долго разговаривать. Могут возникнуть подозрения.
      Они подошли к лестнице. Орелдон уже собрался спускаться, когда Госсейн остановил его.
      — Куда ведет эта лестница? — спросил он.
      — Вниз, в казармы.
      — А где находится кабина управления?
      — О, зачем вам кабина управления? До нее добраться сложнее. Она наверху напротив.
      Госсейн ответил, что счастлив слышать это.
      — А сколько входов на нижнюю палубу? — спросил он.
      — Четыре.
      — Я надеюсь, — сказал Госсейн с приятной улыбкой, — что вы говорите правду. Если выяснится, что их, к примеру, пять, этот бластер может неожиданно выстрелить.
      — Их только четыре, клянусь вам! — воскликнул Орелдон. Его голос стал вдруг хриплым.
      — Знаете, — сказал Госсейн, — мне кажется, эта тяжелая дверь может заблокировать лестницу.
      — По-вашему, это странно? — Чувство юмора опять вернулось к Орелдону. — В конце концов, корабль строился так, чтобы в случае опасности можно было изолировать целые секции.
      — Так давайте закроем ее, а? — предложил Госсейн.
      — Ха! — тон Орелдона показывал, что ему и в голову не приходило такое. На одутловатом лице появилось выражение осознанного потрясения. Он беспомощно глядел вдоль коридора, вращая глазами. — Неужто вы думаете, хотя бы на секунду, что сможете выйти сухими из воды?
      — Дверь! — неумолимо сказал Госсейн.
      Офицер остолбенел. Затем медленно подошел к стене и открыл панель. Госсейн проверил провода. Орелдон опустил рычаг. Двухдюймовые плиты закрылись со слабым, глухим шумом.
      — Я искренне надеюсь, — сказал Госсейн, — что они заперты, и что их нельзя открыть снизу. Если обнаружится обратное, у меня будет достаточно времени, чтобы все-таки выстрелить из бластера.
      — Они заперты, — угрюмо сказал Орелдон.
      — Прекрасно, — сказал Госсейн. — А теперь поспешим. Я мечтаю закрыть двери на остальных лестницах.
      Орелдон тревожно оглядывался по сторонам, пока они шли по коридору, но если он надеялся встретить кого-нибудь из экипажа, то был глубоко разочарован. Стояла тишина, нарушаемая лишь слабым шорохом их шагов. Больше никого.
      — Я думаю, все спят, — заметил Госсейн.
      Мужчина не ответил. Они заперли остальные двери без единого слова. После чего Госсейн сказал:
      — Теперь осталось двадцать офицеров, включая вас и вашего друга снаружи. Верно?
      Орелдон молча кивнул. Его глаза остекленели.
      — Если я хорошо помню историю, — сказал Госсейн, — на Земле существовал обычай при определенных обстоятельствах — из-за непослушного характера некоторых офицеров, — запирать их в своих комнатах. Поэтому на дверях офицерских комнат всегда были внешние замки. Интересно, сталкивались ли военные корабли Энро с такой проблемой и таким ее решением?
      Одного взгляда на лицо пленника оказалось достаточно, чтобы понять, что корабли Энро сталкивались с такой проблемой.
      Через десять минут без единого выстрела он захватил целый галактический военный корабль.
      Все оказалось слишком просто, думал Госсейн, заглянув в пустую кабину управления. С Орелдоном впереди и Лидж позади он вошел в помещение и критически огляделся.
      Здесь было тихо. Ни одного человека на дежурстве, кроме двух офицеров, принимающих предсказателей.
      Слишком просто. Принимая во внимание предосторожности, которые Фолловер уже принял против него, казалось невероятным, что корабль в его руках.
      Но, тем не менее, это было так.
      Он еще раз внимательно оглядел помещение. Приборная панель под прозрачным куполом разделялась на три секции: электрическую, искривителей пространства и атомную. Первая электрическая.
      Он передвинул рычаги, которые запустили атомную электростанцию где-то в недрах корабля, и сразу почувствовал себя лучше. По крайней мере, если это и была ловушка, то экипаж ничего не знал о ней.
      Но он все еще не был удовлетворен. Он изучал пульт. В каждой его секции располагались рычаги и индикаторы, о назначении которых он мог только догадываться. У него не было сомнений насчет электрической и атомной секции: последняя не могла быть использована в ограниченном объеме корабля, а первой он вскоре сможет управлять без ограничений.
      Осталась секция искривителей пространства. Госсейн нахмурился. Да, здесь таилась опасность. Несмотря на то, что он обладал органическим искривителем, как он называл свой дополнительный мозг, его знания о механических системах искривителей пространства были довольно смутными. Здесь таилась его слабость, а может и ловушка, если таковая имелась.
      Поглощенный мыслями, он отошел от пульта, колеблясь между несколькими возможностями, когда Лидж спросила, зевая:
      — Когда мы будем спать?
      — По крайней мере, не на Алерте, — ответил Госсейн.
      Его план был ясен. Между полным подобием и подобием до двадцатого десятичного знака механических искривителей пространства существовало рассогласование полей. Если его перевести в пространственное расстояние, оно составит тысячу световых лет за каждые десять часов. Но это тоже, по мнению Госсейна, было иллюзией.
      Он объяснил Лидж:
      — На самом деле, вопрос даже не в скорости. Теория относительности, самая ранняя и содержащая наибольшее количество формулировок ноль-А, показала, что факторы времени и пространства не могут рассматриваться отдельно. Но я подхожу к той же идее с другой стороны. События, происходящие в разное время и в разных местах, являются только частью образа, формирующегося в нашей нервной системе, когда мы пытаемся истолковать временной разрыв.
      Он увидел, что женщина перестала его слушать, и продолжал уже для себя:
      — Существует вероятность, что два каких-то события так тесно связаны, что фактически они не разные события, и не имеет значения, как сильно они разделены в пространстве или во времени. В терминах вероятности...
      Госсейн нахмурился, чувствуя себя на пороге более важного решения, чем этого требовала ситуация. Голос Лидж отвлек его.
      — Но что вы собираетесь делать сейчас?
      Госсейн снова шагнул к пульту.
      — Прямо сейчас мы попробуем взлететь.
      Управляющие приборы были такими же, как на кораблях, курсирующих между Землей и Венерой. Корабль напрягся и рванулся вверх. Через десять минут они покинули атмосферу и увеличили скорость. Через двадцать пять минут они вышли из тени планеты, и солнечные лучи осветили кабину.
      На экране заднего вида Алерта выглядела как темный, туманный шар, лежащий на блюдце света.
      Госсейн отвернулся и обратился к Орелдону. Офицер побледнел, услышав его план.
      — Только не говорите, что я помог вам, — умолял он. Госсейн пообещал без колебаний, но подумал, что если военный штаб Великой Империи будет расследовать захват Y-381907, правда будет быстро раскрыта.
 
      Орелдон постучал в дверь капитана и тут же появился в сопровождении приземистого сердитого человека. Госсейн быстро прервал его брань.