Я погруженный в свои переживания от вида страшненького от последствий "заморозки" тела Галы, даже не пытался думать вместе с ним. Все равно он в этих вещах больше понимал.
      Медики вышли и закрыли за собой дверь. Я удивленно посмотрел на Зверя и спросил, а как же указанные мной?
      - Конвейером отправили. Как загружали так и выгружают. - Непонятно сказал Игорь и, указывая рукой к лифтам, скомандовал: - Вперед на транспортную палубу.
      До транспортной палубы он вел меня минут пятнадцать. Но вместо того что бы там нас встретили наши друзья мы оказались в полном одиночестве среди огромного ангара заполненного только какими-то ящиками.
      - А где они? - нетерпеливо спросил я.
      - Скоро привезут уже тепленьких. - Небрежно ответил Игорь и присел на какую-то трубу идущую вдоль пола у самой стены.
      Но скоро не получилось, мы провели с молчащим зверем в ангаре не менее часа, прежде чем широкие ворота позади ящиков раскрылись и по проходу между ними вооруженные солдаты прикатили на носилках пятерых моих товарищей и Галу.
      Выглядели размороженные отвратительно. Действительно кожа становилась какой-то синюшной буквально на глазах. Пришедший следом за солдатами "медик" указывая на пострадавших, что-то сказал Игорю. Тот кивнул и обратился к одному из солдат. Солдат выслушал мало мне понятную речь Зверя и немедленно вышел через раскрытые ворота прочь.
      - У нас есть около часа что бы их перетащить под программатор. - сказал Игорь нисколько не показывая волнения или чего еще: - Потом очнуться и начнут орать. Громко.
      - А под программатором не начнут? - спросил я с трудом выговорив уже несколько раз упоминавшееся при мне слово.
      - Начнут. - уверенно сказал Зверь. - Но помнить об этом не будут. Сейчас нам десантную грузовую платформу раздобудут. На ней и сами спустимся и этих… заберем.
      Широкая платформа, влетевшая в ангар от толчков солдата, меня как-то не впечатлила. Очень хлипкой конструкция показалась. Но, перегрузив на нее тела, солдаты предложили и нам садится. Игорь забрался и свесив ноги сел на краю радом с каким-то блоком, я же откровенно не зная чего ждать залез с ногами и устроился сидя в головах моих товарищей. Дальше начался воздушный цирк. Борт корабля, бывший стеной ангара отошел немного и опустился открывая перед нами синее небо и глянцевою, серую спину корабля напротив.
      Что-то прокричав Игорь тронул ручку на блоке перед собой и платформа буквально выкатилась в небо. Я с ужасом обнаружил что ее больше ничего не держит и вода довольно быстро несется нам на встречу. Высота была чудовищной. С такой высоты падение неминуемо убило бы нас, даже упади мы просто в воду, а не на этой штуковине. Но падение замедлилось и мы словно на невидимом поршне опустились к самым слегка плещущимся волнам. Я не видел что Игорь делал с рычажком но платформа, набирая ход, понеслась к берегу. Встречавшиеся нам по пути мостки наш ковер-самолет просто изящно перелетал. У берега мы были через каких-то минут пять не больше. Солдаты, поглядев на нас с берега вообще ничего не сказали, когда мы не снижая скорости, промчались мимо них к капсуле.
      Уже перед открытым грузовым люком капсулы Игорь сказал мне:
      - Вот как надо… и даже вроде никого не потеряли по дороге.
      Не разгружая платформу, мы замерли в стороне и только поглядывали как она, повинуясь поставленным ей задачам, сама приподнялась над землей и вплыла в грузовой люк. Только он закрылся, повинуясь командам с браслета в руках Игоря, как и мы, поспешили забраться в капсулу.
      Через минут тридцать довольно неспешного как мне показалось полета мы приземлились за оградой у дворца в Тисе. Нас никто не встречал, кроме гвардейцев, и вообще пока мы выводили платформу и подкатывали ее к дверям, ни один человек так и не вышел из дворца или не вошел внутрь. У дверей гвардейцы стали по одному подхватывать тела за руки и подмышки и переносить их внутрь, куда-то вниз. Я спросил куда их уносят и Игорь сказал, что позже покажет. Когда последней занесли обнаженную Галу, я искренне устыдился того, что не прикрыл ничем ее наготу. А ведь мог бы и додуматься.
      Но вместо показа мне нижних ярусов дворца Игорь повел меня наверх в кабинет Прота. Сам зашел, а мне сказал подождать снаружи. Я довольно долго проторчал у окна на лестнице, с высоты рассматривая дворцовую площадь, людей на ней прибывающих и убывающих на металлических конвейерах. Когда появился Игорь и сказал, что меня ждет Прот, а сам поспешил вниз, я уже весь извелся, уж не мою ли судьбу обсуждали эти двое за дверьми. А что если они и меня хотели под этот программатор, что бы и я ничего не помнил?
      Зайдя в кабинет Виктора, я замер у дверей и ждал, пока тот оторвется от каких-то бумаг перед собой. Наконец он уделил мне время и сказал:
      - Сейчас ты здесь не нужен, давай как я и говорил, езжай к отцу. И мой тебе совет, все свои сбережения переведи на него. Потом… там на Ягоде, они тебе не понадобятся.
      - А мои друзья? - спросил я.
      - Мы с Игорем придумали легенду, он пошел ее вводить… Простенькую, но сознание человека имеет свойство само додумывать недостающее. Так что через неделю, или когда ты нам тут понадобишься, тебя тоже введут в курс дела, чтобы не удивлялся тому, что они тебя своим спасителем называть будут, а это девица бросаться на шею начнет. Мы их и потом подержим во дворце контрольный срок, чтобы убедится, что наведение затмило все остатки старой памяти. Так что пока ты им тут не нужен. Езжай. Привет отцу обязательно. Скажи что он хорошего сына воспитал.
      Прот поднялся из-за стола и протянул мне бумагу.
      - Это ему. Даю без конверта. Сам прочитаешь и что s, не отклонялся от того что я написал. Ты достоин, быть начальником отдела, и я посылаю тебя на опасный участок работы, и так далее и тому подобное… ну, и не красней там сильно от похвал. И помни это последняя встреча с твоим отцом. Проведи, ее как положено…
 
      Спускался я из его кабинета в уже более бодром настроении. Вещи собрал я за пару минут. Ну, а у меня ничего и не было-то толком.
      Вместе с гвардейским капитаном на автомобиле доехали до вокзала, где он мне приобрел билет в Левобережные Ворота. Пока ждали поезда, мы с ним обмывали в привокзальной таверне мои золотые листочки. Он говорил мне, что получить звание от Бога это не то, что от начальства. Шутил, что только Бог теперь может меня разжаловать. А я пил и думал, будет ли от них толк там… на другой неизвестной мне планете. К приходу поезда мое настроение, правда, еще поднялось. Я стал воспринимать грядущее расставание с планетой действительно, как перевод на новое место службы достаточно удаленное от дома, чтобы о нем не вспоминать в будущем и не надеяться вернуться. Прощаясь с капитаном и входя в вагон, я был полон пьяной решимости. Рог возьми, разве не доверили мне важнейшее задание? Ну, кого еще могли признать достойным для него?
      В вагоне я пренебрег знакомством с пассажирами и даже не стал выходить во внутренний коридор. Тем более, что именно так рекомендовал мне капитан. Зачем весь вечер увиливать от вопросов, как я такой молодой стал начальником отдела. И за что мне присвоена должность самим Богом. Внятной легенды в моем состоянии было не разработать, а потому я ограничил общение. И лишь со стюардом позволил себе многословие, когда заказывал себе ужин и свежие газеты.
      Странно, я ведь не был сторонником чтения периодических изданий. Но в тот вечер я с жадностью глотал абзацы. Переваривал их, и принимал к сведению. Всерьез возмущался очередным сообщениям о происках так называемых сторонников самостоятельного пути развития без участия богов. То, что они творили, кроме как подлостью и вредительством назвать было трудно. Ограничиваясь в столице только лозунгами, писанными на стенах эти люди, в тоже время активно вели агитацию на периферии. И даже в закрытые города типа Ролл и верфи Иса, были замечены последствия их действий. Служащие заводов выражали неудовольствие тем, что если бы их заработная плата не регулировалась бы жестко классовой таблицей, назначенной богами они без сомнения получали бы больше. На Верфях Иса возмущение перешло в волнение, и даже открытые акции протеста, которые Флот, правда, подавил своими силами.
      Мне казалось, этих людей просто жестоко обманывали, внушая неудовлетворенность. Ну, с чего им платить больше, если они ничего не производят на продажу. Все что они создают это внутренний заказ флота в размере бюджета тому выданного. В газете я прочитал обращение Правителя, в котором он говорил, что вместо того чтобы устраивать забастовки и саботаж недовольные вполне могли бы высказать свои желания и проблемы Совету правления. Но, предпочитая поступать вопреки закону, они тем самым не имеют права рассчитывать на благосклонность этого самого закона. А мысль о том, что их мир был бы таким, какой он сейчас без участия богов, Правитель назвал абсурдной. Я был с ним согласен полностью. Однако тут же буквально на соседней полосе приводились мнения различных деятелей культуры и самое удивительное, сотрудников служб, ведомств, мэрий, губернаторств. И везде одно и то же. Да боги нас подняли на высокий уровень развития относительно того, в каком наши предки пребывали три-четыре поколения назад, но сейчас они сдерживают развитие общества, а особенно духовного мира общества. Причем, что для меня стало достаточно отрезвляющим фактом, они это достаточно убедительно доказывали на примерах заторможенности развития литературы, музыки, поэзии. Лишь художникам была сделана подачка за последние несколько лет. Им построили в Апрате академию, где одаренных юношей обучали мастерству. Но это капля в море по сравнению с тем, что требовалось.
      Только мнение одного из политиков районного масштаба в пользу Богов было отпечатано в газете. Правда, ему выделили значительное место - даже не один, а целых два листа. Он начинал с краткого экскурса в историю, какими методами боги буквально гнали общество и сознание общества в будущее. Приводились воспоминания очевидцев и участников воин Объединения. Тут же были сухие цифры, в каком темпе по новой империи строились школы. Как достаточно радикально решились конфликты поколений и всегда все споры рассматривались в пользу молодой смены. Боги торопили не просто людей, они ускорили саму историю, сжимая время и заставляя идти прогресс семимильными шагами. И сознание людей стремилось вслед за прогрессом. Но не везде и не всегда. Вводимые новшества и реформы в столице и крупных городах только спустя значительное время приходили в глубинку. Все это положение буквально напоминало мистическую спираль, растянутую от рабства и каннибализма до века воздушных перелетов вошедших в обиход. И разрыв все увеличивался. Спираль все растягивалась и, наконец, настал критический момент, когда она стала угрожать разломится, разъединив общность людей на одном пространстве на тех, кто уже жил в эпохе наблюдения за ближайшим космосом и теми, кто еще так и не имел не только письменности, но у которых не было даже общеимперской речи. К примеру, дикарями запада. И Боги, словно повернув ключик, остановили прогресс. Точнее перестали его подгонять. Он потек сам на основании того, что люди самостоятельно развивали без их участия и совета. Они лишь прикладывали усилия, чтобы верхняя грань этой условной спирали не опускалась ниже определенного уровня во всех областях. Они справедливо рассчитали, что если удерживать верхнюю планку, то нижняя планка волей неволей подтянется выше. И что мы видим? Их расчеты оправдываются. Дикари объединяются в оседлые города, в которых правительство ставит свои учреждения, включая школы, больницы, управы. Обязательный призыв на службу позволяет забирать из их среды молодых людей в глубину цивилизации и возвращать их просвещенных обратно по истечении срока службы. Все создано, для того чтобы подтянуть отстающих. Огромные средства уходят на перелом сознания бывших каннибалов и вольных охотников. Им делаются прививки цивилизации и многие, из которых уже дают свои результаты. К примеру, открытые несколько лет назад линии перелета дирижаблей прочно связали глухомань западных лесов с остальным миром. А готовящаяся в этом к сдаче железная дорога, которая соединит Ворота Иса, Апрат и новую столицу бессменного вождя западных племен, окончательно вольет эти ранее дикие территории в состав Империи. Правда, под протекторатом Апрата, а не Тиса. И теперь, когда, можно сказать, осталось каких-нибудь десять лет до более высокого усредненного уровня цивилизации, за которым боги поведут народы планеты, к новым вершинам растягивая спираль, мы хотим сказать им: Вон с планеты. Задумайтесь, какие свершения нас ждут, в случае если мы не отринем богов и дадим им творить историю нам во благо. Сбудется мечта каждого живущего на Ивери с момента появления богов. Человек нашей планеты сможет самостоятельно опуститься в адскую пучину космоса и вернуться обратно. Мы сможем стать частью великой цивилизации, представители которой наглухо за семью замками прячутся в Пристанище и ожидают, когда они смогут открыть свои объятья нам, Братьям и Сестрам - равным им.
      Не смотря на некоторый пафос статьи, она меня порадовала. Не думаю, что это была заказная статья, написанная департаментом жандармерии - отделом контроля политической преступности. Слишком уж жарким был слог в статье. Слишком отчаянно кричавшим - одумайтесь люди! Отчего отказываетесь вы тогда, когда осталось благосклонно принимать дары более древних цивилизаций. Принимать, изучать и ставить их на службу Ивери и ее народов.
      Думая о том, насколько прав автор я уснул. И снилось мне нечто невероятное. Я и Прот вместе с огромным количеством людей высадился, на каком-то берегу и Бог, обращаясь ко мне, сказал:
      - Видишь Кротаг? Этот берег станет нам домом. Мы будем строиться тут. Строить мир, как мы сами того желаем.
      И под его руками из земли вырастали гранитные набережные, дворцы, дороги, города… и видел я, как это прекрасно и мне хотелось помочь ему. Но бог отверг мою помощь, сказав:
      - Самая большая помощь, которую вы можете оказать, мне это не мешать. - И улыбка озаряла его лицо.
      Я проснулся уже в Ристе.
      Точнее в ее пригородах. Пути впереди были завалены, и поезд стоял, ждал, пока служащие в светлых куртках растащат со знанием дела устроенный завал. Служащих было всего двое и они еле телепались. Видя, что к ним никто не спешит на помощь, я загрустил, понимая, что эта задержка минимум часа на три. На счастье некоторых о проблемах на линии уже знали в Ристе и управляющий вокзала, выслал экипажи, конные и механические для пассажиров желающих срочно покинуть поезд и добраться в город. Я видел как люди покидают вагоны и перебираются в легкий транспорт. Я даже в душе позавидовал им. Мне же не оставалось ничего другого как ждать. И я чтобы скоротать время направился в вагон ресторан и заказал себе плотный завтрак. Официант был немногословен и будто бы подавлен происходящим. Невольно я поинтересовался его мнением о завале на путях. Поглядывая на сверкающие листки у меня на вороте, официант произнес:
      - Вам, наверное, должно быть известно, что прошлый, остановленный таким образом, поезд эти нелюди потом подорвали.
      Мне абсолютно было неизвестно о таком, но я, не подавая вида, поинтересовался:
      - Ваши коллеги тоже боятся подобного?
      - Да. И не только они. Посмотрите за окно. Все охранение поезда сошло с него. Делают вид, что охраняют, а на самом деле просто держаться подальше от путей, под которыми может быть заложена взрывчатка.
      Я с интересом поглядел в окно и убедился что официант прав. Что-то подозрительно далеко отошло охранение. Признаюсь что в такой обстановке и мое спокойствие было пошатано. Я доел не торопливо свой завтрак и, расплатившись с официантом, направился к себе в вагон. Стюард вагона был несколько разочарован, что я обедал в ресторане, а не у себя. Его можно было понять, развозчики питания нередко получали щедрые чаевые, а уж от обладателя золотых листьев он мог получить и пару интов. Но я попросил его подать мне из ресторана чаю и когда он принес, дал ему инт без сдачи, чем заглушил его разочарование. В благодарность он поправил белье на моей койке и сменил полотенце, мною знатно подмоченное после умывания.
      Завалы расчистили, и мы без всяких взрывов тронулись дальше. В виду довольно большого опоздания пребывание в Ристе было сокращено с получаса до пяти минут, и я даже не успел, как следует рассмотреть вокзал, на котором довольно часто бывал и даже начальник, которого считался моим приятелем. К моему удивлению после посадки в коридор из апартаментов у комнаты стюарда, вышел сам господин Просту со своей молодой женой. Я был удивлен. Нет не так, я был изумлен до невозможного такой странной встречей. Они меня тоже узнали и мы, довольные волей судьбы, поздоровались.
      - Как Орденские земли? - спросил меня Просту.
      - Отлично, а как ваша поездка? Вы же в отпуске путешествовали, насколько я понял? - спросил я, приглашая их в мою "каюту".
      Они вошли, и молодая супруга политика пожаловалась, присаживаясь на предложенное ей кресло у выхода наружу и чуть приоткрытого окна:
      - Отвратительно. Мы ожидали, что сможем посмотреть на древние города крепости, но там все так застроено, и так все вылизано, что никакой древностью и не пахнет.
      - И как же вы провели время?
      - В идиллических сельских пейзажах. - Улыбнулся мне сам Просту. - Катались верхом, поднимались в Северные горы. Я даже смог подстрелить настоящего двухголового ящера. Правда, не могу похвастаться, что это был гигант, но хищник опасный. Моя Делиса чуть чувств не лишилась, когда он рухнул рядом с нами.
      - Неправда. - Возмутилась девушка. - Просто, вы, Кротаг, не поверите, земля содрогнулась от его падения и я чуть равновесия не лишилась, а не чувств. Мой муж всерьез считает меня неженкой, и вот уже на протяжении нескольких лет брака я не могу его переубедить.
      - Не переубеждайте его, - посоветовал я, - а то он начнет считать вас дикаркой с запада и сбежит от вас.
      Мы посмеялись, и муж подтвердил, что с дикаркой в одном доме ему будет сложно жить. Делиса кокетливо вздохнула, глядя на меня и, наконец, спросила то, что видно давно хотела спросить:
      - Я вижу вас серьезно повысили. Через два или три класса. Вы не будете заставлять моего мужа говорить вам "господин" Кротаг?
      Я с улыбкой отмахнулся и заверил что после нашей встречи, волей самой судьбы, меня они могут называть по имени. Хотя да, отметил я про себя, чиновник по урегулированию вопросов самоуправления теперь и рядом не стоял со мной. Он оказался на два класса ниже моей должности.
      - А за какие заслуги вас так поощрили? - Спросила она, рассчитывая на честный ответ.
      Даже если бы я захотел я бы не смог рассказать всей правды. Они бы половины не поняли в частности про мои полеты в космосе с богами, а во вторую половину не поверили бы. И я воспользовался отговоркой всех времен и народов.
      - Это несколько сложное и секретное дело. Боюсь, я не имею права его разглашать. Надеюсь, вы простите меня, и не будете обижаться.
      - Ну, хотя бы намекните. - Необыкновенно улыбаясь, попросила Делиса Просту. - Вы, наверное, занимались саботажниками среди Орденцев? Да?
      - Нет. - Улыбнулся я настойчивости девушки. - Орден в моем деле как раз показал себя в высшей степени преданными нашему общему делу сохранения порядка и закона.
      Вспоминая, получающего новые воспоминания Ритки и наших погибших товарищей, я хоть и улыбался, но загрустил. Отпив холодного уже наркотического чая, я поднял себе настроение и на все расспросы девушки смог отвечать и дальше так же таинственно и непонятно. Наконец эта игра надоела ей, и ее супруг спросил, куда я теперь держу путь.
      - К отцу.
      - К вашему приемному отцу? - спросила супруга Просту.
      - Да. Но я предпочитаю звать его своим отцом, без дополнения приемный. Своего настоящего отца я не знал, и думаю что он погиб среди дикарских войн, иначе бы мать вряд ли бы меня отдала миссионерам Империи.
      Переглянувшись между собой Просту, казалось, решались рассказать мне что-то или оставить в неведении. Наконец девушка, чуть склонив голову, сказала задумчиво:
      - Не все дети в интернате были сиротами. Некоторые поступали туда от так называемых отрядов охотников за детьми. Вы должны знать, что за детей запада Империя платит довольно большие деньги. Это развратило некоторые племена, которые сделали это своим промыслом. Они нападали на деревни и забирали детей для продажи, а иногда для этого они да… вырезали эти деревни под ноль. Да, Кротаг, вот так сказалась политика проводимая Протом.
      Я представил себе такие банды охотников за детьми и почему-то не очень поверил. Слишком как-то нелепо.
      - Так что ваши настоящие родители вполне могут быть еще живы. И может быть, они все еще ждут чудесного возвращения своего похищенного сына. - Закончила она и словно наблюдала за моей реакцией.
      Я ее разочаровал. Вместо лишних слов я вызвал стюарда и потребовал нам полусладкого вина апратского в знак уважения своим гостям и сладких древесных плодов с архипелага Вернова, которые я видел в меню. Уже когда разлили вино и немного отпили, я сказал:
      - Для меня отцом будет тот, кто воспитал меня. Я вполне могу поверить, что мои родители живы. Но вам покажется странным, и, наверное, подловатым, что я не хочу их видеть. Точнее не так. Мне бы было любопытно встретиться с ними и узнать, кем я был. Ведь кто я есть, я знаю и так. И не собираюсь отказываться от себя нынешнего в угоду тому… тому мальчику, которым меня привезли в Госпиталь Ролл. Так что возвращаюсь я не к приемному… а именно к отцу. Поговорить, и попрощаться… скорее всего навсегда.
      Девушка вскинула брови и переспросила:
      - Навсегда?
      - Да. Я получил эти знаки отличия, - я невольно провел по ним рукой, - вместе с предписанием направится на далекий архипелаг для продолжения службы. И я трезво оцениваю, что вряд ли смогу еще очень долгий срок вернуться на материк. Разве что со службы погонят.
      Последние слова я произнес с усмешкой и вызвал невольные улыбки своих гостей. Мы еще выпили, и под перестук колес на стыках рельс затянули неторопливую беседу на около политические вопросы. Допив первую бутылку, мы заказали еще. И при отказывавшейся пить Делисе быстро покончили с ее мужем и это апратское. Разговор втек в русло глубокой политике и я уже подвыпившим разумом понимал, что мы говорим не о том, о чем стоит говорить людям второй раз встречающимся в жизни. Судьба судьбой, и такая встреча могла быть и нечаянной, а могла…
      В общем, когда Просту спросил меня как я отношусь к теории избирательного права, я ответил что отрицательно. Одно дело, подчиняться богам, другое дело, какому-то темному человечку, с грешками за спиной, непонятно как уговорившего других голосовать за него.
      - Я немного может быть, цинично отношусь к людям. Но без пороков я людей не встречал. - Сказал я искренне. - И сам как говорится, слаб вот на чай горный, да вино. И с женщинами не прочь, простите Делиса. А женится, не спешу, так как мой отец убедил меня, что брак мешает карьере. Так вот… а человеку с темным или просто порочным прошлым указывать мне вылавливать и требовать наказания для других таких же… как-то нелепо. Я боюсь, я не подчинюсь такому. Точнее не так… я не принесу такому присягу в верности. А, следовательно, буду свободен от всех обязательств перед ним. Нет, не подумайте что я как-то слишком горд, спесив или заносчив. Просто, есть неоспоримая власть и власть под вечным вопросом. Для меня власть Прота и его ставленников неоспоримая власть. Вот никак оспорить ее ни у кого не получится. И я грешен, думаю иногда, что не будь богов мы может быть жили лучше, в своих разных странах, норах, лесах… Но я уже давно знаю другое, что мы еще долго бы друг дружку резали не приди он к нам. Еще долго бы людоеды запада терроризировали ваш любимый Апрат. Вы согласны со мной?
      Сам Просту просто задумался, словно искал ответ, а вот его жене ответ искать было не нужно:
      - Нет, конечно. Да были бы войны, были бы конфликты. Но была бы жизни. Настоящая жизнь настоящих людей. А не эта непонятная машина, где человек ничего не значит, а значит только его место, чин, и обязанности.
      - И там бы было точно так же. - Убежденно сказал я. - Только там бы никчемных людишек просто бы вырезали, а в некоторых местах бы еще и съедали. И так же воин был бы воином и был бы частью машины армии и государства.
      Мне было тяжело говорить из-за странно пересохшего рта, и я попросил стюарда принести нам третью бутылку. Отпивая из бокала, я сказал молодым Просту.
      - Не обращайте на меня внимания, я сам не понял когда стал так консервативен. Наверное, после долгого общения с богами. Но меня действительно устраивает и тот строй, в котором мы живем и четкие, а может быть даже жесткие правила для всех… Хотя бы все понятно.
      - Вы долго общались с богами? - удивился Просту.
      - Да, пришлось. - Признался я.
      - И хотите сказать, что они абсолютно живут безгрешной жизнью? Раз вы с готовностью будете служить им, а не выбранному вашим же народом правителю.
      Я засмеялся. Объясняя свой смех, я сказал:
      - Я просто вспомнил слова одного служаки из Орденской жандармерии. Он все хотел узнать, кто же выносит испражнения за нашими богами. Я еще тогда забыл, что во дворце канализация нормальная… А надо было бы ему сказать.
      - Ну, это детский пример, - сказал Просту, - но вот об их жизни, что вы можете сказать?
      Пожав плечами, я ответил:
      - Я не могу назвать ничего предосудительного. У них нет гаремов, которые им приписывают. У них нет, заметных сразу пороков, кроме нездорового юмора, разве что. Иногда больше чем черного юмора. И они не так всевластны, как людям бы хотелось думать. И над ними стоят другие. И они тоже часть какого-то механизма.
      Я понял, что сказал лишнего, судя по взглядам между супругами.
      - Вы хотите сказать, что они лишь звено цепочки? Что над ними стоит кто-то другой управляющий нашей планетой?
      Уже проклиная себя за болтливость, я кивнул и добавил:
      - И эти другие… им мы никто… была бы их воля, они бы нас вообще не щадили, а может быть и уничтожили. Им нужны не мы, а богатства нашей планеты. То, что нам что-то остается, то что мы еще живы и о нас пекутся, помогают развиться, чтобы не быть там… в звездном аду чужаками, это заслуга только Игоря и Виктора… ну, то есть Зверя и Прота.
      Казалось, что мне не верят. Я улыбнулся этим своим подозрениям, но не стал их убеждать. Поздний вечер, помог нам прервать эту беседу, и я проводил Просту в их апартаменты. Утром мне надо было сходить, как и им.
      Утром, попрощавшись с дипломатом и его женой на вокзале своего города, я взял конный экипаж и, назвав адрес, заплатил деньги вперед. Попросил не спешить и дать возможность посмотреть на родной город. Он нисколько не изменился за мое недолгое отсутствие, и все-таки что-то было в нем не так. Словно что-то в воздухе тревожило меня и мою интуицию доставшуюся от предков. И люди как-то диковато смотрели на меня, а может, на мои сверкающие на вороте листья. И окна в домах были в большинстве зашторены, не смотря на прекрасное утро. И кучер в отличии от всего своего племени оказался не болтлив и только зло понукал керов тащивших коляску. Заметив на улицах то там, то здесь большие скопления народа я, честно говоря, немного занервничал. Никогда я не видел таких молчаливых столпотворений. Но мы беспрепятственно проезжали мимо них, и спустя час я был уже в поместье своего отца и забыл о своих беспричинных тревогах.
      Отец за мое отсутствие тоже нисколько не изменился. Наоборот, оживился даже, наверное. Он с жаром говорил о происках врагов, что проводят подрывные работы в Ристе и смущают народ воззваниям к прекращению работы и выходу на площади с протестами против власти богов и их ставленников. Мне, рассказываемое отцом, казалось слегка преувеличенным. Никаких особых беспорядков, кроме той дурацкой и опасной шутки с завалом на рельсах я не видел. Что бы отвлечь отца от безумцев затевающих опасную игру с Законом я вручил ему послание Прота и с удовольствием наблюдал его улыбку появившуюся во время чтения.
      - Да, сын. Ты оправдал все мои надежды которые я возлагал на тебя. - Сказал он вставая и пряча бумагу в сейф, где хранил самые дорогие себе вещи. Вернувшись в кресло, он посмотрел мне в лицо и добавил: - А то, что тебя так далеко отправляют, это не наказание. Будь доволен сын. Это великая честь. Было бы хуже, если бы в провинции отправляли неучей и бездарей. Мы не болтуны политики, от которых избавляются, отсылая подальше. Мы стержень Империи. И лучшие должны стоять и защищать закон в самых слабых местах государства - на периферии.
      Я кивал его словам и думал что я не просто лучший, а супержандарм раз меня в такую, простите, задницу отправляют. Невольно я улыбался своим мыслям и радуясь, что отец больше не думает о мятежниках, так его беспокоивших.
      Пообщавшись вволю с отцом, я на вызванном из управления экипаже отправился доложить о своем прибытии.
      Знакомый мне несколько лет водитель, осторожно вел автомобиль по невероятно и непривычно многолюдным улицам моего родного города. В основном я видел студентов ремесленных училищ и, так сказать горожан, торговцев, обслугу. Ближе к управлению на улицах стало попадаться много простоватых, небрежно одетых людей, скорее всего из рабочих кварталов города. Перед моим экипажем они расходились безропотно. Но стоило подъехать к старому крепостному рву, как плотность людей уже не позволила дальше продвинуться ни на метр. Постоянно нажимая на клаксон, водитель безнадежно пытался пробиться через толпу. Тратя громадное количество времени на ожидание, когда перед нами расступятся, я взволнованно смотрел за окна. Решимость на лицах рабочих меня откровенно пугала. Что они собираются делать, запрудив всю административную часть города?
      Впереди началось непонятное волнение. Водитель, глядя на шумную толпу, обернулся и сказал:
      - Чует мое сердце, не доедим мы, господин Кротаг. Может, попытаемся назад сдать?
      Я отрицательно покачал головой.
      - Смотрите сами, вперед не проехать. А эти… - он презрительно кивнул головой - скоро доведут сами себя до исступления, и тогда жди беду.
      Я все равно запретил сдавать.
      - Ну, дело ваше. Под диваном, на котором вы сидите, лежит в тряпке карабин автоматический. Диск полный. Вам только затвор передернуть и предохранитель снять.