Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Лос-анджелесский квартет (№3) - Секреты Лос-Анджелеса

ModernLib.Net / Полицейские детективы / Эллрой Джеймс / Секреты Лос-Анджелеса - Чтение (стр. 29)
Автор: Эллрой Джеймс
Жанр: Полицейские детективы
Серия: Лос-анджелесский квартет

 

 


Текли часы. Эд так и не решился снять телефонную трубку. Включил телевизор – отец на церемонии открытия нового шоссе. Когда отец принялся сыпать избитыми фразами, Эд сунул себе в рот ствол револьвера. Нажал на спуск до половины – но тут началась реклама. Нет, не так. Выложил на стол четыре патрона, крутанул барабан, приставил к голове. Дважды нажал на спуск. Револьвер откликался сухими щелчками. Медленно, словно во сне.

Эд распахнул окно, бросил револьвер вниз. С тротуара его подобрал какой-то алкаш, выпалил в небо. Эд засмеялся, смех его перешел в плач. Он замолотил кулаками по мебели.

Текли часы. Эд сидел, тупо уставившись в стену. Зазвонил телефон, и Эд вслепую нашарил трубку.

– Да?

– Капитан, это ты?

Это Винсеннс.

– Да, я. Что?

– Мы с Уайтом в Бюро. Только что принят вызов. 2206, Норт-Нью-Хемпшир. Билли Дитерлинг у себя дома вместе с неизвестным мужчиной, оба мертвы. Фиск уже едет туда. Капитан, ты слушаешь?

Нет… нет… нет… да.

– Слушаю. Еду.

– Отлично. Да, мы с Уайтом ничего не сказали Галлодету о признании Стентона. Думал, тебе это будет интересно.

– Спасибо, сержант.

– Не меня благодари – Уайта.

* * *

Фиск встретил его на пороге тюдоровского особняка, освещенного мигалками. На лужайке выстроились в ряд черно-белые полицейские автомобили, передвижные лаборатории судебной экспертизы.

Эд взбегает на крыльцо. Фиск вкратце рассказывает ему, что произошло.

– Соседка услышала крики, выждала полчаса и позвонила в полицию. Она видела, как из дома выбежал мужчина, сел в машину Билли Дитерлинга и уехал. В квартале отсюда врезался в дерево, выскочил из машины и убежал. Я получил ее показания: мужчина, белый, на вид лет сорока, телосложение обычное. Сэр… там внутри зрелище не из приятных…

Из лома доносится треск вспышек.

– Все здесь запереть и опечатать, – командует Эд. – Никакого Отдела убийств, никаких местных копов, никакой прессы. Дитерлинг-старший об этом знать не должен. Скажи Клекнеру, пусть опечатает машину. А ты найди и привези сюда Тимми Валберна. Он мне нужен немедленно.

– Сэр, им удалось оторваться от хвоста. Я все себя ругаю – вроде как это наша вина…

– Сейчас это не имеет значения. Делай, как я сказал.

Фиск мчится к машине. Эд входит в гостиную. Кушетка, на которой лежит Билли Дитерлинг, прежде была белой. Теперь она красная. В горле у Билли – нож, еще два ножа торчат из живота. Содранный скальп – на полу, приколот к ковру ножом для колки льда. В нескольких футах – вторая жертва: белый, лет сорока. Вспорот от горла до паха, кишки на полу, в щеках – два ножа, в глазах – кухонные вилки. В лужах крови на полу плавают какие-то таблетки.

Никакого искусного расчленения – этого убийцу красота больше не интересует.

Эд выходит в кухню. Пэтчетт Лаксу в тридцать девятом: «Благодаря моим лекарствам он никого больше не убьет. А благодаря твоему скальпелю его никто никогда не узнает». Кухонный шкаф выпотрошен, осколки на полу. Рэй Дитерлинг, там же, тогда же: «Я нашел ему козла отпущения, и он поверил». Кровавые следы – убийца совершил несколько походов на кухню. Лакс: «Я приставлю к нему медбрата». В раковине – кусок скальпа с волосами. «Престон Эксли – он тогда уже ушел из полиции и занялся бизнесом». Кровавый отпечаток ладони на обоях…

Эд присматривается – отпечаток четкий, ясно видны папиллярные линии, завитки пальцевых узоров. Классическая небрежность психопата: словно специально дает полиции ключи к разгадке.

Назад в гостиную. Здесь – Мусорщик Джек в окружении полудюжины экспертов. Бада Уайта не видно.

– Этот, другой – Джерри Марсалас, – говорит Мусорщик. – Медбрат и что-то вроде охранника Дэвида Мертенса, декоратора «Жетона Чести». У Мертенса эпилепсия или что-то в этом роде. Тихий, незаметный.

– Шрамы от пластических операций?

– Вся шея и спина в шрамах. Я как-то видел его без рубашки.

Команда экспертов принимается за работу, и Эд выводит Винсеннса на крыльцо. Здесь свежо; от мигалок у него начинают слезиться глаза.

– Мертенс вполне может быть тем парнем, о котором рассказывал Стентон, – говорит Мусорщик. – Возраст совпадает. Лакс перекроил ему физиономию, чтобы Миллер его не узнал. Судя по количеству шрамов, ему не одну операцию делали. Господи, Эксли, видел бы ты себя сейчас со стороны!

– Мне нужен еще один день, – говорит Эд. – Только один день. Чтобы добраться до Дадли.

– Что ж, молись на Уайта. Он мог бы все рассказать Галлодету, но промолчал.

– Уайт тоже хочет добраться до Дадли.

Мусорщик смеется.

– Верно. Такой же одержимый, как ты. Знаешь, босс, если вы с Галлодетом хотите довести дело до суда, этого парня лучше запереть. Он твердо решил прикончить и Дадли и Собачника – и я не я буду, если он своего не добьется.

– Я пообещал, что не буду ему в этом мешать, – улыбается Эд.

– Что-о? Ты ему позволишь…

Хватит болтовни.

– Джек, займись делом. Поезжай к Мертенсу, обыщи его квартиру. И найди Уайта.

– Уайт сейчас за Перкинсом гоняется. Где я…

– И все же попробуй его разыскать. И – с ним или без него – встречаемся завтра в девять в доме у Микки Коэна. Посмотрим, не даст ли он нам материала на Дадли.

– Что-то я не вижу здесь никого из Отдела убийств, – замечает Джек, оглядываясь кругом.

– Вызов приняли вы с Фиском, так что в Отделе убийств об этом ничего не знают. И в ближайшие двадцать четыре часа не узнают. Пока что этим делом занимается ОВР.

– Ориентировка с описанием Мертенса разослана?

– Этим уже занимается половина ОВР – я позаботился. Не волнуйся, мы этого психа найдем.

– Предположим, я его найду. Ты ведь не захочешь, чтобы он заговорил о старых временах. Особенно о твоем отце.

– Возьми живьем. Я хочу с ним поговорить.

– Знаешь, – говорит Винсеннс на прощание, – что касается психов, Бад и рядом с тобой не стоял.

* * *

Эд опечатал дом.

Позвонил шефу Паркеру. Объяснил: совершено двойное убийство, связанное с внутренним расследованием, проводимым ОВР, имена убитых необходимо сохранить в тайне. Разбудил пятерых из своего Отдела, отправил их по следу Дэвида Мертенса. Заглянул к соседке, позвонившей в полицию: взял с нее слово, что имя Билли Дитерлинга не попадет в газеты, уговорил принять успокоительное и лечь в постель. Явились первые журналисты – Эд заверил их, что личности убитых не установлены, и отправил восвояси. Прошел пешком до конца квартала, осмотрел машину, которую бдительно караулил Клекнер. «Паккард-кариббеан» стоит передними колесами на тротуаре, упираясь бампером в дерево. Переднее сиденье, приборная доска, рычаг переключения передач – в крови. Четкие отпечатки окровавленных пальцев на ветровом стекле. Клекнер снял с автомобиля номера. Эд велел ему отогнать машину обратно к дому, поставить в гараж и отправляться искать Мертенса. Звонки с телефона-автомата: в полицейский участок Рам-парт – старшему смены и в городской морг – дежурному судмедэксперту. Ложь: по приказанию Паркера убийство должно остаться в тайне – в ближайшие сутки никаких разговоров с прессой, никаких отчетов о вскрытии. 3:40 ночи. Отдел по расследованию убийств на месте преступления не появляется – значит, Паркер дал ему карт-бланш. Все опечатано.

Эд вернулся в дом. Непривычная тишина – ни репортеров, ни зевак. Тела уже увезли – лишь пятна крови да меловые контуры указывают, где они были. Эксперты снимают отпечатки, упаковывают вещдоки. Из кухни выглядывает Фиск.

– Сэр, я привез Валберна. С ним Инес Сото. Вы говорили, что они с мисс Сото в дружеских отношениях, и я поехал в Лагуну…

– Что рассказал Валберн?

– Ничего. Сказал, что будет говорить только с вами. Я объяснил ему, что случилось. Он проплакал всю дорогу и теперь говорит, что хочет сделать заявление.

Входит Инес. Лицо ее – застывшая маска горя, ногти обкусаны до мяса.

– Это ты во всем виноват, – говорит она. – Ты убил Билли.

– Мне жаль Билли, но я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Сначала ты заставил меня шпионить за Рэймондом. А теперь это…

Эд делает шаг к ней. Она с размаху бьет его по лицу:

– Оставь нас в покое, черт тебя возьми!

Фиск приобнимает ее за плечи, бормоча что-то успокаивающее, деликатно выводит в соседнюю комнату. Эд выходит в холл.

Валберн в нише снимает со стен фотографии.

– Мне надо что-то делать, – объясняет он. Глаза у него блестят, голос звучит неестественно звонко. – Понимаешь? Если я буду чем-то занят, все будет нормально.

Одна из фотографий падает из его рук, опускается к ногам Эда. Групповой снимок.

– Мне нужно исчерпывающее заявление.

– Хорошо.

– Мертенс убил Хадженса, Билли и Марсаласа. И еще – Крошку Вилли и других детей. Мне нужно знать почему. Тимми, посмотри на меня.

Тимми, снимая со стены еще один снимок:

– Мы были вместе с сорок девятого года. Всякое бывало, конечно, но мы оставались вместе и любили друг друга. Эд, только не говори, что обязательно поймаешь убийцу. Пожалуйста, не надо. Я расскажу все, что ты хочешь знать, но полицейских штампов я сейчас не вынесу.

– Тимми…

Тимми швыряет фотографией в стену. Фигурная рамка раскалывается.

– Будь ты проклят, Дэвид Мертенс!

На снимке за треснувшим стеклом – Рэймонд Дитерлинг за письменным столом, с чернильницей в руках.

– Начни с порнографии. Джек Винсеннс спрашивал тебя об этом пять лет назад. Он говорит, что тогда ты что-то скрывал.

Тимми опускается на колени, подбирает осколки стекла.

– Джерри Марсалас заставлял Дэвида Мертенса делать эту… эту грязь. Мерзавец Джерри! Много лет он присматривал за Дэвидом, давал ему лекарства, которые поддерживали его… в относительно нормальном состоянии. Время от времени повышал или понижал дозы и заставлял Дэвида делать коммерческие порноснимки. Наживался на его таланте. За заботу о Дэвиде ему платил Рэймонд. И Рэймонд устроил Дэвида в «Жетон Чести», чтобы Билли тоже за ним присматривал.

– Подожди, – говорит Эд. – Давай все по порядку. Откуда Мертенс и Марсалас брали натурщиков?

Тимми, прижимая к себе стопку фотографий:

– Из «Флер-де-Лис». Марсалас много лет работал на эту фирму, да и сам, когда у него водились деньги, пользовался услугами девушек по вызову. Он знал многих прежних девушек Пирса и знал многих… сексуально раскованных людей, о которых рассказывали ему девушки. Он выяснил, что многие из клиентов «Флер-де-Лис» любят специфическую порнографию, и уговорил нескольких девушек, прежде работавших на Пирса, чтобы ему позволили поприсутствовать на их секс-вечеринках. Снимки делал и он, и Дэвид, а потом Джерри снизил дозы лекарств и заставил Дэвида подмалевывать фотографии. Раны и увечья – это идея Дэвида. Альбомы Джерри помог сделать профессиональный художник со студии. И с ними Джерри отправился к Пирсу. Тебе все понятно, Эд? Я ведь не знаю, о чем тебе известно.

Эд, доставая блокнот:

– Миллер Стентон помог нам восполнить кое-какие пробелы. Оказывается, Пэтчетт и Дитерлинг во время убийств Атертона были партнерами. А в этих убийствах, как ты знаешь, я обвиняю Мертенса. Продолжай, Тимми. Если мне что-то будет непонятно, я тебе скажу.

– Так вот, – говорит Тимми. – Фальшивые увечья на фотографиях – если ты этого еще не знаешь – полностью соответствовали настоящим увечьям, которые наносил своим жертвам Атертон. Но Пэтчетг об этом не знал. Думаю, снимки тел видели только полицейские. Не знал он и о том, что Дэвид Мертенс – убийца Веннерхолма, однако, когда Марсалас явился к нему со своим планом торговли порнографией, Пэтчетт решил, что подобные снимки могут скомпрометировать его проституток и клиентов. Поэтому он отверг предложение Марсаласа, однако купил у него часть фотоальбомов и начал продавать их через «Флер-де-Лис». Тогда Марсалас решил заняться этим бизнесом самостоятельно: нашел посредника – Дюка Каткарта – и послал его переговорить с братьями Энгелклингами. Эд, этот твой мистер Фиск говорил, что все это связано с «Ночной совой», но я не понимаю…

– Позже все объясню. Продолжай, Тимми. Ты остановился на весне пятьдесят третьего. Что дальше? Только все по порядку.

Тимми, отложив фотографии:

– Пэтчетт отправился к Силу Хадженсу. Вроде бы они собирались вместе заниматься вымогательством, но об этом я почти ничего не знаю. Так или иначе, Пирс рассказал ему о предложении Марсаласа. Он навел о нем справки и выяснил, что этот человек имеет прямое отношение к «Жетону Чести» – сериалу, который очень интересовал Хадженса: тот давно мечтал опубликовать у себя в журнале досье на всех основных членов команды, но для этого требовалось раскопать какую-нибудь пакость про каждого. Пирс дал Хадженсу несколько журналов, которые выкупил у Марсаласа, и Хадженс отправился к Марсаласу: пригрозил ему разоблачением и потребовал компромат на всех звезд сериала. Джерри выложил ему какую-то ерунду про Макса Пелтца и его школьниц – эта информация появилась в следующем номере «Строго секретно». А потом Хадженса убили. Убил, конечно, Дэвид, а заставил убить, конечно, Джерри. Снизил дозу лекарств настолько, что Дэвид стал опасен. Стал таким же, как в те времена, когда убивал детей. Джерри это сделал, потому что боялся, что Хадженс теперь от него не отстанет. Он пошел туда вместе с Дэвидом и забрал все досье на «Жетон Чести», в том числе и неоконченную папку, которую завел Хадженс на него и на Дэвида. Вряд ли он знал, что у Пэтчетта есть копии самых важных досье и доступ к банку, где Хадженс хранил свои «секретные материалы».

Теперь уточнить мелочи – а потом задать три ключевых вопроса.

– Тимми, пять лет назад, когда тебя допрашивал Винсеннс, ты вел себя подозрительно. В то время ты уже знал, что порножурналы изготовил Мертенс?

– Да. Но тогда еще не знал, кто такой Дэвид. Все, что знал, – что он как-то связан с Билли, что Билли за ним присматривает. Вот почему я ничего не сказал Джеку.

Вопрос номер один.

– Откуда ты все это знаешь? То, что мне рассказал.

На глазах у Тимми снова проступают слезы.

– Узнал сегодня вечером. После допроса в отеле. Билли хотел выяснить, что означали намеки этого жуткого полицейского по поводу Джонни Стомпанато. Большую часть истории он знал уже давно, но хотел выяснить все остальное. Мы поехали в Лагуну, домой к Рэймонду. Рэймонд и рассказал нам с Билли все – с начала до конца. А мы просто сидели и слушали.

– Инес тоже была там?

– Да, она тоже все слышала. Она во всем винит тебя, Эд. Говорит, что ты открыл ящик Пандоры…

Она все знает. Возможно, теперь знает и отец.

– Значит, Пэтчетт все это время снабжал Мертенса лекарствами, которые не позволяли ему выйти из-под контроля.

– Да. Мертенс болен психически. Время от времени у него бывают обострения – тогда он особенно опасен.

– А Дитерлинг устроил его на работу в «Жетон Чести», чтобы Билли за ним присматривал.

– Да. После убийства Хадженса Рэймонд прочел в газетах об увечьях на теле покойного и заметил, что они очень похожи на раны жертв в том довоенном деле. Он связался с Пэтчеттом – Рэймонд знал, что он дружил с Хадженсом, – и рассказал ему, кто такой Мертенс. Пирс пришел в ужас. Рэймонд тоже был в ужасе: он боялся отстранять Джерри от Дэвида и платил ему безумные деньги, чтобы тот держал Дэвида на таблетках.

Вопрос номер два.

– Вопрос, которого ты ждешь, Тимми. Почему Рэй Дитерлинг так заботился о Дэвиде?

Тимми переворачивает лицом вверх одну из фотографий. На снимке – Билли Дитерлинг, а рядом с ним – человек с невыразительно-туповатым лицом.

– Дэвид – незаконный сын Рэймонда. Сводный брат Билли. Если присмотришься, заметишь сходство. Только Дэвид после всех этих пластических операций стаз настоящим уродом, а Билли… мой милый Билли…

Голос у него начинает дрожать, и Эд поспешно прерывает его:

– Что было дальше?

– Рэймонд рассказал нам все, начиная с Сида Хадженса, – об этом Билли ничего не знал. Потом Билли попросил меня остаться в Лагуне с Инес, а сам поехал сюда. Сказал, что больше этого терпеть нельзя, что он хочет забрать брата у Джерри и заботиться о нем сам. Видимо, ему это удалось. Потом, вероятно, Марсалас явился к нему и попытался забрать Дэвида обратно. Возможно, началась драка – ты видел таблетки на полу? А Дэвид… боже, должно быть, у Дэвида от всего этого случился приступ. Он уже не понимал, кто из них ему друг, а кто враг, и…

Третий вопрос.

– В отеле вы оба занервничали при упоминании Джонни Стомпанато. Почему?

– Стомпанато много лет шантажировал клиентов Пирса. Он застал меня с другим мужчиной и заставил меня рассказать о Мертенсе. Совсем немного – только то, что Рэймонд платит его медбрату. Я в то время и сам почти ничего больше не знал. И Стомпанато начал собирать досье, чтобы выдоить Рэймонда досуха. Он присылал Билли записки с угрозами, хотя вряд ли знал, кто такой Дэвид на самом деле. Билли уговаривал отца убить его.

В первых солнечных лучах, просочившихся в окно, на щеках Тимми блестят слезы. Он прижимает к груди фотографию – Билли рядом со своим братом.

Рядом с убийцей.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

Служака из ОВР сменил его в семь утра. Развонялся, обнаружив, что Джек спит посреди гостиной, бросив рядом револьвер. Все чисто: Дэвид Мертенс, убийца-психопат, так и не объявился. Приказ капитана Эксли: в девять быть у дома Микки Коэна. Там же будет и он сам с Бадом Уайтом. Джек доехал до таксофона, набрал первый номер.

Звонок в Бюро – Дадли Смит взял отгул «по неотложным семейным обстоятельствам». Брюнинг и Карлайл – в служебных командировках «за пределами штата». Следующим номером – главная женская тюрьма: Дот Ротштейн нет на месте, тоже «неотложные семейные обстоятельства». Улик по-прежнему нет, а Дадли стремительно прячет концы.

Джек едет домой медленно, клюет носом и встряхивает головой, чтобы не заснуть. В мозгах еще не рассеялся туман от Пэтчеттовой дури. Лезет в голову какая-то дрянь, неотвязно звучит в ушах бормотание Дэви Голдмана. «Голландец» – это Дин Ван Гельдер, «Чеширский кот» – ясно, Дадли со своей вечной улыбочкой, «три стрелка» – судя по всему, Стомпанато, Вакс и Тайтелбаум. Но есть еще «бам-бам-бам мой поезд-экспресс»… Поезд-то тут при чем? Или ни при чем?

Машины Карен у дома нет. В гостиной на кофейном столике – два билета на самолет и записка.

Дж.!


Летим на Гавайи. Посмотри на дату – 15 мая, день, когда ты официально выходишь на пенсию. Устроим второй медовый месяц – десять дней и десять ночей вместе. А сегодня идем в ресторан. Я заказала столик в «Перино». Если ты еще на работе – позвони мне, я все отменю.


Целую К.


P.S. Знаю, о чем ты сейчас думаешь. Да, в больнице ты разговаривал в бреду. Джек, теперь я все знаю. И знаешь – мне плевать! Вот и все, и говорить об этом мы не будем. Капитан Эксли тоже тебя слышал, и, по-моему, ему тоже наплевать. (И мне показалось, он не такой бесчувственный скот, как ты рассказывал.)


Еще раз целую К.

Джек читает зло письмо, и у него что-то начинает дрожать внутри. Но слез нет. Побрившись и приняв душ, он надевает брюки и лучший спортивный пиджак поверх гавайской рубашки. И ведет машину в Брентвуд, глупо улыбаясь и глазея по сторонам так, словно все вокруг видит в первый раз. 

* * *

У дома на тротуаре дожидаются его Эксли и Бад Уайт. У Эксли магнитофон. Уайт подходит ближе.

– Я только что разговаривал с Галлодетом, – говорит Эксли. – Он говорит, без прямых улик нам к Лоу идти нет смысла. Мертенс и Перкинс все еще на свободе.

Стомпанато – с Ланой Тернер в Мехико. Если от Микки мы не узнаем ничего стоящего, я пойду прямо к Паркеру. И выложу все, что у нас есть на Дадли.

В это время из дверей слышится:

– Ну что же, может, вы таки войдете? Я уж чувствую, что вы не с добром пришли: так заходите, не след дурные вести сообщать посреди улицы.

На пороге – Микки Коэн в халате и в ермолке.

– Ну заходите или нет? Я ко всему готов, у меня это горе не первое.

Входят в дом. Посреди гостиной – маленький позолоченный гробик.

– Микки Коэн-младший, мой покойный наследник. И вы, задницы гойские, думаете, что горе мне принесли? Вот оно – настоящее мое горе. Погребальная служба сегодня, кладбище «Маунт Синай». Я заплатил раввину, чтобы он отпел моего сыночка по-человечески. А кладбищенским шмендрикам скажем, что хороним лилипута. Ну, выкладывайте, зачем пришли.

Эксли:

– Мы знаем, кто убивает твоих «акционеров».

– Каких еще «акционеров»? Продолжайте в том же духе – и мне придется вспомнить о Пятой поправке! И что это за хреновина у тебя в руках?

– Джонни Стомпанато, Ли Вакс и Эйб Тайтелбаум. Им достался героин, который ты потерял в пятидесятом, когда накрылась сделка с Джеком Драгной. Они убивали твоих «акционеров». Они подослали убийц к тебе и Дэви Голдману в Мак-Нил. Они подложили тебе в дом бомбу. Пока они тебя не достали – но рано или поздно своего добьются.

Коэн громко хохочет.

– Верно, с этими ребятами я давно распрощался – в моем деле от них никакого толку. Но чтобы им хватило ума затеять игру со стариком Микстером и выиграть?!

Уайт:

– Дэви Голдман был с ними заодно. А в Мак-Ниле они решили убрать и его.

Микки Коэн, бледнея:

– Да что вы такое несете? Ни за какие коврижки мой Дэви не пошел бы против меня! Никогда! Скорее поверю, что генерал Макартур заделался коммунистом!

– У нас есть доказательства, – это Джек. – Дэви подложил к тебе в камеру жучок и подслушал твой разговор с братьями Энгелклингами. Оттуда ниточка и потянулась.

– Вранье! Наглое вранье! Даже вместе с Дэви – у них гайка слаба тягаться с Микки Коэном!

Эксли нажимает кнопку – и Микки слышит собственный голос:

– … со своим шлонгом Микки-младший настоящий виртуоз, прямо как Хейфец со скрипкой…

– Нет! Нет! – Коэна вот-вот хватит удар. – Ни один человек на свете не смог бы так меня одурачить!

Эксли нажимает перемотку, затем – снова воспроизведение:

– … пизда у нее, что ли, соболями выстлана, что он уже десять лет за ней бегает?

Стоп, снова старт. Игра в карты, шум воды в бачке. Микки пинает гроб:

– Ладно, ладно! Верю!

Джек:

– Теперь понимаешь, почему Дэви в больнице тебя боялся?

Коэн вытирает лоб ермолкой:

– Господи, ну и негодяй! Подумать только! На такое злодейство и Гитлер бы не пошел! Но кто?… Кто за всем этим стоит? Богом клянусь, кто бы ни был этот парень, мозги у него варят что надо, а вот совести ни на грош! Кто же он?

– Дадли Смит, – отвечает Уайт.

– О Господи Иисусе! Да, в такое можно поверить… Но нет… прошу вас, гробом бедного моего мальчика заклинаю, скажите, что все это шутка!

– О капитане полиции Лос-Анджелеса? Нет, Мик, все правда.

– Не верю! Мне нужны улики, доказательства!

– Микки, – говорит Эксли, – за доказательствами мы и пришли к тебе.

Микки устаю садится на гроб:

– Я вам скажу, что за парни пытались пришить нас с Дэви. Коулмен Стейн, Джордж Магдалено и Сэл Бонвенгре. Как раз сегодня их в Сан-Квентин перебрасывают. Я наводил справки: хотел разобраться с ними по-своему, да не нашел никого, кто бы за такое дело взялся. Как приедут на место, поговорите с ними, спросите, кто заказал меня и Дэви.

Эксли, убирая магнитофон:

– Спасибо. Встретим автобус в Сан-Квентине.

Коэн охает, он совсем разбит. Уайт:

– Клекнер оставил мне записку. Сегодня утром Пархач у себя в ресторане встречается с Ли Ваксом. Идем туда и возьмем их.

– Едем, – отвечает Эксли.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

«Кошерная кухня Эйба»: народу полно, сам Пархач за кассой. Уайт прижимается лицом к оконному стеклу. – Ли Вакс за столиком справа.

Эд машинально кладет руку на кобуру – и вспоминает, что револьвера нет: выкинул в истерике. Мусорщик распахивает дверь.

Звон вилок о тарелки, гул голосов. Пархач, заметив копов, пригибается, ищет что-то под кассовым аппаратом. Вакс распахивает пиджак, словно бы разглаживает стрелки на брюках: на поясе у него поблескивает металл.

Люди за столиками ничего не замечают. Едят, болтают. Бойко курсируют меж столов официантки. Мусорщик идет к кассе. Уайт не сводит глаз с Вакса. Краем глаза Эд замечает из-под ближнего стола знакомый металлический блеск.

Толкнув Уайта в спину, валится вместе с ним на пол.

Пархач и Винсеннс стреляют одновременно.

Грохот выстрелов, звон выбитого стекла, еще грохот – Пархач попал в гору консервных банок. Крики, женский визг. Кто-то вскакивает, кто-то в панике кидается бежать. Вакс палит, не глядя, в сторону двери. Какой-то старик падает, захлебываясь кровью. Уайт вскакивает, открывает огонь по Ваксу, тот, пригнувшись, зигзагом бежит к дверям кухни. На поясе у Уайта Эд замечает второй револьвер, выхватывает его.

Теперь по Ваксу стреляют двое. Бад мажет. От выстрела Эда Вакс, крутанувшись на месте, хватается за плечо. Падает, ползет, поднимается, сгребает официантку, приставляет пистолет к ее виску.

Уайт идет к нему. Винсеннс обходит слева, Эд – справа. Следующим выстрелом Вакс вышибает официантке мозги.

Стреляют все трое. Напрасно – Вакс прикрывается мертвой женщиной как щитом, все пули летят в нее. Медленно, дюйм за дюймом он пятится назад. Вот на мгновение останавливается, чтобы вытереть с лица мозги убитой, – Уайт прыгает вперед, выпускает ему в голову всю обойму.

Вопли, давка у дверей. Кто-то лезет в окно, не замечая торчащих в раме осколков стекла. Эд бросается к кассе.

Пархач распростерт на полу, из ран на груди вытекает кровь. Эд опускается перед ним на колени.

– Расскажи о Дадли. Дадли и «Ночная сова».

Вдалеке – пронзительный вой сирен. Пархач шевелит губами. Эд наклоняется, подставляет ухо:

– Ирландец… Дадли…

Склонившись еще ниже:

– Кто был в «Ночной сове»?

Надорванный шепот сливается с бульканьем крови:

– Я. Ли. Джонни Стомп. Собачник – за рулем.

– Эйб, расскажи мне о Дадли!

– Дадли… держи себя в рамках, сынок…

Сирены уже совсем близко. Над головой – крики, топот ног.

– «Ночная сова». Зачем, Эйб?

Пархач кашляет кровью.

– Наркота… Альбомы с порнью. Каткарта… убрать надо было. Лансфорд… он знал, у кого порошок. Он там был и видел… И в «Ночной сове» ошивался. Стомпа проверяли, а Собачник спер. Пэтчетта велели припугнуть. Двоих одним ударом… Дюка и Мела. Дюка – за порнуху. А Лансфорд… денег стал требовать. Он знал, кто порошок…

– Мне нужен Дадли. Дадли Смит. Он ведь твой партнер был? Ну говори…

Рядом опускается на корточки Винсеннс. Ресторан гудит: лужи крови на полу напоминают Эду о Дэвиде Мертенсе.

– Эйб, теперь он тебе ничего не сделает.

Пархач начинает давиться кровью.

– Эйб…

– Сделает…

Он закатывает глаза, и Джек бьет его кулаком в грудь:

– Да говори же, сволочь!

Рука Пархача бессильно цепляется за золотую звезду Давида на шее.

– Это мицва [66]… – бормочет он. – Джонни хочет устроить побег… Экспресс до Сан-Квентина… Дот передала стволы…

У Винсеннса глаза лезут на лоб:

– Так вот оно что! Поезд-экспресс! Не автобус, а поезд! Экспресс до Сан-Квентина! Коэн говорил, тех троих сейчас перевозят в Сан-Квентин! Черт побери, Дэви все знал! Он же говорил про поезд!

– Звони, быстро! – приказывает Эд.

Мусорщик бросается к телефону. Эд поднимается на ноги, вдыхает воздух, напоенный медной кровавой вонью. Вокруг – осколки битого стекла, санитары суетятся вокруг раненых. Выкрикивает какие-то распоряжения. Бад Уайт. Девчушка в платье, залитом кровью, медленно подносит ко рту пончик.

Подбегает Мусорщик – глаза у него совсем безумные.

– Поезд вышел с Лос-Анджелесского вокзала десять минут назад. Товарный экспресс, те трое заключенных в третьем вагоне – всего там тридцать два человека. Машинист по радио не отвечает. Я позвонил Клекнеру, велел найти Дот Ротштейн. Это подстава, капитан. Клекнер не писал записку Уайту – это сделал Дадли.

Эд закрывает глаза.

– Эксли!

– Ладно. Вы с Уайтом – за поездом. Я звоню шерифу и в дорожный патруль.

Подходит Уайт.

– Смотри-ка, я теперь твой должник, – говорит он – и подмигивает Эду.

Потом наступает своей огромной ножищей на лицо Пархача и ждет, пока тот не перестанет дышать.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

Мотоциклетный эскорт встречает их на перекрестке. Сворачивают на шоссе Помона. Полпути дорога идет в гору, а потом с холма открывается вид на переплетение железнодорожных путей у калифорнийского центрального вокзала – и на одинокий поезд, бегущий к северу. Товарняк, заключенные в третьем вагоне. Решетки на окнах и тяжелые стальные двери.

Возле Фонтаны, в холмах, высящихся вдоль путей, поджидает поезд маленькая армия. Девять полицейских машин, шестнадцать человек в противогазах с пятизарядными короткоствольными помповиками. Двое автоматчиков, трое гранатометчиков с дымовыми гранатами. Там, где рельсы резко уходят влево, на путях лежит туша огромного оленя.

Помощник шерифа выдает Джеку и Баду оружие и противогазы.

– На командный пост звонил ваш приятель Клекнер. Говорит, эта женщина, Ротштейн, найдена в собственной квартире мертвой. То ли сама повесилась, то ли кто-то ей помог. Так или иначе она могла пронести в вагон стволы. В поезде бригада из шести человек плюс четверо охранников. Запросим у них пароль – у каждого поезда, перевозящего заключенных, есть свой пароль. Назовут – предупреждаем их и ждем. Не назовут – будем стрелять.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31