ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Утром Бад напоил женщину кофе. Хотелось поскорее ее выставить и поехать к Стенсу.

Кэролин-как-ее-там. В «Орбите» выглядела ничего: дневной свет прибавил ей лет десять. Бад подобрал ее, когда услышал о Дике, – и понял, что, если сейчас не найдет себе женщину, пойдет и убьет Эксли. В постели она была недурна, но, чтобы разогреться, он думал об Инес – и от этого ощущал себя последним подонком. Один шанс из миллиона на то, что Инес когда-нибудь захочет заняться этим по любви. Бад бросил о ней думать, и остаток ночи они с Кэролин провели за бренди и вымученными разговорами.

– Ладно, – сказала наконец Кэролин, – наверное, мне пора.

– Я тебе позвоню.

И в эту минуту раздался звонок в дверь.

Бад открыл. Кэролин выглядывала у него из-за плеча. На пороге – Дадли Смит и Джо Ди Ченцо из участка Вест-Вэлли.

Дадли улыбнулся. Ди Ченцо кивнул. Кэролин, видно, сообразила, что ей здесь делать нечего – бочком проскользнула мимо Бада и растворилась. Бад молча пропустил гостей в комнату: неубранная складная кровать, бутылка из-под бренди, два стакана.

– А вот и алиби, – заметил Ди Ченцо, указав на смятую постель. – Да я и не думал, что это он.

Бад захлопнул дверь.

– Босс, что случилось?

– Сынок, – со вздохом начат Дадли, – боюсь, я принес дурную весть. Прошлой ночью девушку по имени Кэти Джануэй нашли в ее номере в мотеле мертвой. Ее изнасиловали и забили до смерти. В сумочке у нее обнаружена твоя визитка. Дело расследует сержант Ди Ченцо: он знал, что ты мой протеже, поэтому сообщил мне. Я побывал на месте преступления, нашел там конверт, адресованный мисс Джануэй, и немедленно узнает твой не слишком изящный почерк. Объяснись, пожалуйста, сынок. Сержанту Ди Ченцо нужно исключить тебя из списка подозреваемых.

Кэти Джануэй…

Бад глубоко вздохнул, приготовившись лгать.

– Я проверял связи Каткарта. Одна из тех шлюх, что на него работами, рассказала, что у него была молоденькая подружка. Я поговорил с девушкой, но ничего важного она не сообщила. Сказала только, что эта проститутка присвоила деньги, которые оставил ей Каткарт. Я ее потряс малость, получил деньги и отослан их девочке по почте.

Ди Ченцо покачал головой.

– И часто ты трясешь шлюх?

Дадли снова вздыхает.

– Несмотря на свою зловещую внешность, Бад в душе сентиментален. У него слабость к женщинам в беде. Так что мне его объяснение представляется вполне удовлетворительным. Кстати, сынок, как зовут эту шлюху?

– Синтия Бенавидес, кличка Сладкая Синди.

– Сынок, это имя в твоих рапортах не встречаюсь. И должен заметить, это большое упущение с твоей стороны.

Верно. В рапортах не было не только этого. О том, что Каткарт собирался заняться порнографией, Бад тоже не сообщил. И о том, что кто-то побывал у него дома, – тоже.

– Ну я подумал, что это неважно.

– Сынок, неужели ты не понимал, что она может оказаться свидетельницей? Разве я тебя не учил обращать внимание на каждую мелочь?

Кэти Джануэй – голая, на холодном столе в морге. Взгляд застилает красная пелена.

– Да, учил.

– Тогда будь добр объяснить, чем ты занимался со времени нашей встречи за ужином – той самой встречи, на которой ты должен был сообщить мне и о мисс Джануэй, и о мисс Бенавидес?

– Пока проверяю связи Лансфорда и Каткарта.

– Сынок, неужели ты еще не сообразил, что связи Лансфорда никакого отношения к делу не имеют? Что нового тебе удалось узнать о Каткарте?

– Ничего.

Дадли, обернувшись к Ди Ченцо:

– Ну что, сынок, теперь видишь, что Бад не тот, кто тебе нужен?

Ди Ченцо вытаскивает сигару.

– Вижу. И вижу, что он – не ума палата. Ну так что, Уайт, сам ты-то как думаешь, кто пришил девчонку?

Красный седан, что он видел у мотеля, – и потом, на Кахуэнге.

– Не знаю.

– Коротко и ясно. Джо, я с твоего разрешения переговорю со своим другом наедине, хорошо?

Ди Ченцо выходит, на ходу закуривая сигару. Дадли прислоняется к двери.

– Извини меня, сынок, но вымогать деньги у проститутки, чтобы обеспечить чью-то несовершеннолетнюю любовницу. – это уж слишком. Я понимаю и уважаю твои рыцарские чувства, и в полицейской работе – это большой плюс, но ты переступаешь границы профессиональных обязанностей, а это недопустимо. Так что с этого момента ты отстраняешься от проверки Каткарта и Лансфорда и снова начинаешь прорабатывать Черный город. Мы с шефом Паркером теперь уже абсолютно уверены, что бойня в «Ночной сове» – дело рук наших задержанных или, в самом крайнем случае, какой-то другой банды цветных. Однако у нас еще нет ни оружия, ни машины подозреваемых, а Эллису Лоу необходим полный набор улик, чтобы у присяжных не возникло никаких сомнений. А наша дорогая мисс Сото говорить отказывается, и, боюсь, дело кончится тем, что придется устроить ей допрос с применением пентотала. Твоя задача – проверить и допросить негров, ранее осужденных за преступления на сексуальной почве. Необходимо найти людей, которым наша несвятая троица продала мисс Сото, и, полагаю, эта работа тебе по плечу. Сделаешь это для меня?

Каждое его слово – словно удар ножом.

– Конечно, Дад.

– Вот и молодец. Наведывайся время от времени в 77-й участок. А будешь писать рапорты – пиши как можно подробнее.

– Конечно, босс.

Смит открывает дверь.

– Не обижайся на меня, сынок. Я ведь добра тебе желаю. Ты это понимаешь?

– Конечно.

– Вот и хорошо. Я постоянно о тебе думаю, сынок. Шеф Паркер предложил мне назвать кандидатуры для повышения: я уже назвал Брюнинга и Карлайла, и, как только закроем дело «Ночной совы», думаю, к ним присоединишься и ты.

– Спасибо, босс.

– Хорошо. Да, сынок, вот еще что. Ты, конечно, уже слышал, что Дик Стенсленд арестован и что произошло это с участием Эда Эксли. Так вот: мстить ты не будешь. Надеюсь, ты хорошо меня понял.

Красный седан – то или не то?

Кто-то побывал в квартире Каткарта, обыскал, рылся у него в карманах -???

Сладкая Синди: «Дюк мечтал торговать порнухой».

Пушинка Ройко: «Носился с каким-то грандиозным планом».

Какой-то парень, похожий на Дюка, вербовал девушек по вызову. Дело о порнографии в Отделе нравов застопорилось. Мусорщик Джек, виртуоз в деле писания отчетов, махнул рукой на это дело и просится в команду «Ночной совы». И сам Расс Миллард считает, что дело – висяк.

А Бад обманул Дадли. Человека, которому обязан почти всем. И ни капли об этом не жалеет.

Если бы он сообщил о Кэти кому следует – сейчас она была бы жива. В приемнике-распределителе, перепуганная, несчастная, злая на весь свет и на него, Бада, особенно. Но живая. Читала бы журналы о жизни кинозвезд…

Тот сутенер, что продал ее Дюку. «Он заставлял меня делать это с мужиками…»

ЭКСЛИ, ЭКСЛИ, ЭКСЛИ, ЭКСЛИ, ЭКСЛИ, ЭКСЛИ, ЭКСЛИ…

В досье Сладкой Синди перечислены четыре бара, где обычно тусуются проститутки. Сперва к ней домой – там Синди нет. «Гнездышко Хэла», «Лунный туман», «Светлячок», «Киноварь» на Рузвельт-авеню – нет Синди. Ребята из Отдела нравов как-то говорили, что шлюхи собираются в драйв-ин «Мальчик с пальчик» – тамошние официанты подыскивают им клиентов. Едет туда. У окошка раздачи – зеленый «де сото» Синди, к окну приторочен подносик.

Бад паркуется рядом. Заметив его, Синди опрокидывает поднос и захлопывает окно. «Де сото» срывается с места задним ходом. Выскочив из машины, Бад откидывает капот «де сото», выдергивает распределитель – автомобиль замирает как вкопанный.

– Сначала ты у меня бабки спер, – открыв окно, начинает скандалить Синди, – а теперь и пообедать не даешь!

Бад бросает ей на колени пятерку.

– За мой счет пообедаешь.

– Ой, какие мы щедрые и благородные!

– Кэти Джануэй изнасиловали и забили до смерти. Мне нужно знать ее сутенера и клиентов.

Синди роняет голову на руль – раздается пронзительный вопль гудка. Несколько секунд спустя она поднимает голову. Лицо бледное, но слез нет.

– Дуайт Жилетт. Парень с негритянской примесью. Насчет клиентов ничего не знаю.

– Машина у Жилетта красная?

– Не знаю.

– Адрес?

– Где-то в Игл-Рок. Это белый город, так что он ведет себя как белый. Только это не он.

– Почему ты так думаешь?

– Он педик. И никогда не бьет женщин – бережет руки.

– Еще что о нем знаешь?

– Носит с собой нож. Девушки его прозвали Бритвой – из-за фамилии.

– Ты, похоже, не удивлена, что Кэти так кончила.

Синди притрагивается пальцем к сухим векам. Слез так и нет.

– А чем еще она могла кончить? Дюк ее избаловал, приучил не бояться мужиков. Бедный дуралей Дюк. Черт, а я-то на нее наорала как раз перед… Теперь жалею.

– Я тоже теперь о многом жалею.

Прежде чем ехать в Игл-Рок, звонит в архив. Дуайт Жилетт, известный так же, как Бритва или Лезвие, 3245, Гибискус, поселок Орлиное гнездо. Шесть арестов, ни одного приговора. В досье значится как белый мужчина – выходит, если и есть черная примесь, он ее напоказ не выставляет. Бад находит нужную улицу: ряды аккуратных беленых домиков, отличный вид с холма на окутанный смогом город.

3245: стены нежно-персикового окраса, стальные фламинго на лужайке, у крыльца – голубой седан. Бад нажимает на кнопку звонка, и колокольчики в глубине дома отзываются мелодичными переливами.

Человеку, открывшему дверь, на вид лет тридцать: коротенький, пухлый, в брюках и рубашке с отложным воротничком. О негритянской крови говорит лишь курчавость и легкая желтизна кожи.

– Я слышал новости по радио и ждал вас. По радио говорили, что несчастье произошло в полночь. Так вот, у меня алиби. Этот человек живет в квартале отсюда, и вчера ночью мы были вместе. Он может подъехать и подтвердить. Кэти была очень милая девочка, понятия не имею, кто мог такое с ней сотворить. Кстати, я думал, полицейские всегда ходят парами.

– Закончил?

– Нет еще. Человек, с которым я провел прошлую ночь, – мой адвокат. И занимает важное положение в Американской лиге гражданских свобод.

Отодвинув ее плечом, Бад вошел в дом. Присвистнул.

Настоящий рай для педерастов: ковры, в которых тонут ноги, статуи греческих богов, на стенах – полотна с обнаженной мужской натурой, словно по бархату расписано.

– Мило, – проговорил Бад.

Жилетт, указывая на телефон:

– У вас две секунды. После этого я звоню адвокату. Не любит ходить вокруг да около?

Что ж, и Бад лишних слов тратить не будет.

– Дюк Каткарт. Ты ему продал Кэти, верно?

– Кэти была упрямая девчонка, я не жалел, что от нее избавился. А Дюка убили во время этой ужасной истории в «Ночной сове», и надеюсь, что в этом вы меня подозревать не станете.

Промах.

– Я слышал, Дюк пытался толкать порнуху. Об этом что знаешь?

– Порнография – удел примитивных и лишенных вкуса людей. Нет, я ничего об этом не знаю.

Очередной промах.

– Что скажешь о делах Дюка?

Жилетт прислоняется к стене, кокетливо выпятив бедро.

– В последнее время им интересовался какой-то парень, с виду на него очень похожий. Возможно, хотел перебить у него девушек – хотя девушек-то у Дюка осталось всего ничего. А теперь, офицер, может быть, вы меня оставите? Не вынуждайте меня звонить моему другу.

Зазвонил телефон: Жилетт вышел на кухню взять отводную трубку. Бад неторопливо направился за ним. Кухня у Жилетта роскошная: огромный холодильник, на электрической плите булькает закипающая вода, варятся яйца, тушится мясо.

Жилетт прощается, чмокает трубку. Оборачивается.

– Вы еще здесь?

– Симпатичная у тебя квартирка, Дуайт. Наверно, бизнес идет успешно.

– Замечательно идет, благодарю за заботу.

– Рад за тебя. А теперь выкладывай свою бухгалтерию. Мне нужен список клиентов Кэти.

Жилетт поворачивается к раковине, нажимает кнопку на стене. С ревом включается измельчитель мусора. Бад выключает машину.

– Твоя записная книжка.

– Вы что, по-английски не понимаете? Non, nein, nyet. Дошло?

Бад бьет его в живот. Жилетт, ловко извернувшись, выхватывает нож и замахивается. Бад уходит от удара в сторону, бьет его ногой по яйцам. Жилетт сгибается вдвое: Бад включает измельчитель – ревет мотор, хватает педика за руку, сжимающую нож, и сует в желоб.

Мотор бешено взревывает. Из желоба летят брызги крови, белые обломки кости. Бад выдергивает руку – нескольких пальцев на ней не хватает. Рев мотора переходит в визг. Бад хватает Жилетта за руку и тычет обрубками пальцев в раскаленную спираль плиты, а потом в ледник.

– ГДЕ КНИЖКА, УРОД? – вопит Бад, перекрывая истерический вой машины.

Жилетт, закатив глаза:

– В ящике… под телевизором… скорую помощь… скорее…

Бад бросается в гостиную. Ящики тумбочки под телевизором пусты. Бежит обратно – и вовремя: Жилетт, скорчившись на полу, торопливо жует бумагу.

Бал хватает его за горло. Сутенер давится, выплевывает изжеванный лист. Схватив бумажку, Бад бежит к выходу, задыхаясь от смрада горелой плоти. В машине разворачивает, пытается прочесть. Большая часть имен и телефонов расплылась до нечитаемости, но два имени видны четко: Линн Брэкен, Пирс Пэтчетт.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Джек за столом в участке подсчитывает, сколько раз сегодня соврал.

В первый раз – на работе. Подсунул Милларду очередную фальшивку. Впрочем, старина Расс только рад: он уж не знает, как отвязаться от этого безнадежного дела. Весь день Джек провел в безрезультатных поисках: побывал в модельном агентстве, специализирующемся на двойниках кинозвезд – напрасно, тамошние девицы с его красотками и рядом не стояли. Но Джек не намерен бросать поиски. Не ради возвращения в Отдел наркотиков – об этом он уже и не думает. Не останавливают его и угрозы Сида. Ему просто нужно увидеть этих женщин еще раз.

Вот и еще один обман – предательство Карен.

Сегодня утром они встретились на частном пляже Морроу. Карен хотела заняться любовью, Джек отговорился какой-то ерундой – мол, не до того сейчас, голова забита мыслями о «Ночной сове». Когда она попыталась расстегнуть на нем рубашку, сказал, что растянул спину. Промолчал, что боится спать с ней. Боится себя, своих Желаний. Ему хочется увидеть Карен с другими женщинами, хочется унизить ее, использовать, разыграть с ней каждый сценарий из этих гребаных журнальчиков. И еще одного он ей не сказал – самого главного. Что вляпался в историю, из которой ему, похоже, не выбраться. Что заигрался в игры, способные довести до газовой камеры. Что Отдел наркотиков ему точно не светит. Потому что 24 октября 1947 года он, ее герой, ее Победитель с Большой Буквы, застрелил двоих ни в чем не повинных людей.

И о том, что напуган до смерти, он ей тоже не сказал. Сама она пока ничего не замечала: с чем-чем, а с самоконтролем у Джека все в порядке.

Жаль, нельзя с той же легкостью контролировать все остальное.

Сид больше не звонил. Очередной номер «Строго секретно» вышел в срок: ничего тревожного – обычные скандальные репортажи из жизни знаменитостей, игривые намеки на Макса Пелтца с его школьницами – все как раньше. Джек просмотрел рапорт о перестрелке на складе «Флер-де-Лис», написанный вундеркиндом Эдом Эксли. Эксли ломает голову: на след съемщиков квартиры выйти не удалось, ничего не обнаружено, пустые полки, лишь в углу найден забытый ошейник с шипами. Очевидно, весь товар упрятали в подпол. Ламар Хинтон, поганец, предупредил хозяев. Что ж, с Ламаром он еще разберется. Но не сейчас. Сейчас его ждет новая задача – как раз для Победителя с Большой Буквы.

Сид Хадженс знает Пирса Пэтчетта и «Флер-де-Лис». Сид Хадженс знает о «Малибу Рандеву». Сид где-то прячет свой архив – архив, в котором среди прочих хранится и досье на Джека. Задача: найти и уничтожить.

Джек просмотрел архив дорожной полиции, сравнивая имена своих фигурантов с фотографиями.

Сет Дэвид Кругляк, владелец особняка в Бел-Эйр, юрист, работающий с киноактерами, – жирный, маслянистые глазки. Пирс Морхаус Пэтчетт, хозяин «Флер-де-Лис», – красивое чеканное лицо, выглядит намного моложе своих лет. Чарльз Уокер Чемплен, банкир, – бритая голова и козлиная бородка. Линн Маргарет Брэкен, двадцать девять лет, – Вероника Лейк. Приводов в полицию нет ни у кого.

– Здравствуй, сынок.

Джек резко обернулся.

– Привет, Дал. Зачем к нам пожаловал?

– Хочу перекинуться словечком-другим с Рассом Миллардом – мы ведь с ним теперь вместе работаем по «Ночной сове». Кстати, о «Ночной сове»: я слышал, ты хотел бы к нам присоединиться.

– Верно, хотел бы. Можешь это устроить?

Смит протянул ему сложенную карту.

– Уже устроил, сынок. Ты займешься поисками машины Коутса. Проверишь все гаражи в кварталах, отмеченных карандашом. С согласия или без согласия владельцев – безразлично. Начинай немедленно.

Джек разворачивает карту, углубляется в путаницу улочек и переулков Южного города.

– Послушай, сынок, хочу попросить тебя о личном одолжении.

– Слушаю.

– Пригляди за Бадом Уайтом. На нею, видишь ли, сильно подействовало одно недавнее несчастье – зверское убийство малолетней проститутки. Принял близко к сердцу. Боюсь, как бы он не сорвался и не натворил глупостей. А следить ты умеешь как никто, я-то знаю. Посмотри, чем он занимается во внерабочее время.

Гроза Бад, громила с пудовыми кулаками и добрым сердцем.

– Конечно, Дал. Где он сейчас работает?

– В 77-м участке. Я его отправил проверять черномазых насильников. Дежурства у него дневные. Так что ты за ним там поглядывай, хорошо?

– Дад, ты мне просто жизнь спасаешь!

– Вот как? Не хочешь развить эту тему, сынок?

– Не хочу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Служебная записка от шефа Паркера:

Записка от отца:

Паркер начинает без предисловий:

– Эд, круг подозреваемых в деле «Ночной совы» определился: либо это наши негры, либо какая-то другая банда цветных. Говорят, ты близко сошелся с мисс Сото. Лейтенант Смит и я считаем необходимым подвергнуть ее допросу, дабы прояснить наконец вопрос об алиби троих задержанных и точно установить личности тех, кто на нее напал. По нашему мнению, лучше всего будет провести допрос с пентоталом. Но известно, что пентотал дает оптимальные результаты, когда человек спокоен и не сопротивляется его воздействию. Мы хотим, чтобы ты убедил мисс Сото сотрудничать со следствием. Тебе она, по-видимому, доверяет, так что у тебя это получится лучше, чем у кого-либо из нас.

После истории со Стенслендом Инес замкнулась. Настояла на том, чтобы как можно скорее уехать на Эрроухед.

– Сэр, мне кажется, собранные на сегодня улики недостаточны. Все они косвенные: прежде чем требовать сотрудничества от мисс Сото, мне хотелось бы еще раз допросить Коутса, Фонтейна и Джонса.

Громкий смех Дадли.

– Послушай, сынок, они уже вчера ясно дали поднять, что ни единого слова больше не скажут. А теперь, когда гуманист адвокат советует им молчать, и вовсе будут немы как рыбы. Эллис Лоу хочет провести показательный процесс в духе «Крошки Линдберга», и от тебя требуется облегчить ему задачу. Как видишь, ласковое обращение с нашей дорогой мисс Сото ни к чему не ведет. Может быть, хватит ходить вокруг нее на цыпочках?

Расс Миллард:

– Лейтенант, я согласен с сержантом Эксли. Необходимо продолжать поиски в Южном городе: возможно, нам удастся обнаружить машину Коутса, орудия убийства, а также свидетелей изнасилования. Чутье мне подсказывает, что воспоминания девушки о той ночи вряд ли нам помогут – скорее всего, они будут путаными и отрывочными. Заставив ее вспоминать об этом кошмаре, мы только навредим ей и ничего не добьемся. И что дальше? Ей придется повторять свой рассказ в суде, перед полным залом любопытных? А Эллис Лоу будет вытягивать из нее подробности? За что же так наказывать девушку, которая и без того жестоко пострадала?

Смит хохочет ему в лицо:

– Капитан, для того ли вы всеми правдами и неправдами пробивались ко мне в напарники, чтобы теперь изображать тут сестру милосердия? У нас на руках жестокое массовое убийство: оно требует быстрого, четкого, жесткого решения, а не сентиментальных разглагольствований. Что же до Эллиса Лоу – он прекрасный юрист и великодушный человек. Не сомневаюсь, он не станет причинять мисс Сото лишних страданий.

Миллард порылся в карманах, проглотил таблетку, запил водой из графина на столе.

– Эллис Лоу – бездушный и бессовестный карьерист. Он не полицейский, и в нашем расследовании ему делать нечего, не говоря уже о том, чтобы влиять на его ход.

– Дорогой мой капитан, ваше замечание представляется мне вызывающим, поскольку…

Паркер, подняв руку:

– Достаточно, джентльмены. Тад, будь добр, спустись вниз вместе с капитаном Миллардом и лейтенантом Смитом и угости их кофе. А мы с сержантом пока побеседуем здесь.

Грин выводит обоих противников из кабинета.

– Эд, – говорит Паркер, когда они остаются вдвоем, – Дадли прав.

Эд молчит. Паркер, указывая на стопку свежих газет:

– Пресса и публика требуют справедливости. Если мы не раскроем это дело и не раскроем его быстро, то долго не отмоемся.

– Знаю, сэр.

– Тебе действительно нравится эта девушка?

– Да.

– Но ты понимаешь, что рано или поздно ей придется дать показания?

– Сэр, вы ее недооцениваете. У нее стальная воля.

Паркер, улыбнувшись:

– Ну что ж, настало время проверить, сколько стали в тебе. Убеди ее сотрудничать с нами. Если ее показания удовлетворят Эллиса Лоу, обещаю тебе повышение. Ты немедленно станешь лейтенантом-детективом.

– В каком участке?

– Арни Реддин в следующем месяце уходит на покой. Я отдам под твое начало команду детективов участка Голливуд.

Эд чувствует, как по спине пробегает холодок.

– Эд, тебе тридцать один год. Твой отец стал лейтенантом только в тридцать три.

– Я вас не подведу.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Проверка половых террористов:

Клеотис Джонсон, привлекался за преступления сексуального характера. Пастор Методистской епископальной церкви Сионской «Новый Вефиль». В ночь, когда похитили Инес Сото, у него алиби: был в вытрезвителе на 77-й улице. Дэвис Уолтер Буш, привлекался за преступления сексуального характера – алиби подтверждают полдюжины свидетелей: ночь напролет сдавал карты в комнате отдыха при Методистской епископальной церкви Сионской «Новый Вефиль». Флеминг Питер Хенли, привлекался за преступления сексуального характера, провел эту ночь на центральной станции скорой помощи – трансвестит, перестаравшись, едва не откусил ему член. Доктора спасли драгоценный орган лишь для того, чтобы Флеминг вместе со своим мужским достоинством в очередной раз отправился в тюрьму по обвинению в содомии – теперь вкупе с нанесением увечья.

В перерыве между двумя извращенцами Бад улучил минутку, звякнул в больницу Игл-Рок. Дуайт Жилетт выжил, ему оказана помощь. Вздохнул с облегчением: еще одной смерти на его совести не будет.

Еше четверо секс-преступников, еще четыре алиби. Заглянул в тюрьму предварительного заключения – к Стенсу. Дик плох, совсем плох: охранник пронес ему бутыль самогона. Болтает сам не зная что: только и слышны имена Эда Эксли, Эллиса Лоу, Утенка Дэнни да семиэтажный мат.

Домой. Душ. Запрос досье на Пирса Пэтчетта и Линн Брэкен. Звонок знакомому из Отдела внутренних расследований Вест-Вэлли. Все в порядке: от Дуайта Жилетта жалоб не поступало, убийство Кэти расследуют трое.

Снова в душ – смыть вонь минувшего дня.

Бад едет в Брентвуд – пощупать Пирса Пэтчетга. Ни единого привода в полицию – необычно для человека, чье имя значится в записной книжке сутенера. 1184, Гретна-Грин: особняк в испанском стиле, сплошной розовый камень и черепица.

Бад паркуется, входит в ворота. На крыльце включается свет, мягко освещает мужчину в кресле. Выглядит Пэтчетт еще моложе, чем на фотографии, – неестественно молодо для человека пятидесяти с лишним лет.

– Вы из полиции?

Разумеется, на поясе у него наручники.

– Да. А вы – Пирс Пэтчетт?

– Он самый. Собираете благотворительные взносы? В прошлый раз ваши коллеги звонили мне в офис.

Зрачки как булавочные головки – наркоман? Облегающая рубашка подчеркивает рельефные мускулы. Голос глубокий и звучный, интонации непринужденные – словно Пэтчетт, сидя в темноте, ждал, что к нему заглянет коп.

– Я детектив из Отдела убийств.

– Вот как? Кого же убили и почему вы думаете, что я смогу вам помочь?

– Девушку по имени Кэти Джануэй.

– Это только половина ответа, мистер…

– Офицер Уайт.

– Очень приятно, мистер Уайт. Так почему же вы считаете, что я смогу вам помочь?

Бад пододвигает себе кресло.

– Вы знали Кэти Джануэй?

– Не имел удовольствия. А что, она утверждала, что меня знает?

– Нет. Где вы были вчера в полночь?

– Здесь, принимал гостей. Если дело дойдет до выдвижения обвинений – чего, надеюсь, не случится, – я представлю вам список. Но почему…

– Делберт Каткарт по прозвищу Дюк, – прерывает его Бад.

Пэтчетт, со вздохом:

– И его не знаю. Мистер Уайт…

– Дуайт Жилетт. Линн Брэкен.

Широкая улыбка:

– Этих, разумеется, знаю.

– Вот как? Ну продолжайте.

– Позвольте, я вас перебью. Вы узнали мое имя от кого-то из них?

– Я забрал у Жилетта его записную книжку. Страницу, на которой были ваш телефон и телефон этой Брэкен, он вырвал и попытался съесть. Пэтчетт, откуда у мелкого сутенера ваш телефон?