Кристина шла по темной дороге, высвечивая фонариком перед собой кружок потрескавшегося асфальта, и отчаянно взывала к изначальной мудрости, которая, как она знала, заложена в каждом разумном существе.
      По обеим сторонам дороги тянулись ровно выстриженные, объятые сном чайные плантации, по темному небу стремительно неслись косматые облака, из-за которых временами выглядывала половинка луны, похожая на осколок тающей льдинки.
      Проклятый автобус сломался так, что его больше не смогли починить. По дороге от Манди это случалось трижды, и каждый раз оба водителя по полчаса возились с глупой машиной, но на четвертый раз она заглохла навсегда. Последний раз они застряли где-то за Палампуром, и когда через час стало ясно, что мотор починить невозможно, Кристина решительно покинула автобус и пустилась в путь пешком.
      Вперед. Несмотря на то, что большинство пассажиров предпочли вернуться в Палампур. Вперед и, главное, не падать духом, потому что, несмотря на усталость и позднее время, Кристина решила добраться до заветной цели как можно скорее. Вперед и только вперед, несмотря на то, что после двухчасовой прогулки по пустынной дороге ей пришлось окончательно распроститься с надеждой на попутку. Вперед, даже если ей придется наслаждаться прогулкой до самого утра.
      Вдалеке, за чайными плантациями вырисовывались очертания пересекающихся холмов, покрытых хвойным лесом, а за ними в долине со звездным равнодушием блистали бриллиантовые россыпи огней, до которых, казалось, рукой подать. Но Кристина хорошо знала, что на эти огни надежды мало. Вряд ли посреди ночи там найдется такой же безумец, как она, который согласится довезти ее до Норбулингки. В Индии, особенно в мелких городках и селениях, в девять часов вечера уличная жизнь переселяется в дома, улицы мгновенно пустеют и наступает полноправное царствие ночи.
      Неожиданно где-то далеко позади в густую тишину ночи ворвалось урчание автомобильного мотора. Кристина остановилась, прислушиваясь к звуку, и вскоре убедилась, что урчание приближается. Смутная надежда, что ее наконец хоть куда-нибудь подбросят, стремительно ворвалась в сердце.
      Вскоре из-за поворота выстрелили лучи фар, и, подпрыгивая то ли от преждевременной радости, то ли для того, чтобы ее скорее заметили, Кристина, как матрос, подающий с палубы сигналы флажками, замахала над головой руками.
      Джип, мчавшийся прямо на нее, резко затормозил, и его дверца широко распахнулась.
      – Подбросить до ближайшей цивилизации? – спросил Кристину спокойный мужской голос из салона машины.
      – Буду вам очень признательна, – ответила она, приятно оживившись.
      – Что ж, садитесь, довезу вас до Чамунды, – предложил водитель.
      Кристина ловко сбросила с плеч рюкзак, затолкала его в машину, потом живо забралась в нее сама.
      – Представляете, – защебетала она радостно, захлопнув дверцу машины, – наш автобус в четвертый раз сломался. Отъехал километров на десять от Палампура и заглох окончательно. Целый час его пытались починить. Безнадежно. Вот я и решила отправиться пешком.
      – Куда так торопитесь? В Дхарамсалу? – с усмешкой спросил водитель, трогая джип с места.
      – Немного не доезжая. В Норбулингку, – ответила она и откинулась на спинку сиденья.
      – Тоже путь не близкий. И вы отважились отправиться пешком? – Водитель бросил на нее быстрый взгляд.
      – А что мне оставалось делать? Знаю, это выглядит безрассудно, но возвращаться в Палампур я принципиально не хотела. Не люблю отступать. Вот и решила двигаться вперед, надеясь, что кто-нибудь подбросит. – Она повернула голову и увидела, как в темноте блеснули его глаза. – А вы едете только до Чамунды?
      – Да. К сожалению, до Норбулингки довезти вас не смогу.
      Кристина вздохнула.
      – Как жаль. Хотя и на этом вам спасибо. Может, в Чамунде я смогу нанять такси?
      Водитель снова усмехнулся.
      – А вы – отчаянная. И упрямая. Похоже, вас в Норбулингке кто-то ждет, – сказал он игривым тоном.
      – Да, ждут, – выпалила она, не задумываясь. – Очень ждут.
      – Любимый? – спросил он, бросив на нее взгляд.
      Любимый. А что, неплохая идея. Может, водитель посочувствует ей и довезет до цели.
      – Да, – тихо ответила она и удивилась, услышав в собственном голосе вполне искреннюю грусть.
      – Понятно, – сказал он. – Но, боюсь, что ему придется провести бессонную ночь, потому что доехать сейчас до Норбулингки практически невозможно. Уже час ночи, в Чамунде все давно спят. Ни автобуса, ни такси вам не поймать. Надеюсь, вы не собираетесь шагать до Норбулингки пешком? От Чамунды это еще десять километров.
      Кристина задумалась. И вправду, что она будет делать, когда они приедут в Чамунду? Только сейчас, сидя в удобном джипе, она почувствовала, что даже под пистолетом у виска не согласится брести по пустой дороге еще два часа.
      – Что же мне делать? – спросила она, устало глядя на освещенную фарами дорогу впереди.
      – Советую переночевать в гостинице в Чамунде, – спокойно сказал водитель. – Это близко. Там, где огни. Минут за пятнадцать доедем. А утром вы сможете продолжить свой путь.
      Может, он и прав. Чего она так упрямится? Если бы ее там действительно кто-то ждал... Но с последним любимым она рассталась полгода назад, и с тех пор самой любимой для нее, если не считать родителей, осталась живопись. Собственно, эта любовь и притянула ее в очередной раз в Индию, в Тибетский институт искусств в Норбулингке, чтобы продолжить обучение традиционной сакральной буддийской живописи – тангка. Занятия начинаются завтра утром в девять. Даже если она останется ночевать в Чамунде, то утром без труда доберется в институт к началу занятий.
      И все же какой-то неугомонный бесенок внутри продолжал толкать ее на подвиги.
      – А что, если я хорошо заплачу вам? Довезете до Норбулингки? – с воскресшей надеждой спросила она.
      – А вы настолько нетерпеливы, что не способны дождаться утра? – Его глаза лукаво блеснули.
      – Да, – быстро ответила она. – Ну как, идет? Я заплачу вам, сколько попросите, так что не стесняйтесь.
      Он рассмеялся.
      – Почему вы смеетесь? – обиделась она. – Не вижу в этом ничего смешного. Я предлагаю вам заработать, вот и все.
      – А вы не подумали о том, что меня тоже может кто-то ждать?
      Кристина неловко заерзала на сиденье, потом украдкой покосилась на него. Его правильный профиль выделялся на фоне ночи. Огромные блестящие глаза были устремлены на дорогу. Он был молод, красив и наверняка женат.
      – Что ж, тогда извините. Я, наверное, похожа на одержимую, – виновато проговорила она. – Но мне действительно...
      – Вам действительно нужно выспаться, – договорил за нее он. – А завтра утром я отвезу вас в Норбулингку. На дорогу уйдет меньше получаса. Обещаю доставить вас прямо в объятия вашего любимого.
      – Спасибо, – сказала она. – Вашими устами говорит сама мудрость, с которой я последнее время, увы, не в ладах.
      Водитель на миг повернул к ней голову и, поймав ее взгляд, мягко улыбнулся.
      – Понимаю, – сказал он. – С влюбленными такое часто бывает. Вы – дивани, что значит – слегка помешанная от любви.
      Кристина хотела возразить, сказав, что она и без любви часто ведет себя как помешанная. Но удержалась. Пусть лучше думает, что она влюблена.
      – Судьба, порой, посылает влюбленным испытания, чтобы научить их терпению, – продолжал он, как бы размышляя вслух. – И еще, чтобы они научились хранить любовь внутри. Думать друг о друге и молиться, несмотря ни на какие трудности.
      Кристина снова невольно покосилась на него. Он проговорил это с таким трогательным сочувствием, что у нее на миг замерло сердце. Ах, если бы она и в самом деле была в кого-то влюблена! Так влюблена, что ей хотелось бы думать и молиться о нем неустанно. Но такой любви она пока еще не знает. Как и не знает, зачем врет ему.
      – Спасибо, – сказала она со вздохом и снова откинулась на спинку сиденья.
      Огни, блиставшие вдалеке, стремительно приближались. Наконец джип пересек мост, и сразу же за мостом появилось двухэтажное здание отеля с переливающимся разноцветными огнями названием «Ятри Нивас». Джип свернул на стоянку перед отелем и остановился.
      – Надеюсь, вам повезет, – сказал водитель, повернувшись к ней.
      – А что, может и не повезти? – удивилась Кристина.
      – Может, – усмехнулся он. – У нас сейчас религиозный фестиваль. Паломники съезжаются в наше селение, чтобы посетить древний храм богини Чамунды. Так что гостиницы могут быть забиты.
      Кристина нахмурилась.
      – Вот как? А вы здешний?
      – Да. Мой дом в трех минутах езды отсюда.
      – Что ж... – Она потянулась за рюкзаком. – Спасибо вам за то, что подвезли. Буду надеяться, что устроюсь.
      Она открыла дверцу, собираясь выйти.
      – Подождите, – мягко остановил он. – Вы сначала сходите и узнайте, есть ли свободный номер. А я подожду вас здесь. Если нет, то мы отправимся в другую гостиницу.
      Кристина на миг растерялась, глядя в его огромные, выразительные глаза, которые при свете фонарей загадочно поблескивали. Потом невольно скользнула взглядом по его классически красивому овальному лицу. Слегка впалые щеки и подбородок с ямочкой посередине оттеняла однодневная щетина. Над верхней губой чернели короткие, аккуратно подстриженные усики. Черные блестящие волосы были зачесаны назад. Раджа с классической индийской миниатюры, заметила она про себя.
      – Мне не хотелось бы задерживать вас, – сказала она смущенно. – Вас ведь ждут.
      – А мне не хотелось бы, чтобы вы ночевали на улице, – ответил он. – Вы ведь женщина.
      Кристина пожала плечами и улыбнулась.
      – Мне и вправду неловко доставлять вам столько хлопот.
      Он положил руки на руль и покачал головой.
      – Чем скорее вы найдете комнату, тем быстрее я попаду домой, – с нетерпением сказал он.
      Кристина поняла, что ее жеманство неуместно и лучше повиноваться его заботливому приказу. В конце концов, он мужчина и проявляет естественную заботу о женщине, а точнее, о помешанной туристке. В отличие от нее он знает, что делает.
      Она проворно выпрыгнула из джипа.
      Переговоры в приемной отеля были короткими и безуспешными. Ни единой свободной комнаты! Кристина вернулась к джипу, открыла дверцу и увидела, что ее водитель сидит, склонив голову на руль.
      – Не повезло. Все забито, – раздраженно бросила она, забираясь в уютный салон. – А вы, я вижу, уже засыпаете...
      Он быстро очнулся, привычным жестом завел мотор и тронул джип с места.
      – Поехали в другую гостиницу, – коротко сказал он.
      Она посмотрела на него и невольно улыбнулась. Совсем чужой человек ввязался в ее проблемы, как будто это его собственные. А ведь его дома наверняка ждет красавица-жена. Интересно, сколько у него детишек? На вид ему лет тридцать. Индийцы обычно рано женятся. Скорее всего, семья и научила его доброте и заботливости. Кристина вздохнула. Встретит ли она когда-нибудь мужчину, с которым ей захочется завести семью?
      – А что я буду делать, если и в других гостиницах не окажется свободных номеров? – очнувшись от раздумий, спросила она.
      – Как что? – удивился он. – Тогда вам придется переночевать в моем доме.
      Глаза Кристины от неожиданности округлились, она застыла с открытым ртом. Как просто он решает ее проблемы!
      – А что скажет ваша жена? – наконец спросила она.
      Он громко рассмеялся.
      – Опять я сказала что-то смешное?
      – Да. Потому что у меня нет жены.
      – Значит, вы живете с родителями?
      Он отрицательно покачал головой.
      – Нет, я живу один.
      Кристина покосилась на него.
      – Но ведь раньше вы сказали, что вас ждут...
      Он усмехнулся.
      – Я сказал это для примера. Чтобы вы иногда думали не только о себе.
      Кристина вздохнула. Никуда не денешься от своей упрямой европейской целеустремленности. Она иногда бывает до такой степени ослеплена своими целями, что перестает замечать, что у других людей есть своя жизнь и свои интересы.
      – Извините, – пробормотала она.
      – Не проблема, – ответил он.
      Они проехали метров двести по единственной освещенной улице, ведущей через селение, и остановились у двух стоящих рядом и призывно переливающихся огнями гостиниц. Кристина вышла из джипа.
      – Пожелайте мне удачи, – попросила она водителя.
      – Удачи, – с улыбкой кивнул он.
      Когда через пять минут она вернулась и устало плюхнулась на сиденье джипа, было ясно без слов, что гостиницы оказались забитыми.
      – Опять не повезло? – спросил он с усмешкой. – Что ж, похоже, вам все-таки придется ночевать у меня.
      Кристина испуганно глянула на него.
      – А других гостиниц здесь нет?
      – Нет, – просто ответил он. – А вас что-то смущает?
      – Конечно, – неожиданно вспылила она. – Я ведь вас совсем не знаю.
      Он снова рассмеялся.
      – Боитесь, что я внезапно превращусь в леопарда и задумаю проглотить вас?
      Она усмехнулась.
      – Не знаю. А за вами такое водится?
      – Порой. Но никогда по отношению к женщине.
      Она повернула голову и посмотрела ему в глаза.
      – Все еще боитесь меня? – спросил он.
      Кристина пожала плечами. Она не побоялась сесть к нему в машину, доверилась ему, а ведь он спокойно мог завезти ее в лес, если бы таил какие-то темные намерения. И все же ночевать в доме у незнакомого мужчины казалось странным.
      – Нет. Леопардов я не боюсь, – ответила она смело.
      – Хотите сказать, что мужчина опаснее леопарда?
      – Может оказаться.
      – Что ж... – Он пожал плечами. – Не буду вас уговаривать. Если предпочитаете ночевать на улице, ваша воля. Но только, судя по состоянию неба, скоро может пойти дождь.
      Как только он проговорил это, где-то далеко в горах прогрохотал раскат грома. Кристина задумалась в нерешительности.
      – А у вас сколько комнат? – наконец спросила она.
      – Одна, но есть две кровати, – спокойно ответил он. – Решайте побыстрее, потому что я тоже очень устал, голоден и хочу спать.
      Она снова покосилась на него. Что же делать? Этот незнакомый человек пытается помочь ей, а ведь давно уже мог бы спать в своей постели. Она должна быстро решить, принять его предложение или нет. Но прежде, чем она успела сказать, что согласна, он добавил:
      – Если вы так боитесь меня, то я могу оставить вас в доме одну и переночевать в машине.
      Кристина замотала головой.
      – Нет-нет! Я и так уже доставила вам много хлопот. Будет лучше, если я переночую в машине, – с энтузиазмом проговорила она.
      Он завел мотор и тронул джип с места.
      – Послушайте, – сказал он спокойно, на миг повернув к ней голову. – Давайте не будем больше спорить. Вы ночуете в доме, а я – в машине. В конце концов, я – мужчина, а вы – женщина. Мне гораздо проще переночевать в машине. А вам нужен хоть элементарный комфорт. Для меня этот джип – второй дом. Мне часто приходится ночевать в нем, когда я путешествую с пассажирами. Так что расслабьтесь и не беспокойтесь.
      Кристина с благодарной улыбкой посмотрела на него.
      – Правда?
      – Правда, – ответил он. – До рассвета осталось всего несколько часов. Закроетесь в доме и выспитесь. А утром солнечные лучи коснутся ваших ресниц, разбудят, и я отвезу вас в Норбулингку. Вот как все просто.
      Кристина облегченно вздохнула.
      – Спасибо вам. Но...
      – И если вы думаете, что каждый мужчина при встрече с женщиной преследует только одну цель, вы ошибаетесь, – спокойно продолжал он. – Мы прежде всего люди, а уж потом делимся на мужчин и женщин. Поверьте, если бы у меня были дурные помыслы, я бы давно воспользовался вашей беспомощностью.
      Кристина кивнула.
      – Я уже думала об этом.
      Они свернули с главной дороги и углубились в переулки. Через несколько минут джип остановился перед невысокими железными воротами. Водитель проворно выскочил из джипа и открыл ворота. Затем завел машину во двор. Кристина остановилась посреди двора, вымощенного плиткой, и огляделась.
      За буйными зарослями и низкорослыми деревьями виднелся маленький глиняный домик с покрытой каменной черепицей покатой крышей. Вход в дом освещал яркий фонарь. К дому вела вымощенная плиткой тропинка, и сквозь щели между плитками пробивалась трава. От всего веяло романтической запущенностью и таинственностью.
      – Пойдемте в дом, – вежливо пригласил он и поднял с земли ее рюкзак. – Нам нужно еще перекусить перед сном. Только прошу не пугаться, в доме холостяцкий беспорядок.
      – Как-нибудь переживу, – весело ответила она и последовала за ним по тропинке.
      Только сейчас она заметила, что он несет в другой руке сверток. У дома он передал сверток ей в руки.
      – Это наш ужин. Чапати и овощи. Успел прихватить в Палампуре, – объяснил он, открывая дверь.
      При напоминании о еде в животе у Кристины радостно заурчало. Она не возражала против чапати и овощей. Гостеприимство хозяина теперь казалось просто по-человечески естественным. Хотя она до сих пор не знала даже его имени.
      Она вошла за ним в дом, в его единственную комнату, которую свет внезапно вырвал из темноты, и окинула ее взглядом.
      Слева от входа под окном стояла тахта, перед ней – небольшой столик. К стене прижимался одежный шкаф. Потом была дверь, ведущая, видимо, в кухню. У противоположной стены стояла такая же тахта с журнальным столиком рядом. В углу у правой стены находился алтарь – колоритная плеяда индуистских божеств с Шивой в центре, – украшенный цветами и множеством разноцветных горящих лампочек. У правой стены на тумбочке стоял телевизор. На полу лежали домотканые коврики.
      – Устраивайтесь, где вам удобнее, а я займусь едой, – непринужденно сказал он, направляясь к кухне.
      – Послушайте, – окликнула его Кристина. – Давайте хотя бы представимся друг другу. А то я даже имени вашего не знаю.
      Он остановился и смущенно пожал плечами. Потом потер правую ладонь о джинсы и протянул ей.
      – Риши.
      Кристина впервые при полном свете посмотрела ему в глаза. Они были турмалиново-зеленые. Похожие на драгоценные камни, наполненные жизнью. Теплые, завораживающие и слегка насмешливые.
      – Кристина.
      Его ладонь была теплой и слегка грубоватой, а пальцы – живыми и чувствительными. Он задержал взгляд на ее лице. Потом удивленно поднял брови, как будто только сейчас впервые увидел ее.
      Кристина улыбнулась. А ведь и вправду, за всю дорогу он ни разу нормально не посмотрел на нее. Это она, как только села в джип, успела заметить, что он необыкновенно привлекателен, а точнее, классически красив, и часто засматривалась на него. Теперь же, при откровенной встрече с его колдовскими индийскими глазами она вдруг почувствовала, как тревожно заколотилось ее сердце.
      – Что ж, Кристина, устраивайся, а я пошел разогревать ужин, – сказал он, улыбнувшись.
      – Конечно, – тихо ответила она и села на тахту.
      Через несколько минут из кухни повеяло ароматами специй. Усевшись по-турецки и откинувшись на подушку за спиной в ожидании позднего ужина, Кристина задумчиво рассматривала детали скудного интерьера. Занавески на окнах были не первой свежести. На столиках и телевизоре покоилась тонкая пленка пыли. Мебель была старой и тяжеловесной. Но в целом жилище казалось довольно уютным.
      Этот гостеприимный мужчина, по-видимому, довольно беден, думала Кристина. Наверняка и пассажирский джип «Болеро» принадлежит кому-то другому, а он только работает на нем. Может, предложить ему денег за его добросердечную помощь?
      Только как бы это сделать так, чтобы не обидеть его? Может, просто утром незаметно оставить деньги на столике? Хорошая идея. Она так завтра и сделает.
      Вскоре хозяин появился из кухни с подносом в руках. Просто и без церемоний поставил поднос на стол, принес себе стул и сел напротив нее.
      – Прошу, – сказал он, подвигая к ней тарелку с овощами.
      – Спасибо, – ответила она.
      Он взял свою тарелку в обе руки, поднес ко лбу, что-то тихонько пробормотал, а потом принялся за еду. Кристина последовала его примеру. Первые несколько минут они ели молча и быстро, заворачивая овощи в разогретые лепешки-чапати и запивая их чаем. В приоткрытое окно дохнуло свежестью, и вскоре послышался тихий шелест дождя.
      – Дождь, – сказала Кристина, осторожно подняв на него глаза.
      – Это первый дождь муссона, – пояснил он. – Теперь они зарядят и будут лить два с половиной месяца. Обычно туристы бегут из наших краев в этот сезон, а ты наоборот.
      – А я не туристка, – ответила она с улыбкой. – Я – художница и собираюсь продолжить в Норбулингке обучение живописи тангка.
      – Ты уже раньше бывала здесь?
      – Да. Это мой третий приезд.
      – А откуда ты?
      – Родом из Англии, а живу в Париже, – сказала она.
      Он покачал головой, а потом положил ей на тарелку последнюю лепешку.
      – Хочешь еще чаю? – спросил он.
      – Нет, спасибо. И будет лучше, если последнюю чапати доешь ты, – сказала она, перекладывая чапати ему на тарелку.
      – Я уже сыт.
      – Я тоже.
      – Что ж, поскольку мы оба уже сыты и у нас осталась одна чапати, придется ее поделить. – Он разорвал чапати надвое и положил половинку ей на тарелку. – Ешь, – мягко приказал он.
      Она улыбнулась, но сопротивляться не стала.
      Дождь припустил. Крупные тяжелые капли шумно барабанили по листьям растений, окружающих дом, и плиткам двора.
      – Мне повезло, что я встретила тебя, – сказала она, ставя пустую тарелку на поднос. – Не представляю, что бы со мной было, если бы я была сейчас на дороге.
      – Как что? Ты бы уже промокла до нитки и начала замерзать. – Он встал, собрал со стола посуду и нагромоздил на поднос. – А теперь пора спать. До рассвета осталось часа три. Тебе ведь нужно пораньше добраться до Норбулингки?
      – Не так уж рано... Можно к девяти, – ответила она, встала и протянула руки к подносу, собираясь отнести его в кухню.
      Он оказался быстрее. Стоя с подносом в руках, он посмотрел ей в глаза.
      – Он ведь волнуется и, скорее всего, не сможет спать. Так что будет лучше, если ты появишься как можно раньше, – сказал он с легким упреком в голосе.
      Кристина, часто моргая, уставилась на него. О чем он? Ах да, она ведь соврала, что ее ждет мужчина. Любимый. Хотя это была его собственная идея. Она всего лишь поддержала ее. Но как трогательно. Этот мужчина заботится не только о ней, но и о ее несуществующем возлюбленном.
      Она вздохнула.
      – Да, пожалуй, ты прав.
      Он кивнул и скрылся в кухне. Потом снова появился и, не глядя на нее, принялся вынимать из шкафа постель: одеяло, простыню, подушку. Постелив ей на тахте, он направился к двери.
      – Твоя постель готова. Спокойной ночи, – бросил он, задержавшись у двери.
      – Подожди, Риши... – Она невольно шагнула к нему. – А может, ты тоже ляжешь спать здесь? Мне, по правде говоря, неловко выживать хозяина из его собственного дома.
      Он усмехнулся.
      – Нет, Кристина, я буду спать в машине, как мы договорились, – твердо сказал он.
      – Почему? Там ведь тесно и неуютно...
      Он решительно покачал головой.
      – Нет. Потому что теперь я тебя боюсь.
      Он улыбнулся ей так тепло и простодушно, что ей показалось, будто комнату на миг озарило солнышко. Она вздохнула, понимая, что спорить с ним бесполезно.
      – Кстати, – вдруг добавил он. – Забыл сказать, что туалет и душевая находятся в пристройке. – Он толкнул рукой дверь, находящуюся рядом с входной. – Сюда, по коридору, а там разберешься.
      – Спасибо, – кивнула она. – Спокойного остатка ночи. И если я такая страшная, надеюсь, что не приснюсь тебе.
      Он снова задержал взгляд на ее лице.
      – Ты слишком красивая, чтобы не бояться тебя, – сказал он и быстро вышел.

      Кристина проснулась, чувствуя нежные, теплые поцелуи солнца на щеках и ресницах.
      Все было так, как обещал ей хозяин этого дома. Она проснулась, купаясь в объятиях солнца, и теперь ей хотелось продлить это незатейливое удовольствие. Наверняка он сам точно так же просыпается в этой постели под ласки первых утренних лучей.
      Вздохнув, она выпростала руки из-под одеяла, открыла глаза и тут же с улыбкой снова зажмурила их.
      Индия. Она снова в этой волшебной, солнечной, доброй стране. За окном беззаботно щебечут птицы, приветствуя новый день. А вчерашнего дня как будто никогда и не было.
      Индия. Она снова в этой непредсказуемой, непостижимой стране, где ломаются автобусы, бесконечно опаздывают поезда, часто отключают электричество... А люди всегда улыбаются. И еще задают тебе кучу дурацких вопросов, только для того, чтобы обменяться с тобой душевным теплом.
      Индия. Здесь всем наплевать на время. Здесь вчера и завтра называют одним словом, потому что их уже нет – они либо память, либо мечта. А жизнь происходит сейчас. Она начинается с рассветом и заканчивается на закате. И это все, что в Индии важно знать о времени. Здесь люди часто не знают точно своих дат рождения и возраста. И разве это важно? Индийцы знают, что жизнь началась при рождении и закончится со смертью. Разве этого недостаточно?
      Кристина снова глубоко вздохнула. Свобода. Это то чувство, что всегда приходит к ней, когда она возвращается в Индию. Даже в первый приезд она сразу почувствовала приятное освобождение от неестественной культуры Запада. Индия обворожила ее своей естественностью. И еще очень непростой простотой. Здесь за любым мелким событием может скрываться глубокий смысл – мудрость веков, воплощенная в моменте жизни. Каждый момент жизни может оказаться открытием. В каждый свой приезд Кристина открывала Индию, а Индия открывала Кристину. Итак, какое открытие ждет ее в этот раз?
      Кристина решительно отбросила одеяло, села и взглянула в окно. Перед окном расстилалась зеленая лужайка. За лужайкой тянулись поля и сады, виднелись редкие дома. За ними, как призраки, восставали из тонкого тумана горбики далеких холмов, разбросанных по долине. Солнце только сейчас выглянуло из-за стоящих стеной на полнеба вершин Дауладхара и озарило умытый ночным дождем, сверкающий чистотой мир.
      Новый мир – новая жизнь, сказала себе Кристина и потянулась за джинсами. Взгляд упал на часы. Полшестого.
      Она села, свесив с тахты ноги, натянула джинсы и, застегивая их на ходу, подошла к противоположному окну.
      Во дворе было пусто. Ни джипа, ни водителя. Куда он мог запропаститься в такую рань? Она бросила взгляд на дверь и обнаружила, что дверь не заперта. Выходит, она забыла вчера запереть ее. Странно. Почти в это же время она услышала во дворе шум автомобильного мотора и, снова подойдя к окну, увидела, как джип въезжает в ворота. Она вышла на крыльцо встречать своего индийского друга.
      – Доброе утро, Риши! – прокричала она.
      – Доброе утро, Кристина! Уверен, что это солнце заставило тебя проснуться.
      – Да, – кивнула она. – А тебя что?
      – Голод, – ответил он с усмешкой. – Поэтому и пришлось отправиться на добычу еды. – Он приблизился к ней, неся в руках пластиковую бутылку с молоком и упаковку тостового хлеба. – К сожалению, это все, что удалось добыть в такую рань.
      – Я могу испечь вкусные тосты, – предложила она.
      – Я тоже.
      Он энергично вошел в дом и направился в кухню. Она последовала за ним. Кухня пребывала в состоянии милого холостяцкого хаоса.
      – Извини, у меня здесь беспорядок, – сказал он, обернувшись. – С тех пор, как моя сестра вышла замуж и покинула этот дом, сюда не входила ни одна женщина. А я, сама понимаешь, дома бываю редко. Катаюсь.
      – Понимаю, – улыбнулась Кристина и поймала себя на том, что засмотрелась на его лицо. Странно, почему такой красивый мужчина до сих пор не женат? А может, это хорошо? – Надеюсь, так будет не долго. Ты тоже скоро женишься, и у тебя на кухне будет не только порядок, но и всегда найдется еда, – сказала она.
      Он бросил на нее косой взгляд и иронично усмехнулся.
      – Да, моя сестра тоже так думает. Но только ради этого я могу нанять служанку. – Он снял с полки кастрюльку и налил в нее немного воды. – Завести рабыню – это не все, чего мне хочется от брака.
      Кристина с любопытством посмотрела на него.
      – Но ведь индийский брак – это практичная сделка, – сказала она. – Женщина обеспечивает мужчине домашний комфорт и вкусную еду, а мужчина содержит ее и заботится о благополучии потомства.
      – Да, моя сестра тоже другого представления о браке не имеет. Жениться – это значит завести жену, которая моет посуду, подает чай и еду, подбирает грязные носки и рожает детей. А мне бы хотелось, чтобы вместо воплощения овечьей покорности рядом была умная женщина, с которой я мог бы делить свои чувства и мысли, которую я мог бы любить и уважать.
      – Но это приходит со временем, – возразила Кристина. – Я видела в Индии много гармоничных, счастливых семей, появившихся благодаря браку по договору.
      Он поставил кастрюльку на плиту, а потом пытливо заглянул ей в глаза.
      – Уверен, что ты сама никогда не согласилась бы выйти замуж по договору. Без любви и настоящей страсти. Я прав?
      Она усмехнулась и кивнула.
      – Прав. Но это только потому, что я из другой культуры. Ты ведь не можешь сам выбрать себе невесту?
      Он отвел глаза в сторону и вздохнул.
      – По традициям своей культуры не могу. Этим серьезно и энергично занимается моя сестра. Она время от времени звонит мне, напоминает о том, что мне давно пора жениться, а потом начинает перечислять достоинства очередной кандидатуры в мои жены. Но когда я говорю, что она напрасно старается, она обижается. Никак не может понять, что я ищу не только удобную жизнь, но и любовь. И если не найду, то останусь холостяком.
      – Ты – бунтарь, Риши, – рассмеялась она. – Но я желаю тебе удачи. – Она встала рядом с ним у стойки и принялась распаковывать тосты.
      Пока на сковороде пеклись тосты, он оставил ее следить за ними, а сам пошел в комнату. Вскоре до Кристины донеслись слова молитвы, затем – звон колокольчика и аромат благовоний. Она догадалась, что хозяин совершает утренний ритуал своим божествам.
      Наконец, когда их скромный завтрак был готов, они уселись в комнате за стол и быстро расправились с ним. После завтрака Кристина собрала на поднос посуду, но он снова не позволил ей отнести ее в кухню.
      – Ты – моя гостья, – заявил он.
      Пока он был на кухне, она быстро вытащила из кошелька тысячерупиевую купюру и положила ее на алтарь. Пусть этот добрый, отзывчивый мужчина встретит свою истинную любовь, пожелала она мысленно. Потом, как ни в чем не бывало, снова уселась на тахту.
      – Готова отправиться в путь? – спросил он, появившись из кухни.
      – Готова, – бодро ответила она и встала ему навстречу.
      Он поднял с полу ее рюкзак и заторопился к выходу. Пока он запирал дом, она стояла посреди двора и с какой-то необъяснимой грустью оглядывала его владения: домик, запущенный сад, двор. Ей почему-то не хотелось отсюда уезжать, не хотелось соглашаться с мыслью, что она никогда больше не вернется сюда. Почему? Неужели это связано с хозяином этого милого жилища?
      Кристина не хотела думать об этом. Через полчаса они расстанутся. И кто знает, встретятся ли снова?
      Спустя несколько минут они уже мчались по петляющей между холмами дороге. Риши сосредоточенно смотрел вперед и молчал. Кристине хотелось заговорить с ним, но она не знала о чем. Каждый раз, когда какой-нибудь вопрос возникал в ее голове, она понимала, что он бессмыслен, что и без разговоров ей хорошо быть рядом с этим мужчиной. А еще она часто мельком поглядывала на него и с каждым разом только больше убеждалась, что он изысканно красив, а еще спокоен и надежен. Ей казалось, что такой, как он, никогда не бросит в беде, не подведет и не обманет.
      Наконец они свернули с главной дороги. Через пару минут появится пестро расписанная узорами арка Норбулингки.
      – Риши, – тихо обратилась к нему она.
      – Что? – отозвался он, не отрывая глаз от дороги.
      – Мне бы хотелось отблагодарить тебя.
      – Интересно, за что?
      – За твои заботы, за гостеприимство...
      Он остановил джип и с усмешкой посмотрел на нее. Зеленые глаза излучали обволакивающее тепло.
      – Тебе пора, – сказал он. – Тебя ждут. А благодарность не обязательно выражать. Пусть она останется внутри, в сердце.
      Кристина ожидала услышать нечто подобное. Что ж, благодарность останется в ее сердце, а ему все же не помешают те деньги, которые она оставила на алтаре. Интересно, что он подумает, когда найдет их? Что это подарок богов?
      – Спасибо тебе...
      Она открыла дверцу, бросила на него беглый взгляд и вышла. Он подал ей рюкзак.
      – Надеюсь, еще увидимся.
      Она пожала плечами.
      – И я тоже. Удачи тебе в поисках любви, – легкомысленно уронила она, улыбнулась и пошла к арке.
      Перед входом в арку обернулась. Он успел развернуть джип и теперь, проезжая мимо, махал ей рукой. Она в ответ потрясла ладошкой в воздухе и вдруг почувствовала, как в груди больно сдавило. Что происходит? Неужели ей грустно расставаться с этим едва знакомым мужчиной?
 
      Прошла неделя. Кристина успела переселиться из гостиницы в частный домик недалеко от института и завести среди однокурсников новых друзей.
      Занятия по живописи обычно заканчивались в час дня, и она отправлялась с друзьями обедать в кафе, расположенное в парке института. После обеда, если не было дождя, они ходили на прогулки по пустынной дороге или спускались к реке. Вечера Кристина проводила дома за мольбертом.
      Была пятница. В компании француженки Жозефин и тибетца Тензина Кристина вышла из арки института на деревенскую улицу и посмотрела на небо. Над вершинами Дауладхара угрожающе клубились тяжелые дождевые облака, готовые вот-вот расползтись по небу и пролиться беспощадным душем.
      – Похоже, сегодня снова придется отменить прогулку, друзья мои, – сказала она с досадой.
      – А я думаю, что небеса подарят нам еще хотя бы полчаса сухого времени, – попытался разуверить ее Тензин.
      – Сомневаюсь. – Кристина снова подняла голову к небу. – Не хочется рисковать.
      – Какая ты неромантичная, Кристина, – протянула Жозефин и покосилась на Тензина.
      – И правда, – поддержал ее Тензин. – Ты совсем не любишь гулять под дождем?
      – Люблю. Но только при исключительно романтических обстоятельствах, – ответила она и кокетливо улыбнулась ему.
      – Ты хочешь сказать, что мы с Жозефин не способны обеспечить тебе романтические обстоятельства? – с шутливой обидой спросил он.
      Кристина посмотрела на них по очереди и улыбнулась.
      – Романтические обстоятельства, Тензин, в моем понимании, это когда мужчина и женщина стремятся остаться наедине, и это стремление настолько сильно, что они могут быть счастливы в любых условиях. Уверена, что без меня...
      Она прервалась, почувствовав, как кто-то сзади осторожно прикоснулся к ее плечу. Обернулась. Перед ней стоял Риши. От неожиданности она открыла рот и застыла, глядя на него так, будто не могла узнать.
      – Привет, – мягко сказал он. – Напугал? Или не узнаешь? – Ее комичное удивление вызвало на его лице усмешку.
      Уже знакомая теплая усмешка помогла ей прийти в себя.
      – Нет, не напугал, – быстро ответила она. – Скорее, приятно удивил. Привет.
      Она неловко покосилась на друзей.
      – Извините за вторжение, – проговорил Риши, обращаясь к ним. – Но мне придется украсть у вас Кристину на минуту.
      – Никаких проблем, – живо отозвалась Жозефин.
      – Только если на минуту. – Тензин окинул Риши подозрительным взглядом.
      – Обещаю, – спокойно и твердо заверил его Риши.
      Потом он осторожно взял Кристину под локоть и повел в сторону. Она из-за плеча оглянулась на друзей, изображая на лице недоумение. Внутри же у нее бушевала радость. Всю эту неделю она каждый вечер вспоминала о нем. Ей хотелось, чтобы он снова появился в ее жизни, хотелось увидеть его, хотя она и слабо представляла себе зачем. Просто увидеть, заговорить, почувствовать его присутствие, заглянуть в зеленые глаза...
      И вот он появился. И, похоже, совсем не случайно. Что же он собирается сообщить ей?
      Наконец, отойдя шагов на десять, они остановились друг против друга.
      – Кристина, я приехал, чтобы вернуть то, что принадлежит тебе, – спокойно сказал он, засовывая руку в карман джинсов.
      Она быстро догадалась, о чем речь. Ах, черт, она, наверняка оскорбила его лучшие чувства, подсунув ему деньги.
      – Да? И что же? – Она сделала вид, что ничего не понимает.
      – Ты оставила у меня в доме на алтаре деньги. – Он протянул ей купюру. – И я приехал, чтобы вернуть их тебе.
      Она растерялась и опустила глаза. И тут же почувствовала, как он незаметно вложил деньги ей в руку, обхватил пальцами ее кулачок, сжал его и быстро отпустил.
      – Извини, – пролепетала она. – Но я хотела отблагодарить тебя.
      Он вздохнул и покачал головой.
      – Вы, европейцы, странные люди. Почему вы считаете, что за все нужно платить деньги?
      – Но я просто хотела отблагодарить тебя. Ты выручил меня в трудный момент. Позаботился, помог. Моя благодарность так же естественна, как и твоя отзывчивость. И другого способа отблагодарить тебя у меня не было, – оправдывалась она, упрямо глядя ему в глаза. – Кроме того, работая таксистом, ты зарабатываешь на жизнь, не так ли?
      Он кивнул и улыбнулся.
      – Но иногда мне приятно помогать людям бескорыстно, – сказал он. – Особенно, когда эти люди спешат на встречу со своими любимыми.
      Кристина невольно отвела глаза в сторону, чувствуя, как от непонятно откуда нахлынувшей грусти у нее сжалось сердце. Сказать ему, что она обманула его? Что у нее нет никакого любимого? Но зачем? Ведь они сейчас расстанутся и, возможно, никогда больше не встретятся. Нет, между нею и этим мужчиной никогда ничего быть не может. Он красивый и добрый, и благородный, но она не влюблена в него. Она просто не понимает, почему ей так хотелось увидеть его...
      – Тебе пора, – тихо подтолкнул он. – Он ждет.
      Кристина вышла из оцепенения и посмотрела на него.
      – Это не он, – сказала она со вздохом. – Он...
      – Не важно, – перебил он, задерживая взгляд на ее лице. – Главное, чтобы вы были счастливы.
      Кристина глубоко вздохнула.
      – Спасибо.
      Он нерешительно коснулся ее руки и нежно пожал пальцы.
      – Надеюсь, увидимся еще.
      – И я надеюсь, – пробормотала она, чувствуя, как его пальцы соскользнули с ее кисти, лишив ее своего трепетного тепла.
      Опустив голову, она круто повернулась и зашагала к ждущим ее друзьям. Жозефин встретила ее игривой улыбкой. Тензин окатил удивленным взглядом.
      – Это он? – наконец решилась спросить Жозефин, склонившись к ее уху.
      Кристина попыталась непринужденно улыбнуться.
      – Он.
      Жозефин прикусила губу и, прищурившись, заглянула ей в глаза.
      – Приехал, чтобы назначить тебе свидание?
      Кристина покачала головой.
      – Нет. Чтобы вернуть деньги.
      Она слышала, как заурчал мотор его джипа. Ей ужасно захотелось обернуться. Но вместо этого она глупо рассмеялась.
      – А он красивый, – продолжала Жозефин таинственным шепотом. – И на редкость благородный. Очень не похож на основную массу индийцев. Чтобы индиец специально искал кого-то, желая вернуть деньги... Нет, здесь что-то другое. Он, наверное, влюбился в тебя...
      – Перестань болтать чепуху, Жозефин, – перебила ее Кристина.
      Они незаметно двинулись по улице.
      – И все же я уверена, что он приехал не только чтобы вернуть тебе деньги, – продолжала Жозефин. – Я видела, как он смотрел на тебя.
      – Послушай, Жозефин... – Кристина нетерпеливо тряхнула головой. – Можешь придумывать себе все, что угодно, но если ты помнишь, я сказала ему, что у меня есть парень. Так что любые вариации на тему влюбленности отпадают.
      Жозефин лукаво улыбнулась и покачала головой.
      – Ты очень ошибаешься. И я бы на твоем месте такого мужчину не упускала.
      – Но ведь каждый из нас на своем месте, Жозефин, – вмешался в разговор Тензин.
      В этот момент над вершинами Дауладхара прокатился гулкий раскат грома. Кристина остановилась и снова подняла глаза к небу. Потом перевела взгляд на друзей и заметила, что они перемигнулись.
      – Вот именно, Тензин, – согласилась она. – А из этого следует, что это вы, друзья мои, настроены романтически. Поэтому желаю вам романтично промокнуть. Увидимся завтра на занятиях.
      Она повернулась и пошла через дорогу. На другой стороне обернулась и помахала им рукой.
      – Еще не поздно передумать, Кристина! – крикнул ей Тензин.
      – Уверена, что ты пожалеешь, что не присоединилась к нам! – добавила Жозефин.
      – Прямо сейчас и начну жалеть! – со смехом бросила ей в ответ Кристина и продолжила свой путь.
      Стоило ей приблизиться к дому, как небеса, плотно затянутые тучами, прорвало. Хлынул ливень.
 
      Воскресное утро выдалось на редкость безоблачным. Солнце блистало в синем небе с таким безрассудным оптимизмом, что казалось, будто едва начавшийся сезон дождей был всего лишь короткой шуткой. Следы вчерашнего ночного дождя за утро успели испариться.
      Кристина сидела на крыльце своего дома с чашкой кофе в руке и, щурясь от солнца, любовалась блистающей травой и листвой, переливающейся искрами лентой речки вдалеке, окутанными дымкой холмами за ней.
      И почему она вчера отказалась от воскресной прогулки с Тензином и Жозефин? Почему последнее время ей одиноко, даже когда она в компании друзей? И почему, когда она действительно остается одна, ее мысли упрямо заполняет образ Риши? Она видит перед собой его турмалиново-зеленые глаза, его обаятельную усмешку, помнит его голос и почти все, что он говорил ей. Особенно то, что он говорил о любви и браке. Так откровенно, смело и красиво, что у нее не возникло ни единого сомнения в его искренности. Неужели ей хочется, чтобы этот мужчина полюбил ее? Неужели она снова готова поверить в то, что в этом мире есть мужчина, который по-настоящему полюбит ее и захочет сделать своей на всю жизнь?
      Кристина допила кофе и горько усмехнулась. Блажь. Еще ни один мужчина – а их у нее было трое – ни разу даже не заикнулся о браке и не изъявил желание завести с ней семью. Ни обаятельный писатель и страстный соблазнитель Чарли, которому она в девятнадцать лет подарила свою девственность; ни туманный романтик и поэт Мишель, вечно опьяненный собственными мечтами и клятвами, но не способный ни одну из них воплотить в жизнь; ни пылкий, любвеобильный и нетерпеливый скульптор Франко, который был способен часами говорить о любви, но, как позже выяснилось, не ей одной. Для всех троих Кристина была временной забавой, интеллигентской игрушкой или, как они сами ее называли, музой. Для Чарли она стала прототипом героини одного из его романов, Мишель посвятил ей массу своих болезненно туманных стихов, а Франко вылепил с нее три великолепных скульптуры, которые удачно продал с выставки японцам. Но ни одному из них в голову не пришло сделать ей предложение.
      Кристина рассталась с Франко полгода назад после того, как застала его в мастерской в объятиях одной из таких же муз. Она влепила ему жаркую пощечину и пулей выскочила из мастерской. Они еще несколько раз встречались на выставках, но она категорически избегала разговоров с ним и откровенно флиртовала с другими мужчинами, только чтобы дать ему понять, что между ними навсегда все кончено.
      Расставшись с Франко, Кристина распростилась и с последней надеждой стать для мужчины любимой и единственной женщиной. Может, ей просто не суждено встретить такого мужчину? Может, ее роль в отношениях с мужчинами заключается только в том, чтобы временно вдохновлять их? О, как ей не хотелось с этим соглашаться!
      Нет, она больше не позволит себе влюбиться ни в одного мужчину, каким бы привлекательным и искренним он ни казался, каких бы красивых, правильных и сильных слов не говорил о любви. И, конечно же, индийский красавец и джентльмен, который подобрал ее на дороге и окружил заботой, не исключение. Поэтому, чем скорее она забудет о нем, тем лучше. За ее двадцать семь лет ей пора уже усвоить, что она не создана для брака и семьи, и будет лучше, если она сосредоточится на карьере.
      Кристина встала и, пытаясь развеять тяжелые, как дождевые тучи, мысли, оглядела залитый солнцем мир вокруг. А что, если она сейчас тоже отправится на прогулку? И если ей повезет, она может встретить где-нибудь на дороге своих друзей.
      Через пятнадцать минут она уже бодро шагала по дороге в сторону деревушки под названием Кханьяра. Небо по-прежнему было безупречно ясным, а солнце – ослепительно ярким и жарким. Кристина шла по пустынной, испещренной трещинами асфальтовой дороге, внимательно оглядывая каменистые берега речки в надежде увидеть фигуры своих друзей, когда внезапно, откуда ни возьмись, налетел сильный порывистый ветер. Буквально за несколько минут небо заволокли хмурые облака, солнце померкло. А еще через несколько минут по нагретой солнцем дороге зашлепали крупные дождевые капли. В воздухе запахло озоном и пылью.
      Вот это сюрприз, усмехнулась про себя Кристина и стала глазами искать убежища, где можно было бы спрятаться от грозящего превратиться в ливень дождя. Был бы у нее хотя бы зонтик! Но зонтик она успела где-то посеять еще несколько дней назад, а съездить в Дхарамсалу за другим поленилась. Теперь же перед глазами была только пустая дорога, а на склоне у реки – несколько совсем молодых деревцев да громоздящиеся валуны. Дождь настиг ее между Норбулингкой и Кханьярой посреди дикой природы. Что же делать?
      Обхватив себя руками и съежившись, она остановилась на обочине и стала беспомощно озираться. Спрятаться было некуда. Да, сезон дождей в этих краях – не шутка, и ясному небу доверять нельзя. Было бы не так обидно, если бы у нее был романтический повод промокнуть...
      Наконец, мысленно смирившись со своей участью, – а что еще ей оставалось делать? – Кристина снова зашагала по дороге. Ее легкое пенджабское платье уже успело насквозь промокнуть, длинные каштановые волосы сбились в сосульки, и по ним ручейками стекала вода. Ручейки текли и по ее лицу, хорошо еще, что она сегодня не додумалась подкраситься. Жозефин и Тензин наверняка завтра весело посмеются над ее глупым приключением.
      Она шла, опустив глаза на дорогу, методично переставляя ноги, и когда услышала за спиной сквозь шум дождя урчание автомобильного мотора и шорох шин, подумала, что ей это только померещилось. Она даже не стала оборачиваться. В любом случае, она уже промокла.
      Но машина оказалась вполне реальной, потому что, притормозив, проехала мимо нее и примерно в десяти шагах впереди остановилась. Кристина почувствовала, как ее сердце подозрительно дрогнуло, когда увидела сквозь пелену дождя знакомый джип. Она увидела, как дверца джипа распахнулась в ожидании ее приближения. Наконец, поравнявшись с джипом, она услышала мягкий приказ знакомого голоса:
      – Забирайся! Подброшу!
      Откинув назад свисающие на лицо сосульки волос, она повернула голову и встретилась с зелеными смеющимися глазами. На ее мокром, словно заплаканном лице появилась робкая улыбка.
      – Боюсь, что я уже настолько промокла, что мокрее не буду, – сказала она.
      – Забирайся, – снова скомандовал он. – Мокрее не будешь, но можешь простудиться. Давай быстрее.
      Ей ничего не оставалось, как повиноваться. Она быстро забралась в джип.
      – Я испачкаю тебе машину, – сказала она, подергивая от озноба плечами.
      Как будто не расслышав ее замечания, он нажал кнопку кондиционера, потом откинулся на спинку сиденья и посмотрел на нее.
      – Сейчас согреешься и просохнешь.
      Не глядя на него, она кивнула.
      – Спасибо.
      О Господи, она, небось, похожа теперь на мокрую курицу. А все же странно, почему он снова появился в ее жизни и именно в тот момент, когда ей... Черт, когда ей просто невыносимо одиноко. Это очередная случайность? Или судьба? Кристина осторожно покосилась на него и увидела, что он снимает с себя джинсовую куртку.
      – Надень, – сказал он, протягивая ей куртку.
      Она в нерешительности замялась. Заметив ее смущение, он встряхнул куртку и набросил ей на плечи.
      Куртка, хранившая в себе тепло его тела, окутала ее плечи, словно объятия.
      – Спасибо, – сказала она и с благодарностью вздохнула.
      – Не за что, – усмехнулся он. Потом перевел взгляд на дорогу впереди. – Гуляла? И опять одна?
      – Опять одна, – ответила она, ладонями потирая под курткой плечи.
      – А где же тот, к которому ты в ту ночь так торопилась?
      Кристина пожала плечами и усмехнулась.
      – Не знаю.
      – Не знаешь? – удивился он. – Вы что, ходите на прогулки врозь? И он позволяет тебе забывать зонтик?
      Она невольно посмотрела на него. В зеленых колдовских глазах блеснуло возмущение. Сказать ему, что того, к которому она спешила в ту ночь, не существует даже в ее мечтах? А поэтому ему наплевать и на то, что она гуляет одна, и на то, что у нее нет зонтика, и на то, что она может схватить насморк.
      Она опустила глаза и промолчала.
      – Извини, можешь не отвечать, – продолжал он.
      Его голос показался ей подавленным. Почему этот мужчина так беспокоится о ней? Это просто человеческая симпатия или что-то большее? Что будет, если она скажет ему правду?
      – Я соврала тебе, Риши, – решила признаться она.
      На его красивом лице появилось выражение недоумения.
      – Соврала? В чем?
      – Видишь ли, мужчины, к которому я так торопилась в ту ночь, просто не существует.
      – Не существует... – задумчиво повторил он. – Это интересно... – И, словно продолжая размышлять, спросил: – Уже не существует или никогда не существовало?
      Кристина приложила ладони к щекам, которые почему-то неожиданно загорелись.
      – Никогда не существовало, – ответила она. – И не будет существовать.
      Он щелкнул языком и покачал головой.
      – Так нельзя, Кристина. Такое отчаяние до добра не доведет.
      – Это не отчаяние, – возразила она. – Это разумное умозаключение.
      – Ничего разумного в этом не нахожу, – с нетерпением отрезал он. Потом помолчал и, повернув голову, с каким-то трогательным сочувствием заглянул ей в глаза. – Ты кого-то очень любила, и у вас ничего не вышло?
      – Ничего не осталось, – поправила она, горько усмехнувшись.
      – Но из-за этого нельзя на всю жизнь отказываться от любви! – горячо возразил он.
      – О какой любви ты говоришь? – спросила она, пытаясь придать своему голосу как можно больше легкомыслия. – Я не знаю, что такое любовь.
      В салоне джипа стало жарко. Он переключил кондиционер, потом довольно смело оглядел ее.
      – Не верю.
      В его глазах появилась теплая, манящая глубина, и Кристина с ужасом осознала, что начинает тонуть в ней.
      – Не стану переубеждать, – по возможности сухо сказала она и, через силу оживившись, добавила: – Между прочим, я уже просохла. Можешь отвезти меня домой.
      Неожиданно он протянул руку, приложил ладонь к ее макушке и нежно погладил по голове. Потом собрал слипшиеся волосы в охапку, легонько пожал и отпустил.
      – Неправда. У тебя еще не просохли волосы, – сказал он низким убедительным тоном.
      Кристина замерла. У нее не только дыхание застыло в груди, но и сердце на миг замерло. По телу прокатилась теплая волна дрожи. Он погладил ее по голове, как гладят ребенка, нежно и бережно. И зачем только он сделал это? Он ведь и на расстоянии мог увидеть, что у нее не просохли волосы.
      Пытаясь рассеять чары, она энергично замотала головой. Мокрые пряди, как плети, отрезвляюще хлестнули по лицу.
      – Ерунда, – сказала она, подавляя смущение. – Дома просохнут.
      Он несколько секунд молчал, глядя перед собой в затуманенную даль, пронизанную иглами дождя. Потом привычным движением руки повернул ключ зажигания. Джип тихонько заурчал, и Кристина вдруг осознала, что ей совсем не хочется ехать домой. А чего ей хочется, так это ехать куда-нибудь, все равно куда, только бы быть рядом с этим мужчиной. А еще ей хочется, чтобы он снова прикоснулся к ней, снова погладил по волосам... Ей вдруг показалось, что если он сейчас отвезет ее домой и оставит там одну, она от тоски сойдет с ума. Или уже сошла, если ей в голову приходят такие мысли?
      Наконец, трогая джип с места и продолжая смотреть на дорогу, он деловито спросил:
      – Ты обедала сегодня?
      – Нет, – быстро ответила она.
      – Тогда, может, поедем обедать?
      – Замечательная идея.
      Она изо всех сил попыталась сдержать радость. Выходит, и ему не хочется расставаться с ней.
      – Тогда как насчет риса с далом и овощами? – спросил он.
      – Что может быть лучше простой еды? – едва не воскликнула она.
      Заметив ее оживление, он усмехнулся.
      – А ты не боишься специй?
      – Я люблю специи. И не могу представить себе индийской еды без них.

      Они проехали по дороге с полкилометра, потом свернули влево и углубились в утопающую в зелени деревеньку. Наконец остановились перед типичным для этой местности маленьким каменным домом с крытой верандой у входа. На веранде стояло несколько деревянных столиков со скамьями. Дверь в дом была широко распахнута, внутри горел тусклый оранжевый свет.
      – Это здесь, – сказал Риши, остановив джип у обочины.
      – Выглядит очень романтично. – Кристина с улыбкой покосилась на него. – Признаться, я впервые буду обедать в таком заведении.
      – Что ж, мне остается надеяться, что тебе понравится здесь.
      Набросив на голову куртку, Кристина выскочила из джипа и, шлепая по лужам, бросилась к веранде. Дождь продолжал поливать. Усадив ее на веранде, Риши вошел в дом, и она услышала, как из дома донеслись шумные приветствия.