ЗВУЧАНИЕ ИХ КРЫЛЬЕВ

Это лето оказалось на редкость дождливым, но Ханна ехала верхом и, в отличие от многих других, смогла сохранить ноги сухими. В низинах вода стояла по колено, и там развелось столько надоедливых комаров, что в их отряде не осталось ни одного человека, который бы не чесался с ног до головы. К тому же их одолевали пауки. Стоило оставить на земле шлем или раскинуть на ночь палатку, в них мгновенно набивалось огромное количество этих отвратительных тварей. Понятно, что они тоже пытались найти спасение от воды, но от этого соседство с ними не становилось более приятным. К утру палатка становилась похожей на живое существо — ее всю облепляли пауки, и вся эта масса беспрестанно копошилась и шевелилась.

К аогосту от их отряда отстали многочисленные нищие и проститутки. В крепости Магдебург их подкосила дизентерия. Но госпожа Удача не отвернулась от них: умер всего один «лев», хотя переболели почти все. Они потеряли десять дней на то, чтобы привести больных в порядок, прежде чем капитан Тиабольд и лорд Дитрих объявили, что можно двигаться дальше. Через реку Одер они переправились на баржах, а потом направились на восток по дороге, заросшей травой. За отрядом упорно тащилось около дюжины сопровождающих, которые попеременно тащили две тележки с нехитрым скарбом. Ханна удивлялась их решению идти вместе со «львами» туда, где их ждет лишь война. Возможно, им просто некуда было возвращаться. Да и не к кому.

Дождь не прекращался.

Так они шли три дня, которые казались настоящим кошмаром. Но наконец добрались до довольно богатой деревни. Ее окружали ров и земляная стена, укрепленная бревнами, за которыми возвышалась недавно построенная церковь. Неподалеку от деревни располагались поля и сады, где работали хмурые крестьяне, которые, завидев приближение небольшой армии, побросали свои инструменты и со всех ног поспешили под прикрытие стен, хотя вендарское знамя, развевающееся над отрядом, ясно давало понять, что армия направляется куда-то по личному приказу короля Генриха.

Тиабольд послал Ханну в сопровождении двенадцати «львов». Всадники остановились на лугу, расседлали лошадей и пустили их пастись.

Когда они подошли к деревне, ворота по-прежнему оставались закрыты.

— Нет, вы не можете войти, — заявил молодой человек с деревянной вышки, который исполнял обязанности часового. — У нас и так достаточно проблем, и мне приказано не впускать вооруженных людей. — Он говорил на вендийском с сильным акцентом, пришепетывая. — Но я вижу среди вас «орлицу». Она может войти и рассказать новости.

— Эта деревня смахивает на разбойничье логово, — проворчал Инго. — Не уверен, что мы можем им доверять.

— Ничего, я пойду, — отозвалась Ханна. — Они просто осмотрительны. Они не причинят мне вреда, тем более когда под стенами стоит отряд из двух сотен «львов» и пятидесяти всадников.

Инго и остальные остались, а Ханна вошла в деревню. Здесь витали вполне ощутимые запахи — чувствовалось, что тут держали много скота. По улицам бегали босоногие, грязные дети. По канавам бежала вода — свидетельство многочисленных летних ливней. Посреди деревни был колодец, который охраняли мальчик и девочка. Ханна прошла к самому большому дому. Там, сидя за столом, ее уже ждали трое мужчин и три женщины. Ханна заметила на столешнице зарубки от ножа и обгорелые пятна, одну ножку недавно починили — она была светлее других. Люди вежливо поприветствовали Ханну. После того как она села, маленькая девочка в опрятном платье принесла ей ароматный перебродивший мед.

— Мы не хотели обидеть вас, — сказала женщина со шрамом на щеке. — Не то чтобы мы не доверяли людям короля, но недавно тут проходили вооруженные отряды. Так что лучше поберечься. Говорят, идет война. — Остальные согласно закивали. Девочка принесла еще один кувшин с медом и наполнила стоящие на столе чашки.

— А что это были за отряды? — спросила Ханна. — Бандиты? Варвары?

— По правде сказать, у нас есть соседи, салави, но не они нас сейчас беспокоят. Всего четыре дня назад к нам прискакал отряд молодых людей, которые назвались благородными сынами Саонии. То, что произошло дальше, мне не хочется описывать. Они надругались над тремя нашими девушками, прошу прощения, «орлица», и зарезали одного из парней. Но нам повезло. Когда они принялись крушить все подряд, прискакала маркграфиня Джудит с войском — оно было даже больше вашего — и разогнала их одним словом! — Сидящие за столом снова закивали. — Но вред уже был нанесен. Бедняжка Хильда повесилась на старом дубе, и нашлись те, кто теперь хочет срубить его, считая, что там поселился злой дух. А ведь там молились своим богам наши бабки и прабабки… — Женщина неуверенно улыбнулась и, покосившись на товарищей, приказала подать хлеб. — Но наши заботы вас не касаются, «орлица».

— Касаются, — ответила Ханна. — Если бандиты разоряют вас, даже если они — сыновья дворян, король Генрих захочет знать об этом.

— Но что он может сделать? — с горечью спросил один из мужчин. — Один из этих молодчиков сказал, что он племянник короля. Что король сделает с племянником? Ведь мы не его родня.

— Вы под защитой короля, а если он позволит сумасшедшим молодым людям, даже если это на самом деле его родственники, разорять своих подданных, тогда ему не останется ничего другого, как раздать все свои сокровища и снять с себя корону, потому что он потеряет право называть себя королем. Король Генрих не потерпит неповиновения, даже от своего племянника. Я видела гражданскую войну, друзья, и знаю, что король никому не позволит вести себя так, словно его власть ничего не значит. Вы не должны жить, постоянно опасаясь за жизнь своих детей.

Они закивали, соглашаясь с ней.

— Как его звали, того человека, который возглавлял отряд?

Но жители деревни не знали или не хотели отвечать. На стол подали теплый хлеб, и Ханна отломила кусок.

— Ну а маркграфиня Джудит? Она сказала, куда направляется? По какой дороге она поехала?

— Она направилась на восток, — пояснила женщина со шрамом. — Она собиралась объединить свои войска с войсками принцессы, так мы и узнали о войне. Говорят, на нас идут крылатые люди. Мы хотим построить вторую стену. А правда, что они отрезают головы?

Ханне потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, о каких крылатых людях идет речь.

— Я слышала такие рассказы, — уклончиво ответила она, не желая еще больше пугать жителей. У деревни нет никаких шансов против войска куманов. Конечно, они построили крепкую стену и вырыли отличный ров с кольями на дне, но ведь защитников не так уж много. — Я была в войске принцессы Сапиентии и принца Бояна, ее мужа. Они сумели разбить передовой отряд куманов, но это была лишь часть войска.

— Может, нам лучше оставить свои дома и отправиться на запад? — спросил мужчина.

— Нет, Эрнуст, — возразила женщина со шрамом. — Если мы уедем, эти салави захватят нашу деревню и ни за что не отдадут ее обратно!

Разгорелся спор. Похоже, подобные разговоры не раз возникали за последние дни. Наконец женщина со шрамом грохнула кружкой по столу. Все примолкли. Она повернулась к Ханне:

— А что ты нам посоветуешь, «орлица»?

Все выжидающе смотрели на нее, и Ханна подумала, что впервые от нее зависят судьбы стольких людей. Одно ее слово могло решить, жить им или умереть.

— Куманы двигаются быстро, — сказала она наконец. — Если вас застигнут на дороге, то убьют всех. Из-за дождей все дороги превратились в грязь, у нас заняло три дня, чтобы добраться сюда от крепости Магдебург. Думаю, лучше построить вторую стену и приготовиться к осаде. Если ваши соседи салави верят в блаженного Дайсана, возможно, стоит попытаться объединиться с ними, чтобы защититься от набега…

Вероятно, это лучше, чем умереть от рук куманов. По правде сказать, салави обращены в веру Единства всего полтора или два десятка лет назад. Все знали, что это племя грязных, упрямых и глупых дикарей, которым не стоит доверять.

— Прошу вас, друзья, — начала Ханна, подняв руку и призывая спорщиков к тишине. — Сейчас настали трудные времена, и нам надо молиться Господу, чтобы тот защитил нас. Но я ничем больше не могу вам помочь, потому что нам надо спешить, чтобы присоединиться к войску принцессы Сапиентии. А если маркграфиня Джудит уже примкнула к ним, возможно, куманы никогда и не дойдут до вашей деревни, и вы спокойно сможете собрать урожай.

— Какой уж тут урожай с такими дождями, — начал словоохотливый Эрнуст. — За все лето выдалось не больше десятка солнечных дней…

Вдалеке раздался звук рога, который прервал его жалобы. Девочка-служанка вздрогнула и уронила кувшин.

Все посмотрели на Ханну. Она уже была на ногах и спешила к двери. Все наперебой принялись спрашивать ее, что означает этот звук.

— Это сигнал «К оружию», — сказала Ханна, вышла и поспешила к воротам.

— О чем они говорят? — Ивар ехал верхом рядом с Болдуином, которого принц Эккехард впервые за несколько дней отослал от себя.

Сейчас принц совещался с капитаном своего эскорта — дюжины всадников, которые согласились отправиться с ним в лагерь принца Бояна, по слухам, находившийся где-то на востоке.

— Нет ничего хуже, чем тащиться по следам прошедшей армии, — проворчал Болдуин.

— Было бы гораздо хуже, если бы ехали наобум, — ответил Ивар. — В Магдебурге сказали, что враг может быть где угодно.

— По-моему, мы скоро их увидим, — сказал Эрменрих. Все они надеялись заметить знамя «львов». Конские «яблоки» на дороге были еще совсем свежими, следы копыт и колеи от повозок еще не заплыли грязью. Ивар видел обработанные поля — значит, деревня совсем близко. Наверняка отряд остановился там хотя бы ненадолго, значит, они смогут его догнать. Ивар повсюду видел только грязь и слякоть, но этот путь вел к приключениям и, возможно, к свободе.

— Только представь, Ивар, — сказал Эрменрих, — ты должен был поступить в монастырь святого Валарика, который находится где-то здесь, в этих Богом забытых землях. Но думаю, что миссионеры, которые несут здешним дикарям слово Божие, не будут забыты.

— Мы могли бы остаться тут после войны, — предложил Зигфрид. Ивар до сих пор удивлялся, слыша его голос. — Может, именно здесь нам и предстоит проповедовать.

Болдуин что-то ответил, но Ивар не разобрал, что именно. Ему показалось странным, что ветер стих, но в ветвях продолжалось какое-то движение. Ивар остановил коня и пристально всмотрелся в густой кустарник.

Движение повторилось. В кустах двигалось что-то светлое.

— Ивар, что это? — Болдуин обернулся.

— Подожди, — прошептал он тихо.

Эрменрих, Болдуин, а затем и Зигфрид остановили лошадей. Они нервничали не меньше Ивара.

Перебравшись через реку Одер, они ввязались в приключение под названием война, и тут их проповеди были ни к чему. Ивар вспомнил феникса — самое совершенное создание, которое ему доводилось видеть. Может, если бы он вдохнул побольше волшебного дыма, он сумел бы забыть о Лиат…

Зигфрид прохрипел:

— Боже милосердный!

Чувствовалось, что больше он не в силах вымолвить ни слова.

— Смотрите! — ахнул Эрменрих. — Слева от старого дуба!

— Дерьмо, — пробурчал Болдуин.

Крылья этого создания не имели ничего общего с золотыми крыльями феникса. Это существо неслось галопом. И оно было не одно. Похоже, их было немного, а может, они были умнее, чем компания юнцов, которые ничего не понимали в военном деле, и эскорта, который никогда не участвовал в настоящем бою. Они перебрались через Одер в поисках приключений.

Но о приключениях хорошо было мечтать в укрепленном замке, слушая рассказы менестрелей и бывалых солдат, которым удалось выжить.

Болдуин громко закричал:

— К оружию! К оружию! Они идут из леса!

Принц Эккехард поднял копье, но его руку перехватил капитан эскорта.

— Это же куманы! Прошу вас, милорд принц, давайте пришпорим коней. Может, мы успеем догнать капитана Тиабольда. У него под началом две сотни «львов»…

— Но ведь нападающих не больше дюжины! — воскликнул Эккехард.

Слова капитана слышал не только Ивар. И многие последовали его совету. К этому времени Ивар ясно увидел пробирающихся через лес всадников.

— Слава Господу, мы оставили наш обоз в Магдебурге и едем налегке! — сказал Эрменрих и пихнул Ивара. — Езжай скорее, идиот! Они схватят тебя, пока ты тут стоишь и глазеешь!

— Быстрее, милорд принц! — воскликнул капитан.

Эккехард замешкался, словно сомневаясь, подобает ли принцу бежать с поля битвы. Но капитан знал, как поступать с упрямыми молодыми людьми.

— Следуйте за мной! — крикнул он, и вся компания понеслась за ним. Больше Ивара не надо было подгонять — воспоминание о фениксе исчезло, едва он увидел настоящий облик этих существ: они были крылаты, как демоны, но сидели на низкорослых лошадях, на их плоских лицах ничего не выражалось, а кожа казалась покрытой шрамами и струпьями.

Они скакали по дороге, из-под копыт летела грязь. Ивар оглянулся и увидел, что куманы уже выбрались из леса и несутся за ними. Ивар понял, что назад лучше не смотреть, и уставился вперед. Над головой просвистела стрела, и он пригнулся к шее лошади. Может, в него уже попали? Ведь он был самым последним.

Он снова оглянулся, но за ним никто не гнался. Лишь тонкий звон разносился в воздухе.

Ивар услышал крики с дороги. Впереди показался «лев», всадники с копьями наперевес, потом другой «лев» затрубил сигнал «к оружию». Эккехард и компания уже миновали первую линию солдат. Конюхи и слуги скакали в сторону «львов», которые выстроились перед рвом, окружавшим укрепленную деревню.

Один за другим Эккехард и его солдаты повернули лошадей и бросились навстречу куманам. Ивар приготовил копье и меч, к ним присоединились другие всадники, и Эккехард со своим отрядом поскакал обратно на куманов. Те принялись метать копья. Единственный звук, который был слышен, — жуткий звон металлических крыльев.

— В атаку!

Ивар не понял, кто отдал эту команду, но вместе со всеми остальными бросился вперед, вопя во всю мощь от страха и восторга.

О Господи! Он никогда не участвовал в битве. Но разве он не мечтал об этом? Разве не мечтал бежать с Лиат и поступить в «драконы»? Разве не хотел вступить в отряд какой-нибудь благородной леди? Разве святые отцы и аббаты не сражались за веру?

Он дрожал, но ни секунды не колебался. У него уже не было времени, чтобы перейти в галоп, прежде чем первое копье ударит о щит. Воины ринулись на врага.

Ивар поднял щит к подбородку, защищая грудь, и вцепился в копье. Он почувствовал сильный удар, и его лошадь куда-то исчезла. Через какое-то время он понял, что жив. Он ударился спиной о землю и осознал, что не в силах подняться. Ивар увидел над собой крылья своего врага, потом на короткое мгновение промелькнули щиты «львов», какой-то пехотинец перепрыгнул через него, и солдаты побежали на замершую перед ними линию куманов.

Один из них, одетый в шелка и укрытый блестящим щитом, держался немного в стороне. Он умело орудовал копьем и уже успел вышибить из седла нескольких всадников. Ивар едва успел по-крабьи отползти в сторону, когда мимо прогрохотали копыта.

— Держите строй! — крикнул капитан «львов», и его команду эхом повторил капитан Эккехарда, а затем и сам Эккехард. Один из всадников поскакал вслед за куманами, но на полпути к лесу его сразила стрела.

Ивар с трудом поднялся на ноги. Локоть у него сильно болел, а по спине, казалось, проскакал табун лошадей.

— Ивар! Ивар! Ты можешь говорить?

— Ох… Не трогай руку! Со мной все в порядке. Думаю, худшее уже позади. — Он откинул полу плаща и осмотрел ногу.

— Удо погиб, — сообщил Болдуин, пока остальные осматривались, пытаясь оценить нанесенный ущерб.

Неподалеку от леса поставили посты, часовые бдительно осматривали окрестности. От стены, окружавшей деревню, отделилась группа людей, которые торопливо направились к солдатам. Ивар подошел к бедолаге Удо. Куманское копье пробило сначала шею лошади, а потом вонзилось ему в живот. При виде этого зрелища Ивара затошнило.

— Возьми его кольцо, Мило. — Принц Эккехард опустился на колени рядом с Удо. — Мы передадим его сестре.

— У него нет сестры, — прошептал Мило, снимая кольцо с пальца бедолаги Удо.

Эккехард вздрогнул и тревожно оглянулся, опасаясь, что кто-то был свидетелем его ошибки. Его взгляд скользнул по Ивару, но тот был слишком незначительной персоной.

— Ладно, тогда мы отдадим его родственникам, как и положено.

— Милорд принц. — К ним подошел капитан «львов» и почтительно опустился на колено. — Я не знал, что вы направляетесь на восток навстречу военным действиям… — Похоже, этот человек многое повидал в жизни и знал, что происходит при дворе. Ивар почти видел, как тот обдумывает ситуацию, решая, стоит ли упомянуть о том, что вообще-то молодого принца Эккехарда послали в Гент, чтобы тот стал аббатом. — Прошу вас, милорд. Если вы возглавите наш отряд, то надо быть более осторожными, пока мы не соединимся с армией вашей сестры.