Он взял ее руку и медленно отвел от своего лица.
      - По этой дороге следовать я не решусь. Прости меня.
      Она была раздосадована и смущена. Да и сама не могла разобраться в своих чувствах. Санглант был известным волокитой, так говорили все. Почему же теперь он отверг ее? Ей почти слышался злорадный и скрипучий смех Хью. Вспомнились его слова: "Ты моя, Лиат. Ты не предназначена ни для кого иного". Слезы застилали глаза. Это урок, ее душе бедовало оставаться запертой в городе памяти. Нельзя поддаваться искушению. А теперь... невыносимо стыдно.
      - Я должен идти, - резко сказал Санглант. На мгновение хрипота его голоса заставила ее подумать, что он жалеет об этом. Но принц всегда так говорил. Он встал, позвякивая доспехами. - Мы готовимся к вылазке за пределы города, чтобы посмотреть, нет ли поблизости остатков войск графини.
      - Зачем вы сказали это прошлой ночью? - Гнев помог ей справиться со слезами, гнев на отвергшего ее Сангланта, гнев на Хью, не выпускавшего из своих цепких лап, на Вулфера, за все его многочисленные полуправды, на отца, оставившего ее.
      - Что сказал?
      - Вы ведь не забыли.
      Он раздраженно махнул рукой, показывая, что да, он не забыл.
      - Никогда не вступай в брак, Лиат. Будь связана, как и я, судьбой, которую уготовили для тебя другие. Подчинись им, и будешь в безопасности.
      Казалось, говоря это, он смеется и над собой.
      - В безопасности? От чего? От чего вы в безопасности, Санглант?
      Принц иронично улыбнулся. Но как она могла увидеть улыбку? Было темно. Хотя нет. Его лицо оттенял мягкий белый свет. Черный дракон на груди, казалось, шевелился, когда Санглант двигался. И вдруг его глаза расширились от удивления. Он поднял руку и замер в нерешительности и изумлении.
      Лиат повернулась. И по движению воздуха за спиной поняла, что принц опустился на колени.
      Она стояла рядом с саркофагом, будто только что выросла из-под земли. В длинном платье из белого шелка, такого покроя, какой Лиат видела только на древних статуях. Лицо было бледным, словно луна. Босые ноги, казалось, не дотрагивались до пола усыпальницы. В каждой руке она держала по кинжалу прозрачному, как из расплавленного стекла.
      Она истекала кровью. На руках, на пронзенной еще одним кинжалом груди, на белом платье - всюду была кровь. Ее слезы были кровавы. Но на Лиат и Сангланта она смотрела со спокойной безмятежностью человека, для которого боль и муки давно остались позади. Женщина поманила их.
      Сквозь одежду нащупав висевший на груди Круг Единства, Лиат шагнула вперед. Санглант последовал за ней. Она услышала, как он шепчет молитву.
      Женщина в белом платье не произносила ни слова, только стала медленно отступать в глубь каменных сводов, туда, где за гробницами клириков и епископов покоился люд попроще, слуги или простые монахи и монахини.
      Небольшой могильный камень, без надписей и обозначений, едва возвышался над полом. При свете, источаемом ликом явившейся им святой (ибо кто назвал бы эту женщину иначе), рядом с камнем зиял ведущий вниз ход. Женщина вошла туда и исчезла.
      Санглант преклонил перед могилой колени. Лиат шагнула следом за видением, но принц удержал ее.
      - Ни шагу дальше. Принюхайся, оттуда пахнет свежим воздухом и овсяным полем. - Лиат удивленно смотрела на него. Неземной свет погас. Принц пояснил: - В речной долине вблизи Гента выращивают пшено и ячмень. Овес сеют крестьяне только на холмах, на западном берегу. Этот тоннель выходит в нескольких милях от города.
      - Но она позвала нас...
      Сверху раздались голоса, звук шагов и бряцание доспехов. Усыпальницу осветили факелы.
      - Господин! Принц Санглант!
      Он поднялся и повернулся навстречу входившим "драконам".
      - Мой господин! - Это была женщина со шрамами. Она посмотрела на принца, на Лиат, все еще стоявшую у подземного хода, и опять на принца.
      Тот заговорил быстро и громко:
      - Нам явилось видение святой Кристины. Вот куда она привела нас.
      Некоторые совершили круговое знамение. Никто не посмел пошутить над принцем, бывшем в таком месте наедине с привлекательной молодой девушкой.
      - С восточного берега поднялся туман, мой господин, - продолжала женщина. Она, как и все, была в доспехах, и телосложением не уступала ни одному из солдат. - Часовые заметили графиню Хильдегарду с отрядом всадников. Они движутся в нашу сторону, и их преследуют эйкийцы.
      Санглант смотрел на Лиат. Он был не из тех людей, чьи чувства отражаются на лице, и поэтому она не понимала, что он переживает. Но он протянул руку и пальцем коснулся ее щеки, и девушка машинально сделала то же. Осознав вдруг, что все на него смотрят, принц отдернул руку и двинулся к выходу. Тяжелая поступь последовавших за ним "драконов" отозвалась болью. На Лиат никто не обернулся.
      Она постояла немного, пока не исчез последний отблеск горящих факелов, опустилась тьма. Из подземного хода потянуло свежим ветром. Она жадно вдыхала его, хотя в отличие от принца и не могла с уверенностью сказать, что пахнет овсяным полем.
      Святая, увиденная ими, растворилась во тьме подземелья. Лиат не осмеливалась последовать за ней, вопреки желанию. Она понимала Сангланта и "дорогу",.. по которой он "следовать не осмелится". Но понимание не уменьшало боль.
      Девушка успокоилась и отошла от спуска. На ощупь отыскала проход, ведущий в залу с обсидианом, и там обнаружила небольшую флягу, забытую напротив саркофага епископа Цезарии. Она откупорила ее и сделала хороший глоток. Горький и жгучий напиток укрепил дух. Лиат поспешила выбраться к дневному свету.
      Как и Санглант, она не сомневалась в том, что видела святую Кристину. Но не могла ответить на главный вопрос: почему та явилась именно им? И почему сейчас?
      Она вышла из собора и увидела у входа Сангланта на коне. Принц взял поданный шлем, но, прежде чем надеть, оглянулся в сторону храма. Их глаза встретились над головами собравшейся толпы. Люди вокруг принца шумели, исполненные страха и надежды.
      Принц не улыбался, просто смотрел на нее. Кто-то из "драконов" обратился, и он опустил глаза. Надел шлем и тут же изменился: принца Сангланта больше не было, но возник командир "королевских драконов", первый из многих.
      Золотые кафтаны были яркими, словно солнце, и его кафтан был ярче всех. Черный дракон на нем был вышит серебряными нитями. Солдаты в шлемах, украшенных медью, выглядели устрашающе. Устрашающей была и их репутация. Шлем принца с изящной золотой драконьей мордой был великолепен на их фоне.
      Он взял в руку каплевидный щит, коснулся рукояти меча и тронулся с места. Около сотни солдат двинулись следом - их лошади шли медленно по главной городской улице в сторону восточных ворот к городской стене, где их ждали товарищи, заступившие на службу.
      Лиат побежала к дворцу бургомистра. Уличная толпа, видя ее плащ, расступалась, давая дорогу.
      Вулфер ждал в часовне, где лежал погибший "орел". Тело завернули в саван и, как полагалось по обряду, положили головой к алтарю.
      Девушка протянула флягу. Вулфер безразлично взял ее и засунул за пояс.
      - Я послал Манфреда за восточные ворота на разведку, и ты отправляйся туда. Если "драконы" за воротами, вернешься и доложишь мне. Ступай, лошадь оседлана.
      Все происходило стремительно. Она проверила снаряжение. Все на месте: лук, колчан со стрелами и меч. Во дворе стояла одна из лошадей Вернера довольно рослый гнедой. Он помог ей куда больше, чем "орлиный" значок: улицы заполнили люди, узнавшие о прибытии Хильдегарды.
      Ближе к восточным воротам толпа поредела. В осажденном городе, даже защищаемом мощной силой "королевских драконов", люди всегда с осторожностью выбирают свой путь. Улица шла параллельно стене, ограждавшей Гент со стороны реки. Лиат увидела слонявшегося без дела паренька и приказала ему охранять лошадь, а сама поднялась на башню. Оттуда видны были стройные ряды "драконов" - сотни две, расположенные на площади перед воротами. Ополченцы, дежурившие на стенах, с удивлением вглядывались в восточный берег реки.
      Туман рассеивался. Издалека некогда плодородные поля казались усыпанными шевелящейся массой, словно мухи покрывали чью-то мертвую плоть. Эйкийские рати выходили из лагеря. Лиат удалось разобраться в происходящем.
      Враги занимали почти все поля в окрестности. Бело-зеленый флаг развевался посреди отряда всадников, которых прикрывали нестройные остатки пехоты - войск графини. Эйкийцы преследовали их, отсекая от основной массы небольшие группы и уничтожая их. Одна только полоса земли была свободна дорога к реке и к восточным воротам Гента.
      Нельзя было понять, как графине и остаткам ее солдат удастся попасть в город, минуя врага. И как "драконы" помогут им, если сами попадут в ловушку. Мысль об этом была похожа на ледяной душ в жаркий день. Лиат, как в тумане, невольно закрыла глаза руками, а когда открыла их, увидела совсем иное. На поле действительно развевалось бело-зеленое знамя с гербом Хильдегарды и ее рода. Но ни одного из людей графини рядом с ним не было. Ни одного всадника рядом, ни одного пехотинца, прикрывавшего их отход. Знамя окружали эйкийцы с бело-зелеными щитами, шагающие по дороге к каменному мосту. По дороге, ведущей на Гент.
      Виденное раньше было иллюзией. Виденное раньше было тем же, что видели все остальные, смотревшие с городских стен. Ополченцы, "драконы", дежурившие на башнях и теперь спускавшиеся с башен, чтобы доложить обо всем принцу, и тот мог решить, когда представиться удобный момент для вылазки. Виденное ими было иллюзией, созданной могучей волей колдуна, силы которого трудно было переоценить. И Лиат была единственной, кто знал об этом.
      "Ты глуха к магии", - всегда говорил отец. Возможно, что-то оберегало ее от магического воздействия. Какое-то время Лиат не могла двинуться с места. О случившемся с Хильдегардой и ее ратниками можно было только догадываться. Во всяком случае, войска были разбиты наголову, и знамя вырвали из рук последнего защитника, чтобы использовать его как приманку для "драконов".
      И Лиат была единственной, кто мог их спасти.
      4
      Лиат неслась по лестнице, обдирая руки в кровь. Мальчишка, державший ее лошадь, испуганно отпрянул. Девушка рванулась к Сангланту:
      - Дайте мне дорогу! Я должна говорить с принцем!
      "Драконы" без колебания расступились перед ней. Санглант возвышался на лошади над пожилым ополченцем и постоянно сопровождавшей его женщиной со шрамами. Принц обернулся в ее сторону, должно быть, услышал голос. Он поднял руку, призывая говоривших к молчанию.
      - Но, господин мой Санглант! - не поняв приказа принца, запротестовал ополченец. - Вам нельзя делать вылазку. Их слишком много. Если графиня прорвется, мы откроем ей ворота. - Увидев Лиат, он замолчал.
      - Нельзя делать вылазку! - кричала она. Она выхватила поводья лошади принца из рук женщины-"дракона", будто могла этим удержать принца от действий. - Графини Хильдегарды нет за стенами. Это колдовство...
      Санглант моментально спешился. Он поднялся по лестнице на башню, она последовала за ним. Там стоял Манфред с двумя "драконами" и несколькими ополченцами. Стоявшие расступились перед принцем. Лиат приблизилась к Манфреду, думая, что он поддержит ее, если остальные не увидят того, что видела она. Защищенные навесом люди всматривались в происходившее на восточном берегу.
      Она видела все. Эйкийцев было больше тысячи, скорее даже тысячи две, куда больше, чем защитников Гента. Варвары твердым шагом двигались вперед, а в середине строя развевался их трофей, знамя графини Хильдегарды. Собаки трусили впереди своих хозяев, подставляя ветру оскаленные морды. Белые волосы эйкийцев переливались в солнечных лучах, изготовленное к бою оружие они держали в руках. Как могли люди считать их остатками войска Хильдегарды? Эйкийцы перекликались между собой, но о чем - она разобрать не могла. Собаки не издавали ни звука, и это пугало еще больше. Барабаны отбивали ровную дробь. И только река равнодушно несла свои воды.
      Враг подходил все ближе и ближе. Лиат различила рисунок на бело-зеленом флаге, кабана на белом геральдическом щите. Она увидела морды собак, свесивших набок языки. Первые ряды эйкийцев подошли к мосту - и у принца оставалось несколько секунд, чтобы принять решение.
      - Разве вы не видите? - крикнула Лиат.
      Санглант щурил глаза.
      - Манфред! - Она потянула товарища за руку. - Это вовсе не графиня! Это только эйкийцы! Присмотрись, ведь ты же "орел". Ты должен видеть то, что на самом деле.
      - Вон там! - вымолвил наконец принц. - В четвертом ряду. Графиня со своим братом. - Он стал спускаться со стены.
      Знамя и первые ряды врага показались на мосту. Гулкие шаги по камню звучали, как судьба, что стучится в двери. Отвратительные существа подвывали, чуя запах добычи, будто увидели золотой шлем Сангланта и знали, что он ждет их.
      - Эйка почти рядом с ними! - вскрикнул Манфред, вырываясь из рук Лиат. На нее он не смотрел.
      Зато взгляд Сангланта был пронзителен, как никогда. Он колебался - это было ясно. Ему хотелось верить в ее правдивость, но с моста раздались торжествующие крики эйкийцев, и лай собак оглушил девушку. Лица смотревших побелели от ужаса. Лиат не могла представить, что они видели или думали, что видят. Сама она видела только подходившую эйкийскую рать.
      - Открыть ворота! - приказал Санглант.
      Она, к неудовольствию "драконов", рванулась к нему. Но ржавые цепи, удерживавшие тяжелые ворота, со скрипом пришли в движение.
      - Закройте их! - надрываясь, кричала она. Но никто не слышал. Внизу ряды "драконов" расступились, чтобы позволить беспрепятственно пройти графине и ее людям. - Это иллюзия! Ловушка!
      Санглант посмотрел на нее зелеными глазами и покачал головой. Затем пошел к своим людям.
      Ворота открывались все шире. Эйка, видя это, ускорили шаг.
      - Манфред! Разве ты не видишь? Поверь мне хоть ты! Пожалуйста!
      Было поздно. Ворота распахнулись. Знамя графини Хильдегарды развевалось внутри города, и вместе с ним ворвались десятки полулюдей-полуящериц. Санглант, спускавшийся со стены, не успел дойти до своей лошади и своих солдат.
      Внизу бушевал хаос. Завывания эйкийцев оглушали. Манфред испуганно выдохнул и стал толкать ее в сторону прохода.
      - Беги вдоль стены! Найди Вулфера!
      Лиат споткнулась и упала на колени, и предназначенная ей стрела пробила горло одного из ополченцев, не успевшего осознать происходящего. Он вскрикнул, скорее от удивления, чем от боли, и, держась за шею, рухнул со стены. Тело упало на двух эйкийцев, теснивших отбившегося от своих "дракона". Тот воспользовался этим, поразил обоих противников ударами меча, но их место заняли новые варвары, словно бурный поток затопившие площадку перед воротами. Собаки начинали кровавый пир над трупами убитых. Крик застыл в горле Лиат. Чья-то закованная в железо рука коснулась ее ноги, она попыталась ударить ее, и удар чуть не пришелся по золотому кафтану с черным драконом, обшитым серебряной нитью. Это был Санглант. Он ничего не сказал, только потащил ее за собой так быстро, что ее ноги едва касались земли. Она не нашла в себе сил обернуться и посмотреть, что стало с Манфредом. Девушка не чувствовала даже испуга.
      Две стрелы торчали из спины принца. Одна сломалась и упала. Ополченцы стреляли со стены из луков, стараясь не попасть в своих. Защитников было чудовищно мало. "Драконов" оттеснили от ворот, их железные шлемы едва виднелись в толпе беловолосых варваров, и тем не менее солдаты пытались построиться в боевой порядок.
      Она услышала лязг воротных цепей, крики. Откуда-то несло дымом. Стрелы, как барабанная дробь, ударили в деревянную стену прямо у нее над головой. Санглант выругался и остановился. Из его ноги торчала еще одна стрела, почти у самого колена. Лиат наблюдала в оцепенении, как одна за другой на сапог стекают капли крови. Такой же красной, как и у всякого другого человека. Лиат замерла.
      - Сломай ее! - резко приказал принц, выводя Лиат из забытья.
      Повинуясь, она наклонилась, одной рукой обхватила ногу, а другой вытаскивала застрявшее в латах древко. "Голубое", - меланхолично подумала она, глядя на оперенье, твердое, словно металл, - древко было очень крепким. Наконец она справилась и бросила стрелу вниз. Принц потащил Лиат дальше.
      - Господин мой принц! - из ниши их звал какой-то белобородый ополченец. Принц втолкнул ее в нишу, и человек указал на люк в стене. - Сюда, господин!
      Лиат задыхалась. Она смотрела на коричневый плащ белобородого.
      Санглант наклонился над закрытым люком, пытаясь его поднять. Лиат вслушивалась в звуки битвы: лязг железа, пронзительный рог, предупреждавший горожан об опасности. Принц оставил неподдававшуюся крышку люка и подошел к бойнице. Вместе с Санглантом они смотрели на восточный берег, отсюда виден был мост. Эйка теснились на нем, стараясь пробиться через полузакрытые ворота. Но сдерживаемые отчаянным сопротивлением защитников города, они все же двигались вперед, подавляя оборонявшихся массой и внося ужас в их ряды дикими воплями.
      Над дальним берегом клубился туман. Хотя нет, не туман. Что-то непонятное, природы чего глаз человека различить не мог. Колдовство. Лиат вглядывалась во тьму, понимая, что за ней находится разгадка многих загадок.
      Туман, рассеиваясь, постепенно открыл взору четыре фигуры: двух эйкийцев, раскрашенных и вооруженных, как и все, с красными змеями на круглых щитах и обоюдоострыми топорами в когтистых лапах. Рядом с ними стоял эйкиец куда более крупного телосложения, почти обнаженный, в одной набедренной повязке и золотом поясе. В руках он держал небольшой деревянный сундучок, а на поясе висел кожаный кошель.
      И рядом стояло еще одно существо, более рослое, но чем-то необычное. Чем, Лиат объяснить не могла. Его руки, лицо и грудь казались выточенными из бронзы. Одежды почти не было, не было боевой раскраски, которую носили варвары. Только несколько ожерелий из ракушек, костей и небольших кусочков золота, штаны, сшитые из блестящей голубой ткани и подпоясанные золотым поясом. На толстых руках надеты золотые браслеты в форме змей. Белые волосы, перевязанные длинным шнурком, сверкали на солнце.
      Позади Лиат Санглант тихонько выругался.
      - Вон там! Вы его видите?
      - Вижу. - Принц тряхнул головой, словно прогоняя назойливое насекомое. - Я думал о нем все время. Он главная сила.
      - Он чародей. - Лиат, как и принц, чувствовала огромную силу страшного эйка.
      Санглант просунулся в бойницу, вглядываясь в далекого врага.
      - Скажи мне свое имя, - шептали его губы. Варварский чародей повернулся так быстро, что Лиат вздрогнула. Он оглянулся вокруг и стал вдруг смотреть прямо на них, хотя и не мог видеть людей, прятавшихся за стеной. А может, и мог, видимо, обладая незаурядными магическими способностями.
      Ей показалось, что существо произносит что-то, отвечая на вопрос Сангланта, но с такого расстояния невозможно было не только слышать, но и читать по губам.
      - Кровавое Сердце, - низким голосом проговорил Санглант, будто оба они сейчас смотрели друг другу в глаза. - Мы еще встретимся, ты и я.
      На восточном берегу варваров становилось все больше и больше. Лиат глянула в сторону ворот и увидела, что оборона окончательно прорвана. Эйкийцы потоком хлынули в город.
      Санглант повернулся к ней:
      - Беги к собору. Спасай, кого сможешь.
      Ополченец, волнуясь, топтался у люка.
      - А вы куда?
      Глупый вопрос. Ответ она знала до того, как Санглант его произнес:
      - К "драконам". Мы задержим варваров, насколько сможем.
      Принц протянул руку в кольчужной рукавице и коснулся ее щеки так же, как она коснулась его в усыпальнице собора. Взял в руку меч и вышел из укрытия. Спустился по деревянной лестнице и пропал в хаосе битвы. Перед тем как ополченец схватил ее, Лиат успела увидеть, как "драконы", пешие и конные, устремились к командиру, громко повторяя его имя.
      Рука белобородого втащила ее в нишу как раз вовремя - там, где только что была ее голова, в стену вонзилась горящая стрела. Ополченец наконец справился с люком.
      - Сюда! Тоннель ведет прямо во дворец бургомистра. Иди по главному ходу, никуда не сворачивай, боковые ответвления ведут к другим смотровым постам. Надеюсь, эйка еще не взяли ни один из них и не заполнили тоннели.
      Не оглядываясь, Лиат начала спускаться. Белобородый за ней не последовал. Наконец она добралась до большого тоннеля, выложенного обожженным кирпичом. Он был чуть шире ее плеч. Лиат поколебалась и вынула меч. Пальцы сами нащупали надпись: "Сей добрый клинок - друг Лукиана". "Прошу тебя, побудь немного и моим другом".
      Девушка осторожно пробиралась сквозь тьму. Сверху доносился шум битвы. Господи, только бы не пал Гент! Узкий тоннель влился в широкий подземный коридор, который позволил бы пройти двум широкоплечим людям. Из бокового тоннеля, ведущего к смотровому посту, тянуло дымом. Впереди было спокойно, глаза почти привыкли к темноте.
      Где-то позади раздался громкий крик и звук от падения в грязь тяжелого тела. Лиат заметалась по тоннелю, увидев сверкающие белые волосы. Что делать? У нее было преимущество - неожиданность. Когда упавший эйка поднялся на ноги, она была рядом с ним и пронзила клинком, почувствовав, как туго тот входит в бронированную плоть. Но у Лукиана и в самом деле был хороший меч. Даррийцы, должно быть, знали многие секреты выплавки стали, теперь утерянные. А может, шкура людей эйка была вовсе не такой прочной, как казалось.
      Существо завыло от боли, пытаясь ударить ее. Она шагнула назад и рубанула еще раз, прямо по оскаленной морде - потянуло отвратительным зловонием. Сверху доносились людские крики: "Хей! Хей!" Сквозь шум огня, цокот копыт и топот кованых сапожищ несся тонкий, но нараставший клич: "За принца! За нашего принца!"
      Лиат отскочила от трупа и побежала по коридору. Если варвар был не один, то остальных она просто не заметила, напряженно обдумывая происшедшее. Девушка поняла, что принца скорее всего убьют. Что дальше? Защитников Гента в любом случае немного, тем более теперь, когда оборона ворот прорвана. Если эйкийский колдун способен создавать только иллюзии, то она знала, что иллюзия могла быть могучим оружием.
      "Спасай, кого сумеешь спасти", - сказал ей Санглант. Вот почему святая Кристина явилась им. Святые, как ангелы и как демоны высших сфер, не привязаны к земному времени. Они предвидят будущее. Лиат шла мимо боковых тоннелей. Оттуда доносились только звуки битвы. Коридор вел к казармам. Она ободрала лицо и руки, поднимаясь по узкой лестнице в общую столовую.
      Казармы были пусты. Вдали слышался звук барабана и призывное пение рога. Все "драконы" ушли в бой и, скорее всего, уже мертвы. Но плакать было нельзя. Требовалось предупредить Вулфера. Через подземелье надо вывести многих несчастных и успеть сделать это до окончательной гибели города. Она не сомневалась, что Гент обречен.
      Но на выходе из казарм она остановилась, замерев. Постояв в нерешительности, она повернулась, глядя в пустые стойла, чувствуя запах прелой соломы. Казармы горели. Она побежала к тому стойлу, где они жили с Манфредом и Вулфером. Седло Манфреда стояло на своем обычном месте. Что с Манфредом? Жив ли еще? Она отмела все вопросы, каждая минута промедления угрожала жизни. Надо взять книгу. Она перевернула свое седло, вырвала из-под него седельную суму, перекинула через плечо и выбежала через опустевший двор.
      - Лиат!
      Вулфер стоял у ворот.
      - Все кончено! - кричала она на ходу. - Эйкийцы ворвались в город. Все должны сражаться или бежать к собору.
      - Но как?..
      - Волшебник! - Лиат вспомнила услышанное от Сангланта имя. Когда-нибудь окажется необходимо, чтобы его знали все. - Он называет себя Кровавым Сердцем!
      Вулфер коротко кивнул.
      - Тогда иди, Лиат. Если прорвешься, ты должна сообщить все королю.
      Она не спрашивала, что будет делать он сам. Не было времени. Тяжелый черный дым поднимался над восточной частью города. Пламя занималось над крышами домов. Дворцовая стража, наверное, ушла к восточным воротам.
      Девушка побежала по главной городской улице, запруженной перепуганными людьми. Большая их часть стремилась к западным воротам. Некоторые, посмелее, вооружились топорами, ножами, дубинами - всем, что могло напоминать оружие, и спешили в противоположную сторону. А многие, позабыв обо всем, кроме страха, просто метались без всякой цели и смысла. Лиат пробивалась к собору. Сперва она пыталась собрать и отвести туда хоть сколько-то прохожих, но безуспешно. Ее голос потонул в криках, ослином реве, детском плаче, треске огня и грохоте рушившихся зданий.
      Лиат напрасно беспокоилась. Пробившись через городскую площадь и подойдя к входу, она увидела, что собор полон до предела. Столпившиеся люди плакали и молились. Кто мог, поднимал над головами грудных детей, не то спасая их от давки, не то предавая в руки Владычицы.
      - Пустите меня! - кричала Лиат. Она выхватила меч и его рукоятью стала бить по плечам и спинам. Это подействовало: на нее оборачивались и, видя "орлиный" значок, давали дорогу. Преодолев ступени, она вошла в неф, а там, в надежде, что даже варвары эйка не осквернят священного алтаря, сгрудилась большая толпа.
      Стоял тяжелый, спертый запах страха и человеческого пота. Лиат поняла, что не сможет пробиться к алтарю, туда, где стояла епископ. Она спрятала меч. И вдруг что-то изменилось в звуках, издаваемых толпой. Затихли стоны и всхлипывания, и стоявшие впереди тихо запели священный гимн, быстро подхваченный остальными.
      - Поднимите меня на руки, - скомандовала Лиат. К ее удивлению, двое рослых мужчин подняли ее на плечи.
      Перед алтарем стояла епископ города Гента, воздев руки к небесам и повторяя святые слова:
      Живущий в ограде Света
      Скажет: Господь - мои оборона и щит,
      А Владычица - твердыня моя и оплот.
      Он укроет меня Своей силой,
      Она же - крылами Своими.
      Не убоится он стрелы, летящей в ночи,
      И копья, что ударяет днем.
      Тысячи падут вокруг него,
      Но смерть его не коснется.
      Лиат запела с ними. Когда гимн закончился положенным славословием, епископ опустила руки и люди затихли, вслушиваясь в то, что она скажет.
      - В молчании помолимся, - проговорила облаченная в драгоценные ризы женщина.
      В тот момент, когда все в соборе затихло и только с улицы доносился шум приближающейся к собору битвы, Лиат заговорила. Она привлекла к себе внимание, вопреки всему тому, чему учил ее отец: "Никогда не возвышай своего голоса. Никогда не привлекай внимания. Никогда не будь заметной".
      - Госпожа епископ, прошу вас выслушать мои слова. Я "королевский орел".
      Люди, державшие ее, встали поудобнее - так, чтобы она могла поставить ноги на плечи. Все, бывшие в соборе, повернули к ней перекошенные страхом лица. Епископ сделала ей знак продолжать.
      - Ваше преосвященство, прошу вас поверить моим словам. У меня было видение. Святая Кристина явилась мне... - Лиат запнулась. Ей показалось, что толпа не верит. - Святая Кристина, Мученица Ножей, явилась принцу Сангланту! Это было истинным видением. Там, в склепе под собором, есть ход, ведущий на запад. По этому пути... - И это было все, что она успела сказать.
      Раздались крики, и толпа заволновалась:
      - "Драконы"! "Драконы" разбиты!
      Лиат почувствовала, что падает, но теснота в соборе помешала ей разбиться. Толкаясь, в панике и ужасе, никто не мог двинуться больше чем на шаг. В следующей момент раздался пронзительный рев рога, оглушивший и толпу, и ее. Люди замолкли, и епископ смогла говорить.
      - Слушайте! - Властный голос перекрывал все звуки. - Слушайте меня, люди города Гента. Это говорю вам я, ваша епископ. Говорю, что не отойду от алтаря до тех пор, пока последний эйкиец не будет мертв или пока последний из вас не окажется в безопасности. Все, кто может взять в руки оружие, должны идти защищать город - именем Господа и Владычицы, именем святой Кристины, страдавшей и погребенной в святом месте и явившейся сюда спасти нас!
      Епископ замолчала на мгновение, но никто не издал и звука.
      - Святая Кристина явилась нашему принцу, который и сейчас сражается, защищая нас от смерти, а храм наш от осквернения. Таково мое слово, и все должны повиноваться ему. Пусть дети и их матери по порядку следуют за "орлицей" в подземелье. Соберите детей! Они, как и реликвии собора, главное сокровище нашего города. Пусть старшие ведут младших, а остальные терпеливо ждут у алтаря. Предадим свои души Господу! Владычица, помилуй нас!
      Диаконисы принесли факелы. Лиат взяла один из них и стала спускаться в подземелье. Толпа безмолвно расступилась. Доносившийся шум стих, его сменил угрюмый покой смерти, царивший в усыпальнице. Следом шли диаконисы, неся реликвии святой Кристины, шли плачущие дети, напуганные тьмой не меньше, чем происходящим наверху. Лиат чувствовала их за спиной, будто тяжкий груз. Судьба людей зависела теперь от нее.
      "Спаси всех, кого можешь", - вспоминала она слова Сангланта. И отчаянный крик, донесшийся только что с улицы: ""Драконы" разбиты!.."
      Она совершенно не помнила, где гробница святой Кристины. Казалось, все изменилось. Подземная зала расстилалась перед ней, не желая делиться тайнами. В отчаянии Лиат опустилась на колени там, где совсем недавно - так недавно! - стояли они рядом с принцем. Она огляделась, и там... в двух шагах заметила кровавые следы. Она пошла и увидела проход вниз. Подземелье быстро наполнялось людьми. Диаконисы, испуганные, переговаривались между собой. Заплакал ребенок. Его не успокоили.
      Сверху не доносилось ни звука. Что происходило в городе? Жив ли Санглант? Что с Манфредом и Вулфером? Хорошо хоть Ханна не осталась в городе... А ведь тогда, когда они расставались, думалось, что подруга окажется в более опасном положении...
      Она не могла медлить. Что лежало в той тьме, под землей? Что бы ни было, оно менее страшно, чем судьба плененных эйкийцами. Лиат собрала все свое мужество и шагнула по ступеням, ведущим вниз. Она шла осторожно и в то же время торопилась, с тем, чтобы ее не затоптали идущие следом. Девушка не оглядывалась. Она насчитала восемьдесят девять ступеней - счет вслух почему-то прибавлял смелости, и тьма казалась не такой страшной.
      Воздух в тоннеле был спертым, пахло землей и плесенью. Один или два раза, ощупывая руками стену, Лиат почувствовала, что касается червей или какой-то другой живности, живущей только в подземной тьме. Было не до брезгливости. Она шла вперед и вперед.