Томас нетерпеливо махнул рукой.
      - Только тот, кто знает ваш язык, может понять вас, когда вы говорите по-английски.
      Он вновь повернулся к Гаю.
      - Менее чем через, час придут сменить часового, которого я убил. Брать эту женщину с собой - чистое безумие. Позвольте мне поступить с ней так, как я предложил.
      - Я не причиню вам никакого вреда! Клянусь! - в отчаянии воскликнула Клаудия. Длинный кинжал, который брат Томас сжимал в руке, заставил ее наконец решиться. - Я спущусь по веревке!
      Гай шагнул к ней.
      - Дайте мне вашу руку.
      Клаудия непроизвольно отшатнулась.
      - З-зачем?
      Брови Гая сошлись у переносицы.
      - Никогда не спорьте с людьми, которые скорее перережут вам горло, нежели отпустят на свободу. Дайте мне вашу руку, леди.
      Не в силах скрыть дрожь, Клаудия протянула вперед правую руку, но когда Гай приблизился, быстро поменяла ее на левую. Если он хочет причинить ей увечье, пусть это будет левая рука, которая не так нужна, как правая.
      Гай фыркнул, затем, резко дернув за длинный рукав ее платья, оторвал его у плеча.
      - Повернитесь! - приказал он.
      Клаудия не могла отвести глаз от рукава. Что он задумал оторвать теперь?
      Гай, казалось, прочел ее мысли.
      - Я сделаю из этого кляп, - нетерпеливо объяснил он. - Повернитесь!
      Клаудия повиновалась, но тут же раскаялась в своей уступчивости: в таком положении им будет гораздо удобнее перерезать ей горло, тем более что кляп заглушит ее крик. Колени ее подогнулись, и она, чтобы не упасть, была вынуждена опереться на стену. Гай приложил кусок материи, превращенный в самодельный кляп, к лицу Клаудии и, едва она успела высвободить нос, завязал на затылке крепкий узел. Повернув девушку за плечи и осмотрев результат своей работы, он удовлетворенно кивнул и подтолкнул Клаудию к бойнице. Внезапно взгляд Гая упал на ее юбки.
      - Так вы сломаете себе шею, - сказал он. Не успела она понять, что у него на уме, как он вытащил кинжал, опустился перед Клаудией на колени и разрезал юбку до уровня колен. Когда Клаудия собралась с духом и издала приглушенный протестующий звук, Гай уже убирал кинжал обратно в ножны.
      - Томас поможет вам выбраться из окна. Прежде чем он отпустит вас, крепко ухватитесь за веревку. Он повернулся к Томасу.
      - Если она промедлит хоть миг, перережь ей горло. А если на пути вниз она поднимет шум, обруби канат.
      С этими пугающими словами Гай шагнул в бойницу и исчез.
      Сжав руку Клаудии, брат Томас выглянул из амбразуры, чтобы проследить за продвижением барона.
      - Надеюсь, вы крепче, чем кажетесь, леди, - сказал он. - Вам предстоит долгий спуск - для рук, которые не держали ничего тяжелее иглы с ниткой, это нелегкое испытание.
      Если бы ее рот не был заткнут кляпом, Клаудия возразила бы монаху, что она сильнее, чем он предполагает. Каждый вечер в купальне ей приходилось вытаскивать из колодца несколько полных ведер, чтобы не использовать воду, оставшуюся после других. Теперь привычка к опрятности может сослужить ей хорошую службу.
      - Он добрался до земли, - наконец сообщил Томас. Подтолкнув Клаудию к бойнице, он прошептал ей в ухо:
      - Один только звук, одно неверное движение, и я перережу веревку. Вы поняли меня?
      Клаудия изо всех сил закивала и ступила в проем, но тут же схватилась обеими руками за стены. Освещенная лунным светом, далеко внизу лежала каменистая земля. У подножия стены Клаудия увидела маленькую фигурку. Поняв, что это и есть барон Монтегю, она почувствовала, как в горле у нее застрял испуганный крик. Веревка, свисающая вниз по стене, лежала у ее ног, но проем был слишком узок, чтобы за нее можно было ухватиться. Как Гаю это удалось? И что же делать ей?
      Проблему разрешил брат Томас. Одной рукой он крепко схватил ее за локоть, а другой толкнул вперед. Клаудию пронзила страшная догадка - они все-таки решили убить ее!
      На этот раз она не смогла сдержать полузадушенный крик, полный ужаса. Свободной рукой Клаудия в отчаянии схватилась за стену, но равновесие было потеряно, и она стала падать. Падение, однако, закончилось, не успев начаться: Томас по-прежнему крепко держал ее за руку. Сердце Клаудии билось в сумасшедшем темпе, и она возблагодарила мадонну за то, что этот человек все-таки оставил намерение убить ее.
      Томас опустил ее пониже и слегка ослабил хватку, чтобы Клаудия могла ухватиться за спасительную веревку обеими руками. Он держал ее, пока она не зажала веревку между колен. Не проделай бы Гай в платье нескромный разрез, ей не удалось бы справиться. Боясь, что Томас может вновь передумать, Клаудия кивнула ему, и монах отпустил ее руку.
      Она была не в силах пошевелиться.
      Ее руки и ноги, казалось, парализовало. Если она шевельнется, то упадет. Если так и будет висеть на одном месте, Томас перережет веревку. Клаудия понадеялась, что потеряет сознание прежде, чем ударится о землю.
      - Самое сложное уже позади, - голос брата Томаса был на удивление мягок, но Клаудия не осмелилась поднять голову, чтобы увидеть выражение его лица. - Дальше дело пойдет само - главное, сжимайте веревку ногами и поочередно передвигайте руки.
      Клаудия попыталась глубоко вздохнуть, но даже грудная клетка, казалось, перестала ей повиноваться. Все внимание она сосредоточила на каменной стене прямо перед ее глазами и на левой руке, медленно сползающей вниз по веревке. Передвинув руку, она позволила соскользнуть вниз на несколько дюймов и ногам, затем медленно оторвала от веревки правую руку и заставила ее последовать за левой. Движения повторялись вновь и вновь, пока Клаудии не стало казаться, что этот спуск длится вечно. Все ее тело болело от невыносимого напряжения. Неужели она действительно могла надеяться, что жалкие несколько ведер воды в день помогут ей справиться!
      Наверное, она уже в аду. Томас, видимо, все-таки столкнул ее вниз. Она просто не помнит миг своей смерти. Но какие же тяжкие грехи она должна была совершить в жизни, чтобы теперь ее осудили на этот бесконечный спуск?
      Кто-то схватил ее за лодыжку, и вздох облегчения вырвался у Клаудии из-под кляпа. Гай! Отпустив веревку, она рухнула на него, сбив барона с ног. Гай все-таки успел смягчить ее падение.
      - Боже, да вы тяжелы, оказывается! - Он оттолкнул ее и поднялся на ноги.
      Даже если Гай и думал, что она может попытаться сбежать, эта мысль его, похоже, не очень беспокоила. Достав кинжал из-за пояса, он отрезал от веревки кусок длиной в несколько футов, затем два раза дернул за нее и поднял голову. Сидя на земле, Клаудия видела, как брат Томас втянул веревку обратно в башню. Ей совсем не хотелось вставать, она так была рада вновь оказаться на твердой земле, что готова была целовать ее. Через неделю-другую, может быть, она найдет в себе силы подняться. Но, зайдя так далеко и пережив столько мучений, Клаудия уже не могла позволить себе вновь попасть в руки людей Лонсдейла. Заставив себя встать на ноги, она покачнулась от внезапного головокружения.
      Гай повернулся к ней, держа в руках кусок веревки.
      - Дайте мне ваши руки!
      Теперь ему нужны обе руки. "Он хочет связать меня", - измученно подумала Клаудия. Когда она выполнила его приказ, Гай замешкался, пристально глядя на ее руки, затем связал их, но не так крепко, как ожидала Клаудия. Опустив глаза, она увидела, как изранены ее ладони. Он тоже заметил это.
      - Все кончено, леди Клаудия. Теперь вам ничего не грозит.
      Ничего? Разве что он имеет в виду падение со стены, но теперь Клаудия глядела в лицо ничуть не менее страшным опасностям. Гай, судя по всему, тоже понял, как неуместны его слова. Нахмурившись, он надвинул капюшон ей на голову.
      - Держите голову ниже. Этот темный плащ незаметен на фоне скал, но если луна осветит ваше лицо, оно может привлечь внимание охраны.
      Клаудия кивнула и опустила голову. Она больше была не в силах смотреть Гаю в глаза: в лунном сиянии она прочитала в них жалость и сочувствие, но Клаудии хотелось видеть проявление совсем иных чувств. Теперь, когда они находятся в безопасности за стенами замка, она вновь попытается объяснить Гаю, как несправедлив он к ней, и предложить ему ожерелье в уплату за отряд солдат, который сопроводил бы ее к Данте, где бы брат ни находился. Возможно, изумруды помогут ей узнать это.
      4.
      - Сидите спокойно! - раздраженно бросил Гай, чье терпение готово было лопнуть. Клаудия сидела скорее у него на коленях, нежели в седле, завернувшись в плащ, чтобы не был виден предательский разрез юбки. Она постоянно ерзала, и Гай не мог больше этого выносить.
      Их бешеная скачка продолжалась уже много часов - с тех пор, как они встретились в лесу с рыцарями Гая во главе с Эвардом. Яркую луну, освещавшую им дорогу, сменили первые проблески рассвета. Клаудия вновь переменила позу.
      - Да почему вы не можете сидеть тихо?
      - У меня затекли ноги, - ответила Клаудия.
      Гай не сразу понял, что кляп вообще-то должен был помешать ей разговаривать. Он откинул ее капюшон.
      - Когда вы избавились от кляпа?
      Прежде чем ответить, Клаудия широко зевнула, прикрыв рот все еще связанными руками.
      - Вскоре после того, как вы усадили меня на это животное. Вам вообще не надо было затыкать мне рот, барон, мне и в голову не пришло бы поднимать тревогу.
      Почему-то Гая раздражало, что она говорит на итальянском.
      - Или молчите, или говорите на моем языке, - потребовал он.
      Подняв голову, Клаудия вновь надела капюшон и вызывающе отвернулась от Гая.
      - Вы никогда не научитесь правильно произносить английские слова, если не будете практиковаться, - уже не так грубо продолжал Гай, глядя ей в затылок.
      Клаудия слегка наклонила голову, как будто признавала его логику, но не произнесла ни слова.
      К ним подскакал Эвард.
      - Солдаты ждут нас, барон, - сообщил он.
      Гай посмотрел в направлении, указанном Эвардом. Широкую долину, лежащую перед ними, окутывал утренний туман, и в воздухе стоял благоухающий аромат трав и цветов, омытых росой. Эти земли относились к Холфорду, а горный кряж на горизонте служил границей между владениями Лонсдейла и Монтегю. Над горами поднимался тонкий столбик дыма.
      - А мои кузены? Они извещены? - поинтересовался Гай.
      - Да. Я послал в Холфорд гонца - перед тем, как вернуться к стенам Лонсдейла, чтобы встретить вас. Еще одного гонца я послал в Монтегю, и обоим было велено выполнить поручение другого, в случае если один из них не возвратится к рассвету. Этот дымовой сигнал означает, что оба успешно справились с задачей.
      Как обычно, Эвард мало что оставил на волю судьбы. Гай одобрительно кивнул.
      - Когда мы достигнем границы, сделаем привал. Мне надо будет встретиться с кузенами. Ты присмотришь за леди Клаудией.
      В ледяном взгляде Эварда Клаудия прочитала все, что он думает о ней. Во время ночной скачки Гай с Эвардом обменялись всего несколькими словами, и о Клаудии речи не было. Эвард не спрашивал, по доброй ли воле она оказалась с ними, но определенно мог заметить, что Гай обращается с ней как с пленницей. Иначе зачем у нее связаны руки?
      - Передай людям мои указания, - распорядился Гай.
      - Слушаюсь, милорд, - Эвард хорошо знал своего господина, и по его тону понял, что тот хочет остаться в одиночестве.
      Гай пристально всматривался в тонкую ленту дороги, ведущей в долину, более похожей на широкую тропу, чью поверхность бороздили две глубокие колеи. Дожди, наверное, превращают эту дорогу в болото. Отпустив поводья и позволив коню самому выбирать себе путь, он предался размышлениям о своей пленнице.
      Гай почти поверил тем отчаянным небылицам, которые услышал от Клаудии, поскольку действительно дал Лонсдейлу повод заподозрить, что их сделка относительно Холфорда может не состояться. Но был еще один факт, который нельзя было не принять во внимание - они сумели сбежать из замка, не встретив никаких помех, если не считать одного-единственного стража у дверей его комнаты. Или Клаудия говорит правду, или Лонсдейлу их побег был выгоден. Клаудия сама упомянула причину, по которой ее дядя мог позволить им сбежать - пока у него в руках остается брачный договор, подписанный епископом, Гай не может жениться на другой женщине. С помощью этого договора Лонсдейл может шантажировать Гая до бесконечности. Но почему он позволил сбежать Клаудии? Или он все-таки вообще ничего не знал о побеге?
      Гай чувствовал острое желание поверить Клаудии, в глубине души он понимал, что она не обманывает. Раньше интуиция никогда не подводила его, но теперь Гай знал - когда речь заходит о Клаудии, он уязвим. Он боялся поверить ей. Никому больше не удастся сделать из него посмешище.
      Его размышления прервала Клаудия.
      - Я ваша пленница?
      - Вы обращаетесь ко мне или к моему коню?
      Клаудия наконец-то повернулась к Гаю.
      - Я не... - Она судорожно перевела дыхание, отчего ее ноздри затрепетали. - Я не разговариваю с лошадьми. Так я все-таки ваша пленница, или вы вернете мне свободу?
      Она произносила слова медленно, прилагая очевидные усилия, чтобы ее поняли. Ее тягучий итальянский выговор неожиданно взволновал Гая, но он заставил себя сосредоточиться на смысле ее слов, а не на их звучании.
      - Я решу вашу судьбу, когда мы достигнем замка Монтегю.
      Ответ не удовлетворил Клаудию.
      - Но про себя вы уже осудили меня и признали виновной?
      Ее вопрос звучал столь мелодично, что скорей напоминал признание в любви. Гай сделал над собой усилие, чтобы не поддаться чарам ее голоса.
      - Вам не стоит сейчас мучить меня расспросами, леди Клаудия. Позади долгая, утомительная ночь, и нельзя сказать, что я расположен к разговорам.
      Клаудия высокомерно нахмурила брови и отвернулась. Ее горделивость раздражала Гая. Человек, участвовавший в заговоре против него, так себя не ведет. Или у нее стальные нервы, или она обладает необыкновенной храбростью.
      Они начали пересекать долину, и туман вскоре поглотил их. Не видя перед собой дорогу, Гай ориентировался по солнцу, чьи слабые лучи едва пробивались сквозь туман с востока. Людская речь и стук копыт, доносящиеся сзади, звучали все глуше и наконец совсем смолкли. У Гая появилось ощущение, будто они с Клаудией одни в этой долине, и он поймал себя на мысли о том, как прекрасно было бы действительно остаться с ней наедине.
      Ее предательство, казалось бы, должно было уничтожить всякое желание, но вопреки здравому смыслу Гай вновь ощутил всю прелесть ее тела, прижатого к нему, и понял, что цветочный аромат, которым был напоен воздух, исходил не от окружающих их лугов - это был опьяняющий запах самой Клаудии.
      Опустив голову, он прижался щекой к ее капюшону. Наверное, он сошел с ума. Действительно ли тело ее столь прекрасно, как говорят ему воспоминания? Чтобы узнать это наверняка, он должен вновь увидеть ее обнаженной.
      Гай поднял руку, чтобы протереть усталые глаза, и случайно задел голову Клаудии. Схватившись за затылок, Клаудия застонала и начала медленно падать с лошади. Гай крепко обхватил ее за талию.
      - Вы в порядке? - встревоженно спросил он.
      Она покачала головой.
      - У меня болит затылок. Брат Томас... Это ведь он ударил меня?
      - Да, - ответил Гай, ощущая запоздалое раскаяние. Он должен был проверить раньше, не поврежден ли череп. Одной рукой удерживая Клаудию, Гай ощупал ее затылок, пока не наткнулся на огромную шишку. Клаудия вскрикнула от боли.
      - Уже все, - сказал Гай успокаивающе, - я больше не причиню вам боли. Он попытался убрать с затылка волосы, чтобы рассмотреть ушиб. - Кровотечение было сильное?
      - Нет, кровь вообще не шла. Просто очень болит голова, но через несколько дней все пройдет.
      Гай нахмурился. Откуда, черт возьми, она это знает? И почему она раньше не жаловалась?
      - Сейчас голова болит сильнее, чем раньше?
      - Не беспокойтесь, скоро все пройдет.
      Однако Гай не успокоился.
      - Вы чувствовали припадки дурноты?
      - Да, всю ночь, много раз. Но теперь мне уже легче.
      Это хороший знак, облегченно подумал Гай.
      - Положите голову ко мне на плечо, так боль быстрее успокоится, предложил он. Когда она настороженно отстранилась, Гай добавил:
      - Я не хочу, чтобы вы упали с коня.
      Клаудия послушалась. Гай обнял ее за плечи и с радостью ощутил, что ее тело расслабилось. Она лежала в его объятиях, как дитя. Доверчивое и глупое дитя. Через некоторое время Клаудия тесно прижалась к нему и задышала ровнее. Гай с удивлением понял, что она заснула.
      Как она может сейчас спать?
      У нее связаны руки, и она знает, что в любой момент он может изменить свое решение сохранить ей жизнь. Она должна бодрствовать и быть начеку, а не спать. Вот уж действительно глупый ребенок - нежный, теплый ребенок, от которого исходит аромат душистых трав.
      Гай прикрыл глаза. Он слишком долго обходился без женщины - только так можно объяснить его необъяснимую одержимость Клаудией. С другой стороны, предположил он, им двигало понятное желание довести до логического конца то, что началось в ее спальне. Вспомнив прикосновение ее обнаженного тела, он почувствовал такую страсть, какую не ощущал никогда в жизни. Стиснув зубы, Гай попытался сосредоточиться на дороге.
      Она поднималась в гору, и вскоре туман вокруг них начал рассеиваться. На лишенном деревьев склоне холма впереди них Гай различил далекие фигурки солдат. Солдат его войска. Теперь они в безопасности, на земле Монтегю.
      Пока Клаудия мирно спала у него на плече, природа вокруг них начала пробуждаться, и теперь отовсюду доносилось пение птиц и жужжание насекомых. Солнце проникло в долину, и туман испарился.
      - Проснитесь, Клаудия, - Гаю вспомнилось когда-то слышанное им предупреждение, что глубокий сон после удара по голове может иметь непоправимые последствия. Он озабоченно потряс ее за плечо.
      - Проснитесь!
      Тихо вздохнув, Клаудия потерлась щекой о его плечо. Гай придал своему голосу сердитые интонации:
      - Немедленно проснитесь, леди Клаудия!
      Ее веки дрогнули, глаза открылись, и она посмотрела на Гая с нежной улыбкой, от которой у него внутри все перевернулось. Однако улыбка тут же исчезла, и с виноватым видом Клаудия выпрямилась.
      - Я не хотела засыпать.
      Однако это не меняло того факта, что она все-таки спала - пленник, уснувший в объятиях своего победителя. Но как он мог это позволить?
      - Вот-вот мы окажемся в расположении моих главных сил. Дайте мне ваши руки.
      - Зачем?
      - Пожалуйста, не надо вопросов.
      Гай развязал веревку, заметив при этом, что она старается избегать его прикосновений. Освободив ее, он осмотрел ее ладони.
      - Ничего серьезного, - произнес он. - Легкие царапины.
      - Можно мне снять это? - Она указала на кляп, сползший ей на шею.
      Гай кивнул.
      Клаудия расстегнула застежку, и плащ соскользнул с ее плеч. Взгляд Гая упал на изящную обнаженную руку, затем он отметил, что ткань платья плотно обтягивает упругую грудь девушки, когда та подняла руки, чтобы развязать кляп. Локоть Клаудии несколько раз задевал Гая, но он делал вид, что не замечает этого, пока удар не пришелся ему в нос.
      - Осторожней!
      - Извините, - смущенно произнесла Клаудия. Отвязав свой рукав, превращенный Гаем в кляп, она спрятала его в карман платья и вновь закуталась в плащ с ног до головы.
      Дорога выровнялась, и Гай перевел лошадь на легкий галоп.
      На поляне их ожидало около сотни солдат. Остановившись рядом со своими кузенами, Гай с сожалением подумал, что у него для них новости, которые вряд ли их обрадуют.
      Подбежавший оруженосец схватил его лошадь под уздцы. Гай спешился, затем, обняв Клаудию за талию, помог ей сойти на землю. Некоторое время он продолжал поддерживать ее, пока не убедился, что она уверенно стоит на ногах. Раздался стук копыт, и рядом с ними остановился Эвард.
      - Скажи людям, что они могут перекусить, - распорядился Гай. - Мы пробудем здесь около часа. И пусть оруженосец приторочит к моему седлу сумку с едой. Когда я закончу разговор с кузенами, то позавтракаю вместе с леди Клаудией. А пока что посторожи ее.
      И Гай направился к своим двоюродным братьям, даже не взглянув на Клаудию.
      Бросив беспомощный взгляд в спину удаляющегося Монтегю, Клаудия обернулась к Эварду де Кордрею. Помощник Гая соскочил с лошади, встал, сложив руки на груди, и сурово посмотрел на нее. Казалось, он ожидал, что она вот-вот совершит побег. Клаудия оглянулась и поняла, что солдаты Гая тоже не сводят с нее глаз. Но куда ей бежать? В лес, на растерзание диким зверям? Клаудия предпочитала двуногих хищников.
      Эвард подозвал солдата и передал ему приказания барона. Поискав глазами Гая, Клаудия обнаружила, что он стоит на краю поляны, там, где начинался склон холма, и беседует с двумя людьми. Наверное, это и были те самые кузены, о которых он говорил с Эвардом. Расстояние было слишком велико, чтобы расслышать их тихий разговор. Ни капельки не похожие на Гая, его двоюродные братья казались значительно старше. У одного из них была седая шевелюра и окладистая борода, другой был черноволос и чисто выбрит. Весь их облик свидетельствовал об истощении, вызванном нелегкой жизнью. Клаудия заметила неподалеку молодой вяз с небольшим островком зеленой травы под ним.
      - Могу я присесть под этим деревом? - спросила она Эварда. Тот нахмурил брови и ничего не ответил. Клаудия повторила вопрос. Брови рыцаря сомкнулись еще крепче, и он неприязненно покачал головой.
      - Я вас не понимаю. Повторите еще раз, и помедленнее.
      Стиснув зубы, Клаудия указала сначала на себя, затем на дерево.
      - Можно - мне - сесть - там!
      На лице у Эварда появилась недовольная гримаса. Он показал рукой на землю, а затем произнес громовым голосом, от которого бы понесла любая лошадь.
      - Вы останетесь здесь!
      Ответив ему лукавым взглядом, Клаудия перешла на итальянский:
      - Parli piu forte per favore, non ti sento bene.
      - He притворяйтесь, вы прекрасно его расслышали, - раздался сзади голос Гая. Клаудия обернулась к нему, но он, не посмотрев на нее, вновь вскочил в седло. - К тому же, если он заговорит еще громче, то перепугает всех лошадей.
      Краем глаза Клаудия увидела, что лицо Эварда, до которого теперь дошел смысл ее слов, медленно заливал багровый румянец. Она так увлеклась этим зрелищем, что для нее было полной неожиданностью, когда Гай подхватил ее и усадил к себе в седло. Испуганно вскрикнув, она быстро запахнула полы плаща, чтобы скрыть от солдат разрез на платье. Они могли неправильно истолковать непорядок в ее одежде.
      - Я хочу поговорить с леди Клаудией наедине, - сказал Гай своему помощнику. - Мы расположимся под старым дубом в трехстах ярдах отсюда, добавил он, указывая в сторону леса, к которому вела единственная дорога. Пусть нас никто не беспокоит - разве что наблюдатели заметят приближение армии Лонсдейла.
      - Слушаюсь, милорд, - ответил Эвард, бросая на Клаудию взгляд, полный сочувствия - как будто ее ожидала страшная пытка.
      Гай пришпорил лошадь.
      По мере того как они углублялись в чащу, ветки деревьев, становившиеся все толще, постепенно заслоняли небо. Повсюду росли древние дубы, огромные, как башни замка. Остальные деревья, сами по себе немалой величины, казались карликами рядом с этими великанами и из последних сил пытались дотянуться до солнечных лучей. Даже трава здесь уступила место мху, из-за которого стук копыт звучал непривычно глухо. Воздух был напоен сыростью и ароматом давно минувших дней, которые в этом лесу, казалось, никогда не выветривались.
      - Почему вы хотите остаться со мной наедине? - спросила Клаудия, невольно приглушая голос.
      Вместо ответа Гай неопределенно хмыкнул.
      Она взглянула на него, затем еще раз огляделась, пытаясь найти тот самый дуб, о котором Гай говорил Эварду. Почему он решил уединиться с ней? Ясно, что им двигали отнюдь не романтические соображения. Она ведь даже не нравится ему. Если же он хочет причинить ей какой-либо вред, то у него нет причин избегать посторонних глаз: его солдаты и пальцем не шевельнут, чтобы помочь ей. Возможно, не осмеливаясь собственноручно лишить жизни женщину, Гай хочет оставить ее одну, в лесу, полном диких зверей, что в конечном счете не сильно отличается от убийства.
      - Вы ведь не бросите меня здесь, правда? - нерешительно спросила Клаудия, забеспокоившись.
      - Нет, Клаудия, не брошу, - бесстрастно ответил Гай.
      В его глазах; невозможно было прочитать, что он думает на самом деле, однако Клаудия почувствовала, что он говорит правду.
      Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь плотную листву, окрашивали все вокруг в зеленый цвет, и Клаудия с удивлением обнаружила, что ее кожа приобрела какой-то удивительный оттенок. Конечно, это было лишь причудой освещения, однако очарованная Клаудия в одно мгновение припомнила старинные сказки, в правдивости которых была уверена до сих пор.
      В таких лесах путник может повстречать духов и фей, а если осмелится заночевать здесь, наверняка столкнется с гоблинами и троллями. Клаудия перекрестилась, стараясь, чтобы Гай не заметил этого движения, и произнесла про себя молитву, отгоняющую нечистую силу. В то же мгновение ворон, хрипло каркнув, взлетел с низко нависающей над их головами ветки. Испуганно вцепившись в тунику Гая, Клаудия придвинулась к нему ближе.
      - Пожалуйста, давайте остановимся здесь! Нас уже никто не слышит.
      Ворон всегда предвещает беду. Ее не ждет здесь ничего хорошего. Гай покачал головой, и сердце Клаудии упало.
      - Нам осталось совсем чуть-чуть.
      - Докуда? Здесь каждое дерево подходит под ваше описание.
      - Смотрите! - Гай указал прямо перед собой.
      Перед ними рос гигантский дуб, который, похоже, был прародителем всех дубов на земле. Он возвышался над землей, как могучая крепость: корни казались дорогами, ведущими к башне, а пышная крона походила на странное зеленое небо. Если волшебные создания обитали в этом лесу, то именно здесь был их дом. Клаудия чувствовала, что не стоит их беспокоить.
      - Что это? - благоговейно спросила она.
      - Всего лишь старое дерево, - ответил Гай, - я нашел его, когда был ребенком. - Затем, почувствовав ее испуг, он улыбнулся: - А вы что подумали?
      Клаудия покачала головой, затем указала на черный круг между корней:
      - Какие-то существа разжигали здесь костер!
      - Существа? - Гай громко рассмеялся. - Вы полагаете, здесь собираются духи?
      - А разве нет?
      Смех Гая оборвался. Спешившись, он помог спуститься Клаудии на землю.
      - Подождите меня у дерева, - Гай снял с седла веревку. - Мне надо стреножить лошадь.
      - Я помогу вам.
      - В этом деле мне не понадобится ваша помощь, - резко сказал Гай и протянул ей сумку с едой. - Подождите меня здесь.
      Клаудия поняла, что ей следует подчиниться - незачем сердить его лишний раз. Однако когда он отвел лошадь в сторону, она машинально последовала за ним, так что Гай, обернувшись, едва не споткнулся об нее.
      Схватив девушку за плечи, он сердито воскликнул:
      - Я же велел вам ждать меня под деревом!
      Бросив опасливый взгляд на могучее дерево, Клаудия нерешительно произнесла:
      - Я совсем не голодна. Мы не могли бы вновь пуститься в путь?
      - Мы скакали всю ночь. Лишний час... - Внезапно взяв Клаудию за подбородок, Гай с усмешкой спросил: - А ведь вас пугает это место, верно?
      Не беспокоясь, что он может счесть ее трусливой, Клаудия ожесточенно закивала головой. Складки коры на корявом стволе были похожи на искаженные мукой лица тех несчастных, которые, не послушавшись голоса разума, осмелились подойти к этому страшному дереву слишком близко.
      Гай крепко взял Клаудию за руку и направился к дубу. Она попыталась вырваться, но хватка была слишком сильна.
      - Не бойтесь, я хочу показать вам кое-что.
      У Клаудии не было выбора, и она, смирившись, вынуждена была последовать за Гаем. Он стал пристально рассматривать ствол, как будто хотел найти что-то.
      - А, вот где это!
      На уровне плеч Гая отсутствовал кусок коры, и на оголившемся участке ствола были вырезаны буквы Г и М.
      - Гай де Монтегю. Я вырезал эти буквы, когда мне было лет восемь, не больше. - В его голосе послышались хвастливые нотки. - Это дерево давным-давно перешло под мою власть, и все лесные духи чтут меня как своего господина.
      Клаудия через силу улыбнулась.
      - Вы хотите успокоить меня.
      - Совершенно верно. Ну и как, получается?
      Его шутливое настроение застало Клаудию врасплох. Не зная, как себя вести, она попыталась сменить тему разговора.
      - Вы в таком юном возрасте приезжали в этот лес один?
      - Нет, мой отец, когда охотился неподалеку, разбивал лагерь на той поляне, откуда мы с вами только что приехали. Он позволял мне исследовать этот лес, если я брал с собой пажа, и обычно со мной отправлялся паж по имени Томас.
      Глаза Клаудии расширились от удивления.
      - И этот самый паж теперь - простой монах?
      - Этот самый простой монах - благородный рыцарь, состоящий на моей службе. - Увидев изумленное выражение лица Клаудии, Гай улыбнулся. - Я не настолько глуп, чтобы приехать в Лонсдейл, не зная ничего о замке и его обитателях. Томас в роли монаха сослужил мне хорошую службу.
      - Притворяться божьим слугой - большой грех. - Если бы Томас притворялся рукоположенным священником, это действительно было бы серьезным преступлением. Но монахом? Клаудия не могла не признать, что план Гая был очень умен. - Вы поступили мудро. Я не знала, что потайную дверь в стене сторожит часовой. Мой план провалился бы.
      Тень недовольства пробежала по лицу Гая, он промолчал и взял из рук Клаудии сумку с едой. Усевшись между двух больших корней, они принялись за завтрак - хлеб с холодным мясом, запивая вином из кожаной фляги. Гай сидел, скрестив ноги и прислонившись к корню. Сняв перевязь с мечом, он положил ее рядом с собой. Клаудия уселась напротив него, стараясь, чтобы разрез на платье не был слишком заметен. К сожалению, она не догадалась захватить с собой в это путешествие иголку с ниткой - их придется одолжить по прибытии в Монтегю. У нее не было денег на новое платье.
      - Ранее вы задали мне вопрос относительно вашей дальнейшей судьбы, вонзив свои крепкие белые зубы в кусок мяса, Гай откусил его и стал жевать, пристально глядя на Клаудию. Проглотив, он продолжил: - Признаюсь честно - я еще не решил, как поступить с вами.