Почему он так беспокоен? Клаудия решила бы, будто он по какой-то причине нервничает в ее присутствии - если бы не знала, что это невозможно. Гай взглянул на кубок, который держал в руках, и на его лице отразилось удивление, как будто он забыл о его существовании.
      - Хочешь воды?
      Разве она уже не просила пить? Клаудия кивнула, и Гай сел рядом с кроватью. Пока она пила, он осторожно, чтобы не задеть рану, поддерживал ее за плечи. Клаудию удивила его нежность - он касался ее так, как будто боялся, что она отбросит его руку.
      Когда Клаудия осушила кубок, Гай отставил его в сторону, затем, продолжая обнимать ее за плечи, взял за руку и прижался губами к ее ладони.
      - Я обещал тебе свою защиту, Клаудия, но не справился. Даю тебе слово, что в будущем такого не повторится. - Он уложил ее на подушки и поцеловал запястье, на котором нежно голубели тонкие вены. - Я обещал доверять тебе, но это обещание тоже не выполнил.
      Клаудия вспомнила, как ночью Гай говорил Данте, что никогда не позволит больше ей отравить его. В то же время его прикосновения напоминали о других, более счастливых временах, и Клаудия с трудом удержалась от непрошеных слез.
      - Почему вы должны защищать меня и доверять мне, барон? Ведь вы думаете, что это я подсыпала вам яд.
      - Нет, Клаудия. - Он крепче сжал ее ладонь. - Я знаю - ты никогда бы не причинила мне вреда, любимая.
      - Но я же слышала ваш разговор с Данте!
      - Я хотел заставить Данте говорить мне правду. Я никогда не думал, что это ты отравила меня. Ни на минуту. Спроси у моих братьев! Они считали, что я окончательно спятил. Я продолжал верить в твою невиновность, даже когда казалось, что все улики указывают на тебя.
      - Они не усомнились ни на миг, что я убийца. Если бы вы умерли, ваши братья повесили бы меня, не колеблясь. - Клаудия вздрогнула, припомнив ночь, проведенную в тюрьме замка Монтегю, и взгляд Кенрика, когда он велел отвести ее туда. - Не думаю, что смогу поверить вашим братьям хоть в чем-либо.
      - Мои братья знают тебя не так хорошо, как я, а твой собственный брат сделал все, чтобы я не смог защитить тебя. Кенрик и Фиц-Алан поняли свою ошибку. Они никогда больше не обидят тебя. Когда мы поженимся...
      Клаудия вырвала у него свою руку.
      - Зачем вам это, барон? Вы хотите так наказать меня - жениться на мне, чтобы каждый день видеть мои страдания?
      Гай отшатнулся, как будто она ударила его.
      - Я сделаю все, что в моей власти, лишь бы в браке со мной ты была счастлива, Клаудия.
      - Если мы поженимся, Данте убьет вас. Вы думаете, это сделает меня счастливой?
      - Я собираюсь договориться с твоим братом.
      - Да, - прошептала Клаудия. - Об этом я тоже слышала.
      Гай открыл рот, чтобы ответить, однако закрыл его, так ничего и не сказав. Встав, он взял пустой кубок и пошел поставить его на место в другой угол шатра. Движения его были медленны и осторожны, и он так внимательно смотрел на кубок, как будто нес в руках величайшую драгоценность. Затем Гай заговорил, обращаясь, казалось, скорее к себе самому.
      - До сегодняшнего дня я не подозревал, какая ложь заставила тебя покинуть Монтегю. Я знал только то, что ты ждала возвращения Данте пять лет. Все указывало на то, что ты предпочла мне брата. - Он провел рукой по волосам, и рука его задержалась на затылке. - Вот откуда взялись те горькие слова, которые ты слышала. Я ревновал, и меня душил гнев оттого, что король объявил нашу помолвку недействительной. Ложь твоего брата пропитана тем же ядом, что и его кинжалы.
      Гай взглянул на нее, и выражение глаз его, полных надежды и боли, поразило Клаудию. Она опустила глаза, чтобы избежать его пронизывающего взгляда, но от слов его укрыться было негде.
      - Ты можешь попросить у меня все, что угодно, я ни в чем не откажу тебе. Я выполню все твои желания. Есть только одно исключение. Оно касается твоего брата. Он думает, что ты будешь страдать со мной, но сам является причиной всех твоих страданий. Не проси меня оставаться в стороне, ибо он может причинить тебе еще большую боль.
      Он хочет жениться на ней, чтобы защитить от брата? Клаудия не знала, чему верить. Гнетущая тишина повисла в шатре.
      - Я вижу, ты устала от моего общества. Тебе лучше отдохнуть. - Гай направился к выходу.
      - Гай, - Клаудия едва могла говорить, настолько перехватило у нее горло, однако даже произнесенное шепотом его имя заставило Гая замереть. Это действительно правда - вы хотите жениться на мне не только из-за Холфорда?
      - Разве у тебя такая короткая память, любовь моя? - Слова его звучали столь нежно, что скорее напоминали ласку. - Холфорд может стать моим в любое время. Наша свадьба на это никак не влияет.
      Глаза Клаудии расширились от удивления. В круговороте событий последних дней она совсем забыла, что Гай намерен силой захватить Холфорд, вне зависимости от того, кто его законный обладатель. Раз так, Холфорд не имеет никакого отношения к их свадьбе, а ведь Гай не оставлял решения жениться на ней даже тогда, когда был уверен в ее предательстве. Если все это правда, то ее побег ранил его даже глубже, чем она могла себе представить. Значит, все эти дни его мучила та же страшная, не отпускающая ни на минуту боль, что и ее.
      - Простите меня, Гай! Простите за все, что я сделала! - дрожащим голосом произнесла Клаудия.
      Гай уже отодвинул полог шатра. Прежде чем выйти, он обернулся. Голос его прозвучал глухо и невыразительно:
      - Мне нечего прощать тебе, Клаудия. Это я должен просить у тебя прощения.
      18.
      Когда бы Гай в течение следующих двух дней ни заходил в свой шатер, Клаудия или уже спала, или засыпала. Это бесконечно расстраивало Гая, хотя он и понимал, что с его стороны эгоистично так реагировать - чтобы выздороветь, Клаудии нужен полный покой. Если Данте всего лишь ранил ее тело, то Гай разбил ей сердце. Каждый раз, заглядывая Клаудии в глаза, он видел там столь глубокую печаль, что у него сжималось сердце.
      Больше всего Гая беспокоили не физические, а душевные раны Клаудии, терзавшие ее сердце. Даже когда ему удавалось обменяться с нею несколькими словами, она ничего не говорила о предательстве брата. Несмотря на молчание Клаудии, Гай чувствовал, как ее беспокоит судьба Данте, и неоднократно прерывал их разговоры. Однако его попытки оставались тщетными - Клаудия не желала ничем делиться с ним, используя сон как последнее оружие против его вопросов. Этот невысказанный отказ довериться ему причинял Гаю сильную боль. Неужели все-таки Данте удалось украсть у него сердце Клаудии?
      - У тебя день ото дня портится настроение, - заметил Кенрик. Последние несколько ночей он делил с Гаем свой шатер, и теперь они завтракали, сидя друг против друга за сундуком. - А леди Клаудия с каждым днем выглядит все лучше. К концу недели она достаточно оправится от болезни, и можно будет совершить в аббатстве ваше бракосочетание. Если, конечно, у тебя не пропало к этому желание.
      - Нет, не пропало. Два дня назад я разговаривал с аббатом Грегори, и он согласился обвенчать нас, - сказал Гай. - Но Клаудия по-прежнему не хочет разговаривать со мной на эту тему. Думаю, Данте делает все возможное, чтобы отговорить ее от свадьбы.
      - Уж в этом ты можешь быть уверен, - усмехнувшись, промолвил Кенрик, он и не думает скрывать свою ненависть к нам. К счастью, ни ты, ни леди Клаудия не нуждаетесь в его согласии. Аббату достаточно знать о твоем желании, чтобы осуществить обряд. Пока Клаудия находится у тебя, ты имеешь право взять ее в жены. Если же ты позволишь, чтобы Данте вместе с сестрой вновь сбежали от тебя, все твои права улетучатся, как дым. Тогда он будет определять ее будущее. Если ты намерен жениться на леди, сделай это сейчас, пока ее брат - твой пленник.
      - Все это не так просто, - задумчиво сказал Гай. - Все помыслы Данте лишь о мести, но он и слышать не хочет о моих предложениях насчет Италии, хотя я знаю, что глубочайшее его желание - отомстить за свою честь. Каждое мое новое предложение он встречает либо оскорблениями, либо гробовым молчанием. Он ясно дает понять, что не смирится с нашим браком. Чтобы быть уверенным в собственной безопасности, я должен убить его.
      - Так сделай это.
      Гай раздраженно поморщился.
      - Ты, по-моему, ничего не понимаешь. Неужели ты всерьез думаешь, что Клаудия сможет простить меня, если я из желания поскорее сыграть свадьбу убью ее брата?
      - Конечно, - усмехнулся Кенрик. - Если помнишь, моя жена не очень долго переживала, когда я убил ее брата.
      - Во-первых, сводного брата, - уточнил Гай, - а во-вторых. Гордон Маклейф был последним подонком, когда-либо ступавшим по земле. Он не был связан с Тэсс узами крови, и, уж конечно, не был ее единственным родственником. Данте - совсем иное дело.
      - Тогда вызови его на поединок, - предложил Кенрик, - я наблюдал за вашей схваткой и могу показать тебе, где его слабое место. Ты победишь его, и он будет вынужден благословить ваш с Клаудией союз.
      Гай мрачно покачал головой.
      - Слову Данте нельзя доверять. Он строит свою жизнь на лжи.
      - Ты не можешь убить его, не можешь доверять ему и, возможно, поплатишься жизнью, если возьмешь в жены его сестру, - подвел итог Кенрик. Есть только один способ победить такого противника.
      - Да, - согласился Гай, - я знаю, что мне надо делать. Один мудрец сказал как-то: - если хочешь иметь за своим столом друзей, посади поближе к себе врагов.
      Кенрик выглядел довольным.
      - Очень хорошо. Ты посадишь Данте в свою тюрьму или предпочтешь мою чтобы у него было меньше возможностей посылать вести сестре?
      - Ты не понял смысла изречения, брат, - улыбнулся Гай. - Я должен заслужить доверие человека, который никому не доверяет, и заставить его поверить, что он может извлечь выгоду из моей слабости. Вряд ли мне удастся добиться этого, если я посажу его в тюрьму. - Гай задумчиво потер лоб. Нет, чтобы перехитрить Кьявари, надо действовать гораздо тоньше. Я должен стать его лучшим другом.
      Скорее Гай согласился бы подружиться со змеей, чем с Данте. Он не видел особой разницы между ними - разве что Данте был гораздо опаснее. Правда, если его план сработает, ему недолго придется наблюдать хмурую физиономию Данте. Эта мысль заметно улучшила его настроение.
      Он попрощался с Кенриком и решительно направился к своему шатру. Утреннее солнце ярко сияло на безоблачном небе, обещая еще один невыносимо жаркий день. Гай почти дошел до цели, когда его будущий друг, откинув полог, вышел из шатра.
      Бросив косой взгляд через плечо, Данте зашагал навстречу Гаю. Лицо его, как всегда, было холодно и невозмутимо. Гай выдавил из себя сердечную улыбку.
      - Доброе утро, Данте. Как поживает твоя сестра?
      - Она продолжает поправляться. Сейчас вам нельзя ее видеть.
      Улыбка исчезла с лица Гая.
      - Тем не менее я как раз намерен это сделать.
      - Она купается.
      - И ты оставил ее одну? - Гай направился ко входу в шатер. - Она же так слаба, что может утонуть!
      Схватив Гая за руку, Данте заставил его остановиться.
      - Клаудия обтирается губкой, Монтегю. Она не обрадуется, если вы будете подглядывать за ней.
      Гай хотел было поведать Данте, что Клаудии нравится, когда он за ней подглядывает, но вовремя передумал. Сейчас он уже не был в этом так уверен, как неделю назад. И к тому же вряд ли описание интимных моментов их жизни с Клаудией - верный способ завоевать дружбу ее брата.
      - Что ж, возможно, - согласился Гай. Он взглянул направо, на лес у реки. - Как тебе нравится эта погода? Опять придется целый день изнывать от жары. Не хочешь отправиться со мной к реке? Там неподалеку от берега есть источник. Вода в нем холодная, как лед.
      Рука Данте потянулась к поясу, к пустым ножнам, в которых не было кинжала.
      - Я не испытываю жажды.
      - У тебя есть более интересное занятие?
      - Да, мне надо поговорить с оруженосцем.
      - Вот и отлично, - весело сказал Гай. - Я тоже не прочь повидать твоего оруженосца. Он очень похож на рыцаря, с которым я сражался три года тому назад на турнире в Йорке. Может быть, они в родстве?
      Повернувшись, Данте посмотрел на лес.
      - Ладно, мне внезапно захотелось пить. Вы идете, барон?
      - Конечно, - на устах Гая вновь появилась улыбка - на этот раз неподдельная. Пока они шли к реке, он хранил молчание.
      Монахи из аббатства Келсо приладили к источнику желоб, подперев его со стороны реки бревном. В результате чистая родниковая вода маленьким водопадом струилась в реку. Гай спустился к берегу по утоптанной тропинке, подставил сложенные руки под струю и вдоволь напился. Подняв голову, он увидел, что Данте и не думал следовать за ним. Стоя на пригорке, тот подозрительно озирал окрестности.
      - Так как насчет глотка воды? - спросил Гай.
      - В какую игру вы играете, Монтегю?
      - Игру? - невинно переспросил Гай. Ему пришло в голову, что в таком уединенном месте человек может утонуть, и никто этого не заметит. Или же умереть по другим причинам, а смерть его можно будет представить как результат неосторожного купания. Судя по настороженному поведению Данте, та же мысль посетила и его.
      - Я надеюсь, Данте, ты не думаешь, что я собираюсь утопить тебя. Тебе не кажется, что это было бы слишком очевидным убийством - ведь половина лагеря, и твой собственный оруженосец в том числе, видели, как мы направляемся к реке? - Гай выпил еще одну пригоршню воды, затем вытер рот рукавом. - Убивать - твое ремесло, а не мое. Даю честное слово, что не замышляю против тебя ничего дурного.
      - Вам не удалось бы меня утопить, даже если бы вы попытались, - бросил Данте, спускаясь по тропинке. - Я прекрасно плаваю, и меч, что висит у вас на боку, вас самого утянул бы на дно, как камень на шее.
      Гай не смог удержаться от желания взглянуть на медленно струящиеся речные воды. Ему было известно, что прямо под тем местом, где они стояли, был глубокий омут. Когда он поднял голову, Данте улыбался:
      - Не бойтесь, Монтегю. На сегодня я лишу себя удовольствия убить вас. Как вы сами сказали, это было бы слишком очевидным убийством.
      - Я намерен излечить тебя от желания убить меня, - решительно сказал Гай, бросая на Данте сердитый взгляд и вновь наклоняясь к источнику.
      Данте громко рассмеялся, и Гай изумленно воззрился на него. Улыбка придавала Данте почти человеческий вид. Не то чтобы его можно было принять за нормального человека, но все же в нем появилось нечто живое.
      - У тебя сегодня необычайно хорошее настроение, Данте.
      - Вы правы, барон. Через несколько дней Клаудия совсем поправится, а это значит, что мы с вами скоро расстанемся. Очень забавно наблюдать, как вы тщетно пытаетесь придумать способ избавиться от меня или, по крайней мере, заставить меня исчезнуть из вашей жизни. Ваше бессилие, наверное, злит вас бесконечно. Вы не можете убить меня и не можете безбоязненно жениться на моей сестре. - Он оглядел поляну. - Это что, еще один ваш план? Не в силах подкупить меня, вы решили заморочить мне голову фальшивым дружелюбием? Данте усмехнулся. - Вы, англичане, очень наивны.
      Гай вытер руки о тунику и скрестил их на груди.
      - А ты - глупец!
      Улыбка застыла на устах Данте.
      - Я иного мнения, барон.
      - Самый настоящий глупец! Половина Англии спит и видит, как бы оказаться на твоем месте. А ты настолько глуп, что даже не хочешь увидеть свое счастье.
      - Не соблаговолите ли объясниться?
      - Чего ты больше всего хочешь на свете? Почему ты не бросаешь свою службу у короля, хотя тени твоих жертв, должно быть, являются тебе каждую ночь?
      Данте вновь замкнулся в высокомерном молчании. В его глазах опять нельзя было прочесть никаких эмоций - лишь холодный взгляд человека, которого не заботит его будущее.
      Но Гай уже научился проникать сквозь эту маску.
      - Потому что ты хочешь восстановить справедливость, подвергнуть убийцу твоих родителей суровому суду и вернуть себе то, что причитается тебе по праву. Я прав?
      Данте резко кивнул.
      - А пока что ты с потрохами продался королю, который по меньшей мере дюжину лет будет манить тебя пустыми обещаниями, прежде чем ты наконец сможешь приступать к отмщению - это вместо того, чтобы выдать сестру замуж за человека, единственное желание которого - сделать ее счастливой.
      - Странный же у вас способ делать ее счастливой, - ядовито произнес Данте. - Каждую ночь она плачет во сне и отказывается говорить даже со мной, едва речь заходит о вас.
      - И кто же, по-твоему, виновен в ее страданиях?
      Данте недоверчиво посмотрел на Гая.
      - Вы хотите сказать, что это я заставляю ее страдать?
      - А ты как думаешь? - гневно спросил Гай. - Именно твоя ложь разрушила ее веру в меня, твоя ложь заставила меня поверить в ее измену. Со временем, надеюсь, Клаудия сможет простить меня, но не уверен, откроет ли она когда-нибудь свое сердце - мне или кому бы то ни было. Она верила нам, как никому другому, и мы оба предали ее. - Он с отвращением посмотрел на Данте. - А теперь, насколько я понимаю, ты хочешь окончательно испортить ей жизнь.
      - Вы любите ее, - ошеломленно прошептал Данте и отступил на шаг, пораженный своим открытием. - Вам нужен не Холфорд, вам нужна Клаудия.
      Гай принял вид оскорбленного достоинства.
      - Человек, занимающий мое положение, не может жениться по любви. Я с самого начала знал, что Холфорд - часть приданого Клаудии. Это единственная причина, по которой я хочу взять ее в жены.
      - Вы хороший человек, барон, - произнес Данте обвиняющим тоном, как будто наконец раскусил притворство Гая. - Я не мог этого даже предположить. Все это время я думал...
      - То, что ты думал, меня не касается, - равнодушно сказал Гай. - Я собираюсь жениться на Клаудии вне зависимости от твоей точки зрения. Пусть даже она будет мучиться в браке, каждый день ожидая смерти мужа от руки брата. Тебе никогда не приходило в голову, что перед твоим появлением в Монтегю больше всего на свете она боялась моей смерти - того, что я умру и вновь оставлю ее в одиночестве?
      - Я думал, вас не волнуют ее чувства.
      - Я не хочу, чтобы она была несчастлива.
      - Неужели? - Свет понимания забрезжил в глазах Данте. - Вы говорили мне, что вам безразлично, хочет ли Клаудия выходить за вас замуж или нет. Скажите, ради Бога, как можно сделать счастливой женщину, силой взяв ее в жены?
      - Ты извращаешь мои слова, - угрюмо сказал Гай. - Я не говорил ничего подобного.
      - Говорили, барон. Недаром я удивлялся - Холфорд даже для вас не может быть столь ценен, чтобы вы готовы были поплатиться жизнью за право обладать им. Теперь я понимаю причины вашего страстного желания заключить брак с Клаудией. Вы поступили неосторожно, открыв мне свои истинные чувства! Данте развел руками. - Что ж, теперь мне гораздо проще будет выполнить задуманное.
      - Ты действительно думаешь, что я позволю тебе уехать и забрать с собой Клаудию? Жизнь, которую ты ведешь, делает ее легкой мишенью для твоих врагов.
      - Я способен защитить ее! - горячо воскликнул Данте.
      - Разве? Так ты поэтому так горишь желанием поместить ее в монастырь? Не потому ли, что надеешься в качестве наемного убийцы прожить долгую и счастливую жизнь? - Гай фыркнул. - Откуда, ты думаешь, проистекают все ее страхи? Ты - все, что осталось от ее семьи, а я готов поспорить на свою душу, что, продолжая служить Эдуарду, ты не проживешь и двух лет. Предложение, которое я сделал тебе, связано не с щедростью моей натуры просто я хочу, чтобы Клаудия могла спать спокойно. У нее появится возможность зажить мирной и счастливой жизнью, а у тебя - возможность увидеть когда-либо седину в своих волосах. Единственный для меня способ вернуть утраченное доверие Клаудии - сделать все, чтобы у нее не было причин беспокоиться за твою судьбу.
      Данте метнул на Гая настороженный взгляд.
      - Что вы хотите этим сказать?
      - Я хочу сказать, что я более могуществен, чем ты можешь себе представить. - Многолетний опыт торговых переговоров подсказал Гаю, что сделка уже совершена. Оставалось лишь нанести завершающий удар. - Ты хочешь сурового наказания для убийцы твоих родителей, для этого Лоренцо. Знай же я обладаю большим влиянием в Италии, нежели короли Англии и Шотландии, вместе взятые. Сотни итальянских купцов, дворян, кардиналов и князей многим обязаны мне. И расположение еще стольких же я могу купить. Я готов сделать для тебя все, чего ты захочешь - если в ответ ты согласишься заключить со мной честную сделку. Но ты в ответ на все мои предложения осыпаешь меня насмешками и оскорблениями, сообщая, что скорее готов обречь и себя, и Клаудию на нищету.
      Гай стиснул зубы. Возможно, только кулаки могут вбить здравый смысл в голову этого упрямца.
      - Да, Данте, ты величайший глупец, которого я только встречал. Только слабоумный не способен понять, что я пущу в ход все свое могущество, лишь бы ты не разрушил жизнь Клаудии, как собираешься сделать. Твоя собственная жизнь меня интересует мало, но я не позволю тебе увлечь ее за собой на тропу, ведущую в ад. Радуйся, что тебе безразличен твой удел. Если ты не опомнишься и не примешь мое предложение, любой нормальный человек содрогнется, узнав, какая кончина постигла тебя.
      Гай повернулся на каблуках и зашагал прочь, зная, что Данте ошеломленно смотрит ему вслед. Только когда деревья скрыли от него Данте, на лице у Гая заиграла победоносная улыбка.
      Вернувшись в лагерь, Гай направился прямо к своему шатру. Не став предупреждать о своем приходе, он просто отодвинул полог и шагнул внутрь. Клаудия, одетая в светло-коричневое платье, обернулась к нему. Небольшая белая повязка на левой руке поддерживала ее раненое плечо в неподвижном состоянии. Гай так удивился, увидев Клаудию на ногах, что замер на месте.
      - Вы привезли с собой мою одежду, - благодарно сказала она, проводя рукой по юбке. Лицо ее все еще было слишком бледно, но в целом Клаудия выглядела значительно лучше, чем вчера. Прошлым вечером, когда Гай видел ее последний раз, ее глаза постоянно слипались, и стоило только ему завести речь об их свадьбе, как она погрузилась в сон. Сейчас же Клаудия робко улыбалась ему. - Я думала, мне придется одолжить тунику и штаны у одного из ваших оруженосцев или рясу у какого-нибудь монаха из аббатства. Как вам пришло в голову захватить с собой мою одежду?
      - Я знал, что найду тебя, где бы ты ни скрывалась, - нетерпеливо сказал Гай, не желая обсуждать столь маловажный вопрос. Его голову занимали более серьезные проблемы, нежели ее наряды. - Почему ты избегала меня последние два дня?
      Клаудия смущенно отвела взгляд.
      - Я все время была здесь. Как я могла избегать вас?
      - Стоило мне только войти к тебе, как ты засыпала или притворялась спящей. Вчера вечером ты была настолько слаба, что даже не могла говорить со мной, а сегодня, - Гай нахмурился, - у тебя достаточно сил, чтобы купаться и одеваться без посторонней помощи. Никогда не видел столь быстрого выздоровления.
      - Ну, что до этого... - Клаудия повернулась к нему спиной. Обнаженной спиной. Платье не было застегнуто на поясе, а сорочка под ним отсутствовала. Тело Гая немедленно отозвалось при виде столь возбуждающего зрелища. - У меня не получается зашнуровать платье. Вы не могли бы помочь мне?
      Один вид нежного тела Клаудии побудил Гая сделать шаг вперед. Просьба о помощи послужила лишь дополнительным стимулом. Он взялся за пояс платья, но не стал зашнуровывать его.
      - Сперва скажи, почему ты не хочешь говорить со мной.
      - Но сейчас я же говорю, - с нарочитой беззаботностью ответила Клаудия.
      Отпустив тесьму, Гай провел пальцами по ее спине и с радостью почувствовал, как она вздрогнула при его прикосновении.
      - Ты знаешь, что я имею в виду.
      - А вы, конечно же, знаете, как я плохо себя чувствовала последние дни, - голос Клаудии звучал неуверенно, и Гай продолжал поглаживать ее бархатную кожу легкими, возбуждающими движениями. - Мне было очень плохо.
      Ее легкий вздох заставил Гая улыбнуться. В последнее время он начал опасаться, что Данте не только отравил ее тело, но и каким-то образом ожесточил ее сердце. Теперь же, когда он выяснил, что его прикосновения действуют на нее с прежней силой, его тревога на этот счет улеглась. Наклонившись, он поцеловал тонкий изгиб ее шеи.
      - Я рад, что ты поправилась. Нам надо многое обсудить.
      - Я знаю, - сказала Клаудия обреченно. Гай обнял ее за талию и крепко прижал к себе, стараясь не беспокоить рану. Она положила голову ему на плечо и еще раз вздохнула. На этот раз во вздохе ее не было ничего чувственного он был полон печали.
      Гай потерся щекой об ее волосы.
      - Все со временем уладится, Клаудия. Я не позволю Данте похитить тебя еще раз.
      Клаудия напряглась и попыталась вырваться, но руки, обнимавшие ее, были слишком сильны.
      - Я не могу остаться с вами, Гай. Тому, чего вы хотите, не суждено сбыться. Теперь я это поняла.
      Гай судорожно перевел дыхание.
      - Нет никакой надежды, что ты можешь простить меня?
      Голос Клаудии был еле слышен, и Гаю пришлось наклониться, чтобы различить ее слова.
      - Я простила вас два дня назад.
      - Господи, я боялся, что на это уйдет гораздо больше времени, - Гай почувствовал огромное облегчение, как будто с его плеч свалилась гора. Закрыв глаза, он пробормотал тихую благодарственную молитву, затем ласково провел пальцами по щеке Клаудии и не ощутил ответной реакции. - В чем же дело, Клаудия? Почему ты не сказала мне об этом раньше?
      Она крепче прижала его ладонь к своей щеке.
      - Потому что ничто не изменит того факта, что я не могу выйти за вас замуж.
      - Нет, ты можешь. И хочешь к тому же, - Гай желал бы всю жизнь прижимать ее к себе. Легко, но страстно он поцеловал ее в ухо.
      Она еще сильней напряглась.
      - Пожалуйста, Гай! Если вы хоть немного любите меня, забудьте об этом браке! Я... я не перенесу, если из-за меня погибнете вы или мой брат. Если мы поженимся, один из вас умрет. Данте поклялся в этом.
      - Я намерен изменить его помыслы на этот счет.
      - Вы не знаете его, - задыхаясь от волнения, произнесла Клаудия. - И я его не узнаю. Что бы я ему ни говорила, он не хочет меня слушать. Вы Монтегю, и одного этого достаточно, чтобы он возненавидел вас. Сейчас вас защищает клятва, которую Данте дал королю, но скоро он пошлет вам еще один вызов. Если ему не удастся победить вас в честном бою, он подстроит вашу смерть от какого-нибудь несчастного случая или неожиданной болезни. Все будут его подозревать, но доказать его вину никто не сможет. - Она отчаянно посмотрела на Гая. - Только вашим братьям доказательства не будут нужны. Скоро все мы будем мертвы.
      Гай знал, кто внушил Клаудии такие мрачные мысли. Он пожалел, что не столкнул Данте в реку, когда имел отличный шанс сделать это.
      - Мои братья больше не совершат прежней ошибки, - успокаивающе произнес он. - Теперь они знают, что ради меня ты готова пожертвовать жизнью, и всячески приветствуют мое решение жениться на тебе. Что касается Данте, я постараюсь сделать так, чтобы он не стоял у нас на пути. - Почувствовав, что Клаудия задрожала от ужаса, он нахмурился. - Не волнуйся, твой брат не умрет от моей руки, хотя, признаться, у меня неоднократно появлялось такое желание. Если он не образумится в ближайшее время и не согласится на наш брак, его ждет такая же жалкая жизнь, какую он уготовил тебе.
      Нельзя сказать, что от этих слов Клаудия вздохнула с облегчением.
      - Что вы хотите сделать с ним?
      В воображении Гая появился образ Данте, прикованного к стене темницы, затем он представил его в цепях, в трюме корабля, плывущего на край света. Конечно, ради спокойствия Клаудии он предпочел бы, чтобы Данте отправился в Италию, где смог бы удовлетворить свою жажду мести.
      - У меня есть несколько идей на этот счет, но точно я еще не решил. Пока я не проработаю все детали, он останется моим пленником.
      - И вы ожидаете, что мне это понравится?
      - Все это только на тот случай, если Данте отвергнет мое последнее предложение. Ключ от его свободы у него в руках.
      - А если все-таки он не примет предложение?
      - Вспомни, что Данте готов заключить тебя в монастырь до конца твоих дней, что он с большим удовольствием сделает тебя вдовой, перенеся при этом свою слепую ненависть на детей, которых ты можешь зачать от меня. - Гай пропустил между пальцами ее локон и глубоко вдохнул, чтобы насладиться цветочным ароматом, исходящим от ее волос. - Я надеюсь, что со временем твой гнев, вызванный моим решением, сменится жалостью к брату. Ты будешь скорбеть за него, понимая, что он не оставил мне другого выбора.
      - Я сделала все возможное, чтобы убедить его в непреклонности вашего решения, но он так же упрям, как и вы, милорд.
      - Да, он таков, - согласился Гай. - За последние пять дней я тоже испробовал все разумные и неразумные способы уладить это дело к взаимному удовлетворению. Но Данте отказывается заключать перемирие и настойчиво пытается сделать из меня врага. Если он не опомнится, ему придется заплатить за это.
      - И у меня нет никакого выбора? - убито спросила Клаудия. - Вы, как и Данте, хотите сами решить мою судьбу?
      Суровое выражение глаз Гая смягчилось. Он повернул девушку лицом к себе и заглянул ей в глаза.
      - Ты действительно хочешь сама выбирать, жизнь кого из нас двоих разрушить? Ты возьмешь на себя тяжкую ответственность решить судьбу брата? Или, может быть, мою? Мое сердце принадлежит тебе, Клаудия. Я смогу прожить без сердца, но что это будет за жизнь?
      Внезапный порыв ветра зашевелил складки полога - как будто сами небеса вздохнули, не в силах вынести печаль Клаудии. В глазах ее мерцали слезы.
      - Как такие прекрасные слова могут звучать столь жестоко?
      - Правда редко бывает добра, любовь моя, - он вытер ей глаза. - Я знаю, что ты любишь брата, пусть даже он не самый лучший человек на свете, и знаю, что ты любишь меня. С моей стороны менее жестоко самому сделать выбор, чем заставлять делать это тебя.
      Гай чувствовал ее мучительные колебания и понимал, что разрывает ей сердце. Но и он сам обнажил перед ней свое сердце. Если он ошибся насчет ее любви, то только что самолично вручил ей страшное оружие против себя. Что ж, другого пути не было. Торговец в нем пытался заключить сделку с дьяволом, а воин - завоевать любовь с помощью силы. Если бы не ее рана, Гай бы постарался победить сомнения Клаудии своими объятиями, своей страстью, своим любовным искусством. Но ему нужно было не только ее тело - гораздо больше он стремился обладать ее душой. Она должна знать, что он ни перед чем не остановится, чтобы получить эти сокровища. И больше всего он нуждался в ее доверии.