Облегченно вздохнув, Гай крепко пожал протянутую руку.
      - Утром я разговаривал со священником. В следующее воскресенье мы скрепим наш союз перед Господом.
      - А ты не хочешь пересмотреть сперва брачный договор? - резко спросил Кенрик.
      - Я намерен опротестовать его, - ответил Гай. - Если Лонсдейл будет настаивать на своем, я дойду до самого архиепископа. В его окружении есть люди, которые мне симпатизируют и склонны скорее поверить мне, нежели Лонсдейлу. Человек, замышлявший убить меня, не может рассчитывать на мои деньги.
      - Хорошо, - кивнул Кенрик, - рад видеть, что ты все же не совсем превратился в простака после общения с этой девицей.
      - С Клаудией, - поправил брата Гай.
      - Ладно, ладно. Как бы ее там ни звали, хорошо, что ты не до конца потерял здравый смысл. Может быть, даже ты не столь безумен, как кажешься.
      Гай насмешливо поклонился.
      - Твоя вера в силу моего ума, брат мой, переполняет меня гордостью.
      - Эй, эй, - вмешался Фиц-Алан, - не успели мы прийти к согласию, как вы опять готовы вцепиться друг в друга. Почему бы нам не поговорить о чем-нибудь более приятном? Например, об осаде Холфорд Холла?
      - Господи, до чего же они противны! - Ленора, держа в одной руке ведро с крысиными трупами, другой зажала нос.
      - Конечно, - согласилась Клаудия, - но живые еще противней.
      Вытряхнув свое ведро в выгребную яму, Клаудия торопливо отошла прочь от воняющей дыры.
      - Вы научите меня делать лавандовое масло? - заискивающе спросила Ленора, последовав примеру госпожи и сопровождая ее обратно в замок. Поймав резкий взгляд Клаудии, она смутилась собственной дерзости. - Конечно, розовое масло тоже чудесно, и моя кожа теперь выглядит такой нежной, но мне ужасно нравится запах лаванды!
      Облегчив душу, Ленора вновь радостно заулыбалась. Последнее время она стала относиться к Клаудии как к эксперту по части всех женских дел, постоянно прибегая к ней советоваться относительно причесок, покроя платьев, вышивок и духов. Клаудия не привыкла, что кто-то интересуется ее мнением и тем более так высоко его ценит. Ленора, казалось, воспринимала ее как старшую сестру. Это неожиданное внимание было так приятно Клаудии, что у нее не хватило мужества осадить Ленору, ставшую чересчур фамильярной.
      - Лавандовое масло делается практически так же, как розовое. Берегись, Ленора, скоро ты будешь знать так много, что барон назначит тебя своим личным парфюмером.
      Сперва удивившись, Ленора искренне заинтересовалась этим предположением.
      - В Монтегю нет парфюмера. Вы действительно считаете, что я справлюсь?
      - Если ты не забудешь все то, чему я тебя научила, то у тебя все получится. - Клаудия свернула на ведущую через сад тропу, огороженную высокой изгородью. Не в силах удержаться от искушения, в приступе озорства Клаудия провела рукой по прутьям - совсем как мальчишки, которые на бегу стучат палкой по решетке. Наверное, это просто от ощущения полноты жизни, предположила Клаудия.
      Уже давным-давно у Клаудии не было так легко на сердце - невзирая на то, что всего через несколько часов ей предстояла тягостная встреча с будущими родственниками. Воспоминания о последних нескольких днях, проведенных с Гаем, кружили ей голову. Она постоянно улыбалась, тело трепетало от неизведанной прежде страсти, сердце было переполнено нежностью и любовью. Она никогда еще не была так счастлива. Гай занял такое важное место в ее жизни, что просто не мог теперь исчезнуть. Никто ведь не отважился бы украсть солнце с неба. Гай был особенным человеком, всегда добивающимся того, чего он хочет. Как это ни удивительно, он хотел ее - и теперь Клаудия даже была ему благодарна за это.
      Ленора продолжала болтать о цветах и цветочных ароматах. Мечтательно улыбаясь, Клаудия смотрела на пушистые облака, погруженная в свои думы. Она не заметила, как Ленора, прекратив болтовню, замедлила шаг. Внезапно рука, опустившаяся Клаудии на плечо, заставила ее испуганно вздрогнуть и остановиться.
      - О чем задумалась, малышка? - Заключив Клаудию в объятия, Гай повелительно кивнул Леноре. - Леди будет ждать тебя в ее покоях. Сейчас ты свободна.
      Ленора присела в реверансе, склонив голову, чтобы скрыть улыбку.
      - Слушаюсь, милорд.
      - Ч-что... что вы делаете здесь? - спросила Клаудия, все еще не придя в себя от изумления после его неожиданного появления.
      Забрав у нее ведро и поставив его на землю, Гай увлек Клаудию в укромный уголок, образованный изгородью и склоненными ветвями дерева. Улыбнувшись своей широкой белозубой улыбкой, он положил руки ей на талию, и тела их тесно прижались друг к другу.
      - Поджидаю любимую, конечно же.
      Эти слова, произнесенные столь нежно, как будто он в первый раз признавался ей в любви, заставили Клаудию затрепетать от счастья. Гай крепче сжал объятия и наклонил голову для поцелуя. Сперва Клаудия слабо сопротивлялась - мало ли кто может наткнуться на них здесь. Однако опасность сделала удовольствие еще слаще, рука Гая скользнула к ее груди, и губы Клаудии, в порыве опьяняющей страсти забывшей о требованиях приличия, приоткрылись.
      Гай опомнился первым. С трудом оторвавшись от ее губ, он спрятал лицо у нее на плече.
      - Святые апостолы, я никак не могу насытиться тобой, - он погладил ее бедра и крепко прижал их к себе, чтобы она почувствовала силу его желания.
      - Мне казалось, вы остались довольны мной утром, милорд. - Рука Клаудии проскользнула между их телами. Физическое проявление его страсти сводило ее с ума, и ощущение его горячей плоти пробудило в ней ответный жар. - Если вы хотите вернуться в спальню, чтобы доказать мне мою ошибку, я не смею возражать.
      - Не сейчас, дорогая, - прошептал он, сжав запястье Клаудии и медленно отводя ее руку. Потеревшись лбом о ее плечо, он добавил с улыбкой: - Тебе нравится мучить меня, маленькая ведьма.
      Обвив шею Гая руками, Клаудия наклонила его голову и покрыла быстрыми поцелуями манящие губы.
      - Мне нравится доставлять вам удовольствие, милорд. Если я делаю что-то не так, вы сами виноваты. Пока мы не встретились, я была совершенно неопытна - вы научили меня всему, и теперь должны расплачиваться.
      - Да, у тебя настоящий талант мучить мужчину! - он вновь крепко обнял ее и зарылся губами в ее волосы. - Прости, но сейчас у нас нет времени. Позволь мне просто подержать тебя в объятиях.
      - М-м-м, - закрыв глаза и крепче сжимая его шею, пробормотала Клаудия, - это тоже очень приятно. Почти так же приятно, как и все остальное.
      - Как бы не так, радость моя. Я с ума схожу, до чего мне хочется поднять твои юбки. Вот после этого, быть может, мне вполне достаточно было бы обнимать тебя.
      В его голосе слышалась улыбка, от которой сердце Клаудии забилось чаще. С самого первого раза, когда Гай занимался с ней любовью, она чувствовала его нежность, но теперь она желала большего. Может, он хочет, чтобы она первой произнесла эти слова? Или эта привязанность - все, на что он способен? Гай говорил ей раньше, что нужно искреннее проявлять свои чувства. Теперь настало время быть искренней во всем.
      - Гай, я...
      - Тс-с, - внезапно он встревоженно поднял голову. - Кто-то идет сюда.
      Гай поднял упавшее ведро, затем, выпрямившись, одернул тунику. Нельзя сказать, что она целиком скрывала его возбужденное состояние. Пригладив ее растрепавшуюся прическу, он сказал:
      - Возвращайся к Леноре, девочка. Мне надо вернуться к братьям. Я оставил их в загоне для овец восторгаться новой выведенной мною породой, но, боюсь, они уже заметили мое отсутствие. Мы увидимся в нашей спальне за час до начала пира. - Он прижался к ее губам последним жарким поцелуем. - За час - не забудь, любимая.
      Когда Клаудия, чьи губы все еще горели от поцелуя, открыла глаза, Гай уже исчез. Его как будто и не было здесь - хотя она еще ощущала его объятья. Улыбаясь, Клаудия наклонилась, чтобы подобрать ведро. В то же самое время на тропинке перед местом, где она скрывалась, появились двое солдат. Увидев руку, тянущуюся откуда-то из-за изгороди, один из них от испуга отпрыгнул в сторону и схватился за меч. Видимо, ему показалось, что изгородь ожила.
      - Леди Клаудия! - воскликнул он, увидев, кому принадлежит рука. - Вы так напугали меня!
      Второй солдат воспринял внезапное появление Клаудии спокойнее.
      - Лорд Кенрик велел нам разыскать его брата, - произнес он, быстро осматриваясь. - Вы не могли бы подсказать нам, где мы можем найти барона?
      - Ну-у... точно я не знаю. - Она почувствовала, что краснеет. Интересно, заметили ли это солдаты? - По-моему, он говорил что-то о загоне для овец.
      - Большое спасибо, леди Клаудия, - вежливо поклонившись, солдаты исчезли за поворотом тропинки.
      Клаудия вновь направилась к замку, по пути заглянув на поляну, где находились солнечные часы. Ни за что на свете она не хотела бы пропустить назначенное ей Гаем свидание, прекрасно понимая, почему он захотел ее увидеть за целый час до праздника. Клаудия чувствовала себя самой распутной женщиной на свете, но ее это нимало не беспокоило - настолько хорошо ей было с Гаем.
      Продолжая улыбаться, она решила зайти в гостиную - там тоже надо было собрать мертвых крыс. Она надеялась, что в течение нескольких дней все крысы перемрут. Хотя подбирать трупы этих мерзких грызунов было поистине отвратительным занятием, но дело того стоило - кошмары по ночам больше не мучили Клаудию. Правда, в этом есть и немалая заслуга Гая.
      Застенчивая улыбка, сияющая на лице Клаудии, оказывала странное воздействие на встречавшихся ей по пути обитателей Монтегю - они улыбались ей в ответ, а некоторые даже дружелюбно приветствовали ее. Как же все-таки хорошо жить здесь, где так много добрых людей, где после долгих лет одиночества она, казалось, вновь обрела родной дом - свой собственный дом. Вернее, не только свой - один на двоих с Гаем.
      Войдя в комнату, Клаудия решила заняться крысами и отложить размышления о будущем счастье на потом - будет для этого и лучшее время. Повернувшись, чтобы закрыть дверь, она окликнула Ленору:
      - Ты когда-нибудь могла предположить, что здесь столько крыс? Готова поспорить... - Она сделала шаг вперед, и при виде открывшейся перед ней картины слова замерли у нее на губах, а ноги приросли к полу. Перед ней стояли братья Гая - вернее, брат и шурин. Кенрик находился всего в нескольких ярдах от нее, а Фиц-Алан сидел в другом конце комнаты. В руках у него был точильный брусок, которым он затачивал свой меч. Клаудия испуганно прикрыла рот ладонью.
      - Простите, милорды, я не знала... - Она стала отступать к двери, но Кенрик, протянув огромную руку, взял ее за локоть.
      - Не торопитесь, миледи.
      Резко высвободившись, Клаудия отодвинулась подальше от гиганта. К несчастью, при этом ей пришлось отступить от двери.
      - Прошу вас, милорд, я... я не люблю, когда меня берут за руки.
      - Ну что ж. - Кенрик спрятал руки за спиной. - Так лучше?
      Клаудия кивнула. Сама того не замечая, она подняла ведро и прижала его к груди, как будто тонкая древесина могла защитить ее от этих людей. Краем глаза она увидела, что Фиц-Алан осторожно отложил меч в сторону, как будто боялся напугать ее.
      - Если вы ищете лорда Гая, то он отправился к загону для овец. Он думал, что вы там.
      - На сегодня с меня достаточно овец. Я насмотрелся на них на всю жизнь вперед, - улыбнулся Фиц-Алан. - Мы полагали найти Гая здесь, поскольку ваша горничная сообщила, что вы вот-вот придете сюда. Легко было предположить, что Гай не оставит вас одну.
      У Клаудии мелькнула мысль сбежать, но быстрый взгляд, брошенный на дверь, лишил ее всякой надежды: массивная фигура Кенрика загораживала выход. Она была в ловушке. Смирившись с неизбежным, Клаудия нашла в себе силы посмотреть великану прямо в глаза.
      - Вы о чем-то хотите поговорить со мной, милорды?
      Вместо Кенрика ответил Фиц-Алан.
      - Поскольку вы здесь, мы хотели бы задать вам пару вопросов. Присядьте и расслабьтесь - так вам будет удобнее разговаривать.
      Клаудия покачала головой - с таким же успехом она могла бы расслабиться в медвежьей берлоге. Прошлой ночью Гай рассказал ей, что Кенрику и Фиц-Алану известно о ее родстве с Роберто. Не скрыл он и то, что Данте жив и действительно находится на службе у короля. Радость ее при известии о Данте была безгранична, но еще сильнее была тревога. Данте - где-то далеко, в Лондоне, а эти двое - здесь, под одной с ней крышей. А теперь еще и в одной с ней комнате. Гай уверял ее, что братья приняли его выбор, но эти клятвы успокаивали Клаудию, только пока она находилась в самом безопасном на свете убежище - в его объятиях.
      - О чем вы хотели спросить меня, милорды?
      - Нас интересует, каким образом вам удалось вовлечь нашего брата в эту женитьбу, - решительно сказал Кенрик.
      К своему удивлению, Клаудия рассмеялась.
      - Но ведь ваш брат не признается, каким образом ему удалось уговорить меня стать его женой. Почему же вы спрашиваете меня?
      Глаза Кенрика сузились от гнева, но из угла, где сидел Фиц-Алан, донесся легкий смешок.
      - Хорошо сказано, леди. Позвольте мне изменить форму вопроса. Лорд Кенрик имел в виду следующее - что вы хотите получить от Гая в качестве свадебного дара?
      - Мне ничего не нужно от вашего брата, - строго произнесла Клаудия. - Я жажду его богатств не больше, чем он - моих. - Внезапно она нахмурилась. Нет, это не совсем верно. Он стремится завладеть Холфорд Холлом, а крепость входит в мое приданое.
      Не веря своим ушам, Кенрик и Фиц-Алан обменялись изумленными взглядами. Недолгое молчание нарушил Фиц-Алан.
      - Ваше приданое - Холфорд?
      - Разве Гай не сказал вам? - Клаудия пожала плечами. - В любом случае это не имеет большого значения - Гай все равно намерен силой захватить эту крепость. Вряд ли он полагает, что барон Лонсдейл уступит хоть часть своих владений по доброй воле.
      - И все-таки: ваше приданое - Холфорд? - подозрительно переспросил Кенрик.
      - Да, Холфорд и изумрудное ожерелье, - ответила Клаудия. Ей стало ясно, что до сих пор они рассматривали ее как нищую мошенницу, стремящуюся залучить в свои сети их богатого брата. Что ж, она не могла их в этом упрекать. Они не знали, что Гая мало волнует денежная сторона их брачного договора - изумруды не произвели на него должного впечатления, а Холфорд он и так получит. Ему нужна она сама. Скоро у нее будет свои дом и человек, которого она любит. - Ожерелье можно найти в сокровищнице Гая - вы можете увидеть его, если желаете.
      - Гай де Монтегю хранит ожерелье в своей сокровищнице? - изумленно переспросил Фиц-Алан.
      Клаудия смутилась.
      - Вы плохо понимаете мою речь? Я могу говорить медленнее. Ваш брат и его люди понимают меня без труда, но посторонним, наверное, сложно воспринимать мой акцент.
      - Посторонним! - лицо Кенрика стало пунцово-красным. - Леди, я попросил бы вас не называть нас посторонними в стенах этого замка.
      Клаудия наклонила голову - высокомерно и едва ли не пренебрежительно. Их упрямство заслуживает такого отношения, решила она.
      - Расскажите нам об этом ожерелье, - попросил Фиц-Алан. - Почему Гай считает его настолько ценным, что держит у себя в сокровищнице?
      Клаудия никогда не думала об ожерелье с такой стороны. Гая оно, казалось, не очень интересовало.
      - Оно состоит из двух десятков продолговатых камней величиной с воробьиное яйцо. Меньшие камни, размером с горошину, я не считала. Если ожерелье размотать, его длина из конца в конец составит два ярда. Мой брат Данте уверял меня, что все изумруды - высшего качества.
      Фиц-Алан посмотрел на Кенрика и улыбнулся.
      - Теперь все проясняется - Гай из всего может извлечь выгоду. Он нашел себе невесту с богатым приданым, если она говорит правду.
      - Вы думаете, я стану лгать вам? - голос Клаудии зазвенел, я она покраснела от негодования. - Если хотите знать правду, я не заставляла вашего брата жениться на мне. Наоборот, я делала все, чтобы отговорить его от этого намерения. У меня не больше желания войти в вашу семью, чем у вас принять меня. Если вы стремитесь не допустить этот брак, вы говорите не с тем человеком. Вам нужно разговаривать с Гаем - намерение исходит от него. А теперь я прошу меня извинить - мне необходимо выполнить еще множество дел, прежде чем начнется пир в честь вашего приезда.
      Повернувшись, Клаудия решительно направилась к двери. Она совершенно не представляла себе, как поступит, если Кенрик вновь попытается остановить ее, но в последний момент он уступил ей дорогу. Гордо и величаво Клаудия миновала его, надеясь, что он не заметит, как дрожат ее коленки, и не поймет, в каком смятенном состоянии ее чувства.
      Закрыв дверь за Клаудией, Кенрик повернулся к Фиц-Алану.
      - Надо воздать тебе должное - у тебя большие дипломатические способности. Тебе очень пошла бы роль королевского посланника.
      Взяв меч, Фиц-Алан провел большим пальцем по только что отточенному лезвию. На пальце выступила кровь, и он пробормотал ругательство.
      - А девушка-то совсем иная, чем я ожидал.
      - Да, ты прав, - согласился Кенрик. - Все, что о ней наговорил Гай, похоже, в самом деле правда. Она действительно отважна, и я готов поспорить на своего коня, что она не принимала участия в заговоре своего дяди. А еще я готов поспорить, что она сочла нас невежественными грубиянами.
      - Да уж, разговор у нас получился не из лучших, - Фиц-Алан воткнул меч в деревянный пол. - Как ты думаешь, она все расскажет Гаю?
      Кенрик пожал плечами.
      - Если она имеет целью поссорить его с семьей, наверняка передаст все до последнего слова. Если же нет - сохранит все в тайне. Интересно будет узнать, откуда дует ветер.
      - Тебя она тоже заставила почувствовать себя последним скотом, спросил Фиц-Алан, - или эта честь принадлежит мне одному?
      Кенрик с размаху хлопнул Фиц-Алана по Спине, и его громовой хохот разнесся по комнате.
      - Нет уж, тут тебе придется остаться в одиночестве. Я почувствовал себя всего лишь последним глупцом.
      14.
      - Мне исключительно не везет! - воскликнул Гай, входя в спальню. Он заключил Клаудию в объятия, крепко поцеловал, затем отодвинулся на расстояние вытянутой руки. Блуждая горячим взором по ее телу, он начал расстроенно объяснять причину задержки.
      - Я уже почти вошел в спальню, когда мне сообщили, что прибыл гонец от короля. Он привез послание на шести страницах и передал, что Эдуард ждет немедленного ответа. Боже, ты восхитительно выглядишь. Откуда у тебя это платье?
      - Это все Ленора, - объяснила Клаудия. Она привыкла к изобретательности Леноры, но все равно удивилась, когда та сшила платье золотого цвета с длинными рукавами и вставками из темно-бордовой венецианской парчи. К нему очень подходило вишневое блио. Изумрудное ожерелье дополняло наряд, и на золотом фоне камни полыхали зеленым пламенем. Клаудия надела ожерелье лишь для того, чтобы произвести впечатление на родственников Гая - пусть они убедятся, что она не нищая и не обманщица. По восхищенному взгляду Гая она поняла, что он оценил ее усилия.
      - Пир должен был начаться уже час назад. Я... - Внезапно она осознала, что за новости могли содержаться в письме короля, и ее глаза испуганно расширились. - Королевский гонец? Он привез известия о Данте?
      Гай помрачнел.
      - Да, король пишет, что намеревается сообщить Данте о происшедшем в Лонсдейле и о нынешнем местопребывании его сестры. Он специально предупредил меня об этом заранее, поскольку уверен, что вскоре твой брат захочет нанести мне визит.
      - Это чудесно! - Клаудия захлопала в ладоши от радости, чувствуя, как тяжелый груз беспокойства за судьбу брата упал с ее плеч. Однако при виде хмурого лица Гая ее настроение изменилось. - Это ужасно! Что, если Данте не поймет, что вы всерьез решили жениться на мне? Он придет в ярость! Он...
      - Успокойся, - прошептал Гай, беря ее за руку и нежно целуя в ладонь. Король обещал проследить, чтобы Данте не принимал поспешных решений. Тем не менее к тому времени, когда Данте приедет, я хочу обвенчаться с тобой, чтобы не возникало вопросов, кому ты принадлежишь.
      - Я... я не думаю, что Данте будет возражать против женитьбы. - Клаудия сделала ошибку, погладив Гая по щеке. В его глазах немедленно загорелся уже знакомый ей огонек страсти. - Если он увидит, как вы смотрите на меня, я думаю, он будет даже настаивать на браке.
      - К тому времени мы уже будем мужем и женой. Нельзя настаивать на том, что уже и так совершено, - он наклонился к ее губам, но Клаудия отстранилась.
      - Для этого нет времени. Гай. Я велела мажордому подать к столу вино, пока нас ждут. Если мы задержимся еще на час, то будем единственными трезвыми людьми на пиру.
      - Ты - возможно, но не я. Я тоже пьян - только от желания, - он привлек ее к себе и коснулся тонких, заплетенных лент, украшавших ее прическу. - Ты же знаешь, твои волосы сводят меня с ума.
      Клаудия повернула голову, чтобы избежать поцелуя, но от прикосновений Гая по всему ее телу пробежала дрожь. Его руки ласково провели по ее спине и замерли, добравшись до плавного изгиба бедер. Страсть Гая к ней казалась ненасытной, но была ли причиной тому любовь, или же это просто необузданная похоть? В любом случае сейчас не время размышлять об этом. Клаудия произнесла, едва владея голосом:
      - Мы не можем больше заставлять людей ждать.
      - Почему же, можем, - улыбнулся Гай, затем, пристально взглянув ей в глаза, глубоко вздохнул. - Но тогда они угадают причину нашего отсутствия. Ты этого боишься?
      Клаудия благодарно кивнула, чувствуя все же некоторое разочарование.
      - У нас будет время после праздника.
      - Ты неправа - у нас будет время во время праздника. - Он уткнулся в ее шею, затем игриво потянул зубами за мочку уха. - Пир затянется на много часов. После дюжины кубков вина никто не заметит наше исчезновение, к тому же менестрели отвлекут их внимание. - Он впился в ее губы долгим, чувственным поцелуем, во время которого у Клаудии, казалось, перестало биться сердце. Оторвавшись от нее, он повернул ее, нежно погладил по ягодицам и подтолкнул вперед. - Смотри, не подходи ко мне близко, пока я переодеваюсь, а не то наш с тобой праздник начнется немедленно.
      Гай подошел к сундуку с одеждой, а Клаудия уселась в кресло, стоящее рядом со столом. Пока он раздевался, она пыталась решить - стоит рассказывать Гаю о разговоре с его братьями или не стоит. Отложив рубашку и начав снимать штаны, Гай бросил на Клаудию понимающий взгляд и улыбнулся. Он уже успел понять, что ей нравится видеть его обнаженным. Подперев руками подбородок, она, как завороженная, следила за открывающимся веред ней зрелищем.
      Вид могучего тела Гая безотказно подействовал на нее, и мысли о его братьях уступили место воспоминаниям о том, как ее руки ласкали эти широкие плечи и грудь, затем спускались к сильным бедрам, как жесткая поросль волос чуть ниже приятно щекотала кончики ее пальцев. Она провела языком по пересохшим губам и недовольно вздохнула, когда Гай натянул темно-синие кожаные штаны.
      - Я разбудил в тебе аппетит, малышка? - То, что он увидел в ее глазах, заставило его издать легкий смешок. Подобрав рубашку, он надел ее через голову. - Твой вид говорят сам за себя. Если ты будешь так глядеть на меня за столом, боюсь, что праздник закончится в рекордно быстрые сроки.
      Клаудия покраснела, слегка обескураженная своим возбужденным состоянием.
      - Я постараюсь не отрывать взгляд от еды, милорд. Пусть люди думают, что я никогда не пробовала таких изысканных блюд.
      Гай вздохнул.
      - Люди буду думать, что при виде тебя меня поражает немота. Если у тебя в сердце есть хоть капля жалости, ты, по крайней мере, не будешь облизывать пальцы. Должен тебя предупредить - это до добра не доведет.
      - Это угроза? - невинным тоном спросила Клаудия. - Или просьба?
      - Я предоставляю вам самой ответить на этот вопрос, миледи, - с преувеличенной серьезностью ответил Гай, затем не выдержал и улыбнулся своей широкой улыбкой. Теперь на нем была та же усыпанная жемчугом туника, что и в первый день их встречи. В довершение наряда он перекинул через плечо леопардовую шкуру и перепоясался мечом и кинжалом, чьи ножны были украшены сапфирами.
      - Откуда у вас шкура леопарда? - удивилась Клаудия.
      Гай нежно погладил мех.
      - Этот приятель попытался съесть меня на обед - меня и берберского купца, который вздумал сделать из него домашнего зверя. Бербер подарил мне эту шкуру - в знак признательности за то, что я спас ему жизнь. Он сказал, вручая мне подарок, что мех леопарда удесятеряет мужскую силу его обладателя. - Гай лукаво улыбнулся. - Тебе лучше знать, прав он был или нет.
      - О да, - искренне произнесла Клаудия. - Он не соврал вам, милорд.
      Гай протянул руку.
      - Пойдем, дорогая. Чем быстрее мы присоединимся к пирующим, тем быстрее сможем приступить к самой важной задаче - задаче продолжения рода Монтегю.
      Перед дверью спальни их дожидался Эвард, у которого в руках был список рыцарей, желающих принять участие в завтрашнем турнире между людьми Гая и Кенрика. Пока мужчины разговаривали, Клаудия обдумывала, стоит ли рассказывать Гаю о ее встрече с Кенри-ком и Фиц-Аланом. С одной стороны, ей неприятно было жаловаться на них, но с другой - не хотелось ничего скрывать от Гая. Она крепче сжала его руку.
      - Я должна рассказать вам кое-что, прежде чем...
      Клаудия онемела, когда увидела, во что превратилась главная зала замка. В любой из дней недели в ней безо всякого стыда можно было принимать короля. Но сейчас она была специально подготовлена к празднеству, и роскошь убранства поразила Клаудию. Она знала, что мажордом хотел выполнить оформление залы на тему охоты, но результат потряс воображение Клаудии: в зале как будто вырос сказочный лес. С потолка спускались густые ветви и еловые лапы, арки и колонны превратились в деревья и кусты, над покрытыми льняными скатертями столами склонялись плакучие ивы, чьи ветки были украшены золотыми лентами. Повсюду среди зеленых листьев, как живые, сидели птицы Клаудия знала, что чучела были умело изготовлены после того, как повара вырезали необходимые им для пирогов и прочих блюд куски мяса. Под деревьями же виднелись дикие звери, только что, похоже, замершие в результате какого-то колдовства. Из кустарника, выросшего за утро вокруг одной из колонн, выглядывали два оленя - казалось, звери наблюдают за пирующими.
      Когда Гай об руку с Клаудией спустился в залу, музыканты заиграли на лютнях, виолах и тамбуринах веселую мелодию, тут же заглушенную стоящим за столом шумом. Рыцари и солдаты Кенрика возобновляли старое знакомство с товарищами, состоящими на службе в Монтегю, и смех и разговоры сливались в один нестройный гул. Ведя Клаудию к их местам во главе центрального стола, Гай то и дело останавливался, чтобы ответить на приветствия.
      Здороваясь с гостями, Гай, казалось, совсем забыл о существовании Клаудии, но время от времени он ласково пожимал ее руку, покоящуюся в его ладони. Только однажды он взглянул на нее - когда поздоровался с Томасом и рыцарем по имени Хаскннс. В этом быстром взгляде, которым Гай хотел показать, что не забыл о ней, Клаудия прочла такую нежность, что сердце ее затрепетало. Порой она была почти уверена, что он любят ее.
      Вновь повернувшись к собеседникам и сохраняя на лице выражение вежливой заинтересованности, Гай продолжал время от времени пожимать ее руку. Это помогало ей успокоиться, но все же она не могла сосредоточиться на беседе с Томасом и Хаскинсом. Ее взгляд все время возвращался к Кенрику и Фиц-Алану, которые поджидали их, сидя на высоких стульях во главе стола. Пытаясь отвлечься, Клаудия принялась подсчитывать листья на свисавших с потолка ветках.
      - Ты вновь превзошел сам себя, - произнес Фиц-Алан вместо приветствия, когда Гай с Клаудией добрались наконец до своих мест. Они с Кенриком также были превосходно одеты - Кенрик во всем черном, Фиц-Алан в красно-желтом наряде. - Я еще никогда не пировал в лесной чаще. Даже слуга и служанки переодеты охотниками и дриадами. Ты оказал нам большую честь, Гай.
      - Смеем надеяться, вас порадовало наше жалкое гостеприимство, - с преувеличенной скромностью сказал Гай.
      Кенрик неопределенно хмыкнул - как догадалась Клаудия, так он демонстрировал свой сарказм.
      - Твое жалкое гостеприимство! То-то жена умоляла меня взять ее с собой. Ее не смутило даже то, что она вот-вот должна родить, - его черная бровь изогнулась. - Твое послание прибыло в самый неподходящий момент.
      - Я всегда рад видеть твою очаровательную жену и всех твоих детей, извиняющимся тоном произнес Гай, - и мне страшно хочется познакомиться с моим новым племянником.
      - Тэсс взяла с меня слово, что мы вновь съездим к тебе, как только она и ребенок достаточно окрепнут, - предупредил Кенрик. - Так что скоро твое желание сбудется.
      Клаудия попыталась представить себе, как выглядит жена Кенрика. Почему-то она была уверена, что эпитет "очаровательная" в применении к ней был со стороны Гая лишь данью вежливости. Чтобы вынашивать детей Кенрика, она должна быть одной комплекции с мужем. Затем Клаудии пришел в голову вопрос: так ли сестры Гая высоки и могучи, как их братья? Господи, в этой семье она будет чувствовать себя карлицей.
      Гай усадил Клаудию слева от себя, сам сев слева от Кенрика и Эварда. Они немедленно вовлекли его в беседу относительно интриг при дворе. Фиц-Алана и Томаса, сидящих по левую руку от Клаудии, казалось, интересовал только их собственный разговор. Пирующих увеселяла труппа бродячих жонглеров, и в воздухе мелькали ярко раскрашенные шары. По ходу представления в дело пошли более опасные предметы - кинжалы и горящие факелы.
      Клаудия была не в настроении забавляться искусством жонглеров. Гай больше не держал ее за руку, и она только сейчас поняла, как это много значило для ее душевного спокойствия. Не желая погружаться в детское чувство жалости к самой себе, Клаудия возобновила подсчет листвы.
      - Что-нибудь не в порядке, Клаудия?
      Она озадаченно взглянула на Гая.
      - Простите, милорд?
      Он недовольно прищурил глаза.
      - Что вы считаете?
      - Считаю? Я не понимаю, что вы... - Увидев скептический изгиб его бровей, она решила сознаться. - Листья.