Глава 1

— Постарайся улыбнуться, дорогой. — Леди Эвелина провела рукой по своим черными кудрям, проверяя, что они уложены, где нужно, и взглянула через плечо в нахмуренное лицо сына. — В конце концов, это праздничный вечер, а не похороны.

Джеймс Дрейк, лорд Уатт, последовал за леди Эвелиной на балкон, возвышающийся над длинной галереей Блэкберн-Хауса, потом повернулся и потянул за потайной рычаг. Секция книжного шкафа с легким скрежетом стала закрываться, но этот звук полностью заглушила музыка струнного квартета и дюжина голосов в зале под ними. Они стояли высоко над толпой приглашенных, выше массивных канделябров, скрытые от посторонних глаз.

Уатт прошел вперед, положил руки на теплые деревянные перила балкона и оглядел собравшихся внизу в длинной галерее гостей. Красные, как бургундское вино, стены галереи были украшены картинами в золоченых рамах, что делало людей в ней похожими на пестрых птичек в золоченой клетке. Большинство приглашенных составляли женщины, их высокие голоса иногда прерывались тонким смехом.

— Мне трудно улыбаться, ведь я специально просил тебя не устраивать в этом году вечер. Представь мое удивление, когда вчера утром мне принесли приглашение.

— Этот вечер — ежегодная традиция, — возразила леди Эвелина. — Если бы ты узнал о моих планах заранее, ты бы наверняка помешал мне осуществить их.

— Конечно, помешал бы, — сказал Уатт. — В прошлом году твоя традиция стоила мне тысячу фунтов. Теперь, когда ты пригласила по меньшей мере пятьдесят человек, и, готов поклясться, каждый привел служанку или слугу, не говоря о кучерах и лошадях, эта маленькая армия съест весь домашний бюджет следующего года. Я здесь только для того, чтобы убедиться, что вечер не перерастет в недельные каникулы для всей компании, как случилось в прошлом году. — Он подготовился к разговору и решил держаться твердо. — Первым делом я запру винный погреб. При отсутствии спиртного гости разъедутся раньше.

— Как тебе не стыдно, Уатт. Это мои лучшие друзья, а не бригада уличных мусорщиков. — Она изящно махнула ручкой в сторону гостей. — Этот вечер, возможно, окажет влияние на твое будущее.

Уатт мгновенно насторожился.

— Что ты замышляешь на этот раз, мама?

— Замышляю? — Она сделала обиженное лицо, но в ее темных глазах засверкали смешинки. — Заботу матери о благосостоянии единственного сына нельзя называть таким словом.

— Только не говори мне, что ты нашла еще одну… — Уатт сделал шаг назад. — Еще одну кандидатку в невесты.

— Ты говоришь о бедных девушках, как о бездомных кошках.

Уатт вспомнил вереницу претенденток, которых мать находила ему последние несколько лет, и кивнул.

— Все они мечтали получить остатки нашего состояния.

— Ерунда. Ты ужасный перестраховщик. А если ты считаешь, что богатая невеста развеет твое беспокойство, зачем было выискивать недостатки в девушках, с которыми я тебя знакомила?

— По-твоему, жена, от вида которой не падают в обморок, — это непозволительная роскошь? Или тебе кажется неразумным требовать, чтобы женщина была умнее, чем моя лошадь? — Он исподлобья посмотрел на мать. — Я могу позволить себе жену с несколькими приятными качествами, а не только чтобы владела состоянием, — если ты научишься экономить.

Глаза леди Эвелины больше не смеялись.

— Я не буду жить как нищая. И не надо убеждать меня, что мы бедны, как церковные мыши. Я сама все знаю. Так же как знаю, почему ты так ратуешь за экономию. Кое на что ты позволяешь себе потратить деньги, чтобы порадоваться жизни. Осмелюсь сказать, что ты можешь позволить себе жену, какую захочешь, но постоянные угрозы разорения затуманили тебе мозги, и ты не в состоянии рассуждать здраво.

— Мои рассуждения имеют под собой почву. Семейное состояние почти восстановилось после кошмарной истории, которая приключилась с моим отцом, но невезение с вложением денег, плохой урожай и целый ряд могут в два счета отбросить нас в прежнее положение. Жена с большим приданым — это моя последняя возможность избежать катастрофы.

На лице Эвелины на мгновение появилось беспокойство, но тут же сменилось ослепительной улыбкой.

— В таком случае можешь сказать мне спасибо, потому что на этот раз я нашла тебе изумительную невесту. Ее зовут Каролина Карстерс, вдова, всего несколько месяцев снявшая траур. Она воспитывалась в деревне, но отлично сумеет вести дом, даже такой большой, как Блэкберн. Родители выдали ее замуж за состоятельного лорда из Ирландии, который был так стар, что сгодился бы ей в дедушки. Он завещал молодой жене после смерти доход в десять тысяч годовых.

От такой суммы глаза Уатта округлились, но тут же в его душе зашевелились вполне обоснованные подозрения.

— Она, должно быть, носит усы, раз никто из лондонских жеребцов до сих пор не сцапал ее.

Леди Эвелина закатила глаза.

— Если бы ты потрудился попасть в Лондоне хоть на один прием, то узнал бы, что джентльмены находят ее весьма привлекательной. А многие даже считают красавицей.

— Есть мужчины, которые и козу назовут красавицей, если у нее десять тысяч годовых.

— Ты циник, Уатт.

— Я реалист. — Он оглядел гостей. — Где она?

Леди Эвелина окинула взглядом галерею и кивнула в сторону одной из колонн.

— Стоит рядом с миссис Ньюэл.

Уатт проследил за взглядом матери и увидел в дальнем конце галереи пожилую миссис Ньюэл. Рядом стояли две молодые женщины. Одна была одета в ледяного цвета с голубизной платье и привлекла его внимание иссиня-черными волосами и темными миндалевидными глазами. Ее губы изогнулись в самоуверенной улыбке женщины, которая знает, что она красива. Другая женщина была в простом цвета зеленого яблока платье, и неброские черты ее лица резко контрастировали с яркой внешностью дамы в голубом. Ее каштановые волосы были собраны в незамысловатые колечки и несколько локонов обрамляли лицо. И все же в ней было что-то грациозное и естественное, что очаровало его. Наверняка она и есть робкая, выросшая в деревне миссис Карстерс.

Настроение Уатта моментально улучшилось.

Пока он разглядывал потенциальную невесту, миссис Ньюэл визгливо рассмеялась, и женщина в зеленом поморщилась. Даже с такого расстояния он мог разглядеть ее светло-голубые глаза. Миссис Ньюэл снова заговорила, театрально помахивая рукой, и голубые глаза гостьи расширились.

Конечно, ее нельзя назвать потрясающей красавицей, но она поразила Уатта. Он не мог припомнить, когда в последний раз видел столь выразительное лицо: на нем отражалось каждое чувство и даже, как казалось Уатту, каждая мысль. Робкая улыбка — ответ на льстивый комплимент, который смутил ее. Хотя Уатт не мог слышать ее ответа, но был уверен, что у нее мягкий и, наверное, чуть хрипловатый голос.

Ее улыбка исчезала, появлялась и снова исчезала, будто ее непросто было удержать на лице. Изо всех сил голубоглазая гостья старалась показать, что ей весело на вечере, но Уатт мог заключить пари на любую сумму, что она ждет не дождется часа, когда можно будет уйти. Выражение ее глаз было как у загнанного оленя. Уаттом овладело странное желание оказаться внизу и спасти ее от докучливой собеседницы, увести через стеклянные двери в сад, подальше от других гостей.

Она, по-видимому, принадлежала к тому типу женщин, которые любят сады, прогулки и уединение затерянных тропинок. Уатт мысленно рисовал картину их совместной прогулки и как ее кожа сияет в лунном свете словно бесценный жемчуг. Он представил, как ее вынужденная улыбка сменится искренней и благодарной. Но он хотел гораздо большего, чем улыбку. Он хотел поцеловать ее.

Уатт представил себе этот поцелуй. Окинув взглядом фигуру незнакомки, он попытался нарисовать ее без покрова тонкого платья. Скромное декольте совсем не увеличивало ее небольшую грудь, а не очень пышная юбка позволяла угадать, как стройны ее бедра. Разглядывая гостью, он вдруг почувствовал весьма явственный отклик своего тела.

Он хотел ее. Всю. Улыбки, поцелуи, ласки… долгие, чувственные ласки, переходящие в слияние их рук и тел в любовной игре.

Она вдруг повернула голову и посмотрела на него, как будто он высказал свои похотливые мысли вслух. Широко раскрытые удивленные глаза сказали ему, что она прочла его мысли. И все же Уатт не мог отвести взгляда, словно забыл все приличные манеры. Он мысленно распустил ее волосы, и они упали ей на плечи. Его руки развязали крошечные ленточки ее лифа, и красивая грудь обнажилась, показались розовые кораллы сосков.

Странное ощущение охватило Уатта. Ему показалось, что они знакомы всю жизнь. Он точно знал, что она почувствует, когда окажется в его объятиях, и что почувствует, когда он поцелует ее.

Но ведь он никогда не видел ее раньше.

Холодный голос матери вернул его к действительности:

— Уатт, перестань пялиться.

Исполнить эту просьбу оказалось труднее, чем он думал. Каждый раз, когда он пытался отвести взгляд от незнакомки в зеленом платье, он испытывал безотчетный страх, что она может исчезнуть и он навсегда потеряет ее.

— Ты заставляешь мисс Берк краснеть, — добавила леди Эвелина. — И почему ты не слушаешь меня, когда я с тобой говорю?

Уатт неохотно повернул голову и посмотрел на мать.

— Мисс Берк?

— Да, в зеленом. Та, на которую ты уставился. — Леди Эвелина вдруг заволновалась. — Ты не знаком с мисс Берк?

— Нет. — На мгновение Уатт почувствовал разочарование. Однако не все еще потеряно. Его мать была права относительно выбора невесты. Женщина с доходом в десять тысяч — это хорошо, но вряд ли необходимо. Очарование мисс Берк подсказало ему, что приданое, в конце концов, не так важно. — Кто она, и почему она здесь?

— Конечно, потому, что она моя гостья. Когда я впервые встретилась с мисс Берк, то подумала, что она, возможно, несколько… необычна, но она самое приятное создание, какое можно вообразить. И обладает изумительным талантом, который делает ее желанной гостьей в любом обществе, даже если она иногда немного робеет. Но я нахожу ее манеры очень искренними. — Леди Эвелина помолчала, вглядываясь в лицо сына, словно боялась что-то увидеть в нем. — Ты действительно ничего о ней не слышал?

— В последнее время я не бывал в обществе, — сказал Уатт, — но уверен, что никогда раньше не встречал мисс Берк. А что за изумительный талант, которым она обладает?

Леди Эвелина отвела взгляд.

— Знаю, что ты не веришь в такие вещи, но мисс Берк в некотором роде ясновидящая. Она может рассказать историю предмета, просто взяв его в руки. Не далее как сегодня днем она рассказала историю серебряного гребня леди Хоршем. И в точности описала, где леди Хоршем купила его, и даже сказала, как выглядел продавец.

— Ты серьезно?

— Леди Хоршем все подтвердила, — заверила леди Эвелина сына. — Разве не примечательно?

— Действительно примечательно, что тебя можно поймать на такой чепухе. Я считаю, что все это — часть недавнего сумасшествия общества по поводу оккультизма, но никогда не думал, что и тебя могут провести подобные шарлатаны. — Уатт приподнял одну бровь. — Напомни мне запереть серебро, пока эта мисс Берк не унесет что-нибудь из дома.

Он пытался язвительностью прикрыть разочарование. Никаких ухаживаний не предвидится. С отсутствием внушительного приданого еще можно смириться, но с ясновидением? Это ставит на ней крест твердо и окончательно.

— Мисс Берк не воровка. — Леди Эвелина выпрямилась во весь рост, но все же была вынуждена приподнять голову, чтобы взглянуть на сына. — Она уважаемая женщина из почтенной семьи. А что касается ее таланта, то думаю, ты не можешь о нем судить, пока не убедишься сам. А мне довелось убедиться, что это чистая правда.

— Чистая правда в том, что она дурачит тебя, — возразил Уатт. — Сколько она потребовала денег за развлечение гостей на твоем вечере?

— Мисс Берк — леди, а леди не берут денег. Она дает сеансы просто так, чтобы удовлетворить людское любопытство. Многие настаивают, чтобы она взяла себе вещь, историю которой рассказала, но она никогда не просит за это денег.

— Значит, серебряный гребень леди Хоршем остался у нее? — спросил Уатт. — Насколько я знаю леди Хоршем, этот гребень стоит по меньшей мере фунтов двадцать. Прости мой скептицизм, но весьма даже неплохая прибыль за минутную работу.

— Ты неверно судишь о ней, — настаивала леди Эвелина. — Этот обычай ввела герцогиня Реммингтон, когда мисс Берк рассказала историю ее изумрудной брошки. Когда герцогиня узнала, что вещь досталась ей после того, как ее прежнюю хозяйку обезглавили во время французского террора, она настояла, чтобы мисс Берк взяла брошку в подарок или использовала для благотворительности.

— И полагаю, мисс Берк сочла себя достойной заниматься благотворительностью. — Уатт боролся с почти непреодолимым желанием снова посмотреть на женщину в зеленом. Ему вряд ли удастся примирить в своем воображении образ невинной чаровницы с шарлатанкой. Он слышал, что те, кто занимается оккультизмом, иногда могут гипнотизировать людей. Может, в этом причина, что его мать внезапно потеряла здравый смысл, и странного воздействия мисс Берк на него самого. — Если она из уважаемого семейства, почему ее родители не положат конец ее фокусам?

— Ее родители умерли. Кроме младшего брата, у нее в этом мире никого нет.

Уатт смотрел, как мать играет с веером, — верный признак волнения.

— Что еще ты мне не сказала?

— Все сказала, — ответила она и предложила: — Хочешь познакомиться с мисс Берк? Уверена, ты найдешь ее очаровательной.

— Кто были ее родители?

— О, дорогой. — Улыбка исчезла с лица леди Эвелины. — Тебе не понравится мой ответ. Но должна сразу сказать, что мисс Берк ни в коей мере не отвечает за поступки своего отца. К тому же она была совсем девочкой, когда случилась та неприятность между бароном Ротвеллом и твоим покойным отцом.

Какое-то мгновение Уатт переваривал новость. Потом почувствовал, будто ему нанесли удар в живот.

— Она дочь Ротвелла? Барон Ротвелл чуть не погубил нашу семью, а ты пригласила его дочь к нам в дом?

— Ну да, — запинаясь произнесла леди Эвелина. — Я уверена, мисс Берк не знает о том, что Эдвард потерял большую часть нашего состояния из-за ее отца. Если помнишь, барон Ротвелл выигрывал и проигрывал много раз в своей жизни. Сомневаюсь, чтобы он рассказывал дочери о своих подвигах за карточным столом.

— Это должно меня утешить? — процедил Уатт сквозь зубы.

— Нет, конечно, нет. Просто я хотела убедить тебя, что мисс Берк совсем не такая, как ее отец. И твой отец знал, чем рискует, когда садился играть с бароном Ротвеллом. Все знали, что у барона репутация сильного и удачливого игрока. Эдвард никогда не винил Ротвелла, в отличие от тебя, и было бы несправедливо переносить обвинения на его дочь.

— Я хочу, чтобы она ушла.

— А я хочу, чтобы она была здесь. — Тон леди Эвелины неожиданно переменился. От прежней мягкости не осталось и следа. — Я не оскорблю мисс Берк просьбой покинуть мой дом. Она очень чувствительная, и это больно ударит по ее самолюбию. От тебя не требуется любить ее, но я хочу, чтобы ты пообещал мне, что будешь вести себя с ней так же благожелательно и вежливо, как и с остальными моими гостями.

— Ты просишь слишком многого, мама. Не сомневаюсь, что яблоко от яблони недалеко падает. Один шарлатан породил другого. — Увидев огоньки, вспыхнувшие в глазах матери, Уатт понял, что совершил ошибку, и решил действовать по-другому. — Ты сказала, что я должен посетить один из сеансов мисс Берк, чтобы правильно судить о ней. Я, пожалуй, соглашусь.

Леди Эвелина просияла.

— Я знала, что ты образумишься.

— Так случилось, что недавно я стал обладателем одной вещицы, которая идеально подойдет для испытания мисс Берк. Обстоятельства, при которых она попала ко мне, достаточно необычны, и о них не просто догадаться.

— Я попрошу мисс Берк, чтобы она завтра погадала тебе первому.

— Это должно произойти сегодня, — возразил Уатт, — и я предпочитаю, чтобы она гадала мне наедине. Кое-кто знает, как ко мне попал этот предмет. И хотя маловероятно, что мисс Берк слышала эту историю, но такая возможность все же существует. Она должна провести для меня сеанс сегодня, чтобы я был уверен, что ей никто не успел ничего рассказать.

— Хорошо, — согласилась леди Эвелина, — но почему наедине?

— Считай это жестом благожелательной вежливости. — Губы Уатта изогнулись в надменной улыбке. — Я спасу мисс Берк от публичного позора, когда по окончании сеанса она будет выслушивать мои насмешки. Кроме того, хочу быть уверен, что ей никто не подсказывает. Даже ты.

— Я? Как я могу подсказывать мисс Берк?

— Некоторые люди могут многое понять по выражению лица окружающих. Ты хорошо читаешь мои мысли и плохо скрываешь свои собственные. Мисс Берк может узнать, насколько близки к правде ее догадки, всего лишь по твоим глазам.

— Возможно, ты прав, — задумчиво произнесла леди Эвелина. — Если гадание наедине успокоит тебя, так тому и быть. А потом ты сменишь гнев на милость к мисс Берк?

— Нет, — сказал он, — но если она провалится, я попрошу ее покинуть Блэкберн. Вежливо, конечно.

Леди Эвелина казалась довольной.

— Я почти не сомневаюсь, что мисс Берк скоро превратит тебя в твердо верящего.

Уатт ничего не сказал. В этом не было необходимости. Все было написано у него на лице.

Глава 2

— …И случайно нашли ключ. — Глаза миссис Ньюэл пылали, как две пуговки черного янтаря под копной снежно-белых завитков. Она держала в руке медный ключ, покачивая его на изящной ленточке. — В скалах возле аббатства есть множество пещер, и мистер Ньюэл полагает, что это ключ от сундука с сокровищами какого-нибудь контрабандиста. Мы понятия не имеем, кто мог положить ключ в потайное отделение стола, но у мистера Ньюэла несколько предположений.

Фаро Берк вежливо улыбалась, пока миссис Ньюэл излагала предположения своего мужа. Ей потребовались определенные усилия, чтобы изобразить интерес к бесконечным рассказам этой леди. Миссис Ньюэл была веселой и дружелюбной дамой, но ей как-то удавалось говорить сразу обо всем и ни о чем. Возле нее стояла Каролина Карстерс, готовая при первой же возможности снова встрять в разговор. Фаро полагала, что единственный человек, который любит поболтать больше, чем миссис Ньюэл, — это миссис Карстерс, но говорила она исключительно о своих делах. Фаро оглядела галерею в поисках леди Эвелины. Как только хозяйка появится, надо ей пожаловаться на головную боль и удалиться в отведенную комнату. А если учесть долгое общение с нынешней собеседницей, можно быть уверенной, что жалоба будет вполне правдоподобной.

— Пообещайте мне, что расскажете историю этого ключа, мисс Берк. — Миссис Ньюэл взяла Фаро за руку.

Раздался треск статического электричества, и миссис Ньюэл отдернула руку.

— О Господи! Меня так не било током с прошлой зимы. Должно быть, ковры возле камина пересохли. — Миссис Ньюэл подняла подбородок и наморщила нос, будто принюхивалась. — Как странно. В доме все еще сыро от недавних дождей.

— Наверное, это из-за ковров, — сказала Фаро. Она подобрала юбку платья и посмотрела на пол. — Какие чудесные ковры. Как вы думаете, они обюссонские?

— Полагаю, да. — Миссис Ньюэл равнодушно посмотрела на ковер и махнула ключом перед Фаро. — Пообещайте мне, что расскажете историю этого ключа, миссис Берк, — повторила она. — Прошу вас. Я не смогу уснуть, если не узнаю его тайны.

— Она сегодня днем гадала восемь раз, — вмешалась наконец Каролина с улыбкой, которая не могла скрыть раздражения в ее голосе. — Мы не должны так утруждать нашу бедную мисс Берк просьбами давать столько сеансов в один день. Может, сейчас самое время послушать мое выступление.

К сожалению, у Каролины напрочь отсутствовал музыкальный талант, о чем она не подозревала. Она играла и пела перед публикой, которая морщилась и вздрагивала от одного только упоминания о концертах Каролины Карстерс. Миссис Ньюэл бросила на Фаро красноречивый взгляд, умоляющий о спасении.

— Я не хочу, чтобы вы мучились от бессонницы, — сказала Фаро, обращаясь к миссис Ньюэл. Она сняла одну перчатку и протянула руку. — Буду рада рассказать вам его историю, если смогу.

Обычные предметы мало волновали Фаро, и она, как правило, легко контролировала картины, которые возникали словно неясные воспоминания из ее прошлого. Ключ выглядел довольно безобидно, но внешний вид предмета мог быть обманчив.

Миссис Ньюэл положила ключ ей на ладонь, и Фаро облегченно вздохнула. Теплый металл прикоснулся к ее коже и повел в глубь времени, пока в ее голове не возникла библиотечная комната. Фаро закрыла глаза и увидела картины из далекого прошлого.

— Этот ключ принадлежал деду вашего отца, — сказала Фаро, открывая глаза. Казалось, лишь мгновение прошло с того момента, как в ее голове начали формироваться образы, но она заметила, что бокал из-под пунша в руке Каролины пуст, хотя был полон, когда миссис Ньюэл передавала ей ключ. Она не стала размышлять над этой странностью и продолжала рассказывать о том, что увидела. — Он покуривал трубку, и жена сурово осуждала его за эту привычку.

Странное чувство отвлекло Фаро, и она обнаружила, что смотрит на балкон. На человека, которого не видела раньше. Их глаза встретились, и она подумала, что он смотрит на нее уже давно. Наконец он опустил глаза. Она почти чувствовала прикосновение там, где останавливался его взгляд.

Ни один мужчина никогда не смотрел на нее так нагло, так намеренно оскорбительно раздевая взглядом. Ей стало не по себе. Она почувствовала, как кровь бросилась в лицо. Но, несмотря на смущение, Фаро не могла отвести от мужчины глаз.

Тень скрывала его темные волосы и одежду, но узкий лучик света от пламени свечи упал ему на лицо и осветил глаза цвета расплавленного золота. Его облик напомнил ей картину, увиденную однажды: в залитых лунным светом джунглях посреди буйной растительности лежал умирающий бенгальский тигр. Его глаза смотрели на нее из нарисованных джунглей и светились предсмертным яростным блеском. Мужчина, пристально смотревший на нее с балкона, выглядел не менее опасно. Она вздрогнула от какого-то незнакомого чувства. Вероятно, от страха.

— Ключ как-то связан с трубкой?

Фаро смотрела на миссис Ньюэл, пока смысл вопроса не дошел до ее сознания.

— Да, — сказала она, — это ключ от коробки, которую он прятал за книгами на полке в библиотеке. Кажется, Шекспира. Если коробка все еще в вашей библиотеке, вы найдете в ней трубку и мешочек с табаком.

Восторженный блеск исчез из глаз миссис Ньюэл.

— Мы так надеялись, что он принадлежит контрабандистам. Ньюэл будет ужасно расстроен, когда услышит… — Она повернула голову и поднесла к глазам лорнет. — Нет, я не верю!

Фаро привыкла к скептицизму зрителей, но восклицание миссис Ньюэл заставило ее вздрогнуть.

— С ключом не связано ничего таинственного, уверяю вас. Он отпирает всего лишь табакерку.

— О, я верю всему, что вы сказали про ключ, мисс Берк. — Но неправильно меня поняли. — Она кивнула в сторону дальнего конца галереи. — Я не поверила, что вижу лорда Уатта. Не думала, что сын леди Эвелины появится здесь сегодня. Все знают, что Уатт не любит посещать вечера.

Каролина тоже поднесла к глазам лорнет.

— Вы о джентльмене с темными волосами, который стоит на лестнице?

Миссис Ньюэл кивнула.

Фаро посмотрела в противоположный конец галереи и увидела леди Эвелину и ее сына, спускавшихся по лестнице с балкона. Оба высокие, с темно-каштановыми волосами — у леди Эвелины их уже тронула на висках седина. Можно было безошибочно сказать, что это родственники. Отличались лишь их глаза. У леди Эвелины — темно-голубые, широко распахнутые. У ее сына… гипнотизирующие. Такие глаза невозможно забыть! Его лицо тоже притягивало внимание: правильные волевые черты, темные тени на щеках, означающие, что прошло несколько часов с тех пор, как он брился. Он провел рукой по волосам — жест человека, решившегося выполнить неприятную обязанность.

Леди Эвелина и ее сын направились к ним, и у Фаро гулко забилось сердце.

— Дамы, — начала леди Эвелина, приблизившись к компании, — я с огромным удовольствием представляю вам моего сына, лорда Уатта. — Она с улыбкой повернулась к Каролине. — Уатт, ты уже знаком с миссис Ньюэл, а это мои милые подруги, миссис Каролина Карстерс и мисс Фаро Берк.

Лорд Уатт посмотрел на Фаро и произнес обычное:

— Рад познакомиться с вами, леди.

Она почувствовала, что у нее пересохло во рту. Его вид отнюдь не свидетельствовал, что ему приятно новое знакомство. Его чувственные губы изогнулись в вежливой улыбке, но у нее сразу возникло чувство, что с первого взгляда он невзлюбил ее.

Ей почему-то не хотелось, чтобы этот человек стал ее врагом.

У Фаро возникло странное ощущение. Она ничего не знала о лорде Уатте, кроме того, что многие в Лондоне считают его загадочным, слишком рациональным и серьезным, чтобы позволять себе появляться на бесконечных вечеринках и приемах, которыми наполнена жизнь светского человека. Что касается рациональности, это весьма убедительно подтверждалось. Он не походил на человека, который улыбается легко или часто. И она полагала, что такова его натура. В нем чувствовались спокойная уверенность и сила, приобретенные скорее опытом, чем по праву рождения. Ей было странно, что человек, рожденный в комфорте блэкбернского особняка, имеет столь суровый характер.

— Мисс Берк обладает удивительным талантом, — проговорила миссис Ньюэл. — Она ясновидящая.

— Я слышал, — ответил Уатт, не сводя глаз с Фаро. Голос его, глубокий, красивого тембра, звучал с почти гипнотической силой. — У вас необычное имя, мисс Берк. Откуда оно?

— Это все причуды ее отца, — вмешалась Каролина. — Мисс Берк мне все рассказала. Барон Ротвелл назвал детей в честь своих любимых увлечений: Фаро[1] и Хазард[2]. Представляете, милорд? Получить имя от названия азартной игры!

Уатт не ответил на колкость и даже не взглянул на Каролину. Фаро подумала, что он совершенно не обучен приличным манерам. Так нарочито игнорировать собеседницу! Какая грубость! Но его необычные глаза не отпускали ее.

— Вы разделяете любовь вашего отца к азартным играм, мисс Берк?

— Нет, милорд. Я не играю ни в какие игры. — Ее голос прозвучал слишком застенчиво и как-то по-детски для женщины двадцати трех лет, и она удивилась внезапно возникшему желанию убежать. Встречаясь за последние месяцы с огромным числом людей в Лондоне, она считала себя опытной в искусстве общения. Но сегодня вечером почувствовала себя неловкой и неуверенной.

Он оглядел всю ее фигуру с ног до головы, не упуская ничего.

— Ясновидение, по-моему, сродни азартной игре.

— В нем есть элемент неизвестности. — Фаро старалась говорить ровно и спокойно. — О чем я избегаю рассказывать, так это об оружии и любых предметах, так или иначе связанных с насилием. Историю оружия я обычно не вижу, но даже некоторые безобидные предметы иногда оказываются очень… неприятными.

— Месяц назад на вечере в доме миссис Бошам Фаро увидела просто ужасную историю серебряного подсвечника. — Темные глаза Каролины засверкали от возбуждения — многие мужчины находили это очаровательным, но лорд Уатт, похоже, не замечал ее красоты. — Миссис Бошам никому не говорила, что с этим подсвечником связано убийство, виновника которого так и не нашли. А Фаро думает, что это был дворецкий миссис Бошам, который этим подсвечником забил до смерти свою жену. Вы представляете эту сцену? — Каролина никому не дала времени представить эту сцену. — Бедная миссис Бошам. История вызвала такой переполох! Слава Богу, мой концерт заставил всех забыть об этом жутком происшествии.

— Должно быть, у вас замечательный музыкальный талант, если вам удалось всех успокоить.

От этих слов, произнесенных лордом Уаттом, Каролина воспрянула духом.

— Знаете, я перед вашим приходом как раз говорила о своем выступлении. Не хотите ли сами оценить мой талант?

— Я надеялся, что вам понравится прогулка по саду.

Глаза Каролины засияли от восторга. И такой же восторг появлялся в глазах молодой вдовы каждый раз, когда за обедом подавали десерт.

— Я в вашем распоряжении, милорд.

— Отлично. — Уатт кивнул леди Эвелине. — Мама только что сказала, что хотела бы прогуляться по саду. Рискну предположить, что она будет в восторге от вашей компании.

— Но…

— Лучше не придумаешь, — сказала леди Эвелина, заглушая протесты Каролины и беря под руку миссис Ньюэл. — Идемте, милые.

— Но…

— Свежий воздух доставит вам удовольствие. — Уатт сделал знак Каролине следовать за женщинами. — Сегодня чудесный вечер для прогулок. Попросите, маму показать вам ее дендрарий.

Каролина стиснула зубы, повернулась на каблуках и поспешила за миссис Ньюэл и леди Эвелиной. Фаро невольно улыбнулась. Но стоило ей взглянуть на лорда Уатта… Что-то хищное снова появилось в его глазах. Они сверкали опасным светом, заставившим ее мгновенно насторожиться.

— Вам я тоже хочу кое-что показать, мисс Берк. — Он направился к обшитой панелью двери, почти сливающейся со стеной, надавил на один край, и дверь открылась. — Давайте уединимся в библиотеке.

— Зачем нам идти в библиотеку? — Фаро окинула взглядом полную гостей галерею. — Это прилично?

— Вполне прилично. Я хозяин, мисс Берк, и могу позволить себе оскорбить гостей любым поступком. Просто есть несколько вопросов, которые я хотел бы задать вам при меньшем числе свидетелей.

Он взял ее за руку и повел в библиотеку.

Фаро позволила ему сделать это главным образом потому, что почти не сомневалась: лорд Уатт собирается испытать ее способности. В этом не было ничего необычного — мало кто верил в ее странный талант без проверки. Скорее всего враждебное поведение лорда Уатта связано с надеждой, что она не выдержит его испытаний.

Уатт закрыл дверь, замаскированную со стороны библиотеки под книжные полки, прошел к большому креслу и указал Фаро на диван, обшитый дорогим зеленым бархатом. Вся мебель в библиотеке выглядела массивной и явно предназначалась для мужчины. Вдоль трех стен тянулись книжные полки, в высоких окнах отражались вечерние звезды. На длинном столе лежали несколько книг и небольшая стопка газет. Масляные лампы горели на столе и полках, словно цвели маленькие оазисы, но их свет поглощался громоздкой мебелью, и в комнате царил полумрак.