Еще в такси мама тихо шептала Алику:
      – Ты уж на Галочку, пожалуйста, не кричи. Не надо. Уж как все получилось, пусть так и будет...
      В машине Алик ничего выяснять не стал – неудобно перед шофером, но дома, несмотря на все мамины уговоры, сдержаться не смог.
      Галка уже не спала, ждала их за столом и натянуто улыбалась:
      – Как доехал?
      – Неплохо... Ты, сестрица, тут совсем с ума сходишь? Какая свадьба? Сколько тебе лет?
      – Семнадцать, – спокойно ответила Галка.
      – Тебя не распишут.
      – Распишут, не переживай. Что ты мне с порога морали читаешь?
      – А как ты хотела?
      – Мог бы поздравить. Между прочим, мы специально свадьбу на июль подгадали, чтобы ты приехать смог.
      – Вот уж спасибо! – ехидно заметил Алик. – Просто не нахожу слов, чтобы выразить свою благодарность! Когда ты начнешь хоть немного думать головой? Тебе нужно учиться!
      – А я не хочу учиться!
      – Хочу жениться! Да?
      – Да!
      – Алечка, Галя, перестаньте! – взмолилась мама. – Алик, не кричи на нее. В конце концов, Гена – неплохой парень...
      – Ах, значит, это все тот же Гена-крокодил! – Алик уже не мог остановиться.
      – Сам ты крокодил! – обиженно огрызнулась Галка.
      – Нет, он не крокодил! Крокодил поумнее твоего Гены будет! Твой Гена – просто дебил!
      – Вот и у Алика такое же мнение, – удовлетворенно подал голос папа.
      – Родион, Алик! Мальчики, я вас прошу! – Мама металась между ними. – Не надо устраивать скандал. Послезавтра уже свадьба! Оставьте Галю в покое! Пусть выходит замуж! У ребенка должен быть отец!
      – У какого ребенка? – остановился Алик.
      – У моего ребенка! – выкрикнула Галка, заревела и выбежала из комнаты.
      Алик молча упал на стул. Сообщение о ребенке можно было приравнять к нокауту.
      – Неужели ничего нельзя было сделать? – спросил он в пространство.
      – Сынок, она такая молоденькая, зачем начинать с аборта? – Мама говорила тихо, оправдываясь. – Пускай рожает. Так лучше. Мы советовались с врачами.
      – Ну какая из нее мать? – воскликнул Алик. – Она же сама еще ребенок!
      – Ничего, сынок. А мы с отцом на что? Воспитаем.
      – А этот Гена? Разве это отец? Вы что, заставили его жениться?
      – Нет, сынок, что ты! Его родители так любят Галочку...
      – При чем здесь его родители? При чем здесь вы? Они женятся, они рожают ребенка из-за родителей? А сами они что-нибудь могут? У Галки нет профессии, этот придурок...
      – Гена работает в милиции.
      – Знаю. По участку ходит, в кафе сидит! Отличная работа!
      – Ладно, Алик, не горячись, – сказал отец. – Бог с ними! Пусть женятся. Галку выучим, Геннадий все-таки зарабатывает. Ничего, проживут... Ну что, мать? Где твой торт? Сын-то голодный.
      Алик наконец-то переоделся, умылся и успокоился. Галка рыдала в своей комнате.
      – Ладно, сестренка, забыли, – примирительно сказал Алик. – Не обижайся. Сама понимаешь, такие фортели выкидываешь, что сдержаться трудно.
      Галка улыбнулась сквозь слезы.
      – Не реви. Свадьба-то большая намечается?
      – Пятьдесят человек.
      – Неплохо. Наряд есть?
      – А как же!
      – Покажешь потом. – Алик помолчал. – Когда рожать-то собралась?
      – Скоро. В конце сентября. – Галка подняла на брата испуганные глаза. – Ой, Алька, я так боюсь!
      – Не бойся! Все хорошо будет. – Алик искал и не находил нужных слов для утешения.
      – Ты еще не уедешь?
      – Нет. Конечно, нет. Дождусь племянника.
      – Это хорошо, – улыбнулась Галка.
      – Когда твой Гена появится?
      – Зачем? – снова испугалась Галка.
      – Поговорить хочу.
      – Не надо, Алька! Я тебя прошу! Не надо с ним ругаться!
      – Не буду я ругаться. Просто поговорю. Обещаю. Правда.
      Алик набрал Татьянин номер. «Двадцатка» ожидания закончилась еще вчера утром, но позвонить в дороге было неоткуда. Алик крутил диск и ничего не понимал – неужели ошибся номером? Шли долгие гудки, никто не отвечал. Странно. Так рано! Татьяна еще должна быть дома.
      Ну ничего. Она же не знает, что он приехал. Не застал дома, застанет в школе.
      Дома все улеглось, успокоилось. Всей семьей весело посидели за столом, съели торт. Потом родители ушли на работу, а Алик помчался к школе.
      Школа встретила Алика летней неприкаянностью и гулкой пустотой. Есть тут кто живой?
      Алик поднялся в кабинет математики, дернул дверь – заперто. Может быть, Татьяна в учительской?
      Но в учительской был только Влад. Он сидел, заполняя какие-то простыни отчетов.
      – Привет! – Алик даже обрадовался однокласснику. Хотя бы есть у кого узнать, где Татьяна.
      – Алька! Заходи! Как жизнь?
      – Ничего. А ты как?
      – Как видишь, – вздохнул Влад. – Люди летом отдыхают, а я вкалываю. То экзамены, то вот теперь этот ужас заполняю.
      – Как школа?
      – А что ей сделается? Стоит.
      – Как учителя? Валентина Васильевна? Татьяна Евгеньевна? – Алик спросил, небрежно присаживаясь в кресло.
      – В порядке. Валентина в отпуске. Танечка в лагере.
      – В каком лагере? – опешил Алик.
      – В местах лишения свободы, – рассмеялся Влад. – Для несовершеннолетних!
      Алик тупо молчал.
      – Да в пионерлагере она. На два сезона.
      – Разыграл, – постарался улыбнуться Алик.
      В каком пионерлагере? Почему в пионерлагере? Она ничего не говорила про пионерлагерь.
      Снова нокаут!
      Алик еще поболтал с Владом, но Влад, кажется, понял, что что-то не то. Он с любопытством взирал на Алика и задавал какие-то вопросы.
      Алик старался отвечать «впопад», но с трудом понимал смысл его вопросов.
      Почему она уехала?! Ну почему?!
      Дома Алика ожидал еще один сюрприз. Галкин жених широко улыбался навстречу будущему родственнику.
      Злость новой волной захлестнула Алика. Он, конечно, помнил свое обещание и при Галке сделал вид, что сдержанно рад ее жениху. Но как только Галка исчезла на кухне, он тихо прошипел Генке:
      – Женишься, стало быть?
      Генка растерялся.
      – Ну да, женюсь.
      – Ты что же, сволочь, не знал, сколько ей лет? Ты что, не знал, как дети появляются?
      – Ну чего ты?.. – только и произнес Генка в свою защиту. – Я же ее не бросил.
      – Какое благородство!
      Генка был на полголовы выше Алика и гораздо шире в плечах, но сейчас Алик знал: при необходимости он свалит и такого амбала. Он схватил Генку за грудки и поднял из кресла. Генка не сопротивлялся, даже не попытался сбросить руки Алика, и Алик удержался от драки.
      – Запомни, женишок! – сказал он. – Я бы мог сейчас разбить тебе морду, но не хочется портить сестре свадьбу! Понял? Но если Галке с тобой будет плохо, если обидишь ее, я тебя прибью!
      – Ладно, Александр, я тебя понимаю, – миролюбиво сообщил Генка, когда Алик наконец отпустил его. – Я не обижаюсь. Ты брат, ты обязан.
      Алик чуть снова не закипел от его слов, но Галка вернулась в комнату, и они оба напряженно замолчали.
      Алику вдруг стало все равно. Да пусть делают что хотят! Почему он должен лезть в их проблемы? У него своих навалом. И самая главная – где искать Татьяну? Да и стоит ли теперь искать?

      Почему? Ну почему она так сделала? Может, поговорила с мужем и он настоял на ее спешном отъезде? Или, наоборот, не поговорила? Или просто все это время обманывала его в надежде на то, что он не приедет?
      Вечером в гости нагрянули Лешка с Верой. Вера тут же включилась в женскую предсвадебную суету на кухне, а Алик с Лешкой делились новостями в комнате.
      – Танечку видел недавно, – сказал Лешка, и Алик напрягся.
      – Ну и что? – как бы между прочим спросил он.
      – Ничего. О тебе спрашивала. Очень трогательно.
      – И что ты сказал?
      – Сказал, что скоро приедешь, что у сестры десятого свадьба.
      – Все доложил? – усмехнулся Алик.
      – Ну, она же спрашивает. Что ж мне молчать, что ли?
      Это еще больше озадачило Алика. Получается, Татьяна даже знала, в каких числах он приедет! Да что же произошло?
      Алик решил, что должен ее увидеть. Во что бы то ни стало! Хочет она этого или нет. Если все кончено, то пусть скажет в глаза, а если что-то другое... Но на что-то другое надежды оставалось все меньше и меньше.
      И что же? Он вот так запросто отдаст ее, отпустит? Не будет бороться?
      С кем бороться? С ней? Она не хочет его видеть.
      Решение пришло бессонной ночью.
      С утра, плюнув на все свадебные хлопоты, Алик разыскал в школе Влада.
      – Как ты думаешь, сейчас слишком тяжело устроиться в пионерлагерь на пару сезонов? – спросил он.
      – Не знаю, не интересовался. – Влад был удивлен его вопросом. – А зачем? Поближе к Татьяне Евгеньевне? – Это Влад спрашивал уже с ехидством.
      – Да, – улыбнулся Алик. – Мечта жизни!
      – А если серьезно?
      – Заработать надо.
      – Я что-то не слышал, чтобы там много платили, – засмеялся Влад. – Или правда зарплату повысили?
      – Не знаю, – насупился Алик. Ему не нравились насмешки Влада. – Меня любая зарплата устроит. Будь другом, поинтересуйся у отца.
      – Зачем же у отца? У меня есть свои связи, – гордо заявил Влад.
      – Тем более. Спросишь?
      – Странно-странно! – снова насмешливо прищурился Влад. – Что-то в этом году так много добровольцев! Сначала Танечка, теперь ты. И тоже на два сезона. Как много совпадений! Да ладно, ладно, не обижайся, я шучу. Сделаю все, что в моих силах, оставь телефончик.
      По дороге домой Алик сумрачно размышлял, правильно ли он сделал, что обратился к Владу. Что это за ехидство? Неужели он что-то знает? Или догадывается?
      Да нет, для таких глубоких умозаключений Влад слишком тупой. Просто побалдел, ненароком угадал и вряд ли сделает дальнейшие выводы. По крайней мере не из чего – Алик старался быть как можно равнодушнее к его идиотским шуткам.
      Одиннадцатого июля утром Алика разбудил телефонный звонок. Голова и ноги гудели так, что даже думать не хотелось о предстоящем втором дне свадьбы. Морщась, Алик с трудом дотащился до аппарата.
      – Алька! Привет! Это я, Влад!
      – Узнал. Привет.
      – Где ты вчера весь день шатался?
      – У сестры свадьба была.
      – Поздравляю!
      – Не с чем.
      – Что так?
      – Да так. Длинная история. Ты что-то узнал?
      – Как у тебя со спортом?
      – Неплохо. В школе занимался бегом, в университете играл в волейбол.
      – Разряд есть?
      – Второй юношеский по бегу.
      – Ладно, сойдет. В лагере место второго спортинструктора пустует. Тебя такая должность устроит?
      – Вполне.
      – Тогда топай в гороно, оформляйся. Зайдешь в третий кабинет, спросишь Елизавету Павловну, скажешь, что от меня, она в курсе.
      – Спасибо, Влад. Я твой должник.
      – Да ладно. Слушай, если дело только в заработке, так давай я о чем-нибудь посущественнее похлопочу.
      – Не стоит, Влад. Я уж и так загрузил тебя своими проблемами.
      – Ну, гляди. Мне-то не трудно. Счастливо, спортинструктор! Передавай привет Танечке!
      – Передам. – Алик положил трубку.
      Ну вот, а они с Лешкой все тянули на бедного Влада. Деловой человек, заслуживает уважения. Сказал – сделал, хотя, казалось бы, на кой черт ему все это было нужно.
      Ни родители, ни Галка, ни Лешка не скрывали своего удивления по поводу такого поступка Алика. «Зачем ему пионерлагерь?» – недоумевали они. Вполне можно было устроиться где-нибудь в городе, если уж такое огромное желание вкалывать на каникулах.
      Алик по большей части отмалчивался и ни с кем не спорил. Благо, знакомые Влада все быстро оформили, и уже через пару дней Алик выехал в лагерь.
      Он отправился дневным автобусом. Вместе с ним ехали только две пожилые женщины, поварихи, как заключил Алик из их разговора. Алика пустота автобуса устраивала. Никто не мешал в течение получаса заниматься своими мыслями.
      А мыслей было много. Он не знал, чего ожидать от встречи с Татьяной. Не знал, как себя вести.
      Ребячий пост у ворот пионерлагеря Алика просто так не пропустил, вызвали дежурного воспитателя, которая тщательно проверила его документы.
      – Что за шпионские игры? – раздраженно поинтересовался Алик, когда ему вернули бумаги.
      – Не шпионские игры, а обыкновенная бдительность, – скучно сообщила воспитательница и зевнула.
      – Извините, а вы Татьяну Евгеньевну знаете? Не подскажете, где ее можно найти?
      – В пятом отряде. А что? – Воспитательница оживилась, разом отбросив скуку.
      – Ничего. Просто знакомая, – коротко ответил Алик и зашагал в дирекцию.
      Детский лагерь отдыха внешне выглядел очень весело – разноцветные одноэтажные корпуса, игровые площадки с каруселями.
      Пионерский лагерь из детства Алик помнил очень смутно. Он был там только после второго класса и больше не изъявлял желания отдыхать в лагере. Все воспоминания были связаны только с какой-то бесконечной уборкой территории, с метлами и пылью. Алик даже улыбнулся, припомнив эту утреннюю пытку из своего безоблачного детства.
      Но сейчас явно наблюдался прогресс – Алик не встретил ни одного ребенка с метлой в руках. Наверное, ежедневную уборку территории отменили.
      Здание дирекции находилось в другом конце лагеря, и Алик по пути успел разузнать у шустрого белобрысого мальчишки, где находится корпус пятого отряда. В дирекции Алика ожидала куча формальностей. Ему пришлось заполнять еще какие-то бумаги, анкеты, заявления.
      – Бюрократизм! – проворчал он.
      Директор лагеря, розовощекий мужичок лет пятидесяти, согласно кивнул:
      – Не нами придумано.
      – Понимаю.
      Потом Алику подробно изложили его обязанности, познакомили с другим спортинструктором, Романом, таким же молодым парнем, подтянутым и улыбчивым. Роман показал Алику комнату. Комната была на двоих, солнечная и уютная, и Алик немедленно принялся распаковывать дорожную сумку с вещами.
      – Успеешь разгрузиться, – засмеялся Роман. – Пойдем пообедаем, а то столовку скоро закроют.
      Столовка Алику тоже понравилась. Кормили вкуснее, чем в университете. Они обедали вдвоем – был уже тихий час, и на кухне гремели кастрюли, готовился полдник.
      – Сегодня можешь отдыхать, – разрешил Роман. – Осматривайся, осваивайся. С работой завтра разберемся.
      Алик согласился с удовольствием. К работе в данный момент его не тянуло. Он еще не сделал главного – не увидел Татьяну. И тихий час был наилучшим временем для этого свидания, можно будет поговорить спокойно.
      Как-как? Спокойно? Ну-ну, посмотрим, как это спокойно.
      Он сказал Роману, что будет распаковывать вещи, а сам сразу после столовой направился к пятому корпусу.

      Воспитателю отряда полагалась отдельная комната, и это было очень кстати. Алик хотел, чтобы их встреча произошла без свидетелей.
      В пятом корпусе была тишина. Алик даже удивился: неужели современные дети полюбили дневной сон? Но тут из одной спальни в другую прошествовала строгая девушка, и все встало на свои места: ребятня просто затаилась на время проверки.
      Алик тихонько приоткрыл дверь воспитательской. Татьяна сидела за столом, спиной к двери, и что-то писала.
      – Привет, – сказал вполголоса Алик.
      Татьяна вздрогнула и обернулась. В этот момент Алик подумал, что приехать сюда, конечно, стоило. Хотя бы затем, чтобы увидеть вот эту растерянность в ее глазах.
      Алик аккуратно прикрыл за собой дверь и по-хозяйски расположился напротив Татьяны. Она опешила так, что даже не ответила на его приветствие.
      – Не ожидала?
      – Нет. – Татьяна немножко справилась с растерянностью, но голос был напряженным. – Хотя, конечно, можно было предположить, что ты приедешь.
      – Ну так, может, ты объяснишь, почему удрала от меня?
      – А ты не догадываешься?
      Алик помолчал.
      – Догадываюсь.
      – Ну, тогда зачем объяснять? Побаловались и хватит.
      – Значит, побаловались?
      – Конечно. Надеюсь, ты не думал, что все было всерьез?
      – К сожалению, думал. А ты, выходит, нет?
      – А я нет.
      Алик готовился и к такому повороту, но все равно эти слова больно ранили его. Он замолчал.
      – Нам не о чем говорить, Алик, – вздохнула Татьяна. – Уезжай.
      Как она назвала его? Не Шуркой? Аликом? Это обращение взбесило его до состояния безумной ярости. Значит, правда все кончено?
      – Уехать я не могу, – злорадно сообщил он.
      – Почему? – удивилась она.
      – Потому что я здесь работаю!
      – Работаешь? Кем?
      – У вас пустовало место спортинструктора. Ты слыхала об этом?
      – Ты... – задохнулась Татьяна. – Ты это все нарочно?! Чтобы все лето мотать мне нервы!
      – Вы почти угадали, – улыбнулся Алик, неторопливо поднимаясь. – Ну, будьте здоровы, Татьяна Евгеньевна!
      Он не стал хлопать дверью, наоборот, постарался уйти без лишнего шума. В ребячьих спальнях уже гудели беззаботные голоса, и Алик почувствовал, как ему плохо. Он хотел остановиться, но тут же вспомнил, что Татьяна может смотреть вслед из окна, и постарался спокойно, гордо, не оборачиваясь, прошествовать по узенькой асфальтированной дорожке.
      Когда пятый корпус остался за плотной стеной деревьев, Алик остановился и со всего размаху ударил кулаком по стволу огромного тополя. Тополь не шелохнулся, а кора дерева больно врезалась в руку, оставив кровавые ссадины. Боль немножко отрезвила Алика.
      А что он, собственно, ждал от этого разговора?
      Ничего. Но он мог объяснить, что потрясло его больше всего – ее усталое безразличие. Неужели это та женщина, с которой он часами говорил по телефону, та, которая неизменно ждала его звонка?
      Она стала собой, только когда он огорошил ее своей новой работой. Или нет, не то чтобы собой, просто на минуту исчезло безразличие.
      И зачем он только приехал сюда? Чтобы все лето мотать ей нервы? Нет, скорее, чтобы все лето мотать нервы себе.
      Может, еще не поздно отказаться и уехать?
      Ну да! Не хватало еще такого позорного бегства! Да и перед Владом неудобно – старался человек, хлопотал.
      Да наплевать на Влада! Не выдержит он здесь полтора месяца! Просто не выдержит! Каждый день видеть ее и мучиться от собственного бессилия!
      Сам себе придумал эту пытку. Придется выдержать. А с ней можно постараться избегать лишних встреч. Лагерь большой, это будет не слишком сложно. Все-таки лучше мучиться здесь, чем в городе.
      А этот разговор... Что ж! Рано или поздно он должен был состояться. Обидно, конечно, больно, но по крайней мере он вел себя вполне достойно: не психовал, не повышал голоса, не хлопал дверью.
      Он даже хотел бы, чтобы она видела в окно, как спокойно и неторопливо он уходил! Пусть знает, что его просто так из седла не выбьешь!
 
      Татьяна не смотрела в окно. Когда за ним тихо закрылась дверь, она уронила голову на стол и заплакала.
      Как все глупо! Как глупо! Он устроился сюда на работу только из-за нее! Это же ясно как белый день. А она? Зачем она так жестко говорила с ним?
      Ну, она же должна была разорвать! Чтобы раз и навсегда!
      Но зачем так больно? Можно же было как-то иначе, жалея и его, и свои чувства?
      Когда речь идет об окончательном разрыве, при чем здесь жалость? Наоборот, чем больнее, тем легче расстаться. Он возненавидит ее после этого разговора. Возненавидит и оставит.
      Добилась чего хотела?
      А чего она хотела?
      Слезы душили, растравляли боль, вновь и вновь возвращая к недавнему разговору.
      Но если такое раскаяние, не лучше ли догнать его, заплакать, сказать, что виновата?
      Нет. Не лучше. Ну, догонит, ну, скажет. Все будет по-прежнему. И по-прежнему встанет вопрос: он или Игорь? Все! Выбор сделан. Победила пусть не любящая, не страстная, но относительно верная жена.
      Татьяна усмехнулась сквозь слезы. Эх, Зойка! Насоветовала! «Отступление иногда лучшее решение всех проблем». Может быть, иногда и лучшее, но не с Аликом. С ним никакое отступление не поможет. За несколько дней не только нашел ее, но и устроился спортинструктором!
      Вспомнив о работе Алика, Татьяна снова растерялась. Что же дальше? Как им пережить это лето? И ей, и ему? Лагерь не такой большой, и не сталкиваться друг с другом невозможно. Взрослый коллектив малочисленный, да и по работе общаться придется...
      И тут вдруг стало легче. Легче от того, что он рядом, что он не уехал сегодня и не уедет завтра. Там, в своих самых несбыточных снах и мечтах, она так ждала его приезда! Так хотела его обнять! Это наяву, когда тучей набегали мысли, она боялась, что он приедет, что она вынуждена будет сказать ему...
      Милый Шурка! А он повзрослел. Он говорил так ровно, так выдержанно! Зимой вряд ли этот разговор был бы таким.
      Зимой... Как хорошо им было зимой!..
      А зачем? Зачем она согласилась тогда все это начать? Думать нужно! Думать заранее о последствиях! Чтобы не причинять потом боль ни себе, ни другим.
      – Татьяна Евгеньевна! Ребят поднимать? – В комнату заглянула вожатая Катя, строгая и серьезная.
      Татьяна постаралась отвернуть заплаканное лицо.
      – Да, конечно. Я и не заметила, что уже время.
      – Это бывает. Тем более днем всегда так спать хочется! И почему в детстве не ценишь тихий час?
      Катя была настроена философски, но Татьяна не поддержала разговора.
      – Катюша, – попросила она, – ты сможешь сама сводить ребят на полдник? У меня что-то голова разболелась.
      – Анальгинчик дать?
      Да уйдет она когда-нибудь?
      – Нет, спасибо, у меня есть. Поднимай детей, Катюша.
      Корпус опустел – в столовую ребята бежали, как на праздник, без повторного приглашения. Татьяна успокоилась, умылась и привела себя в порядок.
      Алику не обязательно догадываться о ее страданиях и сомнениях.
      Как случилось, так случилось. В конце концов, у ее жестокости есть оправдание – больно не только ему, но и ей самой.

      Насчет величины лагеря права оказалась Татьяна: хочешь, не хочешь, а сталкиваться приходилось. И довольно часто.
      Отношения между ними установились не просто прохладные, а подчеркнуто никакие.
      Этому здорово помогли обязанности, честно поделенные между Аликом и Романом. Роман предпочел взвалить на себя утреннюю зарядку со всем лагерем, а Алику досталось ведение секций в дневное время. Работа Романа заключалась всего в нескольких минутах, а у Алика была растянута на весь день, но Алика это устраивало больше.
      Махать руками и ногами перед толпой ребятишек и толпой взрослых – такая перспектива его не прельщала, поэтому он с радостью принялся за тренировки футбольной, волейбольной и баскетбольной команд. На занятия в секциях ребята приходили самостоятельно, без воспитателей, и это был огромный плюс. С детьми Алик быстро нашел контакт и даже начал получать от работы какое-то моральное удовлетворение, тем более что вскоре команда Алика переиграла команду соседнего лагеря в футбольном матче с разгромным счетом 10:0.
      С Татьяной Алик ежедневно сталкивался на летучках, но общаться там было не обязательно, только иногда, в тех случаях, когда нужно было отпросить от какого-нибудь мероприятия мальчишку или девчонку из ее отряда для тренировки в секции. В таких ситуациях разговаривать, конечно, приходилось, и часто без посторонних, с глазу на глаз.
      Разговаривая, он смотрел поверх ее головы, называл только на вы и исключительно по имени-отчеству. Татьяна на вы разговаривала только при посторонних.
      – Александр Родионович, у меня к вам вопрос...
      Александр Родионович вежливо поднимал голову, но взглядами предпочитал не встречаться.
      С глазу на глаз она по-прежнему говорила ему «ты», но это «ты» было знакомо равнодушным и даже несколько унизительным. Александром Родионовичем в эти минуты она его тоже не называла.
      – Алик, ты слишком часто отпрашиваешь Веревкина. С его поведением заняться общественно полезным делом было бы совсем неплохо.
      – Общественно полезное дело – это поднимать пыль по всему лагерю? – насмешливо интересовался Алик, имея в виду уборку территории, которая все-таки еще существовала.
      – Не стоит издеваться, – замечала Татьяна.
      – Я не издеваюсь, но считаю, что спортом полезно заниматься с любым поведением. Тем более Веревкин – лучший вратарь, а через два дня в лагере ответственная встреча, – как можно вежливее сообщал Алик.