Кит выполнил свое обещание: он выкупил сначала один контейнер, потом все три, прокрутил деньги и через полгода лично подобрал Алику двухкомнатную квартиру недалеко от метро.
      На новоселье Алик пригласил только Никиту и Тимура. Кит поднял рюмку и торжественно произнес:
      – Алик! Мы отпускаем тебя на все четыре стороны! Проценты тебе идут, хата есть – занимайся, чем душа пожелает, хоть наукой, хоть любовью!
      Алик в этот вечер чувствовал спокойствие и умиротворение. Все шло отлично. Про «все четыре стороны» Кит, конечно, приврал. Фирма еще не в таком стабильном положении, чтобы отпускать Алика. Но Алик это и сам понимал и пока рассчитывал только на большее количество свободных часов.
      – Даша вчера звонила, – сообщил Кит позже. – На свадьбу приглашала, замуж выходит.
      – Только сейчас?
      – А ты что, давно в курсе?
      – Давно.
      – Значит, получил приглашение и молчал?
      – Не получал я приглашения.
      – Тогда ясно. Она просила передать.
      – Что?
      – Приглашение.
      – Кит, я же знаю, ты врать мастак.
      – Не понял.
      – Не просила она тебя ничего передавать.
      – Честное слово! – вскинулся Кит. – Не веришь? Ну и черт с тобой! Скажу ей, чтобы сама тебя приглашала.
      Алик нахмурился, умиротворение куда-то улетучилось. Может, не из-за Даши. Из-за водки скорее всего.
      Он проводил ребят и сел за письменный стол. Вытащил из верхнего ящика папку с незаконченной диссертацией, полистал страницы, прочитал несколько строк, закрыл и убрал обратно. Он делал так все последние дни. Он боялся приступать, боялся возвращаться, не знал, с чего начать.
      Так будет до бесконечности. Сам он ничего не сделает. Поэтому завтра Алик решил пойти к Михаилу Иосифовичу в университет. Встречи с профессором он боялся, поэтому откладывал ее, но нужно сделать шаг. Дальше будет видно.
      Алик знал за собой эту черту – ему никогда не хватало решимости начать. Его всегда кто-то должен был как следует толкнуть. А тут еще оказалось, что продолжать давно заброшенное старое гораздо сложнее, чем начинать новое.
      Алик покрутил в руках фотографию, квадратик в картонной рамочке – он, Татьяна и ее дети. На фотографии – лето. А сейчас уже зима. Это тоже старое. Незаброшенное, незабытое, но все равно невозвратимое. Как раз здесь он сделал попытку вернуть. Наверное, не так, не теми словами. Наверное, поздно.
      Все! Хватит философствовать на досуге, да еще под хорошим градусом. Уже поздно. Завтра в университет. Он заранее позвонил профессору и договорился о времени. Чтобы нельзя было отступить.
 
      – Здравствуйте, мой дорогой! – Михаил Иосифович сурово хмурился.
      Но Алик знал эту его сердитую интонацию: в глазах профессора блестели искренняя радость и чуть ли не слезы умиления.
      – Ваш академический наконец закончился?
      – Да.
      – Успешно?
      – Относительно.
      Профессор кивнул:
      – Относительно науки – ничем. Правильно? Иначе вы бы не пришли ко мне за советом.
      – К вам за советом я пришел бы в любом случае, – улыбаясь, ответил Алик.
      Профессор постарел: поседел, сморщился, еще сильнее ссутулился.
      – Александр, я должен сказать вам правду – все эти годы время шло. Шло не только в жизни, но и в науке. И вот то время, которое в науке, оно прошло мимо вас.
      – И то, которое в жизни, тоже, – вздохнул Алик.
      Профессор внимательно посмотрел на него и чуть смягчился:
      – В жизни, наверное, невозможно, а в науке еще не поздно наверстать. Правда, вас в науке не знают. Наша тема и тогда не вызывала научного оптимизма у большинства коллег, а сейчас – еще меньше. Наука не хочет касаться восстаний. Вы готовы ко всему этому? Ну что ж, тогда давайте обсудим план работы.
      Речи профессора о времени и теме не вдохновляли, но тем не менее Алик, придя домой, сразу достал диссертацию и принялся за работу. Он работал до приятного изнеможения, до усталости писал широким размашистым почерком, исправлял, намечал новые пункты.
      Он вздрогнул от телефонного звонка, возвращаясь в реальность, и поморщился. Кто может звонить? Конечно, Кит или Тимур. Опять по работе. Опять что-нибудь с отчетами, с товаром, с деньгами. Алик сначала вообще не хотел брать трубку, но потом сообразил, что это может быть что-нибудь важное, и взял.
      – Алло!
      – Дядя Шура? Здравствуйте! Это я, Женя.
      Татьянина Женька! Ну конечно! Кто же еще мог называть его «дядей Шурой»?
      – Мне дали ваш новый номер телефона.
      Ах, ну да! Он же тогда давал ей Никитин номер.
      – Женя, у тебя неприятности?
      – Да.
      – В институте?
      – Нет, в общежитии... – Женька замолчала. – Мне негде ночевать. Я не могу туда вернуться.
      – Я сейчас за тобой приеду. Ты в институте?
      – Да.
      – Говори адрес...
 
      Алик привез перепуганную Женьку к себе, накормил, напоил горячим чаем и только тогда приступил к расспросам. Оказалось, что ее преследует какой-то наркоман-старшекурсник из двести третьей комнаты. Этот наркоман так запугал девчонку, что она и близко боялась подойти к общежитию.
      – Вчера я ночевала на вокзале, – закончила Женька.
      – Почему сразу не позвонила мне? – воскликнул Алик.
      – По старому номеру никто не отвечал.
      Правильно. Кит был у него на новоселье.
      – Я дозвонилась только сегодня утром, и мне сказали ваш новый телефон.
      – Ты матери об этом придурке говорила?
      – Нет.
      – Правильно. И не надо. Она с ума сойдет. Я постараюсь все уладить.
      Женьку развезло от усталости и бессонной ночи. Алик постелил ей в гостиной. Она заснула почти мгновенно, а Алик взял телефон и ушел в свою комнату.
      Он не очень хорошо представлял себе, что нужно делать. Парню, конечно, надо вправить мозги. Но возвращать Женьку в общежитие – страшно. Этот товарищ из двести третьей может обозлиться и под кайфом натворить черт знает чего.
      Алик так ничего и не придумал, вздохнул и набрал номер Тимура. Тимур, кроме соучредительства, отвечал за охрану, «крышу» и прочую безопасность фирмы.
      – Мне нужно пару человек из твоих ребят, – попросил Алик. – Разобраться кое с кем.
      – На тебя кто-то наезжает?
      – Не на меня. При встрече объясню. Сможешь дать ребят?
      – Прямо сейчас?
      – Желательно.
      Алик решил не откладывать дело в долгий ящик и не вмешивать в это Женьку.
      Ребята подъехали через полчаса. Тимур был с ними. Он забеспокоился, что кто-то достает Алика.
      – Я же сказал: проблемы не у меня, – улыбнулся Алик.
      Отчасти и у него. Если что-то произойдет с Женькой, что он скажет Татьяне?
      – Со мной спокойнее, – возразил Тимур.
      Тип из двести третьей комнаты оказался не таким уж слабым. Или он был под кайфом. В любом случае, ребятам Тимура пришлось работать вдвоем, чтобы поставить его на путь истинный и внушить все, что следовало.
      Алик вернулся домой злой. Этот парень из мерзавцев – Женьку он в покое не оставит, после сегодняшнего только будет действовать поосмотрительнее.
      Женька еще спала. Алик снял куртку, пару раз заглянул к ней в комнату, но будить так и не решился. Пусть выспится, разговаривать лучше на свежую голову.

      Когда Женька проснулась, Алик, не вдаваясь в подробности, вкратце рассказал ей о результатах своей встречи с обидчиком. Женька испугалась еще больше:
      – Он меня убьет, дядя Шура!
      – В общежитии тебе больше делать нечего, – хмуро констатировал Алик. – Нужно что-то придумывать с жильем. Пока поживешь у меня. До каникул. Потом поедешь домой, посоветуешься. Когда у тебя заканчивается сессия?
      – Я сдаю досрочно. Один зачет остался. Сдам через неделю.
      – И можешь ехать домой?
      – Я так и хотела. Чтобы Новый год дома...
      – Ну, а приедешь обратно, – перебил Алик, – или живи у меня, или нужно снимать квартиру. Насколько я понимаю, твои родители не бедствуют. Могли бы снять хотя бы комнату. С самого начала.
      Алик говорил с сердцем, еще не успев остыть от встречи с тем придурком, поэтому произносил даже то, чего и не думал никогда. Женька понимающе улыбнулась:
      – Мама боится чужих квартир еще больше, чем общежития.
      – A y вас все решает только мама? – язвительно осведомился Алик. – Твой отец не имеет никакого права голоса?
      Это похоже на Татьяну. Она всегда и все решает самостоятельно. Бедный Игорь!
      – Папа с нами не живет, – ответила Женька.
      – Ах да! – вспомнил Алик. – Он где-то работает по контракту.
      – Он вообще не живет с нами, – уточнила Женька. – Родители развелись.
      Вот так! Это – обухом по голове! Этого не может быть! Почему Татьяна ничего ему не сказала?
      – Когда? – вслух удивился Алик.
      – Года два назад.
      Ого! Алик был в шоковом состоянии. Он прекратил разговор с Женькой и ушел в свою комнату.
      Почему Татьяна не сказала ему о своем разводе летом? Почему скрыла? Побоялась, что Алик воспримет это как сигнал к новой атаке?
      В общем-то правильно побоялась. Он и сейчас готов ринуться к ней! Сию же минуту!
      Но она-то этого не хочет!
      Алик бессильно опустился на кровать.
      Тогда была одна причина их расставания – Игорь, которого Татьяна не могла бросить. Теперь свободна она, свободен он, но уже ничего не вернуть. Если бы она хотела вернуть, она сказала бы о разводе. Значит, вопрос закрыт.
      Алик криво усмехнулся.
      Как это она могла расстаться со своим Игорем, которому всем обязана, который единственный, который долг, семья и все такое прочее?
      Женька через неделю едет домой. С ней можно передать Татьяне письмо. Объяснить, сказать, что любит.
      Письмо? Это неплохой выход!
      Алик взбодрился. Письмо оставляло надежду.
      Надежду на что? Он дурак! Все эти годы любить ее одну, сходить с ума, узнав, что она свободна! А ей на это наплевать! Он ей просто не нужен!
      И все-таки письмо он напишет. А вдруг?
      Алик так и не написал письма. Даже не попытался. Он только в уме складывал строчки, но все казалось глупым и банальным. Он не умеет объясняться в любви письменно. Он вообще не умеет объясняться в любви.
      – Жень! – крикнул он из коридора. – Бросай свою уборку! Мы опоздаем в аэропорт!
      – У вас как в берлоге, дядя Шура! – откликнулась Женька из его комнаты. – Сейчас! Уже заканчиваю!
      Алик заглянул к ней. Она вытирала пыль с его письменного стола и передвигала с места на место ту летнюю фотографию. Алик вспыхнул, будто она разгадала его тайну, подскочил, схватил на лету ее руку с пыльной тряпкой и крикнул:
      – Не трогай стол!
      Женька удивленно посмотрела на него и обиженно выдернула руку. Потом сердито качнула головой. Точь-в-точь как Татьяна. Алик смутился и добавил, оправдываясь:
      – Я не люблю, когда трогают мой письменный стол.
      – Поэтому у вас такая свалка! – прокомментировала Женька, но извинения приняла. – Вы ужасно похожи на моего братишку. Он такой же упрямый. Только он маленький, а вы...
      – А я большой, но глупый. Собирайся, – попросил Алик. – Машина скоро подойдет.

* * *

      Алик вернулся из аэропорта. Квартира показалась пустой и жутковатой. Неужели можно так привыкнуть к человеку за неделю? Или это уже от надоевшего тоскливого одиночества?
      Алик сидел на диване и тупо смотрел на экран телевизора. Звуки немножко оживляли эту пустоту. Ганя сел рядом, подставил голову под руку хозяина и тихонько поскулил. Алик погладил его, потрепал за ушами и спросил:
      – Что, Ганя, и тебе без Женьки скучно? Опять мы с тобой одни, брат. Ничего не поделаешь.
      Чуть позже зазвонил телефон.
      – Дядя Шура! Это я – Женя! Я только что прилетела домой!
      – А я только что приехал из аэропорта, – засмеялся Алик. – Разница только в расстоянии.
      Он очень обрадовался ее звонку. Ее голосом окончательно разрушалась пустота.
      – Я все рассказала маме. Она хочет с вами поговорить.
      – Давай.
      Алик напрягся. Он не ожидал такого поворота. И что «все» рассказала Татьяне Женька?
      – Здравствуй, Шурка, – услышал он в трубке и совсем растерялся.
      – Здравствуй, Танюша.
      Сухо и хрипловато. Нужно было совсем не так! Он опять все портит.
      – Женя мне все рассказала. Спасибо тебе за нее.
      Она тоже говорит сухо и даже немного официально.
      – Не стоит, – откликнулся Алик.
      И замолчал. Замолчала и Татьяна. Ну вот! И говорить не о чем!
      Алик усмехнулся и спросил:
      – Как поживаешь?
      – Хорошо.
      Хорошо без него. Это надо понимать так. Алик снова замолчал.
      – Леша тебе не звонил? – спросила Татьяна.
      – Лешка?! – удивился Алик.
      Почему Лешка должен был звонить?
      – Он сейчас в Москве, – пояснила Татьяна. – Уже две недели. На каких-то курсах.
      Алик чуть не вскочил.
      – Где он остановился?
      – Не знаю. В какой-то гостинице.
      Снова молчание.
      – Ну, все? – почему-то спросила Татьяна.
      – Да, – ответил Алик.
      – До свидания.
      – Да, – повторил он и услышал короткие гудки.
      Вот все и выяснилось. Не нужно было никакого письма. Она и сейчас ничего не сказала о разводе, хотя Женька уже наверняка сообщила, что он живет один. Хорошо, что он ничего ей не написал. Только попал бы в неловкое положение.
 
      Татьяна опустила трубку на рычаг и замерла у телефона. Плохо поговорили. Ни о чем. Нужно было не так.
      – Мам, почему ты ничего не сказала ему? – тихо спросила Женька, обняв ее за плечи.
      – А что я должна была ему сказать? – удивилась Татьяна.
      – Что любишь.
      – Кого?
      – Его. Не притворяйся.
      – По-моему, ты слишком поумнела, – улыбнулась Татьяна.
      – А вы ведете себя как дети, – серьезно ответила Женька.
      Татьяна весело рассмеялась и погладила дочь по голове.
      – Смешная ты, Женька.
      – Не вижу ничего смешного.
      Татьяна помолчала и вдруг сказала:
      – Он меня не любит. Ты же сказала ему, что я развелась с отцом?
      – Да.
      – А он сейчас даже не вспомнил об этом. Даже письма мне не передал.
      – Детский сад какой-то! – возмутилась Женька. – Любят друг друга и молчат! У него на столе только наша фотография!
      – Та, что в парке?
      – Да.
      Татьяна улыбнулась:
      – Это еще ничего не значит.
      – Ой, мама, ты сама смешная, – покачала головой Женька. – Я вот сейчас наберу его номер и скажу, что ты его любишь.
      Женька потянулась к телефону, и Татьяна испугалась:
      – Не выдумывай, пожалуйста! Я не дам тебе звонить!
      – Хорошо, – покладисто согласилась Женька. – Я приеду после каникул и скажу ему это не по телефону. Может, так даже лучше.

      Наутро Алик обложился телефонными справочниками. Он обзванивал все гостиницы, и разговор везде был одинаковым.
      – Здравствуйте, Кременецкий Алексей Васильевич у вас не останавливался?.. Да, посмотрите, пожалуйста... Нет? Спасибо, извините...
      Каждый отрицательный результат расстраивал, но Алик знал только одно: Лешку он должен найти. Найти, чтобы поговорить, помириться, все уладить. Список гостиниц таял.
      – Здравствуйте, Кременецкий Алексей Васильевич у вас не останавливался? – заученным голосом черт знает в какой раз повторил Алик. – Да, посмотрите, пожалуйста.
      – Кременецкий Алексей Васильевич в триста пятнадцатом номере до шести завтрашнего дня, – ответили на другом конце провода, равнодушно и как-то даже раздраженно, мол, беспокоите по пустякам.
      Ничего себе пустяки! Он нашел Лешку! И очень вовремя, потому что успел «до шести завтрашнего дня»!
 
      На третий этаж гостиницы Алик не поднимался, а летел. У него даже не хватило терпения солидно дождаться лифта. Ему повезло – Лешка был дома.
      – Леха! – Алик ворвался в номер с диким криком восторга.
      – Алька! – так же дико заорал навстречу Лешка.
      – Сколько ты в Москве? – сурово спросил Алик, когда первые восторги встречи улеглись.
      – Две недели, – смущенно улыбаясь, ответил Лешка.
      – Вот именно! Ты почему мне не позвонил, скотина?
      – Я думал, ты еще того... Ну, в обиде за тот случай... – Лешка начал волноваться и сбиваться.
      – Я?! – изумился Алик. – Это ты в обиде! Я тогда был не прав.
      – Ты уже ни черта не помнишь! – улыбнулся Лешка. – Кто прав, кто не прав, кто зачем приходил...
      – И вспоминать не хочу! Я все собирался написать тебе письмо.
      – И я тоже.
      – Короче, хорошо, что ты приехал!
      – А как ты узнал?..
      – Татьяна сказала.
      – Татьяна? – удивился Лешка. – Вы с ней общаетесь?
      – Иногда, – уклончиво ответил Алик. – Я так понял, ты тоже с ней общаешься?
      – Пожалуй, почаще, чем ты, – чуть укоризненно ответил Лешка. – Она сказала тебе, что развелась с мужем и что...
      – Да, все сказала, – нахмурившись, перебил Алик. – Давай не будем о ней. Нам же есть о чем поговорить?
      – Как хочешь. – Лешка пожал плечами. – Я думал...
      – Как вы живете? – снова перебил Алик.
      – Неплохо, – Лешка улыбнулся. – Я вот курсы компьютерные проходил, повышение обещают...
      – Как тетя Варя? Верка?
      – О! Скоро больше меня зарабатывать будут. – Лешка засмеялся. – Они у меня теперь коммерсантки. Купили на рынке место, сами выращивают цветы, сами продают. Я был против, но им это нравится.
      – А сын?
      – Растет.
      – Сколько ему?
      – Шесть будет. А ты? Детей нет, я слышал?
      – Ни детей, ни жены, – улыбнулся Алик.
      – А Иринка? – растерялся Лешка.
      – Иринка ушла к другому, и я этому очень рад, – отчеканил Алик.
      – Ты Татьяне сказал?
      – Ты опять о ней?
      – Ладно, не буду. Дело ваше.
      – Вот это правильно. Ты лучше собирайся, поедем ко мне.
      – Не могу... У меня сейчас последняя лекция, а потом ребята просили... Надо отметить...
      Лешка виновато посмотрел на Алика. Алик понимающе кивнул:
      – Хорошо, отмечай. Во сколько завтра поезд?
      – В семь утра.
      – Я приеду проводить.
      От Лешки Алик сразу поехал в «Детский мир» выбирать подарок Вовке. Он не очень хорошо представлял себе, что может понравиться шестилетнему мальчишке, и остановился на управляемых санках. Под Новый год будет очень кстати.
      Когда Алик появился с санками на перроне, Лешку такой громоздкий подарок возмутил:
      – Все купе займет! Меня с такой бандурой в вагон не пустят!
      – Давай-давай, загружайся! – засмеялся Алик. – Не забудь сказать Вовке, что это от меня. Он обо мне хоть знает?
      – Знает... – Лешка замялся, потом набрал в легкие воздуха и выдохнул: – Ты бы вообще как-то... Ты бы лучше своему такие санки передал.
      – Кому – своему? – не понял Алик.
      – Сыну.
      – У тебя белая горячка после вчерашнего? – участливо поинтересовался Алик.
      – Данька бы обрадовался... – продолжал говорить Лешка.
      Какой Данька? Татьянин Данька? Почему Алик должен передавать ему санки? Лешка точно спятил!
      Алик молча смотрел на друга и пытался понять, что происходит.
      – Данька – мой сын? – как-то глупо усмехнувшись, спросил он.
      – Ну да!
      До Лешки, кажется, начинало доходить. Он испуганно посмотрел на Алика и, сбиваясь, пробормотал:
      – Ты же сказал... Она же тебе говорила... Говорила же?..
      – Ничего не говорила! – рассердился Алик. – И ты не городи чепухи! Еще скажи, что Женька – моя дочь!
      – При чем тут Женька? – еще больше растерялся Лешка.
      – А при чем тут я? – заорал Алик.
      Пухленькая проводница с любопытством поглядывала в их сторону и прислушивалась к нервному разговору друзей. Алик зло зыркнул в ее сторону, и она торопливо отвернулась.
      – Я думал, она тебе сказала... – оправдывался Лешка. – Я же не знал, что она... Что ж я сделал?! Она же просила!
      – Так это правда? – ошеломленно остановился Алик и снова рассвирепел: – И ты молчал?
      Лешка лишь досадливо отмахнулся.
      – Ты молчал?! Ты же друг!
      – Она просила! – выкрикнул Лешка.
      Пухленькая проводница снова внимательно слушала их разговор, но Алик уже не обращал на нее внимания.
      – Она просила?! – орал он. – Она не просит, она приказывает! Она всегда и всем все приказывает! Она всегда все за всех решает! Мне это осточертело!
      – Молодой человек! – Пухленькая проводница обращалась к Лешке. – Поезд отправляется через минуту. Вы едете?
      – Да, конечно.
      – Где твой билет? – без всяких эмоций, будто и не было всей предыдущей сцены, спросил Алик.
      – Я уже показывал, – все еще растерянно ответил Лешка.
      – Мне покажи, – попросил Алик, и Лешка послушно вытащил билет из паспорта.
      Алик взял билет и сказал:
      – Поеду я.
      – То есть как это?.. Как это ты?.. – заволновался Лешка. – А я?.. Там мой чемодан!
      – Твой чемодан доставлю Вере в целости и сохранности, – пообещал Алик и достал бумажник. – Санки я забираю для Даньки. Вот тебе деньги на билет и на подарок Вовке от меня. Выбери что-нибудь приличное.
      – Какой подарок?..
      Алик сунул деньги во внутренний карман расстегнутой Лешкиной куртки, туда, где только что лежал билет.
      – Поедешь завтра. Твоих я предупрежу.
      – Поезд отправляется, – бесстрастным голосом сообщила пухленькая проводница.
      Алик заскочил в тамбур, торопливо вынул записную книжку, черкнул телефон Никиты и протянул листочек Лешке. Поезд тронулся, Лешка шел рядом с вагоном, а Алик кричал, перегибаясь через плечо пухленькой проводницы:
      – Позвони по этому телефону Никите! Переночуй у него! Скажи, что я позвоню и все объясню! Скажи, чтобы забрал Ганю!
      – Кого? – не понял Лешка.
      – Ганю! Афгана! Собаку!
      – Ты чокнутый, Данилин! – прокричал Лешка уже на краю перрона. – Чокнутый!
      Алик улыбнулся, посмотрел в билете номер своего места и пошел в купе.
      – Ваши билеты, – примерно через десять минут скучным голосом попросила пухленькая проводница. – И паспорта.
      Кажется, это было сказано лично для Алика. По крайней мере проводница с любопытством воззрилась на него. Алик совершенно спокойно подал ей свой паспорт. Она сравнила фамилии и торжествующе сказала:
      – Билет выписан не на вашу фамилию.
      – Да, – согласился Алик.
      – Почему? – строго продолжала она.
      – Вы же все видели и слышали, – устало ответил Алик.
      Проводница смутилась и молча вернула ему паспорт. Алик благодарно улыбнулся в ответ, получил постель и забрался на свою вторую полку.
      Голова работала очень ясно и четко. Удивительно, но он хорошо понимал, зачем ехал. Нужно было, конечно, самолетом. Но поездом так поездом. От перемены мест слагаемых сумма не изменяется. Он сам поразился своей решительности, он сам не ожидал от себя вот такого шага, но впервые за всю жизнь он абсолютно точно знал, как себя вести, и не сомневался в том, что все получится так, как хочет он.

      Ранним утром Алик вышел из поезда. На этот раз его никто не встречал. Он прошел в маленький полусонный вокзальчик и отыскал телефон.
      Татьяна долго не брала трубку. Алик глянул на часы: без пяти шесть. Рановато, конечно.
      – Алло!
      – Привет, Танюша!
      – Здравствуй, Шурка, – обескураженно произнесла Татьяна. – Что случилось?
      – Ничего. Я приехал.
      – Приехал?! – радостно вырвалось у нее. – Зачем? – тут же настороженно поинтересовалась она.
      – За тобой. Через час буду, – коротко ответил Алик и положил трубку.
      – Кто приехал? Дядя Шура? – Женька в пижаме стояла на пороге Татьяниной комнаты.
      – Да.
      Татьяна все еще не могла прийти в себя от этого неожиданного звонка.
      – Когда будет? – деловито осведомилась Женька.
      – Через час.
      – Понятно. – И Женька зашлепала босыми ногами в детскую. – Данька! Просыпайся!
      – Ты зачем ребенка будишь? – поспешила за ней Татьяна. – Шесть утра!
      – Мы с ним к бабушке пойдем. Данька!
      – Какая бабушка? Ты с ума сошла! Оставь его! Пусть спит!
      – Данька! Подъем!
      Данилка сонно щурился.
      – Вставай быстренько! Идем рассвет встречать! Ты же хотел рассвет посмотреть?
      – Раньше семи не рассветет, – сообщила дочери Татьяна.
      – Прекрасно! Мы как раз соберемся.
      – Я спать хочу, – пробормотал Данька.
      – Посмотрим рассвет и пойдем к бабушке спать. Хорошо? Давай, одевайся.
 
      Найти такси в такой час было делом довольно сложным, но уже через десять минут Алик загружал вещи на заднее сиденье желтой «Волги».
      Сначала он решил заехать к Кременецким. Здоровенный Лешкин чемодан на колесиках ему порядком надоел. К тому же с этим поездом ждут Лешку, нужно предупредить, чтобы не беспокоились.
      Он не разговаривал с таксистом. Он смотрел на мелькавшие улицы, на знакомые дома и немножко грустил. Внешне город мало изменился за те четыре года, в которые Алик здесь не появлялся. Но он понимал, что это только внешне, а вообще-то город ему уже чужой и почти незнакомый. Жизнь в этом городе уже десять лет идет без него. Здесь просто осталось детство. И от этого было грустно.
      Частный дом, в котором жил Лешка, показался Алику маленьким и осевшим. Он усмехнулся: в детстве им с Лешкой этот дом казался огромным дворцом.
      Алик тихонько постучал. Дверь тут же распахнулась.
      – Алешенька? – подслеповато щурясь, спросила тетя Варя, но тут же узнала и всплеснула руками: – Алик!
      – Здравствуйте, тетя Варя, – улыбнулся он.
      – А где Алешка? Вы вместе? Он тоже должен сегодня...
      – Нет, я один. Вместо Лешки.
      – Как это? – растерялась тетя Варя.
      – Он остался в Москве, Вовке подарок еще не купил, – как что-то само собой разумеющееся, объяснил Алик. – Вот чемодан свой просил передать. Он следующим поездом приедет. Завтра.
      – Что ж ты на пороге? – вспомнила тетя Варя. – Заходи!
      – Не могу, тетя Варя, такси ждет. – Алик кивнул на желтую машину у ворот. – Завтра зайду.
      – Ты в отпуск?
      – Нет. Жениться.
      – Опять? – в изумлении воскликнула тетя Варя.
      – В последний раз, тетя Варя, – улыбаясь, пообещал Алик. – Честное слово!
      – Сейчас к своим?
      – Нет. К своим попозже.
      – К ней? Кто же к невесте без цветов?
      – А какие цветы в такую рань?
      Алик и сам уже думал о том, что без цветов, пожалуй, нехорошо. Но это не Москва, где круглые сутки букеты на выбор.
      – Пойдем, – скомандовала тетя Варя, накинула на плечи старенький полушубок и повела Алика куда-то за дом.
      Алик вспомнил, что Лешка что-то говорил о теплицах, но такого размаха не ожидал: два огромных стеклянных дома.
      – Тебе розы или гвоздики?
      – Гвоздики.
      – Красные?
      – Лучше белые.
      Тетя Варя одну за другой начала срезать большие белые гвоздики.
      – Хватит! Хватит! – запротестовал Алик, видя, что количество срезанных цветов неуклонно возрастает.
      Но тетя Варя остановилась только тогда, когда в ее руках вырос огромный белоснежный букет.
      – Вот теперь жених хоть куда! – довольно сказала она.
 
      – Это тебе. – Алик протянул Татьяне охапку цветов.
      – Белые гвоздики? – улыбнулась Татьяна.
      – А это Даньке. – Алик торжественно поставил на пол санки. – Он еще спит?
      – Нет. Женька увела его смотреть рассвет, – улыбнулась Татьяна. – Решила, что нам нужно поговорить.
      – Может, и правильно, – ответил Алик. – Поговорить нам нужно. А с сыном увижусь попозже.
      Татьяна уже шла с цветами в комнату, но тут обернулась, внимательно посмотрела на Алика и усмехнулась: