Задачи из учебника
ModernLib.Net / Сентиментальный роман / Елькина Марина / Задачи из учебника - Чтение
(стр. 11)
|
Автор:
|
Елькина Марина |
|
Жанр:
|
Сентиментальный роман |
|
-
Читать книгу полностью
(483 Кб)
- Скачать в формате fb2
(221 Кб)
- Скачать в формате doc
(196 Кб)
- Скачать в формате txt
(183 Кб)
- Скачать в формате html
(220 Кб)
- Страницы:
1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17
|
|
– Виделись? – Лешка в страшном изумлении поднял на нее глаза. Она кивала и улыбалась. Спокойно и даже равнодушно. Только где-то в глазах застыла тревожная, тоскливая боль. – Он привез невесту, – сказал Лешка. – Невесту? – Глаза Татьяны удивленно сузились. Опять что-то ляпнул! Ну кто, кто его вечно дергает за язык? – Вы же с ним виделись, – попробовал защититься Лешка. – Да. Но мельком. Он был на другой стороне улицы. С девушкой. Я подумала, с сестрой. – Наверное, с невестой, – уныло сообщил Лешка и опять испуганно посмотрел на Татьяну. Что это с ней? Взгляд как у смертельно больного щенка. Татьяна проигнорировала его реплику и молчала. Замолчал и Лешка, неуклюже переминаясь с ноги на ногу и упрямо не отрывая глаз от своих ботинок. Наверное, нужно было откланяться и уйти, но он сказал: – Вы бы с ним поговорили... – Зачем? – усмехнулась Татьяна. – Он мне даже «здравствуй» не сказал. Они снова помолчали. – Поговорите с ним, – попросил Лешка. Татьяна только помотала головой. – Ну, тогда я поговорю! – решительно сказал он, повернулся и, неуклюже переваливаясь, пошел прочь. – Алеша! – услышал он вдогонку и обернулся. – Не нужно с ним говорить, Алеша! – Нужно!.. До свидания... Извините, Татьяна Евгеньевна... Лешка изменил свой прежний маршрут и свернул к дому Алика. – Привет! – Дверь открыла Иринка. – Привет, – буркнул Лешка. – Алик дома? – Пошел за сигаретами. Сейчас придет. Дома только мы с Кларочкой. Заходи, подожди его. – Да в общем-то... я к тебе... – Ко мне? – удивилась Иринка. – Ну да... Я поговорить... – Да ты проходи в комнату, не в дверях же разговаривать. Лешка прошел, плюхнулся в кресло, подождал, пока сядет Иринка, потер ладонями брюки на коленях, покряхтел и решил начать с главного: – Я, знаешь... Ты бы... Он-то сам тебе не скажет... – Да о чем? – рассмеялась Иринка, она еще не привыкла к его манере разговора. – Оставь его! – Лешка выпалил главное и перевел дух. Иринка растерянно замолчала. Взгляд ее стал строгим и недоверчивым. – Он сам не оставит... Ты должна... – Почему? – отрывисто поинтересовалась она. – Он любит другую... – Дашу? – Какую Дашу? – оторопел Лешка, но тут же смутно припомнил давнишний рассказ Алика. – Н-нет... Не Дашу... Ты ее не знаешь... Она учительница... – Какая учительница? – Бывшая... Ну, то есть... Не бывшая... А наша бывшая математичка, вот... – Я не ослышался? – в дверях стоял разъяренный Алик. – Речь, кажется, обо мне? Лешка поднялся из кресла и посмотрел на него исподлобья, ругая себя, что не закрыл дверь. – Зачем ты пришел? – жестко спросил Алик. – Поговорить. – С ней? – Алик кивнул на Иринку. – С ней... С тобой бесполезно... – Но все-таки придется, – усмехнулся Алик. – Давай-ка выйдем в коридор. Извини, Иринка. Алик плотно прикрыл дверь и для верности навалился на нее спиной. – Что ты ей сказал? Лешка угрюмо молчал. – Что ты ей сказал? – Какое тебе дело? – огрызнулся Лешка. – Про Татьяну? Я же слышал! – Тогда чего спрашивать? – Тебя кто-нибудь просил? – Тебе девчонку не жалко? – Себя пожалей! – А я и себя жалею... Так разочароваться в друге! – Значит, разочароваться? – переспросил Алик и схватил Лешку за грудки. – Ну и гад ты, Леха! – А ты дурак! – Лешка невозмутимо отвел его руки. – Неравные весовые категории. Незачем нам драться. – И видеться больше незачем! – выпалил Алик. – Незачем! Мне такие друзья не нужны! Ясно? – Как знаешь. – Лешка пожал плечами и вышел на площадку. Алик хотел прокричать ему вслед что-нибудь оскорбительное, но сдержался и только с грохотом захлопнул дверь. Он не пошел в комнату. Он не знал, что говорить Иринке и как смотреть ей в глаза. Он уперся лбом в прохладную стену и подождал, пока уляжется обида и ярость. Но потом стало еще хуже. В остывший ум приходили ясные и непреложные истины: у него давно нет любимой женщины, у него больше нет лучшего друга, у него больше нет невесты. Тихонько отворилась комнатная дверь, и на спину Алика легли руки Иринки. – Алик? Он обернулся и посмотрел в ее заплаканные глаза: – Что он тебе говорил? – Какую-то ерунду. – Иринка постаралась говорить небрежно. – Про учительницу. – Это правда, – тяжело уронил он и не посмел снова посмотреть ей в глаза. – Она не смогла бросить мужа. – Это... та женщина, которую мы видели? – догадалась она. Алик кивнул. – Ты любишь ее? Алик молчал. – Ты все еще любишь ее? – повторила Иринка. Алик мог сказать «нет», мог уверить ее в своей любви, но подумал и решил сказать правду: – Не знаю... Я не знаю... Ты бросишь меня теперь? Иринка обняла его и ласково провела рукой по волосам: – Ты глупый, Алька. Он аккуратно снял губами слезинки с ее щеки, зарылся лицом в ее густые волосы и пробормотал: – Я люблю тебя. – Я верю, – тихо ответила она. И Алик верил. По-настоящему. Не от бессилия, не от отчаяния, не от страха потерять все. Он ловил и ловил ее губы, и она отвечала ему впервые не по-детски – доверчиво, а по-женски – страстно. – Ты поругался с Лешкой? – спросила она погодя. – Да, – нехотя отозвался он. – Зря. Зачем из-за этого ссориться? – Он мне не друг, – упрямо ответил Алик. – Он предатель. – Перестань. – Иринка вздохнула и улыбнулась. – Я боялась, что вы подеретесь. У тебя были такие бешеные глаза. Алик пожал плечами и промолчал. Иринка неуверенно предложила: – Аль, может, нам лучше поехать домой? В Москву? – Может быть. – А как... Родители и Галка, наверное, обидятся? – Я придумаю, как им объяснить. – Он покрепче обнял Иринку и сказал: – Завтра съезжу, поменяю билеты. – Помирись с Лешкой, Аль, – попросила она. – Нет, – отрезал Алик. – Нет. Злость на Лешку не проходила. И Алик знал, что пройдет она не скоро. Может, вообще не пройдет никогда. Такое не прощают. Лешка в глазах Алика был не просто предателем – каким-то грязным сплетником. Он поступил нечестно, низко, будто ударил из-за угла. Лучше сделать хотел? Кому лучше? Он спрашивал его, Алика, что лучше? У Алика мелькнула мысль: его попросила Татьяна. Такая мысль была даже приятна, но слишком недолговечна. Уже в следующее мгновение Алик понял, что Татьяна об этом не попросит никогда, ни при каких обстоятельствах, а Лешка без Алика с ней общаться не станет, для этого смелость нужна, которой у него нет. Он может только вот так, из-за угла, исподтишка.
Глава 21
После разговора с Кременецким Татьяна была сама не своя.
Она едва успела более или менее успокоиться после неожиданной встречи с Аликом, как Лешка нанес новый, причем более ощутимый удар.
Все кончено. Все давно кончено.
Но уговоры не помогали, даже не приносили хотя бы временного облегчения.
Ее мучила обида. Обида на Алика. Глупая и, пожалуй, необоснованная.
Даже не сказать «здравствуй»! Как мальчишка, перебежал на другую сторону.
Правда, наоборот, это говорит о чем угодно, но не о равнодушии. Будь он равнодушен, подвел бы к ней свою невесту и представил или не представлял бы, а просто поздоровался, как едва знакомый.
Татьяна давно связала непонятный ночной звонок с его приездом. Но зачем он звонил? Почему ночью? Почему ничего не сказал, не объяснил?
Это больно, подло, гадко! Самое мерзкое – узнавать что-то о нем от других, пусть даже от его лучшего друга.
А может, это он сам попросил Лешку сказать о невесте?
Глупости! Шурка не станет его просить, да и выглядела вся ее встреча с Лешкой совершенно случайной. Кто-кто, а Кременецкий слишком плохой актер, чтобы так сыграть растерянность. И потом он сам, кажется, испугался, когда выяснил, что она ничего не знает о невесте.
Господи! Выбрал какую-то девчонку!
А вот это уже лишнее! Эта девчонка ни в чем не виновата. И он... Он тоже ни в чем не виноват. Пусть будут счастливы. Это искренне.
Нет, не искренне! Совсем не искренне! Он не должен, не может быть счастлив с этой девчонкой!
Он не знает, как ей, Татьяне, жилось эти полгода! И не хочет знать. Ничего не хочет знать о ней.
А ей жилось плохо. Плохо, тяжело и страшно. Ей все время было страшно.
Вот-вот кто-нибудь скажет ей в лицо какую-то гадость! Вот-вот обо всем узнает Игорь!
Пока никто ничего не говорил, но она чувствовала, ощущала в воздухе какие-то намеки, насмешливые взгляды, другое отношение к себе.
Она боялась не за себя – за Игоря и Женьку. Не хватало только, чтобы они узнали о ее романе от какого-нибудь случайного сплетника!
Сказать самой? Не Женьке, конечно. Игорю. Это был выход. Но слишком плохой и ненадежный. Нет, Игорь, разумеется, все простит и ее не бросит, в этом она не сомневалась ни секунды. Дело было в другом. Как тогда Игорь отнесется к будущему ребенку?
А при чем тут ребенок? У Игоря не может возникнуть никаких сомнений. Он счастлив, он полностью уверен, что это его ребенок.
Да, а вдруг начнет сомневаться? Вдруг не будет любить ребенка так, как любит Женьку?
Татьяна почему-то ждала, что что-нибудь изменится. Шурка приехал, он может все изменить. Это было какое-то навязчивое ощущение, не имеющее под собой мало-мальски разумного основания. Скорее, наоборот, ничего разумного.
Зачем Шурке что-то менять? У него все в полном порядке. У него есть невеста. У него назначена свадьба. Он не хочет встречаться.
Вечер встречи выпускников приближался, как неизбежная пытка. Нужно идти. Нужно вспомнить все, что было в прошлом году. Нужно вытерпеть.
А вдруг придет Шурка? Вдруг он тоже что-нибудь вспомнит? Вдруг захочет встретиться?
Вдруг, вдруг, вдруг... Ничего не будет, не стоит обольщаться и ждать какого-то волшебства.
На вечере Татьяна напрасно искала Алика. Его не было. Вокруг шумели прошлогодние выпускники, встречались, веселились, перебивая друг друга, взахлеб рассказывали новости. Рядом с ними почему-то шумел и веселился Влад. Ах да! Это же его первый выпуск.
Объявили торжественное собрание. Толпа повалила в актовый зал, на ходу договаривая о чем-то. Кучка заговорщиков таинственно потрясла над головой звенящей сумкой и переместилась в темную столовую, утянув с собой Влада, то ли из искренних доверительных чувств, то ли для прикрытия. Татьяна усмехнулась, увидев это, и пошла в свой кабинет. Там тихо, и никто не помешает думать.
Думать? О чем?
О Шурке, конечно.
Опять глупости! Лучше заняться делом. Непроверенными тетрадками, к примеру.
Татьяна вздохнула и открыла первую контрольную, но мысли тут же унеслись куда-то далеко. Когда-то она проверяла и его контрольные. А потом уже не проверяла: открывала тетрадку и, ни минуты не сомневаясь, ставила двойку. Господи! Как все странно!
Она снова заставила себя вернуться к алгоритмам и мужественно проверила половину стопки.
– Вы здесь, Татьяна Евгеньевна? – В кабинет почему-то бочком протискивался Влад. – Не помешаю?
– Нет. – Татьяна улыбнулась. – Вечер закончился?
– Нет. Просто я заскучал. Не развлечете?
– Боюсь, что нет. – Татьяна встала и сложила тетради в пакет. – Я, пожалуй, вообще пойду домой.
Влад с придурковато-пьяной улыбкой растопырил руки и загородил собою дверь:
– А я тебя не пущу.
– Что за фамильярность, Влад? – поморщилась Татьяна. – Что за тыканье?
– Прошу прощения! Вам это неприятно?
– Неприятно.
– Ну да, конечно, я ведь не Данилин.
Татьяна вздрогнула, посмотрела ему в глаза, прочитала насмешку и неприкрытое ехидство и отчетливо произнесла:
– Не Данилин.
Она поняла, что он знает все, и оправдываться сейчас перед пьяным Владом – только терять свое достоинство.
– Почему же вы думаете, что со мной будет хуже? – Влад шагнул к ней и попробовал поймать в объятия.
Татьяна увернулась и со всего размаху съездила ему по физиономии. Влад на секунду застыл и даже, кажется, протрезвел. Потом встряхнулся и насмешливо, глядя на нее в упор, сказал:
– Такая нагрузка вредна для беременной женщины.
Он выделил последние слова и нагло следил за ее реакцией.
– Пошел вон, – подавив предательскую дрожь в голосе, отрезала она.
– Значит, Данилин ребенка не признал? – Глаза Влада блестели зло и бешено.
– Пошел вон, – повторила Татьяна.
– Да ты поцелуй меня! Чем я хуже? – Его взгляд снова стал маслянисто-пьяным, и руки снова потянулись к ней.
Но в следующее мгновение он, отброшенный сильнейшим ударом, врезался затылком в стену. Лешка Кременецкий не дал Владу времени опомниться и молча повалил его на пол.
– Пусти, сволочь! – хрипел Влад. – Пусти!
Лешка одной рукой приподнял худощавого Влада и вышвырнул за дверь.
– Еще сунешься, я тебя убью, – спокойно пообещал он в коридор.
– Я до тебя доберусь! Защитник выискался! И ей здесь не работать! Вы у меня еще... – Угрозы Влада удалялись поспешно, какими-то скачками.
Лешка сел за парту и перевел дух. Парта тяжело скрипнула.
– Не по мне мебель, – пошутил он, впервые за все это время посмотрев на Татьяну.
Татьяна наконец-то справилась со столбняком, подошла и тихо опустилась на стул.
– Спасибо, Алеша.
– Ерунда. Если что... Ну, вдруг... – Лешка замялся и не закончил фразы.
– Спасибо... Ты на вечер?
– Нет... Я вообще-то... Так...
– Ко мне?
– Нуда... Проведать...
Татьяна улыбнулась. Раз пришел, хочет сказать что-то важное. Просто так приходить не в Лешкиных правилах. Она не стала задавать наводящих вопросов, ожидая, что он скажет все сам. Лешка покряхтел, повозился за партой, чувствуя себя слишком неуютно, и спросил:
– Это правда?..
Татьяна молча, в недоумении посмотрела на него.
– Что Влад... Про ребенка...
Лешка смутился и не выговорил самого главного вопроса: «Это ребенок Алика?» – но Татьяна поняла и устало ответила:
– Да...
Лешка помолчал и сказал:
– Я разругался с ним.
– Из-за меня? – спросила Татьяна. – Не стоило.
– Он дурак... Вообще-то я говорил не с ним, а с ней...
– Обо мне?
– Нуда...
Татьяна улыбнулась:
– Извини, Алеша, но дурак, по-моему, ты. Зачем? – Татьяна замялась: – Да и потом... Он, наверное, подумал, что это я тебя попросила.
– Не-е. – Лешка улыбнулся. – Не подумал. Он знает, что я вас боюсь.
Татьяна расхохоталась:
– Боишься?
– Ну да... Скажите, а он знает?.. О ребенке?
– Нет.
– Татьяна Евгеньевна... Вам неудобно, хотите я скажу ему?..
– Нет, Алеша. – Татьяна даже похолодела от такого предложения. – Не смей. Ни в коем случае.
– Хорошо, Татьяна Евгеньевна.
– Мы же договаривались – Татьяна и на ты.
Лешка пару мгновений помолчал, обдумывая, а потом решительно сказал:
– Извините... Но я лучше так... Привычнее...
– Как хочешь.
– Вызнаете... Влад, он сволочь... Он не даст вам работать...
– Ничего. До декрета всего два месяца. Ладно, Алеша, иди. Спасибо за все.
– Может, мне лучше подождать? Вдруг Влад вернется?
– Не вернется. Тебя побоится. Иди. Мне нужно побыть одной.
– Ну, до свидания. – Лешка встал, и парта облегченно вздохнула. – Ах да! Я же забыл, зачем пришел: Алька уехал. Позавчера... Вы его не ждите... – Лешка неловко помолчал. – И это... От Веры привет вам.
– Спасибо. Как она?
– Все хорошо.
– Заходите как-нибудь.
– Зайдем. До свидания... – Лешка потоптался у двери. – Может, все-таки ему написать?
– Алеша! Ни за что! Запомни раз и навсегда!
– Хорошо-хорошо... Извините, Татьяна Евгеньевна...
Часть третья
Глава 1
Алик устало обвел глазами комнату. Сигаретный дым завис под потолком, делая тусклым свет люстры. Кто-то из гостей методично выстраивал пустые бутылки по краю ковра.
Все темы для разговоров были исчерпаны. Кит полулежал в кресле, Алик изо всех сил старался не заснуть, навалившись на спинку дивана. Иринка сидела рядом, легко обняв Алика за плечи. Черноглазый Тимур выстукивал ритм песенки, звучавшей из магнитофона.
– Забыл! – вдруг вскинулся Федот. – Я же вам кассету послушать притащил. Клевый музон!
Федот пощелкал кнопками, крутанул громкость, и какие-то жуткие децибелы потрясли комнату.
– Поправь эквалайзер, – лениво посоветовал Кит.
Мужской голос речитативом орал рифмованные строчки, банальные и какие-то пошлые. Алик поморщился и переглянулся с Иринкой. Та понимающе улыбнулась и чуть пожала плечами: «Что поделаешь – гость».
– Выруби, Федот, – через пару минут попросил Кит. – Башка болит. И вообще – вкус у тебя...
Федот обиженно засопел, но музыку выключил. Тимур тут же поспешил разрядить обстановку:
– За вкус надо выпить! – Он ловко наполнил рюмки.
Алик глотнул тепловатую водку, встал с дивана и подошел к окну. Напротив росла новая многоэтажка, и Алик по привычке пересчитал уже возведенные этажи.
– Женщина должна быть младше мужчины, – вдруг философски изрек Тимур, глядя на Иринку.
– Точно, – подтвердил Федот. – Когда женщина старше – это уже не семья.
– Почему это? – обернулся Алик.
– Потому что женщина старше – это уже неинтересно. Это скучно.
– Не скучнее, чем с молодой, – вдруг со злостью откликнулся Алик. – Чем женщина старше, тем умнее. И ты, Федот, не философствуй – все равно не умеешь.
Алик почувствовал пристальный и какой-то укоризненный взгляд Иринки. Она приняла все на свой счет, но Алика это почему-то еще больше распалило, и он упрямо не смотрел ей в глаза.
– Чего ты разошелся, Саня! – примирительно сказал Тимур. – Давай лучше выпьем. За женщин!
– Разорался, – непонимающе пожал плечами Федот. – Старше, умнее! А сам-то не дурак – женился на молоденькой!
Терпение Алика лопнуло. Он в три шага пересек комнату и молча исчез за дверью. Иринкин взгляд не отпускал его ни на секунду, но остановить не смог.
Алик закрылся в другой комнате и сел за письменный стол.
Черт возьми! И это жизнь?
Все эти полгода – толкучка в Олимпийском, склады, точки, товар подешевле. Он научился улаживать дела с рэкетом, всеми правдами и неправдами выкупать лучшие точки, выбирать товар, нанимать продавцов. У него были деньги. Достаточно. И даже много. Но из-за этих денег весь день приходилось бегать по всей Москве, вечером едва приползать домой, а по выходным общаться с типами вроде Тимура и Федота.
Ладно еще Тимур – хотя бы за столом есть о чем поговорить. Но Федот... Это же верх тупости и самое дно интеллекта! Алик сразу же после знакомства с Федотом поделился своим впечатлением с Никитой. Кит ответил спокойно и безапелляционно:
– Федот тупой. Но деньги считать умеет. Нам такой человек нужен.
И что теперь? Всю жизнь общаться с Федотом, слушать его пошлости? Еще год-два, и Алик сам отупеет. Совершенно отупеет.
– Ребята ушли, – сообщила Иринка, тихо открыв дверь.
Алик вздрогнул от неожиданности и посмотрел на нее с досадой. Но ее взгляд тоже не отличался в этот момент особой доброжелательностью.
– Между прочим, – жестко добавила она, – это твои гости, и в другой раз изволь провожать их сам.
Дверь так же тихо закрылась. Алик недовольно поморщился.
«Твои гости»! Да плевать! Плевать на этих гостей и вообще на все!
Алик с грохотом выдвинул верхний ящик стола. Накладные, счета, ордера... К этому стоило стремиться... Он небрежно подбросил вверх стопку деловых бумаг с печатями. Бумаги посыпались на пол, и Алик лениво подумал, что все это можно сжечь. Кому нужна эта макулатура? Разве что Кит поорет, он с маниакальной аккуратностью подшивал одну бумажку к другой и с глубокомысленным удовлетворением любовно поглаживал подшивку: «Отчетность».
Алик продолжал рыться в бумагах. Просто так, без всякой цели. Бумажки тихо шуршали и успокаивали нервы.
До поры до времени. До того момента, когда рука наткнулась на жесткую папку с неоконченной диссертацией.
Тут же стало не по себе. Не стыдно. Не больно. Не горько. Просто как-то неуютно.
Алик быстро задвинул ящик и выпрямился.
Сам дурак! И путь выбирал сам, и дело, и друзей, и жену.
Алик вспомнил об Иринке и невольно покраснел: зачем он вступил сегодня в спор с Федотом? Кому это было нужно?
Это все Федот. Стойкий раздражитель.
Свое раздражение нужно сдерживать.
А если не умеешь?
Нужно учиться! Иринка правильно сказала: «Твои друзья». А из-за этих «друзей» он обидел ее. Глупая выходка, конечно.
Ни Кит, ни Федот, ни Тимур ничего не поняли. В этом Алик был уверен. Но Иринка-то поняла, что он защищал в тот момент себя и Татьяну.
Иринка могла бы сейчас закатить скандал, но она только сочла нужным сдержанно обидеться. Это была первая размолвка за полгода их семейной жизни.
Он старше, он должен был вести себя умнее. А он как мальчишка! Хорошо, у нее ума хватило...
Алик встал и пошел извиняться. Иринка сидела в кресле и строго смотрела в раскрытый на коленях учебник.
Алик склонился над ней и виновато уронил голову:
– Я виноват! Я скотина и бесчувственный болван. И мне нет прощения. Нет?
– Нет! – Иринка прижала его голову к своему плечу и взъерошила волосы. – Ладно, бесчувственный болван, прощаю.
– Я больше не буду, – пробормотал Алик, целуя ее руки. – Что-то заклинило. Этот Федот!..
– Он раздражает, – согласилась Иринка. – Зачем он вам?
– Спроси у Никиты, – вздохнул Алик. – Он тебе популярно объяснит, зачем нужен Федот.
– Ты устал, Алька.
– Наверное, устал. Это не мое, Иринка. Понимаешь?
– Понимаю. Тебе не нужно было бросать аспирантуру.
– А квартира? – вздохнул Алик.
– Бедный мой Шурик, – протянула Иринка, и Алик вздрогнул.
– Не нужно меня так называть, – сурово и резко сказал он.
Так его могла называть только Татьяна.
Иринка удивилась его резкости и растерянно замолчала. Алик опомнился, улыбнулся и небрежно добавил:
– Ненавижу, когда меня называют Шуриком.
– Учту, – согласилась Иринка. – Учту.
Алик легко поцеловал ее и ласково сказал:
– Ты не переживай за меня. Рассчитаемся за квартиру, заработаю, ты окончишь университет, а там... Мы с тобой ребята молодые, все у нас впереди, все можем изменить. Правильно?
– Не знаю, Алик, – задумчиво произнесла Иринка. – Ты заканчиваешь диссертацию?
– Когда? Ты же знаешь, времени нет.
– Михаил Иосифович о тебе спрашивал. Просил передать привет, хотел знать, когда ты вернешься.
– Как он? – помолчав, спросил Алик.
Иринка пожала плечами. Разговор не клеился. Настроение не улучшалось. Алик вздохнул, кивнул на ее учебник и сказал:
– Читай. Не буду тебе мешать.
– Ты мне не мешаешь, – возразила Иринка. – Нисколько.
– У меня дела. Нужно проверить накладные.
Алик вернулся к столу, грустно обвел глазами разбросанные вокруг бумаги, вздохнул и принялся их собирать.
Глава 2
– Папа! Тебя к телефону! – Женька вернулась к своим тетрадкам.
– Кто? – крикнул Игорь, с трудом вкручивая шуруп в спинку детской кроватки.
– Кажется, дядя Эдик.
Игорь с досадой отложил отвертку. Эдик – значит, снова вызывают на работу. А какая сейчас работа? Через пару дней забирать из роддома Татьяну.
Но звонил не Эдик. Голос в телефонной трубке был молодой и приторно вежливый.
– Здравствуйте, Игорь Юрьевич! Извините меня за беспокойство. Пожалуйста, передайте Татьяне Евгеньевне мои сердечные поздравления с рождением сына.
– Спасибо, передам, – отозвался Игорь. – От кого?
Но молодой человек проигнорировал его вопрос.
– И вы примите мои поздравления.
– Спасибо, но, может, вы все-таки представитесь? – Игоря начал раздражать приторный голос.
Но собеседник и на этот раз не ответил.
– Впрочем, вас-то поздравлять особенно не с чем – наследник ведь не ваш, – вежливо продолжал голос. – Вы об этом не знали? Ох, прошу прощения, что расстроил вас!
Кровь прилила к голове, и Игорь почувствовал, как ухмыляется сейчас этот нахал.
– Кто вы? – в бешенстве прокричал он в трубку.
– Мое имя вам вряд ли о чем-нибудь скажет, – спокойно произнес голос. – Зато я могу сказать имя папаши вашего наследника – Александр Данилин. Не знаете такого?
Игорь не успел ничего ответить – нахал положил трубку.
– Кто это, пап? – Женька с испуганным любопытством выглядывала из своей комнаты.
– Не знаю. – Игорь только сейчас заметил, что все еще держит трубку и слушает насмешливые гудки.
Он вернулся к детской кроватке, взял отвертку и снова попробовал справиться с непослушным шурупом.
Что за идиот это звонил? Кто-то решил пошутить?
Ну и шуточки!
Он со злостью налег на инструмент, отвертка погнулась и выскользнула из рук.
«Александр Данилин. Не знаете такого?»
Игорь не верил всему этому бреду, но на всякий случай перебрал в памяти имена знакомых и малознакомых. Александра Данилина среди них он не нашел.
– Папа! Уже пять часов! Пора идти к маме! – весело прокричала Женька. – Ты собрал кроватку?
– Нет еще. – Игорь натянуто улыбнулся. – Потом соберу. Пойдем. Не забудь яблоки в холодильнике.
Женька шла рядом, без конца задавала какие-то вопросы, дергала его за руку, смеялась и подпрыгивала. Тяжелое ощущение недавнего разговора понемногу рассеивалось.
Почему нужно верить этому приторному голосу? Что за недоверие к Татьяне?
Он еще никогда не испытывал к жене недоверия. Что же произошло теперь?
И теперь ничего. Ничего не произошло. Недоверия нет. Только в голове невольно крутилось одно и то же имя: Александр Данилин.
Это имя возвращалось и на следующий день, и три дня спустя, когда Татьяну с сынишкой выписали из роддома. Игорь с каким-то противным пошлым чувством внимательно вглядывался в лицо новорожденного.
Почему пошлым? Что необычного в том, что отец пытается отыскать в сыне свои черты?
Или все-таки не свои? Чужие?
Он ни словом не обмолвился Татьяне о том странном разговоре. В его поведении не было даже намека на какие-то подозрения. Он радовался вместе со всеми и вместе со всеми хлопотал вокруг мальчугана.
– Ну, деточки, как называть ребенка думаете? – Отец Татьяны всегда ставил нужные и конкретные вопросы.
Татьяна и Игорь переглянулись. Честно говоря, они об этом еще не думали. Точнее, после возвращения Татьяны просто не успели посоветоваться. А заранее, до рождения ребенка, Татьяна и слышать об этом не хотела. Из суеверия.
– Может, Игорьком?
– Нет, мама, – тут же ответила Татьяна. – Двух Игорей будет много. Правда?
Игорь улыбнулся и кивнул. Он не очень любил свое имя.
– Тогда Юрием, в честь отца Игоря. Отцу будет очень приятно. Да, Игорь?
Татьяна поморщилась:
– Извини, папа, но не надо называть ребенка в честь кого-то.
– Не кого-то, а дедушки, – обиженно перебил ее отец.
– Достаточно того, что дочь назвали в твою честь, – немножко резковато возразила Татьяна.
Она вспомнила, как отец сокрушался тогда, что родилась девчонка, потому что решил дать внуку свое имя, и в конце концов все-таки настоял на том, что если не Евгений, то хотя бы Евгения.
Отец замолчал, и Игорь укоризненно посмотрел на Татьяну.
– Мне не нравится имя Юрий, – поспешил он спасти положение.
– Имя выберу я, – сказала Татьяна. – Завтра.
Заплакал ребенок, и она вышла из комнаты.
Игорь не понимал, что с ней. Раздражительность? Она всегда так спокойна и уравновешенна.
– Чего она заводится? – Отец пожал плечами. – Важный вопрос – имя ребенка. Игорь, неужели вы этого не обсуждали?
– Обсуждали, – соврал Игорь. – Но наши мнения не очень сходятся. Пусть выбирает она. Женщины лучше разбираются в красоте мужских имен.
Последняя острота получилась какой-то жалкой и неуклюжей, и никто, кроме самого Игоря, ей не улыбнулся. Татьянин отец обиженно сопел, раскуривая трубку. Он никогда не понимал уступчивости и либерализма зятя. По его понятиям, мужчина – значит, безусловный хозяин, и важнее его мнения в доме ничего быть не могло.
– Не нужно дергать Танечку, Евгений, – упрекнула его жена. – Она еще не совсем пришла в себя после родов, нервы расшалились. Она сама все решит. Правда, Игорь?
– Да, конечно.
Татьяна склонилась над кроваткой сына.
Нужно извиниться перед отцом. Да, наверное, и перед Игорем тоже.
Татьяна усмехнулась, глядя на мальчика. Он похож на нее. Ни черточки от Алика. Это хорошая примета: если сын похож на мать, будет счастливым. А ведь она первое, что сделала, увидев ребенка, – попробовала найти сходство его с Аликом. Подсознательно. И так же подсознательно ждала чуда – звонка или приезда Алика. Она сказала Леше Кременецкому «никогда», а сама втайне, втайне даже от себя, надеялась, что он все-таки написал письмо и все сообщил Алику.
Но Лешка приходил с Верой к ней в роддом, носил цветы и фрукты и добросовестно исполнял свое обещание. Он даже ни разу не произнес при ней имени Алика. «Тупица!» – иногда в порыве отчаяния думала о нем Татьяна, но уже в следующее мгновение приходила в себя и мысленно благодарила Лешку за его тупость.
Вопрос об имени ребенка Татьяна решила давно и тоже подсознательно. Она хотела назвать его Аликом, но сейчас вдруг вспомнила свою обиду и подумала – слишком много чести! Поэтому и разозлилась там, в гостиной. Не на отца и не на Игоря, а на себя. Выбранное ею имя отпадало окончательно. Аликом она сына не назовет.
Страницы:
1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17
|
|
