Новый год Алик встречал у Горяевых если не на правах члена семьи, то по крайней мере на правах кандидата на эту должность.
      О поездке к родителям Алика вопрос был уже решен и не обсуждался. Сразу по окончании Иринкиной сессии они должны были лететь самолетом. Именно лететь, потому что Станислав Степанович, Иринкин отец, решил, что трястись двое суток в поезде жениху с невестой не годится, и уже запасся билетами на самолет туда и обратно.
      Алик сообщил родителям о том, что приедет с невестой, и их ожидали там в радостном волнении.
      Свадьба была назначена на конец марта, и Алик имел серьезный разговор со Станиславом Степановичем на предмет своих дальнейших планов.
      О дальнейших планах Алик думал и сам. Ему казалось, что с изменением семейного положения нужно изменить и всю свою жизнь, тем более что последнее время она нисколько не удовлетворяла его.
      Самым острым вопросом был университет. Алик четко решил для себя, что защита диссертации в этом году просто нереальна. Диссертация не готова, несмотря на все старания Михаила Иосифовича. Алик чувствовал, что сейчас он не в силах ничего защищать. Может быть, на следующий год.
      Но даже себе признаться в неготовности было как-то неловко, и благородный предлог вскоре был найден: он становится главой семьи, а семью нужно содержать. Следовательно, придется поступиться наукой, чтобы заработать деньги для семьи. В конце концов, это не его вина, что сейчас наукой не прокормишься. К науке он всегда успеет вернуться. Он просто потихоньку, не торопясь, доделает диссертацию и тогда пойдет защищать. А с аспирантурой придется распроститься.
      Алик понимал, что это его решение вряд ли кто-нибудь одобрит, но оно было настолько твердым, что он готов был выдержать разговор и со своими родителями, и с родителями Иринки, и с Дашей, и даже с Михаилом Иосифовичем.
      Станислав Степанович счел нужным заметить, что Алик в данном случае поступает несколько торопливо.
      – Мы с женой в состоянии прокормить двух студентов. Тем более что тебе осталось учиться всего полгода. А там я через друзей похлопочу о месте на кафедре.
      – Спасибо, Станислав Степанович, но, к сожалению, времена изменились, и я не смогу содержать семью на зарплату преподавателя. Заниматься чистой наукой – еще менее прибыльное дело.
      – Чем же ты решил заняться?
      – Честно говоря, еще не решил. Мне хотелось бы поговорить с Никитой, но все нет удобного случая. Может, мы бы могли с ним вместе...
      Станислав Степанович поморщился:
      – Александр, Никита занимается торговлей, и я всегда был против этого его занятия.
      – Но это приносит деньги, – возразил Алик.
      – Приносит, конечно... – Станислав Степанович немного помолчал, обдумывая. – В общем-то, конечно, решать тебе... Может, и к лучшему, если ты будешь вместе с Никитой. У тебя есть голова на плечах, а он слишком взбалмошный для коммерции. Он будет рисковать, ты будешь сдерживать. Такой баланс может принести определенный успех. Я рад, Александр, что ты серьезно думаешь о будущем, и надеюсь, что будешь думать и впредь. О себе и об Иринке. – Он вдруг встревоженно глянул на Алика: – Ирине обязательно нужно закончить университет.
      – Конечно, – кивнул Алик. – Я вам это обещаю. Не думаете же вы, что я и ее утяну в коммерцию?
      Станислав Степанович весело расхохотался и похлопал Алика по плечу:
      – Я рад, я очень рад, что Иринка выбрала тебя. Хотя академический отпуск я ей не запрещаю.
      – Зачем? – удивился Алик.
      – А как же внуки? – снова расхохотался Станислав Степанович. – Без внуков не обойдешься! Как ты думаешь, Александр?
      – Конечно, – улыбнулся Алик. – Конечно.
      Впрочем, перспектива иметь ребенка его пока не прельщала.
      Когда он сообщил о своем решении Даше, ее реакция была на удивление спокойной. Она только пожала плечами и посоветовала:
      – Не сходи с ума, Алик. Тем более что необходимости бросать аспирантуру нет никакой. Насколько я знаю, Горяевы не из бедных, и жить вам есть где.
      – Дело не в этом. Дело во мне. Мне сейчас это нужно.
      – Как знаешь... Ты сказал Михаилу Иосифовичу?
      – Нет еще.
      – Никак не соберешься с духом? Сочувствую.
      Алик хотел ответить резкостью, но сдержался. Она опять права. Самый тяжелый разговор будет с профессором.
      – Я не понимаю вас, Александр! – Михаил Иосифович в волнении расхаживал по аудитории.
      Алик сидел опустив голову, как первоклассник перед директором.
      – Что за нужда жениться? – кипел профессор. – Что за блажь? Неужели с этим нельзя повременить? Отложить хотя бы на полгода? Я вас спрашиваю, Александр!
      – Нельзя, – еле слышно пробормотал Алик. – Мы подали заявление.
      – Ну так заберите его! – в сердцах воскликнул Михаил Иосифович. – Милый мой, вы не понимаете, что вы делаете! Вы губите себя! Губите!
      – Я только оставляю аспирантуру, – попробовал возразить Алик.
      – Только! Он только оставляет! Не тешьте себя глупыми надеждами! Неужели вы всерьез верите, что, будучи женатым, сможете вернуться к диссертации? Вы верите в это, Александр?
      – Да, верю. Я доработаю диссертацию, буду защищаться...
      – Блажен, кто верует! Помяните мое слово: вы больше не вернетесь. Вас засосут коммерция, деньги, быт, жена, дети! Вы оставляете не аспирантуру, вы оставляете науку. И скажу честно, мне жалко не науку, у нее найдутся другие служители. Мне жалко вас. Вы теряете цель, вы теряете смысл, вы теряете жизнь!
      Красноречие профессора на несколько дней оглушило Алика. Он начал сомневаться в правильности своего решения и, если бы не Кит, пожалуй, мог поддаться уговорам Михаила Иосифовича.
      Кит оказался единственным человеком, который целиком и полностью поддержал Алика. Впрочем, в его поддержке Алик и не сомневался.
      – Ну наконец-то, ботаник! – Кит был искренне рад. – Давно пора бросить всю эту пыль веков к чертовой матери! Пять курсов закончил, диплом получил, пора начинать жить!
      То, что Алик решил стать его коммерческим партнером, вообще привело Никиту в дикий восторг.
      – Это ты правильно! Я и сам хотел тебе предложить, да думал – откажешься.
      – Деньги нужны, – натянуто улыбнулся Алик.
      – Деньги всегда нужны, – философски заметил Кит. – На свадьбу, что ли?
      – На свадьбу, на жизнь. Потом, может, на квартиру.
      – Почему «потом»? Почему «может»?
      – Потому что деньги немалые, – сердито ответил Алик.
      – Не хочешь жить с моими родичами? – весело подмигнул Кит. – Ну и правильно! Дети должны жить отдельно. Короче, так! К свадьбе выбирай себе квартиру.
      – Спятил?
      – Не волнуйся!
      – Хочешь сказать, что к марту я заработаю на квартиру? – насмешливо спросил Алик.
      – К марту не заработаешь, – ответил Кит. – К марту я достану денег. Половина – мой свадебный подарок, половина – под проценты, займу у ребят.
      – Не будь дураком! – Алик даже вскочил. – Какие проценты? Какие ребята? Это все нужно отдавать!
      – Конечно, – невозмутимо согласился Кит. – Будешь зарабатывать, будешь отдавать.
      – С процентами?
      – С процентами. Да не переживай. Я договорюсь на небольшие проценты.
      Алик немножко остыл и поинтересовался:
      – А у тебя откуда столько денег, чтобы свадебные подарки делать?
      – Не твое дело! Что я, не могу сделать царский подарок родной сестре и лучшему другу?
      – Я серьезно спрашиваю.
      – Не волнуйся, не украл.
      – Тоже в долги влезешь?
      – Вот пристал! Заработал я эти деньги. Уже заработал. Копил себе на квартиру. Хотел от предков отделиться. Ну, вот теперь вам жертвую! Вам нужнее!
      – Кит, я не возьму!
      – Возьмешь, куда ты денешься! И спасибо скажешь... Работать начнешь после поездки?
      – Да.
      – Договорились. Я к тому времени посоображаю, чем нам заняться. Ого-го, Алька! Мы с тобой миллионерами станем, вот посмотришь!

      По поводу приезда Алика и Иринки дома был устроен торжественный обед из восьми блюд. Алик пыхтел и по мере появления на столе одного кушанья за другим все больше возмущался и пытался убедить маму, что он лопнет. Иринка весело хохотала над ним и вежливо отказывалась от добавки.
      Алик счел нужным сразу же, пока женщины суетились вокруг стола, поговорить с отцом и сказать ему об аспирантуре. Отец выслушал молча и нахмурился. Алик приготовился к очередному нелегкому разговору.
      – Делай, как считаешь нужным, сын, – вздохнул отец. – Я тут не советчик.
      – Спасибо, папа, – улыбнулся Алик.
      – Матери не говорил?
      – Нет еще.
      – И не надо пока. Я потом сам...
      Проснулась Кларочка, и Алика повели знакомиться с племянницей. Алик был в прекрасном расположении духа, не обнаружив дома Генки, поэтому Кларочка ему даже понравилась. Он решил не сразу спрашивать, кто придумывал имя ребенку, и настроился говорить комплименты, но девчушка на самом деле оказалась славной и очень улыбчивой, а главное, она ничуть не походила на Генку, и это еще больше подняло Алику настроение.
      Иринка произвела на всех отличное впечатление. Папа только заметил Алику, что она немного молода для замужества, а вообще девушка хорошая, серьезная. Мама без конца шептала: «Прекрасная девочка, прекрасная», – и этим ужасно смешила Алика. Даже с Галкой Иринка очень быстро нашла общий язык, и уже через полчаса сестра с полнейшим доверием поручала ей переодеть Кларочку.
      Алик нашел, что Галка сильно изменилась, и не мог понять, в лучшую или худшую сторону. Куда-то подевались ее резвость, насмешливость. Она стала какой-то степенной и слишком взрослой. Алик замечал в ее походке мамины движения, в разговоре – мамины слова и рассуждения и не знал, радоваться этому или огорчаться.
      К вечеру пришли Лешка с Верой, и обед плавно перешел в ужин. Алику едва удалось вырваться из-за стола и вытащить оттуда Лешку. Они вышли покурить на площадку, и Алик наконец задал другу волнующий его вопрос:
      – Как тебе Иринка?
      Лешка как-то равнодушно пожал плечами:
      – Ничего... Хорошая, наверное... За пять минут разве разберешь?
      Алик рассмеялся: в этом был весь Лешка, слова лишнего не вытянешь.
      – А как же она? – вдруг спросил Лешка.
      – Кто – она? – напрягся Алик.
      – Будто не понял...
      – Татьяна? – Алик произнес ее имя и остановился, чтобы перехватить воздух. – Ты же знаешь, мы с ней расстались. Давай не будем об этом.
      – Давай...
      Разговор с Лешкой взбудоражил Алика. Он вдруг понял, что она рядом, в одном городе с ним, что ей можно позвонить, ее можно встретить...
      Он долго не мог уснуть, сидел и курил в кухне до тех пор, пока все не улеглись спать. Потом он решился.
      Он подошел к телефону и постарался тихо, без лишнего шума крутить диск. Номер долго не хотел набираться. Гудок... Другой... Третий...
      Час ночи. Она спит.
      Пятый... Шестой...
      «Будет седьмой, и положу трубку».
      – Алло!
      Это ее голос! Сонный, удивленный, встревоженный.
      Он едва удержался, чтобы не позвать ее, еще с минуту послушал ее голос, ее дыхание и положил трубку.
      Зачем все это? Глупо и не нужно. Никому не нужно. Ни ему, ни ей. Все давно решено: у каждого своя дорога. У каждого своя. У него теперь есть Иринка. А зачем она ему? Зачем он ей?
      Тихо заболела голова, и он поспешил лечь в постель. Все правильно. Он все делает правильно. Просто больше не надо ей звонить. И видеться не надо. Даша была права – не нужно знакомить их с Иринкой. Это знакомство будет не в его пользу.
      На следующий день родители ушли на работу, Иринка занялась Кларочкой, и у Алика появилась возможность поговорить с сестрой.
      Галка готовила обед, и Алик, примостившись в кухне на табуретке, завел разговор:
      – Ну, как жизнь, сестренка?
      – Ничего.
      – Ничего хорошего или ничего плохого?
      – Ничего плохого, – улыбнулась Галка и добавила: – И ничего хорошего.
      – Исчерпывающий ответ, – кивнул Алик. – А где твой Генка?
      – На работе.
      – Что-то долго. Сутки?
      – Нет. Он теперь поезд сопровождает.
      – Какой поезд?
      – Пассажирский. Двое суток туда, двое суток обратно. Неделю дома.
      – В проводники пошел?
      – Нет. Милицейское сопровождение.
      – А-а... Ну, а как он с тобой? Не обижает?
      – Да н-нет.
      – Так да или нет?
      – Нет. Просто живем тяжело.
      – Почему тяжело?
      – У него работа, у меня дом, ребенок. Он зарабатывает мало, с отцом постоянно ссорится.
      – С нашим?
      – С нашим. Папа его просто на дух не переносит. – Галка вздохнула. – Мы с мамой между ними мечемся. Я не знаю, что делать. Квартиру снимать нам не по средствам, а к его родителям я идти не хочу. Все-таки здесь мама. Она мне знаешь как с Кларочкой помогает.
      Алик кивнул.
      – Кстати, кто придумал ребенку такое имя?
      – Клара? Так Генкину маму зовут. В честь нее.
      – Лучше бы в честь нашей мамы назвали.
      – Какая разница? Нормальное имя.
      Алик хмыкнул:
      – Карл у Клары украл кораллы. Сына не забудьте Карлом назвать.
      Алик приготовился услышать к ответ какую-нибудь колкость, но Галка лишь обиженно замолчала. Алик даже растерялся.
      – Ладно, сестренка, не обижайся, я же пошутил, – торопливо сказал он.
      Галка молчала. Алик внимательно посмотрел на нее и задумчиво произнес:
      – Ты изменилась. Стала похожа на маму.
      Галка молча кивнула и отвернулась, но Алик успел заметить в ее глазах слезы.
      – Галка, я не хотел... – растерянно забормотал он. – Галка, ну хватит!
      – Он начал пить, Алик, – тихо, но четко сказала она, и Алик замолчал. – Генка начал пить. Как перешел в это сопровождение, так и... С напарниками, с проводниками...
      – На работе?
      Алик сморозил глупость, но Галка расценила ее как насмешку.
      – Да, на работе! – взорвалась она и тут же снова сникла.
      Алик немножко подумал и осторожно сказал:
      – Мне кажется, вам с Генкой лучше разойтись.
      Галка покачала головой:
      – Ты рассуждаешь, как папа. Он тоже без конца твердит: «Разводись с ним! Разводись!» Это не то, Алик, это не то!
      В ее последних словах было столько отчаяния, что Алику стало больно.
      – Я же просил тебя, мы все просили – не торопись. Мыслимое ли дело – выходить замуж в семнадцать лет!
      Галка вдруг встрепенулась и насмешливо поинтересовалась:
      – А твоей невесте сколько? Может быть, двадцать? Двадцать пять?
      – Восемнадцать. Но она умнее тебя.
      – Это еще почему? – Галкины глаза стали прежними – нахальными и смеющимися. – Потому что она выбрала тебя, а не Генку?
      – Хотя бы.
      – Боюсь, что ее выбор тоже не из лучших! Генка хотя бы не бабник.
      – А я – бабник? – возмутился Алик.
      – А куда ты звонил вчера?
      – Когда?
      – В час ночи. – Галка победоносно смотрела на брата.
      – У тебя не уши, а локаторы, – разозлился Алик.
      – Не своей ли бывшей? – продолжала наступление Галка. – Как ее зовут? Татьяной, кажется.
      – Тихо ты! – Алик вдруг испугался, что разговор услышит Иринка. – Не было у меня никого! И никуда я вчера не звонил! – Алик встал и пошел к двери.
      – А сейчас куда же? – услышал он вдогонку и сердито ответил:
      – К Лешке в гости! С Иринкой!
      – Вас приглашали на пять, – заметила Галка. – А сейчас только два.
      – Погуляем, – отрезал Алик.

      В гости с пустыми руками идти было неудобно, и Алик с Иринкой отправились по магазинам покупать подарок Вовке и что-нибудь к столу. Путешествие не заняло много времени, но домой Алик возвращаться не хотел. Кто знает, как поведет себя Галка. Он и так потратил полчаса, намеками выясняя у Иринки, что она слышала из его разговора с сестрой. Впрочем, беспокоиться по этому поводу не стоило – Иринка сидела с Кларочкой в дальней комнате. Это Алик так, для собственного спокойствия проверить решил.
      – Погуляем? – предложил он.
      – Погуляем. Покажи мне город.
      Алик подхватил Иринку под руку, и она доверчиво прижалась к нему. Ее движение не доставило ему никакого удовольствия. Стало досадно и как-то муторно. Почему она с ним? Почему она, а не другая? Зачем он затеял всю эту канитель с женитьбой?
      Все проявления ее симпатии к нему только раздражают, если не сказать большего – бесят. Сегодня бесят. И завтра будут бесить.
      Но вчера же не бесили?
      Нет. Но вчера он еще не слышал Татьяниного голоса.
      Значит, все возвращается? Из-за одного телефонного звонка? Это сумасшествие!
      – Алик, чего ты молчишь? Тоже мне экскурсовод.
      – Да какой я экскурсовод? Я и не знаю ничего толком.
      – Аль! Покажи мне свою школу.
      – Зачем? – Алик не смог скрыть своего испуга, но Иринка в этот момент смотрела куда-то в сторону и ничего не заметила.
      – Интересно, – ответила она. – Ты же там учился.
      – Ну и что?
      – Какой ты скучный, Алька! Покажи свою школу!
      – Давай я лучше покажу свой детский сад, – предложил Алик.
      – Детский сад? – удивленно рассмеялась Иринка. – Почему детский сад?
      – А почему школу?
      Алик делал все возможное, чтобы отговорить ее от совершенно дурацкой затеи. Идти к школе, чтобы столкнуться там с Татьяной!
      – Потому что я хочу школу! – заупрямилась Иринка, и у Алика растаяла последняя надежда на благополучный исход. – Ты что, не можешь выполнить мое желание?
      – Могу, – грустно сообщил он. – Просто школу ненавижу.
      – Да?! – Иринка даже подпрыгнула от удивления и любопытства. – Ты не любишь школу? А я думала, ты был отличником.
      – В школе я был двоечником, – мрачно пояснил Алик.
      – Никогда бы не подумала! – смеялась Иринка, и он тупо смотрел на ее губы.
      Сейчас он не находил и тени похожести на Татьянину улыбку. Она смеется совсем не так. Совсем не так.
      – Пойдем! – Иринка тянула его за рукав.
      Он пошагал с ней к школе, гадая, что из этого выйдет.
      А что может выйти? Он наверняка встретит там Татьяну. Наверняка. Это закон подлости. Он подойдет к школе именно в тот момент, когда подойдет и она. Иначе и быть не может.
      Теперь прежняя мысль о том, чтобы отомстить, познакомив с Иринкой, казалась глупой, нелепой и какой-то детской.
      Татьяну провести невозможно. Она сразу все поймет. Все. И сразу. И то, что Иринка ему не нужна, и то, что это он звонил сегодня ночью, и то, что все утро он вспоминал ее голос, ее дыхание, ее улыбку...
      – Это школа? – Иринка с серьезностью пятилетнего ребенка оглядывала розоватое здание с облупленной штукатуркой.
      – Да.
      Алик мельком глянул на часы и моментально посчитал: слава Богу, середина урока. Татьяны не было, и Алик облегченно перевел дух и тут же быстро нашел пятое окно слева на втором этаже. Разглядеть никого не удалось: в кабинете уже горел свет и были опущены легкие голубоватые шторы.
      – Зайдем? – спросила Иринка.
      – Ни за что! – отрезал Алик и, видимо, произнес это слишком резко: Иринка посмотрела на него с испугом и больше в школу заходить не предлагала.
      – Извини, – смутился он. – Просто панически боюсь этого здания.
      Но Иринка уже не слушала его извинений: она тянула его к небольшой афише на стенде.
      – Гляди! Через неделю у вас вечер встречи выпускников. Ты пойдешь?
      – Конечно, нет.
      – А со мной?
      – Тем более.
      – Почему – тем более? – опешила Иринка.
      – Незачем нам туда идти, – поспешно поправился он.
      – Покажешь ребятам свою невесту, – весело предложила Иринка.
      – Некому. Из друзей в городе остался только Лешка, а он тебя уже видел.
      – Похвастайся перед учителями, – засмеялась Иринка.
      – Пошли отсюда! – Алик решительно взял ее за руку и повел прочь.
      – Пойдем на экскурсию в детский сад?
      – Точно. Я тебе покажу участок нашей группы.
      Что у нее за упрямство? Детство еще не кончилось? Или просто характер такой?
      А может, Галка ей что-то рассказала про Татьяну?
      Не может быть! Не похоже. Да Галка и сама ничего толком не знает. Что она может рассказать?
      Чем дальше они отходили от здания школы, тем веселее и разговорчивее становился Алик. Он шутил, смеялся и что-то цветисто расписывал про богатое историческое прошлое города. Иринка уже нисколько не раздражала, и он ругал себя за этот прилив злобы. Сам запутался, зачем искать виноватых?
      Он снова и снова думал о том, что Даше никак не откажешь в мудрости: встречаться с Татьяной теперь не только не нужно, но и просто неприятно.
      Почему неприятно? Страшно? Или стыдно?
      А чего стыдиться? Не Иринки же?
      Теперь, когда опасность встречи миновала, Алик мог и поспорить с собой, и оправдать, и осудить. А у школы-то струсил...
      Это не трусость. Обыкновенная осторожность. Не более того.
      Алик вел Иринку по центральной улице и беспечно болтал с ней. Он заметил Татьяну слишком поздно. Она двигалась навстречу, и между ними оставалось не больше ста метров. Его вдруг охватила паника – бессмысленная, суетливая и довольно глупая. Он крепко схватил Иринку за руку и потащил ее на другую сторону улицы. Он был не в состоянии оценивать свои действия в тот момент.
      – Что случилось? – растерянно вопрошала Иринка, едва поспевая за его быстрым широким шагом.
      – Не оборачивайся! Пойдем! – сквозь зубы бросал ей Алик и сам не оборачивался и вообще смотрел исключительно себе под ноги.
      Впрочем, с паникой ему удалось справиться достаточно быстро. По крайней мере внешне. Он заставил себя замедлить шаг и продемонстрировать более или менее спокойную походку.
      – Кто это? – спросила Иринка, когда он наконец-то отпустил ее руку.
      – Кто?
      – Эта женщина, от которой мы бежали? – чуть раздраженно пояснила Иринка.
      – Так... – Алик на мгновение замялся. – Знакомая... моей мамы...
      Иринка замолчала в недоумении, но уточнять, почему они бежали от знакомой Аликовой мамы, не стала. Только сказала:
      – По-моему, она нас все-таки заметила.
      Алик кивнул.
      – Может, лучше поздороваться с ней? Неудобно как-то. – Иринка оглянулась. – Тем более она на нас смотрит.
      Алик дернул ее за руку, но не удержался и тоже обернулся. Татьяна остановилась и смотрела прямо на него. Он увидел, как дрогнули ее губы и на лице появилась то ли язвительная усмешка, то ли грустная улыбка. Алик едва заметно кивнул ей и торопливо зашагал дальше.
      На все Иринкины расспросы Алик отвечал угрюмым молчанием или короткими злыми репликами.
      Это она! Все она! Потащила его на дурацкую прогулку по городу!
      Сам согласился! Черт дернул! Расслабился! Думал, у школы не встретил, и все в порядке!
      Алик уже напрочь забыл, что сам повел Иринку на эту незапланированную прогулку. Он судорожно искал оправдание своей панике, своему позорному бегству, своей теперешней злости и не находил.
      Вечер был испорчен. Он вежливо улыбался Вере, болтал с Лешкой, ухаживал за Иринкой, долго беседовал с тетей Варей и даже пару минут играл с Вовкой, но ни на секунду не забывал о встрече. Ни на секунду.
      Во внешне спокойном состоянии его то и дело бросало в жар: что он наделал? зачем он побежал? где достоинство, гордость? Черт возьми, как все так получилось?

      Леша Кременецкий шагал с работы домой и решал в уме очередную финансовую головоломку: до зарплаты оставалось пять дней, в доме денег только на хлеб, да и то впритык, а Вовке нужны молоко и кефир.
      От напряжения Лешка даже беззвучно шевелил губами.
      – Алеша, здравствуй!
      Лешка вздрогнул и уперся взглядом в смеющиеся глаза Татьяны.
      – Здравствуйте... Татьяна Евгеньевна... Извините... Не заметил...
      – Я уж думала, ты меня с ног собьешь, – улыбнулась Татьяна. – О чем так глубоко задумался?
      – О жизни...
      Лешка мучительно соображал, как себя вести, и ничего не мог придумать.
      – Алик приехал, – бухнул он.
      – Я знаю, – совершенно спокойно ответила Татьяна. – Мы с ним виделись.