Литературное путешествие

Следующий пункт нашего маршрута – театр «Лицеум» на Веллингтон-стрит, неподалеку от Стрэнда. «Будьте сегодня вечером у третьей колонны, слева у входа в театр «Лицеум». Если вы боитесь, возьмите с собой двоих друзей. С вами поступили несправедливо. Это должно быть исправлено. Полиции не сообщайте. Если вмешается полиция, все рухнет. Ваш доброжелатель» («Знак четырех») Именно отсюда мисс Морстон в компании Шерлока Холмса и своего будущего супруга отправилась на встречу с Тадеушем Шолто. Построенный во второй половине XVIII века театр «Лицеум» и сегодня используется как театр, хотя в промежутке между эпохой королевы Виктории и эпохой королевы Елизаветы II успел побывать и школой танцев, и даже просто заброшенным зданием, предназначенным на снос. В театре можно посмотреть мюзикл «Король-лев», если вы почему-то пропустили одноименный мультфильм.

По Веллингтон-стрит, переходящей в Боу-стрит, можно добраться до Ковент-гардена, точнее, Ковент-гарденов – рынка и оперы.

В рассказе «Голубой карбункул» торгующий гусями на Ковентгарденском рынке Брекенридж, большой любитель поспорить, демонстрирует сыщику свой гроссбух с записями о всех покупателях. ««Миссис Окшотт, Брикстон-роуд, 117, страница 249», – прочел Холмс.». Похоже, бухгалтерия у Брекенриджа была поставлена на высоком уровне. По указанному адресу и сегодня находится вполне хорошо сохранившийся викторианский дом, чем-то похожий внешне на музей Холмса.

Ковентгарденский рынок тоже до сих пор существует. Правда, он раздвоился. Старое здание, знакомое Холмсу, Ватсону и Брекенриджу, ныне – туристическая достопримечательность сувенирно-закусочного типа. Есть еще Новый Ковентгарденский рынок, в 5 км от старого, в здании, в котором при Холмсе были железнодорожные ремонтные мастерские. На новом рынке даже гусей не продают, торгуют только овощами, фруктами и цветами.

Старый Ковентгарденский рынок примыкает к Ковентгарденской опере, которую скрипач-любитель Холмс любил посещать. В советском фильме он отправляется слушать «Волшебную флейту» Моцарта, о чем ничего не сказано в книжном варианте. В книге репертуар другой: «Еще нет восьми, а в Ковент-гардене сегодня дают Вагнера. Если поспешим, можем успеть ко второму акту» («Алое кольцо»). Интересно, что в 2012 году в Королевской опере вполне «холмсовский» репертуар. В апреле-мае – «Волшебная флейта», в сентябре-ноябре – «Кольцо Нибелунгов».

Что касается Брикстон-роуд, то, прогулявшись по ней до дома №442-444, можно обнаружить бар-ресторан с превосходно подходящим к случаю названием «Goose», то есть «Гусь». Если вам повезло родиться чернокожим, а желательно еще и на Ямайке, вас встретят в баре как родного. Зато пиво в «Гусе» стоит дешево.

Рядом с Брикстон-роуд Конан Дойл расположил «дом №3 в тупике, носившем название «Лористон-Гарденс»«(«Этюд в багровых тонах»). В нем Скотленд-Ярд обнаружил труп американца Еноха Дж. Дреббера без следов грабежа и признаков насильственной смерти. Увы, дом вымышлен, вместе со всем тупиком.

Чисто английский шоппинг

В походе по холмсовским местам Лондона нам постоянно встречались то гостиницы, то рестораны с пабами. Экскурсию можно разнообразить небольшим шоппингом (если не хватило сувениров из лавки музея на Бейкер-стрит).

Что покупать в Лондоне? Разумеется, качественную мужскую обувь по бросовым (по российским меркам) ценам.

«– Значит, по приезде в Лондон вы сразу же отправились покупать башмаки?

– Я вообще ходил по магазинам. Доктор Мортимер составил мне компанию. Дело в том, что если уж человеку суждено стать владельцем большого поместья, так и одеваться надо соответственно, а я несколько пренебрегал своим туалетом, живя на Западе. В числе других вещей были куплены и эти башмаки – ценой в шесть долларов! – а вот надеть-то их так и не пришлось» («Собака Баскервилей»).

Недостаточно рекомендации сэра Генри Баскервилля? Послушаем Холмса и Ватсона:

«– Но почему турецкие?…

– Нет, английские, – удивленно отозвался я. – Я их купил у Латимера на Оксфорд-стрит. 

Холмс обреченно вздохнул.

– Бани! Бани турецкие, а не ботинки!» («Исчезновение леди Френсис Карфэкс»)

Обувного магазина Latimer`s на Оксфорд-стрит сейчас нет. Нет и магазина мужской обуви Джорджа Харриса в доме №418 на Стрэнде. По данному адресу находится кафе Alexys, неплохое место для утреннего кофе.

За обувью лучше отправляться по стопам доктора Ватсона – на Оксфорд-стрит. Там найдется три сотни магазинов – крупных и мелких, специализированных и универсальных, продающих не только обувь, но также продукты, книги, игральные карты, бытовую технику, младенческую, детскую, юношескую, молодежную одежду. Женскую и мужскую – само собой. Товары для спорта, для дома, игрушки, часы, ювелирные украшения, очки и контактные линзы. И просто безделушки, сувениры. На Оксфорд-стрит все есть.

Если шоппинга в какой-то момент будет довольно, лучшим способом переключиться будет посещение Британского музея. Британский музей славится тем, что именно здесь Шерлоку Холмсу сообщили, что Степлтон хорошо разбирается в энтомологии. Рядом с музеем, согласно рассказу «Голубой карбункул» находился трактир «Альфа», в котором действовал так называемы «гусиный клуб». «Мы шли по Уимпол-стрит, Харли-стрит, через Уитмор-стрит, вышли на Оксфорд-стрит и через четверть часа были в Блумсбери, возле трактира «Альфа», скромного заведения на углу одной из улиц, ведущих к Холборну. Холмс вошел в бар и заказал две кружки пива краснощекому трактирщику в белом переднике.

– У вас, надо полагать, превосходное пиво, если оно не хуже ваших гусей, – сказал Холмс».

Заведений с названием «Альфа» рядом с музеем нет. И никогда не было. Наиболее подходящее по описанию место – бар Museum Tavern. В баре этом бывали такие знаменитости как писатель и драматург Джон Бойнтон Пристли, великий экономист Карл Маркс и, конечно же, кто бы сомневался, Артур Конан Дойл. С пивом все в порядке, а вот гусей, увы, не подадут. Подадут мясной пай или фиш-и-чипсы, мало отличающиеся от одноименных блюд в любом другом лондонском заведении. Интерьер, увы, тоже переделан с викторианских времен, хотя многое сохранилось (снесены перегородки, отделявшие любителей пива друг от друга). Но поклонники холмсианы утверждают, что бар сохранил дух – а это важнее названия с интерьером.

Не Лондоном единым

В завершение прогулки по холмсовско-ватсоновскому Лондону хочу напомнить, что великому сыщику доводилось не раз бывать за пределами английской столицы. Даже в Одессе, например, не говоря о Швейцарии. Кроме того, завершив карьеру детектива-консультанта, Холмс начал карьеру пасечника в графстве Суссекс.

Но по этим холмсовским местам можно будет попутешествовать как-нибудь в другой раз.

Сэр Конан-Дойл

Артур Игнатиус Конан Дойл родился 22 мая 1859 года в Эдинбурге, столице Шотландии.

Он был вторым по счету (из семи доживших до взрослого возраста) ребенком и старшим сыном ирландца-католика Чарльза Альтамонта Дойла, неудачливого иллюстратора детских книжек, и Мэри Фоули, мать которой была хозяйкой пансиона (этакой мисс Хадсон).

Он закончил подготовительную школу, а затем колледж иезуитов в Стоунихерсте (Англия), благодаря которому разочаровался в христианстве.

С 1876 по 1881 год он изучал медицину в Эдинбургском университете. Учился Артур хорошо, а свободное время, как и полагается правильному студенту викторианской поры, тратил на спорт. Наибольших достижений он добился в боксе. К будущему автору «Знака четырех» вполне были применимы слова из этой повести: «Уж не мистера ли Шерлока Холмса я вижу?! Как это я сразу вас не узнал? Вы не стояли бы здесь таким тихоней, а нанесли бы мне ваш знаменитый встречный удар в челюсть, я бы тогда сразу узнал вас». Конан Дойл играл в крикет и футбол, хоккей на траве и регби, плавал и катался на лыжах. Уже в зрелом возрасте писатель освоил автомобиль (один из первых в стране).

В студенческие годы Артур несколько раз плавал в качестве корабельного хирурга – в Гренландию и в Западную Африку.

После университета вместе со знакомым по студенческой регбийной команде Джорджем Бадом в течение двух месяцев совместно вел прием клиентов, но расстался с товарищем, будучи недовольным его методами лечения (точнее, выписывания множества ненужных, но дорогостоящих лекарств).

В 1882 году Конан Дойл переехал в Англию, в Портсмут, где основал частную практику. Пациентов было очень мало, и в свободное время Артур занялся литературой. В качестве героя своих рассказов он избрал своего университетского научного руководителя доктора Джозефа Белла, обладавшего отточенным годами талантом по внешнему виду пациента ставить диагноз, а заодно определять важнейшие вехи биографии больного.

В 1885 году Артур Конан Дойл женился на Луизе Хоукинс, сестре одного из своих немногочисленных пациентов.

Двумя годами позже вышел в свет «Этюд в багровых тонах» – первая книга о Шерлоке Холмсе, сразу сделавшая автора знаменитостью.

К 1893 году Артур Конан Дойл был счастливым отцом двоих детей и автором трех книг о великом сыщике. Литературный успех позволил ему прекратить медицинскую практику.

Из-за болезни жены Конан Дойлы переехали в Швейцарию, а затем в графство Сюррей.

В 1906 году Луиза скончалась, а год спустя, когда закончился траур, Артур

Конан Дойл вступил во второй брак – с Джин Элизабет Леки. Этот союз продлился 23 года – до смерти писателя, во втором браке у Конан Дойла родилось еще трое детей.

На рубеже веков Артур Конан Дойл побывал на бурской войне в Южной Африке и написал памфлет, в котором опроверг обвинения, сделанные в адрес английской армии в годы войны. За это сочинение он был в 1902 году возведен в рыцарское достоинство и стал зваться сэром Артуром Конан Дойлом (да, кстати, фамилия писателя – Дойл, а Конан – среднее имя, так что частое в русскоязычных изданиях написание фамилии как Конан-Дойл неграмотно).

В 1916 году Конан Дойл сделал публичное заявление о том, что верит в спиритизм (возможность общения с духами умерших через посредников-медиумов). Он начал выступать с публичными лекциями о спиритизме, провел турне по Америке, публиковал статьи и книги о связях с миром духов.

Писатель также пробовал себя в качестве адвоката по делам, в которых он видел нарушения правосудия.

7 июля 1930 года писатель скончался от инфаркта.

Хотя Артур Конан Дойл предпочитал, чтобы читательская публика ценила его за произведения за исторические повести и авантюрные романы вроде «Отравленного пояса», «Затерянного мира» и все его творчество в целом, самыми популярными из книг Конан Дойла являются книги о великом сыщике Шерлоке Холмсе (56 рассказов и 4 повести).

Примечательно, что персонажу, то есть Шерлоку Холмсу, поставлено гораздо больше памятников, чем его автору.

Великобритания. Практическая информация

Для посещения Великобритании гражданам РФ требуется виза. Исключение составляет транзитный проезд, когда срок пребывания гражданина России на территории Великобритании не превышает 24 часов. В этом случае может быть применена так называемая «визовая уступка» и человек может быть допущен на территорию Великобритании без визы. Уступка применяется в отношении пассажиров авиарейсов, при наличии у них билета, подтверждающего, что их пребывание на территории Соединенного Королевства не превысит 24 часов. Окончательное решение о том, предоставить «визовую уступку» или нет, принимает сотрудник иммиграционной службы при въезде в страну.

Визу граждане России могут получить через визовую службу компании Smart Consulting Group (http://www.ukvisas.ru/visa-service.html) или обратившись в консульство в Санкт-Петербурге и Екатеринбурге (только жители регионов, обслуживаемых соответствующим консульством). При подаче документов на визу важно доказать наличие у заявителя денежных средств, достаточных для оплаты пребывания в Великобритании. Отказы в британской визе достаточно редки.

«Был сентябрьский вечер, около семи часов. С самого утра стояла отвратительная погода» («Знак четырех») Глобальное потепление глобальным потеплением, но отвратительная погода нередко отмечается в британской столице и сегодня. Предпочтительное время посещения Лондона – май-август, самый нежелательный с точки зрения погоды месяц – январь.

Музей Шерлока Холмса на Бейкер-стрит, 221б, работает ежедневно (кроме Рождества) с 09:30 по 18:00. Цена входного билета – ?6, для детей до 16 лет – ?4.

Музей Естествознания (Natural History Museum) и музей Науки находятся на Кромвель-Роуд в Южном Кенсингтоне (ближайшая станция метро – Glocester Road). Открыты с понедельника по субботу с 10:00 до 17:00, в воскресенье – с 11:00 до 17:50. Цена входного билета – ?6, льготного билета – ?3,2. Бесплатное посещение – с 16:30 до 18:00 по будням.

Отель The Langham расположен по адресу 1c Portland Place, Regent Street, London. Стоимость проживания в самом дешевом номере – от ?210 за ночь. Сайт группы отелей Langham – http://www.langhamhotels.com

Отель Thirstle Charing Cross (он же отель Guoman) находится на улице Стрэнд неподалеку от набережной Темзы. Стоимость проживания в самом дешевом номере – от ?170 за ночь. Сайт группы отелей Guoman – http://www.guoman.com

Шоппинговая улица Оксфорд-стрит имеет собственный сайт – http://www.oxfordstreet.co.uk

Ресторан The Criterion (Пиккадили-стрит, 224) работает по следующему расписанию: с 12:00 до 14:30 (в воскресенье – до 15:30), затем с 17:30 до 23:30. Комплексный обед из 3 блюд – ?17,95.

Паб Sherlock Holmes (Нортумберленд-стрит, 10—11) работает в понедельник-четверг с 12:00 до 15:00 и с 17:30 до 22:00, в пятницу-воскресенье – с 12:00 до 22:00 без перерыва.

Ресторан Simpson's-in-the-Strand (Стрэнд, 100) имеет сложное расписание. По будням он открывается на завтрак с 07:15 до 10:30. На обед ресторан работает с понедельника по субботу с 12:15 до 14:45 (в воскресенье – до 15:00). На ужин ресторан открыт в понедельник-субботу с 17:45 до 22:45, в воскресенье – с 18:00 до 21:00. Комплексный обед из 3 блюд – ?29,50 (не забывайте об включенных счет чаевых в размере 12,5% от суммы заказа).

Паб Museum Tavern (Грейт Расселл-стрит, 49) работает с 11:00 до 23:00 (в воскресенье – с 12:00 до 22:30), последний заказ за час до закрытия.

Оксфорд. Здесь была Алиса

Оксфорд – населенный пункт, который населен преимущественно студентами, чьи предки имеют большие заслуги перед Британской короной или мировой нефтедобычей. Не имея таковых заслуг, я вряд ли смогу поступить в местный вуз свою дочь, названную в честь главной героини двух великих книг, написанных оксфордским профессором математики Чарльзом Лютвиджем Доджсоном, более известным как Льюис Кэрролл. Ради этого автора и его книг я и приехал в Оксфорд. Но сначала был Лондон. Точнее, сначала была Москва.

Those who protect themselves

Автору этих строк как коренному москвичу бесконечно приятно, что единственная поездка Чарльза Лютвижа Доджсона за границу имела целью посещения Россию. Приятно, что гений нонсенса чувствовал себя в моем родном городе уютно, в своей тарелке.

Процитирую отзыв о Москве 1867 года из путевого дневника мистера Доджсона: “5 или 6 часов мы бродили по этому удивительному городу – городу белых и зеленых кровель, конических башен, выдвигающихся одна из другой, словно в подзорной трубе, городу золоченых куполов, где, словно в кривом зеркале, отражаются картины городской жизни; городу церквей, которые снаружи похожи на кактусы с разноцветными отростками (одни венчают зеленые почки, другие – голубые, третьи – красные с белым), а внутри все увешано иконами и лампадами и до самого потолка расписано красочными фресками; и, наконец, городу, где мостовые изрезаны ухабами, словно вспаханное поле, а извозчики требуют, чтобы им надбавили 30 процентов, «потому как сегодня Императрица – именинница».

В Москве Кэрролл жил в конце Петровки в гостинице «Дюсо» (здание не сохранилось, именно эта часть Петровки была сильно перестроена в конце XIX века), ходил утром на службу в расположившийся неподалеку Высоко-Петровский монастырь, а вечером – в расположенный на другом конце улицы Малый театр. Возможно, гостиницу подсказал Доджсону случайный попутчик из поезда «Кенигсберг – Санкт-Петербург» шотландец, как бы мы выразились сейчас – экспат Эндрю Мюр, который в момент знакомства еще не открыл там же на Петровке флагманский магазин «Мюр и Мерилиз», которому предстояло сгореть, быть роскошно перестроенным в начале XX века и отвратительно достроенным в брежневскую пору, в процессе трансформаций поменяв имя на ЦУМ. Мистер Мюр сделал мистеру Доджсону роскошный подарок – слово, поразившее воображение знатока нонсенса и бережно записанное им в дневник – zashtsheeshtshayoushtsheekhsya, что в переводе с русского значит «тех, кто защищает себя». Обитая в Москве, Доджсон отчаянно торговался с мерзавцами-извозчиками (и кто бы мог подумать, что традиции столичного такси настолько древны!), осматривал собор Василия Блаженного (с самым отвратительным гидом, который когда-либо встречался Доджсону в жизни), любовался панорамой города со смотровой площадки на Воробьевых горах и с колокольни Ивана Великого, жаловался попутчику, поражался экспонатам Оружейной палаты, покупал православные иконы в качестве русских сувениров.

В России мистер Доджсон выучил такие полезные русские слова как «хлеб» и «вода», но обедал в московских трактирах чуть более разнообразно. Вот меню одного из застолий: «Суп и пирожки (soop ee pirashkee). Поросенок (parasainok). Осетрина (acetrina). Котлеты (kotletee). Мороженое (marojenoi). Крымское (krimskoe). Кофе (kofe)» (далее в тексте курсивом будут выделяться цитаты уже не из этого дневника, а из главных произведений Кэрролла – «Алисы в стране чудес» и «Алисы в Зазеркалье»).

Из российских городов Ч. Л. Доджсон побывал также в столице (имеется в виду Санкт-Петербург, разумеется), Петергофе, Нижнем Новгороде, Сергиевом Посаде и Кенисгберге (ныненшнем Калининграде, который вряд ли в то время хоть кто-то считал российским городом).

Рассказ о Москве глазами Доджсона хочется завершить цитатой из его дневника, в которой слышится что-то знакомое: «Затем нам показали такой дворец, после которого все другие дворцы должны казаться тесными и неказистыми». Ну что, вспомнили Черную Королеву из Зазеркалья? «Разве это сад? Видала я такие сады, по сравнению с которыми этот – просто заброшенный пустырь!… Разве это холм?… Видала я такие холмы, по сравнению с которыми этот – просто равнина!… Разве это чепуха?…. Слыхала я такую чепуху, по сравнению с которой эта разумна, как толковый словарь!» (здесь и далее цитироваться будет уже не путевой дневник 1867 года, а сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье»).

VR

А теперь перенесемся из центра Москвы эпохи первого первоначального накопления капитала в центр современного Лондона. Благо, Лондон с кэрролловских времен не сильно изменился по сравнению с Москвой.

Итак, Лондон, центр. Такой центр, что центральнее не бывает. Перед нами – тесный и неказистый 775-комнатный Букингемский дворец.

У дворца стоит оказаться в 11:30 (а лучше в 11:00, чтобы занять место, откуда хоть что-то видно, а в кадр не попадают двадцать японцев с их чудесной сверхсовременной фото– и видеотехникой). Ежедневно (а в холодное время года, то есть с сентября по март – через день) проходит церемония почетной смены караула. И хотя духовой оркестр порой играет что-то разбитное, например, мелодии Элтона Джона или саундтрек к мультику «Король-лев», гвардейцы в меховых шапках неизменны как жадность московских таксистов.

Про смену караула есть отдельное литературное произведение, созданное другим замечательным британским детским писателем – Аланом Александром Милном.

Сначала цитата из русского перевода Нонны Слепаковой:

«Смена караула у дворца!

Загляделись

Kристофер Робин с нянею Элис.

Элис просватана за рядового.

– СЛУЖБА СОЛДАТСKАЯ СТРАХ KАK СУРОВА, —

молвила Элис».

В оригинале это звучит так:

«They're changing guard at Buckingham Palace

Christopher Robin went down with Alice.

Alice is marrying one of the guard.

«A soldier's life is terrible hard,»

Says Alice».

Кристофер Робин – тот самый мальчик, чей плюшевый медведь Винни-Пух известен всем-всем-всем. Думаю, совсем не случайно его няню зовут Элис, то есть Алисой. И последние строки милновского стишка тоже кажутся не простым совпадением. В переводе они потерялись, а в оригинале мы читаем: ««Sure to, dear, but it's time for tea,» Says Alice.»

Мальчика уводят домой, потому что время пить чай. Почему? Ведь всему миру известно, что англичане пьют чай в 17:00. А гвардейцы в меховых шапках сменяются в 11:30. В чем дело? Наверное, в имени няни. Бывает же так, что часы всегда показывают время чаепития.

«Да, отвечал Болванщик со вздохом. – Здесь всегда пора пить чай. Мы не успеваем даже посуду вымыть».

Кроме толп туристов за церемонией смены караула наблюдает со своего удобно расположенного пъедестала беломраморная королева. Ее имя носят расположенная поблизости станция подземки Victoria-station и проходящая неподалeку улица Виктория-стрит. Еще ее имя носит эпоха, в которую были написаны сказки об Алисе.

Льюису Кэрроллу довелось быть лично знакомым со своей правительницей. Существует популярный литературный анекдот, согласно которому королева Виктория была в таком восторге, прочитав «Алису в стране чудес», что попросила автора посвятить ей следующее произведение, которое он опубликует. Только так получилось, что следующая книга вышла в свет не за подписью «Льюис Кэрролл», а под настоящим именем автора. Посвящение королеве Виктории украсило сочинение «Элементарное руководство по теории детерминантов в их приложении к линейным уравнениям и алгебраической геометрии».

Но это не единственное пересечение судеб автора Алисы и правительницы империи, в которой никогда не заходило солнце. Еще одна литературоведческая легенда гласит, что на руку Алисы Лидделл, вдохновившей Доджсона-Кэрролла придумать сказку про девочку Алису, претендовал сын королевы Виктории, студент колледжа Крайстчерч принц Леопольд. По другой версии, принц ухаживал за Алисиной младшей сестрой Эдит (орленком Эдом из первой сказки про Алису). Ходили слухи, что браку принца с дочерью ректора Лидделла воспрепятствовала королева Виктория. В результате Алиса вышла замуж за другого папиного студента – Реджинальда Харгривза, а Леопольд вступил в брак с принцессой миниатюрного немецкого княжества Вальдек-Пирмонт. Из-за наследственной гемофилии принц прожил недолго, но успел стать крестным отцом второго сына Алисы, своего тезки – Леопольда Реджинальда Харгривза. Леопольд Харгривз погиб на Первой Мировой войне, как и его старший брат Алан Кнайвтон. Род Лидделов продолжила их сестра Кэрил. Алиса утверждала, что это необычное имя не имеет никакого отношения к известному литературному псевдониму. Мне почему-то не до конца верится в эти опровержения.

Несмотря на то, что в обеих сказках про Алису среди действующих лиц встречаются королевы (карточные и шахматные), эти персонажи не имеют ничего общего с умной и просвещенной правительницей Британской империи XIX столетия. Королева Виктория не ругалась как кухарка, не играла в крокет, не вмешивалась в судопроизводство, не приказывала рубить голов всем подряд, а была идеалом женщины-матери в эпоху имени себя.

Но что-то я задержался в викторианском Лондоне. «Что это я здесь сижу? – подумала она. – Мне надо торопиться, а то я не успею осмотреть все, что здесь есть». Пора отправляться в Оксфорд.

Вниз по кроличьей норе

Возможно, попади Льюис Кэрролл или его Алиса в сегодняшний Оксфорд, им только и осталось бы, что на каждом шагу приговаривать: «Все чудесатее и чудесатее…» За прошедшие годы индустриализация, научно-техническая революция, глобализация и тому подобные процессы превратили городок в город (деревню в городок – это как считать).

Но при желании, если очень постараться, и сегодня можно разглядеть в данном университетском центре черты старой доброй викторианской Страны чудес.

Роль кроличьей норы под изгородью, по которой из обычной Англии можно попасть в кэрролловскую Страну чудес, выполняет железная дорога. Поезд отправляется с лондонского вокзала Паддингтон. Любителям английской Александры Марининой – Агаты Кристи – это название может быть знакомо по роману «Поезд в 4:50 с вокзала Паддингтон».

Здание вокзала – памятник индустриальной архитектуры, построенный по проекту архитектора Изамбарда Кингдома Брюнеля в 1854 году, за восемь лет до того, как Кэрролл придумал первую сказку об Алисе. Так что при своих частых поездках в Лондон профессор Доджсон приезжал именно на этот вокзал. А уже с него мог направляться в другие районы Лондона на новомодном средстве транспорта – подземке. Первое в мире лондонское метро. Подземный туннель, темная нора.

«То ли колодец был очень глубок, то ли падала она очень медленно, только времени у нее было достаточно, чтобы прийти в себя и подумать, что же будет дальше… А она все падала и падала. Неужели этому не будет конца?… – Интересно, сколько миль я уже пролетела? – сказала Алиса вслух… А не пролечу ли я всю землю насквозь?»

Кстати, о Брюнеле. Еще до постройки Паддингтонского вокзала cей ученый муж возглавлял наблюдательный совет первой в своем роде Всемирной выставки 1851 года в Лондоне, специально для проведения которой был построен Хрустальный дворец. Это здание из стекла и железа, возведенное всего за год благодаря применению передовых для своего времени строительных технологий, произвело ошеломительное впечатление на современников. На выставке побывал и тогда еще просто студент Оксфорда Чарльз Лютвидж Доджсон. Хрустальный дворец, увы, не сохранился, так что возвращаемся на железную дорогу.

«-Та-ак, – протянул контролер и сердито взглянул на Алису. – А где твой билет, девочка?

И все хором закричали…

– Не задерживай его, девочка! Знаешь, сколько стоит его время? Тысячу фунтов – одна минута!»

Если вы тоже цените свое время, подобно контролеру из «Алисы в Зазеркалье», внимательно изучите расписание. Дело в том, что поезд в Оксфорд – это по большому счету электричка. Одна электричка пойдет экспрессом или с минимумом остановок, другая будет останавливаться и долго стоять у каждого столба. В первом случае дорога займет менее часа. Я, к сожалению, этого в свое время не знал. Кроме того, на линии что-то сломалось, а в результате мой поезд пришел в Оксфорд более чем с часовым опозданием. Впоследствии я даже написал в правление железной дороги возмущенное письмо по этому поводу, но ответа так и не получил.

Шалтай-Болтай

От вокзала до исторического центра Оксфорда ходит автобус. Водитель внешне и повадками сильно смахивал на Шалтая-Болтая. «Не надо меня фотографировать, я не знаменитость», – сказал шофер, поглядев на висящий у меня на шее фотоаппарат. Я как-то и не собирался, но излишнее самомнение собеседника сразу напомнило: «Смотри же на меня хорошенько! Это я разговаривал с Королем, я – и никто другой! Кто знает, увидишь ли ты другого такого! Можешь пожать мне руку, я не гордый!».

Автобус не страдал от наплыва пассажиров, Шалтай-Болтай-шофер явно не торопился никуда ехать и я начал опасаться, что скорее он свалится со своего водительского кресла и вся королевская конница и вся королевская рать не смогут его собрать.

Если б я заранее выяснил, что ехать мне надо было всего метров 600, то я бы, конечно, сэкономил фунт стерлингов, уплаченный за билет («надо было купить билет у машиниста, у человека, который ведет паровоз»), а главное – кучу времени.

Попав в центр, я постарался как можно быстрее достичь колледжа Крайстчерч, но все-таки не мог не отвлекаться на всякие интересные вещи, попадавшиеся по дороге.

У входных ворот колледжа я оказался ровно в 16:30 по Гринвичу.

«Алиса робко подошла к двери и постучала.

– Не к чему стучать, – сказал Лакей. – По двум причинам не к чему. Во-первых, я с той же стороны двери, что и ты. А во-вторых, они там так шумят, что никто тебя все равно не услышит…

– Скажите, пожалуйста, – спросила Алиса. – Как мне попасть в дом?

– Ты бы еще могла стучать, – продолжал Лягушонок, не отвечая на вопрос, – если б между нами была дверь. Например, если бы ты была там, ты бы постучала, и я бы тогда тебя выпустил…

– Как мне попасть в дом? – повторила Алиса громче».

Сторож колледжа Крастчарч не был похож на Лягушонка и не носил ливреи. Тем не менее, разговор наш оказался столь же печален и малопродуктивен для меня как разговор кэрроловских героев.

Нет, попасть внутрь никак нельзя. Время посещения – до 17:00, но купить билет и войти нужно до 16:30. Да, он понимает, что мне достаточно посмотреть только одним глазком и обещаю покинуть территорию колледжа до 17:00, но входить нужно было до 16:30. Нет, он не может ничего сделать. Нет, он не может пойти навстречу. Да, он понимает, что я приехал из России специально в Оксфорд, но ничего не может поделать. Да, ему очень жаль, что я не могу прийти завтра. Да, он мне искренне соболезнует, но внутрь не пустит.

«– Что же мне делать? – спросила Алиса.

– Что хочешь, – ответил Лягушонок и засвистал».

Было очень обидно. За закрытыми главными воротами колледжа я мог видеть сад удивительной красоты, куда мне очень хотелось попасть. Но не было под рукой никакого пирожка или пузырька, способного помочь мне в этом.