Гибель мира, гибель великой прародины, мгновенное могущество и слава отпавших колоний, их уход в небытие под сапогами дикарей, лавиной хлынувших с севера. Теперь он один, последний скрюченный лист на сухом семейном древе. Среди пугающих безмолвием болот, из черной воды которых в небо смотрят лица бесчисленных поколений, прошедших по улицам мертвых городов. Граф знал, что покоится у него под ногами. Хранитель исчезнувших лабиринтов, он ждал долго, и дождался! Скоро они придут. О, если б он мог дать им знать о себе!
      Внезапно огромная черная тень наползла сзади на башню и закрыла собой половину неба. Вечер внезапно превратился в непроглядную ночь. Лишенная звезд мгла была осязаемой. Она склонялась над башней, над маленьким человечком на ее вершине, возомнившим себя повелителем оборотней. Она смеялась над ним, над его болотами и пустошами, над некогда великим родом принцев Оберона...
      - Ты слышишь меня, Крискилла? - голос пришел к нему с мощным порывом ветра. Молния пересекла небо, и граф увидел громадную фигуру человека, склонявшегося к нему с высоты. - Ты слышишь меня? Отвечай!
      - Я слышу тебя! - граф не мог устоять на ногах, он не мог поднять лица, но слышал зовущий его мрак.
      Черная рука протянулась вниз, и, отделившись от земли, Крискилла поплыл над собственным замком. Он видел холмы и глубокие впадины, которые были ладонью звавшего его божества. Он видел, как мрак далеко вверху колыхался и свистел - это дышала и говорила чудовищная сила, пришедшая за ним. Собрав остаток сил, Крискилла выпрямился и скрестил руки на груди. Он - последний потомок великих владык мертвого города - ни перед кем не станет преклонять колени. Былая надменность взяла верх над страхом, граф овладел собой. Он прищурил желтоватые глаза и повел острыми ушами. Он у себя дома, и неведомый страж небес пришел к нему, чтобы просить... он знал это.
      - Что тебе надо от меня, гость? - надменно спросил граф.
      - Гость? - расхохоталась темнота. - А ты не потерял достоинства оберонских принцев. Что ж, пусть будет по-твоему. Пригласи же меня войти.
      Крискилла держался на ногах из последних сил. Луна, только бы взошла луна, тогда он вновь обретет необходимую твердость, но сквозь огромную тень гостя не видно было даже неба!
      - Входи! - закричал граф, приложив ладони ко рту, и его голос сорвался на вой. - Входи, кто бы ты ни был, и я встречу тебя в своем тронном зале!
      В то же мгновение резкий ветер засвистел в ушах Крискиллы. Ему показалось, что он с неимоверной скоростью летит вниз. Все его волчьи потроха сжались и оборвались, когда падение резко прекратилось. Граф оказался не на башне и не на земле перед дверью своего жалкого жилища, напоминавшего в темноте бесформенное нагромождение каменных блоков. Он стоял в закопченном зале, занимавшем собой чуть не весь второй этаж.
      Победив дрожь в ногах, вызванную не страхом, а колебаниями пола, граф огляделся по сторонам. За высоким выветренным от времени окном, лишенным ставень, царила темнота. Но это была не та давящая плотная громадина, с которой только что соприкасался оборотень. На него смотрела живая благоуханная ночь, с холодным гнилым ветром болот, с затаенными шорохами и звуками, с блуждающими зелеными огоньками над пустошью. Крискилла полной грудью вдохнул влажный воздух и успокоился. С высокого иссиня-черного неба на него смотрели звезды, и бесстыдная голая луна ласкала светом белесоватую кожу оборотня.
      - Ты успокоился, увидев свою госпожу? - раздался у него за спиной насмешливый сухой голос. - И это называется тронным залом?
      Крискилла обернулся. В нескольких шагах от него у длинного дубового стола с выщербленной крышкой стоял высокий сухопарый человек, укутанный в длинный черный плащ. Одежда отшельника никак не вязалась с тонкими хищными чертами лица, явно выдававшими в госте фаррадца. Граф не испытывал свойственного невежественным северянам предубеждения против детей Кема. Он чувствовал, что его самого связывает с ними нечто большее, чем кровное родство. Отпрыски одной великой цивилизации, ушедшей в небытие, они оказались заброшены по разные стороны моря, чтобы опять слиться при новом повороте вселенной.
      - Не богатая обстановка, - буднично заметил маг, отодвигая стул и садясь с таким тяжелым стуком, как будто на ветхое дерево упал каменный истукан.
      - Я беден, - с достоинством отозвался Крискилла. - Мой род пресекся, но я не в праве умирать. Я страж, - он прошел к высокому стулу с резной спинкой, отдаленно напоминавшему трон, и опустился на него, чтобы чувствовать себя хозяином.
      - Страж? - переспросил гость. - Что же ты охраняешь?
      - Этого мне не дано знать, - угрюмо отозвался граф, - как и тем, кто был до меня... Но я должен продолжать жить, хотя бы и оборотнем! Крискилла с силой хватил ладонью по ветхому подлокотнику. Дерево хрустнуло и подломилось.
      - Ну-ну, - гость жестом остановил его. - Не стоит так горячиться. Мы, дети лунной крови, всегда рассудительны, а ты сейчас все еще в облике человека и должен сдерживать себя. Расслабишься после, - гость помедлил. Я дам тебе эту возможность, - добавил он, - я приготовил для тебя славную охоту.
      - Охоту? На кого? - не понял Крискилла, все еще раздосадованный очевидной иллюзорностью своей власти.
      - Об этом потом, - бросил гость. - А сейчас я могу показать тебе то, ради чего ты и твои предки добровольно обрекли себя на прозябание в глубине болот.
      Сердце Крискиллы судорожно забилось. Семейная легенда гласила, что поколение за поколением древний род оборотней будет вымирать среди этих гниющих пустошей, пока в один из дней не явится тот, кто освободит Волка. Освободит, ради битвы!
      - Ты готов увидеть настоящий тронный зал? - спросил гость. - Отвечай мне, жалкая тварь! - резко крикнул он. - Ты не побоишься встать перед пустым престолом оберонских принцев-оборотней?
      У Крискиллы перехватило голос. Он не мог говорить, но кивнул головой в знак согласия.
      - Тогда идем, - черной ледяной рукой фаррадец схватил графа, за плечо, и они вновь точно провалились в бездну.
      Мрак с редкими вспышками ослепительных огней длился всего минуту, за ним последовала полная пустота без света и звуков. А когда Крискилла открыл глаза, вокруг не было ни жалких деревянных скамей, ни голого камня выщербленных стен.
      - Где мы? - едва слышно спросил граф, не смея поднять взгляд вверх к потолку.
      - Где? - рассмеялся маг. - Ты у себя дома, а я у тебя в гостях. Неужели не узнаешь?
      Болезненное чувство охватило душу Крискиллы. Он обвел глазами помещение, в котором оказался. Оно было огромно. Граф скорее знал, чем видел, что находится в зале, чьи размеры превышали всякое воображение. Лес темных величественных колонн устремлялся к потолку. Стены отступали куда-то в темноту. Под ногами Крискилла различил пол, покрытый какими-то желтоватыми пластинами, инкрустированными цветными камешками.
      - Да-да, это золото, - усмехнулся фаррадец, - благородные владыки Оберона попирали его ногами.
      - Но, но... где я? - не в силах оторвать глаз от ярких изумрудных трав и рубиновых ягод у себя под башмаками спросил граф.
      - Идем, - маг взял его за локоть и повел вперед к центру зала, где на двенадцати звездных ступенях возвышался черный каменный трон.
      Приглядевшись, Крискилла понял, что престол сделан из гладкого полупрозрачного минерала, в глубине которого вспыхивали и гасли разноцветные искры.
      - Садись, - маг властно подтолкнул оборотня вперед.
      Граф не стал сопротивляться, он смутно чувствовал, что все окружающее принадлежит ему по праву. Медленно опустившись на гладкий холодный камень, Крискилла огляделся вокруг и выпрямил спину. С потолка свисали древние знамена с изображением водных чудовищ, и каких-то таинственных знаков, которые он начинал медленно узнавать. Его пальцы ласкали глубокую резьбу подлокотников трона, его глаза, казалось, всасывали мрак и величественную красоту дворца.
      Гость поднялся по ступеням вслед за ним. В руках у него появился странный венец, непохожий на жалкие железные короны теперешних владык. Но Крискилла знал, что это именно корона, а не шлем, и не маска. Дороже нее, казалось, не было ничего на земле.
      Венец коснулся головы графа, и в следующую минуту густой мрак и пустота вновь засвистели вокруг. Крискилла очнулся точно от сна. Он сидел на своем сломанном деревянном стуле среди ветхой комнаты с окнами-дырами, а перед ним стоял ухмыляющийся фаррадец. Гнев и отчаяние охватили графа.
      - Негодяй! Ты посмеялся надо мной! - он вскочил, занеся руку для удара. - Ты заставил меня грезить. - Его пальцы наткнулись на что-то тяжелое, съезжавшее на лоб и мешавшее видеть.
      - Коснись своей головы, - маг не отступил, а просто переместился в воздухе на некоторое расстояние от графа.
      Крискилла озадаченно рассматривал массивный золотой венец в виде головы волка с открытой пастью.
      - Где мы были? Куда все исчезло? - мрачно спросил он.
      - На первый вопрос я тебе уже ответил, - сказал фаррадец, вновь приближаясь. - Что касается второго, то ничего никуда не исчезло. Все увиденное тобой не сон. Великий дворец оберонских владык сотни лет покоится под твоими ногами. Он был там всегда! А то, что ты называешь замком, гость расхохотался, - всего лишь голубятня над сторожевой башней. Ну?
      Смысл сказанного доходил до графа медленно. Медленнее, чем ожидал маг. Потрясение было слишком жестоким. Все эти годы его семья голодала и ютилась в жалкой скворечне, а далеко внизу, под их ногами лежали несметные богатства, принадлежавшие только им.
      - Невежественные северяне, которые теперь хозяйничают здесь, - заявил маг, - убеждены, что Оберон разрушили полчища их предков, пьяных от солнца. Но на самом деле Оберон пал, как и все города блаженных, от землетрясения. Эти животные лишь завершили дело.
      Крискилла зачарованно слушал своего неведомого гостя. Впервые за долгую жизнь оборотня кто-то приоткрыл завесу над смыслом его существования.
      - Сюда не дошли воды Потопа, - сказал маг, - но грозные толчки смерти звучали под ногами наших предков сотни лет, пока Оберон с его цветущими садами, великолепными домами, каналами и храмами не канул в небытие. Дворец твоих предков погрузился под землю и был затоплен жидкой грязью, хлынувшей с моря, - продолжал фаррадец. - Мы лишь опустились туда, где вот уже многие годы не слышно человеческой речи. Ты на мгновение увидел то, чем мог бы владеть, если б не эти солнечные отродья, приход которых вызвал поворот вселенной. Ты почувствовал себя тем, кем можешь стать, если... - гость бросил испытующий взгляд на графа, - если присоединишь свои усилия к усилиям остальных детей лунной крови, - веско закончил он. - Ты должен слышать их шаги у себя под башней! Ты не можешь противиться их зову!
      Глаза графа горели, рот ощерился, как волчья пасть, волосы на затылке встали дыбом.
      - Я слышу их и жду, - прорычал он. - Жду много лет.
      - Я пришел передать тебе от них весть, - заявил гость. - Можешь называть меня Посланцем, но на самом деле я лишь слуга того, чье Лицо запечатлено на Обратной Стороне Луны.
      - Говори, - отозвался граф. - Я слушаю и готов на многое.
      Довольная улыбка скользнула по высохшим, как старый пергамент, губам мага. Именно этих слов он и ожидал от оборотня.
      - Сегодня ночью в твой дом придет человек. Убей его, - повелительно сказал он.
      - И все? - граф удивленно поднял бровь. Так вот она великая услуга, которой от него ждут?
      - Да, - твердо отозвался гость. - Это все, если учесть, что твой дом - сердце спящего Оберона, а чужак, который придет, - бывший король Арелата Арвен Львиный Зев - единственный человек, способный помешать новому повороту вселенной, - лицо мага стало озабоченным. - Уничтожь его.
      Оборотень ощерился. В словах фаррадца ему почудился едва скрываемый страх.
      - Не слишком ли большая честь для такого жалкого волка, как я? усмехнулся он. - Смогу ли я выполнить то, о чем ты просишь?
      - У тебя нет другого выхода, - ответил гость. - Он придет сюда за твоей головой, хранитель развалин, - в голосе мага звучала издевка. - Я натравил на его след тех жалких тварей, в которых ты превратил окрестных волков. Они понудили его прийти сюда. Не бойся, - гость жестом остановил готовый сорваться с уст графа упрек. - Для того чтобы справиться с его силой, мне нужны были священные стены. Без них я уже пробовал и не добился полного успеха, хотя и смог ослабить короля. Священный круг - вот то, что отнимет его жалкую жизнь! - заявил маг. - В твоем доме каждый камень излучает древнюю память Оберона, - гость с удовольствием обвел глазами жалкие ободранные стены жилища Крискиллы. - Говорю тебе, не бойся. Здесь он будет в моей власти, тебе останется только подойти и убить его.
      - Почему ты сам не сделаешь этого? - с недоверием спросил граф.
      - Потому что я гость в твоем доме, а ты - хранитель этих великих руин, - напомнил лукавый маг. - Тебе немногое придется делать самому, тонкая усмешка искривила губы фаррадца. - Однажды Арвен уже был в моих руках, и теперь я - хозяин крови короля. Я могу пустить ее быстрее, а могу замедлить ход. Львиный Зев не сможет даже поднять руки с мечом...
      - Если ты можешь управлять им, - подозрительно протянул Крискилла, прищурив свои раскосые желтые глаза, - зачем тебе убивать его?
      - Потому что ритуал не был завершен! - с досадой бросил фаррадец. Мне помешали, и помешали сильно! Теперь я могу управлять им лишь в определенных местах и в определенное время, а скоро он и вовсе избавиться от моей власти! Чем ярче солнце, тем слабее сила луны. Но сегодня полнолуние!
      - Хорошо, - оборотень встал со своего шаткого трона. - Я сделаю то, что ты хочешь. Но за это, - с расстановкой произнес он, - ты вернешь мне все, что прилагается к этой короне, - пальцы графа скользнули по золотой поверхности венца. - А теперь наводи свои заклинания, колдун. Мои стены стерпят и это, они терпели многое.
      Аль-Хазрад кивнул.
      Глава 10.
      Ночная вода была тихой и на удивление теплой. Арвен знал это обманчивое чувство безопасности на широких реках. Под верхним стоячим слоем, прогревшимся за день, струилось неумолимое, сильное течение и били ледяные ключи со дна. Хорошо, что Астин не надо переплывать с ним на тот берег. Впрочем, хорошо ли?
      Стараясь скользить по самой поверхности и не опускать ног слишком глубоко, Львиный Зев пытался заставить себя думать только о воде, смотреть только на черную далекую полоску противоположного берега и ощущать только равномерные взмахи собственных рук. Но его мысли то и дело возвращались назад.
      Перед самым уходом короля принцесса выбралась из странного логова в сопровождении трех волчиц и подошла к нему.
      - Ты все же не хочешь бежать один? - тихо спросила она.
      Арвен тряхнул головой.
      - Я начинаю верить, что ты и правда настоящий король, - усмехнулась Астин.
      - Почему? - Львиный Зев угрюмо поднял бровь.
      - Волки они или люди, но это твоя земля, - сказала принцесса, - и ты отвечаешь за то, чтобы священный круг жизни на ней не был нарушен. То, что сотворил Крискилла, ломает установленный Богом порядок. Если ты все еще король Арелата, то твое дело исправить случившееся.
      - Может быть, может быть, - рассеянно кивнул Львиный Зев. - Сейчас меня больше занимает твое положение.
      Астин коснулась пальцами его щеки.
      - Тебе будет легче, если ты будешь знать, что я тоже боюсь за тебя? спросила она.
      - Наверное, - Арвен кивнул. - Прощай и не говори им, что ты не моя женщина, а то они разорвут тебя.
      Принцесса невесело рассмеялась. Королю показалось, что она вот-вот поцелует его, но девушка этого не сделала.
      Надвигавшийся черной громадой противоположный берег таил в себе неизъяснимую угрозу. Арвен печенками чувствовал опасность. Он не ожидал для себя ничего хорошего от места, лишенного даже птичьего писка.
      За песчаным отлогим склоном тянулась пустошь. Лишь ветер гулял в чахлых, не по-летнему сухих кустах вереска. Луна заливала ярким неживым светом широкие плешины и играла в отдалении на черной глади болотной воды. Долетавший запах гнили ясно говорил, что дальше земля становилась топкой.
      Выбрав себе одиноко стоявшую осинку, Арвен примерился, чтобы сломать ее и сделать слегу, но дерево легко поддалось, и, к удивлению короля, он вытащил его из почвы вместе с корнями. Неглубокая ямка тут же заполнилась темной водой. Выругавшись, норлунг двинулся дальше, слегка подбрасывая в руке ненадежный кол. Он знал, что болотная древесина имеет привычку крошиться в самый неподходящий момент.
      Короля приводило в недоумение всякое отсутствие живности среди этих, казалось бы, благодатных для цапель, ужей и лягушек топей. Места были мертвые, и, когда мокрая трава или осклизлый корень обвивались вокруг сапога, норлунг меньше всего думал о змеях.
      Львиный Зев не был робким человеком. Вся его предыдущая жизнь могла послужить доказательством этого. Но и ему становилось не по себе, когда он, выбирая слегой твердое место, переставлял ногу, с чавкающим звуком вытащив ее из болотной жижи. Казалось, тысячи цепких рук тянулись к нему из глубины безжизненных топей, и руки эти принадлежали тем, кто в голодном безмолвии взирал из-под черной воды на полную луну.
      Наконец вдалеке острые глаза путника различили странное нагромождение камней. Дико было назвать эти руины замком. Но поскольку вокруг ничего другого не было, то Арвен, чуть поколебавшись, двинулся к ним. Чем ближе он подходил к бесформенному сооружению, тем тверже становилась земля. Какие-то скрюченные деревья у самых стен отдаленно напомнили королю остатки сада. Низкая дверь не была заперта, и это особенно насторожило норлунга.
      Вылив из сапог воду, Арвен посмотрел наверх. На уровне второго этажа виднелось окно, достаточно широкое, чтобы туда мог влететь дракон. Выветренная и шероховатая стена показалась бы доступной даже городскому мальчишке, вздумавшему поиграть в штурм крепости. Но, прикоснувшись к ней рукой, король невольно отдернул ладонь. Ему почудилось, что в ответ на его прикосновение весь дом словно потянулся к нему. "Не входи", - шуршала мертвая трава под ногами. "Не входи", - дул в уши слабый ветер. "Не входи", - говорило что-то внутри самого короля. До сих пор Арвен слушался своего звериного чутья, он доверял ему и сейчас, но ничего не мог изменить. Твердо взявшись рукой за наддверный выступ, норлунг полез вверх.
      Граф Крискилла сидел на своем шатком деревянном троне, надвинув на глаза золотой венец. Он хорошо видел сквозь узкие прорези в волчьей маске. Свечи в зале были потушены, стол отодвинут к стене, расчищая сцену для ночного поединка. На грязном, давно неметеном полу золой из сто лет назад потухшего камина маг насыпал круг, по сторонам которого нарисовал в пыли какие-то знаки.
      Все это не волновало сейчас Крискиллу. Он жил одним воспоминанием об увиденном глубоко внизу мрачном великолепии своего настоящего дворца и жаждой обладать им снова. Волк чувствовал приближение незваного гостя, но ни беспокойства, ни страха не было в его душе. Он знал, что как только ноги врага коснутся заветного круга на полу, его можно будет просто подойти и убить. Даже если бы Арвен вздумал сопротивляться, граф и на этот случай был совершенно уверен в своих силах. Никакого света в комнате не было. Оборотень отчетливее видел в ночной темноте, а человеку незачем хорошо видеть во время схватки!
      Слабый шорох со двора заставил Крискиллу насторожиться. Его острый слух различал легкое шуршание камня под руками врага. "Невежа! Он решил карабкаться по стене, хотя я так гостеприимно распахнул для него дверь", усмехнулся граф.
      Над подоконником появился красноватый светящийся силуэт головы, затем враг перебросил руку, подтянулся, и вот в проеме окна гость стоял уже во весь рост. О, это был крупный мужчина. На мгновение Крискилла заколебался. Он слишком давно голодал. Ну что ж, тем лучше! Тем сильнее будет его ярость и желание победить!
      Арвен спрыгнул в полутемную комнату и отряхнул руки. Он не чувствовал присутствия зверя. Аль-Хазрад сумел скрыть дальний угол зала непроницаемой для человеческих ощущений стеной. И все же что-то подсказывало Львиному Зеву, что опасность таится именно там. Привычным движением он вытащил из-за пояса обломок меча.
      Уезжая от Локера, король забрал у него целый клинок, Бог весть как оказавшийся в хижине мирного отшельника. Но на охоту за оборотнем Арвен все же предпочел взять с собой свою "детскую игрушку". Чаша ярко вспыхивала в темноте, что служило предупреждением об опасности. Оборотень видел свет клинка, и этот свет ему не нравился.
      Вытянув вперед руку с оружием, Арвен на полусогнутых ногах стал медленно поворачиваться вокруг своей оси. Он походил на огромную хищную кошку, чуявшую западню. В любую минуту Львиный Зев готов был броситься вперед. Его глаза напряженно вглядывались в темноту, одновременно ловя вспышки света, пробегавшие по обломку меча от самой рукоятки до щербатого края. Огонь был ровным, пока норлунг поворачивался от окна к столу, но чуть только меч двинулся в сторону скрытого мглой оборотня, чаша загорелась ярче.
      Крискилла едва подавил в себе желание немедленно броситься на врага, пока тот еще не видит его. Но следовало выждать. Незваный гость должен был войти в круг.
      Светящееся пятно в руке у короля неумолимо наползало на графа. Оборотню стало не по себе при мысли, что странное сияние может коснуться его. Он встал, чтобы сделать шаг в сторону от кресла, и в тот же миг норлунг, услышав слабый шорох в углу, направил туда руку. Чаша вспыхнула.
      Оба противника издали невольный крик. Граф скорчился от боли, его словно полоснули бичом. Король отступил на шаг, в изумлении глядя на странную фигуру с золотой волчьей головой и живыми красноватыми глазами, хищно горевшими сквозь прорези в маске.
      В следующую минуту Арвен уже бросился вперед, чтобы поразить противника. Крискилла ощерился, не двигаясь с места. Ноги короля последний раз коснулись пола в прыжке перед нападением и... вдруг отказали ему. Львиный Зев не споткнулся, не зацепился сапогом, верно рассчитал расстояние и все же упал, разбив ладони и подбородок.
      Ошалев от удара, король попытался встать, и снова рухнул на пол. Он лежал у левого внутреннего края круга, всем телом чувствуя, как неведомая сила притягивает его к земле. Чертыхаясь, Львиный Зев опять попробовал подняться, но ему не удалось пошевелить даже рукой. Меч отлетел в сторону. Яркий свет, исходивший от чаши, озарял всю комнату. Благодаря ему Арвен видел своего врага. Крискилла запрокинул страшную золотую голову кверху и издал долгий протяжный вой, от которого кровь леденела в жилах.
      Граф вернулся на трон и, не сводя глаз с поверженного противника, снял свой роковой венец.
      - Видишь, - сдавленным голосом сказал он. - Я не так похож на волка, как про меня болтают.
      Арвен молчал.
      - У тебя хватило наглости вломиться в мой дом среди ночи, - продолжал Крискилла, - пусть хватит смелости посмотреть, как я надеваю свою серую мантию, чтобы встретить непрошеных гостей.
      Король напрягся, пытаясь оторвать от пола хотя бы ладонь, но не смог. Все его тело налилось свинцовой тяжестью. Он застонал и откинулся навзничь, глядя, как торжествующий противник медленно, с явным наслаждением снимает с себя не нужную уже в новой ипостаси одежду. Белое выморочное тело оборотня отвратительным пятном скользило в ночной мгле. На шее графа висел тяжелый амулет из волчьих когтей и зубов.
      Крискилла подошел к окну и вытянулся в полный рост, подставляя ночному светилу свою узкую клинообразную грудь. Как только яркий луч полной луны скользнул по широкому кольцу из белого металла, вделанному в амулет, оборотень вновь завыл и повалился на пол.
      Его ноги и руки страшно скрючились, лицо вытянулось вперед, а из бледной, лишенной естественных волос кожи полезла клочковатая шерсть. Арвен не был брезгливым человеком, но сейчас ему показалось, что его вот-вот вырвет. Он едва пошевелил ногой и вдруг понял, что его держит не пол, а какая-то неведомая тяжесть в собственном теле. Король не владел собой, и это было ужаснее всего.
      Правая нога норлунга носком сапога пересекала круг, и ею он мог слегка двигать. Арвен ничего не знал ни о магическом кольце, в которое попал, ни о знаках, окружавших пыльный рисунок, ни о том, что при каждом новом повороте сапога он все больше и больше стирает границу рокового круга, размыкая заклятие. Львиный Зев чувствовал только, что чем сильнее он водит носком по полу, тем большая часть ноги подчиняется его воле.
      Тем временем оборотень сделал несколько неуверенных шагов на покачивающихся лапах и, встряхнувшись от шеи до хвоста, грозно зарычал. Он стоял у самого края круга и теперь уже ничем не напоминал человека. Просто волк, громадный волк с удивительно осмысленной злобной мордой.
      Зверь одним прыжком пересек границу круга и приблизился к добыче. Она переливалась и пульсировала красноватым светом. Запах живого человеческого тела, забытый с тех пор, как Крискилла прикончил своих последних слуг, дразнил чудовище. Он сделал несколько шагов к лежащей навзничь жертве, примериваясь, как лучше вцепиться в ее беззащитное горло. Выбрав удобное положение, волк толкнулся лапами, но его прыжок оказался не более удачен, чем недавнее нападение противника.
      Граф получил мощный удар ногой в живот. Единственная часть тела, которой Арвен мог двигать, оказалась не такой уж бесполезной. Оборотень, не ожидавший сопротивления, рухнул рядом с врагом, задев норлунга задними лапами. Если б из своего положения Арвен мог дать твари более ловкий пинок, то Крискилла отлетел бы на другой конец комнаты. Но сейчас зверь больно лягнул короля, сдвинув с места его тело. Правым боком Арвен лежал теперь на границе круга, ощущая, как способность двигаться отчасти вернулась к нему.
      Встряхнувшись, оборотень вскочил на ноги и с остервенением бросился на врага. Завязалась короткая неловкая возня, во время которой Арвен пытался придавить тварь к полу тяжестью своего неповоротливого тела. Волчьи зубы дважды полоснули короля по плечу, прежде чем норлунг сумел зажать голову зверя между своим онемевшим боком и кое-как двигавшейся рукой.
      Задние лапы твари отчаянно били по ногам короля, оставляя глубокие борозды от когтей, но Арвену было уже все равно. Он собрал последние силы и сдавил череп оборотня локтем. Рычание перешло в хрип, затем в жалобный скулеж и вдруг оборвалось человеческим криком. Норлунг почувствовал, как хрустнули раздавленные кости и что-то теплое хлынуло на его бок.
      Прошел час. Арвен лежал без движения, придавленный к земле мертвым телом графа, которое вновь приобрело человеческие очертания. Король чувствовал, как медленно, почти через силу струится кровь в его жилах. Им овладела сонная вялость, не было сил пошевелиться и стряхнуть омерзительного оборотня. Не было сил дотянуться до меча.
      Из оцепенения его вывел странный звук, дошедший из-под земли. Глубоко внизу что-то тряслось и грохотало, отзываясь слабой дрожью во всех камнях замка. С каждой минутой ощущение становилось все явственнее. В невидимом для норлунга городе падали стены, рушились перекрытия и потолки. Со смертью последнего из оберонских принцев-оборотней дворец уходил еще глубже под землю. Вместе с ним погружалась в топи и жалкая башня графа, как гнилой зуб, торчавшая над болотами.
      Чудовищные трещины пошли по полу зала, на котором лежал Арвен. Сильный толчок взметнул камни и отбросил короля далеко в сторону. Вместе с болью от удара о стену Львиный Зев ощутил свое тело. Магический круг со всеми его знаками красовался теперь на вздыбленной плите пола, вставшей поперек комнаты. Король почувствовал, что к нему вернулась способность управлять собой. Держась одной рукой за стену, он тяжело приподнялся.
      В нескольких шагах от него лежало омерзительное тело графа. На неестественно изогнутой шее оборотня Арвен увидел толстый черный шнур от амулета. Король сделал несколько шагов к врагу и протянул руку. В это время глубокая трещина разъехалась под самым брюхом графа, и Львиный Зев успел лишь зацепить пальцами за край магического ожерелья. Шнур оборвался, но Арвен, сжав кулак, отшатнулся назад. В его ладони остался лишь круг из белого металла.
      Краем глаза король увидел, что окно погружающейся вниз башни почти сровнялось с землей. Он бросился было к выходу, но жалобный звон металла заставил его обернуться. В дальнем углу зала лежал обломок меча, о котором Арвен забыл, потому что со смертью оборотня чаша на рукоятке потухла. Одна из плит приподнялась от толчка, и клинок звякнул, падая с нее.
      Секунду поколебавшись, король бросился по шатающемуся полу к мечу, он видел перед собой только золотую гравировку, тускло поблескивавшую в пыли. Когда рука норлунга схватила рукоятку меча, ему показалось, что клинок слегка шевельнулся в его пальцах и ответил им благодарным теплом.
      - Не бойся, приятель, - шепнул Арвен. - Я тебя не брошу.
      В два прыжка он достиг окна и вскочил на подоконник. В тот миг, когда ноги короля коснулись травы, камни за его спиной начали рушиться целыми грудами.
      Львиный Зев бежал по прогибающейся дрожащей почве, боясь даже оглянуться. Он знал, как много земли потянет за собой проваливающееся здание, и не надеялся добраться до болота живым. Впрочем далеко ли он уйдет по болоту, в полной темноте, без слеги?
      Земля оползала вниз вместе с домом, и норлунг в ужасе почувствовал, как его ноги заскользили по водянистым гнилым стеблям. Казалось, топь, со всех сторон охватившая дом, двинулась на него, чтобы сомкнуться над разрушенной крышей. Арвен понял, что противостоять вязкой наступающей жиже он не сможет. Львиный Зев поднял лицо к небу, желая захлебнуться, стоя, с мечом в руке. Но в этот миг кто-то крепко вцепился в его плечи и рванул наверх.
      Неведомая сила подняла короля в воздух и понесла над болотами. Норлунг видел свои сапоги, оставшиеся в трясине вместе с налипшими на них листьями брусники. Какое-то время еще была заметна верхняя зубчатая часть башни графа Крискиллы, затем темная борозда на месте, где сомкнулась топь, но вскоре и она исчезла.
      Глава 11.
      Далеко внизу плыли зеленоватые болотные огоньки. Черная, блестевшая чешуей мелкой ряби река осталась справа. Арвен попытался задрать голову, чтобы разглядеть, какая тварь схватила его, но получил легкий удар в затылок и потерял сознание. Ему казалось, что сверху на него сыплется розоватый порошок, напоминавший по запаху цветочную пыльцу. Он пришел в себя только, когда кто-то опустил его тело на землю и осторожно разжал лапы.