Николай Елин, Владимир Кашаев
      ВСТРЕЧА С МУЗОЙ
      Николай Константинович Смирнов сидел поздно ночью, полуодетый, за письменным столом, яростно, как тигр беззащитную антилопу, грыз хрупкий карандаш и дожидался посещения поэтической музы. Нелёгкое это было дело. Женщин вообще всегда долго ждать приходится, а уж про музу и говорить нечего. Он её уже несколько лет ждал - и хоть бы хны! Придёт с работы, поужинает, телевизор посмотрит, а как передачи кончатся - берёт в руки карандаш и на поэтическую вахту заступает, музу ждать садится. Часов до двух подождёт, убедится, что она и на этот раз не появится, и начинает сам, в одиночку, стихи сочинять. Без музы.
      И на этот раз тоже он уже совсем было отчаялся музу увидеть, уже хотел дверь на цепочку закрывать, как вдруг - звонок. Открывает Смирнов и видит - она! Муза. Николай Константинович её сразу узнал, он её именно так себе и представлял: в парике, но ненакрашенная, "Стюардессу" курит.
      Забегал Смирнов, засуетился, кресло принёс, к письменному столу придвинул.
      - Может быть,- говорит,- чайку перед работой хотите выпить или вина сухого?
      - Нет-нет,- отвечает муза.- В рабочее время этим не балуюсь. Давайте уж сразу к делу приступим. У меня сегодня ещё клиентов много...
      - Давайте, давайте,- закивал Николай Константинович, сел рядом с музой и открыл тетрадку в косую линейку.
      Муза неодобрительно покосилась на тетрадку и спрашивает:
      - А у вас что, в клеточку нет?
      - В клеточку? - растерялся Смирнов.- А... зачем? Я думал... для стихов... в линеечку удобнее...
      - Для стихов? - удивилась муза.- Ах да! Вы ведь ждали музу поэзии. Как я могла забыть!
      - А вы разве не...
      - Увы, нет! Я муза прикладной математики. Муза поэзии сейчас на симпозиуме, ну и... я временно исполняю её обязанности.
      - Но я... извините, я по математике не просил... Это как-то неожиданно...
      - Пожалуйста, я могу уйти,- пожала плечами муза.- И сделаю пометку в нашем журнале регистрации, что вы отказались.
      - Нет-нет, почему? Я не отказываюсь! - испугался Николай Константинович.- Я просто хотел сказать... у меня способностей нет к математике...
      - Ну, это пустяки! - успокоила его муза.- Пусть это вас не волнует. Это уж моя забота!
      - Ну-ну, хорошо...- неуверенно произнёс Смирнов.Если вы хотите... Я согласен сделать какое-нибудь открытие в математике... Только я не знаю, что открывать...
      - Для начала откройте тетрадку в клеточку,посоветовала муза.- Открыли? Теперь с левой стороны пишите: "Доходы от занятий литературой Смирнова Н.К."...
      - Да какие же доходы! - засмущался Н.К.- Доходов пока что нет. Ни разу не напечатали мои стихи эти мерзавцы!
      - Какие мерзавцы? - не поняла муза.
      - Да всякие. В разных газетах и журналах. Затирают, знаете, талантливых авторов...
      - Так, значит, вы пока ни копейки за свои литературные труды не получили?
      - Увы...- скорбно покачал головой Николай Константинович.
      - Тогда поставьте в графе доходов прочерк,распорядилась муза.- Справа пишите: "Расходы"... Написали? Теперь ответьте мне: вы сами свои стихи по редакциям разносите или по почте посылаете?
      - Только сам! - с достоинством сказал Смирнов.Личные контакты, знаете ли, всегда идут делу на пользу.
      - Если сами, то пишите: "Транспортные расходы - три рубля ежемесячно..." - Что вы, три рубля! - возразил
      Николай Константинович.- Никак не меньше пяти! - Хорошо, пишите
      пять,- согласилась муза.- Пойдём дальше. Вы, как я понимаю, за стихами за полночь засиживаетесь?
      - Да, бывает часа в три ложусь, а то и десять минут четвертого,- с гордостью сообщил Смирнов.
      - Скажите, а есть не хочется? - полюбопытствовала она.
      - Ещё как! - сознался Николай Константинович.- Ночью всегда аппетит зверский бывает, особенно когда наработаешься. Больше чем днём съедаешь!
      - Ну, будем считать по полтиннику за ночь,- прикинула муза.- Итого в месяц расходы на дополнительное питание составят... пятьдесят на тридцать... пятнадцать рублей. Отметьте в тетрадке... К тому же если вы так поздно ложитесь, то утром, должно быть, спать хочется?
      - Ещё бы! - пожал плечами Смирнов.
      - На службу опаздываете?
      - Бывает...
      - Наверно, и на работе носом клюете?
      - Случается,- вздохнул Николай Константинович.- На прошлой неделе в лифте заснул. Начальник из-за этого на шестой этаж пешком поднимался. Пришлось сослуживцам монтёра вызывать, чтобы меня добудиться.
      - Ну и как к этому руководство относится? - сочувственно спросила муза.- Ругается здорово?
      - Если бы только ругалось! - горько усмехнулся Смирнов.А то за последний квартал меня два раза премии лишали. Сухие, черствые люди! Бюрократы!
      - И сколько же вы на этом потеряли?
      - Шестьдесят рублей как одну копеечку! Просто грабёж! Финансовое хулиганство!
      - Значит, в среднем двадцать рублей в месяц,- подытожила муза.
      - Это сколько же всего получается? - хмуро осведомился Смирнов.- Если по всем статьям считать...
      - Сейчас прикинем... Пять, пятнадцать и двадцать премиальных... итого сорок рублей в месяц.
      - Ничего себе! - буркнул Николай Константинович, дёрнул щекой и судорожно почесал грудь.
      - Что это с вами? - удивилась муза.
      - На нервной почве. Вы думаете, когда вас лишают заслуженной премии или твердят, что ваши стихи никуда не годятся,- думаете, это укрепляет нервную систему? Не поверите, элениум пью пригоршнями...
      - Ещё пятерка,- задумчиво кивнула муза.
      - А жалобы, думаете, на здоровье не отражаются? продолжал Смирнов.
      - Какие жалобы?
      - Жалобы на редакторов! Их тоже приходится писать ночами, потом ещё нести к машинистке, чтобы отпечатать в трёх экземплярах...
      - Вместе с почтовыми расходами ещё пять рублей,заметила она.- Итого получается уже пятьдесят. Может, остановимся?
      - Неужели пятьдесят? - ахнул Николай Константинович.- И это только за один месяц?!
      - За один,- подтвердила муза.
      - Это что же получается?.. Это же получается, что за полгода... дублёнку можно купить? И всё на одной только литературе?!
      - На одной литературе. Если ею не заниматься. Очень это доходное дело! Дублёнка - это ещё так, цветочки! За два года можно мотоцикл с коляской приобрести. За пять лет небольшую дачку с участком. Огурчики можно будет посадить, крыжовник... А через десять лет можно и на автомобиль замахнуться.
      - Автомоби-иль...- простонал Николай Константинович.Дача... огурчики... И всё это - за стихи...
      Он долго сидел притихший и потрясённый, покачивая время от времени головой, потом наконец стряхнул с себя оцепенение и заискивающе улыбнулся.
      - Простите за нескромный вопрос... А можно мне начать прямо сегодня?
      - Что начать? - не поняла муза.
      - Ну, это... не заниматься литературой...
      - Ах, это? - слегка задумалась муза.- Я полагаю... полагаю, что можно. Надеюсь, муза поэзии не будет на меня в обиде...
      - Не будет! - поспешил заверить Смирнов.- Даю слово, что не будет!
      - Ну, вот и хорошо. Так, значит, я могу идти? Я вам больше не нужна?
      - Да-да, конечно, пожалуйста...- расшаркался Николай Константинович.- Очень приятно было познакомиться... Желаю всяческих успехов в вашем благородном труде...
      Смирнов проводил музу до двери, поцеловал ей ручку и вернулся обратно. Потом он подошёл к письменному столу, вытащил оттуда две огромной толщины папки - одну со стихами, другую с жалобами, презрительно посмотрел на них и, насвистывая весёлую песенку, спустил их в мусоропровод. В эту ночь он впервые заснул без элениума.