Николай Елин, Владимир Кашаев
      ПОЧЕМУ Я НЕ КЛАССИК...
      - Что это ты работаешь, сидя за столом? - сказала жена. - Тоже мне писатель называется!
      - А за чем же я должен сидеть? За швейной машинкой, что ли?
      - При чём тут швейная машинка? Ты вообще не должен сидеть во время работы. Знаешь, как работали классики? Я вот недавно прочла, что Пушкин, когда сочинял стихи, ходил. И Киплинг ходил, когда обдумывал свои произведения. А академик Павлов прямо сказал, что лучшие мысли приходят к нему во время ходьбы. А ты тут сидишь целый день не разгибая спины. Теперь я понимаю, почему за твои рассказы платят так мало.
      Чтобы не ввязываться в дискуссию, я взял ручку и блокнот и вышел на улицу. Свернув в первый попавшийся переулок, я принялся медленно расхаживать взад и вперёд вдоль какого-то забора, обдумывая сюжет нового рассказа.
      Переулок был тих и малолюден. Работалось очень хорошо. Не ворчала под руку жена, не плакал ребёнок, не трезвонил телефон. Я уже продумал ход действия примерно до половины, когда передо мной неожиданно выросла фигура с винтовкой образца 1891 года. Фигура нацелилась примкнутым штыком на мой живот и жёстко произнесла:
      - Пройдёмте, гражданин...
      - Куда? Зачем? - растерялся я.
      - Затем... Вы что здесь делаете? Чего высматриваете? Я за вами давно наблюдаю...
      - Ничего я не высматриваю! Я писатель, понимаете? Хожу, обдумываю новый рассказ...
      - А документы у вас при себе имеются?
      - Нет, но я... не предполагал...
      - Так я и знал! Видали мы таких писателей! Писатели дома сидят работают, за столом, а не слоняются вдоль фабричного забора. Давеча один вот тоже такой писатель тут полдня околачивался, а потом на складе двух ящиков гвоздей недосчитались... Нет уж, пройдёмте со мной к начальнику охраны. Там выясним, какие вы тут рассказы сочиняете...
      Через полчаса я вышел от начальника охраны. Мне стало ясно, что в этом переулке условий для творческого труда нет.
      Я пересёк улицу и оказался в маленьком скверике. Обстановка для работы здесь была немножко хуже: на сквер выходила задняя стена продовольственного магазина, сплошь заставленная бочками и картонными коробками. Картина была не очень эстетичной, но постепенно я освоился и достал блокнот.
      Пятьдесят шагов по скверу в одну сторону, пятьдесят в другую.... Ходьба явно шла на пользу делу! Через час сюжет рассказа был почти готов.
      - Чего это вы тут пишете? - осведомился какой-то мужчина, возившийся возле бочек и коробок.
      - Да так, - растерялся я, - по работе кое-что.
      - Вы не думайте, - сказал он, - на этот товар накладная имеется.
      - Да нет, - отмахнулся я, продолжая писать, - у меня совсем другие дела.
      Он некоторое время настороженно глядел на меня, потом предложил:
      - Нет, вы можете проверить. Давайте вместе пересчитаем.
      Чтобы не потерять мысль, я, не отрываясь от блокнота, только покачал отрицательно головой. Мужчина исчез и через минуту показался в сопровождении толстого человека в белом халате.
      - Заместитель директора магазина, - представился тот. - Чем могу быть полезен?
      - Вы? Ничем, - пожал я плечами.
      - А, понимаю, - серьёзно сказал он. - Сейчас позову директора.
      - Да с чего вы взяли, что мне нужен директор? рассердился я. - Я просто гуляю по скверу и записываю интересующие меня мысли.
      - Ах, вот оно что... - Глаза его сделались грустными. - А что же именно заинтересовало вас в нашем магазине? Ведь, кажется, всё в порядке...
      - При чём тут магазин? Я писатель, рассказ пишу.
      - О работниках нашего магазина?! - всплеснул он руками.
      Я повернулся и зашагал прочь из сквера. Уже у самой ограды меня кто-то тронул за рукав. Я обернулся. Передо мной, застенчиво потупившись, стоял заместитель директора.
      - Может, вам рыбки нужно? - заискивающе предложил он. - Вкусная. Только сегодня привезли...
      Я бросился бежать. Когда сквер остался далеко позади, я осмотрелся и, не обнаружив вокруг никаких торговых и промышленных точек, принялся бродить возле какого-то жилого дома. Старушки, сидевшие на скамеечке у входа, оживились.
      - Гляди-ка, никак у Тамарки новый хахаль объявился, кивнула одна из них в мою сторону. - Вчера какой-то чернявенький у её подъезда дежурил, а этот словно бы рыжий...
      - Да, - вздохнула другая, - каждый раз, как только ей время с работы возвращаться, они уж тут как тут. Эти хоть штатские, временем располагают, а намедни здесь матрос какой-то целый вечер её караулил, у командира, видать, отпрашивался...
      - Ба, да вот и он! - всплеснула руками третья. Лёгок на помине! Ну, сейчас, подружки, держись, дело будет...
      Навстречу вышагивал здоровенный парень в бескозырке. Подойдя к дому, он замедлил шаг и стал с подозрением приглядываться ко мне. Не желая искушать судьбу, я плюнул, закрыл блокнот и торопливо зашагал домой.
      Пусть там ворчит жена, сколько ей вздумается, пусть плачет ребёнок и трезвонит телефон! И пусть мне платят за рассказы меньше, чем Киплингу, но с этих пор я, как и прежде, всегда работаю дома, сидя за письменным столом.