Но кость играет также и другие роли в шаманских мифах и обрядах. Например, когда остякский шаман отправляется на поиски души больного, то для своего экстатического путешествия он использует лодку, сделанную из сундука, и лопаточную кость в качестве весла 89. Следует привести в этой связи и гадание с помощью лопатки барана или овцы, очень распространенное у калмыков, киргизов, монголов, или гадание на лопатке тюленя у коряков 90. Гадание само по себе является техникой, способной актуализировать духовные реальности, лежащие в основе шаманизма, или облегчить контакт с ними. Кость животного здесь также символизирует "Всеобщую Жизнь" в непрерывном ее воспроизведении и поэтому содержит в себе - по крайней мере чисто теоретически - все, что относится к прошлому и будущему этой жизни.
      Мы не считаем, что слишком отошли от нашей темы - скелета, изображенного на шаманском наряде, - напоминая все эти обычаи и представления. Все они почти полностью принадлежат к подобным или поддающимся сопоставлению культурным уровням, и мы, перечисляя их, показали некоторые точки для ориентации в широком пространстве культуры охотников и пастухов. Тем не менее уточним, что все эти отголоски древнейших времен не в одинаковой степени проявляют "шаманскую структуру". Добавим, наконец, что наблюдая симметрию, установленную между некоторыми тибетскими, монгольскими, североазиатскими и даже арктическими обычаями, следует учитывать и влияния Южной Азии, а особенно Индии; к ним нам еще предстоит вернуться.
 
       Шаманские маски
      Как мы помним, архиепископ Ярославля Нил среди инструментов бурятского шамана упоминал чудовищную маску (см. выше). Сегодня буряты ее уже практически не используют. Вообще, шаманские маски довольно редко встречаются в Сибири и Северной Азии. Широкогоров приводит только один случай, когда тунгусский шаман использует маску, "чтобы показать, что дух малу находится в нем" 91. У чукчей, коряков, камчадалов, юкагиров и якутов маска не играет в шаманстве никакой роли: скорее, и то редко, она используется для того, чтобы пугать детей (как у чукчей), и во время погребальных церемоний, чтобы не быть распознанным душами умерших (у юкагиров). Среди эскимосских племен только у эскимосов Аляски, на которых сильное влияние оказали культуры американских индейцев, шаман использует маску 92.
      В Северной Азии редкие случаи использования маски зафиксированы почти исключительно у южных племен. У черных татар шаманы иногда используют маски из березовой коры, усы и брови которой сделаны из хвоста белки 93. Тот же обычай есть и у томских татар 94. На Алтае и у гольдов шаман, провожая душу покойника в царство теней, мажет себе лицо сажей, чтобы его не узнали духи 95. Тот же обычай и подобным же образом обоснованный мы встречаем в других регионах, в частности в принесении в жертву медведя 96. Здесь уместно вспомнить, что обычай намазывания себе лица сажей довольно распространен у "первобытных народов", а его значение не всегда столь ясно, как может показаться на первый взгляд. Не всегда речь идет о маскировке перед духами или о защитном средстве от них, но иногда также об элементарной технике, имеющей целью магическое единение с миром духов. По существу, во многих регионах земли маски представляют предков, а носители масок, как считается, воплощают самих предков 97. Намазывание своего лица сажей - один из простейших способов маскирования, то есть воплощения душ покойников. Маски связаны также с тайными обществами мужчин и с культом предков. Историко-культурная школа считает комплекс "маски - культ предков - тайные общества с посвящением" принадлежащим к культурному циклу матриархата, причем тайные общества, согласно этой школе, - это реакция против господства женщин 98.
      Редкостность шаманских масок не должна нас удивлять. Как справедливо заметил Харва 99, наряд шамана уже сам по себе является маской и может считаться производным от первичной маски. Были попытки доказать восточное, а значит, недавнее происхождение сибирского шаманизма, ссылаясь, между прочим, на тот факт, что маски, чаще всего встречающиеся в южных районах Азии, становятся все более редкими и совсем исчезают на Крайнем Севере 100. Мы не можем начинать здесь дискуссию о "происхождении" сибирского шаманизма. Заметим, однако, что в североазиатском и арктическом шаманизме наряд и маска были оценены различным образом. В некоторых местах (например, у самоедов; см. Кастрен (Castren), цитируемый Ольмарксом, p. 67) считается, что маска облегчает концентрацию. Мы видели, что платочек, закрывающий глаза или все лицо шамана, по мнению некоторых, играет подобную роль. С другой стороны, даже если иногда собственно маски нет, то тем не менее идет речь именно о подобном предмете: например, о мехах и платочках, которые у гольдов и сойотов почти полностью закрывают голову шамана 101.
      Из этих соображений, считаясь при этом с различными ценностями, которые маска приобретает в ритуалах и техниках экстаза, можно утверждать, что она играет такую же роль, что и наряд шамана, и оба эти элемента можно считать взаимозаменяемыми. Во многих регионах, где маска применяется (причем вне собственно шаманской идеологии), она явно указывает на воплощение мифической фигуры (предок, мифическое животное, бог) 102. Со своей стороны, наряд преображает шамана, превращая его на глазах у всех в сверхчеловеческое существо, независимо от доминирующего атрибута, который стремится проявиться: престиж умершего и воскресшего (скелет), способность летать (птица), положение мужа "небесной супруги" (женский наряд, женские атрибуты) и т. д.
 
       Шаманский бубен
      Бубен играет первостепенную роль в шаманских церемониях 103. Его символика сложна, а магические функции разнообразны. Он необходим для осуществления сеанса потому, что он уносит шамана в "Середину Мира", позволяет ему летать в пространстве, призывает и "пленяет" духов, и, наконец, потому, что гудение бубна позволяет шаману сосредоточиться и снова завязать контакт с духовным миром, к путешествию по которому он готовится.
      Как мы помним, некоторые инициационные сны будущих шаманов включали мистическое путешествие в "Середину Мира", к месту Космического Древа и Господа Вселенной. Одной из ветвей именно этого Древа Господь позволяет упасть для того, чтобы шаман сделал из нее обод своего бубна. Значение этой символики, по нашему мнению, явно исходит из комплекса, в который она (символика) включена: связь между Небом и Землей при посредничестве Древа Мира, то есть через Ось, которая находится в "Центре Мира". Именно потому, что обруч его бубна сделан из древесины самого Космического Древа, шаман, ударяя в бубен, магически переносится к этому Древу; он переносится к "Середине Мира" и, одновременно, может вознестись на Небо.
      Рассматриваемый с этой точки зрения, бубен может отождествляться с шаманским деревом, по ступеням которого шаман символически восходит на Небо. Влезая на березу или ударяя в бубен, шаман приближается к Древу Мира и затем успешно на него взбирается. У сибирских шаманов есть также свои личные деревья, которые являются не чем иным, как прототипом Космического Древа; некоторые используют также "перевернутые деревья" 104, то есть установленные корнями вверх, которые, как известно, относятся к наиболее архаическим символам Древа Мира. Все это, вместе с уже описанными связями между шаманом и церемониальными березами, указывает на взаимозависимость между Мировым Древом, шаманским бубном и вознесением на Небо.
      Сам выбор древесины, из которой делается обод бубна, зависит исключительно от "духов" или внечеловеческой воли. Остяко-самоедский шаман берет топор, закрыв глаза, входит в лес и наугад назначает дерево; утром именно из этого дерева его товарищи возьмут древесину на обруч 105. На другом конце Сибири, у алтайцев, шаман непосредственно от духов получает указания относительно леса и места, где растет то дерево, и посылает своих помощников, чтобы они его нашли и добыли из него древесину на бубен 106. В других регионах шаман сам собирает все щепки дерева. В некоторых местах дереву приносятся жертвы - его смазывают кровью и водкой. Практикуют также "оживление бубна, окропляя обруч спиртным 107. У якутов рекомендуется выбирать дерево, в которое ударила молния 108. Все эти обычаи и ритуальное уважение ясно показывают, что конкретное дерево преображено сверхчеловеческим откровением и по существу перестало быть обыкновенным деревом и представляет само Древо Мира.
      Церемония "оживления бубна" чрезвычайно интересна. Когда алтайский шаман окропляет его пивом, обруч "оживает" и через посредничество шамана рассказывает о том, как дерево, из которого он происходит, росло в лесу, как его срубили, принесли в деревню и т. д. Затем шаман окропляет кожу бубна, которая также, "оживая", рассказывает о своем прошлом. Голосом шамана животное повествует о своем рождении, своих родителях, детстве и всей своей жизни вплоть до момента, когда оно было убито охотником. Заканчивает оно заверением в том, что окажет шаману многочисленные услуги. В другом алтайском племени, у тубаларов (черных татар), шаман наследует голос и походку животного, таким образом оживленного.
      Как показали Л. Потапов и Г. Будрусс 109, животное, которое шаман "реанимирует", является его alter ego, самым могущественным духом-помощником; когда оно входит в шамана, он превращается в териоморфного мифического предка. Таким образом становится понятным, почему во время обряда "оживления" шаман должен рассказать о жизни животного-бубна: он поет о своей модели, образце, первичном животном, являющемся началом его племени. В мифические времена каждый человек племени мог превращаться в животное, то есть каждый мог принять состояние своего предка. Сегодня такие интимные связи с мифическими предками доступны исключительно шаманам.
      Запомним следующий факт: во время сеанса шаман сам для себя возвращает ситуацию, которая вначале была ситуацией всех. Глубокое значение этого возвращения первичного человеческого состояния станет для нас более понятным, когда мы будем исследовать другие подобные примеры. А пока что нам достаточно показать, что как обод, так и кожа бубна представляют собой магико-религиозные инструменты, благодаря которым шаман может предпринимать экстатическое путешествие к "Центру Мира". Во многих традициях мифический териоморфический предок живет в подземном мире, вблизи от корня Космического Древа, верхушка которого касается Неба 110. Мы здесь имеем дело с отдельными, но взаимозависимыми идеями. С одной стороны, шаман, ударяя в бубен, взлетает к Космическому Древу; вскоре мы увидим (см. ниже), что к бубну имеют отношение многие символы вознесения на Небо. С другой стороны, благодаря своим мифическим связям с "оживленной" кожей бубна, шаман может разделить природу териоморфического предка; другими словами, он может преодолеть время и вновь войти в первичное состояние, о котором говорят мифы. Как в первом, так и во втором случае мы имеем дело с мистическим переживанием, открывающим шаману возможность трансценденции времени и пространства. Превращение в животного-предка, как и экстаз во время вознесения на Небо являются различными, но поддающимися сравнению выражениями одного и того же опыта - трансценденции обычного, профанного состояния и обретения вновь "райского" существования, утраченного в конце мифических времен.
      Бубен обычно имеет овальную форму; кожа у него оленья, лосиная или лошадиная. У остяков и самоедов Западной Сибири на внешней поверхности бубна нет ни одного рисунка 111. Согласно Георги 112, на коже тунгусских бубнов изображаются птицы, змеи и другие животные. Широкогоров 113следующим образом описывает рисунки, которые он видел на бубнах забайкальских тунгусов: символ твердой земли (поскольку шаман использует свой бубен как челн, чтобы переплыть море, он обозначает его континентальные части - берега); несколько антропоморфических групп с правой и с левой стороны; и много животных. В центре бубна нет никакого изображения; нарисованные там восемь двойных линий символизируют восемь опор, поддерживающих Землю над Морем. У якутов отмечаются таинственные знаки, нарисованные красной и черной красками, - изображения людей и животных 114. Различные изображения нарисованы также на бубнах енисейских остяков 115.
      "С задней стороны бубна находится вертикальная ручка, деревянная или железная, за которую шаман держит бубен левой рукой. Горизонтальные пруты или деревянные поперечины поддерживают неисчислимое количество звенящего металла, погремушки, колокольчики, железные изображения духов, различных животных и т. п., а часто и оружие, как, например, стрелы, лук или нож" 116. Каждый из этих магических предметов несет особую символику и выполняет свою роль в подготовке или осуществлении экстатического путешествия или других мистических переживаний шамана.
      Рисунки, украшающие кожу бубна, являются характерной чертой всех татарских племен и лапландцев. Они характеризуются огромным разнообразием, хотя всегда можно отличить среди них наиболее существенные символы - например, Древо Мира, Солнце и Луну, Радугу и т. п. Бубны действительно представляют микрокосм: пограничная линия отделяет Небо от Земли, а в некоторых местах - Землю от Преисподней. Древо Мира (то есть жертвенная береза, на которую взбирается шаман), конь, жертвенное животное, духи-помощники шамана, Солнце и Луна, которых он достигает во время своего небесного путешествия, Преисподняя Эрлик-хана (с семью сыновьями и семью дочерьми Господа Умерших и т.д.), в которую он попадает во время своего нисхождения в царство умерших, - все эти элементы, некоторым образом подытоживающие путь и приключения шамана, изображены на его бубне. У нас здесь нет места для конкретизации всех знаков и представлений, как и на обсуждение их символизма 117. Мы просто запомним, что бубен изображает микрокосм с его тремя сферами - Небом, Землей и Преисподней - и одновременно показывает средства, с помощью которых шаман прорывает уровни и устанавливает связь с верхним и нижним мирами. Действительно, как мы уже видели, изображение жертвенной березы (= Древа Мира) не является единственным; мы встречаем также Радугу: шаман возносится в высшие сферы, взбираясь по Радуге 118. Распространено и изображение Моста, по которому шаман переходит из одной космической страны в другую 119.
      В иконографии бубнов господствует символика экстатического путешествия, то есть путешествия, подразумевающего прорыв уровней, а значит, и прорыв к "Центру Мира". Удары в бубен в начале сеанса, преследующие цель созыва духов и "заточение" их в бубне, представляют увертюру к экстатическому путешествию. Именно поэтому бубен называют "шаманским конем" (якуты, буряты). Конь изображен на алтайском бубне; считается, что, когда шаман ударяет в бубен, он едет на Небо на своем коне 120. Подобное явление мы встречаем и у бурятов: бубен сделан из лошадиной кожи и представляет это животное 121. Согласно Менхен-Хельфену, бубен сойотского шамана считается конем и называется хамын ат, дословно "конь шамана" 122, а если шкура содрана с козла - "козлом шамана" (карагасы, сойоты). Якутские легенды подробно рассказывают о том, как шаман с помощью своего бубна пролетает через семь небес. "Я путешествую на диком козле!" - поют шаманы карагасов (тофаларов) и сойотов. В некоторых монгольских племенах шаманский бубен называется "черный олень" 123. Палка, которой бьют в бубен, у алтайцев получила название "кнута" 124. Чудесная скорость является одним из признаков тальтоса, венгерского шамана 125. Однажды тальтос "сел на камышину и поехал галопом и прибыл к цели раньше, чем всадник" 126. Все эти верования, представления и символы, связанные с "полетом", "конной ездой" или "быстротой" шаманов, являются образными выражениями экстаза - мистических путешествий, предпринятых с помощью сверхчеловеческих средств, в места, недоступные простым смертным.
      Идею экстатического путешествия мы встречаем и в названии, которое шаманы юраков из тундры дают своему бубну: лук, или поющий лук. Согласно Летисало и Харве 127, изначально бубен использовался для изгнания злых духов, но для этого мог служить также и лук. Безусловно, бубен иногда используется для изгнания злых духов 128, но в таких случаях его специальное применение забыто и мы имеем дело с "магией шума", посредством которой изгоняют демонов. Такие примеры модификации функции довольно часты в истории религий. Мы, однако, не считаем, что первичной функцией бубна было изгнание духов. Шаманский бубен отличается от всех других инструментов "магии шума" именно тем, что он делает возможным экстатическое переживание. Бывает ли экстатическое переживание с самого начала подготовлено магией звуков бубна, которые считаются "голосом духов", или же это состояние возникает как результат чрезвычайной концентрации, вызванной долгим звоном, - это проблема, которую мы в данный момент не рассматриваем. Одно, однако, ясно: именно музыкальная магия предопределила шаманскую функцию бубна - а не противодемоническая магия шума 129.
      Доказательством тому служит тот факт, что даже там, где вместо бубна используется лук - как у лебединских татар и некоторых алтайцев, - мы всегда имеем дело с инструментом магической музыки, а не с защитой от демонов: мы не находим стрел, а лук считается однострунным инструментом. Также и киргизские баксы используют для вхождения в транс не бубен, а кобуз - струнный инструмент 130. Транс, как и у сибирских шаманов, достигается через танец, под магическую мелодию, играемую на кобузе. Танец, как мы увидим далее, воспроизводит экстатическое путешествие шамана на Небо. Это значит, что магическая музыка, символика шаманского наряда и бубна, сам танец шамана являются средствами осуществления и обеспечения магического путешествия. Палки с лошадиными головами, которые буряты называют "лошадьми", подтверждают тот же символизм 131.
      Угорским народам неизвестны рисунки на шаманских бубнах. Зато лапландские шаманы украшают свои бубны еще богаче, чем татары. В большом труде Манкера о лапландском магическом бубне мы находим репродукции и исчерпывающий анализ очень многих рисунков 132. Не всегда легко идентифицировать мифические персонажи и значения всех изображений, иногда весьма таинственных. Обычно лапландские бубны изображают три космические сферы, отделенные друг от друга пограничными линиями. В Небе мы различаем Луну и Солнце, богов и богинь (формировавшихся, вероятно, под влиянием скандинавских мифологий) 133, птиц (лебедь, кукушка и т. д.), бубен, жертвенных животных и т. п.; Мировое Древо, много мифических персонажей, шаманы, челны, бог охоты, всадники и т. п. населяют промежуточное пространство (Землю); богов Преисподней, шаманов с умершими, змей и птиц мы встречаем в низшей сфере.
      Лапландские шаманы используют свой бубен также и для гадания 134. Этот обычай неизвестен тюркам 135. Тунгусы практикуют своего рода упрощенное гадание, состоящее в бросании в воздух палочки: положение палочки после падения дает ответ на поставленный вопрос 136.
      Проблема происхождения и распространения шаманского бубна в Северной Азии чрезвычайно сложна и еще далека от разрешения. Есть некоторые указания на вероятный очаг его распространения в Южной Азии. Не подлежит сомнению, что ламаистский бубен оказал влияние на форму не только сибирского, но также и чукотского и эскимосского бубнов 137. Эти факты не лишены значения для истории формирования современного шаманизма в Средней Азии и в Сибири, и нам еще предстоит к этому вернуться, когда мы попытаемся начертить главные линии эволюции азиатского шаманизма.
       Ритуальные наряды и магические бубны во всем мире
      Невозможно представить здесь сравнительную таблицу нарядов, бубнов и других ритуальных инструментов, применяемых колдунами 138, знахарями и жрецами во всем мире. Это относится скорее к этнологии и только косвенно интересует историю религий. Напомним, что та же символика, которую мы выделили в наряде сибирского шамана, встречается и в других регионах. Всюду применяются маски - от самых простых до наиболее разработанных, - шкуры и меха животных и особенно птичьи перья, чей символизм вознесения нет необходимости подчеркивать. Встречаются магические палочки, колокольчики и различные формы бубна. Хофман тщательно исследовал сходство между нарядами и бубнами жрецов бон, с одной стороны, и нарядами и бубнами сибирских шаманов, с другой 139. Наряд тибетских жрецов, в частности, включает орлиные перья, шлем с широкими шелковыми ленточками, щит и копье 140. В. Голубев сопоставил бронзовые бубны, раскопанные в Донгсоне (Dongson) с бубнами монгольских шаманов 141. Недавно Уэйлз более подробно описал шаманскую структуру бубнов из Донгсона: он сравнивает персонажей ритуальной сцены, изображенной на коже бубна (их головы украшены перьями), с шаманами морских даяков, которые, украсившись перьями, изображают птиц 142. Хотя сегодня игра индонезийского шамана на бубне допускает многочисленные различные толкования, бывает иногда, что она означает небесное путешествие, или считается, что она подготавливает экстатическое вознесение шамана (см. примеры в упомянутой книге Уэйлза 143).
      Дусунский колдун надевает некоторые украшения и священные перья, когда приступает к лечению 144; ментавайский шаман использует церемониальный наряд с птичьими перьями и колокольчиками 145; африканские колдуны и целители покрывают себя шкурами диких животных, украшаются их зубами и костями 146. Хотя в тропической Южной Америке ритуальный наряд является скорее редкостью, его место занимают некоторые шаманские принадлежности, такие, как, например, марака, то есть погремушка, сделанная из тыквы с семечками или камнями внутри и снабженная ручкой. Этот инструмент считается священным, а тупинамбы даже приносят ему жертвы в виде продуктов 147. Шаманы яруро выполняют на своих погремушках "сильно стилизованные представления главных божеств, которых они посещают во время своего транса" 148.
      У североамериканских шаманов часто используется более символический церемониальный наряд: перья орла или других птиц, нечто вроде погремушки или бубна, мешочки со скальными кристаллами, камни и другие магические предметы и т. п. Орел, от которого добыты перья, считается священным, и поэтому его отпускают на свободу 149. Шаман никогда не расстается с мешочком с принадлежностями; на ночь он его прячет под подушку или под кровать (ibid.). У тлингитов и хайда можно даже говорить о настоящем церемониальном наряде (кафтан, накидка, шляпа и т. д.), который шаман изготавливает сам согласно указаниям духа-покровителя 150. У апачей, кроме перьев орла, у шамана есть ромб, магический шнур (защищает от ранений, а также позволяет предвидеть будущие события и т.п.) и ритуальный головной убор 151. В других племенах, например у санпойлов и неспелемов, магический наряд упрощается до красного лоскута, перевязанного вокруг плеча 152. Орлиные перья мы встречаем у всех североамериканских племен 153. Они привязаны к палкам и используются в церемониях посвящения (например, у майду на северо-востоке); эти палки устанавливаются на гробах шаманов 154. Это знак, показывающий, в какую сторону полетела душа умершего.
      В Северной Америке 155, как и в большинстве других регионов, шаман использует бубен или погремушку. Там, где нет церемониального бубна, его заменяет гонг или ракушка (особенно на Цейлоне 156, в Южной Азии, в Китае и др.). Но мы всегда имеем дело с инструментом, который помогает, тем или иным способом, установить контакт с "миром духов". Последнее выражение следует понимать в самом широком его значении, включающем не только богов, духов и демонов, но также и души предков, умерших, мифических животных. Этот контакт со сверхчувственным миром обязательно предполагает предварительную концентрацию, которую облегчает шаману или магу его церемониальный наряд и ускоряет ритуальная музыка.
      Тот же символизм святого наряда сохранился и в наиболее развитых религиях: мех волка или медведя в Китае 157, птичьи перья ирландского знахаря и т. п. 158Макрокосмическую символику мы видим на одежде жрецов и правителей древнего Востока. Все эти факты вписываются в рамки хорошо известного в истории религий "закона": становятся тем, что показывают. Те, кто носит маски, в действительности являются мифическими предками, которых представляют эти маски. Но того же результата - а именно, полного преображения личности в нечто иное - можно ожидать также от различных знаков и символов, иногда только показанных на наряде или непосредственно на теле: нося орлиные перья или даже стилизованный рисунок такого пера, шаман обретает способность осуществлять магические полеты и т. п. Использование бубнов и других инструментов магической музыки не ограничивается, однако, только сеансами. Многие шаманы бьют в бубен и поют также и для удовольствия, но, несмотря на это, смысл этих действий остается тем же: восхождение на Небо или нисхождение в Ад, с целью проведать умерших. Эта "автономия", которая в конечном итоге взяла верх над инструментами магико-религиозной музыки, привела к рождению музыки, которая если еще и не является "мирской" (нерелигиозной), то во всяком случае становится более свободной и яркой. То же явление наблюдается и по отношению к шаманским песням, рассказывающим о путешествиях на Небеса и опасных нисхождениях в Преисподнюю. По истечении определенного времени этот род приключений переходит в фольклор этих народов и обогащает устное народное творчество новыми темами и персонажами 159.
 

Примечания к главе 5

 
       
       1.Общие исследования шаманского наряда: В. Н. Васильев, Шаманский костюм и бубен у якутов, Сборник Музея Антропологии и Этнографии при Академии Наук, 1, 8, Санкт-Петербург, 1910; Kai Donner, Ornements de la tete et de la chevelure, "Journal de la Societe Finno-Ougrienne", XXXVII, 3, 1920, p. 1-23, особенно p. 10-20; Georg Nioradze, Der Schamanismus bei den sibirischen Volkern, p. 60-78; K. F. Karjalainen, Die Religion der Jugra-Volker, II, 1927, p. 255-259; Hans Findeisen, Der Mensch und seine Teile in der Kunst der Jenissejer (Keto), "Zeitschrift fur Ethnologie", LXIII, 1931, p. 296-315, особенно p. 311-313; E. J. Lindgren, The Shaman Dress of the Dagurs, Solons and Numinchens in N. W. Manchuria, "Geografiska Annaler", I, 1935, p. 365; Uno Harva (Holmberg), The Shaman Costume ant Its Signifiance, "Analles Universitatis Fennicae Aboensis", 1, 2, Turku, 1922; id., Die religiosen Vorstellungen, p. 499-525; Jorma Partanen, A description of Buriat Shamanism, p. 18; см. также L. Stieda, Das Schamanenthum unter den Burjaten, p. 286; W. M. Mikhailowski, Shamanism in Siberia and European Russia, p. 81-85; T. Lehtisalo, Entwurf einer Mythologie der Jurak-Samojeden, p. 147 sq.; G. Sandschejew, Weltanschauung und Schamanismus der Alaren-Burjaten, p. 979-980; Ohlmarks, Studien, p. 211-212; Kai Donner, La Siberie, p. 226-227; id., Ethnological Notes about the Yenisey-Ostyak (in the Turukhansk Region), "Memoires de la Societe Finno-Ougrienne", LXVI, Helsinki, 1933, особенно p. 78-84; V. I. Jochelson, The Yukaghir and the Yukaghirized Tungus, p. 169 sq., 176-186 (якуты), 186-191 (тунгусы); id., The Yakut ("Anthropological Papers of the Amer. Museum of Natural History", vol. 33, 1931, p. 37-225), p. 107-118; S. M. Shirokogorov, Psychomental Complex of the Tungus, p. 287-303; W. Schmidt, Der Ursprung der Gottesidee, XI, p. 616-626, XII, p. 720-733; L. Vajda, Zur phaseologischen Stellung des Schamanismus ("Ural-Altaische Jahrbucher", XXXI, Wiesbaden, 1959, p. 455-485), p. 473, n. 2 (библиография). Богатую документацию о нарядах, ритуальных предметах и бубнах сибирских шаманов мы находим в целостном исследовании С. В. Иванова Материалы по изобразительному искусству народов Сибири XIX-начала XX в., Москва и Ленинград, 1954. См. в частности с. 66 и далее о нарядах и бубнах самоедских шаманов (рис. 47-57, 61-64, 67); с. 98 и далее о долганах, тунгусах и маньчжурах (рис. 36-62: наряды, предметы и декорации шаманских бубнов у эвенков); с. 407 и далее о чукчах и эскимосах и т. д. Главы IV и V посвящены тюркским народам, с. 533 и далее, и бурятам, с. 691 и далее. Особенно интересны якутские рисунки (рис. 15 и следующие), персонажи, изображенные на шаманских бубнах (например, рис. 31), и алтайские бубны (с. 607, рис. 89 и т. д.), и очень многочисленные предметы бурятских онгонов (идолы, рис. 5-8, 11-12, 19-20; об онгонах см. там же, с. 701 и далее).
       2.Havra, Die religiosen Vorstellungen, p. 500.
       3.Он сводится к кожаному поясу с прикрепленными к нему многочисленными бахромами из кожи оленя карибу и маленькими фигурками из кости, см. Rasmussen, Intellectual Culture of the Iglulik Eskimos, p. 114. Главным ритуальным инструментом эскимосского шамана остается бубен.
       4.Radlov, Aus Siberien, II, p. 17.
       5.Harva, op. cit., p. 501.
       6.В других регионах мы являемся свидетелями постепенной деградации ритуального изготовления наряда; некогда енисейский шаман сам убивал оленя, из кожи которого он должен был сделать свой наряд: сегодня он покупает кожу у русских (Nioradze, Der Schamanismus, p. 62).
       7.Shirokogorov, Psychomental Complex, p. 302.
       8.Shirokogorov, p. 302.
       9.Ibid., p. 301.
       10.Shirokogorov, p. 301, Harva, p. 499, etc.
       11.Kai Donner, Ornements de la tete, p. 10.
       12.Du chamanisme, p. 320.
       13.См. Nioradze, fig. 16; Harva, op. cit., fig. 1. Ниже мы увидим, насколько цельную космологию выражает такой символ. О наряде якутского шамана см. также Schmidt, Der Ursprung, XI, p. 292-305 (согласно В. Н. Васильеву, Е. К. Пекарскому и М. А. Чаплицкой). О "луне" и "солнце" см. ibid., p.300-304.
       14.Mikhailowski, p. 81. Pазумеется, двойная символика "железа" и "цепи" намного сложнее.
       15.Mikhailowski, p. 81, согласно Припузову.
       16.Op. cit., p. 320.
       17.Sieroszewski, op. cit., p. 321. Значение и роль каждого из этих предметов станут понятными далее. Об эмегете см. E. Lot-Falck, A propos d'Atugan, p. 190.
       18.О тунгусском наряде см. Shirokogorov, Psychomental Complex, p. 288-297.
       19.У бирарченов она называется табджан - "boa constrictor" (Shirokogorov, Psychomental Complex, p. 301). Поскольку эта змея не водится в северных регионах, то перед нами существенное доказательство влияния Средней Азии на сибирский шаманский комплекс.